Текст книги "Головач-2 (СИ)"
Автор книги: Эдвард Ли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)
Мысли в голове у Вероники продолжали метаться.
– Дальше что? Вы хотите узнать, где живут родственники Поли?
– Ну, да! – засветился от радости Хелтон. – В смысле, я слышал только, что у него есть дом в месте под названием Нью-Джерси, а еще в том далеком краю, называющемся Калифорния. – Он щелкнул пальцами. – О, и еще у него есть дом в Нью-Йорке. Но... едрен батон. Мы не знаем ни адреса, ничего. Ты можешь что-нибудь придумать?
Вероника закатила глаза. Ради...
– Дайте мне мой ноутбук и я пробью его имя через "Гугл".
Хелтон поежился, а Микки-Мэк, вздрогнув, повернулся.
– Гугл?! – спросил молодой человек, – Что это? Болезнь какая-то?
– Похоже на колдовство, парень. – Хелтон выглядел возбужденным. – Ты собираешься заколдовать Поли?
Вероника провела пальцами по волосам.
– Я поищу его имя в интернете! Боже! Неужели вы, люди, вообще ничего не знаете?
– Интернет? О, да, та волшебная штука, которая подсоединяется к твоему мудреному "компутеру". – Хелтон передал ей ноутбук. – Пожалуйста, дорогуша. Ты должна нам помочь.
Вероника нахмурилась и зашла на страничку "Гугла".
– Какая у Поли фамилия?
3
– Винчетти, – ответил ей Хелтон. – Поли Винчетти. Думаю, он – «тальянец». – Затем здоровяк сел на складной стул, в голове у него вращались мольбы и молитвы. Пожалуйста, Боже. Пусть Вероннерка поможет нам разузнать про этого клятого Поли...
Он подпрыгнул, когда зазвонил сотовый телефон.
Вероника оторвала взгляд от клавиатуры.
– Блин, кто же это может быть? – с явным сарказмом произнесла она.
Хелтон раскрыл крошечный телефончик.
– Да?
– Эй, Хелтон, ты большая деревенская куча дерьма, – раздался голос Поли. – Просто звоню, чтобы узнать, как тебе понравился наш маленький фильм, – затем из телефона полился смех.
У Хелтона внутри все начало закипать.
– Слушай меня, ты, злой урод, и слушай внимательно. Мы отомстим тебе так, что ты и представить себе не сможешь!
– Конечно, Гомер, конечно...
– И прекрати называть меня так! Я не знаю никакого Гомера!
Послышался дребезжащий смех.
– Отрасти себе мозг, дружище. И возвращайся домой... – затем раздался взрыв хохота. – Хотя, ой, блин, по-моему, ты уже не сможешь вернуться домой, не так ли? Потому что мы сожгли тот сортир, в котором ты жил, дотла!
– Ничего страшного, Поли, – вновь оживился Хелтон. – Просто построю себе новый дом... как только сдам в ломбард все те бриллианты и золотые цепочки, которые я украл из шкатулок твоей шлюхи-женушки.
Смех Поли стих.
– Позволь мне сказать тебе кое-что, Хелтон. Никто не может связываться с Полом Винчетти. Никто. Я никогда в жизни так не веселился, когда «откладывал личинку» в рот той дохлой бродяжки. Но ты тоже можешь на кое-что рассчитывать. Однажды, очень скоро, я «отложу личинку» и в твой рот.
Связь оборвалась.
Хелтон вновь сел, вздохнув. Закрыл раздражающий его телефон.
– Блин, дядь, – сказал Микки-Мэк. – Это был он?
– Да.
– Что говорит этот злой ублюдок?
– Просто трепался не по делу. Хотя, меня он разозлил. – Терпение есть добродетель – так сказано в одной хорошей книге. Думаю, я должен сам поработать над этим чуть усерднее.
– Мы доберемся до него, дядь. Мы доберемся до него.
Хелтон посмотрел, как Вероника возится с маленькими клавишами.
– Ну, как удачно?
– Думаю, да, – ответила она. – По Полу Винчетти полно информации. В основном, судебные приказы, досудебные объявления и все такое. Думаю, много времени у меня это не займет...
– ЗдОрово! – радостно воскликнул Микки-Мэк.
Хелтон сцепил руки. Боже, пожалуйста. Пожалуйста...
