Текст книги "Кладбище"

Автор книги: Эдриан Маккинти

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц)

От меня до нее было шагов пятнадцать. Сколько времени у меня еще есть? Несколько секунд или?..

Три, четыре, пять, шесть, семь шагов...

Я знал, что не должен этого делать, но не удержался и, украдкой обернувшись через плечо, бросил быстрый взгляд на моего соседа-киллера. Его стакан стоял на стойке, сигарета дымилась в пепельнице, так что теперь у него были свободны обе руки. Вот он соскользнул с высокого табурета и встал, слегка расставив ноги для устойчивости.

...девять, десять, одиннадцать...

Джерри позади Хьюза и Макленнагана кивнул кому-то в дальнем углу зала.

Кит взяла со столика еще один пустой бокал и поставила на поднос.

...тринадцать, четырнадцать...

Киллер сунул руку под плащ и выхватил АК-47 с отпиленным прикладом. Одним движением он присоединил к нему большой рожок с патронами, поднял оружие и прицелился.

– У него автомат!.. – завопил кто-то.

В тот же момент я прыгнул на Кит и обхватил ее руками за плечи.

Шеймас потянулся за револьвером. Маккаган тоже протянул руку к кобуре.

Киллер прицелился Джерри в грудь и нажал на спусковой крючок...

И ничего не произошло.

Лицо убийцы отразило легкое недоумение.

Я толкнул Кит на пол. У нее было теплое, стройное, гибкое тело. Бокал, который она собиралась поставить на поднос, выскользнул у нее из рук, и я на лету отбил его в сторону, прежде чем он успел упасть на нее.

– Эй, какого черта?! – начала она.

Ее отец, пригнувшись, метнулся в сторону. Киллер с озадаченным видом снова нажал на спуск автомата.

В следующую секунду не меньше десятка мужчин повскакали из-за столиков с криком:

– ФБР! Бросай оружие! Сдавайся!

Почти одновременно с этим белобрысый юноша в углу вытащил пистолет полицейского образца, поднял руку, тщательно прицелился и выстрелил в Джерри два раза подряд. Должно быть, шум, суматоха и всеобщее смятение все же подействовали на него, так как он промахнулся на десяток футов, и пули, не задев Джерри, угодили в верхнюю часть окна, выходившего на задний двор.

Кто-то из агентов ФБР запаниковал и, выстрелив, ранил в плечо безоружного киллера у стойки.

Белобрысый паренек опять выстрелил. На этот раз он едва не попал в Джерри, промахнувшись всего на несколько дюймов. Пуля угодила в дверной колокольчик, висевший над самой головой Джерри. Резко развернувшись, Шеймас дважды выстрелил в белобрысого, но попал в плакат «Бостон Селтикс» на стенке одного из полукабинетов. Парнишка ответил пулей и, видя, что ситуация складывается не в его пользу, сделал движение в сторону бокового выхода из бара. Кит, которую я продолжал прижимать к полу, несколько раз рванулась и крикнула:

– Папа! Папочка!..

– Всем бросить оружие! Не стрелять! ФБР! – вопили фэбээровцы.

Белобрысый киллер выстрелил еще раз и расколотил зеркало с логотипом «Гиннесса» слева от нас. В течение следующих двух или трех секунд в баре царил полный кавардак: Кит подо мной дергалась и звала отца, фэбээровцы вопили, Шеймас палил в убийцу, убийца отстреливался, а Джерри, целый и невредимый, прятался за спинами телохранителей. Остальные клиенты в ужасе попадали на пол и лежали неподвижно.

Потом один из агентов ФБР отважно бросился на первого киллера и с такой силой швырнул его на стойку, что бедняга едва не сбил с ног мальчишку-бармена. Двое других агентов начали стрелять во второго киллера и едва не уложили наповал ни в чем не повинного туриста, который как раз в этот момент забрел в бар с улицы, чтобы узнать, что происходит и что это за шум. Грохот в баре действительно стоял еще тот, в воздухе было синё от дыма, и сильно пахло порохом. Среди всего этого хаоса только Шеймас сохранил присутствие духа. Пригнувшись, он тщательно прицелился и выстрелил в белобрысого, промахнувшись совсем чуть-чуть.

Весь этот содом продолжался уже секунд пятнадцать, но развязка быстро приближалась. Белобрысый киллер выпустил последнюю пулю, попав одному из фэбээровцев в самую середину кевларового бронежилета. Потом старший агент с седыми усами взобрался на стол и заорал во все горло, перекрывая шум:

– Всем стоять! Вы арестованы! Мы из ФБР! Прекратить огонь! Бросить оружие и поднять руки! Ну?!! ОРУЖИЕ НА ПОЛ, Я СКАЗАЛ!!!

