Текст книги "Руна на ладони (СИ)"

Автор книги: Екатерина Федорова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

– И что теперь? – спросила самка, едва он смолк.

А следом откинула покрывало. Встала – голая, крепкая и бесстыдно-прекрасная. Налитые груди нежно дрогнули.

– Теперь мы подождем, – отозвался Торгейр

И насмешливо улыбнулся, глядя на Ульфа.

– Волчья жена, как я понял прошлым вечером, очень предана своему мужу. И любит проводить ночи с ним – хорошая привычка для жены. Сюда оборотень попал с её помощью. Возможно, его Свейты сейчас нет в крепости. Но она обязательно здесь появится. Откроет проход туда, где находится волк, чтобы узнать, жив ли он… а я посмотрю, чем волчья баба готова поступиться ради жизни мужа.

Хильдегард, уже натягивая платье, глухо сказала:

– Она отдаст дар, только если коснется руны Чаши с легким сердцем.

– Да? – Торгейр тоже встал. – Так тебе сказала та колдунья, Ауг? Но старуха тебя обманула. Твои люди ушли от неё без пары, а для оборотня она привела в наш мир эту девицу. Может, эти слова тоже ложь? Кроме того, волчья жена успела что-то заподозрить. Она уже не возьмется с улыбкой за руну Чаши, не вложит сама её тебе в руку…

Он подошел к Ульфу. Потянулся к поясу, стянувшему звериное тело над поджарыми бедрами. Выдернул кинжал, болтавшийся под впалым животом, ухватился за шерсть на мощном загривке – расположенном на уровне его пояса.

А потом Торгейр вонзил острие клинка в шею оборотня. Неглубоко, под челюстью. По шкуре лунного окраса потекли струйки крови – но Ульф даже не дернулся.

– Пусть испугается, когда его увидит, – тихо сказал Торгейр. – И может, если я пообещаю отпустить волка живым, эта Свейта схватится за руну Чаши с легким сердцем? Впрочем, для того, что мы должны сделать, достаточно даже одного дара. Во всяком случае, так сказал Хеймдаль, посланец асов.

Хильдегард, развернувшись, посмотрела на неподвижного оборотня. Глаза у неё странно блеснули.

– Ты ведь убьешь его потом? Он слишком много слышал…

– Посмотрим, – тише прежнего сказал Торгейр. – Через несколько дней все то, что он узнал, не будет иметь значения. Пожалуй, пока я подержу его в подземелье.

– Чтобы волчья жена была посговорчивей? – буркнула Хильдегард.

Торгейр отошел от оборотня. Бросил негромко:

– По вновь созданному Биврёсту ты поднимешься вместе со мной. Тебе этого должно быть достаточно. А теперь замолчи. Свейта может появиться в любое мгновенье.

Хильдегард одно мгновенье недовольно смотрела на него – но когда Торгейр бросил на неё взгляд, поспешно опустила глаза.

ГЛАВА 11

Света замерла, притаившись за углом башни, где лежала густая тень.

Свет луны расчерчивал крепость мутно-серыми полосами. Тут и там поблескивали отсветы далеких фонарей, выхватывая из мрака углы зданий. До неё доносились людские голоса, вдали едва слышно позвякивало железо – местная стража бдела, проходясь по крепости дозором.

Ульф пришел сюда, чтобы убивать. Иначе он взял бы её с собой в опочивальню Торгейра. Света это понимала…

Но сейчас она думала в основном о том, что убить могут Ульфа. И это пугало её не в пример больше, чем возможная гибель Хильдегард или Торгейра.

Честно говоря, гибель этих двоих её сейчас не слишком волновала.

А на Земле так и не узнала бы, какая я бесчувственная, подумала Света. Но на войне как на войне. И врага, конечно, можно, даже нужно пожалеть – но только после победы…

Когда она настанет. И если она настанет.

Света вжалась в стену, неровную, сложенную из громадных каменных глыб, от которых тек холод, леденивший спину сквозь рубаху. Задумалась.

Прошлый визит Ульфа в крепость закончился тем, что в памяти у него остались подозрительные воспоминания и провалы. Что, если Хильдегард и теперь с ним совладает?

Зачем-то же я пришла сюда, подумала Света.

