Текст книги "Тени и пыль (СИ)"

Автор книги: Джордж Локхард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

Глава 5

Фокси с волнением оглядела шестерых зверей, сидевших перед ней полукругом. Все, кроме нее, выглядели изможденными и слабыми, особенно Линг. Летучая мышка глубоко вздохнула, приводя мысли в порядок.

– Я рейнджер Фоксглав, – представилась она. – Прилетела из будущего и каким-то образом попала в ваш утилизатор. Добрый Линг ввел меня в курс дела. Думаю, никому из вас тут не нравится, да? – Фокси обвела взглядом зверей. – Я знаю, многие уже потеряли надежду, но дома я работала в спасательном отряде рейнджеров, и отлично усвоила простой урок: где не справится один, помогут друзья. Вместе мы легко вырвемся на свободу, но только если будем действовать сообща. Готовы?

Один из зверей, напоминавший пятнистого оранжевого енота с огромными когтями на передних лапах, неуверенно почесал за ухом.

– А план уже есть? – спросил он мрачно. Фокси решительно кивнула.

– Есть. Знакомьтесь, – она указала крылом на небольшую ящерицу с зеркально-сверкающей синей чешуей. – Полевой командир Нисса, я нашла ее вчера. Нисса состоит в повстанческом отряде.

Ящерка смущенно моргнула третьим веком.

– Не командир… – она свернула хвост колечком. – Я, скорее, агент…

– Неважно, – решительно оборвала Фокси. – Нисса знает частоты и коды повстанцев. С ее помощью, вырвавшись на волю, мы свяжемся с ближайшим партизанским отрядом.

– Как свяжемся? – коротко спросил оранжевый енот. – Повстанцы не доверяют синтетам. А мы вдобавок устаревшие, списанные модели. С какой стати повстанцам тратить на нас время?

Летунья улыбнулась.

– С такой стати, что каждый из нас обладает удивительными способностями, и вместе мы – сила! – она шагнула вперед. – Н'агол, твои ситановые когти режут металл, будто масло. У меня природный сонар, я вижу сквозь стены и в полной темноте. Нисса бегает по потолку так же легко, как мы по земле, а Рим умеет создавать мощное электрическое поле, даже молнии! – Фокси подошла к уныло глядевшему на нее золотистому мышонку с кисточками на ушах.

– Где не справится один, помогут друзья, – тепло сказала летучая мышка. – Знаю, вам трудно понять. Линг говорил, всех синтетов проектируют так, чтобы не тянулись друг к другу…

– Да-да, – вставила ящерка. – Им еще и волю подавляют. Поэтому мятеж подняли природные, вроде нас с тобой, а синтеты уже столетиями покорно лижут ноги хозяевам и почти не помогают восстанию!

– Там, откуда я прилетела, никто не делит разумных существ на группы, – твердо возразила Фокси. – Мы тоже не будем, Нисса. Здесь все равны, – она обвела крылом утилизатор. Помолчала.

– Друзья… – Фокси глубоко вздохнула. – Там, где я жила раньше… Дома… Было еще хуже, чем здесь. Почти все звери у нас неразумные, а вот эти существа – она кивнула на дикаря – захватили весь мир, совсем как вампиры у вас. И так же, как здесь используют синтетов, у нас поступают с животными, только в сотни раз страшнее. На нас охотятся, истребляют, миллионами отправляют на бойни, а бойня пострашнее вашего утилизатора…

Летунья шагнула вперед и обвела отряд горящим взглядом.

– Здесь, сейчас, мы можем доказать этим надменным мерзавцам, что нас опасно недооценивать. Смертельно опасно. Ведь мы боремся даже не за свободу, – тихо сказала Фокси. – Мы бьемся за надежду. За будущее всех угнетенных рас. Нет разницы, из чего сделано наше тело и как оно родилось. Мы разумны, мы любим, чувствуем, страдаем – и синтеты, и природные. Мы живем. А за право на жизнь можно и сразиться, что скажете, друзья?

Ответа не было долго. Наконец, красный волк с трудом поднял голову и улыбнулся.

– Жизнь для таких, как мы, значит не совсем то же, что для природных, – отозвался он грустно. – Но мы постараемся, маленькая гостья из будущего. Мы постараемся.

Ящерка Нисса склонила красивую точеную голову набок.

– Постараемся, – сказала она твердо. – Я с тобой, Фоксглав.

