Текст книги "Предатели Мира"

Автор книги: Екатерина Пекур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

Тяжёлая дверь. Десять шагов потёртого красного с зелёным ковра, старый паркет. Смотреть перед собой. Держать себя в руках. Без оговорок. Без единой помарки. Он на грани катастрофы. Он почти сломан. Стараясь не волочить ногу, он переступил порог.

– Младший офицер внутренних дел да Лигарра по приказанию руководства прибыл.

На лице шефа никаких эмоций. Да было бы странно. Он кивает.

– Положите.

Шеф никогда не звал их иначе, как по фамилии, даже щенков. Уважал. Кадры в «контре» – всё. Он поймал себя на том, что опять думает про Главного, как про шефа.

– Вы свободны, офицер.

Он развернулся и шагнул к выходу.

– Стойте.

Броня на все запоры. Пустые глаза. Головокружение. Левый глаз почти не видит. «Держать себя в руках…»

– Вы свободны, офицер, – механически повторил Главный через долгие три секунды.

– Принято.

Он почти не помнил, как оказался в мобиле.

Спасибо, Главный. Спасибо хотя бы тебе, старик.

Он ехал по улицам Города, глядя, как дрожат его руки, и с ещё большей силой сжимал руль.

На грани катастрофы. «Напиться бы вдрызг, может, попустит.» Держаться, ещё чуть-чуть, а потом ещё немного… сколько ещё? «Сколько нужно, столько ты и продержишься, Тень тебя порви..!»

«Создатель, вытащи меня. Хотя бы убей как-то просто.

Дай мне надежду. Умоляю…»

Толком объяснить что-то Бош мы не смогли. Не успели её домочадцы снарядить нам по мешку еды, на улице показались два тяжёлых мобиля с наклейками милиции на борту. Взвигнув, одна из пожилых дочерей Бош снарядила внука проводить нас дворами. Как мне показалось, Тайк и, особенно, Мар, глазам своим не поверили – наверное, они всё ещё думали, что мои вопли о «странном убийстве» преувеличены, как и всякие женские вопли об убийствах. Пока мальчик показывал нам дорогу, всех коммунальных попросили выстроиться на улице или указать местоположение тех, кто занят работами. Байниш Длинноволосую я увидела лишь мельком, когда она выходила во двор с корзинкой белья в руках, а Тайк больше не оборачивался…

Мы уходили. И едва держали себя в руках, чтобы не бежать, как зайцы.

– Ну, и где этот твой друг, о котором ты говорил? – спросил Тайк грубовато.

Расставшись с шоколадным мальчишкой, мы шли по какому-то узкому лазу, который, по словам провожатого, должен был вывести нас на улицу, а затем в промзону Тиголерры. Как выяснилось после долгих блужданий, мальчонка знал местность куда лучше, чем мы были способны ориентироваться на ней. По крайней мере – Мар, который возглавил нашу колонну. В любом случае, я была ему благодарна за проявленные инициативу и характер – потому что мои собственные силы были на исходе. Надо было всё-таки поспать ночью!

С другой стороны, тогда мы бы все трое проснулись от стука милиции в дверь и были бы вынуждены пояснять, кто мы такие и где наши документы.

– Ему ещё звонить придётся, – хмуро ответил Мар.

– Есть какие-то идеи?

– Нет.

Мы молчали. Загаженная улочка Хупанорро, сплошь заставленная брошенными или закрытыми сараями, кончилась. Её сменил один из вполне пристойных фасадов гетто – он даже тянул на звание проспекта. Мы уж приметили крыши Тиголерры и вознамерились повернуть туда, когда на нашем пути, на другой стороне улицы, показался патруль.

– Спокойно.

Втянув голову в плечи, и мы неспешно нырнули в подворотню. Там бегали чумазые детишки и летал мяч. На земле стояли грязные лужи.

– Нужен телефон, – Мар тревожно побренчал в кармане мелочью, видимо, одолженной у наших гостеприимных хозяев.

Я мельком кивнула. Мы попадались на слишком многие глаза, будь я Тенью ударена!

– Я видела телефон дальше по улице. Тайк? Быть может, ты выйдешь?

Мар в ужасе замахал руками. Нет, сказал он, какой ещё Тайк, только я могу с ним договориться, ведь мы уже не в Тер-Кареле, Тень, разве кто-то будет слушать чужого да ещё и мулата, Тень ещё четыре раза!