Пусть Ульф потом рассердится – но если его не будет слишком долго, ей придется открыть проход. И хоть одним глазом, да посмотреть, как там Ульф.

А что рассердится – не беда. Лучше сердитый Ульф, чем мертвый.

Только нужно решить, какую из рун использовать как оружие, мелькнуло у Светы. И помнить, что Хильдегард может схватиться за ту же руну – но перевернутую. Тогда удар будет парирован. Как это случилось в каюте, на корабле, когда она сама коснулась опрокинутой руны Врат.

А вот если это, к примеру, будет руна Льда, Исс…

Исс – вертикальная черта. Как её не поворачивай, Исс так и останется чертой. Ихвар, руна Щита, тоже не изменится при повороте. И руна Рассвета, Дагр, состоящая из двух треугольников, слепленных вершинами, будет прежней.

Правда, неизвестно, как эта Дагр действует…

В той стороне, куда ушел Ульф, вдруг что-то загрохотало. И сразу же зазвенели крики.

Света высунулась из-за угла. Но разглядеть удалось немногое. Уходила вдаль каменная стена приземистого, длинного здания, по большей части тонувшая во мраке. По ту сторону его разливалось озеро света, там горели фонари – и можно было разглядеть в стене ряд оконных ниш.

Лишь одну из них обрисовывали слабые отсветы.

Потом из-за далекого угла, подсвеченного желтоватым сияньем, выскочили люди. Побежали в её сторону…

Крики все нарастали.

Света немного отступила, прижавшись к стене – но полностью за угол не спряталась. Смотрела на бегущих, не отрываясь.

Сердце билось часто, судорожно. Ульфа нигде не было видно.

Если пройдет ещё немного времени, а он не вернется – значит, Хильдегард его скрутила, подумала Света. Снова, уже во второй раз.

И теперь Ульф может надеяться только на неё.

Она страдальчески скривилась. Велика надежда – мастерица рун, даже не знающая, что с этими рунами делать…

У неё за спиной вдруг раздались возгласы. Света торопливо оглянулась.

В той части крепости, что лежала по другую сторону от башни, по стенам строений тоже судорожно метались отсветы фонарей. Кто-то бежал сюда, заслышав крики у дома конунга.

Она отступила в тень, присела, вжавшись в стену. Тут же вспомнила слова Ульфа – и натянула на голову ворот рубахи, слишком свободной для неё. Спрятала лицо, оставив неприкрытыми лишь глаза.

Ножны и клык Ульфа, который она, уходя с корабля, не сняла, теперь болтались под подбородком.

А потом из-за строения, темневшего напротив, появились люди. И в руке одного из них горел фонарь.

Света поспешно растянулась во весь рост у стены, пытаясь слиться с землей. Ворот рубахи съехал, она уткнулась носом в сгиб локтя…

Но – пронесло. Четверо мужиков промчались мимо, не заметив её. Света, едва люди завернули за угол, рядом с которым она пряталась, вскочила. Помчалась к зданию напротив, торопясь убраться от башни до того, как там снова кто-нибудь появится…

И на бегу вдруг вспомнила, что Хильдегард может в любую минуту открыть к ней проход. Если мастерица рун уже справилась с Ульфом, то сразу после этого она должна подумать о его жене.

Света с размаху повалилась в тень, черным пологом раскинувшуюся возле дома напротив башни. Ударилась плечом о стену, стиснула зубы, чтобы не охнуть – и торопливо ухватилась за ножны, висевшие на шее. Нащупала нацарапанную на них перевернутую руну Врат, поспешно накрыла её ладонью.

Под пальцы попался клык Ульфа. Длинный, гладкий, обмотанный проволокой…

Слева, из промежутка между строениями, выскочило ещё несколько человек. Все побежали к дому конунга.

Похоже, Ульф все ещё там, мелькнуло у Светы.

– Расходитесь! – крикнул вдруг кто-то от угла башни, совсем рядом с тем местом, где она только что пряталась. – Конунг сказал, все в порядке! Он велел всем идти обратно!

Вот и все, потеряно подумала Света. Раз у конунга все в порядке – значит, у Ульфа все плохо.

Надо уходить на корабль. И уже оттуда, чтобы её не заметили дозоры, бродившие по крепости, открыть проход к Ульфу. Так она хотя бы узнает, жив ли он…

Вот только Хильдегард, возможно, ждет от неё именно этого.