Из противоположного угла продолжали доноситься стоны. Это ожил Думар. Волосатый мужчина сидел, глядя перед собой. Затем он заморгал и поднес руку к животу, будто испытывая недомогание.
– О, боже, пап. Это был не страшный сон. Это было на самом деле.
– Просто не думай об этом.
– Как они могли сделать такое с моей любящей женой? Только самые злые люди могли сотворить подобное...
– Чем больше будешь думать об этом, тем хуже будешь себя чувствовать. Лучше придумай, что нам сделать, чтоб отомстить им.
Но Думар продолжал стонать.
– Оууууу, оууууу. Они не только трахнули ее, но... но... О, святой Моисей! – затем его голос перешел в заунывное бормотание. – Они зарыли ее в землю с животом, полным их дерьмаааааааааа...
Отвлекшись, Вероника, бросила взгляд в его сторону.
– Что?
– Ничего, дорогуша. Он ничего не говорил, – заверил ее Хелтон. – Просто... занимайся своим "компутером".
Вероника вздрогнула, затем вновь принялась что-то набирать на клавиатуре.
– Моя любящая верная жена, – продолжал стонать Думар. – Как... как они могли?
– Микки-Мэк, – рявкнул Хелтон. – Выведи Думара подышать свежим воздухом. Это ему поможет.
– Конечно, дядь, – затем молодой человек сопроводил Думара на улицу.
Верная, любящая жена? задумался Хелтон. Ну, это было не совсем так. Он слышал пару историй про Мэри Бет. Он не мог подкрепить их доказательствами, но...
Думар, вероятно, тоже слышал кое-какие истории, но не принимал их во внимание – любовь, действительно, слепа. Если кто-то влюблен, он предпочитает не верить подобным слухам. Тем не менее, до брака с Думаром Мэри Бет пользовалась определенной репутацией: репутации женщины, неразборчивой в половых связях. Хотя, после свадьбы был один случай, когда запасы самогона серьезно сократились, и Мэри Бет – кстати, та еще пьянчужка – намекнула, что если Хелтон нальет ей, то она сможет выразить ему благодарность оральным способом (это произошло в отсутствие Думара – тот уехал на несколько дней на оленью охоту). Но Хелтон, естественно, отказался от предложения знойной женщины и слегка поколотил ее за склонение к столь безнравственной низости. Хотя, вполне логично, что раз Мэри Бет сделала такое предложение Хелтону, существует высокая доля вероятности, что она предлагала то же самое и другим. Стало быть, изменяла Думару. К тому же Хелтон слышал немало тому подтверждений...
Конечно же, он никогда не упоминал об этом при своем сыне, а обширный синяк на лице его жены нашел убедительное объяснение в виде неосторожного падения при собирании дров. Но эта женщина, если честно, была шалавой высшего порядка. И Хелтон допускал, что вполне возможно, что бойкий, юный – а теперь очень даже мертвый – Крори Тактон был зачат ею вовсе не от Думара.
Вот вам и «верная, любящая жена».
Хелтон печально посмотрел на Веронику как раз в тот момент, когда она подняла глаза, улыбнулась и произнесла:
– Есть.
– Что есть, дорогуша? Что? – возбужденно спросил он. Сгорбившись, он посмотрел на экран.
– Я нашла одну газету, и...
– Газету? Где?
Вероника занервничала.
– На компьютере. В интернете.
– Но это ж не газета! Это – машинка.
Вероника тяжело вздохнула.
– Это – "Ньи-Йорк Таймс-точка-ком", Хелтон. Это не физическая газета, а ее интернет-страница.
Хелтон схватился за голову.
– Дорогуша. У меня ото всех этих "тек-нол-логий" башка уже болит!
У Вероники тоже застучало в висках.
– Это – газета из волшебной страны, понятно? – не удержавшись, закричала она. – Так или иначе, похоже, что Пол Винчетти принадлежит к целой династии предполагаемых преступников. Он десятки раз привлекался к суду за все – от рэкета, подкупа и уклонения от уплаты налогов до наркотрафика, заказных убийств и распространения нелегальной порнографии. – Она пожала плечами. – Но никогда не был осужден. Отличные адвокаты и много денег. Смотрите. Вот его фотография, – затем она прочитала подпись под снимком: – Предполагаемый мафиози Пол Винчетти, он же Поли Третий, покидает здание федерального суда. Винчетти был арестован в июне по обвинению в изготовлении снафф-фильмов для рынка подпольного порно. Все обвинения были с него сняты, после непоявления в суде государственных свидетелей.
