Текст книги "Людоед, который объелся (сборник)"

Автор книги: Эд Макбейн

Соавторы: Чарльз Вильямс,Хью Пентикост
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 30 страниц)

 Глава 3

Мне пришлось долго ждать автобуса, и я прибыл в Хьюстон только в начале десятого.

Ночь была тихая, над городом висела большая туча, по тротуару барабанил дождь.

Я вышел из автовокзала и подозвал такси. Поездка на такси заняла у меня около десяти минут.

Улица была глухая, безлюдная. Шофер остановился перед двухэтажным кирпичным зданием. В вестибюле тускло светила лампочка. Я расплатился и вышел из машины. Двое мужчин стояли под фонарем у бара и что-то оживленно обсуждали. Кроме них на улице никого не было. Я позвонил. Через несколько секунд электрический замок сработал, дверь открылась, я вошел и поднялся по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Из квартир неслись звуки телевизионной передачи. Я нашел квартиру 308 и нажал звонок. Дверь открылась мгновенно. Сделав знак головой, но не сказав при этом ни слова, Пурвис пригласил меня войти и закрыл дверь.

Мы прошли в маленькую гостиную. Напротив двери находилось окно, полностью закрытое опущенной шторой. Слева была открыта дверь в спальню, а справа, точно напротив,– дверь в маленькую столовую.

Несколько репродукций, вроде тех, что висят в приемной у врача, украшали стену. Над столом были приколоты фотографии балерин с их автографами. У окна стоял роскошный приемник. На фоне дешевой мебели он выглядел как тысячедолларовая банкнота на подносе добровольных пожертвований Армии Спасения. Из приемника лились звуки классической музыки. В комнате было очень душно несмотря на включенный вентилятор.

– Садитесь, Харлан,– сказал Пурвис, указывая мне на старый диван. Он выключил приемник и тяжело уселся в кресло.

– Сильфиды,– пробормотал он.

– Ну, что вы можете мне предложить? – спросил я.

– Кеннон сшиб вас преднамеренно,– небрежно проговорил он, закуривая сигарету.– Надеюсь, что и вы уже успели прийти к этому выводу?

– Угу. Во всяком случае, такая мысль уже появилась в моей голове. Но мне кажется, что он собирался спровадить на тот свет только ее.

– А мне думается – обоих.

Я вспомнил ее там, на берегу озера, и понял, что Пурвис прав. Но я ничего ему не сказал – раскрывать карты было рано.

– Что навело вас на мысль, что это не несчастный случай, а убийство? – спросил я.– Ведь, по всем данным, это была обычная автомобильная катастрофа.

Он пожал плечами.

– Можно назвать это шестым чувством, если это не звучит слишком громко. В сущности, я даже не знаю, что это такое, но когда годами занимаешься подобными делами, появляется какой-то нюх, что ли. Когда просматриваешь дела, всегда наталкиваешься на какую-то деталь, которая заставляет задуматься. В вашем случае это была рана на голове Кеннона.

– Но ведь он мчался со скоростью сто двадцать километров в час. Перевернуться на такой скорости – дело очень рискованное. Тут без синяков не обойдешься.

– Разумеется. Но его нашли сидящим за рулем. И на теле – в том числе и на лице – были лишь незначительные ранения. А голова проломлена каким-то тяжелым предметом. Обо что же он так стукнулся? О приборную доску? Но ока была внизу, у него на коленях. Правда, крыша над головой была искривлена и почти касалась его волос, но. она не могла быть причиной такой раны.

– В подобных катастрофах всегда случаются непонятные вещи. Никто никогда, например, не мог объяснить, каким образом погибший оказался без ботинок, крепко зашнурованных, а такие случая бывали.

– Согласен. Но в этом случае много таких деталей. С одной стороны, он не был пьян. Во всяком случае, не до такой степени, как это думали вначале. Значит, сбил он вас преднамеренно. А если учесть к тому же, что те, кого он собирался убить, все еще находились у озера...

Он помолчал и цинично ухмыльнулся.