Белобрысый киллер наконец опомнился и поднял руки. Шеймас бросил револьвер и последовал его примеру.

Кит, извернувшись на полу, посмотрела на меня.

– Давай-ка убираться отсюда, – быстро шепнул я. – Подальше от чертовых легавых.

– Как?

– Сначала спустимся в подвал, а потом выберемся через грузовой люк, – сымпровизировал я на ходу.

– А как же папа? – спросила она растерянно.

– Его арестуют, – жизнерадостно сообщил я. – И всех остальных тоже, так что давай выбираться, пока не поздно. В дыму они могут нас не заметить.

От выстрелов у нас звенело в ушах, но даже сквозь звон я слышал приказы, которыми продолжал сыпать усатый агент:

– Оружие на пол! Руки на голову! Никому не двигаться – бар окружен ФБР!

Белобрысый паренек положил руки на затылок, и двое агентов ФБР сбили его с ног и прижали к полу. Остальные схватили Шеймаса и Джерри; кто-то пытался оказать помощь раненому автоматчику.

– Это наш шанс! – шепнул я. – Давай поворачиваться, пока они не опомнились.

– О'кей, – откликнулась Кит.

Мы быстро спустились в подвал по лестнице рядом с туалетом. Я не знал, есть ли там специальный люк, через который в бар доставляют бочонки с пивом, зато Кит знала.

– Это здесь, – сообщила она хриплым шепотом. – Там, у стены, должна быть стремянка.

Я нащупал лестницу, вскарабкался по ней, толкнул люк, и в подвал хлынул теплый золотистый свет солнца, садившегося над Бостонской гаванью. Выбравшись на тротуар, я протянул руку Кит.

– Что будет с моим отцом? – снова спросила она.

– С ним все будет в порядке, – ответил я. – Впрочем, его, наверное, все равно заберут в полицию за ношение оружия.

– А ты кто такой?

– Никто. Я просто зашел в бар, чтобы пропустить кружечку пива.

– А как тебя звать?

– Шон Маккена.

– Эй вы, ни с места! – крикнул нам какой-то бостонский легавый, притаившийся за одним из мусоросборников.

– Мы из ФБР! – крикнул я в ответ и сунул руку в карман за водительскими правами, думая о том, что Кит не должна их видеть, так как они все еще были на имя Брайана О'Нолана.

Легавый двинулся к нам. Когда он подошел поближе, я опустил руку с документами так, что он вынужден был наклониться, чтобы взглянуть на них. Выбрав момент, я ударил его кулаком в ухо, сделал подсечку и, когда он уже лежал на земле, дважды пнул ногой. От этих ударов мне было, пожалуй, больнее, чем ему, так как я бил его раненой правой ногой, однако легавый все же ненадолго отключился, а мне только это и было нужно.

Кит смотрела на меня со смесью восхищения и страха.

– Бежим! – крикнул я, и мы оба промчались по переулку, ведущему в лабиринт узких улочек Ревери.

Не прошло и минуты, как мы уже затерялись в толпе гуляющих. Ничто нам не угрожало, но Кит – просто на всякий случай – нашла припаркованную у обочины «тойоту камри», обернула руку курткой и высадила локтем боковое стекло. Негромко зашипев от боли, она открыла дверцу, сбила ногой пластиковую панель, чтобы добраться до замка зажигания, выдрала оттуда два провода и, запустив двигатель, повернулась ко мне.

– Я немного... В общем, может, ты поведешь?

– О'кей, детка, – кивнул я. – Какие проблемы!

Мы мчались по шоссе прочь из Ревери. Кит рассеянно нажимала кнопки на мобильнике, пытаясь дозвониться то отцу, то его адвокату, то снова отцу. Наконец она позвонила какой-то Соне, рассказала ей, что случилось, и попросила перезвонить спустя некоторое время.

На меня Кит не обращала ни малейшего внимания. Меня, впрочем, это не очень беспокоило: все внимание я сосредоточил на том, чтобы успешно маневрировать в плотном вечернем потоке машин, направляющихся прочь из города.

– Куда мы едем? – спросил я, когда она закончила с телефонными переговорами.

– На Плам-Айленд.

– А туда можно доехать? – уточнил я, припомнив, что так называется один из островов в проливе Лонг-Айленд.

