Текст книги "Лгунья (СИ)"
Автор книги: Екатерина Гичко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 42 страниц)
Захотелось поделиться:) Заглянув в сборник хокку, я увидела трёхстишие Басё:
На ночь, хоть на ночь одну,
О кусты цветущие хаги,
Приютите бродячего пса!
Глава 20. Самое эффективное лечение
В новом месте заключения было куда теплее. Комнаты для влиятельных заключённых располагались в башнях тюрьмы и имели камины. Отапливали их, правда, спустя рукава, а в периоды, когда комнаты пустовали, их и вовсе не топили. Мокрая стынь ещё не успела до конца истаять, но сухой жар быстро заполнял помещение. Получив нагоняй от личного лекаря харена, стража в этот раз расстаралась, и рядом с камином высилась гора дров, а довольно широкую постель, предназначенную под крупногабаритных арестантов, заваливала куча одеял.
– Давно бы так, – благосклонно проворчал Шидай и, коленом отодвинув одеяла, осторожно опустил девушку на постель.
Харийд нерешительно потоптался на месте и сгрузил свою ношу в угол на пол. Может, ещё пригодится.
Пока лекарь стаскивал с девушки сапоги, в комнату осторожно протиснулись двое мужчин. Один из них нёс два дымящихся ведра, а второй – деревянную ширму и пустое деревянное ведро с крышкой.
– Прелесть какая, – Шидай уставился на ведёрко с крышкой. – Ставь его рядом с кроватью. В уборную она вряд ли в ближайшее время захочет, а вот вырвать её может.
Оборотень покорно поставил ведро, где сказали, а ширму умостил в углу. Его товарищ оставил вёдра с водой у камина, и они оба поспешили скрыться за дверью. Шидай, почёсывая голову, посмотрел сперва на девушку, потом на вёдра и наконец на брошенные на пол одеяла.
– Ну мыться ей нельзя, но грязь лишнюю снять нужно. Я её оботру, – решил лекарь. – Только во что бы её переодеть?
Харийд кашлянул, привлекая его внимание, и молча ткнул пальцем в сторону ширмы, на которой сиротливо висела серая тряпка. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это женская рубашка.
– Какая предусмотрительность! – ехидно восхитился Шидай. – Надо почаще сюда заглядывать и поощрять такие похвальные качества. А то без присмотра они не проявляются.
Осмотревшись, лекарь пришёл к выводу, что в данный момент они сделали всё, что могли, и подтолкнул Харийда к выходу. Парень упёрся.
– Может, я здесь останусь?
– Зачем? – по губам Шидая расползлась шкодливая улыбка.
– Явно не за тем, о чём вы подумали, – фыркнул хаги.
– Твоя охрана сейчас не нужна, поэтому топай давай, – лекарь опять подпихнул его в спину. – Она в браслетах и под охраной наших оборотней. А если она вдруг окажется невиновна, то господин Ранхаш сам о ней позаботится.
– Хаги позаботится о хаги лучше, – упрямился Харийд. – Вы многого о нас не знаете.
– Наверное, будет лучше, если и не узнаем. А если ты будешь ошиваться рядом с девчонкой, то только у нас на виду. Так что все ваши тайны перестанут быть тайнами. Топай давай!
Шидай всё же вытолкал недовольного хаги за дверь и, набросив на девушку одеяло, тоже вышел.
Воцарилась тишина, нарушаемая лишь треском поленьев и завываниями ветра снаружи. Тихо звякнул ключ в замочной скважине и громыхнул засов. Последнее заставило Майяри вздрогнуть и сонно моргнуть.
Некоторое время она просто лежала с открытыми глазами и нежилась в трескучем дровяном тепле. Телу было жарко и в то же время хорошо. Жар успокаивал ноющие лёгкие и больше не вызывал дикого желания окунуться в ледяную воду. И так было замечательно. Майяри прикрыла глаза. Она не пыталась осознать, где находится. Здесь было тепло, уютно и тихо. Звук ветра, в отличие от криков заключённых, не вызывал головную боль и тошноту, а, наоборот, навевал умиротворение.
