Текст книги "Лгунья (СИ)"
Автор книги: Екатерина Гичко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 42 страниц)
Глава 51. Привыкшая бежать
Несколькими часами ранее
Вниз с седла Майяри просто скатилась. Заледеневшие руки и ноги отказывались слушаться, а зубы больше не выбивали затейливую дробь. Они, казалось, просто смёрзлись и разжать их можно было, только просунув между ними тонкое лезвие ножа. Уши девушка вообще не ощущала, даже заподозрила, что они отвалились к Тёмным, и осторожно потрогала их. Вроде бы были на месте, но пальцы, даже будучи в перчатках, застыли так сильно, что почти потеряли чувствительность.
Дракончик развернулся и ткнулся носом в её лицо. Нос Майяри показался обжигающе горячим, и она со вскриком отстранилась.
Боги, она уже и забыла, как холодно летать зимой. А ведь в горах ещё холоднее, и как-то она эту пытку холодом выдерживала.
Зубы разжались с хрустом: дёрнуло челюсть. Щёки вспыхнули от мгновенно всплеснувшейся крови, и болезненно заныли уши. Ага, всё-таки на месте.
– Д-давай… лети отсюдова, – с трудом процедила Майяри и кое-как похлопала дракона по шее.
Тот непонимающе уставился на неё круглыми глазами. Мол, чего тебе надобно, глупое двуногое? Потащила нас в такую погоду Тёмные знают куда… Ну явно идиотка!
Майяри попробовала просвистеть команду, но язык и губы не слушались: вырвалось только полузадушенное шипение. Дракон тряхнул головой и насмешливо курлыкнул.
– Животное, – с досадой, но беззлобно протянула Майяри и принялась активно разминать губы и язык.
Через минуту она вспомнила, что пусть и немного, но может пользоваться своими силами, и поспешно обратилась к ним. Тело почти мгновенно пронзили сотни иголочек, и застывшая кровь неохотно пришла в движение. Браслеты нагрелись, но в этот раз их жар не обжигал, а согревал. Правда, засаднило обожжённые руки, но чувствительность к ним полностью не вернулась, так что боль оказалась весьма терпимой.
Слегка согревшись, Майяри наконец осмотрелась, но сквозь густой снег смогла различить только мохнатые очертания елей. Схватив медальон, который она повесила на шею ещё в городе, девушка пристально всмотрелась в красный, состоящий из витиеватых вензельков крест, и удовлетворённо улыбнулась: направление верное. Благодаря многочисленным побегам, а потом и двум годам бродяжничества Майяри прекрасно, почти на уровне интуиции ориентировалась по сторонам света. Но в такую погоду она не решилась довериться своему чутью. С амулетом как-то надёжнее.
– Ну пора нам с тобой расстаться, – уже куда членораздельнее произнесла девушка и похлопала дракона по шее. – Надеюсь, до города ты доберёшься, но вот сюда больше прилететь не сможешь. А лучше поводи их за нос.
Дракон, конечно, её не понял, но Майяри почувствовала себя увереннее и, отойдя, просвистела длинную команду. Ящер недовольно, даже обиженно зарычал, но развернулся и, мощно взмахнув крыльями, тяжело взмыл вверх, с трудом преодолевая ветер. Майяри досадливо поморщилась, почувствовав жалость к любопытному зверю. Было бы лучше, если бы он оказался злющей агрессивной тварью, тогда она, может, смогла бы его убить. Хотя кого она обманывает?! Девушка с досадой пнула снег. Лет восемь назад у неё рука не поднялась на истинно зловредную тварь, хотя тот дракон потом вернулся с её преследователями и едва не проделал в ней дыру своими когтями.
И с собой взять нельзя, хотя Майяри не отказалась бы от такого доброжелательного компаньона. Тоскливо и страшно быть одной, но куда ей с ним? Он устанет, придётся останавливаться для отдыха, а харен может тоже броситься за ней на драконах, и, в отличие от неё, он-то поменяет уставших зверей на свежих. Да и с драконом её каждая собака запомнит! «Не видали дракона?» «Как не видали? Видали! Не далее как вчера вечером вон над тем лесочком пролетал». Ловили её уже так.
