Текст книги "Кладбище"

Автор книги: Эдриан Маккинти

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)

Поездка на такси заняла почти час и обошлась мне в семьдесят баксов. Саманта прибыла в аэропорт одновременно со мной, только она приехала не на такси, а прилетела на вертолете. Купив нам обоим билеты на последний рейс до Нью-Йорка, она нашла в почти безлюдном аэропорту укромный уголок, чтобы подробно расспросить меня о последних событиях.

– О том, что случилось в «Мятежном сердце», я слышала, – сказала она, качая головой. – ФБР опять село в лужу. Но ты все-таки познакомился с Кит, правда? Все прошло по плану.

– Наверное. – Я пожал плечами. – Мы удрали оттуда, и я довез ее почти до самого дома. Мне кажется, я ей понравился.

– Отлично. Просто превосходно. Похоже, нам все-таки удастся внедрить тебя с ее помощью, – сказала она. – Эта девчонка – наш ключ ко всей организации. А теперь взгляни-ка на это. Вот то, чего мы все ждали.

И она протянула мне переданную по факсу копию завтрашнего номера «Айриш таймc». Я прочитал крупный заголовок на первой полосе: «ИРА ОБЪЯВИЛА ОБ ОДНОСТОРОННЕМ ПРЕКРАЩЕНИИ ОГНЯ. СЛОВО ЗА ПРОТЕСТАНТАМИ».

Я вернул ей газету и нахмурился. Что-то меня беспокоило, что-то было не так. Тщательно исследовав свои чувства, я, впрочем, ничего особенного не обнаружил. Просто мне было не по душе, что Саманта вынудила меня использовать Кит подобным образом. Вне зависимости от того, кем был ее отец, что он совершил и что еще мог совершить, девчонка мне нравилась.

– Ну, идем, – сказала Саманта. – Нас ждут в Нью-Йорке на учебной базе ФБР.

Мы поднялись на борт. Пассажиров было всего четверо: мы с Самантой и двое замотанных, засыпающих на ходу бизнесменов.

Салон первого класса был пуст, и я пересел на правую сторону, чтобы в иллюминатор было видно Атлантическое побережье. Самолет взмыл в небо и довольно быстро поднялся на высоту десять тысяч футов. Освещенный огнями Портсмут был виден отсюда как на ладони.

Гавань, река, паутина шоссе. Потом под нами появился узкий, вытянутый вдоль берега остров, и я подозвал стюардессу:

– Скажи, детка, это, случайно, не Плам-Айленд?

С помощью крошечной рации стюардесса связалась с командиром экипажа.

– Да, сэр, это он, – подтвердила девушка.

Я снова посмотрел вниз. Саманта была права: дочь Джерри Маккагана была нашим ключом, отмычкой, но у отмычки было имя, и она была живым человеком – очаровательным и умным.

И я сомневался, что Кит была – или когда-нибудь станет – моим врагом.

3. Снова в «Большом яблоке»

Нью-Йорк... Его описывали, наверное, уже миллионы раз. Вы наверняка знаете, как он выглядит, даже если никогда там не бывали. Но август в Нью-Йорке – совершенно особая пора, и все, что вы о нем слышали, следует возвести в квадрат или даже в куб. А если и этого недостаточно, попробуйте представить большой город, в котором по выходным невозможно вызвать врача, электрика или водопроводчика. Это и будет Нью-Йорк в августе.

Дэн ухмылялся. За окном позади него дрожали, тонули в жарком мареве Башни-близнецы, Крайслер-билдинг и Эмпайр-стейт, но они были далеко. Наше здание затерялось среди пустырей Куинса, где линии подземки обозначены буквами из самого конца алфавита, а в лавках видеопроката непременно есть отдел фильмов на урду.

Глотнув кофе из чашки, Дэн покачал головой.

– Ты вляпался в здоровенное дерьмо, Майкл, – сказал он не без некоторого злорадства, но в его словах не было ничего обидного. Я знал, что нравлюсь Дэну, просто иногда он начинал думать, что я приношу больше неприятностей, чем пользы.