Майяри почти уже задремала, когда в горле нестерпимо запершило, и девушка задохнулась в кашле. Скрючившись на постели, она словно бы пыталась исторгнуть мучившую её болезнь, а когда приступ миновал, обессиленно уткнулась лицом в подушку. Сон и покой улетели, оставив ноющее в ломоте тело и всё усиливающуюся дурноту. В воображении появлялись и исчезали ужасающие и непонятные картины, вызванные бредовым состоянием. Утомлённый болезнью рассудок уже не мог отличить реальность от фантазий, и Майяри тихо заплакала, вдруг став семилетней девочкой, которую пугали пещерные духи. Через несколько секунд она уже не плакала, а тихо и зловеще смеялась, превратившись в одного из пещерных духов. Ей было жарко в пещере, да и девочка наскучила своим плачем, поэтому Майяри прижалась щекой к пещерным стенам в поисках прохлады, не осознавая, что на самом деле прижимается к подушке.
Стены оказались мягки и тошнотворно теплы. Девушка резко села на постели и отбросила одеяло. Увидев огонь в камине, она тут же закрыла глаза ладонями, словно языки пламени причинили ей боль. Но образ пещеры растаял, сменившись реальными очертаниями тюремной комнаты. Осмотревшись, Майяри решила, что она в таверне. Да-да, именно так! Она едет в Жаанидый продавать свои волосы. Вон их как много! Теперь она разбогатеет.
Майяри замутнённым взором осмотрела свою растрепавшуюся, в соломе, косу и пришла к выводу, что товар плохо выглядит. Надо почистить. Чуть ли не вырывая клочками волосы, девушка расплелась и потрясла головой. Тошнить стало больше, а трухи меньше не стало. Простонав, Майяри опять обвела комнату взглядом и наткнулась на вёдра. Точно! Она же заказала воду для омовения.
Следующие несколько минут девушка потратила на то, чтобы дойти до вёдер. Упав рядом с ними на колени, она тут же погрузилась лицом в дымящуюся воду и начала жадно её пить. От питья ей одновременно и полегчало, и затошнило ещё сильнее. Но в голове прояснилось. Майяри вспомнила, что находится в тюрьме, но пока не могла сообразить, что место заключения изменилось. Ей начали мерещиться гнусные голоса заключённых и хохот продажных девиц. Мыться у них на виду она, конечно, не желала, поэтому потащила вёдра за ширму. Кое-как добравшись до цели, девушка стащила с деревянной створки серую рубашку и обессиленно плюхнулась на пол. Некоторое время она смотрела перед собой замутнённым неосмысленным взглядом, а потом опять посмотрела на воду, с большим трудом вспоминая, что именно хотела сделать.
– Волосы… – припомнила она, – на продажу…
Схватившись за расстёгнутый ворот, Майяри потянула платье наверх, но опомнившись, хрипло рассмеялась и протянула:
– Э, нет… Не дождётесь…
И треском оторвала воротник от своей нижней рубашки. Воротник она тщательно обвязала вокруг запястья, а затем глубоко вздохнула и засунула голову в ведро.
– Ранхаш, она теперь до утра проспит, – тихо заверял Шидай харена, идя рядом с ним по коридору, ведущему в башню. – Тебе туда лучше не соваться. Если подхватишь воспаление, то болеть будешь долго и мучительно, – лекарь ещё сильнее понизил голос и серьёзно посмотрел на господина. – Я сейчас с ней закончу, и нам тогда лучше поехать домой. До полудня завтрашнего дня она точно проспит.
– У неё только простуда? – мрачно уточнил Ранхаш.
– Воспаление лёгких, – педантично поправил Шидай и вспылил: – Это не просто простуда. Будь серьёзнее, мальчишка!
Его недовольное шипение эхом разнеслось по коридору, привлекая внимание стражи, и лекарь поспешил сменить гнев на милость.
– Она сильно истощена, видимо, терпела лишения, но, как ни странно, ничем больше не больна. Даже паразитов нет. Ну если только в тюрьме чего не подхватила, исследовал-то я её на привалах.
– То есть она не умрёт?
– У меня даже ты не умер, – мрачно съехидничал Шидай и умолк, так как они наконец добрались до камеры заключённой.
Заметив харена, стража молча и быстро отперла дверь, и Ранхаш вместе с лекарем шагнул внутрь. Увидев девушку, Шидай не удержался от присвиста.
