Текст книги "Буря"
Автор книги: Джулия Кросс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)
Глава двадцать четвертая
Среда, 10 октября 2007 года,
16 часов 32 минуты
Я пришел в себя на парковке спортивного клуба. Похоже, я снова не смог как следует сконцентрироваться на том, куда хочу попасть. Хотя, мне кажется, я стал точнее с тех пор, как покинул две тысячи девятый год, – дом Адама располагался очень близко от моей работы. Я пустился бежать и вскоре, слегка запыхавшись, уже жал на дверной звонок. Всего несколько секунд ожидания – и миссис Силверман впустила меня внутрь.
– Здравствуй, Джексон, как твои дела?
– Гм… неплохо. Адам дома?
– Да, заходи. Он в своей комнате.
Я прошел по коридору и постучал в дверь.
– Мама, я же сказал тебе, что не голоден!
– Это я, Джексон! – сказал я через дверь.
Адам тут же распахнул ее и уставился на мою все еще влажную, заляпанную краской одежду.
– Что стряслось?
– Помнишь, ты говорил, что я могу поинтересоваться у тебя значением тех слов на латыни или еще каком-то там языке?
Адам втащил меня в комнату и с грохотом захлопнул дверь.
– Выкладывай.
– Показать тебе дневник?
– Я прекрасно помню, что написал в нем. Это может потребоваться, только если ты придешь ко мне до того, как я написал это сообщение.
Расхаживая по комнате, я рассказал Адаму обо всем, начиная с происшествия в парке.
– Это так странно, – пробормотал он. – Ты из будущего, и это не твоя основная база. А значит, я ничего не буду помнить. Возможно, это случалось уже неоднократно… То есть ни ты, ни я не узнаем, возвращался ли ты из будущего, чтобы пообщаться со мной. – Адам повернулся и посмотрел на меня выпученными глазами. – Интересно, сколько раз мы с тобой уже так разговаривали?
– Адам, сосредоточься! Какие-то психи из ЦРУ ждут, когда я выйду из туалета, где заперся. Если считать от сегодняшнего дня, то это произойдет послезавтра.
Он потряс головой, как пловец, выходящий из бассейна.
– Извини, это сообщение – всего лишь код, который я придумал много лет назад. Он не поддается дешифровке, но я могу научить тебя.
Я кивнул, раздумывая над его словами:
– Получается, в своем настоящем времени я смогу сообщить тебе, что происходит, а отец и его коллеги не узнают об этом?
Адам ухмыльнулся:
– Именно так. И еще, Джексон, я никому не рассказывал про этот код. И всего лишь дважды писал на нем сообщения. Первый раз – через два года в будущем, чего еще не произошло. А второй – всего несколько недель назад. Я создал его в уме, и им будет очень непросто взломать его.
– Мне кажется, сейчас самое важное – смогу ли я освоить его и насколько быстро?
Он кивнул:
– Думаю, проблем не будет.
И Адам принялся подробно инструктировать меня. Он оказался прав – его секретный язык было не так уж трудно понять.
– Отлично, и что теперь? – Я снова принялся расхаживать по комнате. – Я не знаю, кого мне больше опасаться: ЦРУ или парней, которых они сегодня утром пытались поймать? Я имею в виду того рыжеволосого из две тысячи девятого года. Вряд ли он приходил с добрыми намерениями тогда и в этот раз тоже… А мой отец со своей командой преследовали его. Значит ли это, что ЦРУ на моей стороне?
Адам наморщил нос:
– Они вырубили тебя без разрешения. Вряд ли так ведут себя хорошие парни.
– Ты считаешь, что они хотят меня убить? – спросил я.
Он на какое-то время замолчал – это означало, что он осмысливает ту же информацию, что и я некоторое время назад, – и в итоге его вывод совпал с моим:
– Они бы уже это сделали. Конечно, если они получат от тебя все, что нужно, тогда, возможно…
– Что мне делать, когда я вернусь? Мой отец в курсе, что я на два года старше. Так что это, видимо, уже не секрет.
Адам заерзал на стуле.