– И я, – вздохнул золотой мышонок по имени Рим. – Умеет она убеждать, да… Угрюмый енот безразлично взмахнул хвостом.

– Хуже все равно не будет. Я с вами. Летучая мышка улыбнулась:

– Спасибо, друзья. Спасибо. А вы? – она повернулась к двум зверям, до сих пор не принимавшим участия в разговоре. Один из них, пушистый, похожий на меховой шарик, ярко-красный тушканчик с огромными полупрозрачными ушами, робко кивнул.

– Фенек готов. Фенек поможет. Фенек не знает, как помочь, но хочет…

– Ты самый главный в плане, – серьезно отозвалась Фокси. – Ты умеешь принимать и передавать радиоволны. С твоей помощью Нисса свяжется с повстанцами, когда выберемся на волю.

– А что ему мешает связаться прямо сейчас? – хмуро спросил енот. Тушканчик вздрогнул.

– Нет главной частоты… – отозвался он тихо. – Фенек уже давно не ловит главную частоту. Много недель тишина. Фенек слишком глубоко. На поверхности поймает. Фенек уверен!

– Я тоже уверена, – вставила Фокси. – И Линг уверен, – она подошла к красному волку и ласково провела крылом по его лапе.

– Без Линга мы не могли бы понимать друг друга, – сказала летучая мышка. – А ты, Громоран? Ты с нами? – она взглянула на последнего члена отряда.

– Да куда ж вы без меня денетесь! – фыркнул мощный зверь, похожий на серого в яблоках крылатого коня. Опустив красивую голову к Фокси, он добавил: – Ты смелая, умная и находчивая маленькая мятежница, вот только твоя грузоподъемность оставляет желать лучшего.

Громоран в пять раз превосходил размерами остальных и пропорциями напоминал коня-тяжеловоза, скрещенного с кондором. В его способности поднять в небо хоть тонну, сомневаться не приходилось, но тут была другая проблема:

– Все это увлекательно, – угрюмо заметил оранжевый енот Н'агол. – Прямо Фантастическая Семерка. Только Громоран не пролезет в вентиляционную шахту. Фокси усмехнулась.

– А кто намерен убегать по шахте? Мы здесь ни одного зверя не бросим! Синтеты переглянулись.

– Освободить их ВСЕХ? – недоверчиво спросил мышонок Рим.

– Фенек не понимает. Фенек тревожится.

– Фокси, это и правда странная идея, – заметила Нисса. Летунья замотала головой:

– Я все продумала. И просканировала, – добавила она многозначительно. – Видите, там, на стене, длинный шов? Я просветила вокруг сонаром, это грузовой люк. Такой огромный, что, если его открыть, за пару часов все пленники окажутся на воле! Линг тяжело покачал головой.

– Мы под землей, Фокси. Очень глубоко.

– Знаю, – кивнула летучая мышь. – А вот ты знаешь, что мне Нисса рассказала? – она подмигнула ящерке. – Прямо за люком находится колоссальный грузовой лифт размером с футбольное поле!

– С какое поле? – переспросил Громоран. Фокси моргнула.

– Футбольное… А, вы не знаете, – она встряхнулась. – Неважно. Важно, что этот подъемник в два-три этапа поднимет на поверхность всех пленников! Н'агол мрачно покачал головой.

– Ничего не выйдет.

– Еще как выйдет!

– Не выйдет, – упрямо повторил енот. – Оглянись. Все истощены, многие даже ходить не могут. Выкачивание эмоций очень вредно для здоровья. А даже если поднять их на поверхность – что дальше? Комбинат «Синанто» находится на окраине города, отсюда до ближайшего леса идти дней пять. Кто даст нам столько времени? Стратосферные станции засекут побег моментально, и мы не успеем моргнуть, как будем деактивированы. Я пока даже не знаю, как ты намерена из утилизатора вырваться. Фокси гневно топнула лапкой.

– Что же, бросить их здесь на погибель?!

– У нас нет выбора, – заметила Нисса. – Прости, Фокси, но даже если собрать вместе все повстанческие отряды, действующие на материке, для атаки заводов «Синанто» их не хватит. А пусть и хватило бы – прокормить такое число беженцев невозможно. Мы… слабы, Фокси. Прости. Летунья опустила голову. Некоторое время тяжело дышала, дергая хвостиком от напряжения.

