Текст книги "Предатели Мира"

Автор книги: Екатерина Пекур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 23 страниц)

Нет, наши с Руном проблемы не закончились, но у нас появилась возможность решать их без пистолета с двумя патронами. Драться, спорить, начинать жить заново, противостоять общественному мнению и даже, не приведи небо, маяться хрестоматийной тошнотой (хоть бы она меня миновала!) – Создатель видит, всё это было прекрасно, потому что подразумевало жизнь. Притом, главное, на свободе, с правом летать и делать то, что мы захотим.

И мы припалили хвост Комитету. Вот так…

Вместо эпилога

Атака на Каинро.

Харт поджидал нас у края.

– Ничего не понимаю, – пожала плечами Хийята, – нет никаких причин для беспокойства, но Оно что-то чует. Просто изводится.

Мастер нахмурился. Дав нам знак ожидать, он сам недоверчиво скользнул за край Острова, когда он вернулся, мы обе так же молча стояли на площадке. От нечего делать я размышляла о событиях, которые разворачивались тут неделю назад… Мимо нас проплыл хвост тумана.

– Помалкивай об этом, Хийята, – сказал Харт, – Но службам дай команду быть начеку.

Серая Тучка быстро набрала воздуха для вопроса, но в итоге сказала лишь:

– Слушаюсь.

– Я в операторскую. Вы обе займитесь этим. И ещё раз – помалкивайте.

Харт улетел.

– Что он имел ввиду? Что на самом деле происходит? Или это секрет?

Хийята хмуро проследила за учителем взглядом.

– Что-то беспокоит Тело. Оно почти не в состоянии слушать. Я не помню ничего такого, да и Мастер встревожен. За утро мы перерыли всё, но не нашли никаких явных или неявных причин для этого. Нет болезней, нет людей с проблемами. Погода вроде бы устойчивая. В ближайшие дни журша, и стойкий шанрр… в общем, мокро и пасмурно, но спокойно, небольшой высотный северо-западный ветер, – с улыбкой пояснила она на низинном, видя моё изумление, и уже сурово добавила на бризовском, – Но Мастер думает, что опасность внешняя.

– Внешняя? – потрясённо уточнила я, – но, Создатель мне помоги, КАК? Если это не погода, то это… люди? Но чужие не высадятся на Остров, ты же сама говорила. А свои..?

Хийята мрачно сплюнула за борт. Она больше не походила на добрую девочку-подружку. Передо мной стояла жительница Границы, бриз-воин, знающая про жизнь что-то такое, что мне и не снилось – худощавая, сильная, немного колючая.

– Вот это меня и беспокоит. Это Остров, Санда. Тут или ты сто раз перестрахуешся, или тебя сварят на ужин в Дорхе или в другом месте. Так и живём. Но куда деваться, в Горах места слишком мало, и наши производства почти все островные…

– Почему Мастер Харт приказал не болтать о состоянии Тела?

Хийята прямо и грустно поглядела на меня.

– Ты правда не поняла? Потому что вы тут.

– Но..?

– Ты – ещё так-сяк. Вроде своя, рыжая, и тебя уже многие знают лично. Но твой Карун – самый явный источник угрозы Острову. Самый явный, о котором все подумают, понимаешь? Мало ли, что у него в голове. Контрразведка. Когда люди это слышат – они не слышат больше ничего. Поэтому Мастер и приказал помалкивать. Во избежание паники и деструктивных настоений. Если Ларнико вас впустил, это неспроста, и вы что-то значите в будущем, для всех. Но хоть Ларнико и Видит, его тут нет, и доказать невиновность Каруна будет тяжело. Да и есть такой глупый предрассудок, что с аллонга всегда труднее читать. Это чистая неотёсанная ерунда, но кое-кто верит.

– Но он на Острове, а ты говорила про внешнюю угрозу.

Хийята пожала плечами.

– Мы только моделируем ход мыслей в типичной голове. Не голове оператора или Целителя, который чует Тело.

Мы двинулись в глубину города Каинро. Трудно учиться на оператора Острова. При любом раскладе, ты – будущий его глава. А это значит – не только Корни разводить.