Света ещё одно мгновенье неподвижно сидела в тени, глядя на людей, уходившихся от дома конунга. Потом, опомнившись, натянула одной рукой на голову ворот рубахи. Стянула его под глазами.

И вдруг подумала – может, пойти другим путем?

Не соваться к Хильдегард по-глупому. Сыграть с ней в игру…

Фё – Огонь. Исс – Лед. Хагалар, руна Разрушения.

Даже Наудр, руну Подчинения, можно пустить в ход. Ради спасения Ульфа – можно.

И перевернутая Тфурисар, руна Врат, будет всегда под рукой. Так что переместиться к ней Хильдегард не сможет.

Впрочем, вряд ли мастерица рун рискнет лезть в проход, зная, что он в любой момент может закрыться. Как ни жаль того воина, что остался без руки, но…

Но Хильдегард обязательно о нем вспомнит – и не осмелиться идти напролом.

И отсидеться рядом с Ульфом мастерица рун не сможет. Вряд ли руну Фё, приведенную в действие где-нибудь во дворе, можно отменить, схватившись за перевернутый знак у себя в спальне. Пусть-ка помечется по крепости…

А простых стражников можно отпугнуть руной Наудр, решила Света. Только приказы надо отдавать самые простые, короткие, не превращающие людей в неизвестно что.

Губы насмешливо дрогнули. С её знанием языка по-другому и не получится.

Лишь бы они не убили Ульфа, внезапно мелькнуло у неё. Но в любом случае, прежде чем его убить – Торгейр и Хильдегард постараются сообщить ей об этом. Чтобы заманить к себе, раз уж она им нужна…

Двор между башней и строением, в тени которого Света пряталась, опустел. Вдали, у дома конунга, тоже никого не осталось. Там больше не вопили – лишь в отдаленных концах крепости продолжали возбужденно перекликаться мужские голоса.

И луна успела спрятаться за тучи. Блеклый свет, широкими серыми полосами ложившийся на двор и крыши, угас. Осталось лишь зарево огней по ту сторону дома конунга, и высверки фонарей в руках дозорных, ходивших между зданиями.

Света встала. Стянула с головы ворот рубахи, пошла вдоль стены, стараясь ставить ногу мягко – и не шуметь. На ходу потянулась одной рукой к карману джинсовых штанов. Вытащила оттуда книжицу с рунами.

Левая рука надежно лежала на ножнах, поверх перевернутой руны Врат.

Она пробиралась между постройками, уходя все дальше от дома конунга. Морщилась, когда под ногу подворачивался очередной камень с неровными краями, обломанным зубом выпиравший из земли.

В обувке, которую Ульф смастерил из куска кожи, хорошо было ходить по ровным палубам его корабля. А вот бродить в ней по крепости оказалось делом нелегким…

Зато шаги выходили бесшумными. Ну или почти бесшумными.

Всякий раз, когда навстречу попадались дозоры, Света замирала у очередной стены. Отпускала ножны, открывала книжицу на страничке с руной Наудр, сложенной надвое. И ждала. Мало ли что…

Но её так и не заметили. То ли тучи помогли, скрыв луну, то ли просто повезло.

А затем над домами поднялась крепостная стена, подсвеченная сверху неяркими огнями. И Света, добравшись до строения, за которым начиналось пустое пространство, остановилась. Замерла за углом, оглядываясь и прислушиваясь.

Здание, за которым она спряталась, уходило вправо. Было оно небольшим, низким – и больше напоминало сарай, стены которого небрежно, почти без раствора, сложили из необтесанных валунов.

Ей хотелось верить, что людей там нет. Но даже если есть – где-то слева, в отдалении, невнятно бубнили чьи-то голоса. Значит, будет кому помочь при нужде.

Света присела, засовывая книжицу обратно в карман. Выхватила нож, висевший на груди, потянулась вперед, за угол…

И тремя движениями, глубоко вонзая лезвие, вырезала на земле с той стороны угла знак Фё – вертикальную черту с двумя косыми черточками. Сунула клинок обратно в ножны, задумалась на мгновенье.