Боль в руках усилилась, и Майяри решила, что пора бы подлечиться. Опустившись на корточки, девушка стащила перчатки, закатала рукава и решительно засунула руки в сугроб. Нагревшиеся браслеты начали остывать, и девушка торопливо зашептала заклинание. Кровь в обожжённых руках словно полыхнула, браслеты накалились, недовольно зашипел снег.
Несколько раз пришлось засовывать руки в свежий снег, прежде чем Майяри почувствовала, что от кожи начали отваливаться струпья. Запястья, где браслеты прилегали сильнее, всё ещё ныли, но девушка решила, что и так сойдёт. На первом привале помажет мазью, а пока холод утешит её боль.
Натянув перчатки и плотнее обмотав голову шарфом, Майяри подняла воротник и решительно потопала в метель, держа путь на восток. Ветер выступал для неё помощником, заметая следы и дуя в спину. Майяри, малость досадуя, что почти ничего не видит в снежных завихрениях, утешала себя, что и преследователям будет сложнее её найти. Пока они разберутся, в какую сторону она двинулась, пока найдут хоть какие-то следы, если вообще найдут, пока пробьются через снег… Она может успеть славно оторваться. Уже сейчас Майяри надеялась, что смогла выиграть для себя фору в целые сутки. Скоро должно было светать, значит, в пути они были всю длинную зимнюю ночь. Дракон пусть и не летел слишком быстро в такой ветер, но всё равно был значительно быстрее самых быстроногих оборотней. Выходит, что уже фора в половину суток в неё имеется. Если харен ещё не понял, в какую именно сторону она направилась, то подсказкой ему может послужить тот же дракон. Увы, но ящеры были способны возвращаться в то место, где они были хоть раз. Из-за этого Майяри не решилась лететь на драконе и дальше. Впереди её ждало укрытие, где она хотела немного передохнуть, и ей бы не хотелось, чтобы зверь привёл преследователей слишком близко к тому местечку. Но дракон вернётся в город не раньше полудня, если не заплутает, не заиграется и не устанет. Итого получается фора в целые сутки, а если ящер ещё и заартачится и не полетит сюда, то и больше. Правда, Майяри предпочитала не надеяться на такую удачу и старательно шла вперёд как можно быстрее всё дальше и дальше на восток.
Путь Майяри был частично знаком. Она уже когда-то ходила здесь, вот только сейчас из-за метели не могла даже рассмотреть знакомые места и сообразить, где точно находится. Но метель уляжется, и тогда уж она разберётся, в какую сторону двигаться дальше. Сейчас же самым главным было двигаться строго на восток! На восток, к Многоимённым землям и не столь сильно, как в других регионах, охраняемым границам Салеи.
Юг, конечно, был желаннее, но харен уже ловил её именно на этом направлении. Двигаться к Гава-Ыйским болотам было опасно. Харен не дурак и в конце концов догадается, что если беглянка пропала где-то на западе недалеко от болот, то искать её следует на болотах. Север Майяри даже не рассматривала, так что оставался только восток, неизвестность которого пугала девушку, но оставаться в Санарише было ещё опаснее, ведь она поняла, чего именно добивались настоящие преступники.
Они не отступились от своей первоначальной цели. Артефакты им всё-таки нужны, но без неё, без Майяри, они их никогда не найдут. На эту мысль девушку навёл последний взрыв. Она успела рассмотреть проявившуюся ненадолго печать. Цепкая память артефактчика намертво запечатлела увиденное, но Майяри и не нуждалась в этом воспоминании. Ещё в момент проявления глаз её зацепился за символ сдержанности. Печать была ограничена! Кто-то очень не хотел, чтобы взрыв действительно её убил. Она была нужна!