– Хорошо, – сказала она наконец. – Вы правы.

– Мне очень жаль, – тихо отозвалась Нисса. – Поверь, ты не единственная мечтаешь о разрушении утилизаторов. Но так или иначе, скоро все кончится. Пришельцы разберутся с менталлами…

– Я видела, спасибо, – огрызнулась Фокси. – Зачем, думаешь, я в прошлое нырнула? Добренькие пришельцы не заявятся еще целых семь тысяч лет, а когда прилетят, просто взорвут Землю! Она гневно, с силой, провела крылом поперек горла.

– До нас никому нет дела, – яростно сказала летунья. – Кого волнуют животные? Уж точно не вампиров, а их врагов и того меньше! Нам никто не поможет, кроме нас самих. И пусть спасти всех не удастся, летающих мы точно освободим! Я научу, как! Фокси азартно потерла крылом об крыло.

– Все ко мне. Слушайте план, – она погрузилась в объяснения. С каждой минутой на мордочках пленников яснее проступали улыбки.

– Запомнили? – спросила летунья, окончив инструктаж. – Вопросы есть? Тушканчик несмело поднял лапку:

– Фенеку будет больно? – он робко моргнул. – Фенек очень-очень старая модель. Фенек чувствует боль, как природные.

Фокси вздохнула.

– Да. Будет больно, но другого пути нет.

Тушканчик, сглотнув, свернул хвост и прижал уши к голове.

– Фенек не боится… – выдавил он с трудом. – Фенек не подведет…

– Значит, теперь и мы повстанцы? – удивленно спросил мышонок Рим. Нисса развела лапками.

– Точно.

– И здорово! – Фокси решительно взмахнула крыльями. – Начинаем!

Она взмыла к потолку и перелетела в другой конец зала, где железную стену рвал надвое шов огромного двустворчатого люка. Следом, вздымая мощными крылами целые вихри, опустился Громоран, зубами держа за шкирку ослабевшего Линга. Остальные члены отряда сидели на широкой конской спине.

– Н'агол, твой выход, – Фокси очертила на стене квадрат. – Тут проходит силовой кабель.

Оранжевый енот спрыгнул со спины Громорана. Поднявшись на задние лапки, он приблизился, постукивая громадными когтями, будто кастаньетами, и внезапно, четырьмя короткими ударами, взрезал сталь будто бумажный лист. Фокси невольно попятилась – от раскаленных добела когтей Н'агола потянулся дым.

– Не бойтесь, – енот усмехнулся. – Всего двенадцать тысяч градусов. Ситан выдерживает и сорок.

– Вот это да… – прошептала Фокси. – И вас считают устаревшими! Н'агол мрачно отвернулся и ничего не сказал. Летучая мышка перевела дух.

– Фенек, Рим, ваша очередь.

Синтеты подошли к квадратной дыре в стене, за которой змеились толстые кабели. Фокси жестом подозвала мышонка.

– Рим, нужно создать очень напряженное, сильное электрополе вокруг всего утилизатора. Справишься? Золотистый мыш согласно кивнул.

– С такой подпиткой – хоть вокруг города… – он прокусил изоляцию кабеля и в облаке искр схватился лапой прямо за оголенную сверхпроводящую керамику. По шерсти Рима заструились разряды, между кисточками на ушах проскочила искра. Напряженно зажмурившись, мышонок погрузился в работу.

Вскоре и Фокси, и прочие пленники ощутили, как шерсть встает дыбом. Звери в зале зашевелились, многие подали голос. Наэлектризованный до предела воздух пощипывал кожу, к царившей в утилизаторе вони добавился сильный привкус озона. Громоран и Линг с тревогой оглядывались.

– Может, хватит? – робко спросила Нисса. Фокси покачала головой.

– Рисковать нельзя. Еще немного.

– Насыщение атмосферы близко к предельному, – выдавил Рим. Он тяжело дышал, маленькие карие глазки светились. Оценив обстановку, летунья резко кивнула:

– Пора. Фенек, вся надежда на тебя! Не подведи! Тушканчик поник.

– Фенек не подведет… – шепнул он с трудом и подошел к мышонку. Вздохнул, зажмурился. Огромные прозрачные уши развернулись, будто локаторы.

– Фенек готов, – сказал он тихо.

– Быстрее… – процедил Рим сквозь зубы.