Дэн был моим куратором в ФБР и работал в связке с Федеральной службой маршалов и другими организациями, осуществляющими Программу защиты свидетелей. Коротко говоря, он был обязан следить за тем, чтобы меня не прикончили. Но сейчас Дэн вел себя совсем не так, как я ожидал. Он, похоже, не собирался ничего предпринимать, хотя я на его глазах проваливался в яму со змеями. Дэн, правда, сказал, что эти дела не в его компетенции, но я знал, что люди всегда говорят так, если они напуганы или им лень оторвать задницу от стула.

– Если меня шлепнут, тебе туго придется, – заметил я.

– Никто тебя не шлепнет, – уверил Дэн. – Во всяком случае, не в мою смену...

Я ничего не ответил. Его шуточки совершенно меня не успокоили, мне требовались гарантии посолиднее.

Дэн потер щеки и снова улыбнулся:

– Мне нравится твоя новая прическа. Очень современно. Теперь, когда старина Кобейн откинул копыта, стиль, которого вы с ним придерживались, быстро выйдет из моды. Гм-м... Тебе бы немного подзагореть, ты был бы похож на израильского спецназовца, – добавил он.

– Это была их идея. Такие уж у них представления о маскировке.

И я тоже глотнул кофе. Он был куплен в ближайшей забегаловке за углом, и готовил его явно какой-то иммигрант, который знал, как и из чего надо варить кофе, но понятия не имел, какой вкус должен иметь приготовленный им напиток.

– Не могу пить эту бурду, – сказал я. – И вообще, что мы здесь делаем?

– Скажи спасибо, что ты не попал в Юнион-сити или в Уихокен. Все второстепенные подразделения Бюро давным-давно убрали с Манхэттена, так что тебе, считай, повезло.

– Ах вот как! Ты считаешь, что мне повезло? Черт побери, Дэн, они хотят, чтобы я внедрился в боевую ячейку ИРА, которой руководит этот твердолобый радикал Маккаган! Какое же это везение?

– Зато ты не вернулся в Мексику. Как я понимаю, этот вариант тебе тоже предлагали? – Дэн самодовольно усмехнулся.

– Да, предлагали, но этот вариант меня не прельстил. С другой стороны... Я боюсь, что если я останусь в Штатах, то рано или поздно могу оказаться в лапах мистера Даффи, а это, дружище, уже по твоей части. На твоем месте я бы давно позвонил Дженнет Рино и сказал, что вопрос носит принципиальный характер и что меня необходимо защитить от этих чертовых британцев, которые делают все возможное, чтобы поставить меня под удар. Но вместо этого ты... Словом, ты меня разочаровал, Дэн.

У Дэна сделалось обиженное лицо. Он был крупным, даже несколько полноватым белокурым тридцатилетним парнем, обожавшим просторные рубашки-поло и короткие брюки-гольф, в которых он выглядел еще толще. А когда он обижался, зрелище было и вовсе душераздирающее.

Дэн нервно потер подбородок:

– Я понимаю, Майкл, ты, конечно, считаешь, что ты – пуп земли, но это не так. Думаешь, Дженнет тебя выручит? Как бы не так! Она уже не помнит, кто ты такой, а если я напомню, Дженнет скажет, что ты сам виноват, что вляпался в этакое дерьмо, и теперь должен сам о себе позаботиться. Наша задача – следить, чтобы тебя не убили люди, которых ты сд... которых ты помог упрятать за решетку. А твои испанские неприятности – это только твоя проблема. Кстати, если помнишь, я советовал тебе не ездить за границу.

– Мне нужно было развеяться.

– В следующий раз попробуй купить билеты в Диснейленд.

– Ты меня не понимаешь, Дэн. Тебе трудно представить, каково это – быть человеком, за которым охотится мафия.

Он закатил глаза.

– Ну, что касается мафии... – начал Дэн, но тут дверь приоткрылась и в комнату заглянула Саманта.

– Ну как, Майкл, все в порядке? – спросила она. – Поторопитесь, пожалуйста, потому что нам нужно заняться нашими баранами. Время не терпит.

– Ничего не в порядке! – ответил я. – Дэн никак не хочет помочь мне разорвать наш мефистофельский контракт.