Правда, взрыв кареты продолжал приводить Майяри в недоумение. Она никак не могла сообразить, зачем же понадобился он. У него наверняка была своя причина, о которой она пока не могла догадаться. Злоумышленники явно были очень умны. Они затеяли очень опасное дело и до сих пор не попались сыскарям. У тех даже не было предположений о том, кто бы мог в действительности ограбить сокровищницу. Ну если не считать её собственную кандидатуру. Уже это говорило о необычайном уме преступников, так что у всех их действий должны иметься весомые причины. В которых Майяри не собиралась разбираться. Она поняла самое главное: она нужна и от неё теперь не отстанут. Не зря господин Ахрелий перед смертью заявил, что это кто-то очень опасный. Правда, не успел, сказать кто этот «кто-то».
Слова господина Ахрелия Майяри, впрочем, и ранее сомнениям не подвергала. Именно поэтому сразу постаралась скрыться из города: опасалась, что Виидаш или кто-то из школы пострадает. Опасные личности не щадят тех, кто близко, а Майяри успела привязаться к школе, одноклассникам, учителям… За Виидаша она и вовсе была готова умереть. Да и сейчас она всё ещё была способна принять смерть за него.
Влипла же в историю! Майяри сердито вцепилась в воротник, в очередной раз злясь на саму себя. И дёрнули её Тёмные запихнуть этот куль не в карман, а за пазуху! Теперь и не доверишься никому. Даже тому самому харену! Он-то одним из первых догадается, какую опасность она представляет. А господин Ранхаш – ревностный страж покоя и безопасности страны, в этом Майяри уже убедилась. Он сразу поймёт, что лучшая защита в данном случае – её смерть. И Майяри бы его даже осудить не смогла.
Либо же харен мог сам подвести всех к опасности.
Майяри так и не смогла разобраться в господине Ранхаше; он казался ей одновременно весьма простым в своём холодном равнодушии и в то же время невероятно сложным. Там, где росла она, холодность была спутницей высокородного высокомерия, презрения и пренебрежительного отношения. Холодность шла от статусного снобизма. Ледяное равнодушие было призвано показать, что ты ничтожество, пыль под ногами сиятельного господина, пожухлая трава на дне тёмного ущелья… А вот холодность харена была другой. Она шла от отсутствия эмоций. Господин Ранхаш был просто равнодушен или же искренне казался таковым. Отчего же он себя так вёл? Майяри, вынужденная часто сдерживать эмоции, знала, как сложно скрывать свои чувства внутри. Порой эти усилия отражались на лице. Харену, если он действительно испытывал эмоции, это, видимо, труда не доставляло. Вероятно, он уже очень и очень давно запирает свои чувства и, может быть, действительно больше ничего не ощущает.
Большую часть времени.
Несколько раз на эмоциях Майяри его всё же ловила. Особенно часто она видела в его глазах досаду, когда он смотрел на неё. Похоже, покоя ему не давала её несговорчивость. Майяри уже успела сотню раз пожалеть, что тогда, в тюрьме, всё же не постаралась быть более убедительной. Но в тот момент господин Ранхаш не вызывал у неё ни малейшего доверия и ей везде чудились поджидающие злоумышленники. Майяри и сейчас не была до конца уверена, что харен не имеет к преступникам отношения, но не доверяла она скорее по привычке. Доверие – больно уж опасная штука.
Но даже несмотря на недоверие, Майяри испытывала лёгкое расположение к харену. Ей нравилось его отношение к закону и своим обязанностям, и она очень надеялась, что здесь он искренен. Попав в тюрьму, она уже предвкушала пыточные камеры, побои и каждодневные мозгодробительные допросы. Единственная подозреваемая по следствию… Нет, милости от сыскарей она точно не ждала. Тем более что господин Ахрелий ясно дал понять, что злоумышленники очень влиятельны и опасны. Если это так, то они исподволь могли бы надавить на следствие. Сыскари – служаки, оборотни подневольные, чаще всего незнатные и невлиятельные. Надавят так вот сверху, и скрипя зубами придётся уступить. Не рисковать же собой и близкими ради незнакомой девки?
