Текст книги "Буря"
Автор книги: Джулия Кросс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)
Глава двадцать первая
Пятница, 12 октября 2007 года,
10 часов 00 минут
Я стоял напротив витражных окон Метрополитен-музея, смотрел на толпы проходивших мимо людей и уже начинал по-настоящему злиться на Адама. Ведь это он поднял меня с постели в три утра, прислав сообщение с текстом: «Встретимся у музея в девять тридцать… серьезный суперсекретный физический эксперимент… сумасшедшие ученые правят миром!»
– Ты даже не представляешь, как сложно узнать тебя в шапке!
Я резко обернулся и чуть не столкнулся носом с… Это определенно был не Адам.
– Холли? Что ты здесь делаешь?
– У нас экскурсия, – сообщила она с улыбкой и тут же показала глазами на большую лужайку рядом с музеем. – Но я сбежала, и ты будешь моим сообщником.
Должно быть, я выглядел совершенно сбитым с толку, потому что она рассмеялась.
– Я не могу… Я встречаюсь с Адамом.
Холли покачала головой:
– Адам сейчас спит на тригонометрии.
– Не может этого быть. Он должен прийти сюда, – возразил я, уже совершенно ничего не понимая.
На лице Холли внезапно появилось испуганное выражение, и, схватив меня за руку, она юркнула за статую.
– Извини, в эту сторону смотрел мистер Орман, мой учитель по театральному искусству. – Она снова взглянула на меня, и ее щеки слегка порозовели. – Адам не отправлял тебе сообщения. Это сделала я.
Ее признание потрясло меня. Неужели Холли сама предлагает мне авантюрное приключение?
– Ты отправила мне сообщение с телефона Адама в три часа утра?
– Угу, – подтвердила она. – Он помогал мне готовиться к зачету, и в итоге мы просидели над учебником всю ночь, а потом он уснул и… Я вспомнила, как ты рассказывал про Центральный парк. Что это твое любимое место…
Если бы так поступила Холли «ноль-ноль девять», я бы тут же поцеловал ее. Но это была другая Холли, поэтому, чтобы заполнить внезапно возникшую неловкую паузу, я принялся задавать вопросы.
– Твоя вечно беспокоящаяся за все мама разрешила тебе остаться на ночь у Адама? И ты не боишься проблем из-за того, что сбежала с экскурсии?
Она посмотрела на меня круглыми глазами:
– Я сказала ей, что буду ночевать у Джаны. Кроме того, мы ведь занимались. А в Нью-Йорк мама никогда не отпускает меня одну. Так что это мой единственный шанс. Так ты со мной или нет?
Я заметил, что она повернулась в сторону выхода, и понял, что улыбаюсь.
– С тобой, конечно.
Холли оглянулась на меня через плечо и тоже улыбнулась:
– А я была уверена, что ты догадаешься, от кого пришло сообщение.
Я рассмеялся:
– Фраза «сумасшедшие ученые правят миром» должна была меня насторожить, но я подумал, что Адам, наверное, выпил лишнего…
Холли развернулась ко мне лицом – теперь она шла по тротуару спиной вперед.
– Это потрясающе! Поверить не могу, что я сделала это! Тоби подменит меня на работе, а мистер Орман не собирался возвращаться с нами на автобусе. Так что в моем распоряжении почти целый день!
– Ты могла бы стать неплохой шпионкой или сыщиком! – поддразнил ее я.
Холли вздохнула:
– Хотелось бы, но, если бы я занялась шпионажем, мои способности к языкам подвели бы меня.
Чтобы войти в Центральный парк, мы обошли музей и спустились под мост. Я взял у Холли сумку и закинул на плечо.
– Какая тяжелая! Что у тебя там?
– Плед и три книги на случай, если мне вдруг захочется долго-долго лежать на солнце и читать, – сказала она. – И… много всякой еды.
– Похоже, ты все хорошо продумала. А почему ты выбрала меня в свои сообщники?
Холли рассмеялась, не сводя глаз с деревьев вдалеке.
– Ну… я подумала, что раз уж я собираюсь взять с собой кого-нибудь, то, наверное, стоит пригласить человека, которому не придется прогуливать школу.
– Понятно! То есть причина не в том, что я потенциально плохой парень и бунтарь?
