Текст книги "Бабочка под стеклом (СИ)"
Автор книги: Екатерина Риз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)
– Эля, ты с кем разговариваешь? – поинтересовался он негромко. Но девочке и этого хватило, она подскочила с пола, и уже знакомо вытаращила на него свои невинные голубые глаза. Дима головой покачала. – Вот ты зря сейчас это делаешь. Я тебе вопрос задал. С кем ты говоришь?
Эля моргнула раз, другой, закусила губу, а Марина из кухни вышла и посмотрела на них с тревогой.
– Что такое?
– Да вот интересуюсь, с кем твоя дочь разговаривает, пытаясь с головой под диван залезть.
Марина нахмурилась.
– Под какой диван? – На дочь посмотрела. – Эля, в чём дело?
Та затеребила подол платья, на мать не смотрела, зато на Диму таращилась, а тот под её взглядом, как всегда занервничал. А потом бросил колбасу обратно на пол поближе к дивану. Сначала ничего не происходило, он даже на Марину взгляд перевёл, но та почему-то на колбасу смотрела, и когда Гранович заметил, как она рот приоткрыла в удивлении, тоже глаза к полу опустил. Из-под дивана, учуяв поблизости колбасу, высунулся маленький розовый нос и усы, а следом показалась рыжая мордочка и потянулась к угощению поближе.
– Эля! – воскликнула Марина, а котёнок от испуга зашипел и ощетинился, отскочив обратно к дивану.
Элька выразительно засопела, когда поняла, что все её старания пошли прахом, и правда выплыла наружу, и, кажется, реветь собралась. Смотрела на котёнка, который всё-таки добрался до колбасы и набросился на неё, явно проголодавшись.
– Откуда ты его принесла? – потребовала ответа Марина, разглядывая маленькое почти оранжевое и чересчур лохматое существо.
– Из садика, – заикаясь и уже не сдерживая слёзы проговорила Эля, продолжая комкать подол платья.
– Когда?
– Вчера…
– Но я не видела…
– Я его в рюкзак посадила!
Марина на Дмитрия поглядела, выразительно глаза закатила, а тот усмехнулся. Под ноги себе смотрел, где котёнок с колбасой уже закончил, и теперь с интересом поглядывал на собравшихся вокруг людей. Маленькой головой крутил, ушами шевелил, а на мордочке только глаза огромные и усы в разные стороны торчат. Хвост свой, достаточно облезлый, на полу разложил, потом умываться принялся. Эля подошла и присела рядом с ним на корточки, погладила котёнка, прикладывая при этом слишком много сил, котёнка от её стараний даже к полу прижало.
– Ему месяца полтора, не больше, – сказал Гранович, тоже присев на корточки.
– Полтора, Дим! Он слишком маленький, что мы с ним делать будем?
– Ну, колбасу он ест.
Марина подошла ближе, разглядывая зверя.
– Тощий, грязный… Господи, у него, наверняка, блохи.
Эля сидела рядом с котёнком, который уже позабыл, что от неё прятался, и теперь лапкой с её поясом платья игрался. А девочка взгляд с матери на дядю Диму переводила, и Гранович мог поклясться, что в эту минуту её взгляде отражались вполне взрослые раздумья. В конце концов, она с корточек поднялась, и к нему шагнула, протягивая руки. За шею его обхватила и принялась горько всхлипывать, не обращая внимания на то, что взрослый дядя от такого её поступка оторопел.
– Давай его оставим! Я хочу! Я его уже люблю! Пожа-алуйста!
Марина пальцы к губам прижала, надеясь улыбку спрятать. А Дима поднялся, продолжая девочку на руках держать, в растерянности на Марину глянул, потом по детской спине ладонью провёл.
– Прекрати реветь, – попросил он.
– Сёма будет хорошо себя вести!
– Она уже и имя ему выбрала! – попробовал возмутиться Дмитрий, но Эля голову от его плеча оторвала, посмотрела несчастными заплаканными глазами и носом шмыгнула.
– Мы его оставим?
Её губы дрожали, а из глаз снова слёзы потекли. У Дмитрия вырвался стон.
– Пообещай мне, что у него не появится восемь братьев и сестёр. Он один, Эля!
– Да, да!
Его снова за шею ручками обхватили, на этот раз крепче, но почти тут же отпустили и принялись из рук выворачиваться. Дима опустил девочку на пол. Она котёнка подхватила, прижала к груди, а новоиспечённый Семён протестующе мяукнул.