В харене же чувствовался стальной несгибаемый стержень. Его происхождение и влияние могли позволить ему не прогибаться под других. По крайней мере под большинство из них. Он упорно докапывался до истины, и в этом была самая большая опасность. Он бы не остановился до тех пор, пока не раскрыл все нюансы произошедшего. Даже почуяв опасность. Опасность для целой страны. Он бы постарался добраться до самого корня, чтобы вырвать его. И в этом крылся слишком большой риск. В случае провала – он мог быть очень вероятен – пострадали бы слишком многие. Господин Ахрелий не для этого умер. Когда противник влиятелен, а последствия провала могут быть слишком серьёзными, лучше отступить, не давая противнику возможности сделать очередной ход. Так считала Майяри.
Но кое-какую подсказку харену она всё же оставила. Майяри почему-то была уверена, что такой дотошный оборотень, как господин Ранхаш, обязательно выделит для себя кое-что в оставленном в схроне справочнике. Пусть хотя бы у него появятся подозрения, какая именно опасность может ему угрожать. Возможно, это даже заставит его поостеречься и поумерить свой следовательский пыл, но на это Майяри не особо надеялась.
Девушка поёжилась, на мгновение представив, в каком состоянии сейчас мог быть харен. Особенно если он лично столкнулся с её обманками. Бр-р-р! Майяри даже не представляла, что ей когда-либо придётся воспользоваться своими экспериментальными образцами. Она на них отрабатывала некоторые свои идеи и планировала потом настроить так, чтобы они более походили на неё саму. Но не успела. Случилось это ограбление! Надо было активировать только три кристалла, она взяла и все четыре выложила! Прицыкнув от досады, Майяри очень понадеялась, что с Воином оборотни разобрались быстро и без потерь. Этот образ был действительно опасным! Она настраивала его с мастера Лодара! Вот же Тёмные, где были её мозги?! Повесят ещё на неё убийство какого-нибудь стражника!
Расстроенная девушка искренне понадеялась, что харен и Воин друг с другом не познакомятся. Смерти господина Ранхаша ей точно не простят. Вотые её из-под земли достанут, весь мир с ног на уши поставят! Вот тогда господин Ранхаш точно станет её кошмаром.
Вспомнив заявление харена, что он теперь её единственный кошмар, Майяри в очередной раз прыснула от смеха. Он тогда выглядел очень забавно. Знал бы он, что нужно сделать, чтобы стать её кошмаром! Да господин Шидай ему голову открутит раньше, чем он что-то из этого успеет довести до конца!
Продолжая посмеиваться над наивностью харена, Майяри перехватила воротник правой рукой, а замёрзшую левую засунула в карман. Пальцы нащупали мягкость скомканных чулок и ребристость кошеля с амулетами. На мгновение страстно захотелось стащить перчатку зубами и запустить обнажённую руку в кошель. Майяри споткнулась и, подтолкнутая ветром, плюхнулась лицом в снег. Фыркая и отплёвываясь, девушка торопливо поднялась и продолжила путь. На смех её больше не тянуло.
Глава 52. Укрытие
Ближе к вечеру метель улеглась и замёрзшая девушка начала думать о ночлеге. Сгустившаяся темнота мешала рассмотреть местность и определить точное местоположение, и Майяри уже подумывала о том, чтобы найти старую медвежью берлогу, если не удастся отыскать уже знакомое укрытие.
После метели в густом еловом лесу наступила звенящая тишина и пришла светлая лунная ночь. Бледное серебристое сияние освещало укутанные снегом деревья и пышные перины сугробов. Выйдя на пригорок, Майяри увидела сбегающий вниз лес, замёрзшую ленту реки и полысевшие в лунном сиянии холмы на другом берегу. В памяти мгновенно возникла картинка этого же места, но в летнее время.
– Ага, – взбодрилась девушка.