Я шла мрачнее тучи. Одно меня радовало – Харт не склонен казнить без суда.

Мы погрузились в работу, и день до вечера прошёл, как одно мгновение. Всё это время мы с Хийятой двигались от теплицы к теплице, от башни с башне, якобы с внеплановой инспекцией, а я изо всех сил старалась быть полезной. Хийята давала мне разные поручения, заодно демонстрируя жителям Каинро мою преданность Острову. На всякий случай. Приказы усилить внимание, прибавить людей в наблюдательной службе (это была работа, которой занимались поочерёдно), укрепить защитные экраны – оператор мотивировала учебными целями. К вечеру похолодало, и на время мне стало трудно дышать.

– Мастер поднял Остров, – сказала Хийята, – Сейчас, по ощущениям, пуней семь. Долго тут не пробудешь – восстановителей кислорода не хватит, но хоть на ночь можно расслабиться.

Когда под вечер мы вернулись в башню, Каинро плыл над бескрайними лиловыми тучами. Их гребни были подсвечены последними лучами солнца, а над куполом Острова сияло жемчужное небо. Но быстро темнело, и всё погрузилось в кобальтово-черную темноту.

Я мучительно гадала, каким невероятным образом Остров может подвергнуться внешней опасности. О том, что Тело могло заблуждаться, никто даже слова не проронил – это означало, что чутьё Тела в их сознании сродни Прозрению. То есть Дару, значимость и правдивость которого не обсуждают, более того – об этом даже в шутку не задумываются. Это только я, с аллонговской (и врачебной) привычкой сомневаться в числе своих пальцев, могла такое допустить!

Я покинула операционную башню и, перейдя улицу, добралась, наконец, домой.

– Что случилось? Ты как сама не своя.

Я хмуро изложила события дня.

– Твоё мнение? – нарочно уточнила я, с надеждой глядя на Руна. Эти ходячие аналитические мозги что-то да заподозрят!

Он замер у окна и не шевелился.

– Пока не знаю. Думаю. Но предупреждение верное. А что, если я и впрямь несу опасность, о которой и сам не знаю?

Я сказала, что от таких мыслей я точно рожу неврастеника.

В тот день мы заснули с большим трудом. Руну слишком тяжело дышалось на такой высоте, даже под куполом. Местные аллонга и хупара должны были адаптироваться к условиям Острова за годы жизни, бризы и сильные сайти вообще не страдали от гипоксии, но Карун в любом случае оказался самым уязимым обитателем Каиро. На утро я приказала ему не нагружать себя. Я ждала, что Хийята ринется с очередной инспекцией, но Харт, по-видимому, удовлетворился вчерашними приготовлениями. Он снова опустил Остров на «базовую высоту», и Каинро зажил нормальной жизнью.

Мне жутко хотелось ещё полетать, и я рассудила, что вне дома кислорода всё-таки побольше. В общем, мне удалось наконец вытянуть Руна из дому. Мы прошлись вдоль «нашей» улицы, до обширной площади города, в углу которой стояла операционая башня.

– Будешь смеяться, я вообще не помню, как мы отсюда шли домой в первый раз.

– Не буду.

Карун еле заметно хромал и отчаянно прятал руки в карманах куртки. Слишком тонкой для такой погоды. Нос и щеки у него посинели. Я запоздало сообразила, что температура вряд ли выше пяти градусов, с ветерком, да ещё и влажность под девяносто… Ладно, подумала я, Исцелять простуды я уж вроде умею. А проветриться ему всё же остро необходимо.

Мы присели на парапет.

– Ну как ты?

– Спина ноет, а так… хорошо. Тут вправду легче дышать.

Мы какое-то время сидели, как выжившие после кораблекрушения на твёрдом берегу. Мимо изредка кто-то проходил, со мной здоровались, на Руна любопытно косились.

– Рун.

– Да?

– А я знаешь, что думаю. Если мы будем ссориться, что мы будем делать? Как мы это будем выруливать?

– Думешь, мы будем ссориться так часто, что это надо урегулировать заранее? Пока не похоже, – отозвался он.