– Конечно. До него минут сорок-сорок пять.

– Только не в пятницу вечером, – сказал я и добавил: – А как ехать-то?

– Надо свернуть на Сто тридцать третье шоссе, а потом – на шоссе Один А. Плам-Айленд находится напротив устья реки Мерримак.

Тут зазвонил ее мобильник.

– Папа?! Это ты?! О господи!.. Господи боже мой! О боже!..

Как видно, только Бог и мог помочь Джерри Маккагану. Кит начала плакать, и я протянул ей несколько салфеток, пачку которых мы нашли в перчаточнице. Она высморкалась. Вытерла слезы.

– Где ты, папочка? – спросила она в телефон. По-видимому, Джерри ответил где, так как Кит заметно приободрилась:

– Я еду в Ньюберипорт, меня везет один парень, которого зовут Шон. Он из Ирландии. Там, в баре, он меня вроде как спас...

Должно быть, Джерри выразил некоторое беспокойство, поскольку Кит заговорщически мне улыбнулась.

– Все в порядке, па. Честное слово, со мной все в порядке. Он совершенно нормальный парень, и он везет меня домой. Как ты? Ты не ранен? А ты сказал им, какое у тебя давление?

Джерри что-то ответил, и Кит рассмеялась, потом прикрыла телефон ладонью.

– С ним все в порядке, – сказала она мне.

– Отлично, – отозвался я.

Джерри добавил еще что-то, отчего Кит истерически захихикала и, снова прикрыв микрофон ладонью, повернулась ко мне.

– Он говорит, что его отпустят уже сегодня вечером, потому что у него есть нечто более редкое, чем дронт, танцующий чечетку, – объяснила она, и я заметил, что от слез не осталось и следа.

– Это что же? – поинтересовался я.

– Лицензия на ношение оружия, выданная в Массачусетсе, – с торжеством объявила Кит и снова хихикнула над отцовской шуткой, которая лично мне показалась не слишком остроумной.

Джерри, видимо, дал ей какие-то указания и попрощался.

– Я тоже люблю тебя, папочка, – ответила Кит, дала отбой и с улыбкой обратилась ко мне: – С ними все в порядке. Со всеми.

– Что ж, рад это слышать, – заметил я, испытующе глядя на нее.

Кит чуть заметно нахмурилась:

– Что это значит? Почему ты на меня так смотришь?

– Не знаю, быть может, для вас подобные вещи – обычное дело, но я в этих краях недавно, поэтому не будешь ли ты так любезна объяснить мне, что произошло в баре? – спросил я.

– Я и сама не знаю. Наверное, обычные бандитские разборки, – солгала Кит.

– Бандитские разборки? О господи! И часто это у вас бывает?

– Не сказать, чтобы часто, но иногда. Как правило, до этого не доходит.

– А зачем твоему отцу пистолет?

– У него строительная компания. Одно время ему угрожали... Не знаю точно кто, кажется, мафия, и ему дали в полиции разрешение. Но то, что случилось сегодня, вряд ли имеет к нему отношение. Просто па оказался не в том месте не в самый подходящий момент.

– Должен сказать, ты держалась просто молодцом. Тебе уже приходилось бывать в подобных передрягах? – спросил я.

Кит ничего не ответила, но ее лицо сделалось замкнутым и настороженным.

– Для меня-то это первый раз, – пустил я еще один пробный шар.

– Для меня тоже, – ответила она и потрепала меня по колену. Я видел, что она просто шутит, пытаясь меня успокоить. Впрочем, против физического контакта я ничего не имел. В последние дни довольно много красивых женщин пытались меня потрогать. Должно быть, сочетание тюремной камеры, банановой плантации, беспорядков, крема от загара и дешевого пива действовало на них просто неотразимо.

– Ужасно! – сказал я, и Кит согласно кивнула. – Нет, действительно ужасно! – добавил я, надеясь вызвать ее на разговор. – Настоящий кошмар! Со мной еще никогда ничего подобного не случалось!

Но Кит уже стало скучно со мной. А может, самолюбие не позволяло ей притвориться, будто сегодняшний инцидент был первым в ее жизни столкновением с насилием и жестокостью. Кит отвернулась. Потом губы ее задрожали, и она принялась шарить в сумочке в поисках сигарет. Нет, ей не было скучно. Просто она никак не могла переварить то, что произошло на ее глазах.

Что ж, пора переменить тему.