Мы хмуро согласились, хотя лицо Тайка при этом стало неподвижным.

Вырулив меж детишками, лужами и бельём, мы снова оказались в каком-то проезде размером, дай Боги, чтоб в ширину мобиля. Тут было тихо, и мы спешно зашагали в неведомое.

Телефон нашёлся лишь через пять кварталов. За это время я окончательно извелась от страха и тревоги… Мар уединился в обмалёванной кабинке, гневно стуча по аппарату. Спустя время он вышел оттуда с физиономией если и не вполне довольной, то хотя бы просветлевшей.

– Идём, – сказал он, – я ещё уточню наше местопребывание, и нас подберут. Только придётся выйти из Хупанорро и лучше подальше, иначе вопросов не оберёшься, сами понимаете.

Я уж намеревалась свернуть за угол, когда увидела патрульный мобиль, дремлющий на следующем перекрёстке.

– Назад.

Парни замерли. Я молча указала на машину, едва видную из-за листвы.

– Тень, – сказал Мар, – Санда, а ведь твоё чутьё не обмануло… Убийц этого трупа действительно ищут по высшему разряду. В Хупанорро не продохнуть от милиции.

Судя по голосу, он был изумлён этим фактом примерно настолько же, как если бы тело в прозекторской само с ним заговорило.

– Это если только милиции, – хмуро ответила я, – если тут ещё кое-кто не вмешался в дело.

Парни переглянулись и стали серыми.

– Куда? – со злостью и отчаянием пробормотал Тайк, – Как же нам отсюда выйти?!

– Хина, – сказала я, подумав, – Попробуем выйти к Хине.

Но мы проплутали по району ещё три часа, то и дело нарывясь на засады дорожной милиции (которые тоже могли удивиться парочке белых в Хупанорро) и патрули, пока в воздухе не ощутился запах рыбы и тины…

Перед нами текла широкая река Города. Справа и слева громоздились блокгаузы, склады, меж ними тянулись к небу редкие деревца. В воздухе с пронзительными криками носились чайки, ласточки-береговушки, слышался плеск воды.

Мы спешно зашагали по деревянной лесенке, ведущей к причалам, и уже оттуда двинулись по топкой, иногда пропадающей, дорожке вдоль берега на север. Пахло сыростью, по плёнке воды, подходившей иногда прямо к нашим ногам, плыли десятки тысяч ивовых листьев, а под ногами хлюпало. Я решила, что промочить ноги будет не лучшей идеей, и опять начала баловаться с малой тягой. Я делала это до тех пор, пока шедший позади Тайк не удивился, почему я не оставляю следов. Я спешно обрубила концы – и тут же немедленно опустилась в грязевую массу на два пальца. Мне показалось, Тайк что-то заподозрил, но он промолчал, и мы дальше чавкали по тине.

Тревога меня не оставляла. Пока мы блуждали по закоулкам шоколадного гетто, мы не раз натыкались на патрули – и примерно час назад в их поведении появилась новая тактика: я видела, как они рыскали по чердакам и осматривали кроны густых и высоких деревьев. Однажды мы стали невольными свидетелями того, как возмущенно бурчащих парней-хупара вынуждали залезть на крышу склада. Среди них было несколько высоких молодых людей в кепках с козырьками, но был ли среди них хупара по имени Марк, выяснить, конечно, не удалось. Да и то сказать – в Хупанорро живёт до полумиллиона человек, среди которых несколько тысяч носят такие кепки… Но увиденное не на шутку меня встревожило – это означало, что вожжи поискового процесса уже переданы в бюро третьего линейного отдела КСН Города Мудрости. И даже если милиция не в курсе биографии убитого, они всё равно проинструктированы на поиск вероятных агентов-бризов. Оставалось бежать подальше от места событий – что мы и делали.

Скоро дорожка кончилась, отсюда и дальше до окраины Хина текла в бетонных берегах. Тут была промзона. Наоборот, ниже по течению, за нашими спинами, пунях в шести, начинались благопристойные районы для благопристойных аллонга – там на берегах были набережные, пирсы для прогулок, небольшие причалы для рейсовых пригородных катеров.

