Текст книги "Насилие над разумом"

Автор книги: Джуст Меерлу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

Массовая преступность охранников в концентрационных лагерях находит часть своего объяснения во влиянии гипноза тоталитарного государства и ее преступного диктатора. Психологическое исследование преступников показывает, что их первое нарушение моральных и действующих законов часто имеет место под сильным влиянием и внушением других преступников. Мы это можем рассматривать как начальную форму гипноза, который является более усиленной формой внушения.

Правда, подстрекательство к преступлению в гипнотическом состоянии требует особенно благоприятных состояний, но к сожалению эти состояния можно обнаружить в реальном и фактическом мире.

Недавно было большое судебное обсуждение проблемы психиатра, который использует свои специальные знания о внушениях, с целью вызвать признание ответчика. Такой психиатр – выход за пределы обычно принимаемого понятия ограничений психиатрии и вне психиатрической этики. Он неправильно использует доверие пациента к медику и врачу, чтобы получить признание и временно использовать его против пациента во время лечения. Таким образом, доктор не только действует против Клятвы Гиппократа, в которой он обещал только работать на пользу его пациентов и никогда не раскрывать его профессиональные тайны, он также нарушает конституционные гарантии, предоставлял ответчику Пятой Поправкой Конституции Соединенных Штатов, которая защищает человека от дачи невыгодных для себя показаний. Какой из ответчиков раскроется под гипнозом, зависит от его сознательных и не осознанных отношений ко всему вопросу магического влияния и вторжения в сознание другого человека. Менее вероятно, что люди будут настаивать на соблюдении своих законных прав, имея дело с доктором, чем имея дело с адвокатом или полицейским. У них есть уступающее отношение, потому что они ждут магической помощи.

Такой интересный пример может быть отмечен в деле, по которому недавно вынес решение Верховный Суд. В 1950 году Камилио Уэстон Леира, человек в свои пятьдесят лет, был арестован и обвинен полицией в зверском убийстве молотком своих пожилых родителей в их Бруклинской квартире ("Народ против Леиры"). Сначала, в ходе длительного опроса Леира полицией, он отрицал любое отношение к преступлению и заявил, что даже не был в доме своих родителей в день убийства. Позже, в ходе дальнейшего допроса полицией, он сказал, что был в их доме в тот день, но он оставался устойчивым в своем отрицании убийства. Он был помещен в тюрьму и к нему был допущен психиатр, чтобы поговорить. Их беседа была зафиксирована на ленте. Психиатр сказал Леире, что был "своим доктором", хотя фактически он таким не был. Под небольшим гипнозом и после продолжительного внушения, что Леире станет лучше после признания, что он совершил убийство в порыве страсти, Леира согласилась признаться в преступлении. Полиция была приглашена обратно в камеру и признание было зафиксировано.

Во время суда Леира аннулировал признание, настаивая, что он находился под гипнозом. Он был признан виновным, но осуждение было отклонено на том основании, что признание было получено от него ненамеренным образом и было отказано в его конституционных гарантиях. Позже, Леира был снова под следствием и осужден второй раз. Наконец его случай был направлен в Верховный Суд, который полностью изменил обвинительное решение суда в июне 1954 года, на том основании, что для признания использовались давление на сознание и принудительные психиатрические методы. Верховный Суд сообщил свое мнение косвенно, как ответственность бывшего военнопленного подвергавшегося промывкам мозгов.

Для нас вопрос вины Леиры или невиновности менее важен чем факт, что под моральным давлением он был вынужден сделать то, чему он обычно будет сопротивляться и что его уверенность в докторе, который принудил его ослабить защиту, которую он, несомненно использовал против других следователей, сломала  его.