Теперь она точно знала, где находится. До укрытия ещё полтора дня пути. Даже неплохо, что она слезла с дракона так далеко от него. Может, это заставит преследователей немного поплутать. Если не останавливаться на отдых, то добраться до места можно будет даже раньше. Только есть очень хотелось…
Страх быть пойманной слегка улёгся и появились усталость и голод. Майяри пообещала себе, что обязательно поохотится завтра, а сегодня ей нужно продолжить путь. Ночь вон какая прекрасная! Вдруг завтра опять метель поднимется?
Девушка уже хотела начать спуск с пригорка, как её внимание привлекло какое-то движение справа. Вздрогнув, она вперила взгляд в кусты и успела заметить длинную тень. Волк? Оборотень? Сердце испуганно подскочило и заметалось в груди. Тень тем временем проскользнула под нависшими еловыми ветками и направилась вглубь леса. Майяри облегчённо перевела дыхание, но идти дальше резко расхотела. Лучше уж переждать где-нибудь ночь и рано утром отправиться в дальнейший путь.
Укрытие нашлось быстро. Майяри набрела на заваленный снегом валежник и, прорыв дыру в сугробе, полезла под ветки. Ей повезло, что среди сваленных стволов оказалось достаточно места, чтобы расположиться с относительным комфортом, и что это место не было занято какой-нибудь живностью. Подтянув коленки к груди, девушка уткнулась носом в шарф и приготовилась ждать утра.
Круча под ногами оказалась коварной: мелкие камешки покатились из-под ног беглянки, утягивая за собой более крупные камни. Майяри запаниковала, сообразив, что угодила в обвал. Упав на спину, девушка извернулась и попыталась ухватиться за скользящие мимо склоны. Но пальцы почему-то отказывались гнуться и никак не могли ухватиться за выступы и трещины. Майяри уже видела, как опередившие её камни, лихо подскакивая, ныряют в ревущую бездну пропасти. Она с отчаянием царапала склоны ногтями, но не могла уцепиться.
Вдруг чья-то сильная рука схватила её за шиворот, одним рывком выдернула из набирающего обороты обвала и швырнула на безопасную каменную площадку. Каменная площадка как-то неожиданно, но почему-то очень естественно сменилась брусчатой мостовой Санариша, и Майяри, подняв голову, увидела стоящего над ней недовольного харена. От его холодного взгляда тело моментально заледенело, и девушка поёжилась…
Распахнув глаза, Майяри первые несколько секунд не могла понять, куда это её занесло. Вокруг царила темнота, едва разбавленная пробивающимся откуда-то светом, сильно пахло подгнившим деревом и было очень-очень холодно. Застывшие руки и ноги едва сгибались и нещадно хрустели в суставах. Потом она всё же вспомнила о своих злоключениях и, призвав силу, немножечко себя согрела. Браслеты опять накалились, но в этот раз Майяри, блаженно закрыв глаза, прижимала их к груди. Тёпленькие-то какие…
Прорытый ход она нашла не сразу. Ночью с рядом стоящих елей нападал снег, которые и завалил её нору. Осталась только маленькая дырочка, сквозь которую и пробивался солнечный свет. Майяри почувствовала себя словно бы закопанной живой и всем телом бросилась пробивать путь на свободу.
А там сияло солнце и ярко искрился снег. Утро ещё не перевалило через ту черту, за которой могло бы называться поздним, но и ранним его назвать уже было нельзя, что очень раздосадовало девушку.
– Это всё из-за харена! – нелогично обвинила Майяри приснившегося мужчину. Ишь чего! Решил всё-таки кошмаром её стать!
Живот требовательно заурчал и забурлил, и девушка вспомнила о своём обещании поохотиться.
Охотиться она не любила, да и её никогда этому не учили. Самой пришлось выучиться этому не очень приятному делу. Стрелять из лука Майяри умела, но попасть в быстро бегущую цель ей удавалось очень редко. Поэтому пришлось придумать более быстрый и эффективный способ охоты, чтобы не тратить каждый раз на поиски пропитания уйму времени.