Можно ли использовать сразу две руны? Так, чтобы и Фё пустить в ход, и перевернутую руну Врат держать под ладонью, в рабочем положении? Хватит ли её дара на оба знака?

Да что гадать, мелькнуло у неё. Нужно попробовать и так, и так.

Света опять потянулась вперед. Накрыла ладонью вырезанную Фё, по-прежнему стискивая левой рукой ножны с руной Врат. Зажмурилась, на всякий случай мысленно представив себе огонь. Клубящееся оранжево-желтое пламя, с черной опушкой дыма сверху.

Но ничего не произошло. Света облизнула пересохшие губы, убрала левую руку с ножен. Снова зажмурилась, прижимая ладонь к земле, опять представила пламя…

И едва успела отдернуть руку, потому что рядом с ней вдруг полыхнуло.

Огонь взметнулся от земли длинными оранжевыми струями – каждая высотой в человеческий рост. Струи выстроились цепью по неровному кругу.

А в следующее мгновенье пламя немного опало. Но не погасло. Начало растекаться – с гудением и треском, весело плюясь искрами и выбрасывая желтые с краснотой языки огня.

Словно по земле разворачивался сияющий, горящий ковер.

Света вскочила, потому что пламя вырвалось из земли уже возле её ног. Колени обожгло. Она отшатнулась, но успела заметить – там, где её ладонь только что накрывала руну Фё, остался пятачок нетронутой земли. Темнел себе прорехой в огненном ковре…

Вдалеке закричали:

– Горит!

И Света отскочила назад. Забежала за следующий угол того же строения, замерла у стены, подумала потрясенно – что, если пламя будет расходиться и дальше, не останавливаясь? А чтобы погасить его, надо пробраться туда, где осталась на земле руна Фё? И сгорит сначала крепость, потом город…

Крики, звучавшие и слева, и справа, приближались. Света выглянула из-за угла. Пламя, растекшись метра на три от угла строения, остановилось. Дальше не шло – но горело радостно, жарко.

Только непонятно было, что его подпитывает. Не трава же, росшая у стен дома?

Словно сама земля полыхает, подумала Света.

И побежала вправо, вдоль каменного сарая, за которым пряталась. Решила на бегу – надо бы устроить ещё несколько пожаров возле крепостных стен. Тогда в крепости начнется суматоха…

А Хильдегард придется побегать.

ГЛАВА 12

Ручеек крови из раны на шее быстро иссяк. Тело оборотня зарастило порез, остались лишь багрово-алые полосы на лунной шерсти.

Они ждут Свейту, вяло подумал Ульф. А потом Торгейр засунет его в яму под землей…

Какая-то часть его взвыла и заскреблась в уме. Под лобной костью, по затылку побежали мурашки.

Они ждут Свейту, уже чуть яснее подумал он. Дадут ей увидеть кровь на его шкуре. Чтобы она была посговорчивей, как сказала Хильдегард. Потом Торгейр уложит Свейту на свое ложе, а его отправит в яму под землей…

Мурашки обернулись зудом.

Волчья кровь, подумал Ульф чуть ясней. Та его часть, что досталась от Фенрира, великого предка – и дошла до него через кровь отцов и дедов. Вот что неслышно воет где-то у него в уме.

В памяти вдруг всплыли обрывки саги про великого Волка, что рассказывал ему когда-то отец.

Фенрира боги сковывали трижды. И каждый раз он сам соглашался надеть цепь.

Мы просто хотим посмотреть, сможет ли ты её разорвать, говорили Фенриру асы. Бог Тюр даже вложил свою руку в пасть великого Волка – чтобы доказать, что тому ничего не грозит.

Тюр за это поплатился рукой, когда Фенрир не смог разорвать последнюю, уже третью цепь. И понял, что боги не собираются его освобождать. Что все это был обман…

Милость богов, которой хвастался Торгейр, не одолела бы Фенрира, проплыла в уме у оборотня медленная мысль. Предок не впадал в оцепенение от силы Одина – раз уж пришлось его обманывать.

И он не промахивался, собираясь убить.

Человеческая половина, вот что его предало. То, за что он держался с самого детства…

Это она его губит. И ладно бы только его. Но и Свейту…

Оцепенение снова навалилось, глухое, вязкое, полное равнодушия.

Выходи, из последних сил позвал Ульф. Волк! Волк?!