Майяри лежала на постели в одной серой рубашке, а её мокрые волосы змеями темнели на подушке. Рядом с ширмой комом валялась её намокшая одежда и блестела разлитая вода.
– Боги! – поражённо прошептал Шидай и, подойдя ближе, со священным ужасом уставился на тяжёлые от воды волосы. – Ранхаш, так у меня не чудил даже ты! Это ж надо додуматься помыться в таком состоянии… Да ещё и суметь!
Девушка зашлась хриплым кашлем и попыталась перевернуться на другой бок.
– Знаешь что? – задумчиво протянул Шидай и через плечо посмотрел на господина. – Поезжай домой без меня. Я здесь заночую. А то, боюсь, эта точно себя в могилу сведёт.
Ранхаш молча осмотрел дрожащую девушку, задержавшись взглядом на золотых браслетах. Они были слишком широки и лишь подчёркивали болезненную худобу девушки. Она вся была слишком худа. Если она невиновна, то стоило ли подвергать себя таким мучениям? Ранхаш приблизился и, опустившись на корточки, пристально всмотрелся в серовато-бледное лицо.
– Жалко? – с сомнением предположил Шидай.
– Нет, – Ранхаш склонил голову на бок, продолжая осматривать девушку. – Она довела себя до такого состояния, убегая от закона, значит, ей есть, что скрывать.
– Думаешь, всё же виновна?
– Да, – помедлив, ответил Ранхаш. Интуиция подсказывала ему, что эта девушка – важная фигура в расследуемых им событиях. И чем дольше он смотрел на неё, тем сильнее ему казалось, что она тесно связана с ограблением. Её облик был ему знаком. Такими же знакомыми ему казались преступники, чей след явно, как образ, отпечатывался на преступлении. А эта история с ограблением имела её облик.
Распрямившись, харен направился на выход, бросив напоследок:
– Постарайся, чтобы она выжила.
– Нет бы спокойной ночи пожелал, – проворчал Шидай уже закрытой двери и опять повернулся к дрожащей в лихорадке девушке. – Везёт мне на бедовых пациентов. Ну иди сюда!
Следующую четверть часа лекарь, ругаясь, сушил волосы девушки магией и забрасывал образовавшиеся лужи лишними одеялами. Майяри же нисколько не помогала ему в лечении. Она дрожала от холода, но стоило Шидаю укрыть её, как девушка начинала хныкать и нервно ворочаться, выпутываясь из одеял.
– Крутись-крутись, – злорадно подначивал её лекарь, стаскивая с себя сперва кафтан, а потом сапоги.
Сняв рубашку, мужчина растянулся рядом с девушкой на постели и притянул её к своей груди. Та заелозила, пытаясь вывернуться, но лекарь, посмеиваясь, только навалил сверху побольше одеял и ещё крепче притиснул её к себе.
– Нет ничего лучше живого тепла, – злорадно пропел Шидай. – Оно и обогреет, и удержит. Ну-ну, не надо сбрасывать одеяла!
Проснулась Майяри от страшного сна. Снилось ей, что хохочущий Одаш сбросил её в чан с кипящей водой, обещая стоящему рядом харену, что приготовит из неё просто божественный суп. Тело было мокрым от пота, и сперва Майяри даже решила, что действительно искупалась в супе. Но потом глаза её уткнулись в затухающий камин, пальцы ощутили колкость шерстяного одеяла, а тело – горячую тяжесть.
Майяри понадобилось время, чтобы окончательно проснуться и вспомнить, что находится в тюрьме. Собственно, её последние воспоминания обрывались на пути в допросную. Все остальные события были подёрнуты мутной пеленой беспамятства и причудливо смешивались с привидевшимися в бреду фантазиями. Майяри пыталась припомнить, как оказалась в этой комнате, но в голове назойливо маячили образы пещеры Наказаний.
Вместе с частью воспоминаний к Майяри вернулась способность адекватно оценивать реальность. Она вдруг почувствовала, что волосы у уха шевелит тёплый ветер, а в спину бьётся чьё-то сердце. Холодок прошёлся по телу, и мгновенно взбодрившаяся Майяри опустила глаза.
