Текст книги "Буря"
Автор книги: Джулия Кросс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)
Глава двенадцатая
Воскресенье, 9 сентября 2007 года,
21 час 20 минут
– Эй, с тобой все в порядке? – прокричал мне на ухо мужской голос.
– Он собирался убежать, не заплатив, а потом я увидела, что он отключился, – рассказывала официантка.
– Как долго он уже без сознания? – спросил еще кто-то.
– Около десяти минут, – ответила девушка.
Лучше не бывает!Теперь вход сюда мне заказан.
Открыв глаза, я уставился в потолок. Нужно было немедленно встать с пола. Это было нелегко, но с помощью менеджера кафе мне удалось подняться на ноги.
– Извините, у меня слегка закружилась голова… гм, видно, уровень сахара упал, – пробормотал я.
Менеджер загородил мне дорогу:
– Может быть, вызвать «скорую помощь» вместо полиции?
Полиция? Черт возьми!
Официантка держала в руке мой бумажник и снова топала ногой.
– Его кредитная карта не принята к оплате. Мне кажется, это подделка!
Ну и ну!
– У меня есть другая карта и немного наличных.
– Да, два доллара. И я проверила остальные карты. Ни одна не действительна, – заявила официантка.
Я заглянул ей за спину, рассчитывая увидеть свою учительницу испанского мисс Рамзи. Она бы выручила меня из этой переделки. Но за ее столиком уже сидела пожилая пара. Похоже, свидание оказалось коротким.
– Разрешите мне позвонить… отцу.
Но в кафе уже входил офицер полиции, за ним следовал еще один. Взяв мой бумажник из рук официантки, он достал из него водительское удостоверение:
– Выдано в две тысячи восьмом году? Интересно. А выглядит как настоящее. Профессиональная работа.
Это потому, что мои документы и в самом деле настоящие. А вот когда у меня закончились наличные?
Полицейский, державший мой бумажник, зло взглянул на меня и обратился к менеджеру:
– Мы забираем его. Без наркотиков тут вряд ли обошлось.
– Обычно так и бывает, – согласился тот, кивая головой.
– Судя по этому бумажнику, набитому фальшивыми документами, он наверняка сам принимает и распространяет их, – заметил полицейский.
Его усмешка вывела меня из себя, и я снова не удержался:
– Конечно, наркодилерам очень нужны поддельные документы, срок действия которых начинается только через год.
– Самонадеянный придурок, – пробормотал он себе под нос.
Я попытался уйти, но второй полицейский преградил мне дорогу, а тот, у которого был мой бумажник, схватил меня за руки и защелкнул на запястьях наручники. Я вскипел от гнева и попытался вывернуться.
«Не делай себе хуже, – мысленно произнес я. – И не пытайся прыгнуть в прошлое». В итоге я все равно вернулся бы сюда, а мое бессознательное состояние только подтвердило бы их версию о том, что я наркоман.
Все, кто был в это время в кафе, наблюдали за тем, как меня вывели за дверь и усадили в патрульную машину. Неужели это самое плохое, что могло со мной случиться?
Похоже, что нет. Ведь теперь мне придется звонить отцу и просить его внести за меня залог. А ведь он чуть не задушил меня в две тысячи третьем году. Вот это будет умора!
– Эй, Майер! Тут кое-кто хочет тебя видеть, – крикнул мне полицейский. Я протер глаза и сел. Похоже, я уснул прямо на скамье в камере. В моей тюремной камере, я ведь опасный преступник. Или безответственный путешественник во времени, не обеспечивший себя необходимыми документами, подлинность которых не вызывала бы сомнений.
Шаги, гулким эхом разносившиеся по коридору, становились все ближе, и на меня один за другим накатывали приступы тошноты. Я не знал, как отреагирую, когда снова увижу отца. Даже если не брать в расчет мои подозрения относительно его работы в ЦРУ и его попытку задушить меня, я бы все равно нервничал, если бы Кевин Майер – генеральный директор компании, собирался внести залог и освободить меня из тюрьмы. Особенно если это был не совсем я. Увидит ли он разницу?