Порывшись в своём мешке, девушка вытащила наружу деревянную коробочку и уже из неё извлекла аккуратно сложенную металлическую сетку. Сетка состояла из множества крохотных звеньев и была больше похожа на паутину. Майяри её так и называла: «паутина голодной Майяри».
Разложив сетку по центру поляны, девушка активировала её и поспешила спрятаться за небольшим холмиком, который на самом деле был припорошенным снегом пнём. И приготовилась терпеливо ждать, когда на распространившийся по лесу ложный съестной запах придёт уже её еда.
Крупный серый волк неспешно переступал по рыхлым сугробам и словно бы прислушивался, поворачивая башку то в одну сторону, то в другую. После прошедшей метели снег вокруг был девственно чист: ни единого следа, ни одной новой упавшей хвоинки, ни одного свежего пятнышка птичьего помёта. Вокруг величественно высились украшенные снежными шапками ели, под сугробами горбатились пни, коряги и кучи валежника. Где-то вверху быстро-быстро шуршали крыльями маленькие птички, растрясывающие когтями и клювами еловые шишки.
Не по-звериному разумный взгляд волка устремлялся на восток. Хоть он и не чуял свою добычу, не видел её следов, но он был уверен, что выбрал правильный путь.
Постояв ещё немного, волк направился дальше, едва заметно прихрамывая на заднюю лапу.
Как и предполагала Майяри, к убежищу она вышла ближе к утру на следующий день. Девушка уже пошатывалась от усталости и голода. Пойманный заяц был привязан за лапы к мешку, а его поедание – отложено до прибытия в относительно безопасное место. Майяри, чтобы заглушить голод, наелась снега и найденных ягод рябины, но этого явно было мало.
За ночь погода опять испортилась, поднялся ветер, а с неба снова посыпался плотный снег. В этот раз ветер дул в лицо, и к тому моменту, когда Майяри наконец рассмотрела сквозь снежную позёмку очертания заброшенного дома, сил в ней уже почти не оставалось.
Но при приближении её ждал неприятный сюрприз. Дом, ранее заброшенный, хоть ещё и довольно крепкий, был отличным местом для того, чтобы ненадолго схорониться от кого-либо. Вокруг густой лес, дикие звери, ни одного поселения на расстоянии пятидесяти вёрст… Чем не схрон? Видимо, так посчитала не только Майяри.
Первым ей бросился в глаза козырёк над дверью, которого раньше и вовсе не было. Потом она уже обратила внимание на затянутые слюдяными пластинами окна, залатанную крышу и поняла, что вряд ли здесь ей будут рады.
Майяри уже хотела поворотить назад, но усиливающаяся метель вынудила её ещё раз пройтись вокруг дома и девушка обратила внимание, что дворик его не пересекали тропинки (снег лежал ровным полотном), на дымовой трубе покоилась снеговая шапка, а крылечко и вовсе разглядеть из-за сугроба невозможно было. Поразмыслив, она всё же решилась зайти внутрь.
Запор оказался самым простеньким: тяжеленный замок, который весьма покладисто открылся, стоило Майяри пощекотать в его нутре завалявшимся в мешке массивным ключом. Стылый холод, встретивший её в сенях, только убедил, что в доме никто не живёт. Торопливо миновав тёмные сени, Майяри шагнула в следующую комнату и запалила светляк. Браслеты уже привычно накалились, поморщившаяся девушка обвела помещение настороженным взглядом и пришла к выводу, что дом кто-то переделал то ли в лесную сторожку, то ли в охотничий домик: стены украшали оленьи рога, клыкастые кабаньи морды, потрёпанные медвежьи шкуры и связки сухих трав. В целом ничего особого ценного. Но что особенно порадовало Майяри, так это внушительная поленница, стоящая сбоку от широкого зева очага.