Хелтон, прищурившись, всмотрелся в мерцающий экран.
– Так вот он какой. Поли, – произнес он нараспев. Элегантно одетый мужчина на цифровом снимке улыбался, собираясь сесть в поджидающий его лимузин. – Мелкий крысеныш, верно? Вероннерка, можно по одному лицу сказать, насколько злой это человек.
Вероника нажала еще несколько клавиш.
– А вот другое фото, – и она стала читать: – Предполагаемый преступный лидер Пол Винчетти III обедает в элитном нью-йоркском ресторане "Массачези", спустя всего неделю после того, как предполагаемый босс конкурирующей криминальной организации Агостино Пагнателли был расстрелян неизвестными киллерами. Винчетти запечатлен здесь со своей женой Марши и матерью Адель.
– Да, это – Марши, верно. У нее на лбу написано, что она деревенская шлюха. А ее большие сиськи? Это – имплантанты. Зуб даю, у нее денег не меньше, чем у него, после получения наследства Тибальда Кодилла. – Хелтон мрачно усмехнулся. – Дорогуша. Эту чопорную деревенскую кошелку мы называем не иначе, как «спермо-ГЛОТКА», да! С деньгами или без, быдло оно и в Африке быдло. Она – все равно, что плевательница в баре, только все эти годы ее наполняли вовсе не плевки. А молофья.
Вероника поморщилась.
– Хелтон, пожалуйста...
– О, извини. Пардон за мой французский. – Однако глаза у него расширились, когда он внимательней всмотрелся в фото. – А это его мать, говоришь?
Вероника кивнула.
– Адель Винчетти. Ей 62 года.
– Выглядит неплохо для бабы ее возраста, да? – Хелтон неосознанно потер себе промежность. – Зуб даю, она тоже сделала себе те модные имплантанты.
– А также другие виды косметической хирургии, – предположила Вероника, глядя на фигуристую женщину с внешностью Софи Лорен. – Она очень, очень богатая. Владеет особняком из песчаника в Верхнем Вест-Сайде, согласно городским записям о налогах.
– Из песчаника? Это что за хрень? Кому нужен дом из песчаника?
– Не берите в голову, – оборвала его Вероника. – Вы хотели, чтобы я отыскала кого-нибудь из родственников Поли. Я это сделала.
Хелтон почесал свою лохматую бороду.
– Картинки – это хорошо, но, дорогуша, нам нужен адрес.
После дополнительных манипуляций с клавишами Вероника указала на экран.
– Старый добрый адресный справочник "Эй-Оу-Эл", Хелтон.
– Что?
– Западная 75-ая стрит и Дессорио-авеню, 12.
– Это что за хрень?
– Адрес Адель Винчетти.
Хелтон пристально всмотрелся в экран, а затем воскликнул:
– ИИИИИИИИИИИИ-ха! – Потом наклонился и...
Вероника сморщила лицо.
... влепил крепкий слюнявый, отдающий смрадом изо рта поцелуй ей в щеку.
– Тащите сюда свои задницы, парни! – крикнул он в боковую дверь. – Мы отправляемся в путешествие!
Думар и Микки-Мэк вернулись в грузовик, лица у них были полны недоумения.
– Собираемся! – "протрубил" Хелтон. – Вероннерка снова напала на золотую жилу! Она нашла адрес мамаши Поли!
Думар и Микки-Мэк взревели в унисон:
– ИИИИИИИИИИИ-ха!
– А живет она... – Хелтон опустил глаза. – Где она живет, дорогуша?
В особняке из песчаника за много миллионов долларов, который она унаследовала от своего последнего супруга, Пола Винчетти Младшего, – сказала она. – На Манхэттене, в Верхнем Вест-Сайде.
Микки-Мэк запрыгал вверх-вниз.
– Манхэттен? Это где?
– В Нью-Йорке.
Микки-Мэк перестал прыгать. Все трое обменялись взглядами, которые можно было бы назвать зловещими.
– В Нью-Йорке? – спросил Думар. – В Нью-Йорке?
– Единственном и неповторимом.
– Едрееен батон, – прошептал Микки-Мэк. – Он такой же большой, как Пуласки, верно?
Вероника поморщилась.