– Не будешь же ты говорить, будто это первый автомобиль, в который ты вломилась, – сказал я.

Кит нажала на кнопку, открывающую люк на крыше автомобиля.

В салон ворвался запах цветочной пыльцы – запах ночи в смазанных пятнах звезд.

– Нет, не буду, – проговорила она с нервным смешком. – Но... Давай лучше о тебе. Зачем ты приехал в Штаты из Ирландии?

Некоторое время я молчал: боялся пропустить поворот. Шоссе 1-А оказалось довольно узкой дорогой с двумя полосами, и движение по нему отнюдь не было интенсивным. По обеим сторонам от шоссе лежали небольшие поселки, виднелись заболоченные лужайки, сырые леса и – уже совсем недалеко от побережья – обширные заливные луга.

– Так что же все-таки ты собираешься делать в Америке? – снова спросила Кит.

– Избивать полицейских и спасать девушек, – ответил я, решив, что будет не лишним напомнить ей о своей роли.

– Но ведь ты же не супермен, чтобы заниматься этим полный рабочий день, ведь так?

– Супермен помогал легавым, а я... Я приехал в Америку за тем же, что и все. Мне нужна работа. Как раз сегодня утром один парень сказал мне, что я должен попытать счастья в Солсбери. Может быть, там найдется подходящая вакансия, – сказал я, торопливо припоминая все, что говорила мне Саманта о второй части своего плана.

– Какая именно вакансия? – уточнила Кит.

– Сам еще не знаю. Может, работа в баре...

– В Солсбери, говоришь?.. Ну, там-то уж точно никто не станет палить в баре. Я знаю это место – там никогда ничего не происходит.

– Ну и слава богу. Господи, только подумать: двадцать пять лет я прожил в Белфасте и со мной никогда ничего особенного не случалось, но стоило приехать в Америку, и на тебе – уже через неделю я попал в мафиозные разборки!

Кит ничего не ответила. Порывшись в сумочке, она наконец нашла початую пачку сигарет:

– Куришь?

Я покачал головой.

– Дурная привычка, – согласилась она и закурила.

– Дело не в этом, – сказал я. – Я раньше много курил, и мне было очень трудно бросить. Поэтому я не хочу начинать снова.

– Я курю только за компанию, – заявила Кит. – А вообще курение для слабаков.

Я улыбнулся про себя и ничего не сказал.

– По крайней мере все целы и невредимы, – добавила Кит, обращаясь больше к самой себе. Продолжая следить за ней уголком глаза, я заметил, что у нее начали трястись руки.

Что ж, произошедшее могло напугать кого угодно, к тому же Кит была почти ребенком, и в ее жизни наверняка не было ни мексиканских тюрем, ни всего остального.

– Да, никто, похоже, не пострадал, – согласился я.

Леса по сторонам шоссе поредели, теперь дорога шла вдоль небольшой, благоухающей свежестью реки, которая, петляя, неторопливо текла к чернеющему океану,

– Все это подстроили федералы, – негромко пробормотала Кит себе под нос.

– Наверное, – согласился я, поглядев на нее.

– Я должна была догадаться, что эти типы из ФБР. Они совсем не давали чаевых, – сказала она.

– А мне с самого начала показался подозрительным тот тип с автоматом, – добавил я.

– Почему?

– Он пил легкое пиво, – объяснил я. – Ты же работаешь официанткой и должна была заметить, что все, кто пьет легкое пиво, в большинстве своем – придурки.

– Я как-то не обращала на это внимания, но теперь, когда ты сказал... Пожалуй, так оно и есть, – согласилась она, глубоко затягиваясь сигаретой, и я подумал, что она наконец-то немного расслабилась.

Некоторое время мы ехали молча. Кит докурила сигарету, прикурила следующую и вскоре успокоилась настолько, что стала с гордостью показывать мне местные достопримечательности.

– Видишь вон ту дорогу к пляжу?

– Вижу. Ну и что?

– На этом месте Стив Маккуин снимал свой фильм... Он там сам играл грабителя банков, а Фэй Данауэй – следователя.

– Я что-то не припомню этого фильма, но звучит здорово, – сказал я.

– А там, чуть подальше, живет знаменитый писатель Джон Апдайк.

– Джон Апдайк? Похоже на псевдоним порноактера, – сказал я.

– Вообще-то, имя Джоан ему больше подходит, – усмехнулась Кит. – А вон там – гляди! Там Джеки разогнался на своем «порше» до ста десяти миль в час, и его зацапала дорожная полиция.