Дэн сосредоточенно посмотрел на меня. Слово «мефистофельский» он явно когда-то слышал, но не мог припомнить, что оно означает. В телевикторине «Риск» он наверняка стал бы тем парнем, который не попал в финал, потому что имел отрицательную сумму очков. А Саманте мое замечание показалось оскорбительным, так как роль Мефистофеля отводилась ей; я же в данном случае исполнял благородную роль доктора Фауста. Распахнув дверь до конца, она решительно шагнула через порог. Сегодня на ней был весьма соблазнительный желтый сарафанчик, который – если взглянуть на него под определенным углом – становился совершенно прозрачным.

– Мы, кажется, заключили договор, – сказала она. – И нечего сердить меня с самого утра, понятно?!

– Подойди-ка поближе, а то я плохо слышу! – сказал я, изображая агрессию, но она приняла мою игру за чистую монету. Саманта вообще была не из тех, над кем можно безнаказанно подшучивать. Ткнув меня перочинным ножом в ногу, она преисполнилась уверенности, что отныне я буду относиться к каждому ее слову с предельной серьезностью, но теперь ей, вероятно, почудилось, что я снова что-то задумал. Подойдя ко мне вплотную, она уставилась на меня с высоты своих пяти футов и шести дюймов, так что я вынужден был отодвинуться. Теперь угол зрения был тот, что надо: я прекрасно различал под платьем очертание ее грудей. Не знаю уж почему – быть может, это чисто английская заморочка, – Саманта порой вовсе не надевала лифчик. Так было и сегодня. Ее увесистые светлые груди под желтым сарафанчиком, казалось, умоляли о прикосновении. Кроме того, я бы покривил душой, если бы пытался утверждать, что она не была красивой женщиной. У Саманты было привлекательное лицо и соблазнительно-томные глаза с тяжелыми веками, а ложбинка между грудями была как раз такой глубины, какая была в моде при дворе Людовика XV. Даже на Дэна эта ложбинка подействовала – он принужден был отвернуться, однако я успел заметить, как по его лицу разлилась идиотская улыбка.

– Отрабатываешь задний ход, Майкл? Не выйдет. В данных обстоятельствах ФБР и правительство США полностью на нашей стороне, так что ты останешься в нашем распоряжении до тех пор, пока я сама не скажу, что больше не нуждаюсь в твоих услугах, – отчеканила она, властно сверкнув глазами.

Интонации ее голоса живо напомнили мне речь Тэтчер перед вторжением на Фолкленды.

– Или до тех пор, пока меня не убьют, – пробормотал я вроде бы себе под нос, но достаточно громко, чтобы Дэн услышал.

– Совершенно верно, – равнодушно подтвердила Саманта. Холодность на ее лице и отталкивала, и возбуждала, и я почувствовал себя совершенно сбитым с толку.

– Что-что, а утешать ты умеешь, – проговорил я наконец. – А теперь с твоего позволения я хотел бы поговорить с Дэном наедине, – добавил я, не в силах решить, то ли окатить ее горячим кофе и вытолкнуть в окно, то ли ущипнуть за попку.

Не удостоив меня ответом, Саманта величественно кивнула Дэну и вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь.

– Мне она нравится, – сказал Дэн. – Говорят, иногда она спит со своими агентами. Джереми кое-что рассказывал мне о каком-то полковнике из «Штази».

– Думаешь, это правда?

– Вероятно, да, но... Хочешь дружеский совет, Майкл?.. Не делай этого. Это никому не принесет пользы, один только вред. Ну, ты знаешь – глубокая эмоциональная привязанность и все такое прочее...

– Ты прав. Действительно ужасно, если Саманта будет глубоко переживать, как бы меня не кокнули.

– Я не думаю, что тебя убьют.

Я поднялся, прошелся по комнате и, остановившись у окна, стал смотреть на богом забытую пустыню бульвара Куинс. Манхэттен отсюда казался далеким миражом. О нем даже мечтать не стоило, пока меня окружали эти упертые кретины.

Я отпил еще немного мерзкого кофе и снова сел.

– Послушай, Дэн, можешь ты помочь мне просто по дружбе? – сказал я.

Здание содрогнулось от рева идущего на посадку в аэропорт Ла-Гуардия реактивного лайнера. Дэн закрыл глаза и застонал.