– Если вы не возражаете, я бы хотела поговорить с мальчиком перед тем, как вы его отпустите, – раздался женский голос с противоположной стороны большого помещения.
Можно не сомневаться – это не мой отец.
– Как пожелаете, – ответил полицейский и, подойдя поближе, открыл дверь моей камеры.
Сначала я увидел обувь незнакомки: высокие черные сапоги, доходившие практически до колена. Она была одета в короткое черное платье, а ее кожа по цвету напоминала карамель. Может быть, эта девушка – адвокат? Хотя она приблизительно моего возраста. Слишком молода, чтобы быть адвокатом.
Каблуки застучали по полу камеры. Гостья не улыбнулась – я вообще не дождался от нее какого-либо дружеского приветствия. Она встала напротив меня, скрестив руки на груди, и ждала, пока полицейский выйдет.
– Послушай, малыш. План таков: я вытаскиваю тебя из этой дыры и везу домой, и там ты рассказываешь мне обо всем, что натворил в последнее время. У меня большой список вопросов. Но в этом заведении не вздумай ничего говорить, понятно?
– Гм… а ты кто? – поинтересовался я.
– Мисс Стюарт, – ответила она с самодовольной усмешкой.
– Мисс Стюарт? Сколько же тебе лет? Двадцать?
Ей и этого не дашь. Скорее, лет восемнадцать или, возможно, девятнадцать. Что-то здесь было нечисто, а в моем положении вообще не стоило никому доверять. Даже если это означало, что я останусь запертым в камере. В принципе это уже неважно, ведь две тысячи седьмой год – это и так тюрьма для меня.
– Да, я не люблю представляться по имени, – заявила она.
– А где мой отец? Я оставил ему сообщение.
Она порылась в сумочке и, достав лист бумаги, протянула его мне. Это была факсимильная копия, но я все равно узнал почерк отца.
Джексон,
прошу тебя, точно следуй указаниям мисс Стюарт, или ты еще больше себе навредишь. Она работает на меня и имеет большой опыт в улаживании деликатных ситуаций, если требуется избежать внимания со стороны средств массовой информации. Мы с тобой поговорим позже.
Отец.
Я попытался засунуть лист в сумку, но она выхватила его у меня.
– Кем ты работаешь у моего отца? – поинтересовался я.
– Секретарем.
– В самом деле? – я покачал головой и поднялся. – Хотя какая разница…
Она вышла из камеры и направилась вперед, не останавливаясь, чтобы удостовериться, следую ли я за ней. Словно знала, что любой парень, пусть даже слегка чокнутый, не упустит такую возможность. Слишком самонадеянно, ведь я-то был сильно не в себе, но все же не мог проигнорировать записку отца.
Я вздохнул и потащился по коридору за цокающей высокими каблуками мисс Стюарт. Мои ноги словно налились свинцом, а сердце сковала грусть. Когда мы уже выходили, полицейский кивнул мне и поднес руку к фуражке:
– Наши искренние извинения за недоразумение, мистер Майер.
Я готов был вежливо ответить ему, но мисс Стюарт прошипела мне на ухо:
– Ничего не говори! – и протопала в сторону двери, обронив через плечо: – Мистер Майер будет ждать от вас официального письма с извинениями. А также выполнения всех остальных условий, о которых мы договорились.
Остальные условия?
Я уже собирался развернуться и любезно попрощаться с ними, но «секретарша» схватила меня за руку и потянула на холодную темную улицу.
– Это было грубо. Ведь они старались…
Она погрозила пальцем у меня перед носом:
– Разве я не дала строгих указаний, как себя вести?