Первыми она увидела руки. Мускулистые мужские руки с проступающими венами и широкими ладонями. Руки обнимали её крест-накрест, а левая ладонь нагло сжимала её грудь. Ниже виднелось крепкое мускулистое бедро. Оно придавливало Майяри своей тяжестью к постели, а босая стопа упиралась ей пяткой в голень. Обмирая то ли от страха, то ли от волнения, девушка повернула голову и носом упёрлась в чужое лицо. Пришлось немного отстраниться, чтобы рассмотреть его. Лицо показалось знакомым. Уже немолодое, с лучиками морщинок вокруг глаз и рта, но вполне привлекательное. Взгляд Майяри скользнул вниз, и она тут же отвернулась. Рубашки на мужчине не было.
Боги, что произошло? Она же была в тюрьме! В тюрьме же? Ей же не приснилось это? Её ведь поймали. Так почему она просыпается в объятиях незнакомого мужчины, а не в стылых стенах темницы?
Майяри нервно ощупала свои бёдра и с нарастающей паникой убедилась, что портков на ней нет. То, что мужчина был в штанах, её ничуть не утешило. Что произошло? Что?!
Память, словно издеваясь, – Майяри даже послышалось глумливое хихиканье – в ответ на все вопросы выдавала пустоту. Тёмные, ну почему она проснулась не в тюрьме? Где её камера?
Майяри заставила себя успокоиться и попыталась осторожно выбраться из рук незнакомца.
– Боги! – недовольно простонал мужчина и ещё крепче обнял её. – Спи уже, бедствие!
Майяри замерла, ощущая, как сжимаются чужие пальцы на её груди, а затем медленно повернулась, прижимаясь к торсу мужчины и отстраняясь от его ладони. Спящий незнакомец тут же воспользовался этим и, прижавшись щекой к её макушке, блаженно вздохнул. Майяри почувствовала себя полностью погребённой под его телом.
Глава 21. Ещё один допрос
Здесь её уже взяла злость, и девушка отчаянно затрепыхалась, пытаясь сбросить с себя тяжёлое тело. Шидай обиженно застонал и сонно заморгал. Ему понадобилось время, чтобы осознать, что кто-то очень активно выползает из-под него.
– О, – обрадованно протянул он. – Очухалась! И куда ползём?
И придавил Майяри рукой к постели, нажав на поясницу.
– Вы кто такой?! – разъярённо прошипела девушка.
– Не помнишь? – наигранно расстроился Шидай. – Я твой лекарь.
– Какой вы лекарь? Где я?
– И за что такое недоверие? Лечишь их, а в ответ никакой благодарности. Одни тычки, укусы и обвинения, – Шидай отпустил девушку и, широко зевнув, с хрустом потянулся, разом заняв всю кровать. – Совсем ничего не помнишь?
Майяри настороженно кивнула, а сама опять начала рыться в памяти. В этот раз та шла на контакт охотнее и выдала несколько смазанных, но вполне реалистичных картинок: на одной перед Майяри сидел мужчина с холодным взглядом, а на второй она боролась вот с этим вот седым «лекарем».
– Ты всё ещё в тюрьме, – Шидай перевернулся на бок и, подперев голову рукой, с интересом уставился на завернувшуюся в одеяло девушку, – но по результатам допроса ты была переведена в разряд свидетеля, хотя обвинения с тебя не сняли.
– Допроса? – напряглась Майяри.
– Тоже не помнишь? Тем лучше. В беспамятстве, как правило, все становятся честнее. Если твои слова окажутся правдивы, то ты можешь ничего не бояться.
Глаза больной подозрительно сузились. Допроса? Что она могла сказать? Майяри разом перестал волновать мужчина, с которым она оказалась в одной постели, и девушка испугалась уже другого. Что именно она наговорила? В беспамятстве она всегда была слишком болтливой и до отвращения честной.
– Что я сказала? – тихо поинтересовалась Майяри.
– Ну ты же не думаешь, что я тебе отвечу? – снисходительно усмехнулся Шидай. – Вот расскажешь харену всё в трезвом рассудке, и пусть он сравнит версии. А теперь давай посмотрим, как ты себя чувствуешь.
Последнее прозвучало несколько угрожающе, и Майяри помимо воли напряглась, а тут ещё этот лекарь лениво потянулся в её сторону. Она едва с кровати не упала, пытаясь отстраниться, но пальцы мужчины крепко ухватили её за плечо.