Пока мы шли вдоль берега, мы несколько раз слышали наверху в шум и крики, и тогда нам приходилось надолго замирать, иногда по щиколотку в гнилой воде. Почти плюнув на конспирацию, я забралась под дощатый причал и висела в водухе, держась руками за перекладины, но парни, по-моему, ничего не поняли. Выглядело это так, будто я сидела на досках. Как же я завидовала чайкам и ласточкам, которые могут летать в нашем нелетающем Мире и не скрываться ни от Тени!

В школе нам говорили, что птицы – твари всё-таки Божьи, хоть и опасные с точки зрения ритуальной чистоты. И что убивать и изводить их нельзя ещё и ради гармонии биосферы. Мол, Боги не думали, что Тень устроит Им такую подлянку с летунами, вот и населили Мир птицами, а уж затем Тень, как водится, всё извратил… Птицы летают, говорили нам, чтобы питаться, а гнёзда свои всё-таки вьют на твёрдой поверхности, и птенцы их там появляются, так что птицы – дети земли. Можно подумать, бризы гнёзда на облаках вьют! Не строят домов и не рожают детей на кровати?! Раз уж всё, что в воздухе – зло, так почему же мы, люди, дышим воздухом, а не землёй? Какой такой Тени мы не созданы как кроты, слепыми подземными жителями с ластами-загребалками?! Хотя адепты Совета Мудрейших могли бы мне возразить, что Боги и тут не гадали, что Тень такая сволочь.

Я ощутила злость и раздражение, будто это сотни тысяч духов убиенных бризов вселились в меня, и я лишь усилием подавила в себе эту волну. Не надо. Не надо ненавидеть. С прагматичной точки зрения любая вера – безумие, сочетание логических нескладух. А тут целая Вера! Но у всего были причины. Зависть, поиск выгоды, борьба за личное благополучие, а ещё может быть странные, неведомые, необъяснимые события, которым тогда не смогли найти обоснования. Ведь далеко не всё на свете можно объяснить с научной точки зрения! Точнее – не всё, что выглядит как ненаучная точка зрения, глупость. Оно может быть правдой, если поглядеть из другой системы координат. Но никто не поглядел. В итоге, постепенно, мы получили всё это.

За две тысячи лет это стоило жизни никем не считанным миллионам летающих людей и их сторонникам. Но никто не виноват. Все мы лишь следовали своим человеческим недостаткам и слабостям, механически шли на поводу у координатной сетки КНИГИ. На поводу у старой, многослойной, безадресной ненависти. Лак'ор был прав. Единственное, что теперь в наших силах – отыскать мир. Обнулить счётчики. Начать заново.

Нет иной сущности у Создателя, кроме любви.

Уж как мог, Он останавливал наши безумства, но человечество было упрямо. Нельзя изменить мозги человека, пока он сам того не захочет. До всего надо дорасти. Наверное, Он совершил ошибку, дав своим детям так много воли. Что ж, все мы не совершенны. Даже Боги. Но таковы правила игры, заплавленные Им в саму структуру Мира. Он сделал это, потому что уважал своих детей. Дав нам волю и выбор, Создатель даровал нам свободу и возможности, равные божественным. А уж мозги и характер (и мудрость, в конце концов!) для всего этого нам приходится добывать самостоятельно. Иначе божественные возможности так и останутся возможностями. Никогда не реализуются.

В половине пуня до ближайшего бетонного причала мы выбрались из прибрежного ила и побрели в глубину Города.

– Я пойду поищу телефон, а вы сидите тут и, ради Богов, не уходите!

Я кивнула. Мар ушёл по краю тротуара, и я подумала, что выглядим мы не лучшим образом. По крайней мере, наши нижние части, покрытые подсыхающей коркой грязи. За приведённую в порядок одежду я ещё раз вознесла хвалу трудолюбивому семейству бабушки Бош. Мы хотя бы при дальнем осмотре не вызывали подозрений. Унылая аллонга в шляпке и ещё более унылый мулат возле неё. А остальное..? Ну мало ли кому какое дело, принимать ли мне в семейные мулата или нет…

Мы сидели, и ничего не происходило. Светило вечернее солнышко, косые его лучи указывали на близкий конец лета…

На том краю улицы показалась патрульная машина. Может быть, она каталась тут просто так, но я в «просто так» категорически не верила…

– Тайк!