– Хорошо… скажи им, что ты прыгал один раз, – предложил он и ненадолго задумался. – Нет, тогда они поймут, что ты лжешь. Скажи, что ты трижды перемещался в прошлое, а в последний раз, оказавшись здесь, вдруг потерял свои способности.
Я кивнул, соглашаясь с другом:
– Это почти правда. Я ведь не могу вернуться в две тысячи девятый год.
– Именно так, а поскольку твой отец знает, что что-то произошло с Холли «ноль-ноль девять», он поймет, что ты не ради своего удовольствия болтаешься в прошлом. А действительно застрял здесь.
Эти слова Адама принесли мне облегчение, потому что я спонтанно решил рассказать отцу о том, что произошло, и теперь сомневался, правильно ли поступил.
– Я рад, что не наделал глупостей.
– Думаю, это должно сработать, – сказал Адам. – Я изучил кучу правительственных документов… просто так, из любопытства. Чем больше правды будет в твоих ответах, тем лучше. Агенты ЦРУ отлично обучены и умеют чувствовать ложь. Назови им несколько реальных фактов и посмотри, может быть, тебе снова удастся вытянуть из доктора Мелвина какие-нибудь секреты. Как в тот раз, когда он проговорился про твои генетические особенности. Это поможет нам заполнить пробелы.
– Я случайно упомянул, что видел шефа Маршалла раньше, – вспомнил я.
– Да, но никто из них не знает, когда и где. Только не рассказывай им о том прыжке в прошлое, когда ты попал в секретное отделение больницы. Но если ты будешь слишком скрытничать или осторожничать, они поймут, что ты что-то затеваешь. – Адам внимательно посмотрел на меня и поднял брови. – Не сомневаюсь, твой отец и парни из ЦРУ ожидают, что ты будешь напуган, узнав, что они в курсе твоей странной мозговой активности и умения перемещаться во времени. Ты отлично сыграл свою роль в тот раз, когда был с отцом и доктором Мелвином.
Я глубоко вздохнул и кивнул:
– Будет очень непросто их обмануть.
– Удачи тебе.
Небольшая экскурсия в прошлое закончилась, и, решив не терять больше времени и надеясь, что у меня все получится, я прыгнул обратно. Все-таки шеф Маршалл был мне очень неприятен и внушал страх.
Глава двадцать пятая
Суббота, 13 октября 2007 года,
02 часа 07 минут
Я склонился над раковиной, включил воду и смочил лицо. Подождав еще пару минут, я вышел из туалета и вернулся в гостиную.
– Все в порядке? – поинтересовался отец.
Я упал на кушетку.
– Да. Ложная тревога.
С кресла в другом углу комнаты раздался голос шефа Маршалла:
– Ты узнал меня сегодня вечером в машине, – напомнил он.
Прежде чем ответить, я бросил взгляд на отца и доктора Мелвина, которые стояли, прислонившись к стене. А потом, словно по мановению волшебной палочки – так же, как это было со шкафчиком Тоби, – мой мозг воссоздал картину из прошлого.
– Вы были в туалете… в ресторане и дали мне бумажное полотенце, так ведь?
Почему я вспомнил об этом сейчас, а не во время прыжка в девяносто шестой год?
– Правильно. Я искал тебя после твоего исчезновения из Испании. Это был единственный раз, когда ты меня видел? – Он сверлил меня пронзительным взглядом, словно мог читать мысли.
– Ну… наверное, нет. – Давай же, придумай что-нибудь!– Еще один раз вы были у меня дома. В будущем. Я пришел домой, а вы с отцом сидели за столом. Мне еще тогда показалось, что мы где-то виделись, но я промолчал.
– Джексон, когда ты в первый раз совершил прыжок во времени? – поинтересовался Мелвин.
Я снова посмотрел на него. В этот раз можно сказать правду.
– Двенадцатого ноября две тысячи восьмого года. Мне было восемнадцать. Это случилось… во время урока французской поэзии. Я как будто заснул за партой, а, открыв глаза, оказался около общежития и не сразу понял, что происходит.
И что я не свихнулся окончательно!