Она широко улыбнулась мне:
– Конечно, и это тоже!
Мы нашли отличную лужайку около игровой площадки. Холли расстелила плед рядом с качелями.
– За моим домом стояли похожие качели, но я почти никогда не использовала их по назначению.
– А что же ты делала? – удивился я.
– Смотри! – Холли взобралась по красному металлическому столбу и схватилась руками за верхнюю перекладину. Подтянув к ней подбородок, она вдруг сделала сальто и снова повисла так, что ее голова торчала над перекладиной, а ноги болтались.
– Неплохо, я тоже хочу попробовать.
– Вперед!
Так же, как Холли, я подтянулся и перевернулся через перекладину.
– А это не так сложно, как мне казалось!
– У тебя отлично получается! Нужно попросить Тоби показать тебе несколько упражнений на перекладине.
Я спрыгнул на траву и ждал, что она последует за мной. Но вместо этого Холли сначала зацепилась ногой за верхнюю перекладину, а потом встала на ней боком.
– Холли, мне кажется, тебе не следует…
– Не переживай, я делаю это с пяти лет. – Она непринужденно развернулась в другую сторону и прошла по перекладине, обхватывая ее пальцами ног. В этот момент я думал только о том, что она может упасть и разбиться, ударившись о землю.
– Ты очень меня пугаешь! Пожалуйста, спускайся! – умоляюще попросил я.
– Когда я впервые проделала это, мама мыла тарелки на кухне. Она выглянула из окна и, увидев меня, выскочила на улицу с громким криком – требовала, чтобы я немедленно спускалась. Я послушалась, а потом она целый вечер не разговаривала со мной. – Холли снова повисла на перекладине, несколько раз повторила сальто и, сделав в воздухе кувырок назад, с легкостью приземлилась на ноги.
Я облегченно вздохнул, и она рассмеялась.
– У меня чуть сердечный приступ не случился. Ты как обезьянка из джунглей.
Холли направилась ко мне, и, как только она оказалась достаточно близко, я схватил ее за руку и потянул к пледу.
– Сядь, пожалуйста.
Она округлила глаза, но послушалась. Я растянулся рядом с ней и стал смотреть на облака, плывущие над кронами деревьев. Холли тоже легла.
– Тебе лучше? – спросила она. – Желудочный грипп – это ужасно.
– Да, гораздо лучше. Тогда у меня был очень тяжелый день. – Я повернулся на бок лицом к ней. – Можно спросить тебя кое о чем?
– Да.
– Если бы ты могла изменить что-нибудь в прошлом? Например… ты совершила плохой поступок или хочешь оставить о себе хорошие воспоминания. Ты бы это сделала?
Она тоже повернулась ко мне:
– Почему ты спрашиваешь? Это настолько неопределенный вопрос, что на него сложно ответить.
Я поднялся на локте.
– Мне приснился сон прошлой ночью. О том, как однажды я очень плохо поступил со своей сестрой.
– Что ты тогда сделал? – поинтересовалась она.
– Рассказал другу одну очень неприятную вещь о ней, а он разболтал это всей школе. Нам было по двенадцать лет, и я пытался произвести впечатление.
– Какую именно неприятную вещь? Если ты рассказал о том, что она намочила штанишки в три года, это не так уж страшно.
Я наморщил нос:
– Это была совсем свежая история о том, что она портит воздух.
Холли прикрыла рукой рот:
– Ох, это очень плохо.
– Согласен… Так вот, в моем сне я был такой, как сейчас, уже взрослый. И знал, что могу предотвратить тот случай, хотя это все равно ничего не изменит ни в настоящем, ни в прошлом.
– То есть, твоя сестра не узнает, что ты раскаялся?
– Именно так.
– Но для тебя это было бы важно?
– Да.
Холли помолчала минуту, а потом ответила:
– Мне кажется, это даже благородно – попытаться все исправить.
– Но я ведь ничего не смогу изменить.
– Да, и все же иногда очень тяжело поступить правильно. Чем чаще ты это делаешь, тем легче становится. Даже если это только во сне.
Я снова повернулся на спину.
– Думаю, ты права.
Холли придвинулась ближе ко мне и принялась до хруста ломать пальцы. Похоже, ее что-то беспокоило.