– Ведь именно там вы ее и видели. В этом нет никакого сомнения. Короче говоря, если они были гам, то, возвращаясь в город, они обязательно должны были проехать мимо того места, где произошла катастрофа, не так ли?

– Так,– сказал я.

– Ну вот видите!

– А почему вы решили, что он не был пьян?

– Я этого не говорил. Ведь лабораторных исследований не делалось. От него, правда, попахивало виски, но зато в коробке для перчаток была обнаружена почти полная бутылка. Она даже не разбилась. Посчитали, что он сильно пьян, только по той причине, что трезвый человек не мог совершить такого. Понятно? Они просто приняли это за аксиому, не дав себе труда поискать другое объяснение случившемуся.

– А почему не были сделаны лабораторные анализы?

– Зачем? Чтобы доказать, что он виновен? Это и так было ясно. И вам это сразу же сказали, как только вы пришли в себя. Следы покрышек и расположение машин – лучшее свидетельство. Зачем же тогда выяснять степень опьянения мертвеца?

– А для вашей компании...

– Для компании ничего бы не изменилось. Какая разница – был он пьян или нет. Самое главное, что он мертв, а это значит, что нужно выплачивать страховку. К тому же, когда я приехал, его уже успели похоронить. Я провел необходимое следствие, а уж потом стал подмечать кое-какие несоответствия. Даже нашел лавчонку, где он купил свою последнюю бутылку виски. Правда, пришлось изрядно потрудиться.

Он откинулся в кресле и задумчиво посмотрел на меня.

– Поскольку вы пришли сюда, я могу сделать заключение, что вы не прочь восстановить справедливость с помощью миссис Кеннон.

– И вы не ошибаетесь...

– Но я хочу предупредить вас, что путь этот рискованный и незаконный.

– Это меня не смущает. Ведь речь идет о деньгах, не так ли? Она получила страховую сумму? '

– Да. И к тому же после Кеннона у нее осталось еще около трехсот тысяч. И никаких других наследников.

Я немного подался вперед.

– Отлично! Продолжайте!

– Что если мы остановимся на ста тысячах? И поделим их так: семьдесят пять и двадцать пять.

– Семьдесят пять – это мне?

Он отрицательно покачал головой и смущенно, улыбнулся.

– Семьдесят пять – мне, старик.

– Вы что ж, считаете, что покалечили вас, а не меня?

– К финансам это не имеет никакого отношения,– возразил он, пожав плечами.– А кто обратил внимание на некоторые обстоятельства, когда все сочли это обычным дорожным происшествием?

– У вас есть еще что-нибудь?

–Что именно?

– Ну, скажем, свидетели, улики, доказательства?

– Кое-что есть. Но их может оказаться недостаточно. Вот тогда-то и появитесь вы!

Я покачал головой.

– Я появлюсь только в том случае, если получу шестьдесят! Вот мой ответ.

– Пятьдесят,– со вздохом проговорил он.

И тут я понял, что ему без меня не обойтись. Иначе он не стал бы привлекать меня к этому делу.

– Шестьдесят,– повторил я.– Или не будем больше об этом. Вы не обратились бы ко мне, если б не нуждались.

– Вы мне нужны так же, как зубная боль. Просто вы можете оказаться отличным психологическим катализатором, не в случае необходимости я вполне смогу обойтись и без вас.

– В таком случае успеха вам, приятель! – с насмешливой улыбкой проговорил я.

– Считаете, что не справлюсь?

– Разумеется! Вам необходим свидетель убийства. Который был без памяти, но временами приходил в себя. Это и будет основным пунктом вашего психологического воздействия. А никто, креме меня, не сможет дать таких показаний.

– Ладно, не будем пока об этом. Что вы скажете насчет холодного пива? •

– Не откажусь.

Я вынудил его перейти к обороне, но мне и впредь нужко быть начеку, чтобы в удобный момент нанести удар. А удар я собирался нанести чувствительный.

Мы прошли в столовую. В уголке, отделенная холодильником и шкафом, находилась кухонная ниша. Он включил свет. В этой крохотной кухне умещались только раковина и газовая плита. Он открыл холодильник и достал две бутылки. В кухоньке не было окна и было очень душно.