– Это от частоты не зависит. Дело принципа. Ну… я правда боюсь.

– Чего?

– Тебя.

Карун тихо расхохотался.

– Ты? Меня? Где бы сделать памятную надпись об этом удивительном и невозможном событии? – он изобразил поиски подходящего места.

– Ну вот чего ты ржёшь? – обиделась я, – Ты же знаешь, что я имею виду. Ты легко можешь двадцатью разными способами оформить собеседнику посыл «я тебя сейчас убью». Без единого слова и почти не шевелясь. Ну… Я не считала, конечно, – поправилась я под его лукавым взглядом, – Но ведь это в принципе верно, не так ли? Я боюсь… я не хочу, чтобы мы такое друг на друга вываливали, если разойдёмся не на шутку. Ты бываешь страшный, и ты гораздо сильнее меня во многих отношениях. Я волнуюсь… как мы уживёмся рядом. Не хочу с тобой ссориться, но мало ли. Всякое в жизни бывает. Я у других видела.

– Ты тоже далеко не безопасна, дорогая супруга. Боюсь, что ни один из моих «смертельных посылов» не останавливает сердце на самом деле!

– Не хихикай! – взвыла я. Умел же он сбить на лопатки одним ударом.

– Да я же сижу с каменной рожей.

– Это, может, для Харта твоя рожа каменная – а для меня она хихикает!

Карун помолчал.

– А что твои родители делали, кода ссорились? – уже спокойно спросил он.

Я удивлённо посмотрела на него. Странно, будто он сам не имеет опыта таких наблюдений.

– Они не ссорились. Они обсуждали. Как бы проводили войны за столом переговоров.

– По-моему, грамотно и цивилизовано.

– По-моему, тоже.

– На этом и порешим.

Я кивнула. Разумно. В доме да Кун всегда царил мир. Чтобы оба мои родителя не вытворяли.

– А что делали твои родители в таких случаях? – решилась я. Надо же быть вежливой.

Тишина.

– Я не знаю, – сказал Карун после паузы.

– Как это может быть? – изумлённо разинула рот я, – Они что, ни разу в жизни не имели конфликтов? Но так не бывает.

Он помолчал.

– Я никогда не видел их вдвоём, – с каким-то непонятным мне мучением вытолкнул он. Мне показалось, что за его молчанием стояло куда больше, чем можно рассказать за день или даже за неделю. Он выглядел необычайно смущенным и дезориентированным.

– Прости, – растерялась я, – ты никогда не рассказывал о своей Семье. Кто-то из них умер?

– Я не знаю, – с неописуемым мучением проговорил он.

– Прости… – уже совсем смутилась я.

– Я однажды расскажу, – тихо сказал он, – только, если можно, не теперь. Когда-нибудь потом.

Но я абсолютно чётко ощутила его желание не поднимать эту тему никогда, ни за что и ни при каких условиях, даже под пытками – там был тугой и малопонятный для меня клубок ярости, боли, любопытства, тоски, наполовину вытесненный ледяными рассуждениями о глупости таких эмоций. Это выглядело так, словно бы он стоял на краю бездонной чёрной ямы и вовсе не хотел туда опускаться, убеждая самого себя, что ничего ценного там нет. Но на самом деле там была жуть.

– Я больше никогда не буду про это спрашивать, пока ты сам не решишь, – медленно проговорила я.

В ответ он только молча сжал мою руку.

Ветер на время сдул облака. Каинро плыл в огромном шаре прозрачного воздуха, и я подумала, какой потрясающий вид сейчас открывается с высоты операторского зала… Желание полетать возле Острова делалось почти нестерпимым, и я раздумывала, как бы мне подбить Хийяту на очередную экскурсию.

Из операторской башни вышли два человека в данго – так звались классические одеяния на здешний манер. Это были Харт и младший оператор – пожилой толстенький бриз, чьего имени я не помнила. Он скоро отделился от главы Каинро и ушёл в сторону жилых башен. Харт неспешно подошёл к нам. Мы обменялись приветствиями, Карун кивнул.