– Кто это – Джеки?

– Мой бойфренд, – небрежно пояснила Кит.

– Хороший парень?

– Кому нужны хорошие? – капризно заявила она с интонациями Мадонны.

– Что ж, я готов допустить, что он такой, как надо, и даже лучше, но я знаю о нем одну вещь, о которой ты даже не догадываешься.

– Какую же?

– Он недостаточно хорош для тебя, – сказал я.

Кит осторожно покосилась в мою сторону.

– Ты что же это, клеишься ко мне, что ли? – спросила она с легкой улыбкой.

Мое молчание было достаточным ответом, который взволновал ее именно в той степени, в какой мне хотелось.

Под Ипсуичем мы увидели небольшой ресторанчик «Рыбный садок». Сквозь потолочный люк и разбитое окно «камри» в салон врывалась уже не свежесть ночи, а запах жареной рыбы. На обочине стояли десятки машин; не меньше полусотни человек ждало снаружи.

– Смотри, похоже, неплохое местечко, – сказал я. – Хочешь, заедем? Я что-то проголодался.

– Здесь продаются лучшие жареные мидии в Новой Англии, – с гордостью объяснила Кит.

– Правда?

– Ты когда-нибудь ел жареных моллюсков?

– Нет.

– Отличная штука. И в этой забегаловке их готовят лучше, чем где бы то ни было. Здесь все лето бывают жуткие очереди. Говорят, сюда захаживает сам Тед Уильямc.

– Так что, останавливаемся? – спросил я, начиная притормаживать, но Кит покачала головой:

– Нет. Мне нужно домой.

Мы поехали дальше, и чем больше мы удалялись от Бостона и приближались к Ньюберипорту, тем увереннее Кит себя чувствовала и тем чаще улыбалась.

– Значит, Джеки недостаточно хорош для меня, так? – проговорила она. – А сам-то ты кто такой, мистер?

Она действительно воспрянула духом, и я в свою очередь потрепал ее по колену. Кит, похоже, не возражала, и я почувствовал, как во мне растет что-то вроде уважения. Я имею в виду, что не знаю, как бы я себя вел, если бы час назад кто-то попытался застрелить моего отца, только вряд ли держался бы так спокойно, как она. Под хрупкой внешностью вчерашнего подростка скрывался непростой, почти сформировавшийся характер.

– Где именно в Солсбери ты живешь? – спросила она.

– Пока нигде. То есть я ночую в одной гостинице, но это временно. Я пока еще не определился.

– А сколько тебе лет?

– Двадцать пять, через месяц с небольшим будет двадцать шесть.

– Двадцать шесть? Ты, выходит, на целых семь лет старше меня?

– Да, а что?

– Так ты же просто старик! – насмешливо сказала она.

Это замечание заставило меня слегка поморщиться. Мало кому приятно слышать такие слова из уст прелестной девушки, а Кит несомненно была прелестна.

– А тебе, значит, девятнадцать? – уточнил я.

– Мне уже почти двадцать, – ответила она.

– Так ты еще совсем ребенок, – кольнул я в ответ.

Кит посмотрела на меня с наигранным раздражением:

– Как тебя зовут? Ты говорил, но я что-то забыла.

– Шон.

– Это я помню, а вот фамилия совершенно у меня вылетела.

– Шон Маккена. Слушай, а тебя-то как звать? За всей этой ерундой я совсем забыл спросить!

– Кэтрин, но все зовут меня Китти или просто Кит. Когда-то я просто ненавидела свое имя, но сейчас оно мне даже нравится. Кит, я имею в виду...

– Я думаю, тебя назвали так в честь Китти О'Ши, – сказал я.

– А это еще кто? Я, кажется, слышала это имя, но...

– Ты не знаешь, кто такая Китти О'Ши?

– Нет.

– Значит, я был прав, когда сказал, что ты еще совсем ребенок.

Я видел, что ей ужасно хочется узнать, кто такая эта Китти, но она слишком разобиделась на меня, а я не спешил ей на помощь. Мне нравилось смотреть, как она злится. В молчании мы доехали до небольшого поселка под названием Роули. Здесь дорога раздваивалась: можно было ехать прямо, а можно было свернуть налево.

– Куда едем? – спросил я.

– Прямо. То есть нет; я не должна показывать тебе, где я живу. Папе это не понравится. Что же нам с тобой делать?.. Где, говоришь, ты остановился? В Солсбери?

– Нет. Я пока живу в Бостоне, в гостинице или, точнее, в молодежном общежитии.