– Отнеси его на кухню, надо молока ему дать, – сказала Марина счастливой дочери, а когда та убежала, к Диме повернулась. Тот всё ещё выглядел ошарашенным.
– Я не умею с детьми общаться, ты знаешь?
– Это ты не умеешь. А они с тобой очень даже умеют. – Рукой по его плечу провела. – Иди на работу, тебе надо на что-то отвлечься.
Он кивнул, шагнул к своему кабинету, но у двери всё-таки пожаловался:
– Почему-то у меня такое чувство, что она меня вокруг пальца обвела.
Марина улыбнулась и ушла на кухню, не желая отвечать на его вопрос.
– Ну, ты даёшь, подруга. – Тома хмыкнула, но разулыбалась. Поставила на стол вазочку с конфетами. – Но я рада. Ты ведь рада?
Марина не зная, как скрыть своё смущение, кончик носа потёрла, но из груди всё равно вырвался вздох.
– Я рада, но в голове столько всего крутится. Иногда, как начну думать…
– Вот это плохо. – Тамара разлила по чашкам чай и присела напротив Марины. – Не надо думать. Всё складывается хорошо, вот и расслабься. Получай удовольствие, как говорится.
– Как у тебя всё просто.
– Мариш, ну такой мужик! Такое не каждой выпадает. Вот и думай о нём, а не об остальных. И дети с ним ладят, и при деле он, что ещё тебя беспокоит?
Марина чайной ложечкой в чашке поводила, задумавшись.
– Я пока стараюсь не строить планов.
– Почему? – удивилась Тамара.
Марина плечом дёрнула.
– Наверное, потому, что не знаю, что будет. Сейчас Дима здесь, но он сам говорит, что в постоянных разъездах. Да и вообще, мы не говорим с ним… о будущем. Просто мы живём под одной крышей.
Тамара тоже призадумалась, взгляд за окно перевела.
– Может так и надо. Не торопи события, Марин. Жизнь покажет, что нужно и как нужно.
Марина невесело усмехнулась.
– Уедет или нет?
На это Тома не нашла, что ответить. Только присмотревшись к Марине, понимающе улыбнулась.
– А ты ведь влюбилась, да?
Марина насмешливо скривилась, правда, щёки вспыхнули.
– Подходящее слово для разведённой женщины с двумя детьми.
– Ой, окончательно записала себя в перестарки. – Тамара махнула на неё рукой. – Ты молодая, красивая.
Марина наклонилась к ней через стол и зашептала:
– Ты бы её видела, Наталью эту, даже у меня сердце дрогнуло после первого взгляда, а уж что говорить про мужчин?
– Про них вообще говорить не стоит. Они от всего дрожат, не только от красоты и молодости. Но тебя, насколько понимаю, не все мужчины интересуют, а персонально Дмитрий Гранович?
– Я же знаю, что она его любовница.
– Была?
Марина пожала плечами, проводя пальцем по краю чашки.
– Я как-то не спрашивала, была или есть.
– Ну, и зря. Пусть определяется! И вообще, что ты стесняешься? Бери дело в свои руки.
– Это как же?
– Для начала расставь все точки по своим местам. Вы живёте вместе, вы спите вместе, вот и подумайте вместе – серьёзно у вас или так, чисто для здоровья. Ты сама-то чего хочешь?
– Я много чего хочу, – немного грустно проговорила Марина.
Тамара удовлетворённо кивнула.
– Значит, точно влюбилась. А помнишь, как мы его в первый раз увидели? И ведь он на тебя обернулся!
Уходила от подруги Марина, улыбаясь и чувствуя себя намного более спокойной. Она ведь для этого и приходила, чтобы выговориться и услышать несколько советов. Они ей сейчас очень нужны были. Да и просто признаться кому-нибудь хотелось, что потеряла голову, и услышать, что это не ошибка, и нужно слушать своё сердце, а не оборачиваться назад. За дверь вышла и невольно приостановилась у двери квартиры, которая ещё совсем недавно была её домом. За этой дверью столько всего происходило, целая жизнь, и это было самым важным для Марины, она жила этим, а теперь это уже прошлое и важно совсем другое. Даже мужчина рядом другой, что ещё месяц назад казалось невозможным. Прикоснулась к двери, осмотрела потёртый в нескольких местах дерматин, и вдруг так любопытно стало, что там сейчас за этой дверью. Её вещей там нет, а, возможно, и вообще ничего нет. Игорь ведь собирался квартиру продавать. Или передумал?