Продолжая смотреть на небо, я потянулся к Холли и расцепил ее руки. Одну из них я опустил на плед между нами и положил рядом свою. Через несколько секунд ее пальцы уже гладили мою ладонь. Я сжал их и зажмурился.
– Хол?
– Да?
– Расслабься, ладно? То, что ты здесь, рядом со мной, – этого больше чем достаточно. У меня нет других планов.
И это было правдой. Я дышал терпким осенним воздухом, в котором чувствовался запах дыма, и мой большой палец описывал круги на тыльной стороне ее ладони.
– Ты совсем не такой, как я себе представляла, – тихо сказала она.
Я улыбнулся про себя:
– А ты именно такая, как я думал.
Она положила голову мне на плечо. Я почувствовал ее губы на своей щеке, и теплая волна прокатилась по всему моему телу. Протянув руку, я положил ладонь на щеку Холли. Я готов был оставаться здесь целую вечность – и не важно, в каком году это происходило бы.
Это напомнило мне первый раз, когда мы спали вместе (конечно, это было с Холли «ноль-ноль девять», и я не нарушал никаких законов). Безумная идея сделать это зародилась у меня в голове не так давно. И у меня были грандиозные планы. И все же мое самое любимое воспоминание о том дне никак не связано с основным событием.
Это было в середине июля две тысячи девятого года, через пару дней после того, как нас вместе застал отец.
Наконец-то мы оказались одни у меня дома. Дверь в спальню была заперта. Громко играла красивая музыка. И ничто не могло помешать нам сделать то, что мы запланировали.
Холли стянула платье через голову и на четвереньках принялась пятиться назад по кровати. Я взялся за резинку ее розовых трусиков и принялся стаскивать их. Мои губы следовали за руками.
Она запустила пальцы мне в волосы и прошептала:
– Я никогда не делала этого.
Моя рука остановилась, так и не добравшись до ее бедра. Это ее заявление можно было понимать по-разному.
– Никогда не делала чего?
– Не занималась сексом.
Я никак не ожидал этого услышать. Даже в самых смелых фантазиях я не мог представить, что Холли девственна.
Я снова опустился на колени, чтобы взглянуть ей прямо в глаза.
– Никогда?
Она покачала головой и спрятала лицо в ладонях:
– Мне нужно было сказать об этом раньше.
– Холли, в этом нет ничего страшного. Нам не обязательно…
– Нет, я хочу. – Она опустила руки и, упав на живот, зарылась лицом в подушку. – Сама не верю, что только что это сказала.
Я лег рядом и положил руку ей на спину:
– Все хорошо.
– Обещай, что ты не будешь смеяться надо мной, если я расскажу тебе кое-что?
Я поднял вверх правую руку:
– Слово скаута.
Она улыбнулась и села, скрестив ноги:
– Однажды я почти сделала это. Мы с Дэвидом планировали это большое событие – избавиться от недостатка, начинающегося на букву «д», – в ночь студенческого бала.
Я старательно сдерживал улыбку. Холли заметила это и закатила глаза:
– Я понимаю, что в этом нет ничего оригинального. И все же мы подготовились и сняли номер в отеле, но у Дэвида возникла небольшая проблема, и он испортил все презервативы, которые принес с собой.
– Ты вроде бы сказала, что никогда…
– Нет, все это случилось еще до того, как я сняла платье. Не буду рассказывать тебе подробности.
Я громко расхохотался, но Холли так посмотрела на меня, что я тут же закрыл рот.
– Но мы все равно решили пойти в магазин и купить еще одну коробку.
– Надеюсь, побольше…
Она рассмеялась и кивнула:
– Там мы все время смотрели по сторонам, чтобы случайно не натолкнуться на знакомых. А когда подошли к кассе, Дэвид обнаружил, что не взял с собой бумажник и ему нечем расплатиться. У меня тоже не было кошелька, так что мы попросили женщину за кассой отменить покупку. А она включила микрофон и вызвала менеджера. В тот момент мы с Дэвидом могли думать лишь о том, как поскорее убраться оттуда, а она пыталась убедить менеджера дать нам презервативы бесплатно.
Я покатился со смеху, и Холли присоединилась ко мне.
– Здорово, и чем все закончилось?
– Я сказала «спасибо, не нужно» и потащила Дэвида к выходу. А потом сообщила ему, что, видимо, это был знак и нам не стоит продолжать. По крайней мере, не в этот раз.