Где ты?!

Он попытался дернуться. Шерсть на мгновенье встала дыбом – но тут же улеглась. А тело даже не пошевелилось.

Время шло.

Торгейр, уже одетый, полусидел на кровати, откинувшись на изголовье. Смотрел перед собой, не обращая внимания на замершего волка. Поигрывал кинжалом, который вытащил из ножен на поясе Ульфа. Правая рука подбрасывала окровавленный на конце клинок. Лезвие стремительно описывало круг, рукоять послушно падала в подставленную ладонь…

Хильдегард сидела на сундуке по ту сторону кровати. Смотрела в сторону выбитого окна, напряженная, собранная – и на её груди полукругом лежало рунное ожерелье.

Добыча, уже засыпая, вяло подумал Ульф. Вот она, добыча, которая все ещё жива. А где-то в крепости – рыжая волчица. Если до неё доберется Торгейр, то волчица уже не принесет волчат. Логово останется пустым.

И неслышный, беззвучный – ему вдруг снова послышался вой. По затылку опять сыпанули мурашки…

А потом что-то толкнуло его в бездну сонного беспамятства, на краю которой он качался. И Ульф исчез.

Его попросту не стало.

Огромный лунный волк, раза в два больше обычного волка, неподвижно стоял у стены человеческого логова. И, скосив глаза, рассматривал людей.

От них пахло недавней случкой. Это напомнило ему о рыжей человеческой самке, которая сейчас бегала где-то тут, неподалеку. Внутри здешней ограды. Он её не видел – но через выбитое окно текли запахи, и один из них, слабый, едва заметный, принадлежал ей.

Тот, второй, почему-то называл рыжую самку волчицей. Хотя волчицей она не была. Слабое тело, никудышные клыки – у волчат и то острее…

Но таких волчат, с острыми мелкими клыками, могла принести ему только она. Потому что приняла того, второго. Стала его парой.

Придется за ней присмотреть, решил волк. И приглядеть, чтобы эти двое, которые сейчас поджидали рыжую – как волки поджидают кабана на привычной для него тропе – самку не тронули.

Может, взвыть, мелькнула вдруг у него насмешливая мысль. Пусть люди попрыгают, догадавшись наконец, кто с ними рядом. Уже не тот, второй, с его человеческими мыслишками…

Но тут же он решил – нельзя. Самка, сидевшая на сундуке, была опасна. Даже опасней, чем самец на кровати. С такой добычей не играют.

Однако в чем заключалась опасность этой самки, волк не помнил. Это знал тот, второй. Второй вообще много знал – и мысли его пахли человеком…

Люди ждут рыжую, и я подожду, решил волк.

А потом надо будет убить самого слабого – самца на кровати. И если его самка не сбежит, то убить и её.

Из выбитого окна вдруг потянуло далеким дымом. Насторожившийся волк едва удержался от глухого низкого рыка. Где-то горело – в стороне от человеческого логова, в котором он сейчас прятался.

Как бы рыжая не опалила себе лапы, мелькнуло у волка. Потом не сможет охотиться. Хотя за неё вроде бы охотился тот, второй…

Точно не волчица, решил волк. И едва заметно подобрал верхнюю губу. Продолжил ждать…

– Пожар! – наконец-то закричали за разбитым окном.

Самец недовольно посмотрел в сторону пустого проема – а вот самка встревожено вскочила. Сказала быстро:

– Это она. Похоже, решила опробовать руны. Вместо того, чтобы прийти за своим оборотнем!

Самец нахмурился.

– Ты уверена?

– Так вовремя начавшийся пожар? Конечно, уверена, – с жаром ответила самка.

В дверь ударили, заорали:

– Конунг, там пожар!

– Так тушите, – недовольно крикнул человек, поднимаясь с кровати. – Или без меня там некому поднести ведро с водой?

За дверью на мгновенье установилась тишина, потом забухали удаляющиеся шаги.

Сразу видно, что горит не его логово, подумал волк. Иначе он не сидел бы тут.

– Огонь, рожденный руной, водой не залить, – заявила женщина. – И просто так этот огонь не погаснет, ты же знаешь. Мне придется выйти. Конечно, в крепости дома каменные, сгореть могут только крыши – но люди будут удивлены, когда увидят, что кое-где вода не гасит пламя…

– Помолчи, – негромко бросил человек.