– Майкл, пойми: ни ты, ни я ничего не можем поделать. Если эта компания из Массачусетса сумеет взорвать британское консульство, убить посла или еще какую-нибудь шишку на ровном месте, процесс мирного урегулирования в Северной Ирландии будет сорван. Наш президент облажался на Ближнем Востоке; Конгресс точит на него зубы, а тут еще эти скандальные слухи о его сексуальной распущенности... Если не брать в расчет экономические вопросы, перемирие в Ирландии – единственная козырная карта Клинтона, его единственный шанс оставить хоть какой-то след в истории. Прости, но я просто не могу избавить тебя от участия в хорошо продуманной и прекрасно спланированной операции, которой к тому же руководят британцы и которая позволит Бюро получить хотя бы минимальные сведения о деятельности этой террористической группы. Нет, не в моих силах спасти тебя от этого. Мой служебный долг – следить за тем, чтобы тебя не прикончил Даффи. Вот и все.

– Но, Дэн, ведь мы с тобой старые друзья. И ты можешь мне верить. Обещаю, что, если ты дашь мне вернуться в Чикаго, я никогда больше не совершу никакой глупости. Буду жить тихой, спокойной жизнью в меру, так сказать, своих возможностей.

Дэн моргнул устало и грустно, поерзал в кресле и вытер со лба испарину:

– Извини, Майкл, не могу.

– Но если Даффи узнает, где я, он убьет меня, и с твоей карьерой будет покончено, – попробовал я зайти с другой стороны. Я настолько верил в то, что говорил, что мне даже почудилось, будто я вижу, как этот старый мерзавец в своем поместье в Порт-Джефферсоне приказывает паре своих костоломов обработать меня как следует, а сам преспокойно потягивает виски «Бушмиллз» и смотрит по видику любимую кассету с записью «Властелина танца». [22]22
  «Властелин танца» – ирландское танцевальное шоу Майкла Флэтли.


[Закрыть]

– Насчет Даффи можешь не волноваться. Старик сходит со сцены, ему сейчас не до тебя. Ему уже за семьдесят. Неужели ты думаешь, что он все еще о тебе помнит? Когда-то он действительно тебя «заказал», но с тех пор многое изменилось. Кроме того, ты, по большому счету, оказал ему серьезную услугу, избавив от такого опасного конкурента, как Темный, так что Даффи должен быть тебе только благодарен.

Все эти доводы я слышал уже не один раз.

– Ты уверен в том, что говоришь? – спросил я.

– Конечно. Даффи никогда не имел серьезного намерения поквитаться с тобой. Все дело в гангстерском кодексе чести. Законы преступного мира требовали, чтобы он тебя уничтожил, вот Даффи и устроил шоу, пообещав миллион тому, кто расправится с тобой. На самом деле у него даже нет этого миллиона, во всяком случае наличными. Мы прикрываем его «предприятия» одно за другим, так что Даффи приходится туго. И не только ему... В последнее время мы взяли под контроль почти всю организованную преступность. Итальянцы, ирландцы, русские – все эти крупные группировки вынуждены были свернуть свои операции. ФБР нанесло им несколько чувствительных ударов, так что сейчас у них проблемы посерьезнее, чем сведение старых счетов.

– Мне кажется, ты говоришь так только потому, что нечто подобное мне хотелось бы услышать, – заметил я.

Он взглянул на меня, и я понял: Дэн не лжет. Или он научился лучше скрывать свои мысли.

– Это действительно так, Майкл. Темный Уайт – это даже не вчерашние, а позавчерашние новости. Ты уничтожил его группу и серьезно ослабил Даффи. В настоящее время он утратил влияние, а вскоре и вовсе сойдет со сцены. Да, формально Даффи все еще разыскивает тебя, чтобы отомстить, но он не сможет выплатить обещанной награды, да и людей, которые горели бы желанием ее получить, почти не осталось. Так что ты можешь спокойно отправляться в Массачусетс и работать с этими фанатиками – они тебя не опознают и не расшифруют. Это я тебе гарантирую. И я сказал бы то же самое, даже если бы тебе предстояло отправиться в Южный Бостон. Пять лет – это очень, очень большой срок, дружище. К тому же ты действительно мой друг, Майкл, и не думай, будто мне все равно, что с тобой будет. Мне не все равно. – Он бросил пустой стаканчик в мусорную корзину и придвинулся ближе ко мне. – Обещаю тебе, Майкл, что я со своей стороны буду присматривать за этой британской коровой и за ходом вашей операции. И если что-то пойдет не так, я тотчас вышлю на помощь нашу кавалерию.