Внушение и гипноз, как полагают некоторые, являются психологическим благословением, но они также могут быть началом террора. Массовый гипноз, например, может иметь опасное влияние на человека. Психиатры несколько раз обнаруживали, что общественные демонстрации массового гипноза могут вызвать увеличенную гипнотическую зависимость и покорность многих членов аудитории, которая может продлиться в течение многих лет. В значительной степени по этой причине Великобритания приняла закон, делающий индивидуальный и массовый гипноз незаконными. Гипноз может действовать как переключающий механизм для включения в человеке подавленной зависимости от потребности в жертве и повернуть его временно в своего рода бодрствующий лунатика и подчиненного разумом раба. Гипнотическая команда освобождает его от его личной ответственности передает большую часть своей совести к своему гипнотизеру. Как мы упоминали раньше, нынешнее время предоставило нам достаточно много примеров того, как политический гипноз, гипноз толпы и даже военный гипноз могут превратить цивилизованных людей в преступников.

Некоторые лица поддаются гипнозу сильнее, чем другие. Сильные эго могут защищаться от морального вторжения в течение долгого времени, но у них также может быть точка перелома. Есть открыто критически настроенные люди, которые намного менее чувствительны к внушению извне, чем к образам внутри себя. Мы можем различать гетеровнушаемых и автовнушаемых лиц, хотя вполне можно различать множество реакций на гипноз и внушение. Но даже эти автовнушаемые типы, если их подвергнуть достаточному количеству давления, станут постепенно создавать внутреннее оправдание на признание морального принуждения.

Эти "очаровывающие" персонажи, те, кто в состоянии легко влиять на других, часто чрезвычайно восприимчивы к самовнушению. Некоторые лица с огромным даром сочувствия и идентификации вызывают в других желание сообщить им все свои тайны; они похожи на Исповедников с изяществом Бога. Другие решительные типы, отражая свой собственный обманчивый внутренний мир, могут легко вскрывать скрытую ложь и фантазии у своих  жертв. Некоторые заставляют нас закрыться полностью. Почему один человек вдохновляет желание сдаться, а другой – желание сопротивляться, является одной из тайн человеческих отношений и контакта. Почему определенные лица служат дополнением и укрепляют друг друга, в то время как другие сталкиваются и разрушают друг друга? Психоанализ дал новое понимание тех странных человеческих отношений и затруднений.

Уколы правды

Во время Второй мировой войны, техника так называемой сыворотки правды (популярное название нарко-анализа) была развита, с целью помочь тем солдатам,  сломавшихся из-за напряжения сражения. Посредством нарко-анализа через инъекции успокоительных средств они могли вспомнить и раскрыть гиперэмоциональные и травмирующие моменты военных событий, которые ввели их в острый беспокойный невроз. Постепенно полезная техника первой помощи сознанию была развита, с тем, чтобы помогать подсознанию открывать свои тайны, в то время как пациент находится под действием наркотика.

Как работает сыворотка правды? Принцип прост: после инъекции разум в своего рода полусне, неспособен управлять своими тайнами и это может позволить им выскользнуть из скрытых резервуаров расстройства и репрессии, в разум в полубессознательном состоянии. В случаях острого беспокойства, такая вынужденная провокация может облегчить неприятности и давление, которые привели к расстройству. Но зачастую нарко-анализ не работает. Иногда разум пациента негодует в ответ на это химическое вторжение и вмешательство в жизнь, такая ситуация часто затрудняет путь для более глубокой и более полезной психотерапии.

Страх перед неожиданным вторжением в сознание и принуждением, может иметь патологический характер. Когда я впервые опубликовал свою концепцию о внушении и промывании мозгов, я получил десятки писем и телефонных звонков от людей, которые были убеждены, что некий чужой человек пытался влиять на них и управлять их мыслями. Эта форма "заблуждения о внушениях" может быть ранней стадией серьезного психоза, в котором жертва уже вернулась к примитивным магическим чувствам. В этом состоянии весь внешний мир видится и чувствуется как участник того, происходит в сознании жертвы. И на самом деле нет никакого реального понимания границ между "Я", человеком, и миром. Эти охваченные страхом люди находятся в постоянных муках, потому что они чувствуют себя жертвами множества тайных влияний, которые они не могут сдерживать или справиться с ними; они чувствуют себя в непрерывной опасности. В психологическом отношении их страх перед вторжением из внешней среды можно частично объяснить как страх перед вторжением их собственных фантазий из внутренней части подсознания. Они напуганы их собственными скрытыми, не осознанными мыслями, которые они больше не могут сдерживать.