Мелвин покачал головой:
– Изумительно!
– А что изумительного в том, что я вернулся на два года назад и не могу выбраться отсюда?
– Я не об этом, а о твоих способностях, и ты ведь даже не…
Отец ткнул Мелвина локтем в бок:
– Давай не будем сегодня перегружать его.
– Откуда вы узнали, что я могу путешествовать во времени? – обратился я к отцу.
Отец и доктор переглянулись, а затем Мелвин ответил мне:
– Ты являешься носителем рецессивного гена. Мы называем его геном времени. Известно, что он отвечает за определенные симптомы или способности.
– Что значит «известно»? Получается, что… есть и другие?
Как, например, тот парень из парка? Один из последних людей, кого я видел в две тысячи девятом.
– Случаи перемещения во времени отмечались на протяжении нескольких столетий. Но это держится в секрете, – объяснил Маршалл.
Они ждали моего ответа, рассчитывая, вероятно, что эта новость шокировала меня. Не сомневайтесь, так оно и было, но время мне требовалось в основном для того, чтобы как следует сформулировать ответ.
– Получается, тот парень в парке и женщина тоже могут перемещаться во времени? И делают это, когда им захочется?
– Это зависит от конкретного человека, – произнес доктор Мелвин. – Если основываться на информации, которую нам удалось добыть, способности у всех разные. Насколько ты можешь контролировать себя в этот момент?
– Я утратил свои способности. А до этого, последнего, прыжка перемещался всего два раза… но они очень отличались друг от друга.
Доктор Мелвин выпрямился, быстро подошел и сел на кофейный столик прямо напротив меня.
– Ты сказал, что, переместившись на два года в прошлое, застрял здесь. Я правильно тебя понял? А как же те другие твои прыжки? Как тебе удалось вернуться?
Я объяснил им, как перемещался во времени до того момента, пока не попал сюда, и постарался добавить в свой рассказ о двух прыжках как можно больше реальных фактов.
– Ты видишь самого себя, когда оказываешься в прошлом? – спросил Мелвин. Я еще никогда не видел, чтобы у него было такое напряженное лицо.
– Всего лишь однажды, во время второго прыжка. Я столкнулся сам с собой на работе.
Что-то в этом моем заявлении поколебало невозмутимость Маршалла и отца. Маршалл подошел ближе и сел рядом с Мелвином. А отец сказал:
– Скорее всего, это было что-то вроде галлюцинации. Путешествие в прошлое вызвало противоречивые воспоминания.
– Возможно, но почему здесь нет другого меня? Того, который исчез из Испании.
– Прыжки Джексона не были полными, – внезапно понял Мелвин. На его лице появилось выражение сильного возбуждения. Насколько я помню, такая же реакция была у мужчины с фамилией Эдвардс в девяносто шестом году. – Невероятный парадокс: полукровки способны на полупрыжки.
– Мелвин! – резко оборвал его отец.
– Полукровки? – переспросил я. – Полупрыжки?
Ответом мне была мертвая тишина, а затем отец и доктор Мелвин заговорили одновременно:
– Понимаешь… этот ген не похож на другие, – запинаясь, сказал Мелвин.
– Не похож? – Да уж, ситуация выглядит все более странной.
– На те случаи, которые оформлены документально. Мелвин немного знает…
– Хватит! – рявкнул Маршалл, глядя на меня в упор. – Доктор Мелвин – эксперт по этому рецессивному гену. И, возможно, больше никто в мире не обладает такими знаниями, как он. У ЦРУ нет другого выбора, кроме как пристально следить за каждым носителем гена времени. Я считаю, что мы видим результат самого обычного процесса эволюции. И именно поэтому твой случай не похож на все остальные уже известные нам. С течением времени все меняется.
Ага, я понял: это очередные недостающие части головоломки. Во-первых, Мелвин проговорился о «полукровках».
«Этот ген совсем не похож на другие».
Может быть, он хотел сказать, что я не стану использовать свои возможности во вред всему миру.
