Текст книги "Руна на ладони (СИ)"
Автор книги: Екатерина Федорова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)
Опять же, обувь целей.
Но как-то так получилось, что свою привычную прогулку по корабельной обшивке Ульф начал с того борта, куда выходили окна его собственной каюты. По пути заглянул в одно из них, тут же оправдавшись перед собой – не отворачиваться же, раз так получилось?
Свейтлан спала. Зеленая рубаха, которую она вчера сшила, натянулась. Изгиб бедра прорисовался на фоне темной переборки лепестком…
И Ульф, поспешно отведя глаза, двинулся дальше. Внизу, на расстоянии четырех локтей от его ног, плескалось море. Покрикивали чайки, прилетевшие с островов, доносился стук мечей. Слышались негромкие разговоры его людей.
А когда Ульф уже заходил на второй круг, Сигвард вдруг заорал сверху:
– Три корабля впереди и слева! Идут на нас! Слишком быстро идут!
Ульф взлетел вверх по борту, с размаху всаживая в него когти. Перепрыгнул через планширь, рявкнул:
– Сигвард, вниз!
И, не дожидаясь, пока человек спустится, сам взобрался на мачту – все так же всаживая когти. Дерево, покрытое магическим составом, мгновенно заращивало дырки, которые он оставлял.
Корабли Ульф разглядел ещё на половине мачты. Угольно-черные струги огненных йотунов, громадные по сравнению с его драккаром. Топорно-угловатых очертаний. Словно листы железа, из которых клепали корабли огненных, были налеплены друг на друга, а не настелены встык.
Но на деле это было не так. Ульф знал это, поскольку ему доводилось видеть струги из Муспельсхейма вблизи.
Корабли шли от дальней оконечности одного из скалистых островов, цепью проплывавших сейчас по левому борту.
И шли прямо на них. Два впереди, один чуть сзади. Похоже, собираются взять брать в клещи. Вода из-под черных носов расходилась пенными бурунами.
Торопятся, подумал Ульф. А до этого, выходит, прятались за скалами одного из островов, поджидая добычу…
Или подстерегая именно «Черного волка», вдруг мелькнуло у него.
Но он оказался тут случайно. Если это ловушка – значит, кто-то сообщил огненным, где и когда его ждать. И это мог быть только человек из Нордмарка, знавший, когда отчалил его драккар, куда он направился. Сумевший как-то связаться с огненными йотунами…
Слишком невероятно. Разве что кто-то не хочет, чтобы старший сын Олафа вовремя узнал о случившемся в Нордмарке. Скажем, Гудбранд, младший сын. Если ему не терпится занять место отца…
Но – струги огненных? Так близко от побережья Эрхейма?
Такого в Нордмарке ещё не было, хмуро решил Ульф.
Да и в его жизни тоже. Сразу три корабля огненных – с одним он справился бы, с двумя ещё оставалась надежда спастись, уничтожив один и сбежав. Но три корабля сразу?
Хуже всего то, что Свейтлан плывет с ним. У него даже мелькнула мысль – может, посадить её в лодку и отправить на один из островов?
Нельзя, тут же с сожалением осознал Ульф. Если его догадка верна, то её сожгут вместе с лодкой, чтобы не осталось свидетелей. Так далеко огненные прежде не заплывали. Обычно их перехватывали в окрестностях Хрёланда. Непонятно, как они пробрались сюда, почему их не заметили…
– Щиты на палубу! – рявкнул Ульф, соскальзывая вниз. – Огненные йотуны! Сигвард, встань к правилу! Переложь до упора, держи влево, к островам! Все готовьтесь к бою!
Надо постараться выжить, мелькнуло вдруг у него. Хотя бы для того, чтобы погулять на своей свадьбе в Ульфхольме. Дождаться от Свейтлан первого поцелуя, который она подарит ему сама, по доброй воле…
«Черный волк» на полном ходу завалился на правый борт, разворачиваясь влево, к островам. Струги огненных, хорошо различимые вдали – по крайней мере, для глаз оборотня – вот-вот тоже должны были повернуть к островам, вслед за кораблем людей.
Но близко к берегу они не подойдут, подумал Ульф. У йотунских стругов осадка больше, в воде они сидят глубже, чем драккары морской стражи Эрхейма…
На этом он и сыграет.