– Вы это ощущаете? – поинтересовался Харт, оглядев небеса и прозрачный купол над нашими головами.

Я прислушалась. Тень. Ведь неспроста же мы с Руном завели все эти сложные разговоры! Резонанс близких эмоций. Напряжение носилось в воздухе, как улетевшая с верёвки простыня. Оно не ощущалось, пока Харт не обратил на это моё внимание, но тогда оно полностью заполонило моё восприятие. Хийята говорила, что Целители хорошо чуют Тело. Наверное, это как раз оно и было…

– Да, – мрачно сказала я, – и что делать?

Харт пожал плечами.

– Мы и так начеку. Тело настолько дрожит, что это уже ощущается всеми, у кого есть Исцеление или слабый Зов Земли. Не только операторами. Какое-то предчувствие… Я связался с центром, но чем они могут помочь на таком расстоянии? – пробормотал он.

– Источником угрозы могут быть свои? – негромко уточнил Карун.

Харт острожно перевёл на него глаза, словно удивляясь, как тот рискнул открыть рот. Да ещё с такими предположениями.

– На каком основании такие гипотезы? – сухо уточнил он.

– На логике и жизненном опыте.

Ох, не Мастеру Харту смущать Каруна косыми взглядами… Но тот отчаянно пытался. Хотя Карун и сам был не в лучшей форме.

– По словам Санды, – невозмутимо произнёс он, – речь идёт именно об угрозе извне. Логика при этом говорит, что Остров защищён полем, непроницаемым ни для кого, кроме бризов и сайти, а также тех, кто перемещается с ними в контакте. В чём мы с Сандой могли убедиться, – спокойно продолжил Карун, – А жизненный опыт подсказывает – теоретически возможно почти что угодно.

Харт замер, недовольно и тревожно глядя на него. У меня возникло ощущение, что он, во-первых, и сам прекрасно это понимал, и, во-вторых, не был особо рад тому, что известная мне информация автоматически доходит до Каруна. Несмотря на его веру в способности Ларнико, он не слишком-то верил нам обоим.

– Да уж, что угодно бывает. Даже такая история, как бывший контрразведчик, мирно сидящий на площади Каинро, – зло уколол Мастер. Карун встретил его взгляд прямо и холодно.

– Вот. Именно, – отчеканил он. Намёк был не то что ясен, а прописан печатными буквами. Если я переметнулся к вам, то разве такие случаи не могут быть обратными? Что-то недобро прорычав, Мастер отвернулся. С его лица не сходила тревога, и он словно говорил, что не намерен терять время на пустую болтовню.

И тут начало поисходить слишком много событий. Казалось, само Тело Острова взвыло от боли… Харт подпрыгнул, вздрогнул и вытянулся, словно от удара по спине. Его глаза остеклянели, рот раскрылся в беззвучном вопле, руки распахнулись, точно он хотел обнять весь Мир – но не мог, и это причиняло ему боль. Раздался неясный, низкий, пульсирующий гул, который я скорее ощущала телом, чем слышала… это длилось треть секунды, половину..?… безумно мало времени… и купол над нашими головами…

…треснул.

Ещё миг назад он был целым – прозрачная полусфера, плывущая над городом, но ещё через мгновение по нему зазмеились разрывы. Чудовищные обломки квазиживого стекла на нескончаемое мгновение держали форму купола, словно бы они лежали на ещё одной, только невидимой, воздушной основе – а потом с неестественной медлительностью опрокинулись на город.

И там, где ещё миг назад стоял купол, воздух прошил плюющийся свинцом риннолёт.

В одно из зданий на площади ударила ракета.

Карун взвыл, неистово сгребая меня в охапку, подминая под себя. Может быть, мы оба вопили, но я ничего не помню. Всю площадь окатило градом пуль, а следом посыпались огромные куски живого стекла, разлетающиеся на миллиарды частей…

– Хийятааааааа! – Харт не просто орал, но это был крик какой-то особенный, словно бы он кричал к самому Острову и Телу напрямую, – Поднимааааай егоооооо!