– Ты что здесь делаешь?
Как будто подслушав её мысли, на площадке ниже появился Игорь, и теперь смотрел на Марину в удивлении. Она руку от двери отдёрнула и сунула её в карман шубы.
– Я к Томе приходила. Жду, когда у Антона уроки закончатся.
Игорь поднялся на пару ступенек, не спуская с Марины глаз.
– У тебя выходной?
Она кивнула.
– Хочешь зайти?
Марина взгляд на запертую дверь перевела. К тому моменту ей уже не так интересно было, что за ней, но зато представился момент спокойно поговорить с Игорем об Антоне, и она снова кивнула. Игорь достал ключи, замки отпирал, а сам всё на Марину косился. Потом дверь перед ней распахнул.
– Входи.
Он её приглашал, даже рукой повёл, а Марина краем сознания поразилась тому, как глупо это выглядит. Он приглашал её, как чужую, в их собственный дом. Она переступила порог, а взгляд жадно заскользил по знакомым стенам. И вдруг поняла, что ей здесь непривычно тесно. Столько лет жила здесь и привыкла не замечать, что прихожая не просто маленькая, а Игорь, при своём росте и широких плечах, здесь с трудом повернуться может. Правильно говорят, что люди к хорошему быстро привыкают. Когда она с детьми отсюда уезжала, чуть не плакала, уверенная, что новое жилище будет обживать долго, а домом его считать, не сможет ещё дольше. А вот сейчас, спустя каких-то полтора месяца уже неуютно себя чувствует здесь. Перед глазами просторный холл, открытая кухня, гостиная с новогодней ёлкой, и дети, сбегающие вниз по лестнице с резными перилами. И там Димка, уже знакомо сосредоточенный, с документами в руках и дымящейся сигаретой, зажатой между пальцами. Сидит на широком кухонном подоконнике, а пепел в открытую форточку стряхивает. Тот падает прямо на оконный карниз снаружи, и Марина чувствует лёгкое возмущение, но знает, что как только подойдёт к нему, чтобы отругать, Гранович поднимет на неё глаза, и она обо всём позабудет в тот же момент. Головой тряхнула, сбрасывая с себя наваждение, и прошла к открытой двери бывшей детской. Мебели там уже не было, и Марина просто заглянула, а когда заговорила, голос показался гулким и чужим.
– Всё-таки решил квартиру продать?
Игорь с ответом замялся, ключи на тумбочку в прихожей бросил.
– Я пока окончательно не решил.
– Не продавай.
Бывший муж на неё посмотрел.
– Жалко?
Марина удивлённо посмотрела.
– При чём здесь жалко? Просто у тебя будет запасной аэродром. Иначе с чем ты останешься? К маме жить пойдёшь?
Игорь нахмурился.
– Ты опять начинаешь?
– Даже не думала. Просто иметь запасной вариант очень удобно и нужно. Жизнь такая непредсказуемая штука, Игорюш, я теперь это не понаслышке знаю.
– Ненавидишь меня, да?
Она даже не удивилась его вопросу. Спокойно покачала головой.
– Самое странное, что нет. Но в этом нет твоей заслуги. И моей нет. Если бы отец не появился так вовремя, наверное, возненавидела бы, рано или поздно. А получилось так, что отвлеклась, да и он мне твердил, что развод – это только начало. Я просто даю тебе совет – не продавай квартиру. Я не говорю, что ты со своей Дашей разбежишься, это меня не касается, но, во всяком случае, тебе будет с чего начинать. А нет, так Нина Владимировна сюда переедет, она так об этом мечтала, пожить в квартире.
У двери в детскую, на обоях, карандашом были нарисованы чёрточки и каждая подписана: Антон 5 лет, Эля два года шесть месяцев и т.д. Марина по ним пальцем провела и неожиданно глубоко вдохнула, словно только что на поверхность вынырнула, из тишины и мглы, а над головой теперь солнце и свежий ветер. Стало понятно, что на море хочет, вот к такому свежему ветру и солнцу.
– Как дети? – спросил Игорь, когда пауза слишком затянулась.
Марина встрепенулась, повернулась к нему и посмотрела так, словно только что вспомнила о его присутствии.