– Ты извини, но папе действительно не понравилось, если бы я пригласила тебя к нам домой. Знаешь что, высади меня, а сам возвращайся в город.

– Честно говоря, я боюсь разъезжать на краденой машине. Для меня это небезопасно. Мне бы не хотелось, чтобы меня депортировали меньше чем через неделю после приезда в Штаты.

– О'кей, в таком случае езжай прямо, эта дорога приведет нас прямо в Ньюберипорт, на автовокзал. Если ты не хочешь ездить на краденой машине, я тем более не хочу, чтобы ее нашли возле папиного дома. На автовокзале мы бросим машину, ты сядешь на автобус и вернешься в Бостон, а за мной заедет Соня. Я, к сожалению, не могу тебя отвезти: я до сих пор не пришла в себя, после того как ты на меня грохнулся! – Тут она поморщилась: до того неуклюжим ей показался изобретенный ею самой предлог.

– Вовсе не обязательно меня благодарить, – сказал я и усмехнулся. Мне было прекрасно видно, что ей хочется меня поблагодарить, но, как и большинство панков, она отказывалась признать тот факт, что ей грозила нешуточная опасность, а кто-то посторонний помог ей выпутаться из неприятной ситуации.

Следующие полмили мы ехали в молчании. Окончательно стемнело, но я чувствовал, что машина движется теперь по заболоченной местности: Ночной воздух пахнул болотным газом и соленой морской водой. Москиты и разнообразные ночные бабочки тучами разбивались о лобовое стекло. Потом в темноте промелькнул дорожный указатель: «Ньюберипорт, Плам-Айленд – 5 миль».

– А кто такой Тед Уильямc? – спросил я, возобновляя беседу.

– Ты что, шутишь?

– Нет.

– Единственный великий игрок в бейсбол! А еще он герой войны и лучший отбивающий.

– Я думал, Бейб Рут [19]19
  Бейб (Бамбино) Рут – легендарный бейсболист-рекордсмен. Был кумиром болельщиков, считавших его сверхчеловеком, получил прозвище «Король удара». Начинал в команде «Бостон Ред Сокc».


[Закрыть] самый великий, – сказал я абсолютно невинным тоном.

Кит посмотрела на меня так, словно готова была вцепиться мне в волосы. Ее нос сморщился и приподнялся, а кончиками пальцев она теребила остроконечные прядки волос надо лбом.

– Ты что, нарочно хочешь меня разозлить?

– Вовсе нет.

– В Бостоне болеют за «Ред Сокc».

– Ну и что?

– Значит, ты ничего не слышал о «Бостон Ред Сокc» и о «проклятии Бамбино»?

– Ничего.

– Ну и ну!.. Впрочем, это долгая история: началось все с «Нанетт», [20]20
  «Нет, нет, Нанетт» – английская музыкальная комедия, поставленная в 1925 году на Бродвее. Существует версия, согласно которой продюсер Гарри Фрези, бывший владелец команды «Бостон Ред Сокc», финансировал постановку за счет средств, полученных от продажи ведущего игрока бостонцев Бейба Рута в команду «Нью-Йорк Янкиз». После того как Рут оказался в другой команде, на «Бостон Ред Сокc» обрушилась череда неудач, которую многие бостонские болельщики называют «проклятием Бамбино», то есть Бейба Рута.


[Закрыть] и пошло, и пошло... В общем, мы здесь никогда не говорим о Бейбе Руте, понятно? Никто в Массачусетсе никогда не говорит ни о каких игроках «Янкиз»! Это закон.

– Извини, просто я не очень хорошо разбираюсь в бейсболе. По правде, совсем не разбираюсь. У нас в Ирландии в бейсбол не играют. О Бейбе Руте и о Джо Димаджо я знаю потому, что слышал композицию Саймона и Гарфанкеля. И о Лу Гериге знаю из-за его болезни. [21]21
  Синдром Герига – амиотропный латеральный склероз. Болезнь названа по имени знаменитого бейсболиста Лу Герига, которому этот диагноз был поставлен в 1930 году.


[Закрыть] Ах да, еще Йоги Берра... Помнишь тот мультик?

– Что я тебе говорила насчет игроков «Янкиз»? – резко перебила Кит, и ее лицо приобрело ярко-пунцовый оттенок. Можно было подумать, она по-настоящему разволновалась. И разволновалась, кстати, куда сильнее, чем когда какой-то ублюдок едва не пристрелил ее собственного папашу.