– Формально, Джексон совершил один полный прыжок, – заметил Мелвин, глядя мне за спину. – Возможно, он мог бы…
– Мелвин, мне кажется, на сегодня он и так услышал достаточно! – Отец смотрел на доктора и, казалось, взглядом умолял его замолчать. – Джексон ведь еще ребенок. Вы же слышали, он сказал, что больше не может этого делать.
Я постарался скрыть свою реакцию на последние слова Мелвина и сделать вид, как будто ничего не понял. Но я прекрасно знал, что он имел в виду тот мой прыжок, когда я оставил умирающую Холли одну.
Это был полный прыжок. Я сменил основную базу, и именно поэтому он отличался от всех предыдущих.
– Выходит, ЦРУ наблюдает за всеми, кто путешествует во времени? И у всех этих людей дурные намерения? Настолько, что они могут поставить мир на грань уничтожения?
– Это очень запутанно, – сказал отец. – Все, о чьем существовании мы знаем, являются нашими противниками. Мы называем их «ВВ».
– «ВВ»?
– «Враги времени».
Выходит, плохим парням дали прозвище?
– И что в них такого ужасного?
– Это длинная история, но, если коротко, дело в борьбе за власть. И с этим нам приходится постоянно сталкиваться, – сказал Маршалл. – Обычный гражданин – такой, как ты, например, – даже не догадывается о том, что происходит, и никогда не поймет, что может случиться, если изменить прошлое. Или раскрыть тайны будущего.
Они могут перемещаться в будущее? И менять ход событий?
– Мне кажется, мы уже выяснили, что я не обычный гражданин.
– Но и не агент ЦРУ, прошедший специальную подготовку, – резко возразил мне Маршалл.
Если его задачей было убедить меня, что ЦРУ в этом деле выступает с позиций добра, он ее полностью провалил.
– Ясно, если вы не хотите ничего добавить к рассказу о том, почему природа сыграла со мной эту злую шутку, то я пойду домой.
– Здесь особо нечего добавить, – сказал отец, который старался говорить со мной тоном «хорошего полицейского». – Возможно, если бы мы знали о тебе больше и доктор Мелвин мог бы…
Все произошло именно так, как предсказывал Адам. Они старались вытянуть из меня как можно больше информации. Но я знал, что достаточно силен в этой игре. Я почти целый год скрывал, что путешествую во времени, выдумывая разные истории. Конечно, обмануть Холли «ноль-ноль девять» было чуть легче, чем этих парней, но мой отец в две тысячи девятом году даже не догадывался о моих способностях.
– На сегодня разговоров достаточно, – сказал я.
– Согласен, – кивнул Маршалл.
Мелвин протянул мне крошечную красную таблетку и стакан воды.
– Это поможет тебе уснуть, – произнес он таким тоном, как будто говорил с ребенком, которому собираются вырвать зуб.
– А где же пропитанная отравой тряпка? – едко поинтересовался я.
– Это место известно только мне и агенту Майеру. Даже доктор Мелвин предпочитает оставаться в неведении для его же собственной безопасности, – объяснил Маршалл.
Ну да, потому что он старенький толстячок-доктор, в столе которого полно леденцов. Он не из тех, кто может задушить человека голыми руками.
– Кстати, для всех остальных, кроме присутствующих здесь, ты – семнадцатилетний Джексон Майер, и твой отец – генеральный директор компании. Это понятно? – спросил Маршалл.
– Да, конечно.
Я перевел взгляд на красную таблетку и напомнил себе, что если бы они хотели убить меня, то давно бы сделали это, придумав более занимательный способ.
Еще тридцать секунд в этой комнате, и больше я ничего не помнил. Я снова погрузился в темноту и впервые за эти недели искренне захотел вернуться домой, в две тысячи девятый год. Туда, где я был бы в своем настоящем. Мне до смерти надоело изображать юного Джексона и переживать о том, что это, возможно, навсегда.
Глава двадцать шестая
Суббота, 13 октября 2007 года,
09 часов 00 минут
В субботу утром я проснулся в собственной кровати целый и невредимый. Единственным неприятным последствием прошлой ночи была сильная головная боль. Я принял душ, оделся и, взяв дневник, принялся записывать в него все детали прошедшего дня, которые смог вспомнить. Я забросил дневник несколько недель назад, но сейчас обстоятельства изменились.