– Вот о детях я и хотела поговорить. Точнее, об Антоне. Игорь, я тебя прошу, сходи к нему в школу, поговори с учителями.
Бывший муж нахмурился.
– Зачем? Он что-то натворил?
– А ты хочешь подождать, пока натворит? Что-то происходит, понимаешь? Я чувствую. От меня он скрывает, и если я начну к нему в школу ходить, как по расписанию, ему это не понравится. А ты отец. Вот сходи и выясни всё. В конце концов, он же мальчик, он тебе должен доверять больше, чем мне. Это нормально, особенно, для его возраста. Тебе так не кажется? А ты появляешься редко.
– Редко? Я с детьми вижусь каждую неделю, а то и чаще!
– Да, когда на машине их везёшь из пункта А в пункт Б. Не скажешь, о чём вы говорите? Мне очень интересно, честно.
Он неприятно усмехнулся.
– Ну что ты, у них всегда столько новостей!
– С тобой никак несвязанных, – подтвердила Марина. – Или Даша не хочет, чтобы ты много времени зря тратил? У вас прибавление не намечается, случайно?
– А ты ревнуешь?
– Я? – Марина на самом деле удивилась, а от его взгляда и вспыхнула. А потом руку бывшего мужа оттолкнула, когда он неожиданно к ней потянулся. – С ума, что ли, сошёл совсем?
Руку его оттолкнула, взглядом обожгла, и направилась к двери.
– Нет ничего удивительного в том, что я скучаю, Марина. Ты сама говорила, что так просто нельзя всё забыть.
Она вернулась, поражённая его словами. И усмехнулась, не сдержавшись.
– Игорь, к тебе память возвращается? Поздравляю.
– Не будь такой жестокой, тебе это не идёт.
– Я знаю, что мне идёт. Мне бы очень пошло, если бы я сейчас на шею тебе бросилась и разревелась, захлёбываясь от счастья и благодарности, да? Вот это было бы в моём духе. Особенно, если вспомнить, как я рыдала и за тебя цеплялась, когда ты решил уйти. Но тогда ты не проникся. Ты через меня перешагнул, у тебя же любовь была. А сейчас что, остыло?
Игорь смотрел на неё с недовольством, скривился, словно от лимона откусил, но упрямо головой покачал.
– Не остыло, Мариш, но привычка большое дело.
– А-а. – Она благосклонно кивнула. – Понимаю. – Хоть и силилась улыбаться, но его слова про привычку больно ранили, с наката прошлись по не зарубцевавшейся до конца ране. Они с Игорем стояли близко друг к другу, Марина чувствовала запах знакомого одеколона, вглядывалась в некогда родное лицо, и всё так знакомо было, каждая чёрточка, и почувствовала болезненный укол в самое сердце, ничего не могла с собой поделать. Правда, это уже было не отчаяние и не беспомощность, а обида. Все свои страдания вспомнила, и вот сейчас могла чётко изложить свои претензии бывшему мужу, и, не боясь, сказать ему в лицо: предатель. Потому что больше не ждала и ни на что не надеялась.
Предатель!
Несмотря на её обвиняющий взгляд, Игорь глаз не опустил, Марине в лицо смотрел и не подумал отодвинуться. Она первой это сделала. Руку отдёрнула, когда Игорь ей навстречу шевельнулся, и отошла на пару шагов.
– В школу к Антону сходи, – каменным голосом проговорила она. – И позвони мне после.
Так и вышла из квартиры в полной тишине. На Игоря не оглянулась, хотя желание такое возникло, но оно было мимолётным, и Марина его поспешила отбросить. Дверь за собой захлопнула и кинулась вниз по ступенькам. Вдруг испугалась, что самые ужасные предположения начинают сбываться: она Игоря ненавидеть начинает, а она никого никогда раньше не ненавидела, и не знает, что с этим делать. Как себя вести и как с собой справиться?
– Мам, давай в пиццерию, а? – Антон на заднем сидении вытянулся, лямки рюкзака скинул с плеч, потом сестру за помпон на шапке дёрнул. Эля возмутилась в полный голос и пихнула его в бок. Но идею с пиццерией поторопилась поддержать.
– Я тоже, тоже хочу!
– Никакой пиццы, – отказала им Марина. – Во-первых, уже поздно, во-вторых, дядя Дима скоро приедет с работы, а дома пусто, да? А в-третьих, у кого-то дома котёнок маленький.