– В сущности,– сказал я с подчеркнутым равнодушием,– вы пускаетесь в эту авантюру, не имея на руках почти никаких козырей. Фактически вы основываетесь лишь на том, что он не был пьян.

– Что заставляет вас так думать?

– Иначе и быть не может.

Он посмотрел на меня без тени смущения.

– Вы уверены, что я не располагаю больше никакими фактами?

– Какими, например?

– Не будем сейчас об этом.

Я схватил его левой рукой за грудь и, притянув к себе, наложил правую руку на его лицо.

– Выкладывай все! И немедленно!

Он не проявил ни малейшего сопротивления, позволил притянуть себя, как кучу старого тряпья, но, оказавшись рядом со мной, словно взорвался. На меня со всех сторон посыпались оплеухи. Удары приходились по ушам, по кадыку, по челюсти... Я даже не падал – он держал меня на весу, а потом просто положил на иол, как старый матрац после выколачивания пыли. Меня тошнило, я не мог глубоко вздохнуть. Все тело было словно парализовано. Я попробовал повернуться, но не смог. На меня уставилась целая коллекция Пурвисов.

– На вашем месте я бы не стал повторять подобные штучки,– сказали они все разом. Их голоса доносились словно издалека.

Я попытался поглубже вдохнуть, но только закашлялся. Кухня кружилась у меня перед глазами, как лошади на манеже. Наконец мне удалось поглубже вдохнуть, но двигаться я еще не мог.

Тут мне показалось, что я слышу звонок, но я подумал, что это звенит у меня в ушах. Однако Пурвис быстро перешагнул через меня и вышел из кухонной ниши.

– Не разговаривайте и не шевелитесь! – приказал он и погасил свет.

Я оставался лежать в темноте, весь в поту.

Если бы мне удалось нанести ему хоть один удар, я бы сломал его пополам. А следующим ударом разбил на кусочки. Я сделал глупость, притянув его к себе. Но ничего, приду немного в себя, а там мы посмотрим.

Внезапно я услышал шаги в коридоре, затем – голоса. К Пурвису кто-то пришел. Какой-то мужчина. Я слышал обрывки фраз.

– ...Инспектор радиотелевизионной компании... Вы жаловались на плохое качество изображения и скучные программы... Но помехи от соседнего предприятия...

– Но у меня нет телевизора,– ответил Пурвис.

– Ах, так! В таком случае, прошу меня извинить!

– Не за что...– начал Пурвис, но тут же словно захлебнулся, попытался кричать и в ту же минуту грузно упал на пол. Я застыл, забыв о собственной боли. Но в гостиной было тихо. Наконец я услышал чьи-то шаги, они направлялись в сторону столовой. Что-то заслонило свет, идущий из гостиной, и я понял, что он стоит в дверях. Видимо, о чем-то раздумывал. Я не мог его видеть, потому что лежал позади холодильника, но с ужасом думал, что он может заглянуть и в кухонную нишу. В этот момент я был совершенно беззащитен. Он спокойно мог проломить мне череп ударом ноги – с такой же легкостью, как раздавить лягушку.

Так прошло несколько мучительно долгих секунд. Наконец он повернулся, и я услышал, как он удаляется. Судя по всему, он прошел в спальню. Потом снова вернулся в гостиную. Я услышал, как он выдвигает ящики письменного стола. Зашуршали бумаги. Я с трудом сдерживал дыхание – оно вырывалось из моего больного горла с таким же свистом, как пар из старого радиатора.

Теперь я мог шевелиться, и мне удалось встать на четвереньки. Если он войдет, мне, по крайней мере, лучше встретить его стоя.

Он задвинул ящик, а потом опять послышались шаги. Судя по всему, он направлялся к выходной двери. Я бесшумно обошел шкаф. Теперь мне была видна большая часть гостиной. У дивана торчали ноги Пурвиса. Я продвинулся еще немного вперед и подобрался к двери. Выждав несколько секунд, решился выглянуть – осторожно, одним глазом. Он стоял на пороге.