Весь неполный хирд «Черного волка» – тридцать восемь человек вместо сорока семи – уже высыпал на палубу. Люди занимали свои места вдоль бортов.
Вышел даже Торгейр, отлеживавшийся после полученных ран. Его тут же отправили к носу, где в бою было безопаснее всего – и куда ставили неопытных. Йотуны первым делом постараются повредить корму, чтобы корабль, оставшись без правила, начал болтаться по волнам. А на палубу будут запрыгивать поближе к мачте, там, где борта расходятся шире всего. Чтобы не перелететь и не угодить в воду…
Четверо воинов бегали туда-сюда, вынося из оружейной каюты щиты – темные пластины в половину человеческого роста, отражавшие как ледяные клинки инеистых, так и стрелы из белого пламени, оружие огненных. Тащили мечи, тут же раздавали все это остальным.
От люка притопал Викар, неся меч Ульфа. Не тот, с которым он спускался на берег, обычный, из простого железа – а для настоящего боя. Длинное широкое лезвие, сделанное, как и щиты, из темно-серого металла, маслянисто лоснившегося на солнце…
Этот клинок темные альвы создали не для людской плоти – но для тел йотунов.
Ульф перехватил рукоять, скользнул к правому борту. Струги огненных уже поворачивали к острову вслед за ними. Пенные буруны, расходившиеся из-под носов, с одной стороны стали длиннее, и виднелись яснее.
Сыграем, снова подумал оборотень. По телу хлестнуло дурманящим холодком – и голова слегка закружилась от ожидания и предчувствия боя.
Тут мое место, мелькнула у него шальная и почти радостная мысль. Тут, в драке – а не в душных залах крепости конунга, не в тишине дома в Ульфхольме.
Он цапнул когтистой рукой планширь драккара, бросил:
– Неулайхт скеула мин.
Под палубой, в чреве драккара, сейчас намертво закрылась дверь его каюты. Так что Свейтлан уже не выскочит из люка посереди боя – женщины на такое способны. Они способны и не на такое, если вдуматься…
Но волку, который в нем проснулся, было уже не до мыслей о бабах. Ульф жадно уставился на растущие вдали черные метки стругов. Втянул ноздрями воздух, сморщил нос.
Огненные ещё далеко, но над морем уже потянуло едким, совсем не древесным дымком – легко, едва заметно. Значит, сыны Муспельсхейма, как называют огненных, разогревались, готовясь к бою.
Хотят разлить огонь по волнам вокруг корабля, подумал Ульф. Чтобы у людей не было возможности спастись, сбежав с драккара. Бортам «Черного волка» это не повредит – но на лодке уже не уплыть.
Снова подбежал Викар, неся в одной руке шлем, а в другой кожаный доспех, на который чешуей были нашиты бляхи темного металла. Ульф, прислонив меч к планширю, натянул доспех. Выложил поверх него гривну.
И наконец отпустил себя. Челюсти тут же радостно хрустнули, удлиняясь, скулы, обросшие подпушком, перестали ощущать ветер…
Он принял шлем, сделанный под волчью, не под человеческую голову. И рявкнул:
– Гудбъёрн! С мерилом на нос! Опускай, подтягивай и снова опускай – замеряй без остановки! Я собираюсь пройтись впритирку к берегу! Как только под килем окажется меньше пяти наших осадок, кричи!
Следом Ульф снова схватился за борт, бросил:
– Хради мегалтали!
И застыл, глядя на черные струги, заметно подросшие в размерах. «Черный волк» понемногу замедлял скорость, идя по-прежнему к острову.
***
Света проснулась, когда драккар резко повернул – и она, перекатившись по постели, плечом врезалась в переборку.
За дверью гудели ступени лестницы, ведущей на палубу, кто-то непрестанно топал по ним, бегая вверх-вниз. Там что-то переносили, в шум шагов вплеталось глухое громыхание.
А ещё она уловила обрывок разговора:
– Сразу три корабля огненных… нам не…
От этих слов Света похолодела. И вскочила с постели, на ходу вытаскивая из-под неё нож. Кинулась к выходу, выбежала из каюты…
Сзади странно клацнула дверь, закрываясь.