Еще раз вздохнув, Фенек, наконец, решился и обеими лапками вцепился в хвост золотого мышонка. Его шерсть тут же встала дыбом, ноги судорожно вытянулись и сильный удар тока отбросил тушканчика на пару футов, но свое дело он сделать успел.

Фокси радостно засмеялась: все лампы в зале с грохотом взорвались, из двигателей вентиляторов повалил дым. Накопленная Римом и модулированная Фенеком энергия превратилась в мощнейший электромагнитный импульс, почти столь же сильный, как при ядерном взрыве. А Фокси хорошо помнила, что происходит с техникой, когда взрывается Бомба. Иногда даже память о ядерной войне оказывается полезной…

Едва лампы погасли, зал погрузился в темноту. Сотни, тысячи зверей разом взвыли, закричали, забили хвостами, лапами и крыльями. Во многих местах вновь вспыхнул свет – немалую долю «устаревших» синтетов составляли декоративные модели, почти поголовно умевшие светиться в темноте. Но Фокси ждала другого; она достаточно пообщалась с Гаечкой, и кое-что усвоила. Загодя просканированный механизм грузового люка был устроен так, что в отсутствие энергии запоры автоматически раскрывались; Фокси быстро обследовала стену сонаром – так и есть, замки обесточены!

– Громоран, – позвала она, стараясь перекричать тысячеголосый вой. – Нужна сила!

– Где ты? Не вижу! – пробасил крылатый конь. Фокси вспорхнула к нему на голову.

– Несколько шагов вперед! Не бойся, я все вижу! Н'агол, разрежь люк и отогни металл лепестком, чтобы Громорану было, во что упереться!

В темноте белым пламенем вспыхнули восемь клинков. Взмах – и огненный росчерк на миг осветил стену. Конь шумно выдохнул.

– Поехали… – дергая крыльями от напряжения, скользя по грязному металлическому полу, Громоран уперся мощной грудью в изогнутый лист металла и, с огромным трудом, сдвинул многотонный люк. Снаружи было светлее: там и тут угрюмо горели аварийные органические светильники. Персонала эмпатостанции, к счастью, пока видно не было.

Как и следовало ожидать, грузовой люк вел на погрузочную платформу, совмещенную с лифтом. Точнее, огромная, размером с футбольное поле, огороженная решетками стальная площадка и была лифтом – колоссальным подъемником, способным за два-три рабочих цикла заполнить утилизатор новым «сырьем». Тянувшиеся ввысь могучие стальные шевроны лифтовой шахты терялись во тьме.

– За мной! – крикнула Фокси. – Не бойтесь, импульс пережег всю технику в округе! – обернувшись к Громорану, она добавила гораздо тише:

– Я полечу впереди. Буду сканировать. Без техники вампиры не смогут сразу сообщить в город о бунте, у нас есть немного времени. Конь согласно кивнул:

– Давай…

Летучая мышка рванулась ввысь. Величина шахты просто подавляла; здесь даже слон чувствовал бы себя мошкой, что уж сказать о крохотной Фокси. Лучи ее сонара не доставали до стен – лишь далекое, многократно отраженное эхо формировало зловещую картину гигантской машины смерти. Минута утекала за минутой, а летунья все так же мчалась вверх, будто воспаряя из бездны.

К счастью, гигантские размеры подъемника означали, что помещение, где производится загрузка лифта, будет еще больше. Так и оказалось; долетев, наконец, до конца шахты, Фокси внезапно очутилась в необъятном пустом зале с многочисленными мелкими окошками под потолком. Сквозь окна проникал дневной свет.

Позади нее, из шахты, тяжело взмахивая крыльями, появился Громоран. На его спине сидели остальные члены отряда, судорожно цепляясь за серую шерсть. А следом – будто медленный взрыв – на свободу рванулись тысячи крылатых пленников, и гигантский пустой зал внезапно наполнился звуком и жизнью. Фокси, зависнув в высоте у окна, недоверчиво улыбнулась.

– Странно, нигде нет менталлов, – подлетев к ней, буркнул крылатый конь. – Что дальше?

Фокси кивнула на тонкое стекло с золотистым отливом, за которым, вдали, виднелись цветущие горы. Повторять не потребовалось: Громоран с разгона врезался в окно всем телом и, в облаке сверкающих осколков, вырвался на волю. Повсюду со звоном бились другие окна, тысячи бывших пленных мчались навстречу свободе. От радости у Фокси захватило дух.