Рушащиеся обломки купола каким-то образом обходили его, и Харт стоял среди всего этого разора, как скала среди бури. Но нам было некуда деваться, некуда укрыться – покатые, как галька, ледяные осколки – каждый размером с фалангу пальца – врезались в нас с Каруном отовсюду, как океанический прибой, как цунами… мы закрывались руками и летели на землю, но это было почти бесполезно, и я ничего не разбирала в этом хаосе. Грохот рушащегося здания и тучи обломков заволокли площадь.

Ещё миг или два осколки тарахтели по нам и по земле, как высыпаемый лопатой щебень…

– Где он?!

– Я его не вижу!

В городе отовсюду раздавались крики. Где-то вдалеке снова раздалась пулемётная стрельба. Карун выругался так витиевато и смачно, что у меня уши завяли. Завяли бы, кабы не всё это…

– Ты в порядке?! Ты не ранена?!

– Нет! Нет, я цела… всё хорошо.

Осколки купола не резали и не могли убить – не зря же на эту технологию бризы положили столько сил! Очевидно, при нарушении целостности объекта части квазистекла вели себя как гель или что-то вроде того – сворачивались в «капли». Мы не были ранены, хотя синяков получили изрядно. Из-за моего шиворота сыпались холодные, скользкие кусочки…

Над городом выло что-то вроде сирены. Харт тревожно метался по площади, крича в пустоту – я уже сообразала, что Серая Тучка, сидящая в кресле оператора, слышала его при этом, как голос в трубке телефона.

Поднять Остров. Зайти в облако. Команда на исцеление. Проверка систем жизнеобеспечения.

В городе гремело, зверем выл пущенный на волю высотный шквал, в воздухе через площадь неслись гарь, цементная пыль, одинокие ледяные капли дождя и целые облачные пряди. Карун напряжённо вслушивался в ревущий над городом ветер, вой сирены, и уже через миг я различила в этом шуме ровный гул приближающегося мотора. Кричали люди, кто-то звал на помощь в развалинах. Харт слышал это не хуже нашего. Воя, как от боли, он кинулся в операционную башню. Рванув с места, Карун неожиданно схватил за грудки.

– Пистолет!!! Отдай моё оружие!!!

Харт был далеко не малого роста, но от такого манёвра его ноги легко оторвались от земли. Он опешил. Его лицо ещё мгновение не выражало понимания, а потом исказилось.

– Чтоооо?! – гневно заорал он в ответ, отбиваясь.

– Тащи его сюда! – вопил Карун, – Пули «треккеда» пробьют корпус аппарата!!! Скорее, Тень тебя порви, рыжий, скорее!!! Я пробью двигатель!!!

Харт оцепенел. Потом, на мгновение, он дал «тягу» и увернулся из хватки Каруна.

Они замерли друг перед другом – один на земле, другой в воздухе. Миг, другой, а потом в мир словно ворвались все прежние звуки – крики раненых, свист ветра, голоса горожан, бегущих к площади… и летящий всё ближе рёв мотора.

– Мы погибнем, – сказал Карун хрипло, но безучастно, – Ещё одна ракета в Тело. На борту их ещё три.

Лицо Харта осталось неподвижным. Он резко повернулся и взмыл к операционной башне. Стеклистый снег разбитого купола катился по площади…

Риннолёт заходил на следующий заход. Миг спустя Харт появился в окне подсобки.

– Лови.

В обоих руках Мастера – по длинноствольному пистолету. Оба ствола глядели на Каруна. Карун легко поймал «табельник» в воздухе, а на Харта и его оружие даже не взглянул.

– Санда. Назад!

Ледяной голос выпущенной из ствола пули. Она не терпит возражений. Она их не понимает. Я застыла. Я поняла, что он решил.

– САНДА!

Я отступила на шаг. Но больше ступить не могла. Грохот чего-то рушащегося…

Он больше не оглядывался. Он деловито шагал на самую середину площади. Риннолёт взмыл над домами. Опять застрочил пулемёт. Дорожки взорванных плиток летели на него – фонтаны пыли и мелких осколков, следы червей, прогрызающих площадь. Карун стоял, чуть раставив ноги, и стрелял – прямо на их пути. Я сроду не видела, чтоб он пускал больше одной пули в одну цель.