Вытаращив глаза, я последовал за ней к автомобилю, припаркованному возле полицейского участка. Вообще-то это был мой автомобиль, то есть им обычно управлял Кэл – наш водитель. Уже около машины я вдруг задумался, не сбежать ли мне от мисс Стюарт. Но решил, что делать это прямо напротив полицейского участка, откуда она меня только что вытащила, было бы большой глупостью. По дороге никто из нас не проронил ни слова. Я был слишком погружен в размышления о том, что направляюсь домой, то есть в мою квартиру две тысячи седьмого года. В действительности же меня в этот день там не было, потому что я учился в Испании. И до сих пор тот, другой Джексон, должен быть там.То есть, похоже, я находился в двух местах одновременно.
Играть роль самого себя в юном возрасте было очень странно. Тот Джексон, который сейчас в Испании, еще несовершеннолетний. Он не мог голосовать и даже не знал, в какой колледж пойдет учиться. Все это так отличалось от моей прежней жизни и пока что совершенно меня не радовало. И все же тяжелее всего было свыкнуться с мыслью, что, возможно, мне придется задержаться здесь на некоторое время.
Когда мы подъехали к дому, мисс Стервозная секретарша выскочила из машины вслед за мной. Я резко развернулся к ней – вся ситуация и так казалась нелепой, не хватало еще, чтобы эта странная девчонка везде сопровождала меня.
– Можешь не подниматься. Я подожду, пока отец вернется домой. Спасибо за помощь.
– Ты чудо! – заявила она и, оттолкнув меня, прошла вперед. – Извини, но я следую приказам. Кроме того, твой отец задерживается на несколько часов.
Приказам? Агенты ЦРУ говорят тебе, что делать? Или твой большой начальник – генеральный директор? И что значит задерживается?Сейчас одиннадцать часов вечера! Какие неприятности могли произойти в фармацевтической компании, что он не в состоянии выкроить пары минут на телефонный звонок?
От меня не укрылось, как Генри, наш швейцар, приблизившись, чтобы открыть дверь, уставился на меня во все глаза.
– Мистер Майер, мы не ждали вас сегодня. У вас все в порядке? – Генри внимательно оглядел меня, а потом посмотрел на мисс Стюарт.
Я выдавил из себя улыбку:
– Да, я вернулся раньше. Из Испании…
Он распахнул передо мной дверь:
– Рад снова видеть вас.
Мисс Стюарт схватила меня за руку и потянула за собой внутрь:
– Пойдем, малыш. Разве тебе не пора в кровать? И как насчет комендантского часа?
Я вырвал у нее руку и быстро пошел вперед, надеясь первым войти в лифт и, может быть, даже успеть закрыть двери перед ее носом. Но, конечно же, лифтер услышал приглушенный стук каблуков и повернулся ко мне с вопросом:
– Мы дождемся леди?
– Да, – пробормотал я.
Должен признать, что, оказавшись дома в знакомой обстановке, я немного успокоился. Я опустился на диван, сожалея, что у меня совершенно нет сил, чтобы спорить с ней. Мисс Стюарт устроилась в большом кресле и положила длинные ноги на пуф.
– Ну, и как тебе это удалось?
– Что? Попасть в полицию?
Она пожала плечами:
– Да, давай начнем с этого, а потом перейдем к более важному вопросу.
Я постарался придумать какую-нибудь подходящую причину. Нужно было вжиться в образ, и лучшим всегда был избалованный сынок богатых родителей, самоуверенный и бесцеремонный. Я положил ноги на кофейный столик и, сбросив теннисную туфлю, пнул ее через всю комнату к коврику у двери.
– Ну… у моего друга есть небольшой побочный бизнес. И он в шутку подделал для меня несколько удостоверений личности, кредиток и еще пару бумажек. Думаю, он специально подсунул их в мой бумажник.
– Ты принимаешь наркотики? – поинтересовалась она.
Я не знал, как лучше ответить. С одной стороны, это было бы отличным объяснением всему случившемуся, но мне совершенно не хотелось оказаться в реабилитационной клинике.
– Наверное… наверное, нет.