Но по лесенке перед ней бегали мужчины, облаченные в странные доспехи, неся наверх пластины из темно-серого металла, мечи из него же – и Света не обратила на звук никакого внимания. Лишь молча прижалась спиной к двери, чтобы не мешать людям.
Как только перестанут бегать, пойду посмотрю, что там, мелькнуло у неё в уме.
Беготня по лесенке наконец прекратилась. Последним наверх поднялся мужчина, несший подобие рубахи, усаженной бляхами из металла. И шлем, с невысоким гребнем наверху, с передней пластиной, очертаниями напоминавшей звериную морду.
Этот последний, со шлемом, угрюмо покосился на неё. Но ничего не сказал.
Света, немного выждав, поднялась по лесенке. Выглянула из проема люка, стараясь сильно не высовываться – на корабле, похоже, готовились к бою, раз наверх выносили мечи. И вряд ли Ульф обрадуется, если увидит её.
Но и сидеть внизу, пока на корабле что-то происходит, было выше слабых Светиных сил. К тому же слова про три корабля огненных, услышанные ещё в каюте, наводили на самые мрачные мысли…
Люди стояли в ряд вдоль всего правого борта – у левого, ближе к корме, замерло лишь несколько человек. Все были облачены в доспехи, усаженные темными бляхами, на головах шлемы.
Но Света, как ни пыталась, так и не смогла разглядеть среди них Ульфа. Мужчины стояли к люку спиной.
Чей-то голос вдруг крикнул:
– Пять наших осадок, ярл!
Один из воинов, замерших у правого борта, тут же повернул голову, бросил взгляд в сторону кормы. Света едва успела вжать голову в плечи и присесть на лесенке, чтобы её не заметили. Порадовалась, что люк располагался между кормой и мачтой – пусть та и без парусов, но хоть как-то прикрывает…
Сверху донеслась пара непонятных слов, потом знакомый голос крикнул:
– Сигвард! Положи правило на пол-ладони влево, веди драккар вдоль берега! Гудбъёрн, крикнешь, когда под нами будет полторы осадки! Кто-нибудь, прикройте ему спину! Ещё двое – к Сигварду!
Это Ульф, уверенно подумала Света. Хорошо, что он её не заметил, иначе погнал бы в каюту…
Она снова выглянула наружу.
Что-то вдруг взревело – неживой, воющий звук походил на паровозный гудок. Корабль мощно тряхнуло. К небу и справа и слева взметнулись клубы блеклого дыма. На доспехах и шлемах людей, выстроившихся у бортов, тут же заплясали рыжие отсветы. В нос Свете ударила едкая вонь.
Горит что-то, лихорадочно подумала она.
Но люди вдоль бортов стояли спокойно, неподвижно, так что Света тоже затаилась на лесенке. Хотя так и подмывало выскочить, подбежать к Ульфу – и подождать, пока он объяснит, что происходит…
Вот только момент для объяснений был не самым подходящим.
Её вдруг резко качнуло влево. Света едва успела вцепиться в ступеньки крутой, почти вертикальной лесенки, на которой стояла. Корабль разворачивался.
Потом пришлось опять пригнуться и присесть на ступеньках, потому что люди с левой стороны корабля кинулись к правому борту. Сами, без команды.
***
Струги огненных йотунов теперь держались у него за кормой. И прежде чем «Черный волк» начал разворачиваться, чтобы пройтись вдоль скалистого острова, выкинули по струе белого пламени.
Черные борта драккара, сработанного темными альвами, отразили огонь. По волнам разлилось горящее озеро. Пламя потекло по воде, огненной лавой расходясь во все стороны…
Струги уже разворачивались, идя следом за драккаром. Один из них вырвался вперед, поравнялся с кормой «Черного волка» – держась в стороне, не пытаясь пройти впритирку. По правому борту, по щитам защелкали стрелы белого пламени.
Ульф, вцепившись в планширь, бросил:
– Фютх тафтюр!
Магия темных альвов, водная прядь, толкавшая драккар вперед, мгновенно сменила направление – и корабль рвануло назад. Нос черного струга поравнялся с носом «Черного волка». Ульф торопливо рявкнул:
– Верк фатн!