Десять патронов. Замершее время. Один, второй… пятый… он поднимает ствол «треккеда» всё выше и выше, едва заметно смещая прицел. Дорожки пулемётных очередей летят через площадь, кто-то кричит. Он спокоен. Пули всё ближе и ближе к его беззащитному телу – а потом пулемёт захлёбывается – до, а, может, после того, как Карун отчего-то падает на спину – падает, но ещё продолжает стрелять… раз, ещё раз… с крыла риннолёта срывается ракета… и бессильно уходит в облака…

Туша машины проходит над самой моей головой… и с диким рёвом опрокидывается. Двигатель горит, и я вижу три рваные дырки в корпусе – пилот, стрелок, двигатель. А потом всё закрывает дым, гремит, весь Остров трясёт, как в лихорадке, и чудовищной силы взрыв сметает меня с ног…

…Карун лежал, раскинув руки, среди раскрошенных пулями плиток, и не шевелился. Его окатило ртутной волной стеклистых кусочков купола, и стало тихо.

Себя я не помню. Помню только какие-то горящие куски у своих ног, и мысль, что он бы меня прибил. За эдакую неосторожность…

Но он не вставал.

Это уже потом я узнала, что он всего лишь потерял сознание. От чудовищного (для его состояния) напряжения, от нахлынувшей боли в спине или от гипоксии… я не знала. Вокруг собралось, как мне казалось, полгорода, хотя это были лишь жители ближайших башен да рабочие из теплоцентра. Прошмыгнувший через толпу Мастер Харт растолкал локтями добровольных помощников и со слишком сухим выражением на лице затолкал в Каруна полдесятка столбиков света. Рун пришёл в себя. Полежал минутку, а потом слабо шевельнул рукой, всё ещё сжимавшей привычный в его лапе приклад «треккеда».

– Заберите на память.

На лице Харта отобразилось непонимание – старик слишком о многим передумал за эти минуты, слишком многое пережил…

– Вряд ли у вас найдётся запасная обойма под десятизарядный «треккед», – на бескровном лице Каруна проступило что-то вроде ухмылки пополам с головкружением.

Харт посмотрел на его руку, всё ещё сжимавшую проклятое оружие Комитета. Механически взял пистолет и сунул в карман данго. Каруну помогли сесть.

– Хийята, на север. Так быстро, как можем. Я сейчас буду. Полная проверка. Отчёт. И налаживай связь с Адди, – негромко приказал глава Острова.

Он раздавал команды и указания, а я сидела на корточках.

– Пойдём.

– Да…

Я не помню, что было дальше. Помню только, что дома Рун попытался наорать на меня – за то, что не ушла с площади, и за горящие обломки у моих ног – но захлебнулся.

– Не смей больше так рисковать малышом, договорились? – прошептал он.

Я со всхлипом кивнула, и он ещё долго говорил мне что-то очень хорошее. Но я ничего не помню.

Вся на свете любовь – от Создателя. Но наша – так подавно. И ниоткуда иначе она взяться не могла. Я просто не могу выдумать или найти другой причины, почему мы оказались вместе, рука об руку, на летящем в небесах рукотворном Острове, в крохотной комнатушке десять на девять шагов, втроём с маленьким человеком, которого мы пока не знаем. Почему Карун взял в руки оружие, чтобы защитить одинадцать тысяч рыжих людей. Да. Только поэтому. Никак иначе. Вся на свете любовь – от Создателя. Я просила Его помощи, чтобы прекратить войну – и Он дал нам любовь друг к другу. Или даже что-то большее. Силу изменить Мир. На том пока единственном основании, что я – тут, а значит Рун будет защищать Горную Страну. Защищать меня и сына.

Но разве этого – мало? Чтобы поверить друг другу? Чтобы пробить хотя бы махонькую щель в барьере куда выше и нерушимее Барьерного Хребта..?

Не знаю ответа.