Я увидел его башмаки, потом ноги... Взгляд мой поднимался все выше. Он стоял ко мне спиной и смотрел на лестницу – прислушивался, не поднимается ли кто-нибудь. Шляпы на нем не было. Волосы короткие, стриженные «ежиком». Наконец он бесшумно вышел и закрыл за собой дверь. Лица его я так и не увидел.

Тихо вздохнув, я выпрямился и сразу же был вынужден опереться о холодильник. Вся моя одежда была мокрой от пота.

Неуверенными шагами я прошел в гостиную и взглянул на Пурвиса. Он лежал на спине, глаза были устремлены в потолок. Сломанная правая рука была неестественно вывернута. Он, вероятно, успел поднять ее, защищаясь, . но удар был так силен, что сломал ему руку и проломил череп. Я стал искать глазами предмет, которым воспользовался убийца, но не увидел ничего подходящего. Видимо, он унес его с собой.

Вся эта трагедия разыгралась так быстро, что мне трудно было сразу догадаться о мотивах убийства. Ясно одно: мне нужно сматываться отсюда, и побыстрее. Если меня здесь застанут, будет очень трудно объяснить, что я делаю в квартире человека, которому только что проломили череп.

У меня хватило сообразительности обернуть руку носовым платком, прежде чем взяться за ручку двери. Лестница была пуста, коридор тоже. Я вытер ручку двери с наружной стороны и осторожно спустился вниз. В коридоре первого этажа, никого не было. Я слышал звуки телевизора, чей-то смех. Наконец я очутился на улице и, дрожа как осиновый лист, поскорее свернул за угол. Кажется, меня никто не видел. «А шофер такси? – вдруг пронеслось у меня в голове.– Он наверняка вспомнит, что подвозил меня к дому Пурвиса. Он, правда, почти меня не видел и не сможет точно описать». Это меня немного успокоило.

.Я долго шел по ночной улице, но не встретил никого, кроме негритянки, которая даже не взглянула на меня. Наконец я вошел в полутемный бар и заказал пиво. Музыкальный автомат пищал какую-то мелодию. Сидя на табурете между толстой блондинкой, которая липла к своему спутнику, и худенькой рыжеволосой девицей, пьяной в стельку, я попытался разобраться в случившемся.

Если шофер вспомнит обо мне, а полиция узнает, что я искал Пурвиса, я окажусь в тяжелом положении.

Никто не видел, как я покидал дом, но, может быть, кто-нибудь видел убийцу? Мы с ним были приблизительно одного роста, и полицейские, несомненно, наложат свою лапу на того, кого обнаружат первым. Но что мне делать, если меня вообще оставят в покое? С чего начать? Пурвис мертв, и я больше от него ничего не узнаю. Что ж, выходит, мне надо отказаться от этого дела только потому, что этот мастодонт расколол Пурвису череп?

Но кто же был этот парень? По всей вероятности, Пурвис пустился на большой шантаж, избрав этого человека своей жертвой. Да, но почему же в таком случае' Пурвис не узнал его, когда тот вошел в квартиру? Ведь убийце наверняка удалось обмануть Пурвиса, прикинувшись инспектором телевидения. И кроме того, Пурвис совсем не думал, что ему что-то грозит, иначе он не позволил бы разделаться с собой так просто. Об этом я мог судить по своему опыту: Я еще никогда не видел человека с такой мгновенной реакцией. Но, может быть, убийца действовал еще быстрее? Наверняка у него в рукаве была спрятана железная палка или кусок трубы. Да, с таким не особенно приятно встретиться на темной улице!

Он был приблизительно моего роста и с такой же мгновенной реакцией, как у Пурвиса...

И тут я все понял. И понял, что нахожусь в очень выгодном положении. Надо только все тщательно взвесить и обдумать. Нельзя допустить ни малейшей ошибки, иначе этот тип сразу окажется позади меня со своим куском трубы...