Похоже, природа сыграла со мной злую шутку, и я – генетический мутант. И проблема не только в странных генах, которые дают мне возможность путешествовать во времени, но и в том, что они изменились и мой способ перемещения оказался настолько странным, что напугал даже доктора Мелвина. В сущности, полупрыжки ни на что не влияют, а полные прыжки или меняют прошлое, или позволяют попасть в другую реальность – в том случае, если теория Адама верна. Но это может относиться и к будущему, если Маршалл и доктор Мелвин сказали правду. Вот такие дела.
Если отец и Мелвин знали о моей странной генетике и причудах мозга, почему они не предупредили меня о возможных последствиях, чтобы я мог заранее подготовиться? Неужели в две тысячи девятом отец был в курсе всего происходящего и молчал? А вот так называемые «Враги времени», похоже, проведали о моих способностях, раз они явились в общежитие к Холли. Не правда ли, очень интересно: мой отец работает на людей, которые борются с путешественниками во времени, и при этом усыновляет ребенка с такими же способностями, как у его врагов. Простое совпадение? Что-то я в этом сомневаюсь.
Если мне удастся вытянуть еще немного информации из доктора Мелвина, тогда, возможно, я узнаю, как вернуться в две тысячи девятый год и по-настоящему изменить там ход событий.
Я вышел из комнаты и направился на кухню. На кушетке в гостиной сидела Дженни Стюарт, перед ней на кофейном столике стоял ноутбук, вокруг были разбросаны какие-то бумаги.
– У тебя теперь здесь офис? – поинтересовался я.
– Мне поручили присматривать за тобой. Нужно убедиться, не дало ли то средство, которым тебя усыпили прошлой ночью, побочных эффектов, – ответила она, не отрывая глаз от экрана компьютера.
Сегодня она говорила с сильным южным акцентом, которого я раньше не замечал.
– Что это за акцент? Или сейчас ты наконец-то перестала притворяться?
– Тебе придется узнать меня как следует, чтобы различать, когда я притворяюсь, а когда – нет, – парировала она. – Притворство и работа под прикрытием – моя специализация.
В этот раз я поверил ей. Она могла меняться так быстро, что я не успевал и глазом моргнуть.
– Так что, моего отца нет дома?
– Он будет позже, – ответила девушка.
Я сел на кушетку рядом с ней и наклонился, чтобы посмотреть на экран.
– Пишешь что-то суперсекретное?
Она закатила глаза:
– Мне задано написать десять страниц о болезнях в африканских странах. Для курса антропологии.
– Ты учишься в колледже?
Она пожала плечами:
– Время от времени. С этим прикрытием я отлично справляюсь.
– Мне кажется, роль стервозной секретарши получается у тебя гораздо лучше, – заметил я, и она улыбнулась. – На антропологии вы изучаете путешественников во времени или еще что-то в этом роде?
Я хотел мимоходом завести разговор на тему, которая меня интересовала. Но пальцы мисс Стюарт застыли над клавиатурой, и она откинулась на спинку кушетки, прежде чем посмотреть на меня.
– Поверить не могу, что они рассказали тебе о «Буре».
– Что такое «Буря»?
Она поморщилась:
– Это подразделение ЦРУ, где я работаю, и твой отец тоже. Наша работа… Как бы это сказать?.. Скрыта от остальных. О нашем существовании все знают, и название «Буря» на слуху, но тот, кто у нас не работает, никогда не узнает, чем мы занимаемся. Это относится даже к агентам с высшим уровнем допуска.
Может быть, не стоило говорить ей о том, что я в курсе? У отца и шефа Маршалла не было выбора, им пришлось поделиться со мной этой информацией. Хотя о перемещениях во времени я знал и до них. Но как объяснить Дженни Стюарт, откуда у меня такие сведения и при этом не раскрыть своих секретов?
– А я… гм… видел одного из «Врагов времени», или как их еще называют. И он исчез прямо у меня на глазах.