– Нисса! – крикнула она, догоняя коня. – Сообщи Фенеку коды повстанцев!

Тушканчик уже пришел в себя после удара током. Синяя ящерка что-то ему зашептала, Фенек нерешительно кивнул. Его громадные уши развернулись, как зонтики. Некоторое время тушканчик, крепко сжав веки, «прислушивался» к эфиру, затем быстро затараторил себе под нос. Умолк, «выслушал» ответ и с удивлением обернулся к Ниссе.

– Нет главной частоты, – Фенек бросил на ящерку испуганный взгляд. – Ее совсем нет! Фенек не понимает! Нисса открыла от изумления пасть, а Фокси гневно прищурила глазки.

– Что за главная частота?!

– Фенек далеко не работает, – объяснил тушканчик. – Фенек маленький. Фенек ловит главную частоту и передает сообщение. Главная частота есть везде. Всегда. Она сверху, из космоса. На всей планете. А сейчас нет. Фенек не понимает. Фенек думал, утилизатор глубоко, потому не слышно частоты. Уже много недель не слышно!

– Что-то случилось, пока мы сидели в утилизаторе, – хрипло выдавила Нисса. – Что-то очень плохое. Фокси вздрогнула вместе с друзьями.

– Н-н-насколько плохое? – с замиранием сердца спросил мышонок Рим. Фенек зажмурился и сжался в комок.

– Тишина… – прошептал он. – Везде тишина. Ничего нет. Нигде, ничего! Беглецы переглянулись.

– Может, ты сломался, когда током шарахнуло? – предположил енот. Тушканчик резко вскинул голову:

– Нет! Фенек слышит электричество в утилизаторе, – он повернул голову и взглянул назад, где быстро уносилась вдаль бетонная коробка эмпатостанции. – Гудит, у-у-у-у. Гудит, у-у-у-у. У-у-у-у! И больше ничего! Фенек не оглох, Фенек не сломался! Сломалась главная частота!

Повисла мрачная тишина, лишь воздух со свистом огибал летящего Громорана. Фокси, спикировав к нему на спину, уцепилась за шерсть и сложила крылышки.

– Нисса, – позвала она. – Есть идеи? Ящерка обернулась.

– От главной частоты зависит связь и навигация всех транспортных средств менталлов, – ответила она тихо. – Корабли, самолеты, машины. Мир просто остановится, если пропадет этот сигнал. Раз частоту не восстановили за несколько недель, значит, случилось что-то по-настоящему ужасное.

– Но я попала в утилизатор всего четыре дня назад, – возразила Фокси.

– Тебя могли схватить синдроиды. Их много в садовой зоне… – мрачно отозвалась Нисса. – У менталлов все автоматизировано. Громоран, до сих пор молча махавший крыльями, внезапно повернул голову:

– Фенек, малыш, – огромные серо-зеленые глаза коня сузились. – Когда я работал на стройке, доводилось монтировать большущие, типа воронок, антенны с прозрачными спиралями. Поговаривали, они вроде сирен.

– Телепатические сигналы тревоги, – отозвался красный волк. – Хозяева держат такие в каждом городе на случай неожиданной атаки. Их моментально слышит любой менталл.

– И больше никто? – угрюмо спросил Громоран. Тушканчик замотал головой:

– Фенек не может! Фенек только радио ловит!

– А Линг? – поинтересовался енот. Все вздрогнули и обернулись к красному волку. Тот с горечью покачал головой.

– Мой радиус действия очень мал. Я старая модель. Фокси встрепенулась.

– Нет! В одиночку не справиться – помогут друзья! Рим, Фенек – повторяем трюк с цепочкой усиления сигнала! Тушканчик отпрянул и прижался к шее коня.

– Н-н-не надо… Фенек н-н-не хочет…

– Больно не будет, – успокоил его Рим. Фенек моргнул.

– Совсем? Совсем-совсем-совсем?

– Ни чуточки! – золотой мыш улыбнулся. – Это тебе не электронику глушить. Дай-ка хвост…

Тушканчик зажмурился и пискнул, когда Рим схватил его за хвостик, но удара током не последовало. Чуть осмелев, Фенек осторожно приоткрыл глаза.