– Да, Сёма там один скучает, – закивала Эля и полезла ближе к водительскому месту. – Дядя Миша, вы уже видели Сёму?
– Конечно, видел, – рассмеялся Михал Михалыч. – Отличный зверюга вырастет, если кормить будешь хорошо.
– Я хорошо кормлю, – деловито закивала Эля, с таким энтузиазмом, что помпон сильно затрясся.
– Ага, конфетами она его кормит, – фыркнул Антон.
– Марина Николаевна, сразу домой или заедем куда?
– Домой, Михал Михалыч.
Пока дети пререкались и обсуждали с водителем последние проделки котёнка, Марина смотрела в окно и думала о бывшем муже. Хотелось всё назад вернуть и не заходить с ним вместе в их бывшую квартиру. Чтобы не думать, не вспоминать, не бояться своих мыслей. И то, что он её пожалеть решил, приласкать, видимо, на самом деле ждал, что она с видимым облегчением откликнется на это, сильнее всего неприятно поразило. Неужели она такой была? Готовая с троицей вернуть ему любую мимолётную улыбку. Сколько лет они так жили? Сколько лет она себя обманывала, списывая всё на быт и эту самую ужасную привычку? Кажется, это самое гадкое слово на свете – привычка.
– По-моему, у нас гости, – сказал Михал Михалыч, и Марина очнулась от своих мыслей. Посмотрела в окно и на самом деле увидела у ворот своего дома незнакомую машину. Дорогая, спортивная модель, с откидным верхом, и броского ярко-жёлтого цвета.
– Может, отец приехал? – предположила она, а Михал Михалыч насмешливо фыркнул.
– Да чтобы Николай Викторович на такой игрушке разъезжал?
Выйдя из машины у своих ворот, Марина с трудом Антона от красивой машины оторвала. Он восхищённо ахнул и рискнул рукой провести по гладкому боку.
– Мама, ты только посмотри!..
– Вижу. Не трогай чужое, мало ли.
– Мама, а это чья? – спросила Эля.
– Не знаю, милая. Может, к дяде Диме кто приехал?
Они прошли в калитку, Марина детей вперёд пропустила и поэтому последней увидела гостью, прохаживающуюся по расчищенной от снега дорожке. Места для манёвра было мало, и поэтому девушка расхаживала взад-вперёд перед запертой дверью. А на кухонном подоконнике в доме сидел Семён и наблюдал за разряженной гостьей с большим интересом, видимо, скучал один и не знал, чем ещё заняться. Марина же, при взгляде на девушку, почувствовала тревогу, и выводы сделала тут же, далеко за ними ей идти не пришлось. Мысленно затосковала, не забыв к девушке повнимательнее присмотреться, отчего тоска только обострилась. По сравнению с ней даже образ Натальи как-то померк. Девушка казалась живым воплощением мечты любого нормального мужчины: модельной внешности, с шикарными, распущенными по плечам волосами медового оттенка, огромными синими глазами-льдинками, в белоснежном песцовом полушубке и в сапогах на высоком каблуке, пухлые губы чопорно поджаты, а когда она Марину с детьми увидела, подбородок вздёрнула и приняла воинственную позу, не спеша здороваться. Марине пришлось сделать это первой, хотя очень не хотелось.
– Здравствуйте, вы к кому?
На лице девушке появилась натянутая, несколько пренебрежительная усмешка. Она ведь всё это время тоже не терялась, Марину разглядывала, а детей словно и не замечала.
– Я так понимаю, что к вам. – И снова губы поджала, Марина даже подумала, что сдержалась и не добавила: «Милочка». Это было бы как раз по законам жанра.
– Мам, кто это? – шёпотом поинтересовался Антон, и Марина подозрительно на него взглянула. В голосе сына проскользнуло неподдельное мужское восхищение.
– Сейчас узнаем, – пробормотала она и направилась по дорожке к дверям дома, осторожно обойдя гостю и толкая перед собой упирающуюся Эльку. Дверь отперла, и прежде чем девушку в дом пригласить, решила уточнить: – Вы уверены, что вы ко мне?
– Вы ведь Марина?
Пришлось признаваться.
– Марина. Проходите, пожалуйста. – Антона в плечо толкнула, когда поняла, что сын стоит столбом и девушку разглядывает. – Тош, раздевайтесь, и забери Элю наверх. Ты меня слышишь?