– Давай не будем устраивать сцены, как вчера? – попросил Шидай. – Я сильно устал, да ещё и плохо спал благодаря кое-кому. Мне нужно только посмотреть твою грудь. У тебя воспаление лёгких, и мне нужно убедиться, что ты успешно двигаешься к выздоровлению. Ты же работала у лекаря, поэтому должна понимать, как это важно. Ладно вчера ты была не в себе…
Майяри рванулась прочь, и лекарь едва не улетел с кровати следом за ней.
– Эй! – возмутился он, а Майяри вскочила на ноги и, кутаясь в одеяло, шагнула к камину.
Шагнула и покачнулась. Голова закружилась, и Шидай едва успел подхватить её.
– Ведёрко? – услужливо поинтересовался он, но девушка, тяжело дыша, лишь упёрлась рукой в его обнажённую грудь, пытаясь отстраниться. – Что за детское поведение?
Уложив больную на постель, Шидай потянул руку к завязкам на её груди, но Майяри совершила невероятное усилие и перевернулась на живот.
– Не глупи, я же тебя не насилую, – пытался достучаться до разума девушки Шидай, но та в ответ собралась с силами и попыталась уползти от него. – Вот же! – лекарю пришлось навалиться сверху. – Ну ладно!
Сноровисто задрав подол рубашки, Шидай просунул под неё руку и по бедру скользнул девушке на бок. Майяри замерла в ужасе, когда почувствовала, как горячая ладонь уверенно перебирается на её живот, а затем наконец-то ложится на грудную клетку. Сдавленно охнув, она через ткань вцепилась в пальцы лекаря, пытаясь оторвать их от себя, но силы были явно неравны.
– Так… – торжествующе протянул Шидай, надавливая пальцами на кожу.
Майяри охнула, когда лёгкие окатило жаром, и потрясённо заморгала. Мужская рука почти мгновенно выскользнула из-под её рубашки, и Шидай откатился вбок.
– Вот и всё, – с укором протянул он. – И стоило такую сцену закатывать?
Продолжая ворчать себе под нос нечто укоризненное, лекарь поднялся и начал натягивать сапоги. Всё ещё ошарашенная, Майяри с недоумением воззрилась на него и провела ладонью от ключицы до солнечного сплетения. Неужели не заметил?
Что-то жёсткое упёрлось в запястье. Майяри с недоумением опустила глаза и замерла. Из-под обтрёпанного рукава проглядывал край золотого паутинчатого браслета. Несколько долгих секунд она просто смотрела на темнеющие знаки, вчитывалась в них, расшифровывала, хотя этого совсем не требовалось: она и так знала, что это, – а затем быстро задрала сперва правый рукав, а потом и левый. Золотые браслеты оковывали её руки от запястий до локтей. Они были похожи на тончайшую паутину, и на левом запястье между золотых нитей можно было различить кусок ткани, в котором Майяри с неожиданным облегчением опознала ворот от своей старой рубахи. Но облегчение было недолгим. Её затрясло.
– Что это? – едва слышно спросила она.
Шидай обернулся и с любопытством осмотрел её руки. Девушка держала их так, словно брезговала прикоснуться ими к остальному телу.
– Ну ты же не думала, что мы никак не обезопасимся от твоих сил? Если ты невиновна, то мы их снимем. Через некоторое время.
Майяри едва не закричала. Это браслеты для хаги! Для хаги! Что она сказала на допросе? Что?! Почему на неё надели хаггаресские браслеты? И как они собираются их потом снимать?
Сдержаться удалось только благодаря невероятному усилию воли. Она не может задать ни один из этих вопросов потому, что она не должна знать, что их вообще можно задать!
Стража почтительно приветствовала хромающего харена. Утро сегодня выдалось очень морозным, и левая нога уже предсказуемо подвела своего хозяина, отказавшись сгибаться. Подъём по лестнице слегка разогрел её и тут же ввёл в онемение от перенапряжения, но Ранхаш даже не думал щадить самого себя. Он прошлой ночью почти и не спал. Отсутствие Шидая позволило ему беспрепятственно посидеть в кабинете и осмыслить сложившуюся ситуацию.