Мулат встрепенулся, увидел то же, что и я. Его лицо, руки, спина вытянулись, словно перед избиением, и он сделал попытку к бегству.

– Тихо! – рявкнула я шёпотом, – Спокойно! Они нас ещё не видят!

– Но…

– Мы в тени, а они на солнце. Спокойно. На бегущего любой обратит внимание. Медленно встаём и ныряем в кусты.

Мы выполнили придуманный мною манёвр, оглядевшись, я указала на скрытый в зарослях спиреи общественный туалет. Солнце почти скрылось за ближайшими высотками, и в садике царила странная потусторонняя полутьма. Я поймала себя на мысли, что начинаю испытывать кирпичную, тугую усталость.

– Зайди в Черную половину, а я в Белую. Через десять минут выйдём. Если что, – я задумалась, – выходи к Жанниш-дари, это по улице прямо отсюда.

– Я знаю это место. А как же Мар? Он будет нас искать.

– Верти головой, нам надо перехватить его.

Мы расстались и покинули улицу. Я обогнула кусты и начала спускаться.

В холодном зале туалета не было ни души. Слабо пахло лавандой, в кабинке служителя по стеклу вяло постукивала муха, а сам он беззастенчиво дремал, положив толстую башку на локоть в форменной муниципальной тужурке. Хоть небо падай, но хупара спят честным искренним сном! Я зашла в женскую половину, и, оторвав несколько салфеток от рулона, заодно вычистила обувь от грязи. Мар, думала я. Его надо перехватить, пока он сам не напоролся на патруль. Меня охватывала всё более и более сильная тревога, но я не могла решить, как правильнее и стратегически мудрее поступить. В любом случае, прятаться в закрытом помещении с одним выходом было глупо. Когда я выходила, служитель проводил меня расфокусированным взглядом, от чего новая волна паранойи смела меня с ног. Права ли я, что дала ему себя увидеть?!

На улице стало ещё сумеречнее, небо окрасилось в яркие закатные тона. Заросли вокруг клозета выглядели мирно, свистели какие-то вечерние пичуги. Но я недоверчиво огляделась. Прошло десять минут или нет? Мне казалось, что миновал час! И, хотя я изо всех сил восстанавливала душевное равновесие, меня буквально душила тревога. Это она заставляла мои внутренние часы скакать галопом, рваться вперёд с выпученными глазами… Успокоиться. Всё идёт по плану. Вскоре мы найдём помощь и укрытие, а там поглядим. Как знать, быть может, и я найду выход из своих проблем. Я снова вяло и нервно подумала о будущем. По уму, мне следовало найти надёжную защиту. Но правда заключалась в том, что я просто не знала, куда бросаться – так, чтобы меня не убили на месте. Ни один из путей – Малый Совет, КСН, Десятка – не выглядел менее опасным. Смерть отовсюду. И ты просто убегаешь от неизбежного…

Я сжала зубы и медленно пошла по дорожке в обход туалета. Небольшая табличка на стене указывала, что далее расположен телефон. Может быть, там? Мелкие плитки красного и серого цвета вели меня вперёд, и я смотрела на них, а потом услышала голос.

– Соедините с ним! Умоляю, это правда… Мне назначали время… Что значит уехал? Простите, да, перешёл границы… Простите, я просто очень взволнован. Я звоню уже четверть часа… да, ещё раз простите. Я не могу сказать, по какому вопросу. Да, это я звонил ранее.

Голос показался мне странно знакомым. Это был дёрганный, искаженный фальцет, полный придыханий и сопения, как будто говоривший душил сам себя или заталкивал себе в горло трубку телефона… а через миг я узнала этот голос.

Мои ноги вросли в землю, а уши расцвели, как орхидеи. Было похоже, что говорившего соединили с новым абонентом. Интонация разительно поменялась.

– Господин Глава очень настаивал, чтобы я связался с ним. Боюсь, он весьма заитересован в моей находке. Да, я подожду. Я не могу сказать, по какому вопросу.

Бывает такое странное чувство, будто тебя макают в ледяной кипяток. Вам повезло, если вы никогда такое не переживали.