Голова змея на носу развернулась, словно резная деревянная шея, облитая темным составом, внезапно стала упругой и гибкой. Слепо посмотрела деревянными глазами на струг огненных, теперь оказавшийся рядом.
И, разинув пасть, выплюнула струю темного мрака. Та пеленой окутала нос струга…
А затем растаяла, оставив нос смятым. Поврежденный корабль йотунов вильнул, начал медленно отставать. С него летели стрелы, но большая часть их теперь падала в горящие волны.
Со второго струга, идущего следом за драккаром, выкинули ещё одну струю белого пламени – пустив её высоко, навесом. Раскалено-белая полоса дугой прошлась по задымленному небу, метя в палубу «Черного волка». Мачта едва слышно загудела, раскидывая над драккаром навес из темного мрака, словно сотканный из черных нитей…
Заслон из тьмы отбросил струю белого пламени в море – и она покатилась по волнам огненной рекой, став продолжением горящего озера, тянувшегося за драккаром. Несколько человек, над которыми прошлась струя, зашлись в кашле, наглотавшись едкого дыма.
Больше ударов по палубе не будет, быстро подумал Ульф. Они прощупали, убедились, что драккар вооружен как положено. Теперь поступят по-другому.
Два оставшихся струга даже не пытались поравняться с человеческим кораблем. Один, резко ускорившись, подошел к корме – держась на этот раз так близко, что драккар уже не мог сдать назад, не налетев на него.
И огненные йотуны – черные силуэты, курившиеся дымком – начали стремительно перепрыгивать на палубу…
Некоторых из них щитами отбросили в море, горевшее за бортом. Остальных встретили мечами. Люди Ульфа разобрались на пары – спиной к спине.
Сам Ульф в помощнике за спиной не нуждался, оборотни двигались быстрей людей. Меч отражал белые стрелы, вылетавшие из рук огненных, с глухим звуком врубался в черные тела…
На палубе звучали крики, слышались стоны тех, кого йотуны сумели зацепить горящими стрелами.
А к стругу, который тащился следом за «Черным волком», сзади, вторым звеном, пристроился тот, что был поврежден. Йотуны с него перепрыгивали на соседнюю палубу, и уже оттуда – на человеческий драккар.
Ещё немного, подумал Ульф, и третий струг огненных, по-прежнему державшийся за кормой, присоединится к этим. От плеча отскочила стрела белого пламени, он молча, без выдоха, рубанул по черному силуэту перед собой. Качнулся в сторону, выдирая меч из тела йотуна – как раз вовремя, чтобы пропустить две стрелы, нацеленные ему в горло.
Вся надежда была на то, что «Черный волк» рано или поздно пройдет над подводными скалами. И один из чужих стругов зацепит их брюхом.
Правда, на палубе было уже слишком много огненных. И слишком много его людей стонало…
***
Свете хотелось убежать в каюту, закрыться там, забиться в угол – и прикинуться ветошью. Все равно она ничем не могла помочь.
Но Света по-прежнему стояла на лесенке. И выглядывала из люка. Поскольку от боя, кипевшего на палубе, зависела и её жизнь.
Если Ульф и его люди не одолеют черных существ, словно отлитых из мрака, курившихся дымками и бросавших короткие штрихи белого света, расцветавшие клубком пламени на человеческих телах…
Так вот, если Ульф и его люди не одолеют, то ей, скорей всего, тоже не жить.
А потом в двух шагах от люка на доски палубы упал человек, обожженный сразу несколькими клубками пламени. Скрючился, с глухим стоном крутнулся по палубе в сторону Светы…
Сквозь дырки в пластине шлема она разглядела глаза, широко раскрытые от боли. И тут же увидела черный силуэт, кинувшийся к раненому. Неведомое существо вскинуло обе руки, курившиеся дымками. В человека возле люка полетела ещё одна пара белых штрихов.
Полетела – и развернулась огненными бутонами, ударившись о панцирь. Лицо Светы опахнуло жаром, едкая вонь, стоявшая над палубой, стала гуще.
Раненый даже не застонал. Только судорожно дернулся всем телом. Одна из кистей рук была обгоревшей…
Его сейчас будут добивать, с ужасом поняла Света. И стремительно высунулась из люка. Бросила на палубу нож, так и оставшийся у неё в руке, вцепилась в панцирь раненого. Рванула к себе, к люку, обламывая ногти о бляхи…
А следом в её предплечье ударила белая стрела. Клубок полупрозрачного пламени вспыхнул и погас, зеленое полотно под ним мгновенно обуглилось, обнажив кожу – ставшую ярко-алой, словно обваренную.