В качестве следователя Ранхаш выступал нечасто. Большей частью он был в роли сыскаря, когда требовалось просто найти преступника и препроводить его к месту казни. Но на его воинской должности и это требовалось не слишком часто. И Шидай, и прадед долгое время выступали против того, чтобы он занимался расследованиями, и ставили палки в колёса: до пятидесяти лет Ранхаша очень увлекала работа следователя. Шерех, памятуя о печальной судьбе сына, родного деда Ранхаша, не хотел, чтобы то же случилось и с правнуком. Впоследствии Ранхаш оставил давнюю мечту и сейчас воспринимал её как блажь молодости, поэтому нежданно обретённое место главы сыскного отдела его ничуть не порадовало. Но прадед, видимо, понял, что убиться Ранхаш может где угодно, и в качестве харена санаришского сыска за ним наблюдать проще, чем в качестве дарена, который мотается по всей стране и порой в самых глухих её уголках. Раньше эта опека дико раздражала, но за почти два века Ранхаш привык и перестал обращать внимание. Хотя в юности это особое внимание прадеда доводило его до приступов неконтролируемой ярости.
Но всё же следственная работа увлекала, хотя порой и приводила к головной боли. Как сейчас. Долгие размышления о прошедшем допросе привели его к малоутешительному выводу: у него нет весомых доказательств вины Амайяриды. Ни одного вещественного доказательства. Только свидетель, слова которого подвергли сомнениям. Можно ли считать показания Одаша более весомыми, чем показания магички-недоучки?
Когда ему требовалось кого-то найти, но следов не было, Ранхаш спокойно полагался на свою интуицию. Ему просто нужно было найти цель. Сейчас его интуиция подсказывала, что Амайяриде нельзя доверять. Никак нельзя. Но доводы интуиции нельзя приложить к делу. А если правду говорит девушка? Ранхаш легко мог представить в качестве убийцы и Одаша. Мог он представить этих двоих и сообщниками, не поделившими добычу. В его голове была пара десятков вариантов возможного развития событий, которые было сложно поделить на более и менее вероятные. Нередко бывало так, что менее вероятные версии выходили на первый план, а самые правдоподобные из них оказывались сущей нелепицей. Но из всех этих версий нельзя было выбросить ни Одаша, ни Амайяриду. Как минимум, эти двое что-то знали о произошедшем.
В коридоре перед камерой Амайяриды дежурили оборотни Санаришского сыска. Ранхаш от себя выделил им одного оборотня из своей «тайной» охраны, любезно предоставленной прадедом. Больше для присмотра, чем для реальной помощи. Ранхаш всё же не доверял полностью своим пока малознакомым подчинённым.
– Что там? – коротко потребовал отчёта харен.
– Вроде тихо, – ответил за всех высокий черноволосый оборотень с короткой стрижкой, как раз тот, кого Ранхаш отрядил в охрану от себя. – Господин Шидай несколько раз выходил, затащил туда стол и, кажется, сейчас кормит её.
Ранхаш кивнул. Раз кормит, значит, живая.
Знаком он велел открыть запоры и сам толкнул дверь, не спеша распахивать её слишком широко. Взору его открылась разворошённая постель, на которой в ворохе одеял как птенец в гнезде сидела девушка. Выглядела она немного лучше, чем вчера. Круги под глазами стали ещё насыщеннее, но взгляд был разумным и полным недоверия. Нахохлившись, девчонка пристально наблюдала за перемещениями Шидая. Тот был свеж и полон сил.
– Сейчас поешь и выпьешь лекарство, – радостно вещал он. – Сегодня твоим лёгким уже немного лучше, но кашель может стать сильнее. Я тебе мясной бульон принёс.
Перед девушкой со всей осторожностью была поставлена глиняная миска, от которой шёл густой пар. У Ранхаша аж болезненно заныл язык, словно он его обжёг.
– Хотя нет, подожди, – Шидай поморщился и поднял миску. – Я попробую сперва, а то здешний повар, наверное, впервые в жизни такой деликатес готовил.
Безнаказанно хлебнув обжигающего бульона, лекарь удовлетворённо кивнул и опять поставил миску перед Майяри.
– Солоновато, но в целом неплохо. Пей.