 Глава 4

Я подозвал такси, и мне удалось попасть на автобус, идущий в Галвестон. Вернувшись в свой номер, снял потную одежду, принял душ и, закурив сигарету, растянулся на кровати.

У меня было несколько возможных вариантов действия, но все очень опасные. На счету этого человека по меньшей мере два убийства, и я нисколько не сомневался, что, если обстоятельства заставят его пойти на следующее убийство, ничто его не остановит.

Странно, что Пурвис не узнал его, а ведь он первый сообразил, что у миссис Кеннон должен быть любовник с фигурой, похожей на мою. И тем не менее он легко дал себя провести. Наверное, ездил туда поразнюхать, что и как, и выдал себя, как какой-нибудь бездарный пижон. Зато у меня теперь есть преимущество. Мне известна его фигура. Кроме того, убив Пурвиса, он немного успокоится, досчитав, что опасность миновала, и рано или поздно выдаст себя.

Кеннон ехал со скоростью сто двадцать километров в час. И самое большое, что он мог видеть в свете своих фар, это силуэт высокого человека, сидящего за рулем. Другого человека, пытавшегося спрятаться, заметить было еще труднее. Чтобы принять решение с такой внезапностью и поспешностью, нужно быть абсолютно уверенным, что в моей машине находятся именно те люди, которых он выслеживал.

Я знал, что миссис Кеннон была на озере. Я видел ее у проселочной дороги. Увидев приближающуюся машину, она шагнула вперед, но потом, видимо, убедившись в своей ошибке, быстро отступила назад. Сумерки только-только сгустились, я еще не включал фар, так что она отлично видела мою машину. Из этого можно было сделать вывод, что машина, которую она ждала, должна быть похожа на мою. У Кеннона был серый «кадиллак». Значит, ждала она не своего супруга. Достаточно предположить, что она ждала открытую машину, вроде моей, и все сразу становится на свои места.

Кеннон наверняка сшиб меня преднамеренно. Моя фигура была очень похожа на фигуру того типа, который увивался за миссис Кеннон, да и машина вдобавок оказалась похожа на мою.

Может быть, они были у озера вместе? Чтобы вернуться в город, они должны были обязательно проехать мимо того места, где произошла авария. Увидев машину Кеннона, они остановились, чтобы посмотреть, в чем дело. Кеннон лежал без сознания и, естественно, не мог защищаться. Вероятно, он собирался убить их обоих, и вот теперь сам лежал перед ними абсолютно беспомощный. Лучшего нельзя было и придумать. Такой случай им больше никогда не представится. А самое главное – и подозревать-то их будет трудно... Да, их действительно никто не заподозрил. Никто, кроме Пурвиса. Но, выискивая улики, он так их напугал, что они уничтожили и его. Не остановятся они и перед тем, чтобы уничтожить и меня,– конечно, если я совершу ошибку...

Значит, свою роль мне нужно сыграть так безупречно, чтобы комар носа не подточил.

Всегда наносить удар первым и никогда не поворачиваться к ним спиной.

До настоящего момента у меня не было никаких улик, кроме присутствия миссис Кеннон на озере и безжалостного убийства Пурвиса, когда тот начал подозревать миссис Кеннон, Но этого было вполне достаточно. Их только нужно как следует напугать. И напугать до такой степени, чтобы они во всем мне подчинились,

Я затушил сигарету и положил голову на подушку. Но я долго не мог заснуть – меня все время преследовала мысль о шофере такси. Кроме того, Пурвис дважды звонил мне в Галвестон. В регистрационной книге на телефонной станции полиции не трудно будет найти эту запись. Все это было очень неприятно для меня, хотя и не я убил Пурвиса.

Проснувшись на следующее утро, я почувствовал, что горло еще болит. «Проклятое дзю-до! – подумал я.– Чтобы оно провалилось в тартарары! То ли дело регби. Честная и красивая игра!»

Я спрыгнул с кровати. Нужно было сделать массу вещей до того, как обнаружат Пурвиса, и, если я не хочу, чтобы меня постигла его участь, я должен действовать быстро и решительно.