– Ничего себе! – удивилась она. – Я до сих пор не понимаю, почему они не дали тебе какую-нибудь таблетку, чтобы стереть память, или еще что-нибудь в этом роде? В нашем подразделении принципы безопасности превыше всего.
Я продолжал засыпать Дженни Стюарт вопросами, потому что в ее присутствии, в отличие от шефа Маршалла, чувствовал себя уверенно и мог сконцентрироваться на том, что мне действительно нужно было узнать.
– Тот рыжеволосый парень, которого ты ударила ногой в лицо… Он ведь исчез, правда?
– Да, его зовут Реймонд, и от него у нас одни неприятности.
– А та блондинка, которая потеряла сознание? Что они с ней сделали? – поинтересовался я.
Дженни покачала головой:
– Я не знаю. Мне кажется, они должны были попытаться вытянуть из нее информацию. Для списка.
– Списка?
– Списка Маршалла. – Она взяла подушку и, положив ее под спину, вытянула ноги на кушетке. – Он выпытывает у них информацию о будущем. Например, имена людей, которых наши противники могут попытаться устранить, – и тогда мы делаем все, чтобы предотвратить покушение. В основном речь идет о политиках и ученых. Но иногда мы узнаем о каком-то событии и стараемся не допустить его.
– Так странно, что люди могут путешествовать в будущее, – заметил я. После долгих размышлений это показалось мне полной бессмыслицей. Ведь что такое будущее? Для меня – любой день после тридцатого октября две тысячи девятого года. Но если какой-нибудь путешественник во времени родился после меня или до… от мыслей о времени у меня закружилась голова.
– Маршалл и доктор Мелвин считают, что некоторые из них могут даже перемещаться за пределы собственной жизни, но, конечно же…
– Вы понятия не имеете, насколько далеко распространяется их умение, – закончил я фразу за нее. «Пределы собственной жизни», следуя формулировке мисс Стюарт, казались мне более понятными, чем прошлое, настоящее и будущее. – Если, как сказал Маршалл, люди с такими способностями встречались на протяжении многих веков, то, возможно, они появлялись из прошлого.
– Трудно сказать. Мы действуем строго в соответствии с приказом. Во всяком случае, я, – сказала она. – Хотя я ведь новенькая.
– Вот значит, чем занимается «Буря», – оберегает людей из списка Маршалла. – Я поудобнее устроился на кушетке и погрузился в размышления. – Но как бороться с противником, который может появиться из ниоткуда, а потом исчезнуть?
Она наклонилась ближе ко мне и понизила голос:
– Я изучила научные работы доктора Мелвина от корки до корки, это нечто невероятное! Но суть в том, что мы совершенно неверно представляем себе перемещение во времени.
Я начал сомневаться, что мне удастся услышать от мисс Стюарт что-то новое.
– Что ты имеешь в виду? Думаешь, они постоянно меняют ход событий?
– Это маловероятно, – ответила она.
– Почему?
– В основном потому, что перед первым прыжком…
– Самым первым? И в каком возрасте это случается? – спросил я.
– Данные Мелвина свидетельствуют о том, что большинство из них совершало первый прыжок в возрасте семи-восьми лет. В течение некоторого времени этот процесс невозможно контролировать, то есть они не понимают, что делают и куда попадают. И у каждого это происходит по-своему. Все как в жизни: у кого-то получается лучше, у кого-то хуже.
Семь-восемь лет – ничего себе!Даже страшно подумать, что можно так долго не знать о своих необычных способностях! И выходит, молодое поколение «Врагов времени» периодически появляется то тут, то там?
– Как бы то ни было, – продолжала Дженни, – представь, что перед первым прыжком их жизнь – это длинная и толстая ветвь дерева. В момент прыжка она начинает расти в другом направлении.
– И они могут остаться на этой новой ветви? Даже жить там, так ведь? – Именно это и произошло со мной. То есть сейчас происходит.Прыжок из две тысячи девятого в две тысячи седьмой вызвал появление нового отростка на моей ветви. А вот во время остальных прыжков ничего подобного не случалось.