– Пуласки вряд ли можно назвать большим городом, Микки-Мэк. Это – городок. У него население десять тысяч. Население Нью-Йорка – десять миллионов.
Мужчины снова зловеще переглянулись.
Думар запнулся.
– Но мы никогда.... не были в больших городах.
– Что ж, в именно такой мы сейчас и едем! – взревел Хелтон. – И мы устроим мамаше Поли правильную месть!
– ИИИИИИИИИ-ха!
Вероника зажала ладонями уши.
– Хелтон, пожалуйста! Вы же сперва меня отпустите, верно? Вы же не собираетесь везти меня до самого Нью-Йорка? Верно?
– О, не беспокойся насчет этого, мисси. Мы сделаем для тебе поездку максимально комфортной.
Вероника заплакала.
– Заводи грузовик, Думар! – радостно скомандовал Хелтон. – Мы едем в Нью-Йорк!
Глава 11
1
Но прежде чем они выехали из города, Хелтону и его родне пришла в голову мысль, что они понятия не имеют, как добираться до Нью-Йорка. Вероника лишь сказала им: "Проедете по Вест-Мэй-стрит до Корт-Пуласки-драйв, затем свернете на 81-ое шоссе. Это примерно 500 миль, 8-9-ти часовая поездка", – и после этого, по-прежнему прикованная к столу, измученная отчаянием, истощением, вызванным шоком, и полной ошарашенностью своим положением, уснула глубоким, беспокойным сном.
– Блин, пап, – произнес сидящий за рулем Думар. – Куда мы едем?
А Микки-Мэк добавил:
– Я был за пределами округа всего пару раз в жизни.
Хелтон оглянулся и увидел, что Вероника спит, свернувшись клубком, в углу.
– После всего, что Вероннерка для нас сделала, будить ее будет не правильно, так что... – Он заметил что-то впереди. – Подъедь-ка туда, сынок. Мы ж не болваны. Просто возьмем и купим себе карту.
– Отличная идея, пап!
Они заехали на заправку "Хесс", укомплектованную неизменным минимаркетом. Микки-Мэку было поручено заправить бак и проверить масло, в то время, как Хелтон с Думаром направились в магазин. Звякнул колокольчик, и на этот звук из-за кассового аппарата выглянула и тут же нахмурилась грудастая и фигуристая девушка лет 25-ти.
– Ну, здравствуй, мисси, – поприветствовал ее Хелтон. – Мы там заправляем грузовик, похожий на большую кучу дерьма, но еще нам нужна карта...
– Вы что, слепой? Карты у входа, на стойке, – огрызнулась кассирша. У нее были темные, блестящие волосы, пронзительные глаза и русский акцент. Потрясающее тело, вот только лицо злое и недовольное. На бейджике было написано имя КАША. Грудь обтягивала узкая футболка, украшенная лицом Владимира Путина, хотя Хелтон вряд ли знал, кто это такой. Из-под футболки выпирали соски размером с огуречные дольки, так что лифчик иммигрантка явно не носила.
– Клевые сиськи, – прошептал Думар.
– Да, сынок, возможно. Хотя сразу могу сказать, что она такая же дружелюбная, как бешеная собака. – Хелтон стал изучать стойку с картами "Рэнд МакНэлли", в то время, как Думар отправился купить несколько банок содовой.
После нескольких минут пристального разглядывания выяснилось, что на стойке нет карт Нью-Йорка.
– Дорогуша? – поинтересовался Хелтон. – Здесь, похоже, только карты округа и все такое. Нам нужна карта, которая покажет нам, как добраться до Нью-Йорка.
Каша бросила на него испепеляющий взгляд.
– Нью-Йорк?! Как можно быть таким тупым? – раздался голос с сильным акцентом. – Зачем на заправке в маленькой вирджинской дыре карта Нью-Йорка?
Хелтон остолбенел.
– Ну, я, правда, не знаю. Но думаю, что у вас может быть есть какие-нибудь, скажем, в "загашнике".
– Неправильно думаете! Теперь, почему бы вам просто не заплатить за бензин и не свалить? Мне не нравятся ваши деревенские рожи!
Хелтон замер.
– Не нужно быть такой гадкой, мисси. Мы просто пытаемся узнать дорогу.
Лицо девицы покраснело от гнева, или даже от ненависти.
– Это – дерьмовый городишко и дерьмовая страна! Надо было мне остаться на картофельной ферме под Магнитогорском...