Света закричала, разжав пальцы. Но черный силуэт уже навис над ней – и она, ничего не соображая от боли, необожженной рукой схватилась за нож. Вскинула его перед собой…
Белая, режущая глаза черта, уже летевшая в Свету, вдруг вильнула перед самым лицом. Черный силуэт почему-то попятился.
Неужто испугался простого ножа, путано изумилась она. И, повыше подняв кулак, в котором была зажата рукоять, перешагнула через пару ступенек.
От боли в голове все мутилось, её качало – но Света все-таки удержалась на ногах.
Существо, сотканное из мрака, вскинуло руки. В неё полетели белые штрихи…
И разлетелись в стороны, словно боялись её коснуться.
Вокруг сражались люди – с кем, с нелюдями? Опять сверкнули белые штрихи, летевшие в неё…
Но и эти рассыпались, не долетев буквально пары шагов. Как будто кто-то держал перед ней невидимый щит. Пара сияющих штрихов попала на раненого, вспыхнуло рыжее пламя, тот застонал.
И Света торопливо выскочила на палубу, едва не запнувшись о край люка. Присела над лежавшим человеком, держа перед собой нож.
Один из сражавшихся метнулся к ней, прикрыл щитом. Рявкнул:
– Иди вниз!
Света помотала головой, закусив губу от боли. В уме стремительно пролетело – если оружие этих существ её не трогает, тогда…
Она вдруг ощутила то, чего никогда не ощущала – странное, упоительное осознание того, что сейчас от неё зависит многое. Даже боль как-то забылась, сгладилась.
Света рывком выпрямилась, держа перед собой нож. Сделала шаг в сторону, уходя из-под прикрытия щита, который держал человек, стоявший рядом. Меч в его руках, поблескивая, отбивал белые стрелы.
Она сделала ещё шаг, встав над головой раненого. Над плечами и по сторонам рассыпались режуще-белые высверки – в неё пытались попасть со спины. Но штрихи разлетелись, так и не причинив вреда…
Света оглянулась через плечо. Человек, до этого прикрывавший её щитом, теперь дрался, словно танцуя и все время переступая с ноги на ногу. Между ними, скрючившись, лежал раненый.
Надо что-то делать, мелькнуло у неё.
И она, сцепив на рукояти обе ладони, подняла нож ещё выше. Шагнула назад, к корме корабля, где людей почти не было видно из-за черных силуэтов…
– Ярл! – заорал кто-то. Вопль прорвался сквозь крики, стоны и лязг мечей. – Твоя невеста! Там!
Белые стрелы, летевшие в неё уже градом, отскакивали в стороны. Света сделала ещё шаг. Черные силуэты начали расступаться. Люди в кольчугах теснили их к бортам и корме…
Из строя дравшихся людей вдруг вывалился человек, в том самом страшноватом шлеме, сработанном под вытянутую морду. Из-под лицевой пластины пробивалась серовато-молочная шерсть, в одном месте вымазанная черным.
На груди, поверх доспеха, поблескивала серебряная гривна.
Ульф.
– Вниз! – хрипло гаркнул он, протягивая к ней руку, свободную от меча.
И так вовремя, так кстати кто-то швырнул в Свету несколько белых штрихов – а те отлетели от неё на глазах у оборотня.
Ульф застыл, янтарные глаза жарко блеснули в прорезях лицевой пластины. Рука, протянутая к ней, на мгновенье повисла в воздухе.
Света торжествующе мотнула головой, глядя ему в глаза – и кривясь при этом от боли в обожженном предплечье. Затем сделала ещё пару шагов в сторону кормы, обходя Ульфа, как столб. Тут же увидела на палубе несколько тел в кольчугах, до этого прикрытых сражавшимися.
Ещё никогда она не ощущала себя такой…
Такой нужной. Помочь людям, хоть и в другом мире. Помочь в бою.
***
Впервые за всю свою жизнь Ульф растерялся прямо посреди драки.