Наверное, думала я, я что-то неверно поняла. Голос Мара да Луны не мог говорить такие вещи. Он наверняка имел ввиду что-то, неверное мною истолкованное из-за недостатка информации. Вжавшись спиной в стену туалета, я ловила слова и звуки из-за угла, но ничто не изменялось – кипяток становился всё ледянее и ледянее, словно меня окунали в океан ядовитых иголок. Ночь стремительно входила в свои права, и я отстранённо подумала, что вот-вот появятся ночные патрули, а мне ещё надо поймать Тайка… Но я не ощущала себя. Я вся обратилась в слух, а ноги мои подкашивались. Вечер угасал.

– Господин Фернад ждёт моего звонка, ещё раз вам повторяю..! – обретя злость и раздражение, голос Мара стал куда более похож сам на себя, – Я слышал от него название «операция Старая Башня». Откуда мне знать, что это такое. Но это то, чем я занимаюсь. Да, я перезвоню, но имейте ввиду, что добыча вот-вот уйдёт! На нас охотятся ТЕ, другие! Поторопитесь, если вам она нужна! Кое-кто ценный, нужный господину Фернаду. Иначе нас схватят к Тени собачьей!

Трубка грохнула о скобы. В голосе Мара я различила отчаяние и ужас. Раздались шаги в мою сторону, и я немедленно заметила, что с обсаженной кустами дорожки не сойти без шума. Почти непроизвольно я дала себе возможность взмыть над кустами и замерла в тенях. Хорошо, что уже практически ночь. Ночью я могу и так. В моё лицо, руки и ноги попеременно вонзались холодные воображаемые иглы…

Дезориентация…

Мимо меня прошёл Мар. Он шагал нервно и прыгуче, испуганно оглядываясь по сторонам и по временам отпуская краткие проклятия. Я различила что-то о себе, непонятных трупах и милиции.

Я вернулась на дорожку и пошла следом. Ноги сами несли меня – узнать правду – это казалось единственным направлением, куда я вообще могла идти.

Что происходит? Кто добыча? Кто эта… она?

Мар мой друг. Мар столько лет был моим другом. Я когда-то даже хотела за него замуж. Он прекрасный человек. Он сказал, что я для него дороже жизни, ну не стал бы он говорить такое напрасно?!

И он пытался связаться с человеком по имени Фернад. С недоступным и опасным человеком по имени Глава Фернад, окруженным сотней наглых и заносчивых секретарей и охраны. Операция «Старая Башня». Башня. «Белая Башня». Разве не Фернадом зовут Старейшего Семьи да Райхха, её Главу? Но… ЭТО НЕВОЗМОЖНО!

Я же для него дороже жизни. Он же мой друг.

Я не могла даже мысленно произнести то, что из этого вытекало. Но голова моя, как ни странно, работала словно бы независимо от дрожащего и ослабевшего тела. Ледяной кипяток накатывал на меня, как морской прибой, но я шла более или менее ровно и не теряла из виду силуэт Мара.

Далеко впереди он вынырнул из парка и громко выругался над пустой скамейкой. В его голосе я различила отчаяние на грани истерики. Он в растерянности поводил руками, оглядывался – может, гадал, не схватили ли нас с Тайком за те полчаса, пока он звонил, или гадал, что будет, если это действительно так. До меня донёсся жалобный всхлип, но затем он взял себя в руки.

Я стояла в тенях и напряженно думала, всё ещё ощущая дезориентацию и ужас.

ПОЧЕМУ?!

Что происходит?!

Чего я не понимаю?! Что с Маром?

Фернад. «Старая Башня». Старая – в память о той, что была полита кровью..? Что стоила жизни сыну Главы Семьи и его лучшим людям? Зачем я им?! Чего я не понимаю? Мною некого шантажировать. Некому мстить. Тот, кто виновен в гибели Фергажа, давно убит. Я же почти бесполезна в играх Мира. Если только кто-то не слил информацию о… Но мои мозги умудрились извернуться и перестать думать на эту тему. На тему своей расовой принадлежности в контексте Десятки.

Я просто узнаю всё сама.

Мар в отчаянии побежал по парку. Я кинулась ему наперерез.

– Мар!

Он запнулся, оглянулся и немедленно заключил меня в объятия столь дружеские, что не верить в это было невозможно.

– Куда вы ушли?! Я чуть с ума не сошел! Я уж знаешь, что подумал! – искренне закричал он.