Через четверть часа комнату уже наполняло трескучее дровяное тепло. Майяри прошлась по дому и выискала проржавевший котел, который, наполнив до краёв снегом, подвесила над очагом. Когда снег превратился в булькающую горячим ключом воду, Майяри положила туда освежёванного кролика и даже посыпала солью. В ожидании горячей пищи девушка пришла в радостное возбуждение, немного взбодрилась и даже решила заняться своими ранами. Комната к тому моменту успела уже немного прогреться, хотя от стен всё ещё тянуло влажной стынью, поэтому Майяри сбросила с себя шубу и стянула платье.
Нижняя рубашка на обожжённом боку местами была покрыта кровяными пятнами, но не настолько сильными, чтобы обращать на них внимание. Майяри больше волновали руки, которые, казалось, уже даже начали терять чувствительность. Но в целом всё было не так уж плохо. Запястья окружала плотная корка ожога, а вот под самими браслетами туда-сюда перемещались застрявшие струпья.
– Фу, – Майяри брезгливо поморщилась, обнаружив ещё в тюрьме оторванный воротник на своём прежнем месте – под браслетом на запястье левой руки. Перенёсший немало невзгод, воротник выглядел действительно преотвратно.
Майяри быстренько стащила его и бросила на пол. В нос тут же ударили запах пота и вонь нечистых ран. Девушка поморщилась. Да от этого аромата её скоро никакие амулеты не спасут!
Пришлось ещё немного побродить по дому. Поиски увенчались находкой плохонького деревянного ведра, в которое Майяри нагребла снега и поставила рядом с очагом. Пока снег таял, девушка отыскала в мешке коробочку с иголками и нитками. Ножом распоров шов на изгаженном воротнике, Майяри потрясла его, и на пол, едва не укатившись в щель, выпал крохотный серенький камешек. Девушка торжествующе улыбнулась и потянулась к нему, но, почти коснувшись блестящей крупинки, замерла. На руках не было перчаток. Огонь в печном зеве полыхнул, и камешек завлекательно блеснул. Майяри вздрогнула и ошарашенно хлопнула глазами. В голове зазвучал настойчивый голос: он же совсем маленький…
Резко отдёрнув руку, Майяри отвернулась от камня и схватила платье. Дрожащими пальцами вцепившись в нож, она остервенело принялась распарывать шов стоячего воротника, но через мгновение сообразила, что вместо того, чтобы аккуратно разрезать нити верхнего шва, просто отпарывает воротник от платья и уже даже на одну треть отпорола. Зашипев от досады, Майяри примерилась к верхнему шву.
Камешек она подняла на кончике ножа и, запихнув его внутрь воротника, принялась быстро шить. Внутри царили такой раздрай и разочарование в самой себе, что пропал даже аппетит. Пришивать отпоротую часть воротника обратно к платью Майяри не стала: сил не было. Закончив прятать камень, девушка просто отшвырнула платье и невидяще уставилась на огонь.
Пришла в себя она, только когда из котла начала выплёскиваться кипящая вода. Опомнившись, Майяри вспомнила, что ей ещё нужно умыться, чтобы убрать эту жуткую вонь, поесть и снять шкуры со стен, чтобы устроить для себя уютную постель.
Майяри с диким воплем сорвалась с драконьей спины и кубарем полетела вниз. Зажмурившись, девушка приготовилась к смерти, но внезапно врезалась во что-то и вместе с этим чем-то полетела на землю. Распахнув глаза, Майяри с ужасом уставилась на лежащего под ней серьёзного харена.
– Госпожа Майяри, я же запретил вам лазить по деревьям, – холодно напомнил оборотень, и девушка, вскинув голову, увидела над собой покачивающиеся еловые лапы.
Тяжело вздохнув, Майяри вынырнула из сна и мутными глазами уставилась на догорающее пламя.
– Боги, он меня во снах достать решил! – простонала девушка и, кое-как выбравшись из-под шкуры, пошла подбрасывать дрова в очаг.
На улице же за трясущимися слюдяными окошками ревела бушующая метель.