– Видишь, совсем не страшно, – рассмеялся мышонок. – Фокси, сейчас я с помощью Фенека окружу нас статическим полем с нулевым зарядом. Если в эфире присутствует хоть какой-то сигнал, а телепатия имеет электромагнитную природу, заряд поля станет колебаться вместе с ним, и Линг сразу уловит сообщение. Летучая мышка неуверенно кивнула.

– Вперед… – ей не хотелось признаваться, что почти ни одно слово она не поняла. Рим медленно опустил веки.

– Начинаю, – сообщил он и напрягся. В тот же миг красный волк со стоном схватился лапами за голову и сорвался со спины Громорана. Все в ужасе вскрикнули.

– Нет!!! – Фокси рванулась вдогонку.

Линг падал, беспомощно раскинув лапы. Потоком ветра его вертело и швыряло, как лист бумаги. Догнав друга, летучая мышка вцепилась коготками в его загривок и заработала крыльями как ненормальная, до предела, до надрыва. Падение почти не замедлилось.

«Оставь меня,» – добрый голос Линга прозвучал прямо в ее голове. Фокси, всхлипнув, лишь закусила губу, продолжая бешено махать крыльями.

Земля стремительно приближалась.

* * *

Клетка подпрыгнула, и в белесом тумане, заполнившем кабину вертолета, глазам смертельно испуганных спасателей предстало зрелище, едва не лишившее их сознания. Гайка пискнула и зажмурилась, Чип окаменел. Сквозь тонкий слой пластика на пленных смотрело чудовище.

Вернее, будь оно просто чудовищем, Чип и Гаечка не испугались бы так; но механические протезы, стальные ребра, вживленные в плоть, многочисленные шипы и лезвия, торчавшие прямо из шерсти, даже наполовину выбритый и замещенный железной полусферой череп – ничто не могло помешать кошмарному, жуткому существу быть узнанным. Благо, оно тоже смотрело на спасателей, как на старых знакомых.

– Толстопуз… – прошептал Чип, когда немного опомнился. – Господи, что с тобой стало?!

Взвизгнув сервомоторами, киборг резко склонил голову набок и прищурил единственный сохранившийся глаз. На месте второго было установлено сложное прицельное приспособление с раздвижным объективом.

– Привет, спасатели, – произнес он знакомым, ничуть не изменившимся вкрадчивым голосом. Нотки ярости в котором тоже не изменились.

– Толстопуз! – ахнула Гаечка. Ее трясло, но первичный шок отпустил – даже в таком виде, бывший главный враг спасателей сошел бы за доброго друга в этом мире. – Фантастика… Киборг не спеша, очень механическим движением, опустил голову ниже.

– Мне стоило бы раздавить вас прямо сейчас, – прошипел он, задыхаясь от ярости. – Во что вы меня втянули! Каждая минута в этом… этом… механокошмаре стоит полжизни, а мне терпеть еще два дня! Два дня! Две тысячи восемьсот восемьдесят минут! Я кот, у меня всего девять жизней, а не тысячу четыреста сорок! Чип попятился.

– Два дня?.. Ты ТОЖЕ угодил в эту времярубку вместе с нами?!

– Но как? – спросила изумленная Гайка. – Ведь мы не встречались еще ни в одной реальности! Киборг неуловимым для взгляда рывком подался вперед.

– Ваша черномазая подружка постаралась! – рявкнул он. – О, мон дье, за что мне такие муки, за что! Ну какой же я злодей? – плаксиво спросил бывший кот. – Я по вашей милости такого навидался, что, доведись нам вернуться домой, я уйду на пенсию! Нет, нет – я напишу книгу, да, назову ее «Признания опасного кота» и заработаю целое состояние, совершенно законно, да-да!

– Черномазая подружка? – переспросила растерянная Гаечка. – У-у-у нас вроде таких н-н-нету… Толстопуз гневно нацелил на нее объектив, служивший ему вместо глаза.

– Уже забыли? Мгла, красавица Мгла, обольстительная, прекрасная, опасная… Мон дье, слишком опасная для несчастного злого гения… Чип щелкнул пальцами:

– Понял! Тебя втянула черная кошка!

– Сообразительный, вкусный грызун… – недобрым голосом протянул Толстопуз. Бурундучок сглотнул.

– В-в-в каком смысле в-в-вкусный? – он попятился. Киборг открыл металлическую пасть, где бешено вращались конические спиральные клыки и шестеренки, а вместо языка блестела усыпанная шипами конвейерная лента.