– Да, ты прав, – согласилась Дженни. – Это как параллельная вселенная.
Ой, только не это!Адам никак не хочет отказываться от этой теории, а мне она ужасно не нравится. Из-за нее все, что происходит в мире, кажется менее ценным. И усиливается ощущение одиночества.
– А они могут вернуться на прежнюю ветвь после появления новой? – спросил я.
– Некоторые могут. То есть большинство из тех, с кем нам приходится сталкиваться, это умеют. И лишь некоторые в состоянии перемещаться вперед-назад по своей жизни на одной ветви.
– Так вот почему они не могут особо навредить нашему миру, – добавил я. – А если сначала переместиться на другую ветвь времени, а потом вернуться назад, что-нибудь изменится?
– Мы точно этого не знаем, но думаем, что подобные изматывающие путешествия во времени плохо сказываются на физическом состоянии.
Да, так и есть.
– В самом деле? Я не знал этого.
– Да, и считаем, что «Враги времени» непреднамеренно создают новые ветви. Они появляются, когда кто-то пытается переместиться в пределах своей собственной жизни.
– Но что в этом плохого? – с сарказмом в голосе поинтересовался я. – У таких людей ведь появляется больше возможностей. Можно одновременно иметь летний домик в Аспене, таймшер во Флориде и апартаменты на Манхэттене.
Дженни улыбнулась:
– Хочешь услышать самую безумную теорию Мелвина? Я знаю о ней только потому, что… залезла в его компьютер.
– Конечно.
– Он считает, что если бесконечно делить одну и ту же ветвь времени, то отростки в итоге пересекутся, и это может привести к концу света… или мозг самого путешественника во времени не выдержит и самоуничтожится.
– Вот это да! Боюсь, на сегодня с меня хватит, – сказал я, то ли в шутку, то ли всерьез.
– Да уж, я тоже предпочитаю верить в теорию самоуничтожения, – заметила она.
– Но если у каждого из «Врагов времени» разный уровень способностей, как можно предсказать их действия и подготовиться к ним? – поинтересовался я.
– Основное правило агента гласит: нельзя исходить из допущений. Это относится и к тем, кто перемещается во времени с плохими намерениями.
– А бывает такое, что кто-то из них в раннем детстве или еще когда-нибудь случайно отправляется в прошлое и не может вернуться в свое время? – спросил я.
– Да.
Я не стал больше ничего выяснять. Мне было тяжело услышать ответ Дженни и теперь требовалось время, чтобы осмыслить его. Может быть, именно поэтому я по-прежнему считал, что мой дом там, в две тысячи девятом году? Или меня тянет назад чувство вины за то, что я сбежал и даже смог стать счастливым на этой ветви времени.
А еще мне хотелось оказаться лицом к лицу с теми парнями, которые ворвались в комнату Холли, и выяснить, кто они такие. Я хорошо помнил рыжеволосого коротышку с отпечатком каблука на лице, а вот образ другого, повыше, моя память не сохранила.
– Мило беседуете?
Мы с Дженни одновременно оглянулись и увидели моего отца, который стоял, опершись о каминную полку. Подняв брови, он смотрел прямо на мисс Стюарт. Она положила подушку на место и вернулась за компьютер.
– Мы можем поговорить наедине, агент Стюарт? – спросил отец.
Ее лицо тут же окаменело от страха.
– Да, сэр.
Мне стало жаль Дженни, и я даже посочувствовал бы ей, если бы она не доставала меня тогда, во время нашей первой встречи. Я посмотрел на компьютер, оставленный без присмотра на кофейном столике.
Устоять перед таким соблазном было невозможно, но, как только я нажал на клавишу, чтобы оживить экран, Дженни тихо, как привидение, возникла у меня за спиной.
– На твоем месте я бы этого не делала.
Я отдернул руку от клавиатуры.
– Извини.
Она стояла передо мной, скрестив руки, и, судя по выражению лица, была настроена решительно.
– Предлагаю сделку. Ты пишешь за меня семестровую работу по испанскому, а я учу тебя драться, как умеют только настоящие агенты.