Было бы слишком обширным упрощением, прикрепить легкий психиатрический лейбл на все такие чувства  преследования сознания, поскольку в нашем мире существует множество реальных, внешних давлений и есть множество совершенно нормальных людей, которые непрерывно видят и тревожатся валом обрушивающихся на их разум стимулов, через пропаганду, рекламу, радио, телевидение, фильмы, газеты – от всех бормочущих маньяков, голоса которых никогда не останавливаются. Эти люди страдают, потому что холодный, механический, кричащий мир стучит непрерывно в двери их разума и нарушает их чувства частной жизни и личной целостности.

Есть еще один вопрос, о том, всегда ли наркотики, используемые в сыворотке правды, оказывают желаемое влияние на пациента, чтобы принудить его сказать внутреннюю правду. Эксперименты проводились в 1951 году в Йельском университете (Дж. М. Макдоналд) с участием девяти человек, которым ввели внутривенные инъекции аматола натрия – так называемой сыворотки правды – показали интересные результаты, имеющие тенденцию к ослаблению нашей веры в этот препарат.

Каждому из пациентов, до инъекции, предложили выучить ложную историю, связанную с историческим периодом, о котором его собирались расспросить. Экспериментаторы знали и истинную и ложную историю. Позвольте мне процитировать из отчета: "Представляет интерес, что три человека, продиагностированных как нормальные, сообщили свои [выученные] истории. Из шести человек, с диагнозом – невротик, два быстро, раскрыли правдивую историю; два сделали частичные признания, которые состояли из сложной формы фантазии и правды; один сообщил то, что наиболее вероятно было фантазией похожей на правду; и один одержимый навязчивостью человек, поддержал его тему, за исключением одной парапраксии (дефектного или неловкого действия)."

В нескольких случаях американские суды отказались признавать, результаты тестов сыворотки правды в качестве свидетельств, в значительной степени на основе психиатрического убеждения, что сыворотка правды названа неверно; этот нарко-анализ, фактически, не является гарантией получения правды. Его можно применять в качестве принудительной угрозы в случаях, когда жертвы не знают о его ограниченном действии.

Все же существует другая опасность, более тесно связанная с нашим предметом и состоит она в том, что преступный исследователь может побудить и передать свои собственные мысли и чувства жертве. Таким образом, сыворотка правды может заставить пациента со слабым эго, уступить искусственно введенным мыслям и интерпретациям точно таким же образом, как жертва гипноза может принять внушения, внедренные гипнотизером.

В дополнение к сказанному, этот метод исследования наркотиками содержит некоторую физическую опасность. Я сам видел, развивающиеся случаи тромбоза в результате внутривенного применения барбитуратов.

Эксперименты с мескалином, которые начались тридцать лет назад (в 1920-ых), внезапно снова стали модными. Олдос Хаксли в его последней книге, ДВЕРИ ВОСПРИЯТИЯ описал искусственный химический рай, который он испытал после принятия наркотика (также известный как мескал). Он может стимулировать все виды приятных, субъективных симптомов, однако они нереальны в своем характере. Я не хочу начинать клинический спор с другим автором, поскольку его собственные эйфористические восторженные реакции на мескалин – не обязательно такие же самые, как у других людей. Мескалин – опасное вещество, если его использовать без медицинского контроля. В любом случае, почему же г-н Хаксли хочет продать искусственный рай?

Есть очень серьезная социальная опасность во всех этих методах химического вторжения в разум. Правда, они могут применяться в качестве осторожной помощи в психотерапии, но они также могут стать запугивающим инструментом контроля в руках людей с сильным стремлением к власти.

Кроме того, они укрепляют более чем когда-либо в наших "временах аспирина" заблуждение, что нам надо использовать панацеи, чтобы стать свободными людьми. В пропаганде химического восторга, для искусственного экстаза и опыта псевдо-нирваны – побуждение людей стать химически зависимыми, химически зависимые люди – слабые люди, которые могут быть использованы любым тираническим и политическим властителем. Фактическая пропаганда продолжилась среди терапевтов, лечащих все виды фобий и расстройств сознания новыми наркотиками, имеющих те же опасные последствия.