– И вы вернулись в отель и посмеялись над тем, что произошло?
Она снова легла рядом со мной.
– Не совсем так. Самолюбие Дэвида немного пострадало. Он заснул сразу, как мы пришли в номер, или притворился спящим, чтобы не разговаривать со мной.
– И вы больше не пытались?
Холли покачала головой:
– Нет. И вовсе не из-за его фиаско с презервативами. Но той ночью я могла думать только об одном: неужели Дэвид – единственный парень, которого я когда-либо поцелую? И не знала, готова ли я утвердительно ответить на этот вопрос, а потом сомнения начали расти как снежный ком. Я понимала, что мы с ним движемся в разных направлениях, и мне казалось, что я совершаю ошибку.
Я обнял ее за талию и притянул к себе.
– Ты так серьезно ко всему относишься, да?
Она прижалась щекой к моей груди.
– Ты тоже серьезный человек, только не хочешь этого признавать. Как, например, насчет классической литературы, которую ты тайком читаешь?
– Это ведь для школы.
– Но ты ведь уже определился со своей специализацией. Джексон, и еще кое-что…
– Да?
– Я действительно этого хочу, – сказала она.
Не ответив, я прикоснулся губами к ее плечу и закрыл глаза. Я знал, что ей пришлось собраться с силами, чтобы сказать это, но некоторые моменты все равно беспокоили меня.
– Джексон?
Я тяжело вздохнул и откинул голову на подушку:
– Может быть, в другой раз.
– Более подходящий, чем сегодняшний вечер? – Она ослабила объятия и принялась отодвигаться от меня.
– Я не хочу причинить тебе боль, – чуть слышно прошептал я.
Мысль о том, что ей может не понравиться, мешала мне продолжать то, что мы начали. Я не мог вспомнить, когда в последний раз был с девственницей, – даже просто общался. Может быть, никогда.
Я погрузился в глубокие размышления, а Холли в этот момент принялась покрывать поцелуями каждый сантиметр моего тела. Ее руки проделывали такие вещи, что мой мозг отказывался мыслить логически. Застонав, я закрыл лицо руками:
– Холли, что ты делаешь?
– Джексон, посмотри на это с другой стороны. Ты намекаешь, что мне нужно поискать себе другого парня? – она дразнила меня, и ее голос звучал весело.
– Нет.
– Значит, ты бросишь меня ради какой-нибудь распущенной девицы?
– Нет, конечно.
– Тогда я не вижу другого продолжения наших отношений, если только ты не давал обет безбрачия.
– Ни в коем случае.
Она рассмеялась и, положив ладони мне на щеки, прижалась своим лбом к моему.
– Я хочу, чтобы это был ты.
– Почему?
Она поцеловала меня в губы:
– Потому что… я так хочу, тебе ясно?
Я прекрасно понимал, о чем она сейчас умолчала. Эти три слова мы друг другу не говорили.
– Ты должна сказать мне, если будет больно. Обещаешь? – попросил я. У меня уже тряслись руки.
Холли взяла мою ладонь и приложила к сердцу.
– Клянусь.
– Хорошо.
Она поцеловала меня в щеку:
– По-моему, я впервые вижу, чтобы ты так нервничал.
Я действительно переживал и никогда в жизни еще так не медлил. Холли, смеясь, назвала меня экспертом в надевании презервативов, и мне пришлось сказать, что я практиковался, когда был младше. Так и было – лет в четырнадцать. Как бы то ни было, нам с Холли удалось превратить этот неприятный и неловкий момент в чрезвычайно веселый.
Что касается самого секса, то, мне кажется, все прошло великолепно. И в основном благодаря тому, что Холли никогда не притворяется. А еще она умеет сделать так, что я чувствую себя частью чего-то важного. Как будто мы каждый раз создаем воспоминание, которое невозможно будет забыть. Вот я, к примеру, очень порывистый человек. Чего бы мне ни захотелось, я тут же стараюсь сделать это. Но у меня возникло чувство, что Холли уже давно начала планировать эту ночь и прокручивала ее в голове во всех подробностях. И я был в восторге от того, что она захотела сделать меня частью этого события.