Странно, хотя, если взглянуть с другой стороны, даже полезно. Я хочу сказать, лучше злиться по пустякам, но сохранять спокойствие, когда тебе грозит настоящая беда.

– Разве они все из «Янкиз»? Извини ради бога, я просто не знал!.. Ты вот что, расскажи-ка мне о знаменитых игроках «Ред Сокc», чтобы я больше не повторял своей ошибки.

– Я не желаю говорить об этом сейчас, – отрезала Кит все еще довольно сердито.

Такой – задиристой, наэлектризованной – она нравилась мне еще больше.

– Я просто так спросил, – сказал я примирительным тоном.

– Что толку что-то тебе рассказывать, если ты вообще в бейсболе не петришь? – презрительно бросила Кит.

– Но ведь я и сказал, что ничего не понимаю, – подтвердил я.

– И впрямь не понимаешь.

– Ну вот, так я и сказал.

– И ты был чертовски прав!

Кит быстро отвернулась, чтобы я не видел, что она смеется, а мне вдруг захотелось остановить машину у обочины, прижать девушку к себе и поцеловать.

Это было бы безрассудно и глупо, и все же...

– Зачем ты притормаживаешь? – спросила она. – До автовокзала еще две мили, так что давай жми!

Только когда она это сказала, я заметил, что мы снова вернулись к цивилизации. Деревья по сторонам дороги сменились домами, и я с удивлением отметил, что городок, в который мы въехали, довольно велик. Многие здания были очень старыми, сложенными из бревен или бруса; на некоторых красовались памятные доски, согласно которым большинство домов были построены в тридцатых годах XVII века. Машин на дороге стало больше, а в воздухе ощутимо запахло морем. Вскоре мы остановились у светофора. На стрелке указателя, глядящей влево, было написано, что эта дорога называется Рольф-лейн и ведет к аэропорту Плам-Айленд.

– Здесь тебе следовало бы повернуть, чтобы довезти меня до самого дома, но папе действительно не понравилось бы, если бы кто-то посторонний узнал, где я живу, – сказала Кит, наверное, уже в третий раз. – Ты уж извини, но ему приходится быть осторожным.

– Без проблем, – небрежно заметил я. – Так куда ехать, раз налево нельзя?

– Езжай прямо, а перед автовокзалом сверни направо. Мы бросим машину на большой автостоянке, и ты сядешь на рейсовый автобус до Бостона. Соня меня заберет – я ей сейчас позвоню.

– А кто это – Соня?

– Папина новая жена. Кажется, она мне мачеха – так это называется? Моя мама умерла два года назад. То есть она мне тоже не настоящая мать; настоящая до сих пор, наверное, где-то шатается. Словом, все это довольно сложно.

– А эта... Соня... она тебя не притесняет?

– Нет, она хорошая. Правда, ей не очень нравится Джеки.

– Джеки – это твой бойфренд, так?

– Угу.

– Знаешь, я не прочь познакомиться с твоей мачехой. Похоже, она неплохо разбирается в людях, да и здравого смысла у нее хватает.

– Нельзя. Папе это не понравится.

Теперь мы ехали по центральной Хай-стрит. Слева и справа громоздились роскошные особняки, выстроенные в XIX столетии, когда Ньюберипорт, сделавшись центром китобойного промысла и торговли с Китаем, переживал кратковременный расцвет. Вскоре справа показалась парковка. Я свернул, остановился, и мы выбрались из машины. Захлопнув дверцу, я сделал шаг по направлению к автовокзалу, но Кит меня остановила.

– Ты и впрямь такой наивный? – спросила она и, сняв куртку, очень тщательно вытерла ею рулевое колесо, рычаг переключения скоростей и приборную доску.

– Нельзя оставлять отпечатки, – сказала она.

Я кивнул и хлопнул себя по лбу.

Потом мы вместе отправились на автовокзал.

Ночь была великолепна. Теплая и влажная, она была украшена бесчисленными созвездиями и ущербной луной. В молчании мы пересекли парковочную площадку и подошли к входу в автовокзал, оказавшийся довольно маленьким. В крошечном зале ожидания поместились только столик диспетчера, телефонная будка, автомат с газировкой и с полдюжины стульев. Пока Кит звонила Соне, я спросил у диспетчера, когда отправляется ближайший автобус до Бостона.

– Через десять минут. Остановки – Бостон, Логан.

«Де-еть ми-инт. Ба-астн. Ло-огн» – так это прозвучало.