Детектор лжи

Гипноз и нарко-анализ – только два из действующих примеров, которые можно неправильно использовать в качестве инструментов принудительного вторжения в разум. Детектор лжи, который уже используется в качестве инструмента для запугивания разума – другой. Этот аппарат, полезен для психобиологического экспериментирования и может указать – посредством записи мельчайших изменений в психогальванических рефлексах – на то, что подозреваемый подопытный человек реагирует более эмоционально на определенные вопросы, чем на другие. Правда, эта чрезмерная реакция может быть и реакцией на то, что он сказал неправду, и это также может быть реакцией невинного человека на перегруженную эмоциями ситуацию или даже на растущий страх перед несправедливым обвинением.

Внутренние процессы между следователем и подопытным влияют на эмоциональные реакции и изменения гальванической реакции, такие как чувство внутренней вины и замешательство. Этот эксперимент указывает на внутреннюю суматоху и скрытые репрессии со всеми их сомнениями и двусмысленностями.

Фактически это не детектор лжи, хотя его используют как таковой (Д. Макдоналд). Фактически, патологический лгун и психопатическая, бессовестная индивидуальность могут показать меньше реакций в  этом эксперименте, чем это делают нормальные люди. Более вероятно, детектор лжи, станет инструментом принуждения в руках людей, которые в каждом инструменте ищут сильную магическую силу,  а не средство достижения правды. В результате даже невиновного можно обманом довести до ложного признания.

Врач как инструмент для принуждения

Медицинская терапия и психотерапия – тонкие науки о человеческом поведении во время физического и эмоционального напряжения. Так же, как обучение требует внимания, хорошо спланированного участия и студента и учителя, успешная психотерапия требует внимательного, хорошо спланированного участия и пациента и доктора. И так же, как получение образования в специальных условиях может превратиться в принудительное приручение, таким же образом, терапия может превратиться в наложение желания доктора на его пациента. Сам доктор не должен даже осознавать, что это происходит. Неправильное применение терапии может отразиться в подчинении пациента точке зрения доктора или в развитии у пациента чрезмерной зависимости от его врача. Такая зависимость и даже увеличенная потребность в зависимости, могут распространяться не только вне обычных границ, но и могут продолжаться даже после окончания курса терапии.

Я встречал шарлатанов, которые знали только где купить их кушетки. Объявляя себя психоаналитиками они удовлетворяли собственную потребность жить жизнями других людей. В конечном счете закон должен установить стандарты, которые могут держать этих злодеев от психотерапевтической практики. Но даже перед честным, добросовестным врачом стоит серьезная моральная проблема. Его профессия непрерывно вдохновляет его, обязывает его, сделать своих пациентов временно зависящими от него и это может обратиться в его собственную потребность в важности и власти. Он должен постоянно помнить о влиянии его утверждений и выводов на пациентов, которые часто трепетно слушают доктора, являющегося для них всезнающим фокусником. Врач не должен поощрять покорное отношение своих пациентов – хотя на некоторых фазах лечения оно поможет терапии – психотерапии с  хорошими целями обучения человека свободе и зрелости, а не подчинению.

Сейчас, практики психологии и психиатрии знают намного больше об ответственности, которую на них налагает профессия, чем раньше. Инструменты психологии опасны в руках не тех людей.

Современные образовательные методы могут применяться в терапии, для направления разума человека и изменения его мнения так, чтобы его взгляды соответствовали определенным идеологическим системам. Медицина и психиатрия могут все более вовлекаться в политическую стратегию, такую же как стратегия промывания мозгов и по этой причине психологи и психиатры должны больше узнавать о природе научных инструментов, которые они используют.

Акцент на терапевтические методы, для студентов, знающих все факты и приемы, излишнее ударение на психотерапевтические дипломы и лейблы, приводит фактическую терапию к конформизму и модернизации принципов, которые входят в контраст с необходимостью в персональной чувствительности. Наша критическая и рациональная способность может быть разрушительной, уничтожая или маскируя наши базовые сомнения и двойственные отношения, родившиеся в трагическом отчаянии создателя человеческой чувствительности.