– Похоже, полицейские решили иначе. Они утверждают, что ты лгал и называл себя диабетиком, когда пытался выпутаться из этой истории.
– Я не собираюсь рассказывать тебе больше, чем им.
Мисс Стюарт спустила ноги на пол и, придвинувшись ближе, пристально посмотрела на меня:
– Как, черт возьми, ты выехал из чужой страны без багажа, без паспорта и без денег? Ведь у тебя не было вообще ничего для подтверждения личности!
Глубоко вздохнув, я задержал дыхание. Похоже, того, другого Джексона, сейчас нет в Испании.«Не теряйся, – напомнил я себе. – Она не должна видеть твое волнение».
– Я не знаю, о чем ты говоришь.
Ее лицо напряглось.
– Ты лжешь. Хозяин твоей квартиры в Испании утверждает, что ты исчез вчера рано утром, не взяв с собой ничего из вещей. Он решил, что тебя убили. Так же считал и твой отец. Он страшно беспокоился, пока ты не позвонил из полицейского участка.
Я редко путешествовал по Европе без разрешения, никого не предупредив заранее. Да, в две тысячи девятом году я выдумывал различные истории, чтобы скрыть эксперименты с прыжками во времени, и лгал Холли, но никогда так сильно не выходил за рамки. Эту историю с паспортом будет невероятно сложно объяснить.
– Мой приятель в Испании – тот, который делает фальшивые документы…
– Он американец? – перебила меня она.
Я покачал головой:
– Нет… э-э, англичанин.
Мисс Стюарт наморщила лоб:
– Я не знаю ни одного студента, приехавшего из Великобритании по программе обмена, в радиусе двадцати миль от твоего дома в Испании.
Очень странное заявление!
– Он не студент… Всего лишь один мой знакомый. Честно говоря, парня вышвырнули из его родной страны. Может быть, у него даже нет визы.
Она расслабилась и снова откинулась на спинку кресла.
– Похоже, ты тщательно выбираешь друзей.
– Стараюсь. Так вот, я вызвался испытать кое-что из того, что он сделал, – поддельный паспорт Евросоюза. Захотел оказаться в очереди для граждан ЕС в аэропорту. Она движется гораздо быстрее, чем другие. – Я взглянул на ее застывшее, как будто высеченное из камня, лицо и запнулся, но потом продолжил: – Паспорт Евросоюза. Для тех, кто живет в Европе.
– Я знаю, что такое ЕС, – рявкнула она. – Если ты летел не как американский гражданин, то как кто?
– Француз.
Она рассмеялась, но ей было совсем не весело:
– Никто бы тебе не поверил.
Ухмыльнувшись, я принялся цитировать французскую декларацию прав человека, изо всех сил стараясь имитировать правильное произношение. Я оттачивал его в старших классах, и теперь мне это пригодилось.
Она прищурилась, слушая меня:
– Неплохо. Продолжай.
– Так вот, я и мой друг, которого я назову Сэмом, приехали в Лондон с поддельными документами. Потом мы зависли в пабе, и я сказал, что без проблем вернусь домой без паспорта гражданина США. Выдам себя за француза Пьера, студента по программе обмена. И мы поспорили на десять тысяч долларов. Я не был уверен, смогу ли провернуть эту аферу, пока не встретил девчонок из авиакомпании «Дельта». И убедил их дать мне бесплатный билет до Нью-Йорка.
– И это сработало? – удивилась она. – Ты действительно прилетел сюда как французский гражданин?
– Как видишь, – заявил я, разводя руками.
– И где же этот французский паспорт?
– Я сжег его после того, как прошел таможенный контроль.
– Итак, ты пытаешься убедить меня, что один из лучших учеников, который набрал тысячу девятьсот семьдесят баллов в тесте академических способностей, хорошо образованный и свободно говорящий на двух иностранных языках, не замеченный ни в каких правонарушениях, даже в проезде без билета, вдруг напивается и нарушает не только несколько федеральных законов, но и законы иностранных государств? В некоторых странах за это тебе грозила бы смертная казнь!