Я побрился, принял душ и спустился позавтракать в ресторан. В киоске внизу купил газету. В ней не было ни слова об убийстве Пурвиса. Меня это очень удивило. Но , потом я понял, что, когда его убили, газета уже набиралась и что вообще пройдет довольно много времени, прежде чем обнаружат его труп.

«Что ж, это мне на руку,– подумал я.– Чем больше пройдет времени, тем меньше вероятности, что шофер вспомнит обо мне».

Возвращаясь в номер, я остановился у бюро администратора и попросил, чтобы со мной рассчитались. Потом заказал телефонный разговор с Форт-Уэртом. Мне нужно было поговорить с Джорджем Греем.

Мне повезло. Я поймал его как раз в тот момент, когда он входил в свой кабинет. Вместе со своим отцом он руководил небольшой нефтяной компанией.

– Кто его спрашивает? – спросила секретарша.

– Джон Харлан.

Он взял трубку.

– Это ты, старая обезьяна? Почему ты не приехал к нам? И где ты находишься?

– В Галвестоне.

– Ладно. Послушай...– Он внезапно замолчал, а потом сказал более решительно: – Я прочитал новости в газете. Тебе здорово не повезло, Джонни. Что ты собираешься делать?

– Еще не решил. Но я звоню тебе...

– Послушай! Приезжай-ка ты лучше к нам. Здесь и поговорим. Нам как раз нужен сотрудник, а поскольку ты уже работал у нас два года, то нам лучше взять тебя, чем кого бы то ни было. Или ты только решил передохнуть до следующего сезона?

– Нет, я окончательно выбыл из строя. Эти разговоры о будущем сезоне хороши только для газет. Но чем я займусь, еще не решил. Во всяком случае, сперва мне нужно хорошенько отдохнуть и все тщательно обдумать. Вот я и вспомнил твой домик на озере. Он сейчас вам не нужен?

– Нет, не нужен. Что ж, хорошего отдыха тебе, старик! Там никого нет. Ключ от домика еще у тебя?

– Нет, я отправил его тебе по почте. Вернее, это, наверное, сделала сестричка, когда я лежал в госпитале.

– Ах да, совершенно верно! Только сейчас вспомнил. Тогда вооружись каким-нибудь ломиком и взломай дверь. Поставь новый замок, а ключ от него пришлешь потом... Хотя нет, в этом случае мне придется заменить все ключи, которые я раздал своим друзьям. Почему бы попросту не послать тебе ключ?

– Я и хотел тебя об этом попросить. Отправь ключ в У ал, до востребования. Я захвачу его по пути.

– О’кей. Сегодня же отправлю. Жаль, что я занят и не смогу поехать е тобой. Налови побольше рыбы. Твое снаряжение там?

– Да.

– Ну что ж, надеюсь, на этот раз тебе повезет больше. Это будет справедливо.

– Такова жизнь,– сказал я, гася сигарету в пепельнице.– Кстати, ты знал этого Кеннона? Этого пьянчугу, изувечившего меня?

– Встречался е ним один раз. А что?

– Да нет, просто так. Мне казалось, что у него тоже в тех краях рыбачий домик.

– Так оно и есть. Но познакомился я с ним не там. Совершенно случайно встретился на Миссисипи, во время охоты на перепелов. Он произвел на меня гнетущее впечатление. Не люблю я таких.

– Почему?

– Какой-то шалый. Странно, что он раньше не свернул себе шею. У него была очень странная манера веселиться. Стрелял в птиц только ради того, чтобы посмотреть, как они разлетаются на куски. Понимаешь?

– Он охотился на перепелок?

– Нет. Он стрелял в ласточек, воробьев, крас-нощечек. Ты когда-нибудь видел, как ласточка разлетается на куски?

– Нет. Но мне кажется, такое зрелище не скоро забудется.

Минуты две мы еще вспоминали школьные годы. Я хотел спросить его, что он знает о миссис Кеннон, но так и не решился. Ведь я отправлялся только на рыбную ловлю – не стоит давать людям повод думать иначе.