Опасностью современной психотерапии (и психиатрии) является тенденция к формализации человеческой интуиции и сочувствия, тенденция к созданию абстракции эмоции и спонтанности. Это – противоречие, пытаться механизировать любовь и красоту. Если бы это было возможно, то мы бы жили в мире, где нет вдохновения и экстаза, а только холодное понимание.

Любые человеческие отношения могут использоваться для неправильных или правильных целей и это особенно верно для отношений тонких не осознанных связей, которые существуют между психотерапевтом и пациентом. Это утверждение одинаково верно и для медицины вообще; хирург процветает на сильных связях со своими пациентами и их согласии к подчинению его хирургическим методам. События в терапии научили нас, что ошибочная техника может вызвать у пациента чувство, что он увязает в болоте. Иногда пациенты чувствуют, что должны оставаться жить в рабском подчинении доктору. Я видел целые семьи и секты, которые поклоняются современным колдунам.

Неудивительно, что психоаналитическая консультации требует, чтобы врач посвятил себя в течение многих лет технике, которую он собирается обратить на других, так, чтобы, вооруженный знанием его собственных необоснованных неосознанных потребностей, он не попытался использовать свою профессию для тайного руководства жизнями других людей.

Различные психологические службы, с своими отличающимися психологическими понятиями и методами, такими как семейные советы, руководство религией, управленческие советы, и т.д, могут легко и неправильно применяться как инструменты власти. Добрая воля, которую люди вкладывают в своих лидеров, докторов и администраторов, огромна и может использоваться в качестве оружия против них самих. Даже современная хирургия головного мозга, которая занимается лечением разума, может применяться современными диктаторами, чтобы делать зомби из своих конкурентов. Сама психология может иметь тенденцию стандартизировать ум и тенденцию к ортодоксальности среди различных школ психологии, что невольно увеличивает шанс к возникновению принуждения сознания. ("Если Вы не будете повторять мои заклинания, я научу Вас им."). Проще управлять разумом других, чем избегать делать это.

Свободное общество дает своим гражданам право поступать, как независимым людям. В то же самое время это налагает на граждан ответственность за поддержание своей свободы, как умственной так и политической. Если с помощью современных медицинских, химических и механических методов вторжения в разум, мы уменьшаем способность человека действовать по его собственной инициативе, мы ниспровергаем наши собственные верования и ослабляем нашу свободную систему. Так же, как существует преднамеренное политическое промывание мозгов, таким же образом может и быть и внушение, под видом правосудия или терапии. Оно может быть менее навязчивым, чем преднамеренное тоталитарная атака, но это не менее опасно.

Применение медицины для подчинения – существующий факт. Человек может использовать свое знание разума человека, не с целью помочь ему, а чтобы причинить ему боль и утопить его в болоте. Фокусник может увеличить свою силу, увеличивая неприятности и страхи перед своей жертвой, эксплуатируя его потребности зависимости, вызывая его чувства вины и неполноценности.

Наркотики и медицинские методы могут применяться для того, чтобы сделать человека покорным и согласным существом. Мы должны иметь это в виду, чтобы суметь сделать человека действительно здоровым и свободным.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

 ПОЧЕМУ ОНИ УСТУПАЮТ?

 ПСИХОДИНАМИКА ЛОЖНОГО ПРИЗНАНИЯ

Есть ли тропинка от концепции Павловских тренировок к более глубокому психологическому пониманию? Только у тех павловских теоретиков, кто отрицает современную глубокую психологию, существует конфликт концепций. Сам Павлов признал присутствие у человека глубоких, скрытых побуждений и ограничениях в обучении его животным инстинктам.

Наша задача состоит в том, чтобы вернуться к промываемым, задаваясь вопросом: Как ему лучше объяснить, что с ним произошло? Каковы были павловские обстоятельства и каковы были их внутренние побуждения, вызвавшие принудительные политические манипуляции сознанием? Была это трусость, был ли это тюремный психоз, было ли глобальная потеря стойкости разума в нашем мире?