– Что ж, тогда просто возвращайся в свой "Маг-ниттер-горш", поскольку раз тебе не нравится Америка, можете засунуть вашу клятую картошку себе в задницу! – не смог удержаться Хелтон.
Последовали враждебный смех, сопровождаемый покачиванием выдающихся грудей, и Каша заявила:
– Вы большие грязные деревенщины... о, да! – она произнесла это как «бошие гряные девенщины.» – Эта страна наполнена одними засранцами! Все это я вижу круглосуточно! Если не вы, деревенщины, так людишки, живущие на пособие, гребаные «пенсы», наркоманы и... – она произнесла слово на букву "Н" во множественном числе.
Хелтон с трудом удержался от желания закатить ей взбучку, но тут ему в голову пришла идея получше.
– Что ж, девонька, ты определенно кипятишься из-за чего-то, но, думаю, у всех нас бывают подобные деньки. Как насчет того, что мы просто заплатим и уберемся? – он вытащил стодолларовую банкноту 1966-го года, и в этот момент подошел Думар и поставил перед кассой несколько банок содовой.
– Ого! – продолжала бесноваться Каша. – Еще один деревенщина! Боже мой, терпеть не могу деревенщин. Ты – большой жирный деревенщина, а ты... ты – маленький и тощий деревенщина!
– Постой-ка, девонька, – ответил Думар. – Мы не сказали ни слова против тебя.
– О, да, пошел ты на хрен! Идите вы оба на хрен! В моей стране, Матушке России, таких засранцев, как вы отправляют в исправительно-трудовой лагерь! Вы все – бесполезные засранцы! – Необходимо упомянуть, хоть и с опозданием, что слово «засранцы» она произнесла как «засрацы». Она наклонилась вперед, качнув выпирающими из-под узкой футболки грандиозными молочными железами, и с преувеличенной серьезностью понюхала воздух.
– Ого! И от вас воняет! – Она притворно закашлялась. – Воняет дерьмом!
– Пап? – начал, было, Думар. А мы... – Но Хелтон улыбнулся и прервал сына, затем очень тихо прошептал: – Подгони грузовик к заднему входу.
Глаза Думара понимающе блеснули, и он вышел из магазина.
– Вот, держи, дорогуша, – Хелтон сказал, отдавая кассирше "сотку". – И раз ты встала не с той ноги, можешь оставить сдачу себе.
Та поморщилась, глядя на купюру.
– О, черт! Даже ваши деревенские деньги воняют дерьмом!
– Но сперва отбей-ка мне вот тот вишневый напиток, – быстро добавил Хелтон и направился к автомату в дальней части магазина. Там он замешкался, держа в руках пустой стаканчик, затем бросил недоуменный взгляд назад.
– Мисси? Извини, но – едрен батон – я не могу понять, как работает эта мудреная машина. Учитывая, что я оставил тебе внушительную сдачу, не могла б ты показать мне?
– Ого! – Руки у кассирши заметно дрожали. – Каким же тупым надо быть, чтобы не знать, как налить себе напиток! – С багровым лицом она выскочила из-за прилавка и зашагала к автомату.
Необходимо упомянуть, что в процессе ходьбы груди у нее эффектно подпрыгивали вверх-вниз.
Она выхватила стаканчик у Хелтона из руки.
– Просто ставишь гребаный стаканчик под кран и...
С уст враждебно настроенной дамы не слетело больше ни слова, поскольку Хелтон двинул своим огромным деревенским кулачищем ей в висок. Она свалилась на пол, как тряпичная кукла (прошу заметить, тряпичная кукла с большой грудью), и Хелтон вытащил ее из магазина через задний выход.
2
– Блядь, – произнес зам. начальника полиции Мэлоун, а затем подчеркнуто повторил. – Да, именно «блядь».
Сутулый и обладающий крупным кадыком сержант Бувер кивнул. Скорая только что уехала, увезя с собой мертвое тело местного жителя Клиффорда Гиллера, старого сварливого урода, тем не менее хорошо известного в округе. Когда мистер Гиллер заметил пропажу со двора своего прелестного щеночка, которому была неделя от роду, он сразу же заметил толпу, собирающуюся возле одного из наиболее ветхих домов чуть дальше по улице. Конечно же, он провел расследование и к своему невыразимому ужасу, обнаружил отчлененную голову своего любимца, варварски насаженную на кол в переднем дворе.