Позже мы вместе принимали душ. Холли стояла на цыпочках и, скрестив руки, крепко обнимала меня за шею. Она прижималась лицом к моей груди, вода стекала с нас потоками. Мне показалось, что она специально прячет лицо, чтобы скрыть слезы. И я боялся спрашивать ее, в чем дело. Некоторое время мы продолжали стоять, обнимая друг друга. А потом она прошептала:
– Спасибо.
Тогда мне впервые захотелось признаться ей в любви. Эти слова прозвучали бы вполне естественно и идеально могли вписаться в атмосферу момента. Но стоило мне задуматься, что я чувствую на самом деле, как язык отказался повиноваться. Так что вместо «я тебя люблю» я произнес:
– Ты знаешь, что у тебя веснушка на…
Она закрыла мне рот рукой.
– Да, знаю.
Потом мы снова смеялись, и это задало тон всей ночи. Холли сидела на кухонном столе и слушала мои шутки, пока я готовил яичницу. Завернувшись в мой синий купальный халат, с влажными волосами и до сих пор играющим румянцем на щеках она выглядела великолепно.
И сейчас, оглядываясь назад, я понимал, что был бы абсолютно счастлив, если бы это мгновение растянулось на долгие недели или даже месяцы.
Все, что произошло, нельзя было назвать идеальным, и все же это было великолепно.
Я был настолько погружен в воспоминания о Холли «ноль-ноль девять», что не заметил, как дыхание Холли «ноль-ноль семь» стало очень глубоким, и она начала пускать слюни на мою толстовку. Я отпустил ее руку, обнял и притянул поближе, чтобы голова Холли не касалась земли. Поворочавшись минуту, девушка подняла голову:
– Я уснула, да? – Она вытерла лицо рукавом, и я улыбнулся:
– Почему бы и не вздремнуть, если прогуливаешь занятия?
Холли села и залилась румянцем:
– Извини, я из тех, кто может уснуть в пробке под непрерывные гудки автомобилей.
– Видимо, у тебя вчера было много домашней работы?
– Да, и еще подготовка к тесту академических способностей. Я планирую сдать его через несколько недель.
Я сел напротив нее:
– У меня были неплохие результаты. И я по-прежнему хочу помочь тебе.
– Что значит «неплохие»?
– Тысяча девятьсот семьдесят баллов.
Ее брови поползли вверх.
– Это отличный результат! Мне нужно набрать тысячу девятьсот, чтобы попасть в Нью-Йоркский университет. Хотелось бы проявить себя еще лучше и получить стипендию. Я очень на это надеюсь.
– Не сомневаюсь, у тебя все получится. Я практически уверен в твоем успехе.
– Небольшая помощь не помешает, – с улыбкой сказала она и начала наклоняться ко мне, как будто собиралась поцеловать. Я уже готов был броситься к ней, но вдруг почувствовал внутреннее напряжение. Что-то еще, помимо предупреждения Адама, мешало мне. Мог ли я изменять Холли с Холли? Не слишком ли она мала, чтобы целоваться с таким, как я? И можно ли считать, что я поцелую свою Холли?
Мне было страшно принимать решение и, поднявшись с земли, я протянул Холли руку:
– Давай прогуляемся, это поможет тебе проснуться.
Она убрала плед в сумку и тоже встала.
– Куда пойдем?
Я почувствовал, что Холли продолжает держать меня за руку, и улыбнулся. Когда мы направились вперед по дорожке, она еще сильнее сжала мои пальцы.
– Ты была когда-нибудь в саду Шекспира?
– Нет.
– Это недалеко.
Когда мы добрались туда, Холли направилась к первой табличке, чтобы прочитать надпись на ней. Я сделал шаг в ее сторону, и тут мимо меня проскользнул невысокий мужчина с рыжими волосами, который тихо произнес:
– Джексон, рад снова видеть тебя.
У меня перехватило дыхание, и кровь застучала в ушах, но я все равно постарался сфокусировать взгляд, когда он повернулся ко мне лицом. Это был именно он – тот самый человек, который два года спустя ворвется в комнату Холли в общежитии. Он развернулся и пошел в противоположную от меня сторону, его шаги становились все шире и быстрее, и, не задумываясь, я последовал за ним.