Майяри почувствовала холодный воздух и метнула взгляд на дверь. Её глаза и глаза харена столкнулись и намертво сцепились, как пара клинков.
– Ну что такое? – недовольно протянул Шидай, но, принюхавшись, тут же обернулся. – Господин? Рановато вы, я же сказал, что она очнётся после полудня.
Неохотно оторвав взгляд от тёмных обжигающих глаз, Ранхаш осмотрел своего лекаря и счёл, что тот выглядит вполне неплохо. Только убедившись в этом, он опять взглянул на девушку и отдал приказ:
– Выйди ненадолго, мне нужно поговорить с ней.
– Говорите при мне, – пожал плечами лекарь.
– Шидай, – с нажимом произнёс харен.
Тот фыркнул, но всё же подхватил свой кафтан и направился на выход.
– Проследите, чтобы она выпила бульон, – велел он перед тем, как выйти в коридор.
В комнате воцарилась тишина, сменившаяся через полминуты шорохом: девушка ещё плотнее завернулась в одеяла.
Ранхаш, хромая, добрался до стула и, поставив его перед столом, сел напротив девушки. Майяри пришлось приложить усилия, чтобы не пялиться на его больную ногу. Тёмные, как же она оплошала! Боги, наверное, умирают со смеху, глядя на неё. Вылечить мужчину, который станет её палачом. Майяри и раньше знала, что судьба ей досталась от рождения незавидная, но сейчас она ещё больше убедилась, что просветов в её жизни не будет до тех пор, пока она не переломит доставшуюся ей жизненную дорогу.
– Думаю, мне стоит представиться ещё раз. Ранхаш Вотый, – холодные глаза в упор посмотрели на Майяри.
Её передёрнуло от озноба.
– Амайярида Мыйм, – представилась она в ответ.
– Это ваше настоящее имя?
– Естественно.
Ранхаш внимательно наблюдал за лицом девушки, но ни один мускул не дрогнул на нём.
– Необычное сочетание: странное имя и имя человеческой семьи. Вы же хаги.
Лицо Майяри выглядело совершенно спокойным. Была заметна тень недовольства, но не более того. Кроме того, девушка выпрямилась, вскинула подбородок, и у Ранхаша возникло ощущение, что он ведёт не очень приятный, но всё же светский разговор.
– Не вижу ничего необычного ни в своём имени, ни в имени своей семьи. Господин Ранхаш, вас интересует моё имя или моя причастность к преступлению? – несколько раздражённо спросила девушка.
– Меня интересует всё, – жёстко ответил харен. – Вы хаги, но при этом вы Мыйм. Ваше имя странное, непонятное и ни разу мне не встречалось. Я предполагаю, что оно ненастоящее.
– Вы неправы, – спокойно, не отводя взгляда, ответила Майяри.
Ноздри харена раздулись, но настаивать он не стал. Он уже видел, что простыми уговорами правды из неё не вытянуть.
– Хорошо, допустим, я ошибаюсь, – покорно согласился он. – Где вы родились?
– А школа не поделилась этими данными? – Майяри с трудом удерживалась от ехидства. Весь этот допрос казался ей полным фарсом. Неужели они думают, что она настолько глупа и действительно поверит, что закону нужна справедливость в этом деле? – Я родилась в Розышах.
– Хаги родилась в человеческом поселении… – протянул харен. – Как же так вышло?
– Не имею ни малейшего понятия, – бесстрашно заявила девушка.
– Кем же были ваши родители?
– Одним богам ведомо, – пожала плечами Майяри. – Я сирота.
– И кто же вас растил?
– Я уже плохо их помню. Кажется, это были хорошие люди.
– Розыши сгорели шестнадцать лет назад. Как вы жили все эти годы и чем занимались?
– Я обязана ответить? Господин, я не могу понять, какое отношение имеет моё прошлое к ограблению и убийству? Я жила сложно, но честно. Этого достаточно?
Девушка не улыбалась, смотрела мрачно, исподлобья, но Ранхаш чувствовал, что она издевается и даже не прикладывает усилия, чтобы придумать более правдоподобные ответы. Такое пренебрежение вызвало внутри похожее на чесотку раздражение.