Свейтлан держала его нож обеими руками – и стрелы огненных, словно испугавшись девушки с простым ножичком, разлетались в стороны.
Такого быть не могло. И все же это происходило у него на глазах.
Но в следующее мгновенье Ульф уже опомнился. Рявкнул:
– Прикрыть нос и корму! Будем выдавливать их в море!
Он видел, что творилось вокруг – огненные, начав всполошено пересвистываться, отступали к бортам. Его люди теснили их, и вокруг Свейтлан уже появилось пустое пространство…
Вот только она снова шагнула вперед, в сторону кормы, за которой чернел струг огненных, шедший следом. Ульф сделал два стремительных шага, опережая Свейтлан.
Он ещё успел срубить четверых огненных, держась рядом и приглядывая за тем, чтобы никто к ней не сунулся. Одно дело стрелы – но руками-то Свейтлан вполне можно потрогать, это Ульф уже знал из собственного опыта.
А раз можно потрогать, значит, можно и убить. Придушить, врезать посильней…
Черные силуэты расступались. Люди теснили их к бортам, выстроившись по обе стороны прохода, тянувшегося за Свейтлан и Ульфом.
Свисты огненных начали сливаться в единый хор, звучали уже непрерывно – и один из йотунов вдруг сиганул в сторону черного струга.
Ульф остановился, выкинул руку в сторону, придерживая Свейтлан.
Черные фигуры без разбега перепрыгивали через неширокую полосу воду, разделявшую человеческий драккар – и нос струга. Кто-то падал в воду, по которой все ещё плясали рыжие языки пламени. Тут же начинал выгребать к своей посудине. Огненных пламя не берет, это не люди.
Вот только в воде от них клубами валил пар. Слышалось шипение…
Глухо стучали мечи, врубаясь в тела тех, кто ещё не успел сбежать.
Ульф отследил взглядом, как исчез за бортом последний огненный – и только после этого повернулся к Свейтлан. Заметил краем глаза, что черный струг за кормой понемногу начал отставать…
Ещё какое-то время драккар шел в сопровождении корабля огненных, подбиравшего своих. Второй струг держался в стороне, третий, с поврежденным носом, давно отстал.
– Полторы осадки! – вдруг крикнул Гудбъёрн.
Вот и долгожданная мель.
Ульф радостно оскалился под прикрытием личины шлема. Подумал мельком – хорошо, что Свейтлан сейчас его не видит. И рявкнул:
– Сигвард, держи, как держал! Все к мачте! Сейчас нас тряхнет!
А потом он перекинул меч из правой руки в левую. Подхватил Свейтлан за талию, прижав спиной к своему боку – все равно гривна выложена поверх доспехов. Кроме того, этой ночью он уже прижимал её к себе. И ничего, выдержала. И она, и гривна…
Свейтлан трепыхнулась, что-то возмущено выкрикнула, но Ульф уже шагал к корме, держа её на весу и прикрывая всем телом от струга огненных – который все ещё был слишком близко.
В следующее мгновенье драккар качнуло. «Черный волк» заскрежетал днищем по верхушкам подводных скал. Ульф, которому осталась всего пара шагов до кормы, присел, расставив ноги, чтобы не упасть.
Свейтлан, испугано выдохнув, вцепилась в руку, державшую её.
Ульф снова радостно оскалился под личиной. И потому, что струг огненных, как он и надеялся, налетел на мель – но гораздо основательней, чем «Черный волк», из-за большей осадки. И потому, что его невеста впервые сама ухватилась за его лапу, сейчас наполовину волчью, покрытую шерстью.
Корабль снова дернулся, но уже потише, и оборотень добрался до кормы. Опустил Свейтлан на палубу возле своих людей, щитами и мечами прикрывавших во время боя Сигварда, стоявшего на правиле.
Из двух воинов, посланных сюда, на ногах остался лишь Угбранд. Торфред сидел, привалившись к борту. Выдыхал коротко, судорожно. От личины шлема и до горловины доспеха шея была обуглена – значит, в него попали, и не один раз.
Да и у Сигварда обе ладони покрылись волдырями. Но он продолжал держать рукоять темного дерева. Из прорезей личины льдисто посверкивали голубые глаза…
– Щиты к правому борту! – крикнул Ульф, глядя на струг огненных, тоже напоровшийся на подводные скалы – и теперь застывший в аккурат за кормой «Черного волка». – Сейчас нас угостят!