Сын перевёл на неё взгляд, возмущённо сверкнул глазами и шикнул:
– Мама, какой я тебе Тоша?
Пришлось повысить голос.
– Идите. – После повернулась к девушке. – Проходите в комнату.
Правда, приглашение был излишним, пока Марина с детьми разбиралась, гостья уже принялась оглядываться, не раздеваясь, прошла дальше, и теперь заглядывала в гостиную и кухню, благо, что всё было в открытом доступе. Головой своей качнула, и медовые волосы рассыпались по плечам блестящей волной. Марина прищурилась, приглядываясь к ней, и решила, что девушке всё-таки под тридцать, не такая молоденькая, как с первого взгляда могло показаться. Внутренне начала закипать, но это было лучше, чем расстроиться или того хуже, впасть в отчаяние. Но всё-таки на Грановича разозлилась. Один Бог знает, как сильно она на него разозлилась! Ведь не надо долго гадать, чтобы понять, к кому или по чью душу явилась сюда эта красавица. К кому ещё, как не к нему? А теперь вот Марине предстоит пережить сцену ревности. Но пыл этой девицы нужно остудить, детям ни слышать, ни видеть этого не стоит.
Марина шубу сняла, не торопясь повесила её на плечики и убрала в шкаф. Согнала Сёму с куртки Эли, он уже успел устроиться в её капюшоне и теперь лизал мех, которым тот был оторочен.
– Итак, я вас слушаю. Кто вы и по какому поводу.
Девушка повернулась к ней, перестала осматривать гостиную, а одну руку в бок упёрла.
– Меня зовут Ирина, – с вызовом оповестила она, и посмотрела так, будто Марине должно быть знакомо её имя. Но та выдержала паузу, после коротко кивнула.
– Замечательно. Или мне должно быть приятно?
– Вот приятно вам точно быть не должно! Или вы думали, что я ничего не узнаю? Что мы никогда с вами не встретимся? Что я из Москвы до сюда не доеду?
– Не кричите, пожалуйста. В доме дети. И, если честно, я понятия не имела о вашем существовании. Да и вообще… Вы уверены, что у вас именно ко мне какие-то претензии?
– А к кому? И не стыдно ведь, отбивать чужих мужчин!
– Тише.
– Не нужно затыкать мне рот, милочка! – Она всё-таки произнесла это слово. – Я вам не позволю!.. К вашему сведению, мы с ним почти два года вместе, вот так. А вы сколько? И уже выпросили дом, детей сюда навезли!.. – Взгляд Ирины наткнулся на рыжий комок под ногами. – Животных всяких! Наглость такая даже в голове не укладывается.
Марина руки на груди сложила.
– С чего вы взяли, что это он купил мне дом?
– А кто? Он ведь дня прожить не может, как в Москве, так только и вижу его с телефоном у уха: Марина, Марина, Мариночка. И после этого она мне ещё будет говорить, что не при чём! И вообще, – Марину окинули изучающим взглядом, – вы не в его вкусе.
– Даже так, – пробормотала Марина в сторону, умоляя себя крепиться.
– Вот так, вот так. Вы не в его вкусе. Да ещё дети! На что вы надеетесь?
– Да ни на что я не надеюсь. – Смотрела на Семёна, который влез на спинку дивана и теперь рыжей лапой пытался дотянуться до белоснежного песца. Промахнулся и кубарем слетел на пол, прямо девушке под ноги. Та отпрыгнула в сторону с таким видом, словно это был комок грязи и она боялась модные сапоги запачкать. Марина наклонилась за котёнком и прижала его к груди. – А вы-то зачем приехали? Посмотреть, поскандалить или перед выбором его поставить?
– Вот ещё, я и так знаю, кого он выберет.
– Завидую вашей уверенности.
– Я просто хотела вам сказать, чтобы вы особо губы не раскатывали. Он мой!
Вот на это Марина не знала, что ответить, на девушку смотрела, а потом обернулась, когда входная дверь хлопнула. Появился Гранович, и в первый момент знакомо улыбнулся, увидев Марину, его встречающую, да ещё котёнка прижимающую к груди, но тут же его лицо вытянулось, когда он взглядом гостью нашёл. Марина в лицо Дмитрия всматривалась, и внутри всё зазвенело от обиды, когда тот заулыбался шире, но уже не ей.