Ранхаш подался вперёд, и вместе с ним вперёд подался и стол. Но совсем немного. Из одеял неожиданно вынырнуло острое колено и упёрлось в край столешницы. Майяри тяжело посмотрела на оборотня. Она не любила, когда кто-то так нагло вторгался в её личное пространство. Особенно те, кто ей очень не нравился. Харена она как раз занесла в их число.
В комнате повисло напряжённое молчание. Не сводя взгляд с Майяри, харен напомнил:
– Я жду ответ. Нормальный ответ.
– Я не буду отвечать, – мрачно заявила Майяри. – Моё прошлое не имеет отношения к краже, так что ваше любопытство праздно, и я не обязана его удовлетворять.
– Госпожа Амайярида, я подозреваю, что на преступление вас сподвигли какие-то обстоятельства вашего прошлого.
– Тогда тем более зачем мне об этом рассказывать?
Майяри опять овладел приступ тошноты, но она списала его не на болезнь, а на отношение к происходящему.
– Я всё равно об этом узнаю, – спокойно пообещал Ранхаш, – но это будет стоить мне трудов и времени. Я уже не смогу быть снисходительным к вам. И не захочу.
– Прекрасно, – не испугалась Майяри. – Не буду облегчать жизнь ни вам, ни себе.
Её колено немного сдвинулось, отодвигая стол, и Ранхаш невольно посмотрел на обнажившееся бедро. Кожа его оказалась смуглой, в пятнах уже проходящих синяков.
– Опрометчиво, – коротко осудил Ранхаш. – Хорошо, раз вы не хотите говорить о своём прошлом, то перейдём к убийству и краже. Они-то к делу относятся. Вчера вы сказали, что невиновны и обвинили в убийстве господина Одаша.
Слова харена подтолкнули память девушки, и перед её глазами возникли размытые картинки. Она пыталась вглядеться в них, осознать, но они опять ускользнули. Так что именно она вчера сказала?
– Откровенно говоря, я совсем не помню, что говорила вчера, – призналась Майяри. – Возможно, я бредила и сказала то, чего на самом деле не происходило.
– Самое время восстановить картину происходящего, – девушка вскинула глаза на харена, ожидая увидеть насмешку, но взгляд его был всё так же холоден. Бр-р-р! Да как он сам от себя не стынет? – В день убийства главного хранителя и ограбления сокровищницы что вы делали в той части города?
Помешкав, Майяри всё же решила ответить:
– Я шла в школу. Я подрабатывала у лекаря в лавке и как раз возвращалась в общежитие.
– Почему мимо сокровищницы?
– Я всегда возвращалась этой дорогой, – пожала плечами Майяри. – Район тихий, спокойный, воров почти нет… Там же стражи много.
– Почему вас не встретил ваш жених?
Губы девушки поджались, и Ранхаш даже решил, что она не ответит, но та всё же сказала:
– Он был наказан и сидел в подвале школы. Он… он неудачно пошутил.
У мастера Лодара вообще было очень туго с чувством юмора, а Виидаш плохо дружил с головой. Короче, эти двое нашли друг друга.
– Господин Одаш утверждает, что именно вы убили хранителя сокровищницы и забрали у него драгоценности. Вы же вчера утверждали, что всё произошло иначе. Так что же произошло?
Майяри замешкалась, в очередной раз пытаясь вспомнить вчерашний допрос. Ранхаш расценил её молчание иначе.
– Госпожа Амайярида, вы же понимаете, что в случае вашей виновности вас ждёт смертная казнь. Если вы не поможете мне разобраться в этом деле, то я не смогу помочь вам.
Брови Майяри раздражённо сошлись на переносице, а колено опять шевельнулось, привлекая внимание харена. Край одеяла и подол рубашки сползли ещё ниже, оголяя бедро.
– Я услышала крики, – наконец сказала она, – и свернула в переулок, который выводил на задний двор сокровищницы. Там было темно, и я смогла различить только две фигуры. Одна догоняла другую.
– Две? – ровно уточнил Ранхаш, но Майяри напряглась.
– Мне кажется, в отдалении был кто-то ещё… вроде два силуэта, но я не уверена. Я смотрела только на тех, что был ближе. Тот, что догонял, был больше и выше. Он догнал человека… оборотня впереди, повалил его на землю и ударил ножом. Я потом уже узнала в нём Одаша, когда луна из-за туч выглянула.