Потом он кинул одну руку на правило. Второй рукой ухватил Свейтлан за локоть, дернув к себе, чтобы не свалилась, когда корабль качнет.
Сигвард торопливо шагнул в сторону, уступая место у правила ярлу. Ульф поспешно бросил:
– Хради хаумархс фъёлди!
И драккар качнулся. Днище, севшее на скалы, заскрипело ещё сильней, чем прежде – но водная прядь, магия темных альвов, вделанная в корпус и послушная словам Ульфа, толкнула корабль вперед.
Вперед, на глубокую воду…
Оборотень ощутил ладонью дрожь правила – водные струи били по рулевой лопасти, спрятанной под волнами, показывая и подсказывая, где под водой скалы опускаются пониже. Чуть отжал правило влево.
И, содрогаясь от носа до кормы, издавая страшный скрежет, «Черный волк» пополз по горящим волнам.
Над морем тут же прокатился неживой рев – от оставшегося сзади струга огненных прилетела струя белого пламени.
Резной деревянный дракон на корме драккара, скаливший зубы в сторону врагов, в ответ выпустил два крыла черного мрака, обнявших корпус почти до середины.
А дальше, до самого носа, по правому борту уже выстроились люди, вскинув над планширем щиты – в два ряда, один над другим. Белая струя, отраженная крыльями, растеклась по ним, осыпав палубу искрами. И расплылась по волнам. Из-за правого борта тут же выметнулись клубы дыма, едко запахло.
Драккар снова качнуло – уже в последний раз. «Черный волк» наконец-то выбрался туда, где кончались подводные скалы, тянувшиеся от береговой линии в море. Рванулся вперед, подгоняемый водной прядью…
Ульф тут же молча заложил правило влево – на полном ходу уводя драккар на правый разворот. Стиснул локоть Свейтлан, чтобы та не упала, когда корабль качнется влево, после слишком резкого поворота.
По палубе уже бегали его люди, накладывая белые лоскуты на ожоги тех, кого задело сильнее прочих. Торопливо утаскивали вниз обожженных, которые не могли встать сами.
Мертвых, хвала богам, в этот раз вроде бы нет, подумал Ульф. Иначе ему уже сказали бы. Вовремя Свейтлан прогулялась от люка до кормы – случись это чуть позже, он сейчас считал бы погибших…
Но раненых – треть хирда.
Тела огненных, оставшиеся на драккаре, повыкидывали за борт, подцепив баграми, чтобы невзначай их не коснуться. Света, увидев это, дернулась.
– Это враги, – проворчал Ульф, придержав её за локоть. – Тебя они не пожалели бы. Постой пока рядом со мной, Свейтлан. О том, что случилось, поговорим потом. И дай мне руку – ту, что с ожогом.
Он отпустил её локоть, не убирая одной ладони с правила, задрал свою кольчугу с одного бока, добираясь до пояса, застегнутого поверх рубахи. Отыскал одну из узорчатых блях, украшавших кожаный ремень – и вытащил прижатую ею крохотную скатку. Достал, встряхнул.
По морскому ветерку развернулся лоскут чисто-белой, полупрозрачной ткани.
– Эта тряпка заговорена светлыми альвами, – пояснил он, глядя в лицо Свейтлан, глаза которой сейчас подозрительно блестели – а губы кривились. – Лечит. А ещё унимает боль. При нужде останавливает кровь. Руку?
Света, стоя рядом, сморгнула слезы и вскинула перед собой обожженное предплечье. Теперь, когда бой вроде бы закончился, боль вернулась, став даже сильней, чем прежде. Руку нестерпимо жгло…
Ульф быстрым движением, которого она даже не успела уловить, налепил белый лоскут на кожу пониже локтя, где уже налился желтовато-серый волдырь. Велел хрипло:
– По краям растянешь сама. Прижми к коже, и оно прилипнет. С этой штукой все пройдет быстро, даже шрама не останется. Ты ведь поймала только одну стрелу огненных?
Света кивнула. Подумала – значит, вот как это называется. Стрелы огненных.