В следующих далее наблюдениях и событиях, я надеюсь использовать клиническое понимание сути с помощью современной глубокой психологии.

Расстроенный философ

Однажды в 1672 году одинокий философ рационалист, Спиноза, насильно удерживался своими друзьями и соседями. Он хотел выбежать на улицы и кричать толпе о своем негодовании, за то что толпа убила его хорошего друга Яна Де Витта, благородного государственного деятеля голландской республики, который был ложно обвинен в измене. Он успокоился и вернулся в свою комнату, где как обычно он ежедневно занимался изготовлением оптических линз.

Когда он работал, он вспоминал свое собственное поведение, которое не было ни рациональнее и  ни разумнее поведения враждебно настроенной толпы, убившей Де Вита. Это было в то время, когда Спиноза понял существование эмоционального животного, скрытого под человеческим разумом, который, в пробужденном состоянии, может поступать экстравагантным и разрушительным способом и может придумать тысячи оправданий своего поведения. Спиноза чувствовал и это было позже обнаружено, что люди не рациональные существа, как они это о себе думают. В подсознании, в этом обширном складе глубоко спрятанных воспоминаний, эмоций и стремлений, лежит много иррациональной тоски, которая постоянно влияет на сознательные действия. Всеми нами до некоторой степени управляет этот скрытый тиран, этот конфликт между нашим рациональным мышлением и нашими эмоциями.

Мы – жертвы необузданных неосознанных стимулов до такой степени, что мы можем стать уязвимыми для манипуляций сознанием.

И хотя есть ужасающее обаяние в идее, что сопротивление нашего сознания относительно слабо, что то самое качество, отличающее одного человека от другого – персональный "Я", можно сильно изменить психологическим давлением – эти трансформации, просто крайности процесса, который мы видим в нормальной жизни. Через систематизированные внушения, тонкую пропаганду и более откровенный массовый гипноз, человеческий разум в своих выражениях ежедневно изменяется в любом обществе. Реклама соблазняет демократического гражданина, чтобы он ходил к шарлатанам или пользовался одним особым брендом мыла вместо другого. Наше желание покупать вещи непрерывно стимулируется. Проводящие кампанию политические деятели стремятся влиять на нас своим очарованием, так же как и своими программами. Эксперты по моде гипнотизируют нас периодической сменой стандартов красоты и хорошего вкуса.

Однако, в случаях промывки мозгов, это нападение на целостность человеческого разума является более прямым и предумышленным. Играя c иррациональным ребенком, скрывающемся в нашем подсознании и обостряя внутренний конфликт между причиной и эмоцией, инквизитор может довести свою жертву до позорной капитуляции.

Все жертвы намеренной промывки мозгов в лагерях для военнопленных в Корее, заключенные в тюрьму "предатели" диктаторских режимов стран Железного занавеса, жертвы нацистского террора во время Второй мировой войны – это люди, чей образ жизни был внезапно и резко изменен. Они были оторваны от своих домов, своих семей, своих друзей и брошены в пугающую, неправильную атмосферу. Сама странность их окружения сделала их более уязвимыми для любого нападения на их ценности и отношения. Когда диктатор эксплуатирует психологические потребности своей жертвы в угрозе, враждебном и незнакомом мире, падение последует обязательно.

Болезнь колючей проволоки

Уже во время Первой мировой войны, у военнопленных отмечали специфические умственные реакции, смеси апатии и гнева, как защитное приспособление к трудностям тюремной жизни, скуке, голоду, нехватке частной жизни, непрерывной безнадежности. Корейская война добавила к этой ситуации сильную жестокость врага, длительный страх смерти, недоедание, болезни, систематические нападения на сознание заключенного, недостаток гигиены и нехватку человеческого достоинства.

Часто исправление обеспечивалось принятием тоталитарной идеологии. Психологическое давление не только приводило к связи с врагом, но и вызвало взаимное недоверие среди заключенных.