Остров Каинро понёс ощутимые потери. Жертвы – сорок три человека. Ещё тридцать оказались ранены, но Исцелены. Из материального ущерба нашлись – погибший купол, разрушенная система обогрева и девять процентов несущей плоскости Тела (куда врезался на излёте падения горящий риннолёт, прежде чем унестись через облака к далёкой земле).

Хийята сообщила, что это много. Хотя, хвала небесам, не слишком – Остров не утратил летучести. Она была уставшей и задерганнной. Мы спешно уходили на север, далеко за негласные границы бризов. Высота не более трёх пуней. Держались густых облаков. Не решат ли низинники добить так «удачно» повреждённый Остров, никто не знал.

Всем шайти, особенно детям, и нетренированным сайти выдали кислородные маски. В них полагалось ходить постоянно. Было очень холодно, темно и сыро. Очень холодно. Я находилась в каком-то анабиозе, заторможенном и тяжком состоянии. Как полноценному рыжему, мне полагалось справляться самой. Согреться могли только бризы и сайти – и то, если хорошо ели. Но еды, после повреждения теплиц, было немного. Некоторые женщины-бризы таскали на себе чужих детей и клали их рядом спать, чтобы те не простыли.

Остатки купола были с трудом собраны (все мы помогали в этом), но выращивание нового полноценного укрытия занимало слишком много времени. Мне объяснили, что на Каинро был устаревшей модели купол, не способный сам затягивать повреждения. Это был очень старый Остров. Мастера запустили производство небольших куполов для ограниченного числа зданий. Так мы надеялись продержаться до стоянки и серьёзной починки.

Сутки спустя после нападения на Каинро прибыли трое бризов из Адди. Они привезли в разобранном виде (и собрали) мобильную многофункциональную пушку – как пояснила мне Хийята – детище рабочей группы Лакиро Живого Ствола, которое «зарубили», как ненужное дополнение к обороне Островов, Барро Жихаро и Ларнико. Я припомнила открытое лицо «силового советника». Когда-то он мне понравился больше прочих членов Совета. О чём я и сообщила подруге.

– Мастер Лакиро – тоже моя симпатия. Он большая умница, очень необычный человек, и он очень и очень силён. Сильнейший Дар нынешнего времени. Настоящий лидер. Он многих привлекает, – Хийята всё-таки улыбнулась, – Но сердце Мастера Лакиро отдано одной женщине.

– Ты влюблена в Мастера Лакиро, – полуутвердительно сказала я, улыбаясь.

– Я не одинока. В таких мужчин влюблены все. Но лучше пусть это будет в мечтах. Кстати, у него есть сын – очень похож на него, – мечтательно вздохнула Хийята, – И он как ты. Мощнейший сайти с внешностью, неотличимой от аллонга. Все девчонки в Горах усохли от горя, когда его отец с Барьерного спустил. Теперь он агент, конечно.

– Жена Лакиро – аллонга? – потрясённо уточнила я.

Хийята пожала плечами. Мне ещё надо будет многое понять про Горную Страну. Но мне здесь нравилось!

Само собой, всё кипело. Гонцы Малого Совета и операторы Каинро имели долгое совещение, на которое пригласили и Руна – для пары вопросов. А раз уж мы с ним «поставлялись в комплекте», позвали и меня. В главном зале, прямо на «жилах», были расставлены чашки с быстро стынущим на холоде чаем. Тут было хорошее освещение, но так же холодно, как в домах – даже хуже. Никто, кроме опытных бризов, тут, как правило, не бывал, а отдыхать тут не полагалось. Каинро жил на пределе сил.

Харт начал встречу словами:

– Вы поняли то же, что и я?

Все – пожилой толстенький оператор, Хийята, начальник «комплекса жизни» и незнакомая мне женщина из Адди – посмотрели на Каруна. Его щёки среди вороха шарфов были синюшными от мороза, и руки тоже.

– Если вы подскажете другой способ, как можно было остановить эту машину, то я даже извинюсь, – флегматично пожал он плечами.

– За что? – сказала Хийята, быстро переводя взгляд с Каруна на Мастера Харта.

– За то, что убил одного из ваших.