Моя рука инстинктивно потянулась в карман за складным ножом, и я сжал его в кулаке. Быстрый шаг рыжеволосого сменился легким бегом, и я тоже побежал, не говоря ни слова. Через некоторое время он сошел с дорожки и начал уводить меня в другую часть парка, густо заросшую деревьями.
Мое сердце колотилось в такт бегу. Казалось, он не знает о том, что я преследую его, но вдруг рыжеволосый остановился напротив одного из деревьев и поднял вверх руки, как будто признавал поражение.
– Я надеялся, что ты пойдешь за мной.
Я подошел ближе. Возможно, он заманил меня в ловушку и имел при себе более современное оружие, чем мой старый складной нож, но я был слишком зол, чтобы думать об этом. Когда парень повернулся, я внимательно посмотрел на его лицо и чуть не рухнул на землю с сердечным приступом. Над левым глазом у него была рана – настолько свежая, что из нее еще сочилась кровь, а рядом с ней красная отметина – отпечаток каблука туфли Холли из две тысячи девятого года.
Это не могло быть совпадением, так ведь?
– Как тебе удалось?.. Я не…
Я замолчал, потому что он выдержал мой взгляд абсолютно спокойно, и выражение его лица не изменилось. Меня же переполняли эмоции.
– Джексон… что ты… делаешь? – раздался у меня за спиной тихий голос Холли. Она прерывисто дышала – видимо, бежала за мной.
Я быстро оглянулся через плечо, потом снова посмотрел на рыжеволосого, стараясь придумать, как лучше сформулировать свой вопрос.
– Как ты… попал сюда? Откуда?
Он поднял брови, и его рот медленно расплылся в ухмылке:
– Интересно. Почему бы тебе не рассказать мне, как ты здесь очутился?
Мне хотелось ударить его, чтобы стереть с лица эту ухмылку, но вдруг у меня за спиной раздался крик. Я оглянулся и увидел высокую блондинку, которая одной рукой схватила Холли за горло.
Меня затошнило. Боже мой, не может быть, чтобы это случилось снова! И откуда взялась эта женщина?
– Рена, я надеялся, что ты появишься раньше, – произнес рыжеволосый так, словно она опоздала на ужин или прием к стоматологу.
– Все сложилось немного не так, как мы ожидали, – объяснила она.
Мой взгляд метался между ними и наконец остановился на лице Холли. Слезы в два ручья текли у нее по щекам, пока она пыталась вырваться из захвата Рены. Увидев панику в ее глазах, я совершенно потерял над собой контроль. А Холли продолжала пинаться, стараясь освободиться. Мне нужно было что-то предпринять.
Я выхватил нож, и в то же мгновение рыжеволосый у меня за спиной закричал:
– Рена, берегись!
Но он предупреждал не обо мне. Внезапно из-за кустов выскочил мужчина и, приблизившись к ней со спины, схватил ее так же, как она держала Холли. Глаза Рены закатились, и она завалилась на бок на траву, увлекая за собой свою жертву и нападавшего. Холли высвободилась и поднялась на ноги. Потом согнулась, опираясь руками о колени.
– Даже не пытайся выкинуть сейчас какой-нибудь трюк, – раздался женский голос позади меня и Холли.
Мы одновременно обернулись. Увидев мисс Стюарт – секретаршу отца, выполнившую идеальный удар с разворота, я открыл рот от удивления. Каблук ее высокого кожаного сапога попал прямо в лицо рыжеволосому, заставив его отступить в кусты. 2:0 в пользу модной женской обуви.
Мисс Стюарт бросилась вслед за незнакомцем.
А я пошел в другую сторону. Холли уже бежала ко мне, и я крепко обнял ее. Она выглядела потрясенной и ничего не понимала – так же, как и я. И тут я увидел, что с земли поднимается мой отец. Быстро собравшись с мыслями, я понял, что это он только что спас Холли. И при этом двигался так быстро, что я не узнал его.
– Какого черта… – начал было я, но он поднес руку ко рту и принялся бормотать что-то в рукав на неизвестном мне языке.
Потом он дотронулся до плеча Холли:
– Ты в порядке?
Но она попятилась назад, вытаращив глаза. По-прежнему прижимая одну руку к груди, Холли опустила другую в карман и достала баллончик с перцем, который всегда носила с собой.
Отец поднял руки вверх и произнес:
– Я не причиню тебе вреда.