– Глупости!
Она снова наклонилась ко мне:
– Хочешь пари? Я пришлю тебе список государств, где тебя в буквальном смысле лишили бы головы за такие действия. И даже укажу номера статей в законах, разрешающих сделать это.
– Ты слишком умна для секретарши! – заявил я и на секунду замолчал, чтобы посмотреть на ее реакцию, но мисс Стюарт даже бровью не повела. – Можешь думать все, что угодно, мне наплевать! Я был там, а сейчас я здесь. Вот такое волшебство!
Мисс Стюарт застонала и, поднявшись с кресла, принялась мерить комнату широкими шагами.
– Ох уж эти семнадцатилетние придурки! – бормотала она.
– Разве офисные работники не должны быть вежливыми? Хорошее отношение к клиенту и все такое? – я широко улыбнулся, но мне это не сошло с рук.
Направленный на меня взгляд был похож на испепеляющий лазерный луч.
– Тебе не мешало бы принять душ до возвращения отца. От тебя воняет хуже, чем от бездомных, живущих на улице.
На этот раз она меня не обманывает. Я несколько раз попадал под дождь и не менял одежду уже три дня. И столько же не мылся.
Не удостоив мисс Стюарт взглядом, я поднялся и отправился к себе в комнату. Захлопнув дверь, я прислонился к ней спиной – нужно было унять колотящееся сердце и осмыслить все случившееся со мной. Я чувствовал, что теперь, когда я застрял в две тысячи седьмом году и не могу решать за себя, мне придется часто размышлять над происходящим.
Судя по тому, что сказала мисс Стюарт, тот, другой я, бесследно исчез приблизительно в то же время, когда я очутился здесь. Все это было совершенно непонятно и полностью противоречило теориям, которые мы с Адамом успели построить. Осознание того, что юного Джексона здесь нет, заставляло меня чувствовать, что две тысячи седьмой год – моя новая основная база – засасывает меня все глубже, словно я попал в зыбучий песок.
Моя комната выглядела приблизительно так же, как в две тысячи девятом году, а вот все джинсы оказались на несколько сантиметров короче. Только спортивные шорты и футболка подошли мне по размеру. Я принял душ и вернулся в гостиную. Мисс Стюарт говорила по телефону, но, увидев меня, сразу же замолчала.
– Твой отец хочет пообщаться с тобой, – сообщила она и сунула трубку мне в руку.
Я решил сыграть роль непослушного подростка, которому плевать на то, что думают родители, но так и не смог сдержать дрожь в ногах.
– Привет, пап.
– Джексон, о чем ты только думал, черт возьми!
Я отодвинул трубку подальше от уха и повернулся спиной к мисс Стюарт.
– Гм… ну…
– Ты хоть понимаешь, сколько законов ты нарушил? И сколько усилий мне пришлось приложить, чтобы вытащить тебя из неприятностей?
Не дожидаясь ответа, он продолжил отчитывать меня. Это продолжалось еще минут пять, а потом отец замолчал, ожидая, что я рассыплюсь в извинениях.
– Мне жаль, я только…
…хочу знать, работаешь ли ты в ЦРУ? И собираешься ли запереть меня в клетке?
– Знаешь что, Джексон, я не могу обсуждать это сейчас, – произнес отец, недовольно вздохнув в трубку. – Я восстанавливаю твои потерянные документы. И мисс Стюарт сможет посадить тебя на самолет до Мадрида завтра днем. Это в том случае, если ты сможешь нормально себя вести.
Его слова стали для меня полной неожиданностью.
– Гм… Честно говоря, я не хочу возвращаться в Испанию.
– Почему нет?
Я оглянулся на мисс Стюарт. Снова устроившись в кресле, она подпиливала ногти.
– У меня есть на это личные причины. И я не хотел бы обсуждать их в той компании, которую ты мне навязал.