И женщина тут же смолкла.

Волк насторожился. Чутье и то, что он знал из воспоминаний второго, говорили ему, что самка опасней самца – но почему тогда она поджала хвост, как только он рыкнул?

Надо подождать и послушать, решил волк. Вдруг это пригодится второму?

Самец подошел к изножью кровати, глянул в оконный проем. Сказал, стоя к самке спиной:

– Там ещё загорелось. Уже ближе к воротам. Мне кажется, я знаю, что задумала волчья жена. Она испробовала перевернутую руну Врат – значит, сообразила, что действие руны отменяет та же самая руна, только начертанная по-другому. Эта Свейта подожжет крепость в нескольких местах, а сама немного подождет. Ей нужно, чтобы ты вслед за ней начала бегать по крепости, туша огонь, который она разожгла. Тогда, и только тогда волчья жена откроет проход к оборотню – в надежде, что ты будешь далеко от него. Она собирается вытащить отсюда волка. Эта Свейта не знает, на что я способен. И опасается тебя больше, чем меня.

– Ну и пусть явится, – ответила самка. – Жаль, я не увижу её лица, когда она окажется здесь – и поймет, что на тебя руны не действуют. Пусть испробует на себе милость Одина. А потом появлюсь я…

– Нет, – резко сказал человек. – Что-то здесь не так. Если собрать все вместе… Ауг вдруг подсовывает какому-то оборотню девушку из Неистинного Мидгарда – хотя твои люди ушли от неё без пары. Потом старуха отправляет тебе весть о девице. И какой-то инеистый, по словам все того же оборотня, тут же её убивает. Зачем? Чтобы мы не смогли допросить старуху? А после этого волк находит возле трупа Ауг руны, которые прямо указывают на меня. Одал – тот, кто получит наследство. Руна копья, Тейвас – удар, который он нанесет. Урус, руна бури – тут и толковать нечего, великие беды, которые он причинит. Затем Альгис, руна бога-защитника. Если ты помнишь, её ещё называют руной Хеймдалля. Того самого, кто пришел ко мне с вестью от Одина.

– Но руны лежали перевернутыми, – заметила женщина. – Это меняет их значение.

Она сделала пару шагов, замерла за спиной у самца. Тот оглянулся на неё. Заявил:

– Ты сама знаешь – все зависит от того, откуда на них смотреть. Как я понял из объяснений волка, если со стороны трупа, то руны и впрямь должны были показаться перевернутыми. Но Ауг оставила послание не для себя, а для того, кто подойдет к её телу. Оборотень не понял смысла рун – но он насторожился. И убрался из Нордмарка задолго до того, как твои слуги отыскали светлого альва, видевшего странную девицу рядом с каким-то оборотнем. Все это вышло случайно… или кто-то с нами играет? Твой отец отказал Ульфу, он пошел за невестой к Ауг, тут же получил женщину с даром, уплыл к Хрёланду. И ты, узнав об этом, захотела забрать дар себе этой Свейты. Как уже забрала у других. Это напоминает мне приманку в капкане…

Капкан, недобро подумал волк, стоявший по-прежнему неподвижно. Капкан – плохо. Но на этих двоих – хорошо!

– Локки, – выдохнула женщина, – за этим может стоять только великий йотун. Если Локки и впрямь приковали в Неистинном Мидгарде, но он как-то освободился – тогда он не захочет возвращения асов. Может, дар этой бабы не такой, как мой, в этом все дело? И ты не сможешь её одолеть?

Так много слов, подумал волк. Но плохо, что самец насторожился. И от него запахло тревогой с привкусом страха.

По крепости перекрикивались люди, из окна все сильней несло дымом, горьким, нечистым, не таким, как от лесного пожара. В горле от него рождалось рычание – но приходилось терпеть и сдерживаться.

Все ради второго, мелькнула у волка злая мысль. А ведь он даже не желает выпускать его на волю время от времени. Хотя бы иногда.

– Может, ты и права, – медленно выговорил человек. – Ауг объявила темным альвам, что люди, живущие здесь, станут углями и льдом. Или у неё было видение, или старухе об этом кто-то рассказал. А теперь мы стоим тут, девица зажигает костры в крепости, оборотень рядом со мной…

Его последние слова утонули в грохоте – раскатистом, долгом. Словно каменная лавина сошла с горы. Даже пол опочивальни содрогнулся вслед за раскатами.