Как я уже описал, болезнь колючей проволоки начинается с начальной апатии и отчаяния у всех заключенных. Это пассивная сдача на волю судьбы. Фактически, люди могут умереть из такого отчаяния; это – как бы окончание всего сопротивления. Быть кем угодно, но не отчужденным и безразличным в лагере было даже опасно, враг хотел дебатировать и спорить с Вами, чтобы разрушить Ваше умственное сопротивление. Следовательно порочный круг был создан для апатии, бездумия, безразличия к делам – полному переходу к зомби-подобному существованию, механической зависимости от обстоятельств. Каждый признак гнева и настороженности мог быть жестоко наказан врагом; именно поэтому мы не находим те внезапные вспышки гнева, которые наблюдались в более ранних лагерях военнопленных во время Первой и Второй мировых войн.

Результаты психологического тестирования освобожденных из корейских лагерей военнопленных солдат могли указать, что эта защитная апатия и отступление в изолированную зависимость, вероятно, будут найдены почти у всех у них. Все же, будучи возвращенными в нормальную среду, к ним очень скоро вернулись настороженность и активность, примерно через два или три дня. Те немногие из них, кто все же остался беспокойным, безразличным и подобным зомби, относятся к длинной главе о войне и неврозах сражения (Страссман).

Каковы же факторы, которые могут превратить человека в предателя своих собственных убеждений, в информатора, в того, кто признается в отвратительных преступлениях или в очевидного сотрудника?

Момент внезапной сдачи

Несколько жертв нацистского расследования рассказали мне, что момент сдачи произошел внезапно и против их воли. В течение многих дней они сталкивались с яростью своих следователей и затем внезапно они развалились. «Хорошо, хорошо, у Вас будет все, что Вы захотите.»

И затем пришли часы раскаяния, осознания, отчаянного желания вернуться к своему предшествующему состоянию устойчивого сопротивления. Они хотели выкрикнуть: "Не спрашивайте у меня больше ничего. Я не буду отвечать." И все же что-то, что приспосабливает, подчиняет, что глубоко скрыто во всех нас, было приведено у них в движение.

Эта внезапная сдача часто происходила после неожиданного обвинения, шока, оскорбления, которые особенно причиняют боль, это обжигающее наказание, удивительная логика в вопросе следователя, у которой нет контраргументов. Я помню свой собственный опыт, который проиллюстрировал эффект от такого удивления.

После моего побега из нацистской тюрьмы в оккупированной Голландии я смог достигнуть нейтральной Швейцарии через Виши во Франции. Когда я прибыл, меня поместили в тюрьму, где, сначала, ко мне относились довольно любезно. Однако по истечении трех дней, мне отказали в праве офицера на убежище и мне было сказано, что я буду выслан обратно во Францию в Виши. К этой информации мои тюремщики презрительно добавили комментарий, что я должен быть счастлив, что меня не отправят назад к немцам.

Когда я поехал к границе, меня попросили подписать документ с заявлением, что мне было возвращено все имущество (которое было отобрано у меня при моем задержании). Я отказался подписаться, потому что несколько вещей – незначительных по сути, но имеющие большую эмоциональную ценность для меня – не было положено в пакет, который мне вручили тюремщики. Один из охранников смотрел на меня с презрением, второй нетерпеливо сучил ногой и неоднократно требовал, чтобы я подписал документ, третий ругался и болтал на французском, который был абсолютно неразборчив для меня. Я продолжал твердо отказывать.

Внезапно один из офицеров начал хлопать меня по лицу лица и бить. Пораженный врасплох, что они проявили такую ярость из-за безделушки, я сдался и подписал документ. (Из тюрьмы Виши, в которую меня отправили, мне разрешили написать письмо в швейцарское правительство с протестом. Я все еще ношу официальное извинение, которое я получил.)

Эта внезапная смена настроя из неконтролируемого сопротивления до подчинения объясняется неосознанным действием контрастирующих чувств. Сознательно мы говорим себе быть сильными, но в глубине нас тревожит желание сдаться и подчиниться, что влияет на наше поведение. В психологии это описывается как врожденная двойственность всех чувств.