Я уже не знал, кому верить, и внезапно мне захотелось вырвать баллончик у Холли и брызнуть перцем в сторону отца – просто так, на всякий случай.
– Джексон, с тобой все в порядке? – обратился он ко мне.
Я посмотрел на блондинку, лежавшую без чувств на земле, а потом на Холли. Она уже все сопоставила, поняла, что все эти люди мне знакомы, и, значит, я заодно с ними. Она снова подняла баллончик и направила его на меня.
– Холли, успокойся, я знаю не больше, чем ты, – сказал я, и она опустила руку.
Мисс Стюарт вернулась вместе с мужчиной приблизительно того же возраста, что и мой отец.
– Объекту удалось уйти, – сообщил он.
– Мы могли бы его догнать, но… Что, черт возьми, мы должны делать, если он…
Отец жестом велел ей замолчать, поднес палец к уху и замер секунд на десять.
– Разберись с этой спящей красавицей, – бросил он мужчине, который появился вместе с мисс Стюарт.
Тот поднял тело блондинки, перекинул его через плечо и ушел.
– Юная леди, оставайтесь на месте, – твердо произнес отец, обращаясь к Холли, которая отступала, намереваясь убежать.
У нее по щекам снова потекли слезы. Я никогда еще не видел свою девушку такой испуганной. Она принялась нажимать на кнопки мобильного телефона, пытаясь набрать сообщение.
– Стюарт, нужно очистить территорию. Встретимся в условленном месте, – обратился отец к своей секретарше. Она скрылась из виду, и в ту же секунду он выхватил баллончик с перцем и мобильный телефон из рук Холли.
– Я уверен, что у тебя много вопросов по поводу произошедшего, но мы не можем обсуждать их здесь, – сказал он и, взяв Холли за плечи, развернул ее в сторону дорожки, которая вела к тротуару.
– Что ты делаешь? – спросил я. Мне не нравилось, что он прикасается к ней.
– Хочу убедиться, что она доберется до дома в целости и сохранности. – Отец продолжал вести Холли к тротуару. – Мы и так устроили тут непонятно что! Я не намерен больше допускать ошибок.
Несколько секунд она послушно шла вперед, а потом вдруг изо всех сил наступила отцу на ногу и ударила его локтем в пах. Правда, удар вышел настолько слабым, что отец даже не поморщился. Но теперь он крепко стиснул ее плечи и повел к машине.
– Пожалуйста, отпустите меня! Я ничего не скажу… пожалуйста! – тихо умоляла она.
– Обещаю, тебе никто не причинит вреда, – произнес отец, а потом достал бумажник и, раскрыв его, показал удостоверение с фотографией наверху и словом «ЦРУ» сбоку. – Я все объясню через минуту.
Пока мы шли к длинной черной машине, я раздумывал, не схватить ли Холли за руку и не убежать ли вместе с ней, но потом я увидел, что это наша машина с нашим водителем Кэлом, который сегодня утром отвозил меня к Метрополитен-музею.
– О боже, – пробормотала Холли, когда отец открыл дверь. – Пожалуйста, отпустите меня.
– Будет гораздо проще, если ты пойдешь сама, – ответил он ей. – Доверься мне.
– Зачем ей садиться в машину? – в отчаянии спросил я.
Отец мрачно посмотрел на меня. Я послушался, потому что у меня не было выбора.
Губы Холли дрожали, она вытерла слезы и села в машину. Два ряда задних сидений были повернуты друг к другу, и отец сел напротив Холли. Я сел рядом с ней, и в закрытом пространстве салона стало лучше слышно, как громко стучит мое сердце.
– Кто… вы? – выдавила Холли.
Судя по всему, удостоверение агента ЦРУ не убедило ее, и она решила, что мы с отцом – сообщники в каком-нибудь преступлении, а не близкие родственники.
– Это мой отец, – сказал я.
– Понятно, – медленно произнесла она.
Отец секунду колебался, не сводя с меня глаз.
– И я работаю на ЦРУ.
Холли покачала головой и, вздохнув в знак поражения, откинулась на спинку сиденья.
– Страшнее и быть не может… Вы не собираетесь меня отпускать, так ведь? Убьете, и я стану еще одной пропавшей девушкой, фото которой покажут по телевизору.