– Это отец тебя надоумил? – спросил я, и она кивнула. – Сколько страниц должно быть в работе?
– Десять.
Похоже, отец готов сдержать свое обещание и намучить меня некоторым вещам.
– Через один или два интервала?
– Два, – с усмешкой сказала она.
– Договорились.
Дженни снова устроилась перед компьютером.
– Твой отец хочет, чтобы я показала тебе подробные схемы бесшумной защиты.
– Бесшумной защиты? – Я подвинулся, чтобы лучше видеть экран. Я и не подозревал, что так сильно хочу освоить приемы секретных агентов, пока не появилась такая возможность. Мои способности могли дать мне серьезные преимущества, если бы я не нуждался в помощи такого количества людей. И каждый из них пытается перетянуть меня на свою сторону.
– В ее основе – максимальное приложение силы и минимальная ответная реакция. Все делается тихо, практически без движений, – объяснила она.
Кликая мышью, Дженни выводила на экран изображения основных приемов атаки, а я внимательно рассматривал их.
– Мы будем только смотреть картинки? И ничего больше?
Она пожала плечами:
– Я делаю то, что мне сказали. Твой отец, похоже, считает, что эти схемы тебе помогут. Но я лично предпочитаю практические занятия.
Я рассмеялся:
– Наверное, он думает, что я к ним не готов.
Или знает, что они отложатся у меня в голове, как комбинация цифр, открывающая замок на шкафчике Тоби. Не об этом ли Мелвин спрашивал меня на днях у себя в кабинете?
«А как насчет зрительной памяти? Ты можешь дословно запоминать страницы из книг или, возможно, адреса и карты?»
Мне было неприятно думать, что отец и доктор Мелвин знали о происходящем в моей голове гораздо больше, чем я сам. Но если бы зрительная память помогла мне самому остаться в живых и спасти Холли, я не стал бы переживать из-за недавно открывшихся у меня странных способностей.
– Честно говоря, я удивлена, что отец не научил тебя основным приемам самозащиты и другим подобным вещам, учитывая его должность и все, что с ней связано. Похоже, вчерашние события стали для него сигналом тревоги. Конечно, мы не отвергали вероятность того, что они выберут тебя в качестве мишени. Чтобы подобраться к твоему отцу.
Неужели я всегда был мишенью? Возможно, именно поэтому «Враги времени» пришли за мной в общежитие Холли?
Я нервно рассмеялся:
– Для меня уж точно это был сигнал тревоги. Бели бы они не вырубили меня, я вряд ли уснул бы прошлой ночью.
– Слабак, – пробормотала она. – Кстати, как ты собирался использовать свой складной нож?
– Даже не знаю. Именно поэтому мне нужны эти занятия.
Дженни кивнула и принялась подробно объяснять мне каждую схему. Я слушал ее так, словно речь шла о жизни и смерти. Собственно, так оно и было.
– Тебе нужно постоянно помнить, что… сила здесь не главное, – произнес отец, подойдя к нам сзади. – Вот агент Стюарт, к примеру. Она превзошла всех во время недавних тренировок. У нее легкая походка, и она движется тише других. Умение выполнить задание без единого звука – это большой плюс. И еще она никогда не забывает об основной цели атаки – это тоже очень помогает. Если ты хорошо усвоишь все это, до последней мелочи, сила тебе не понадобится.
Дженни Стюарт изо всех сил старалась скрыть восторг от похвалы начальника.
– Взгляни на эту схему и давай попробуем повторить.
Я посмотрел на картинку на экране: нужно одновременно ударить противника под колено и схватить его за горло. Он упадет на тебя и не сможет ни крикнуть, ни заговорить, потому что у него будет сдавлено горло, – таким образом, все произойдет очень тихо.
Мы сдвинули кофейный столик, и со второй попытки у меня все получилось.
– Все-таки у Майера-младшего есть скрытые способности агента, – заметила Дженни.
– Это самые элементарные навыки выживания, – сказал ей отец. – То, что должен уметь каждый тинейджер, разве не так?
– Конечно, – согласилась она.