После этого он получил обширный тромботический инсульт и умер на месте.
Потребовалось еще полдюжины полицейских, чтобы разогнать толпу крайне недовольных местных жителей, собравшихся на месте происшествия. Расходящиеся сыпали комментариями вроде: "Какой прок от полиции, которая ничего не может сделать с убийцами собак?", "Весь мир превращается в дерьмо, и окружные копы позволяют нашему городку тоже превращаться в дерьмо", "Им платят зарплату с наших налогов! И пока они жрут свои гребаные пончики, наркодилеры и им подобные мучают наших домашних любимцев".
Пошли они на хрен, – подумал Мэлоун. Он даже не ел пончики – из-за повышенного содержания сахара в крови. Но что бесило его больше, чем ноющие местные жители, так это то, что кто-то убивает щенков. Потому что, понимаете, он любил щенков больше, чем людей...
Дом оказался пустым, его обитатели – явно нелегальные иммигранты, торгующие героином – в полной мере поняли красноречивое послание, оставленное на убогом переднем дворе. Фрагменты щенка, кровь, шерсть и т.д. были обнаружены на заднем, что свидетельствовало о том, что невинное животное было замучено и изувечено. Мэлоун поморщился от этой мысли, признав, с какой радостью он поменялся бы ролями и помучил человека, инициировавшего это зверство.
И все это выставляло Мэлоуна в очень невыгодном свете.
– "Герыч", "герыч" и еще раз "герыч", – пробормотал он, глядя, как офицеры огораживают место происшествия. – Винчетти продолжает богатеть, а мы продолжаем выглядеть круглыми идиотами.
От жевательного табака левая щека Бувера превратилась в шар, размером с его кадык. – Так вы действительно думаете, что собак убивает один из людей Винчетти?
– Это всего лишь догадка, хотя... да. Это происходит, всякий раз, когда какой-нибудь чужак приходит на его территорию. Что-то вроде визитной карточки.
С унылым видом Мэлоун и Бувер вернулись к своим машинам. Он ошеломленно взглянул на пустующий ныне многоквартирный дом, когда эксперт в перчатках снял с кола голову щенка и положил в пластиковый пакет.
– Так что насчет вашего большого плана, шеф? – поинтересовался Бувер тоном, в котором мог скрываться сарказм. – Вашего плана по поимке убийцы щенков?
– Это дерьмо потребует времени. Ты знаешь это. Я жду доставку...
– Доставку?
– Ага, – ответил Мэлоун, решив пока не раскрывать свои карты. Нервозность не покидала его. Он щелкнул пальцами. – Дай мне немного твоего "Ред Мэна", а? У меня жуткая никотиновая ломка, а я совсем пустой.
Бувер сплюнул немного табачного сока, нахмурившись.
– Блин, шеф. Вы зарабатываете больше, чем я. Обама только что поднял цену за пакет на "бакс" и знаете, для чего? Чтобы оплачивать медобслуживание для детей, чьи родители скорее потратят свое пособие в баре, чем пойдут работать! Просто продолжает повышать налоги ради расходов на завоевание популярности, кукольных домиков в Белом доме и ради выращивания помидор на Южной Лужайке! – Естественно, Бувер произнес слово «помидор», как «памыдор». – Разве этот умник не понимает, что каждый поднятый налог это минус один доллар из экономики. Лучший способ починить экономику – это понизить налоги, это создаст больше рабочих мест. А чем больше рабочих мест, тем больше сверхприбыль!
– Бувер, а мне нравится президент Обама, – Мэлоун произнес "Обама", как «Оби-бамма». – Так что хватит болтать и дай мне немного твоей «жвачки».
– Покупайте сами себе свою гребаную "жвачку", шэф!
Мэлоун в шоке уставился на него.
– А еще лучше, пусть вам Обама покупает, потому что он миллионер! За последний год он заработал в сенате четыре миллиона. Как младший сенатор может заработать четыре миллиона, если его гребаная зарплата даже меньше двухсот штук? Я не такой богатый, чтоб бесплатно раздавать «жвачку»! – Бувер посмотрел на Мэлоуна, моргнул и разразился хохотом. – Черт, шеф! Вы, что, шуток не понимаете?! – затем он протянул начальнику шестидолларовый пакетик «Ред Мэна».