– Ладно… хорошо, – медленно произнес отец. – Завтра я позвоню в Академию Лойолы.
Я уже смирился с тем, что мне придется остаться в две тысячи седьмом году, пока я не придумаю способ вернуться в две тысячи девятый, но снова садиться за школьную парту я не собирался.
– Я хотел бы отдохнуть один семестр, если ты не возражаешь.
– Мы обсудим это позже. Я возвращаюсь домой завтра.
– Где ты сейчас? – В каком-нибудь секретном месте?
– В Хьюстоне, – ответил отец. – Это деловая поездка.
– Отлично, увидимся завтра. – Я нажал на кнопку и вернул телефон мисс Стюарт, которая никак не хотела оставить меня в одиночестве. – Спасибо. Теперь ты можешь идти.
Она поднялась и взяла сумочку с подлокотника кресла.
– Приятно было поболтать с тобой, малыш.
Внезапно я решил попробовать вытянуть из нее хоть что-нибудь – ведь для меня она была пока единственным источником информации.
– Знаешь, отец рассказал мне, чем ты в действительности занимаешься. И что ты не его секретарша. Можешь больше не притворяться. Если честно, мне кажется, это круто, что ты настолько… в курсе.
На этот раз она по-настоящему рассмеялась:
– Да уж, ты правильно подметил. Если хочешь узнать о коррупции и тайнах в крупной корпорации, спроси того человека, кто отвечает по телефону. Он знает все секреты.
– Даже законы иностранных государств. Я поражен, – сказал я и, выгнув бровь, сделал пару шагов в сторону мисс Стюарт.
– У нас обширные связи за рубежом, но, мне кажется, для тебя это не новость. – Она вынула из сумочки визитку и протянула ее мне. – Можешь звонить мне в любое время, если вдруг передумаешь и решишь вернуться в Европу. Или… если тебе снова захочется обсудить международное право.
Я удивленно уставился на мисс Стюарт: неужели она флиртует со мной? Она первая из моих знакомых девушек, кто готов к такому быстрому развитию отношений. Как бы то ни было, вряд ли она делает это искренне.
Как только она ушла, я упал на диван, надеясь, что сон сразу же придет ко мне. Я отчаянно нуждался в отдыхе, но мысли об отце и его связях с ЦРУ не давали мне покоя. Встреча с Кортни и арест отвлекли меня от поиска разгадки.
Я крутился с боку на бок и очень долго не мог заснуть, опасаясь, что из-за двери вот-вот выскочат нежданные гости с пистолетами. Меня мучило чувство вины, и все, что я оставил в две тысячи девятом, камнем лежало на моем сердце. Неужели я могу начать все заново? Может быть, именно в этом разгадка того, что произошло со мной. Тогда я должен увидеть Холли или поговорить с ней здесь, в этом году. Мне нужно убедиться, что с ней все в порядке. И тогда, возможно, меня перестанут преследовать кошмары две тысячи девятого года? Что, если именно так я могу изменить ход событий? Здесь и сейчас?
Я протянул руку и взял телефон с прикроватного столика, стоящего у меня за спиной. Вряд ли у Холли за эти два года изменился номер. Уже наступило утро понедельника, часы показывали без пяти шесть. Скорее всего, она давно не спит. Я по памяти набирал номер, и мое сердце бешено колотилось. Через три гудка в трубке раздался шелест мнущихся страниц, потом загрохотала музыка и, наконец, голос, который я больше всего хотел услышать, произнес:
– Алло?
Я не мог ни говорить, ни двигаться.
– Простите… я ошибся номером, – только и смог произнести я.
Она усмехнулась:
– Ничего страшного.
Из моей груди вырвался громкий вздох облегчения, но, повесив трубку, я уже знал, что не смогу успокоиться. Я должен был увидеть Холли. Смертельная усталость валила меня с ног, и я побрел к себе в комнату. Но в голове у меня уже зрел план, как снова войти в жизнь Холли, и не только ее, но и Адама.