– Ничего себе, кто нас посетил. Ириш, привет.
Марина зубы сжала и кинула быстрый взгляд на девушку, ожидая, что та тут же перестанет сыпать оскорблениями и превратится в ласковую кошечку и замурлыкает совсем, как Семён. Но она только больше насупилась, и глаза воинственно сверкнули.
– И ты здесь!
– А где мне быть? – вроде бы удивился Дима, неторопливо раздеваясь. – Я здесь живу. А ты никак карту купила, узнала, как за Садовое кольцо выехать.
– Посмейся, Димочка, посмейся. А приехала вот этой особе в глаза посмотреть!
– О как. – Дима к Марине подошёл и неожиданно под руку её взял. – Посмотрела? Красивые глаза.
Марина взглядом этого нахала сверлила, и ей очень хотелось носком сапога, которые снять ещё не успела, по его лодыжке заехать, но что-то её останавливало, спокойствие Грановича что ли. И на Ирину он с такой насмешкой смотрел, что никак не верилось, что их что-то серьёзное связывать может.
– Ты издеваться надо мной будешь, Гранович? Живёт он тут, – Ирина сделала широкий жест рукой. – Скажи лучше, прикрываешь их!
Вот тут Марина от непонимания нахмурилась, и бить Димку передумала. На время.
– А я терпеть не буду, я не дура! Гарем он завести надумал, да? Но хватит ли здоровья на гарем? Мотается он туда-сюда, в каждом городе по бабе, что ли? И каждой будет дома покупать?
– А ты его брось, – посоветовал Дима, явно наслаждаясь всей этой ситуацией.
Ирина замолкла на секунду.
– Как это?
– А вот так, Ириш. Накажи негодяя, брось его. Пусть страдает без тебя, тоскует, на коленях приползёт.
Марина видела, как сурово сдвинулись идеально подведённые брови на лице Ирины.
– Всегда говорила, что ты сволочь.
Семёну надоело сидеть спокойно у Марины на руках, он за свитер Грановича когтями зацепился и попробовал вскарабкаться на его плечо, но Дмитрий эту попытку пресёк и ссадил котёнка на диван. А сам к Ирине шагнул и негромко, но весомо проговорил:
– Ирка, она его дочь.
– Что?
– Она его дочь. Единственная. А дети наверху – внуки. – Он брови выразительно вскинул, и теперь наблюдал, как выражение изумления на лице Ирины сменяется пониманием свершившейся катастрофы.
– Ты ведь несерьёзно?
– Более чем серьёзно.
– Но как… Он мне ничего не говорил!
– А ты кто ему? Жена? Вроде нет.
Ирина толкнула его в плечо, вынуждая отойти, на Марину, не меньше ошарашенную, чем она сама, обжигающий взгляд кинула, и метнулась к выходу. Дима в два шага её догнал, и они одновременно достигли входной двери.
– Нет больше свободного наследства, Ириш, – шепнул он девушке, чтобы только она слышать могла. – Не повезло.
Она исполнила то, что ещё совсем недавно собиралась сделать с Грановичем Марина – пнула его по лодыжке, тот тихонько взвыл, но дверь за гостьей захлопнул с превеликим удовольствием. И после этого уже наклонился и ушибленную ногу потёр.
– Дима, эта женщина, она… Господи. – Марине вдруг стало смешно и страшно одновременно. Она рот ладонью прикрыла, не сводя с Грановича изумлённого взгляда. – А я подумала…
– Что ты подумала?
Они взглядами встретились, и Марине неудобно стало за свои подозрения. И озвучить их никак не могла, только моргнула и посмотрела виновато. А Дима занавеску на окне отдёрнул и посмотрел, проверяя, отъехала ли машина Ирины.
– И что теперь делать? – Марина на самом деле была озадачена. – Позвонить папе и рассказать?
– Не нужно. Он сам во всём разберётся, ты не вмешивайся.
– Да? – Марина на кресло присела, всё ещё переживая случившееся. Раз за разом повторяла про себя, что Ирина, оказывается, приехала не по Димкину душу, и сама себе не верила. А она ведь уже расстроиться успела, и себя пожалеть, и на Грановича возмутиться, а в душе огонь, похожий на ревность, а под ним отчаяние. Правда, сейчас сердце начинает успокаиваться, ритм нормализуется и дышится легче.