– Тут были милицейские мобили, – пожала плечами я, – Мы решили не сидеть на виду.

– Ну какая же ты умница! – расцвёл Мар. Его худощавая физиономия лучилась счастьем, – Сандочка, ну как же я рад, что ты цела! Я испугался не на шутку.

– Как твои знакомые? – спокойно уточнила я.

– Мои знакомые… о!.. придётся ещё раз набрать номер. Не берут трубку, – весьма достоверно приуныл Мар.

Я кивнула.

– Скажи мне, что происходит, Мар. Мне кажется, тебе есть что рассказать мне, если мы друзья.

Он удивлённо поглядел на меня.

– Санда? Что ты имеешь ввиду?

Я миг поколебалась, но тонкие интриги никогда не были моим коньком…

– Я имею ввиду операцию «Старая Башня» и кое-кого по имени Фернад. Ему нужна какая-то «она», и она же «добыча», и им лучше бы поторопиться, если это им интересно.

Если бы в Мара врезался грузовик, эффект вряд ли был бы меньшим. Но затем он изумлённо хлопнул глазами, задержал дыхание и спросил:

– О чём это ты?

– Послушай, – сказала я, начиная терять терпение, – ты слышал. Если у тебя проблемы, ты мог просто попросить моей помощи! Я же всегда за тебя. Тебе угрожают? Почему ты делаешь что-то за моей спиной?

Мар покачал головой.

– Ты вообще понимаешь, что ты говоришь? Мы столько соли съели вместе, пережили всё это, бежали из Тер-Карела, у меня к тебе вроде как Долг Жизни… – и ты утверждаешь, что у меня какие-то дела за твоей спиной?! Ну не бред ли это? – возмутился Мар. Он тяжело дышал и выглядел возмущённым.

Я набрала воздуха и сказала:

– Да. Я утверждаю. Но ради нашей дружбы и всего, что мы пережили, я прошу у тебя объяснений. Я не хочу ссор из-за недопонимания. – Он выглядел по-прежнему оскорблённым, и потому я добавила, – Ведь есть же вероятность, что сказанное тобой по телефону объясняется как-то просто и безобидно. Я слушаю.

Мар вздохнул.

– Одну минутку, – покачал головой он, – Мне жаль, что ты оказалась в таком положении, Санда. Хорошо, сейчас ты поймёшь. Всё очень просто. Я кое-что тебе покажу. Сейчас.

И он полез за пояс штанов или в задний карман.

Я выхватила «треккед» почти одновременно, и два ствола уставились друг на друга, как птицы в полёте, за миг до столкновения. В руке Мара был сжат его «рудди». Я помнила, что там ещё оставались три патрона, но бронебойная комитетская «десятка» явно перевешивала дамский пистолет по огневой мощи.

– Брось, – сказала я и не узнала своего голоса, – Брось. Даже если мы нажмём курки одновременно, ты меня ранишь, но я тебя убью – дворникам собрать будет нечего.

– Санда?

– Брось его, – тихо повторила я, – Мар, зачем ты это сделал?! Ведь ты же… ведь мы же…

– Извини. У меня свои обстоятельства, – сказал Мар, но пистолет всё-таки опустил. Его лицо дёргалось, руки дрожали.

– Это я понимаю. Просто скажи мне, что происходит, Тень тебя порви?! Брось оружие! – закричала я.

Я не знаю, что было написано на моём лице, но Мар коротко проследил за дулом «треккеда» и неуверенно разжал пальцы. Очень правильный поступок с его стороны. Я отшвырнула «рудди» носком туфли в траву. Пусть кто-то найдёт оружие, из которого застрелен офицер Комитета… И от этой мысли мне стало жутко.

– Санда. Я… Да, впрочем, ты не поймёшь… Это сложнее, чем ты можешь понять!

– Почему же это?

Мар открыл рот – и закрыл. Мне показалось, я поняла и так. Я же НЕ человек.

– Ты идиот… – глухо процедила я.

– Ты меня ненавидишь – это нормально в твоём положении… – начал Мар.

– Нет, Мар, – сказала я, – Мне тебя жаль. Ты даже не представляешь, куда ты влез.

И я опустила ствол. Мар недоверчиво проследил глазами за оружием и спросил с хриплым, почти игривым, вызовом:

– Что же, ты меня больше не убиваешь?