– Как ты собираешься следить за ходом операции?

– На связи будет наш очень хороший парень, Харрингтон. Я знаю его еще по Виргинии. Если ему что-то не понравится – пусть даже это будет сущая мелочь, – можешь быть уверен: я сделаю все, чтобы вытащить тебя как можно скорее. Не сомневайся, я сделаю это, даже если мне придется пойти против Генерального прокурора и всего Государственного департамента. Даю слово.

Я улыбнулся. Слова Дэна меня подбодрили. Было чертовски приятно знать, что я не один, что кому-то не все равно, что со мной будет, и что этот кто-то готов мне помочь.

Дэн протянул мне пачку сигарет, но я отказался. Тогда он закурил сам.

– Кстати, у меня есть кое-какие новости о твоем старом приятеле Скотчи Финне.

Я почувствовал, как мое сердце словно стиснули чьи-то холодные, как у мертвеца, пальцы.

– О Скотчи? – недоверчиво переспросил я.

Пять лет назад я и Скотчи вместе пытались бежать из мексиканской тюрьмы в джунглях. Вся разница заключалась в том, что мне повезло, а ему – нет. Я до сих пор считал, что Скотчи пожертвовал жизнью ради меня – и остался висеть на заборе из колючей проволоки, которым была обнесена тюрьма. Эта картина все еще иногда снилась мне в кошмарных снах. Словно наяву я видел, как Скотчи барахтается среди блестящих спиралей колючки и криком понуждает меня не останавливаться...

Дэн хлопнул себя по лбу:

– Черт, опять я все перепутал! Конечно, я имел в виду не Скотчи Финна. Он ведь был твоим другом еще в те времена, да? Должно быть, его имя попалось мне в отчетах, вот я и перепутал. Нет, я имел в виду другого твоего знакомого. Сэнди Финни, вот как его зовут. Сэнди Финни!

Я с подозрением уставился на Дэна:

– Не помню никакого Финни!

– Да помнишь! Вы еще звали его Лопатой.

– Ах, Лопата!.. Конечно, его я помню. – Я кивнул. Когда-то я своими руками прострелил Сэнди Лопате оба колена, а пока он валялся в больнице, переспал с его бабой. Это был один из самых ярких эпизодов в начале моей гангстерской карьеры.

– И что с ним случилось? – спросил я осторожно.

– Его убили на прошлой неделе.

– Мне жаль это слышать, – сказал я и вздохнул с облегчением.

– Это было не простое убийство, Майкл. После смерти Темного в Западном Бронксе образовался своего рода вакуум. За власть там сражались ирландцы, доминиканцы, русские... Это был сущий кошмар, можешь мне поверить. Лопата сумел пробиться к руководству новой ирландской группировки, но теперь он мертв. Внутренние разборки, по всей видимости... Его заказали – и ликвидировали. Сейчас ситуация неопределенная, но по некоторым данным можно предположить, что новым руководителем ирландской мафии в Бронксе станет человек, которого ты наверняка прекрасно помнишь... – Дэн облизнул губы. – Как ты думаешь, кто это?

– В загадки играть изволишь? – заметил я самым саркастическим тоном.

– Ну, тогда я тебе ничего не скажу, – обиделся Дэн, но его глаза заблестели от удовольствия.

– Ладно, скажи.

Дэн выпустил изо рта тонкую струйку дыма:

– Бриджит Каллагэн, вот кто!

– Бриджит? Моя Бриджит?! – воскликнул я, удивленный и взволнованный новостью.

– Да, Бриджит. До сих пор она была мелкой сошкой, но сумела кое-чего добиться. Постепенно она поднимается все выше, защищает себя, свою семью.

– Она замужем?

– Нет, да ей это и не нужно. Это раньше она была лакомым кусочком для любого мужика. Теперь она в деле. И, Майкл, если бы я был трусишкой вроде тебя, я бы боялся не Даффи, а именно ее. Не сейчас, конечно – сейчас у нее силенок маловато, – но годика через два она может стать опасной.