– Так что ты подумала? – Дима к ней подошёл, остановился за спиной, а когда его руки оказались у Марины на плечах, она вдруг напряглась.
– Сам знаешь.
Он усмехнулся.
– Что это моя любовница? Почему?
– А что, она не в твоём вкусе? – Марина старалась держать удар. – Молодая, красивая.
Дмитрий наклонился к ней, и его дыхание коснулось уха Марины.
– Да. Молодая, красивая блондинка с буйным характером. И невероятной любовью к деньгам. Твой отец не зря трижды разводился.
Он отошёл от неё, а Марина откинулась на спинку кресла и голову повернула, чтобы Грановича видеть.
– Ты не ответил.
Дима ботинки снял, ноги в тапки сунул, а сам посмеивался в сторону.
– Я предпочитаю брюнеток.
– Молодых, красивых, которые деньги любят?
Он прошёл мимо неё, до её волос специально дотронулся.
– Конечно. А ты как думала?
С топотом по лестнице сбежал Антон, а оказавшись в гостиной, начал оглядываться.
– Она что, уже уехала?
Марина глаза закатила, поднялась с кресла.
– Тош, я тебя прошу.
Но её, кажется, никто не услышал. Дима выглянул из кабинета.
– Кто?
– Ну, блондинка! Которая на «порше» приехала!
– А я смотрю, кое у кого глаз загорелся. Губа у тебя не дура. – Дмитрий откровенно развеселился, и только когда Марина ему исподтишка кулак показала, усмешку с губ постарался стереть.
– Она к тебе приезжала?
Улыбка с губ сама по себе стёрлась, а взгляд Грановича стал возмущённым.
– Почему все так думают?
Марина руками развела, а Антон непонимающе нахмурился.
– А к кому?
– К деду твоему, – рыкнул вполголоса Димка, а Марина за спиной Антона себя кулаком по лбу постучала. Но было поздно, Антон глаза на Грановича вытаращил, причём взгляд был по-настоящему восторженным.
– Чё, правда?
– Не чёкай, – автоматически поправила сына Марина, а Димка самым нахальным образом захохотал. – Иди делать уроки, – попросила Марина Антона. – И не выдумывай глупостей!
Антон поднялся на несколько ступенек, затем через перила свесился.
– Мам! А это что же получается, она бабушка наша, что ли? Нет, это мне совсем не нравится.
– Ирке тоже не понравится, – сдавленно проговорил Дима и поторопился закрыть за собой дверь кабинета, хоть ненадолго.
– А Нине Владимировне ещё больше, – пробормотала Марина, переведя взгляд с опустевшей лестницы на закрывшуюся дверь кабинета.
– Ну что с тобой? – Гранович ближе к ней подсел, воспользовавшись тем, что дети уже поели и давно с кухни убежали. Марина же сидела, понуро опустив голову, и в чашку свою смотрела, так и не притронувшись к чаю. Дима же конфету в рот сунул, чаем запил, а после Марину одной рукой за плечи приобнял. – Ты из-за Ирки, что ли, расстроилась? Да плюнь.
– Ты уже в её сторону плюнул.
– В смысле?
– Ты был с ней груб, не находишь?
Он на стуле поёрзал.
– Да ладно, переживёт.
– Вы с ней не ладите?
– А почему я должен с ней ладить? Она мне кто?
– Она сказала, что с папой уже не один год. Значит, у них серьёзно.
Дмитрий на неё посмотрел, даже голову на бок склонил.
– Мариш, ты слишком хорошо думаешь о людях.
– Даже о своём отце?
Гранович замялся на пару секунд с ответом.
– Он здоровый мужик, который много в жизни видел, и в четвёртый раз жениться желанием не горит. А такие, как Ирка, они очень удобны в этом плане. Им не нужна семья, дети, они любят жить красиво. Если хочешь, у них взаимовыгодное соглашение. Она скрашивает его досуг, а он оплачивает её счета. И все довольны. И именно поэтому, она не имела права сюда приезжать, в любом случае.
Марина глянула на него исподтишка.
– Но она приехала. Значит, ей это важно.
– Конечно, важно. – Гранович усмехнулся жёстко и неприятно, Марина уже и забывать начала, что он так умеет. – То у Стеклова ни одного родственника не было, а тут дочь и внуки объявились. А Ирка пишет с ошибками, но считает лучше любого профессора экономики.