Харт опустил голову. Вряд ли он часто сталкивался с манерой оперативников КСН излагать информацию – чётко и безразлично к предмету. Я тоже посмотрела в пол. Мы все это понимали. Но никто не решался произнести это вслух. Тенью стукнутый риннолёт никак иначе не мог преодолеть защиту Острова. Только в случае, если на борту находился пленный бриз. Собственно, Хийята только уточняла, за что ему извиняться.

– Они давно вели такие программы? – набросился Харт на Каруна.

Тот снова пожал плечами.

– Мастер Харт. Вы уже трижды назвали меня бывшим контрразведчиком, но сами, похоже, не прислушались к смыслу этой фразы, – устало, но всё-таки с безукоризненной вежливостью парировал он. С момента нападения мы так по-настоящему и не выспались. Харт скрипнул зубами.

– Ну? – примирительно сказал он. Я еле сдержала улыбку. Бризы не умеют по-настоящему впадать в ярость или злиться. Даже битые жизнью жёлчные старики при власти. Они все как дети, честное слово.

– Я уже год не имел никаких контактов с отделом. Да и имей я их, нет никакой гарантии, что я знал бы о таких операциях.

– Мало кто мог знать законы живого полёта. И условия распространения его на нелетающие объекты, – всё-таки прошипел Харт, косясь на нас обоих. Мне казалось, он лишь с трудом изображает ярость и подозрения. Харта на самом деле до изумления тронул поступок Руна, но он самому себе не смог бы в этом признаться. Хийята покачала головой, но её опередил пожилой оператор.

– Не было способа спасти пленного, – покачал головой он, – И вовсе необязательно подозревать девочку, Харт. Откуда информация о механизме защиты Островов? Да на сбор данных о нас работает целая структура, и сидят там не отнюдь дурачки! И они уже семь столетий этим заняты, ты хоть задумываешься об этом?! Информацию они могли получить или логически вывести уже давно. Но другой вопрос – скольких агентов мы уже потеряли? Кто именно был на борту?

И он с бульканьем отхлебнул холодного чаю. Я несмело мечтала о горячей ванне. Мне уже стало в целом ясно, что нас никто ни в чём не обвиняет, но они лишь пытаются разыскать концы этой новой загадки.

– Службы Малого Совета проверяют всех, кто работает внизу, – неохотно сообщил Харт, качая седоватой рыжей головой, – Но если такие нападения станут обычными…

Все заворчали, зашевелились. Производство бризов накроется медным тазом. И возможны немалые жертвы – на каждом Острове от пяти до двадцати тысяч населения. Это я уже знала. А ещё под угрозой вся агентурная сеть.

Но ни к какому серьёзному результату мы так и не пришли. Кто слил данные, кого раскололи, кто погиб – никто не ведал. Говорили, Малый Совет спешно проверяет живых и мёртвых. Я думала о сыне Мастера Ларнико, который тоже рискует жизнью ради опасного, но всё-таки равновесия Мира и Горной Страны – и о том, каково теперь его храброму рыжему отцу.

И так миновали недели, и жизнь потихоньку вошла в колею, и я уже больше и чаще вспоминала о собственном отце, и о том, что я ему скажу при встрече. Как объясню ему своё решение быть вместе с Каруном? Как мне быть, если не смогу объяснить? Но то было – будущее. И я его ждала. И я летала.

Перед нами медленно выростали Горы. Мы шли над самым краем Большой Северной Стены, вдоль массива Дориа, а в воздухе пахло морем – или, может быть, это мне только так казалось. Каинро уходил в глубину ущелий, всё дальше в толщу Гор, за перевалы, там его ждала стоянка, ремонт и новая жизнь. Наконец, с тихим шепотом Тела, Остров зашел в свои гигантские доки.

– Будем разбираться, – медленно произнёс Харт, – А вы собирайтесь в путь.

Я обнялась с Хийятой и всеми новыми друзьями, и мы сошли на берег огромной Горной Страны. Нас ждала бойра до Адди-да-Карделла.

Конец второй части.

01:32

4 февраля 2008 г.– 3 сентября 2009 г.