– Странное у тебя чувство юмора, – ответил Мэлоун, и засунул большим пальцем себе за щеку четверть содержимого пакетика. Сразу же после этого в его патрульной машине заквакала рация. – Ответишь? – пробормотал Шеф.
Бувер направился к машине, но в это же самый момент местная жительница и известная занудна Митци Крукер протиснулась вперед с тявкающей максой на поводке.
– Дуд Мэлоун! – крикнула она, потрясая кулаком. – Это мы, налогоплательщики, оплачиваем твою клятую "жвачку"!
Иди, прими душ, старая карга, – подумал Мэлоун, но сделал вид, что не слышит ее. Он сплюнул табачный сок, и тут к нему обратился Бувер.
– Черт, Шеф. Это был участок. Бля буду, если вас не ожидают две доставки.
У Мэлоуна засветились глаза.
– Одна из...
– Какой-то конторы под названием "Би-Энд-Ти Диджитал" в Теннесси.
Да!
– Другая из...
– Приюта для животных города Пуласки. Вас ждет новенький щеночек, – сказал Бувер.
3
Небольшое изменение маршрута заставило Хелтона и его родню вернуться в их родную глухомань. Открытые проселочные дороги по-настоящему радовали глаз. В этом отношении Хелтону не нравился противоестественный вид Пуласки или любого другого города, но потом он содрогнулся от страшной мысли: Интересно, как же тогда выглядит НЬЮ-ЙОРК?
Отогнав от себя тяжелые думы, он посмотрел в сторону и увидел, что они проезжают участок земли, принадлежащий старому доброму Нюсу Уинчелу. Хелтон действительно заметил Нюса и его сына Тьюба, копающих ямки под столбы для ограды, которую тот хотел поставить. Хелтон помахал, и Нюс с Тьюбом помахали в ответ.
Однако целью Хелтона был следующий участок, и через пару минут он парковал громоздкий черный грузовик посреди Фуксонского пастбища.
– Приехали, парни. Микки-Мэк, тащи девку, – и самый молодой вытащил из грузовика полубессознательную Кашу. Светило солнце, дул прохладный ветерок, и Микки Мэк с Думаром энергично потерли себе между ног. В непосредственной близости стояло несколько коров, жующих свою жвачку. Животные проявляли полное безразличие к грузовику и этим неуклюжим людям.
– Блин, а у сучки, как ни крути, клевое тело, – сказал Думар. – И я люблю, когда так торчат соски.
– Хочешь, чтоб я принес кольцевую пилу, дядь? Да? Да? – затараторил Микки-Мэк светясь преждевременной радостью, но радость быстро улетучилась, когда...
ШМЯК!
... огромная ладонь Хелтона жестко соприкоснулась с лицом молодого парня. Он упал в опасной близости с солидными залежами коровьего навоза.
– БЛИН, дядь! Больно-то как! Зачем ты меня так?
– Чтоб прочистить твои гребаные уши, парень, потому что ты, видимо, не слышишь, что я говорю. – Хелтон погрозил ему пальцем. – Ты не можешь устраивать девке «головач», только потому, что она нахамила тебе. Именно таким вещами раньше занимались Кодиллы.
– Да, Микки-Мэк, – подключился Думар. – Как папа уже говорил, "головачи" устраиваются только, чтоб отомстить за страшное, страшное преступление.
– Верно. Поэтому мы не будем устраивать "головач", не будем ее убивать, и даже не будем ее трахать, – подытожил Хелтон. – Это сделало бы нас ниже, чем она. Понимаешь?
Микки-Мэк поднялся на ноги, потирая лицо.
– Да, думаю, да...
– Теперь, почему бы вам, парни, не разбудить нашу маленькую подружку Кашу?
Однако ситуация резко изменилась, когда из "ширинок" возникли пенисы, и две струи мочи полились крест-накрест девице на лицо. Когда та начала приходить в себя, рот у нее протестующе открылся, и сразу же наполнился мочой. С перекошенным от ужаса, блестящим лицом она приподнялась, опираясь на руки. Казалось бы, бесконечные ручьи с предельной точностью устремились вниз и пропитали узкую футболку с портретом Владимира Путина. Мокрая ткань прилипла к пышным шарам, подчеркнув мельчайшие детали ее ареолов и бугорков. Эта футболка была достойна конкурса деревенской моды.
– Боже мой, – воскликнула она. – Вы... вы... вы – злые деревенщины!