Хрипевшего рядом воина с обгоревшей шеей уже уводили к люку. Шлем с него сняли, горло и подбородок покрыли точно такими же белыми лоскутами. Густо, внахлест.
Ещё один человек из команды корабля, стоя рядом, прилепил лоскуты на обе ладони. Но не ушел.
Света, покосившись на него, переложила нож в ладонь обожженной руки. Морщась, начала натягивать ткань по бокам, стараясь прикрыть края ожога.
Боль и впрямь стала меньше, причем почти сразу же.
– Держи нож покрепче, – вдруг приказал Ульф, не глядя на неё. – Что он значит для тебя, разберемся потом. И встань у меня за спиной, чтобы не задело ненароком стрелами огненных.
Она посмотрела в ту же сторону, куда уставился оборотень – но он дернул её за зеленую рубаху, подтаскивая к себе и запихивая за спину. Света покачнулась, схватилась здоровой рукой за широкое плечо, по которому рядами шли бляхи.
И решила, что вот теперь самое время постоять в уголке.
«Черный волк» на полном ходу приближался к паре черных стругов. К тому, что налетел на скалы, подошел третий корабль огненных, до этого державшийся в стороне. Там звучали неясные выкрики, сквозь которые пробивались резкие, отрывистые свистки…
– Пытаются снять с мели, – пробормотал вдруг Ульф
И Света поняла, что это было сказано для неё. А следом оборотень рявкнул:
– Щиты на нос! Прикрыть правый борт!
Его люди, уже очистившие палубу и от раненых, и от тел огненных, опять выстроились со щитами у планширя.
«Черный волк» прошелся рядом с черными кораблями на полном ходу. Оттуда одна за другой прилетели три струи белого пламени. Над палубой, чуть пониже поперечной реи на мачте, тут же раскинулось тонкое, колышущееся черное облако. Распустились темные крылья от столба на корме, люди вскинули щиты…
А потом Ульф крикнул:
– Верк фатн!
И изумленная Света увидела, как резная голова неведомого зверя, укрепленная на носу, повернулась в сторону пары черных кораблей. Выплюнула струю мрака…
Там завопили, и нос одного из кораблей оплыл, став бесформенным.
– Вот и все, – негромко сказал Ульф.
И опять для неё, как поняла Света.
– За нами они уже не погонятся. К берегам Эрхейма тоже не поплывут – им теперь надо убраться к себе. Все три струга не на ходу. Пару я повредил, ещё один сел на скалы.
Он проговорил это быстро, не оборачиваясь к ней. А потом уже громко бросил:
– Викар! Прими правило!
К оборотню кинулся один из людей, стоявших на палубе. Принял рукоять из его рук.
– Поворачивай корабль на прежний курс, – сказал Ульф, убирая ладонь с деревянной рукояти. – Но не спеша, чтобы раненых не кинуло на переборки. И держись при повороте открытого моря. Чем дальше мы будем от стругов огненных, тем лучше.
Затем Ульф обернулся к Свете, взял её за локоть здоровой руки. Выдохнул, глядя янтарными глазами сквозь прорези в личине:
– Мне нельзя покидать палубу… но нам надо поговорить. Отойдем в сторону.
Он не спросил, а приказал – и Света пошла за ним, косясь на серовато-молочную шерсть, выбивавшуюся из-под шлема, покрывавшую шею до самого ворота кольчуги. Сзади, над хребтом, окрас оказался темней, чем на горле. И куда-то исчез хвост из длинных, до лопаток, волос…
С десяток человек, задержавшихся наверху, стояли на носу. Остальные исчезли в люке. Черные струги за кормой уменьшались. Палуба под ногами опять едва заметно накренилась – корабль разворачивался.
Ветер разбирал волосы Светы на пряди, грязные, какие-то закопченные.
Интересно, как они тут моются, вдруг стрельнула у неё мысль – но тут же погасла, потому что Ульф, подойдя к борту, развернулся к ней. Разжал пальцы, державшие её локоть.
Хотя нет, не пальцы. Света проводила взглядом крючковатую ладонь, соскользнувшую с её руки. Густо поросшую все той же шерстью, с сероватыми когтями.
– Тебе будет трудно разговаривать со мной? – вдруг спросил Ульф. – Сейчас, когда я в волчьем облике?