– Будет так, – прорычал Толстопуз, надвинувшись на перепуганных спасателей. – Вытащите меня из этого кошмара, верните домой, и я все забуду. Хвостом клянусь, я даже встану на честный путь ласкового и нежного котенка! Но если… ЕСЛИ… – он даже зажмурился от предвкушения – ЕСЛИ я услышу, что вы не можете… ЕСЛИ я это услышу…

– Мы можем, – коротко сказала Гайка. Чип и Толстопуз одновременно на нее уставились.

– Точно? – спросил киборг после паузы. Мышка кивнула.

– Точно. Более того, мы можем отменить всю эту историю, Толстопуз. Словно ничего, никогда не случалось.

– Как? – кот с жужжанием сервомоторов подался вперед. Гайка бросила на Чипа многозначительный взгляд.

– Помоги попасть к озеру Айдан, – ответила она негромко. – Там машина времени. Если успеем добраться до нее за два оставшихся дня, прежде, чем новая реальность вновь разбросает нас по миру – мы победим, и кошмар закончится раз и навсегда. Киборг отступил на пару шагов.

– Машина времени? – спросил он недоверчиво.

– Да. Там все началось, – кивнула мышка. – Мы отправимся в прошлое и отменим самое первое вмешательство в историю, которое вызвало шторм.

– И я останусь ТАКИМ?! – возопил Толстопуз.

– Наоборот! – воскликнул Чип. – Я понял! Если отменить шторм, тогда и ты, и я, и все прочие моментально очнутся в своих домах, позабыв все, что было – просто потому, что ничего и не было!

– Совсем. Никогда. – добавила Гаечка.

Киборг отпрянул. Долго сидел абсолютно неподвижно, как манекен, и лишь красный огонек в объективе на месте глаза ритмично пульсировал. Наконец, обдумав ситуацию, Толстопуз резко кивнул и вспорол когтями пластиковую стенку клетки. Удар был настолько быстр, что ни Чип, ни Гаечка его не успели заметить. Просто, мгновением раньше они сидели в клетке – а в следующий миг одной стены как ни бывало.

– Ладно, спасатели… – пробормотал киберкот. – Мон дье, как низко я пал… Принимаю помощь от грызунов…

– Мы тоже не в восторге! – обиженно отозвался Чип.

– Мальчики, мальчики, – Гайка с трудом улыбнулась. – Опомнитесь. Мы в таком положении, что старые распри просто смешны! Тут глобальная война идет, жизнь всей планеты висит на волоске, а дома мы ссорились из-за устриц, которых ты гипнотизировал в цыплят! – она бросила на киборга укоризненный взгляд. Тот смущенно почесал за ухом металлической лапой.

– Ладно, – буркнул Толстопуз. – Сейчас я бы и с псом подружился, обещай он избавление от… ЭТОГО. Так и быть, спасатели. Союз. Как попасть на озеро? Чип моргнул.

– На вертолете, конечно! Ты легко отобьешь у людей машину, а мы умеем пилотировать!

– Не выйдет, – хором отозвались Толстопуз и Гайка. Бурундук недоуменно наморщил лоб.

– Почему?!

– Да потому что идет война! – гневно ответил киберкот. – Как ты представляешь полет поперек континента, а потом через линию фронта – на краденной машине, когда каждая миля утыкана зенитными батареями, а мы не знаем ни одного пароля? Мон дье, и этому ту-по-му бу-рун-ду-ку я столько раз проигрывал! – Толстопуз задумчиво разгладил чудом уцелевшие усы на левой половине мордочки. – Должно быть, я и сам тогда был… Скажем, не мудрец…

– Скажем-скажем! – обиделся Чип. – Мы-то сюда долетели!

– Чипка, он прав, – вздохнула Гаечка. – На пути сюда нас не засекли только потому, что Га-37 самый экономичный самолет в мире, и всю дорогу мы проделали без дозаправок, над ледяными полями. Она обвела взглядом кабину.

– Вертолету подобное и не снилось. Особенно, вертолету такого размера!

– Да его за сто миль любой радар засекает, – мрачно буркнул Толстопуз. – У зверей просто истребители кончились, а то в жизни бы такую цель не упустили. Чип замер.

– Засекает радар? – прошептал он. – А если в вертолете ни единого куска металла? Гайка моргнула.