Мы вышли на улицу. Мошкара, зачарованная светом больших дуговых фонарей над парковкой, билась о стекло и, оглушенная, сыпалась на землю.

– Давай на всякий случай отойдем в сторонку, – предложил я и увлек Кит подальше от света в тень раскидистого дуба. Там мы присели на один из его гигантских, скрюченных корней, и Кит взяла меня за руку. Ее пальцы были прохладными и тонкими. Развернув меня лицом к себе, она сказала:

– Вообще-то я уже встречаюсь с одним парнем... Джеки, но... Но я хочу подарить тебе кое-что на случай, если мы больше не встретимся.

С этими словами Кит привлекла меня к себе и крепко поцеловала. Я ответил на ее поцелуй, слегка раздвинув ее губы и коснувшись языка. Несколько минут мы целовались. Кит была юна и прекрасна. И она казалась такой реальной и бесконечно живой! Я целовал ее, прижимая к себе, потом опустил руки ниже и слегка сжал ее ягодицы, снова провел ладонями по спине и, наклонившись, поцеловал маленькие, упругие груди.

От вокзала донесся автомобильный сигнал.

– Соня! – ахнула Кит. Вырвавшись из моих объятий, она вскочила, но тут же обернулась, склонилась и поцеловала меня еще раз.

– Я так и не поблагодарила тебя, – сказала она.

– Поблагодарила. Только что.

– Да! – выдохнула она и порозовела от удовольствия.

– Мы еще увидимся?

– Шон Маккена из Ирландии. Я запомню это имя.

Соня снова нажала на клаксон.

– Мне пора, Шон. Соня не будет сплетничать, но... Джеки иногда бывает ревнивым, он может на тебя разозлиться. А я не хочу, чтобы у тебя были неприятности.

– Не беспокойся, со мной все будет в порядке, – серьезно ответил я.

Она чмокнула меня в щеку, махнула Соне рукой и, перебежав площадь, забралась в машину. Когда машина проезжала мимо, Кит поприветствовала меня на прощание из окна.

«Со мной все будет в порядке», – сказал я себе с легкой улыбкой. Пожалуй, что так. На сей раз неприятности не пытались преследовать меня, напротив, я стал тем, кто причиняет неприятности другим. Крупные неприятности. Я был тем легендарным великаном, который способен уничтожить всю их маленькую компанию. Джеки, Джерри, Соню, Шеймаса и даже печально знаменитого Мак-Гигана по прозвищу Трахнутый. И Кит...

Да, Кит, тебя тоже.

Вот так-то.

Оставайся юной, оставайся прекрасной и, ради всего святого, держись подальше от этих «сыновей погибели», если хочешь себе добра.

Я вернулся на автовокзал, опустил в автомат пятьдесят центов и позвонил Саманте на конспиративную квартиру. На звонок ответил Джереми. Узнав, кто звонит, он велел мне подождать, пока он передаст Саманте трубку.

– С тобой все в порядке? – спросила она вместо приветствия. – Как все прошло?

– И хуже, и лучше, чем мы рассчитывали, – сказал я. – Я только что отвез Кит домой, но... То, что произошло в баре, вообще никуда не годится. Паршиво работаете! Во-первых, там было двое уб...

– Не по телефону! – перебила меня Саманта. – Ты где?

– В Ньюберипорте, на автовокзале.

– В Ньюберипорте?.. О'кей, дай сообразить. Нам нужно срочно лететь в Нью-Йорк. Какой у тебя номер?

– Сейчас... – Я посмотрел на прикрепленную к телефону табличку. – Три пятерки, девять, три, шесть, ноль. Код города – девять, семь, восемь.

– Я перезвоню тебе через пять минут.

– У меня через пару минут автобус до Бостона. Мне ехать или ждать твоего звонка?

– Жди, я перезвоню, – повторила она.

Автобус пришел и ушел. Диспетчер за столиком бросал на меня убийственные взгляды. Наконец телефон зазвонил. Это была Саманта.

– Ну вот, ты сама все испортила, – сказал я. Я был зол как черт. – Последний автобус до Бостона только что ушел.

– Наплевать. Слушай, что ты должен сделать. Возьми такси и поезжай в Нью-Гемпшир, в портсмутсткий аэропорт. Без четверти двенадцать оттуда отправляется рейс до Нью-Йорка. Я встречу тебя в аэропорту. Все ясно?

– Все, – ответил я и, повесив трубку, потер глаза. Я устал, и глаза закрывались сами собой.