Текст книги "В году тринадцать месяцев"

Автор книги: Эдуард Пашнев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 25 страниц)

– Мама, дядя Эй принес мне новую книжку. Почитай.

– Ты что, Аллочка? Видишь, я только пришла. Еще не разделась даже, – последовал ответ.

Девочка подождала, когда мама снимет пальто, шляпу, и опять пристала:

– Мама, почитай.

– Аллочка, я только пришла с работы. Я должна же поесть.

За ужином зашел разговор о балетной школе, в которую поступила учиться Лариса, и Алла забыла про книжку. Она вспомнила, что книжка так и осталась непрочитанной, когда подошло время умываться и ложиться спать.

– Мама, ты же забыла мне почитать. Почитай перед умыванием

– Поздно, Аллочка. Пора ложиться спать.

– Ну, почитай, ты же обещала.

– Нет.

– Почитай, почитай, почитай!

– Нет Я сказала нет!

Алла раскапризничалась, сказала сквозь слезы:

– Я в тебя сейчас башмаком брошу.

Мама Рита очень рассердилась, но в этот момент у нее вспыхнула такая острая боль в боку, что она даже не шлепнула дочь и ничего ей не сказала.

Соседка стояла перед бабой Валей и Аллочкой и сокрушенно повторяла:

– Вы только не волнуйтесь. Вырежут, и все. Вырезать для них теперь ничего не стоит. Вырежут, и все.

– Где моя мама? – вдруг спросила девочка.

До нее дошел смысл волнения соседки и бабы Вали.

– Она скоро приедет. Ее повезли немного полечить, – объяснила баба Зина.

– Я хочу к ней.

– Завтра поедете с бабушкой и навестите ее в больнице. Яблок ей повезете.

– Я хочу сейчас, – заплакала девочка. – У меня была хорошая мамочка. Она иногда со мной играла и читала мне книжки. Моя любимая мамочка!

Обе взрослые женщины со страхом посмотрели на девочку, по-взрослому вдруг запричитавшую:

– Моя любименькая, хорошая мамочка. Она покупала мне самые лучшие игрушки.

В ее словах прозвучало отчаяние одинокого ребенка, потерявшего самого близкого человека.

– Что ты воешь, как волк на луну? – крикнула баба Валя. – Прекрати сейчас же.

– Моя любименькая мамочка. Она самая хорошая. Я не останусь в твоем доме, баба Валька. Я хочу к мамочке. У меня была очень хорошая, самая лучшая на свете мамочка. Она хотела мне купить рыбок, моя мамочка.

– Замолчи! – опять крикнула баба Валя. – Что ты ее хоронишь, глупая!

Но Аллочка не могла замолчать. Она внезапно осознала всю безмерную любовь к самому дорогому и единственному для нее человеку на свете, к мамочке. Слезы застилали ей глаза, она их не вытирала, смотрела горестным взглядом на расплывающийся перед нею, как в тумане, мир, на расплывающиеся в горячих слезах силуэты бабы Вали и бабы Зины и продолжала с отчаянием причитать, находя все новые и новые слова для выражения своей любви к мамочке.

– Пусть выплачется, не мешайте ей, – шепотом посоветовала соседка.

И Алла плакала слезами горя, после которых дети взрослеют.

Мама Рита вернулась через три недели из больницы слабая, бледная. Передвигаясь медленно от двери к дивану, она виновато улыбалась и с откровенной радостью опиралась на плечо дочери, которое та ей старательно и серьезно подставляла.

Девочка сама ее уложила в постель, сама укрыла одеялом, поправила подушку.

– Ты лежи, а я тебе прочитаю сказку по картинкам. Знаешь, какая интересная сказка.

– Черт возьми, – оказала баба Валя с завистью, – мне, что ли, заболеть.

– Лучше не надо, – сказала счастливая мама Рита и ласково положила руку на голову дочери.

Они были в этот момент вдвоем. Мы для них существовали постольку, поскольку находились в той же комнате.

Буква Ф, Ф, Ф

Спустя какое-то время я понял, что баба Валя, баба Ната, тетя Леля и я – все мы откровенно соперничали с мамой Ритой, пытались отбить у нее Аллочку. Каждый считал себя более достойным для того, чтобы взять ладошку девочки в свою руку. Мне это удалось лучше других благодаря придуманной нами игре в кулачок. Но стоило сделать одно неверное движение, и ладошка Аллы выскользнула из моей руки. А мама осталась мамой, даже превратилась в мамочку, несмотря на то, что отказалась купить собаку и чижика и много раз была излишне строга и несправедлива.

В тот день, когда я это понял, я пришел на Никитинскую с сознанием своей вины. Алла сидела за столом, выводила в тетради буквы. Она занималась в подготовительной группе, готовилась к поступлению в школу. Старательно высунув язык и склонив голову, она заполняла вторую строчку буквой Ф.

Баба Валя сердито попыхивала папиросой и не смотрела на свою внучку.

– Что это ты так надымила? – спросил я.

– Внучка мне удружила. Принесла пачку папирос, кури, дескать, бабка, захлебывайся дымом.

– А где же она их взяла?

– Нашла в кладовке. Раньше прятала, а теперь нашла и принесла. Кури, бабка, кашляй, надрывай легкие, не жалко.

– Сама говорила, нет папироски, – обиженно протянула девочка.

– Вот-вот, спасибо, – закашлялась баба Валя.

– В самом деле, если ты сама просила, то при чем тут Аллочка? Сама просишь, а потом обижаешься. Она же не заставляет тебя курить?

– Ты не понимаешь, что ли, что я говорю? Раньше она прятала мои папиросы, заботилась о бабке, а теперь находит и отдает. Кури, дескать, не жалко тебя, старую развалину.

– Она вовсе так не думает.

– Я так не думаю, – подтвердила Алла.

Она заполнила вторую строчку буквой Ф и приступила к третьей. Моя племянница была так старательна, что в конце концов это меня стало обижать.

– Я к тебе пришел в гости, а ты занимаешься и не обращаешь на меня никакого внимания.

Она пожала плечами:

– Смотри на меня, пожалуйста.

Сказала и перешла на четвертую строчку. Но ей надоело выписывать букву Ф, и Алла принялась пририсовывать к палочке крылья подлиннее и попричудливее и вместо букв у нее стали получаться бабочки.

Мы с бабой Валей могли сколько угодно обижаться и злиться на равнодушие девочки, в котором сами же и были повинны. Алла доказала мне свою преданность. Подражая прекрасно сутулому дяде, она тоже стала сутулой. Но для того, чтобы снова испытать радость дружбы с девочкой, для того, чтобы влиять на нее, воспитывать ее, мне предстояло заново завоевать доверие своей племянницы. И баба Ната должна была снова завоевать доверие внучки, и баба Валя, тетя Леля. И автобусу, людям, находившимся тогда в нем, предстояло его снова завоевать. Что ж, у нас впереди было много времени. Девочка еще только начинала жить, только училась писать первые буквы, да и те получались больше похожими на бабочек. Не спугнуть бы этих легкокрылых мотыльков, не дать им улететь раньше времени.