– Нет, – сказало моё горло, – Сейчас, если я пущу тебе пулю в голову, я лишь сделаю тебе услугу.

Губы Мара усказила нервная усмешка. Он тяжело дышал и выглядел совсем не уверенным. Я бы даже сказала – растерянным, полным стыда и дешёвой бравады.

– О чём ты, девочка? Ты нарочно меня пугаешь. Очень по-детски, – перебрал плечами да Луна, – Только зачем?

– Не дорос ты, чтоб звать меня девочкой. И уже не дорастёшь. Нужна же мне какая-то сатисфакция за твои поступки, – улыбнулась я. Внутри меня ворочались крысы и ежи, – Позволь, я расскажу тебе одну историю. Год назад, когда я пропала, знаешь, что со мной на самом деле произошло?

– Ну, – нетерпеливо сказал Мар, переступив с ноги на ногу и снова недоверчиво глянув на оружие в моих руках.

– Меня выкрали из дома люди Фернада. Из-за того, что я помогала КСН – и они решили, будто я важная шишка и что-то знаю. Меня накачали наркотиками и бросили в ящик размером чуть больше меня, а потом пытали несколько часов. Этим занимался псих, который ржал от каждого моего крика и каждой раны. Много-много часов – пока меня не спас один хороший человек, которого теперь уже нет в живых.

Пока я говорила, на лице Мара ничего не отражалось. Но его тело не молчало – оно совершало слишком много лишних движений. Так что у меня возникло подозрение, что кое-что из описанного он уже видел – хотя бы на чьём-то чужом примере.

– У меня не было выхода! – неожиданно закричал он, – Они взяли мою мать за горло, что я мог сделать?! Всю Семью они держат за яйца! Он сказал, что если ты найдёшь Санду… и чем скорее…

– Я знаю, – прервала его я, – Именно потому мне тебя жаль. Думаю, у тебя и впрямь не было выхода. Хотя, может быть, какой-то был. На самом деле, лучше не знать, как бы я повела себя в такой ситуации.

Глаза Мара отразили надежду. Наверное, с такой же надеждой Рунго да Ругана смотрел на Валлера и Марка этим утром. И чем это закончилось? И чем это могло закончиться, отпусти они его живым?

– Да! – уверенно воскликнул он, – Вот именно. Так что не жалей меня, я ещё, может, своё возьму.

– Уже нет, – улыбнулась я, – Это и так уже стоило тебе чести. А ещё жизни Киная и остальных друзей. Для нормального человека – терять уже больше нечего. Ты… был… нормальный. Могу тебя лишь пожалеть. И ещё больше мне тебя жаль, если ты им расскажешь правду по меня.

Пока я говорила, лицо Мара сменило целую кучу выражений (неописуемая боль, отчаяние, злость), и, наконец, стало жёстким и злым.

– Даже не сомневайся. Твоё происхождение как-то повысит мои шансы на жизнь, а?

Я улыбнулась.

– Нет, – спокойно сообщила я, – Уж лучше сдайся КСН, раз надумал. Могу и адресок подкинуть. Третьего линейного. Там палачи куда как более вменяемые. Уж я-то знаю.

Дезориентация в глазах, нервный смех.

– Ты не запугаешь меня!

– Уходи, Мар. И да хранят тебя Боги. Они тебе понадобятся, когда ты доложишь о провале.

– Ещё посмотрим, чья возьмёт! Они до тебя доберутся, – процедил он в самой животной ярости на свете.

И нетвёрдым шагом скрылся в ночи. От него пахло жёстким, звериным страхом.

Нельзя быть такой жестокой, Санда да Кун. Тем более, если это грозит тебе засветкой. Но ты уже засветилась. Пуля в голове Мара не изменила бы этого. Тебя уже ищут люди Фернада. Может, и впрямь сдаться третьему? Пообещать сотрудничество. Вам не нужен лояльный бриз? Ну хоть кусочек? Я могу шпионить за окнами. А ещё убивать касанием. Я же до Тени полезная.

Я осела на лавку и разрыдалась, вытирая щёки прикладом «треккеда».

– Где Мар?!

– Беги, Тайк.

– Что?

– Беги. Куда хочешь.

– Но…

– Мар ушёл. Ты его больше не увидишь.