Люди дружно оглянулись в сторону окна, волк подавил желание оскалиться.

– Она испробовала руну Разрушения, – напряженно заявила женщина. – Раскатала по камешку или стену, или один из домов. А на завтра назначен арваль, поминки по твоему отцу. Арваль должен пройти спокойно – чтобы тебя объявили конунгом, как положено. И подняли на щитах… без этого ничего не выйдет. Я должна идти. Нужно хотя бы погасить костры…

– Мы пойдем вместе, – отрывисто бросил человек. – Но сначала я изменю кое-что в этой игре. Заморозь его.

Он указал на неподвижно стоявшего оборотня.

– Полностью? – спокойно спросила самка, потянувшись к ожерелью на груди.

И волк понял – сейчас.

Сейчас!

Лунного цвета тень взметнулась с пола – к тому, кто был ближе. И опасней для рыжей, бродившей сейчас по крепости…

Когти вонзились в мягкое тело, клыки рванули горло. Хрустнул кадык.

Самка, вместо того, чтобы закричать, молча кинулась к нему.

И волк, уже падая на пол вместе с телом, которое подмял под себя – вдруг ощутил, как шкуры на бедре коснулась женская рука.

Он выдрал из горла гортань вместе с куском хрящеватой трубки, тянувшейся от неё. Покатился к окну, все ещё сжимая в пасти сладковатую человеческую плоть, с лоскутами кожи, содранными с шеи…

Правую заднюю лапу внезапно ожгло ледяным холодом.

Волк стряхнул с клыков кровавые лохмотья, заполнившие пасть. Разжался пружиной, чтобы выпрыгнуть в окно – но задняя лапа вдруг скользнула по полу.

И прыжка не получилось. Лапа окостенела, став негнущейся. Когти с тонким скрипучим звуком прошлись по половицам, оставив в них борозды.

Оборотень неловко завалился на бок. Тут же попытался вскочить, но опереться удалось лишь на передние лапы. Задние уже ничего не чувствовали.

Режущий холод волной тек по телу, поднимаясь снизу, от крестца.

А потом лед добрался до сердца. Стиснул болью так, что не вздохнуть, не выдохнуть…

И сквозь ярость, плескавшуюся в зверином уме, пролетело – один из двоих мертв. Это хорошо. Вот только эта добыча станет его последней. Если бы рыжая все-таки принесла волчонка!

Пусть он вырастет в рыжего волка, яростно подумал оборотень.

Человек, так и не успевший крикнуть, лежал на полу. Что-то булькало, кровь вытекала из разодранной шеи. Ноги ударили пятками по половицам – слабо, с мелкой дрожью…

Самка стояла над телом. Смотрела на волка с ненавистью.

– Значит, это ты зубец капкана, – медленно, тягуче сказала она. – И я сама привела тебя к нему… но ещё не все потеряно. Мерзнешь? Даже твоя баба, появись сейчас тут, тебя уже не спасет. Руна Исс – одна из трех необратимых. Её нельзя перевернуть, нельзя отменить. Каково это – заживо становиться льдом, оборотень? Может, хочешь, чтобы я согрела тебя пламенем Фё?

Волк, все ещё упиравшийся в пол передними лапами, развернулся к ней. Подумал – может, рыжая догадается уйти назад, в его логово, плывущее по волнам. Откроет нору вроде тех, что она умеет открывать в стенах, и спрячется…

Остатки дыхания вырывались из пасти морозными клубами. Челюсти свело ломотой от стужи, по загривку резануло ледяным холодом – словно лезвием.

Он покачнулся и упал.

Но упал уже ничком, стремительно начиная перекидываться. Ноги, все ещё немного похожие на лапы, сразу же накрыла шуба инея. Белый покров, искристо поблескивавший в свете альвова огня, быстро пополз к лопаткам.

На половицах рядом с его телом вспухла колючая корка ледяных кристаллов. Потекла дальше, к стене под окном.

И в самый последний миг, когда в уме уже исчезла последняя мысль, принадлежавшая волку, Ульф вынырнул из небытия.