Лохматая бровь Хелтона поползла вверх.
– Ну, вот ты снова сквернословишь. Дорогуша, есть хорошее золотое правило, не хами людям, которые не хамили тебе.
– Вы собираетесь меня убить, я знаю! – взвыла она с акцентом.
– Мы не собираемся тебя убивать, и даже не собираемся трахать. Конечно же, ты заслуживаешь "траха". Но, понимаешь, мы бережем свою молофью для кое-чего более важного, чем ты.
Промокшая девица недоверчиво посмотрела на него.
– Но мы преподадим тебе урок, потому что у тебя очень грязный рот.
– П-п-простите меня!
– Слишком поздно извиняться, – заверил ее Хелтон. – Извинения – это одно, но они ни хрена не стоят, если исходят не от чистого сердца, – затем огромная ручища Хелтона легла девице на макушку. Та завизжала, когда он схватил ее за мокрые волосы и поднял на ноги.
Думар выглядел раздраженным.
– Блин, пап. Я понял, что мы не можем трахать ее из-за того, что наказание должно соответствовать преступлению, но – едреееееееен батон! – можем мы хотя бы увидеть ее голой?
Не сводя глаз с грудей под мокрой футболкой, Хелтон задумался над вопросом.
– Не вижу в этом ничего плохого, – сказал он. Затем обратился к девице: – Ладно, мисси. Снимай одежду.
Обтекаяющая Каша лишь молча посмотрела на него.
В то же время Думар передал отцу довольно большой револьвер – а если конкретно, то сделанный сто лет назад в Британии "Уэбли" 455-ого калибра, чья уникальность состояла в том, что это был редкий автоматический револьер. Сие древнее оружие некогда принадлежало домашнему тирану и вырожденцу Арчерду Коннеру, умершему нехорошей смертью в начале 90-ых. Сын Коннера, Тритт Коннер, по прозвищу "Боллз" получил это оружие в наследство, но некоторое время назад погиб в процессе какого-то конфликта в лесу возле закрытого хосписа для неизлечимо больных священников. Думару посчастливилось приобрести реликвию за бесценок в ломбарде Крик-Сити.
Но, как бы то ни было, Хелтон взял внушительное оружие и направил его на девицу.
– Снимай, давай.
Всхлипывая, с трясущимися коленями Каша разделась.
У троих мужчин отвисла челюсть.
– СРАНЬ господня! – воскликнул Микки-Мэк.
– Вот это тело, да? – восхищенно произнес Думар.
Хелтон продолжал хранить молчание.
Обнаженная женщина поблескивала на солнце. После "мочевого душа" волосы у нее висели, словно маслянистые веревки, а темные лобковые волосы сверкали, как россыпь бриллиантов. Мокрая кожа буквально лучилась светом, словно солнечные блики на озере. В тот момент она походила на некую Сирену Новой Темной Эпохи, Сияющую Богиню Мочи и Страсти.
Ее грудь выделялась абсолютным, неоспоримым превосходством.
Микки-Мэк и Думар поежились от восхитительного зрелища.
– Блин, пап. У нее тело даже лучше, чем у Вероннерки. Просто класс!
– Не думал, что когда-нибудь в жизни увижу такое горячее тело, – простонал Микки-Мэк и принялся лущить свою теперь уже полностью эрегированную "кукурузину". Думар делал то же самое. И теперь следует упомянуть, что после бурного опустошения мочевых пузырей, никто из мужчин не застегнул ширинки.
У Хелтона не было другого выбора, кроме как потереть себе между ног и раздраженно выругаться под нос.
– Знаю, что класс, но именно это отличает хороших людей от быдла. А мы не быдло. У быдла нет того, что называется моралью. Если мы «кинем палки» этой злющей сучке только за то, что она нам нахамила, то будем не лучше самого Тибальда Кодилла. Так что, парни, заправляйте свои «петушки» обратно в штаны, где им и место. – Он подмигнул. – Нам они потребуются позже.
С неохотой и недовольным бормотанием, Микки-Мэк и Думар подчинились старшему.
– А теперь остаешься ты, мисси. – Хелтон постучал дулом пистолета по ладони.
Каша стояла и дрожала. Прохладный воздух не только вызывал дрожь, но и очаровательно морщил колоссальные соски, когда моча начала подсыхать.
– Что-что-что, – заикаясь, с акцентом произнесла девица, – вы собираетесь делать?