– Тогда, конечно, не засечет, но у нас нет времени строить пластмассовый…

– Живой, – оборвал Чип. Повисла тишина.

– Живой? – переспросила Гаечка после долгой паузы. – Живой вертолет?

– Дракона невозможно засечь радарами, и дозаправка ему не нужна! Мышка просто села на хвост, а Толстопуз открыл пасть. Некоторое время оба, молча, смотрели на бурундука.

– Чипа… – Гайка, наконец, опомнилась. – Дракон, или, если я не ошиблась, драконесса, находилась во льду тысячи лет. Ни одно существо в мире этого не вынесет, любимый. Драконесса мертва.

– Она не из нашего мира, – возразил Чип, слегка покраснев при слове «любимый». – Помнишь, как она застыла? Разве ты заметила в ее позе страх или боль? Драконша прекрасно знала, что делает! Уверен: она сама себя погрузила в анабиоз, чтобы дождаться спасения. В «Новых приключениях Шерлока Джонса» был один рассказ – там археолога засыпало в подземном храме и он превратил себя в мумию, чтобы продержаться до подхода помощи. И держался три тысячи лет!

– Чипа. Здесь не рассказ, – вздохнула Гаечка.

– Ага, и мумий не бывает, – весело отозвался бурундук. – Да? Гайка закусила губу. Толстопуз с удивлением почесал за ухом.

– Причем тут мумии, мон дье? Какое нам дело до мумий?!

– Чип намекает, что иногда случаются удивительные вещи, – объяснила Гаечка. – Мы как-то раз отдыхали в Египте, и встретили самую настоящую ожившую мумию. Она хранила перстень фараона Нутанхамена, ведущий к целой горе из миллионов, мириадов бриллиантов… Толстопуз подался вперед всем телом.

– Где? Где вы видели мумию? Точнее, грызунка, точнее!

– Ее имя Гайка, а не «грызунка»! – гневно ответил Чип. Мышь улыбнулась.

– По-моему, одно другому не мешает…

– Рррау! – Толстопуз гневно клацнул стальной челюстью. – Время уходит! А его и так мало! Хорошо, дракон так дракон – как вы намерены его разморозить, а потом уговорить помочь, не зная языка? Чип задумался, но Гаечка его опередила:

– Как разморозить, придумаем на месте. А уговорить – нет ничего проще! – она даже фыркнула. – За каким предметом наша драконица помчится хоть на край света?

– Бриллианты? – предположил киборг. – Я бы помчался…

– Нет! – Чип обрадовано вскинул голову. – Драконша полетит за своим кораблем!

– Точно, – Гайка улыбнулась. – Думаю, нам не составит труда нарисовать комикс.

– Комикс? – растерялся бурундук.

– Именно! Последовательностью картинок мы объясним драконессе, где спрятан ее звездолет… – Гаечка подмигнула. – Толстик, твой кузен во Франции был художником, может, и ты умеешь рисовать? Киборг угрюмо кивнул.

– Да. Я хорошо рисую.

– Прекрасно! – Гаечка подбежала к краю стола и аккуратно спрыгнула на пол. – Нужна такая картина, чтобы все поняла даже инопланетянка. Чип тоже спрыгнул на пол.

– Представь, что объясняешь Мепсу свой новый гениальный план, – посоветовал он. Гаечка прыснула со смеху, но Толстопуз даже не улыбнулся.

– Не спешшши… – он удивительно плавным, неживым движением скользнул к мышке. – Сначала отключи контур безопассссности! Чип вздрогнул:

– Что за контур? Киборг с ненавистью взглянул на контейнер, где его держал Нимнул.

– Защитный, – прорычал Толстопуз – Предосторожность нашего дорогого профессссора…

Гаечка, нахмурив брови, подошла к контейнеру и ловко взобралась на панель приборов. Походила там, задумчиво глядя на циферблаты и кнопки.

– Как работает контур? – спросила она через плечо, присев возле одного рычага. Толстопуз с жужжанием сервоприводов вскочил на крышку контейнера.

– Не зззнаю. Бьет токоммм… Стррррашная боль. Мышка с сомнением прищурила глаза.

– Не слушаешь профессора, и тебя бьет током?

– Да-а-а-ау!

– А Нимнул в это время что-нибудь делает? Нажимает кнопку, или поворачивает кольцо, или говорит команду? Моторчики взвизгнули, когда киборг мотнул головой.

– Нет. Даже не смотрит.