– Что случилось?!

– Я уже сказала тебе всё, что могла.

Молчание в ответ. Крупные плечи мулата сгорблены.

– Кому он нас сдал?! КСН?! Скотина!!! Им?! Тебя..?!!

– Не Комитету. На меня есть и другие покупатели.

– Уходи к своим.

– Что?

– Уходи к своим, – повторил Тайк в отчаянии, сжимая кулаки, – У тебя же есть дом?! Дом в Северной Крепости Мира?

Мои губы задрожали. Как альтернатива смерти в застенках – просить на коленях прощения в Адди-да-Карделле – это не так уж невозможно. Но… меня драло на кусочки от такой перспективы. Наверное, я дура. Просить прощения за то, в чём ты нисколько не раскаиваешься?! Жить с теми, кто не глядя подписал смертный приговор лучшему на свете человеку?

А ты его исполнила..?

У меня не оставалось сил. Никаких. Болела голова, едва двигались руки и ноги. Астеническая реакция. Дистресс. Срыв компенсации…

Думать, казнить себя, решать, даже не найти пуговицу на жакете – любое действие вызывало желание разрыдаться. А мне надо бежать. И много думать. И много сделать… Но я уже не могла.

Меня предали. Как давно? Если слова Мара правдивы, то задачу искать меня ему поставили сразу после вступления в наследство – именно так он, наверное, и «прикрыл Семейные тылы». Вероятно, его покойный отец, «запустивший дела», на самом деле оказался в какой-то сложной ситуации, связанной с долгами, или шантажом, или другими способами навязать одной из главных Семей Консорциума Дорхи зависимость от кланов Десятки. Мар же не придумал ничего более умного, чем согласиться на условия шантажистов и сдымить из отчего дома. Или такие условия ему были поставлены. Кто знает, на самом деле, чем ему пригрозили? Ведь он что-то говорил об угрозах его матери. Если не врал, конечно. Я уже ничему не верила. Ни одному его слову.

Что было дальше? Может быть, он покатал по Миру, а потом в тоске душевной рванул в Тер-Карел. Или да Райхха изначально подозревали, что я могу быть тут. Или могли быть ещё другие причины. Так или иначе, но Мар и Кинай оказались в общине и увидели меня. Вскоре после этого Мар, к моему удивлению, уехал в городок Дхати.

На самом деле, сообразила я, это было одно из ближайших мест, откуда можно было позвонить в Большой Мир и доложить о счастливой находке. Не зря же он оставил Киная дома – ведь это были лишние уши, и Мар вовсе не хотел подвергать друга моральным проблемам. А потом…

Меня ударило током, а по рукам пошли легионы холодных мурашек. Именно после этого в Тер-Карел приехал незнакомый торговец, а Кинай начал вести себя так, будто смерть ходила за ним по пятам. Совпадение? Едва ли. В общине с её вечно открытыми окнами и дверями и гробовой тишиной – мог ли пухлый весельчак услышать что-то… такое? И что это могло быть? Я задумалась. Мне не хотелось погружаться в эти события, думать про мерзавца да Луну, и всё-таки я завставила мебя это сделать.

Вывод один – торговец мог предупредить Мара, что грядёт зачистка. Что в Тер-Кареле такого-то числа будет Комитет, а ему надо вывезти Санду да Кун до этого срока и любой ценой доставить её заказчикам. Интересно, за какой Тенью им надо было изымать меня так незаметно и бережно..? Ведь что стоило да Райхха организовать налёт на Тер-Карел?! Год назад они не церемонились, похищая меня из-под носа у контрразведки, так с чего же теперь..?! Или, подумала я с неясным злым удовлетворением, то, что устроил да Лигарра в «Белой Башне», всё-таки, на самом деле, послужило Фернаду да Райхха хорошим уроком? Как ни странно? Похоже, да Райхха от устроенного Каруном мочилова потеряли куда больше, чем я думала… И теперь они опасались. Неважно, кто такая Санда – жертва или сотрудник – но на её лбу штамп Комитета, а Комитет очень не любит таких посягательств. Она – наша, вот так. Если фактический глава Десятки не знал моего нынешнего статуса по отношению к КСН (или не смог его выяснить), то закономерно, что нынешнее изъятие надо было обставить максимально нежно. Сама ушла и пропала.