– Замолчи, – приказал отец и указал в окно машины, – и посмотри, где мы.
Я выглянул в окно одновременно с Холли и увидел, что машина остановилась около музея – там, где мы с ней стояли пару часов назад, прямо позади большого школьного автобуса желтого цвета.
– Видишь, как я и обещал. Мы доставили тебя назад в целости и сохранности.
– Но… как же те люди… и…
– Те, кого мы преследовали, – террористы.
– Террористы? – переспросила она.
– Послушай, я считаю, что нам следует сообщить твоим родителям о сегодняшнем происшествии, – произнес отец ровным голосом, который мог, наверное, успокоить любого даже в зоне военных действий.
Холли решительно закрутила головой.
– Я бы не советовала вам это делать… Мама тогда больше не выпустит меня из дома.
– Ну, если ты так считаешь…
У меня было такое чувство, что отец рассчитывал услышать от Холли именно этот ответ. Похоже, он предвидел, как она отреагирует на его предложение. Интересно, что еще он о ней знает?
– Да, так будет лучше всего, – она с нетерпением посмотрела в окно. – Теперь я могу идти?
Отец кивнул и взялся за ручку двери, намереваясь открыть ее.
– Холли, агенты практически никогда не раскрывают себя. Когда это происходит, мы фиксируем все документально, и потом, если вдруг случается утечка информации, можем точно установить ее источник. Не забывай об этом!
– Я поняла, – прошептала она, едва дыша.
– Отлично.
Холли смотрела на меня, как на незнакомца, и это не предвещало ничего хорошего.
– Я пойду с тобой, Хол.
– Не нужно… Я хочу побыть одна.
– Надеюсь, мы увидимся на работе?
– Да… на работе, – произнесла она, выпрыгивая из машины и захлопывая дверь.
Я остался и смотрел ей вслед, пока автомобиль не тронулся с места. Тогда я повернулся к отцу:
– Если с ней что-нибудь случится…
– Ничего не случится. Можешь мне поверить, – сказал он. – Но я должен спросить… сколько тебе сейчас лет, Джексон?
Он знал.Неужели дело в моих намеках? Нет, это результаты медицинского обследования.
У меня еще никогда так сильно не колотилось сердце. Но я старался держать себя в руках, осознавая, что любые мои слова могут быть использованы против меня.
– Ты знал моих настоящих родителей? – спросил я в надежде, что резкая смена темы выбьет его из колеи.
Он покачал головой:
– Не совсем… нет.
– А с кем мы с Кортни жили первые одиннадцать месяцев нашей жизни? Доктор Мелвин рассказал мне об этом.
Отец уставился в окно, но его лицо по-прежнему не выражало никаких эмоций.
– Этот человек больше не мог заботиться о двух детях. Это все, что я знаю.
Понятно, судя по всему, он не собирается открывать мне подробности.
– Почему я такой?
Отец отвернулся от окна и снова посмотрел на меня. Было очевидно, что он настроен по-деловому.
– Я не могу ответить на твои вопросы, пока не задам свои. Расскажи о своих способностях. Как я понимаю, ты можешь свободно их использовать?
Мне очень захотелось его ударить. Он лгал в тот день, когда привез меня к доктору Мелвину. Как я мог верить хотя бы одному его слову? Но тут кое-что пришло мне в голову, и я удобнее устроился на сиденье.
– Папа, я не раскрою своих тайн, которые ты так стремишься узнать, не получив ничего взамен.
– Что, например? У тебя же все есть.
– Во-первых, никаких больше разговоров о школе. И я не брошу работу.
Он покачал головой и минуту пристально смотрел на меня, прежде чем заговорить:
– Ты устроился на работу из-за Холли? Для парня твоего возраста это странный поступок.
– И какой же у меня возраст? – со вздохом спросил я, понимая, что должен раскрыть некоторые секреты. – Через два года в будущем, где Холли была моей девушкой, с ней кое-что произошло. После этого я попал сюда и никак не могу вернуться, поэтому собираюсь сделать все возможное, чтобы предотвратить ту ситуацию. Но, в отличие от тебя, не представляю, как это осуществить. Так что я хочу, чтобы ты поделился со мной профессиональными знаниями. Это моя вторая просьба. Ты должен научить меня каким-нибудь шпионским штучкам.