Бриджит – в бизнесе? Моя сладкая, обожаемая Бриджит, моя бывшая девушка и бывшая подруга Темного, которая выстрелила мне в живот, а хотела бы в голову, прибирает к рукам делишки покойного жениха!.. Что ж, меня это не удивляло. Когда дело касалось Бриджит, меня ничто не могло удивить. Она всегда была умницей, каких поискать.

– Расскажи мне все, – попросил я.

Мы с Дэном проговорили еще довольно долго. В результате мое расписание на сегодняшний день полетело к черту, и Дэн повел меня в ближайший боулинг-клуб, где я пропустил несколько стаканчиков и слегка расслабился. Правда, в самой игре мы с Дэном были все равно что Лорел и Харди [23]23
  Лорел и Харди – один из популярнейших голливудских кинодуэтов 1920-1930-х гг. Мастера фарсовой клоунады, создавшие маски двух обаятельных придурков: тщедушного плаксы Лорела и толстяка и бонвивана Харди.


[Закрыть] – в игре на рояле, зато, подвыпив, мы едва не сцепились в буфете с поваром-поляком, поспорив из-за тактики футбольной сборной его страны. Повар считал игру ирландской сборной неизящной, излишне осторожной, зато до небес превозносил искусство свободного паса. Дискуссия о футболе довольно скоро превратилась во взаимное оплевывание ирландского и польского климата, женщин и наконец дошла до той роли, какую каждая из стран сыграла во Второй мировой войне. В качестве решающего аргумента полячишко попытался ударить меня в лицо, но промахнулся. Я как раз собирался ответить, но Дэн выволок меня на улицу, прежде чем обычная перебранка успела перерасти в международный конфликт. Чтобы вечер не пропал даром, мы купили в ближайшем винном погребке дешевой водки и выпили ее на конспиративной квартире. После этого я сразу почувствовал себя намного лучше. Я знал Дэна и доверял ему. И если он говорил, что все будет о'кей, я знал, что могу больше не сомневаться. Я и не сомневался – во всяком случае до тех пор, пока у нас еще оставалась водка и пока до утра еще было порядочно времени.

А потом началась подготовка.

Джереми заставлял меня смотреть ужасные учебные видео, снятые одним из подразделений государственной службы примерно в начале восьмидесятых, в которых рассказывалось о том, как правильно закладывать контейнер с материалами, как выходить на связь с резидентом, как вести себя в чрезвычайных обстоятельствах и о прочей ерунде. Заодно я познакомился с Законом о государственной тайне, со своими правами в соответствии с Женевской конвенцией и Декларацией ООН о гражданских и политических правах.

Меня подробно познакомили с личными делами Джерри Маккагана, Мак-Гигана – Трахнутого и других «Сыновей Кухулина». Саманта рассказала, что вскоре после покушения в Ревери двое членов группы вернулись в лоно ИРА. Иными словами, почувствовав, что дело пахнет жареным, эти парни бросили Джерри на произвол судьбы и дезертировали. По сведениям, которыми располагала Саманта, численность «Сыновей» составляла в настоящее время человек семь-восемь. Не самая крупная в мире террористическая организация, однако Тимоти Маквей [24]24
  Тимоти Маквей – террорист, взорвавший в 1995 году правительственное здание в Оклахома-Сити.


[Закрыть] уже доказал, на что способна команда из трех преданных делу единомышленников.

В Стране Отцов Джерри и Трахнутый убили как минимум двадцать человек, и это только те, о которых было известно наверняка.

После утреннего инструктажа Саманта обычно отводила меня в большой зал на верхнем этаже и проверяла, насколько хорошо я усвоил подробности своей новой биографии. Теперь меня звали Шон Маккена. Неплохое имечко, поскольку оно могло быть как католическим, так и протестантским, к тому же шонов маккенов в Ирландии тысячи. Впрочем, мой Шон был католиком. Как и я, он рос в Белфасте и учился в белфастской классической школе (в школьный архив было помещено специально состряпанное личное дело). После школы Шон некоторое время вкалывал в Лондоне, в строительной фирме братьев Маклаверти (несомненных агентов МИ-5), потом жил в Испании, где год работал в баре. За это время Шон сумел скопить кое-какие деньжонки и в течение еще пары лет шатался по всему миру, ничем особенным не занимаясь. Эта аккуратная, «чистая» легенда не давала ни малейшего повода заподозрить, что Шон Маккена может быть каким-то образом связан с британским правительством, полицией или другими силовыми структурами. С другой стороны, она была достаточно туманной (испанский период, два года путешествий), чтобы меня нельзя было связать с каким-то конкретным лицом, с которым «Сыновья Кухулина» могли быть знакомы.