Повесив трубку, я подсчитал свои финансы. Я успел снять деньги со своего счета в Новом Орлеане, и у меня еще оставалось около девятисот долларов в дорожных чеках. Этого должно было хватить. В первую очередь мне нужно купить машину. Свой «бьюик» я продал сразу же после ремонта, а полученные деньги положил в банк в Оклахоме вместе с деньгами, которые получил по страховому полису. Но перевод оттуда займет много времени.

А я торопился. Уложив вещи в два чемодана, я покинул отель и сел в автобус на Хьюстон.

Прибыл я туда около семи, сдал чемодан в камеру хранения и вышел из автовокзала.

Солнце заливало улицы, воздух был тяжелым и душным. Уже продавались утренние газеты. Я купил газету и отправился в кафе с кондиционированным воздухом, где заказал холодный чай. В газетах о Пурвисе не было ни слова.

Я открыл последнюю страницу и просмотрел объявления о продаже автомобилей. Ближайшее место торговли машинами находилось неподалеку от кафе, и я отправился туда пешком.

Площадка была заполнена машинами, и продавцы облепили меня со всех сторон. Их рвение немного поубавилось, когда они узнали, что я собираюсь покупать в кредит, живу на территории другого штата и не имею постоянного места работы. Я постарался убедить их, что все это пустяки, а сам мучительно думал, что делать.

Ведь если я буду переводить деньги из Оклахомы, то потеряю по меньшей мере сутки. А эти милые продавцы продолжали уверять меня, что при других обстоятельствах они посоветовали бы купить самое лучшее —«кадиллак» с сиденьями, обтянутыми леопардовыми шкурами, но когда речь идет о кредите... Сами понимаете...

– Конечно, конечно! – сказал я и, уже выходя, заметил «шевроле-50», оцененный в пятьсот девяносто пять долларов. Я заглянул внутрь машины, стукнул нотой но покрышке и вышел на тротуар.

Они вернули меня почти силой и уверили, что смогут отдать его и за пятьсот двадцать пять долларов. Тогда я проверил машину. Мотор работал неплохо, руль тоже был в порядке. Я предложил им четыреста двадцать пять, они в свою очередь сбавили цену до пятисот. В конце концов мы сторговались на четырехстах семидесяти пяти, и за эту цену они даже предложили мне вымыть машину.

– Это не обязательно,– сказал я.– Лучше пожелайте мне доброго пути.

Я вернулся на автовокзал, забрал из камеры хранения свои чемоданы. Было половина второго. Я остановился у лавки старьевщика, купил портативную пишущую машинку, бинокль и автоматический «кольт-48». Потом, подумав, зашел в спортивный магазин и купил патроны. Все это не очень-то мне нравилось, но то, что я затевал, никак нельзя было назвать детской игрой.

Уложив все в машину, я отправился на поиски хорошего магнитофона. Потратив почти два часа, я наконец нашел отличный сверхчувствительный мини-магнитофон.

Уложив его в «шевроле», вернулся на перекресток и купил последний выпуск газеты.

Итак, они. нашли Пурвиса...

УБИЙСТВО ЧАСТНОГО ДЕТЕКТИВА

Сегодня в своей квартире на Кэролейн-стрит был обнаружен труп Уинтона Л. Пурвиса, частного детектива и следователя страховой компании. Жертва была убита ударом по голове металлическим предметом. Удар был нанесен со страшной силой. Орудие убийства, к сожалению, найти не удалось. .Полиция пока не обнаружила следов убийцы. Ясно лишь одно: убийство совершил человек высокого роста и редкой физической силы.

Вот и все. Сейчас опубликовано лишь общее сообщение, подробности будут завтра. Но и тут уже было достаточно сведений, чтобы начать следствие. Был сообщен адрес и тот факт, что человек был. высокого роста. Я понадеялся, что таксист не сидит сейчас за рулем и не читает от нечего делать газету.

Нельзя было терять время. Я нажал на газ и влился в ноток автомашин.

До скорой встречи, миссис Кеннон!