Тела он не ощущал – только боль и дикий холод.

Но сквозь дымную вонь ноздри ему теплым перышком вдруг пощекотал знакомый запах. И Ульф ещё успел увидеть, как за спиной Хильдегард, в простенке возле двери, распахнулась дыра прохода. Успел разглядеть Свейту, молча кинувшуюся вперед.

Хильдегард, стрельнула мутная мысль. Хильдегард её скрутит!

Перед глазами все заволокло серым – корка инея докатилась до лба.

И все погасло. Все исчезло – опочивальня, Хильдегард, Свейта…

ГЛАВА 13

За спиной у Светы полыхали уже четыре пожара, когда она решилась использовать руну Разрушения.

Решилась только потому, что оказалась возле крепостной стены – и пока петляла между зданиями, рядом то и дело пробегали люди, спешившие к другой стороне крепости. К огням, которые она там зажгла.

Значит, есть надежда, что никого из стражников здесь не осталось, подумала Света. Можно попробовать.

Руну Хагалар, припомнив о том, как мгновенно загорелась земля вокруг руны Фё, она вырезала в паре метров от стены. Наклонилась, коснулась знака, тут же отскочила назад. И сквозь крики расслышала, как тяжело, со скрипучим треском, расступилась земля. Дрогнула у неё под ногами…

Света покачнулась, едва не упав, но все же устояла. Добежала до ближайшего строения, прижалась к нему.

Сзади уже скрежетали камни стены, повисшей над трещиной в земле – пронзительно, стонуще. А когда камни рухнули, у Светы заложило уши. В носу и горле запершило от пыли, все вокруг стремительно заволокло черно-серым маревом.

Несколько мгновений она стояла, сглатывая, чтобы избавиться от немоты в ушах. Пыль, закрывшая все, осела быстро. И неяркие отсветы далеких пожаров заплясали на верхних камнях стены, в которой теперь зиял пролом. Широкий – хоть на тройке проезжай.

Значит, вот как действует Хагалар, подумала Света.

Неподалеку кто-то истошно закричал:

– Стена рухнула! Это колдовство!

И она снова нырнула в темноту. Второпях едва не столкнулась с людьми, спешившими к пролому – но вовремя остановилась, замерев и прижавшись к стене. Её шагов они, похоже, не расслышали, потому что пронеслись мимо.

Хватит бегать, подумала она. Как там Ульф? Жив ли он? В любом случае, дальше тянуть нельзя, надо идти к нему…

Над крышами в другой стороне крепости полыхало зарево. Такое же яркое, как и прежде. Похоже, Хильдегард не захотела выйти, чтобы погасить огни.

Может быть, она сейчас рядом с Ульфом, решила Света. Это надо учесть. Не смотреть на неё, когда проход откроется…

Она вдруг представила себе, как идет, глядя под ноги и держа в руках книжицу с руной Врат. Вылитая овца на заклание, подбегай и хватай…

И внезапно в уме темной тенью скользнула мысль о ноже. Том, что был вложен в ножны на груди.

Я не смогу, со страхом подумала Света. Воткнуть лезвие в живого человека? Нет!

Кроме того, если подойти к Хильдегард достаточно близко, та её скрутит. И Хильдегард способна закрыться от ножа руной Щита…

Но Ульфа надо спасать. Если она ничего не сделает – то обречет его на смерть.

И неожиданно для себя самой Света вдруг успокоилась.

Перебоялась, наверно, мелькнуло у неё в уме.

Поставим цель, подумала она, глядя в темноту, подсвеченную багровыми всполохами. Сначала надо защитить себя от Наудр. Смотреть под ноги – не выход.

Света выдернула нож, торопливо нацарапала на ножнах, над перевернутой руной Врат, опрокинутую руну Покорности. Подумала, возвращая нож на место – а теперь пора разобраться с Хильдегард. Посмотрим, кто кого…

Она достала из кармана штанов книжицу, нашла страничку, которую вышила первой. С обычной, не перевернутой Тфурисар, руной Врат. Стиснула книжицу в кулаке так, чтобы стежки касались внутренней стороны ладони, занесла вторую руку над ножнами, поближе к рукояти ножа, над опрокинутой Наудр…

И, наклонив голову вперед, представила себе лицо Ульфа.