Был в моей новой биографии и «маргинальный элемент»: вандализм, мелкие кражи и даже небольшой срок заключения в манчестерской тюрьме. А главное – была история о том, как в шестнадцать лет ирландские легавые забрали меня в участок по обвинению в участии в массовых беспорядках и измолотили до потери сознания за то, что я бросил бутылку с бензином в полицейский «лендровер». Все эти подвиги были, разумеется, соответствующим образом запротоколированы и внесены в полицейские базы данных. И если бы Джерри вздумал проверить меня через Интерпол (как подозревала Саманта, у него был свой человек в управлении полиции Бостона, который мог это устроить), мой «послужной список» оказался бы в полном порядке.

Родители Шона Маккены умерли, что было весьма кстати. В семье он был единственным ребенком, однако, чтобы Шон не чувствовал себя слишком одиноко, Саманта напридумывала ему целую кучу двоюродных братьев и сестер в графстве Корк. А уж там родственники есть, наверное, у каждого ирландца на свете.

В целом Саманта проявила себя аккуратным и педантичным работником. Она снова и снова проверяла мои знания, расспрашивая о каждом месяце, о каждом годе моей выдуманной жизни.

Больше того, она специально утомляла меня долгими, однообразными допросами, а потом пыталась поймать: внезапно называла меня Брайаном или Майклом и будила по ночам, чтобы снова задать те же вопросы. Она даже не давала мне спать, надеясь, что утомление заставит меня потерять осторожность и позабыть о «легенде». По-моему, Саманта испробовала на мне все трюки, которые только были в ее чертовых учебниках и инструкциях; для меня же все это было в новинку. Кое-кто, правда, может подумать: вот тут-то и пригодилась армейская подготовка. Черта с два!.. В армии учат применять смертоносное насилие, учат жить от одной учебной тревоги до другой да чистить башмаки. Такие штуки, какие испробовала на мне Саманта, в армии «не проходят», если только речь не идет о Специальной воздушно-десантной службе или разведдиверсионных подразделениях, а я никогда не был настолько хорошим солдатом, чтобы мне предложили попробовать себя в этих частях. Что касалось пройденного мною когда-то разведкурса, о котором с такой похвалой отзывалась Саманта, то в нем не было ничего особенного. Вся наша подготовка состояла в том, что мы изыскивали любую возможность напиться и при этом не попасть на глаза сержанту-инструктору и не свалиться с крутых утесов острова Святой Елены, где находился наш учебный лагерь.

Впрочем, кое-что я все-таки усвоил, поэтому мне не составило особого труда вжиться в новую роль. За четверть века, прожитые на планете Земля, я сыграл довольно много таких ролей. И очередное задание было для меня лишь еще одной вариацией на знакомую тему.

Мне приходилось полностью довериться Саманте, потому что ее роль трудно было переоценить. Именно ей предстояло стать моим связником, моим куратором, от которого зависело многое, если не все.

По нашему плану она должна была работать в магазинчике британских товаров в Ньюберипорте. Владелец магазина, некий Питт, был старым сотрудником Министерства иностранных дел. Коллеги Саманты вышли на него и предложили взять небольшой отпуск продолжительностью месяца два. На время его отсутствия заботу о магазине должна была взять на себя его новоявленная кузина – Саманта. Она уже побывала на месте, встретилась со старым хрычом и взяла у него первые уроки управления его торговым предприятием. Мистер Питт был счастлив сделать что-то полезное для ее величества, не говоря уже о том, что МИ-6 собиралась выплатить ему щедрую компенсацию за причиненное беспокойство.

Чтобы передать Саманте какие-то сведения, мне достаточно было зайти в лавочку и притвориться, будто я покупаю что-то из английских товаров или продуктов.

Элементарно.

Самому мне предстояло поселиться в Солсбери, в пяти милях от Ньюберипорта, но мои новые начальники надеялись, что мне придется оставаться там лишь до тех пор, пока я не установлю повторный контакт с Кит. По плану я должен был жить вместе с агентом «шестерки» Саймоном Престоном, которого рекомендовал для этой роли Джереми.

Мое положение оставалось между тем не слишком завидным. В отношениях со мной Саманта бросалась из одной крайности в другую. Она то задабривала меня, то, наоборот – начинала муштровать. До сих пор не знаю, был ли это какой-то особый психологический прием или же таковы были ее представления о том, какой должна быть золотая середина. Например, пытаясь успокоить меня, Саманта говорила: «У тебя здорово получается, Майкл. Ты делаешь просто поразительные успехи – я еще никогда не видела ничего подобного. Мне приходилось работать с парнями, которые провели за «железным занавесом» по двадцать лет, но и они были не так хороши, как ты!» На следующий день она принималась меня пугать: «Знаешь, Майкл, тебе следует быть предельно осторожным. После покушения Маккаган может повести себя как раненый медведь. Мы не представляем, что он может выкинуть. В Северной Ирландии Джерри убил несколько десятков человек, так что для него трупом больше, трупом меньше – разница небольшая. Одно можно сказать наверняка: он умеет действовать хладнокровно и для достижения своих целей не остановится ни перед чем...»

Но в подобных «накачках» не было никакой необходимости. Я прекрасно знал, что поставлено на карту, и был в достаточной степени напуган возможным исходом этой авантюры.

И вот наступил вечер пятницы. По этому поводу я устроил небольшую отвальную вечеринку, в которой было достаточно много от неприятного пробуждения. Весь вечер мы пили втроем – я, Дэн и Саманта. Через два часа Дэн отрубился. Саманта, напротив, была еще достаточно трезва, чтобы уложить спать меня. На следующее утро она разбудила меня еще до рассвета и сказала: «Пора ехать в Массачусетс». Выглядела она кошмарно – у меня сложилось впечатление, что Саманта пила всю ночь, вместо того чтобы лечь спать.

Это соображение заставило меня занервничать.

– Что, не спалось? – спросил я.

Она что-то проворчала в ответ, этим мне и пришлось удовлетвориться.

Выйдя на улицу, я закурил, пока остальные продирали глаза. Глубоко затягиваясь дымом, я глядел, как просыпается Квинс. Никто за мной не следил. Никто не мешал мне удрать.

Мне нужно было только перебежать улицу и нырнуть в подземку, а там – ищи-свищи.

Но, едва подумав об этом, я сразу покачал головой. Все это было из области фантазий. Никуда я не побегу. Я по-прежнему нуждался в помощи и защите, и я сам виноват в том, что теперь ради этого приходится рисковать собственной жизнью.

Джереми подъехал к зданию на старинном «ягуаре». Насколько мне известно, эта модель была модной новинкой еще в шестидесятых. «Ягуар» был не то темно-фиолетовым, не то цвета бордо; на фоне темного лака красиво выделялись блестящие хромированные накладки. Не знаю, откуда его выкопала Саманта, однако эту машину трудно было назвать неприметной, что заставило меня забеспокоиться еще сильнее. Когда имеешь дело с такими, как Саманта или Джереми, нужно постоянно напоминать себе, что могущественной Британской империи давно не существует: англичане этого будто не замечают – ведь это им удалось покорить Индию и выиграть две мировые войны. Британские аристократы, словно болезнью, поражены самонадеянностью и некомпетентностью, из-за которой погибло и продолжает гибнуть довольно много людей. А Джереми с Самантой представлялись мне верными последователями – чуть ли не прямыми потомками – тех, на ком лежит ответственность за катастрофу на Сомме и в Галлиполи во время Первой мировой войны. Быть может, сами того не сознавая, они повторяли ошибки тех, кто шел пешком к Южному полюсу, вместо того чтобы ехать на собаках, кто строил непотопляемый «Титаник», разбазаривал американские колонии, воевал в Сингапуре, морил голодом Ирландию и заигрывал с Гитлером. И вообще, разве не в МИ-6 обнаружилось в пятидесятых столько русских агентов, что британская разведка оказалась фактически под контролем КГБ?