Текст книги "Тени и пыль (СИ)"

Автор книги: Джордж Локхард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

– Теперь не мешай, – бросила она. Удивленный и слегка испуганный, Чип пару минут молча смотрел, как его любимая что-то лихорадочно пишет.

Заметив, как по обнаженной спине Гаечки пробежала легкая дрожь, бурундук наконец опомнился и поспешно укутал мышку парашютом. Та бросила на него короткий благодарный взгляд.

– Прости, – шепнула Гайка, ни на миг не отрываясь от письма. – Я должна, это жизненно важно. Чип придвинулся ближе и ласково обнял ее за плечи.

– Я подожду, – он погрузил лицо в золотые волосы. Зажмурился, всей грудью вдохнул родной запах. Гаечка тихонько улыбнулась.

– Щекотно… Уже почти готово.

– Что там, любимая? Мышь положила ручку и недоверчиво осмотрела исписанный мелким, аккуратным почерком лист.

– Письмо, – сказала она таким тоном, будто сама была не до конца уверена. – От Фокси. Чип моргнул.

– То есть как, письмо от Фокси? Потрясенная Гайка молча протянула ему лист. Бурундук озадаченно нахмурился.

– Хм… «Гайка, не пугайся, это я, Фокси! Тебе покажется, словно ты неожиданно вспомнила давным-давно забытый разговор, ты сразу решишь его записать. Сделай это, только Дэйлу не показывай, он расстроится»… Не понимаю! – Чип поднял глаза. Гаечка с легкой дрожью кивнула.

– Я тоже не понимаю, но все случилось, как здесь сказано. Я будто вспомнила нечто важное, Чип, колоссально важное, важное настолько, что если б сразу не записала… Даже не знаю, что было бы. Мне страшно!

– Тише, родная, тише! – Чип нежно прижал ее к груди. – Все хорошо.

– Читай дальше, – шепнула Гайка.

– Потом, любимая.

– Нет! Я же не знаю, что там написано! Чип отпрянул.

– Как, не знаешь?!

– Ты чем слушал? – рассердилась Гаечка. – Дай сюда! – выхватив лист, она плотнее закуталась в одеяло. – «…Гайка, скажи Чипу, он был прав. Я добралась до подземелья, и вы не поверите, что я тут нашла!» Чип широко раскрыл глаза.

– Она справилась!

– Да уж… – Гайка содрогнулась. – Но как она с нами связалась, что это за технология?! Я никогда не…

– Читай дальше!

Мышка с натугой кивнула.

– «Ребята, только не пугайтесь: я отыскала машину времени! Ты была права, Гайка – они существуют! Эта штука называется «капсула», она меняет скорость течения времени, представляешь? Его можно ускорить, замедлить, или даже вообще в обратную сторону запустить! А главное – темпоральный шторм на капсулу не действует! Я тут уже шесть дней, потихоньку изучаю, как все работает!»

Чип сглотнул:

– Фантастика…

– Тссс! – Гайка нервно перебрала плечами. – «Здесь управление не как у наших машин – экраны, кнопки, не-а, все иначе. Я сперва даже решила, что капсула живая, вроде Кургана – она мысли читает и отвечает прямо в голову, знаете, как жутко было?! Потом привыкла… В общем, ребята, я начинаю понимать, что к чему. Курган не все наврал, его хозяева и впрямь машинами времени не пользуются – боятся. У них всего одна такая машина и есть, я как раз ее отыскала! Если отправиться в прошлое и встретить там себя, получится как с нами получилось, ну, помните, когда мы призраками стали и темпоральный шторм разыгрался? Из-за этой опасности хозяева Кургана очень осторожничают и посылают во времени только информацию, сами никогда не летают… А теперь сюрприз века! Как думаете, что за груз сейчас находится в капсуле, а? В жизни не догадаетесь: МЫ!!! Спасатели! Помните, Курган нас в прошлое на один год послал? Ну так вот, он сделал это с помощью капсулы, где я сейчас сижу! Других-то капсул нету! И запись нашей памяти все еще тут! Я даже не поверила сначала, когда нашла…»

– Господи, – прошептал потрясенный Чип. – Ну конечно, ведь Курган отправил нас в прошлое ровно на год, а с тех пор прошло много дней…

– Точно! – воскликнула Гайка. – Капсула находится вне времени, относительно НАС она пока «не добралась» до финиша и не доберется еще минус два месяца. Фантастика…

– И Фокси нашла записи нашей памяти! – подхватил Чип. – То есть, память тех нас, которых Курган два месяца назад отправил в прошлое на год!

Мышка ахнула.

– Так вот откуда письмо! – она подняла лист. – «Гайка, я добавлю это сообщение в твою память, чтобы вы с ребятами не нервничали. Я должна все исправить, Гаечка. Простите, друзья. Простите. Я уже разобралась, как управлять капсулой – ей просто отдаешь приказ мыслями, и дверь будет открываться в любой год, который захочешь. Так что, я вернусь на семь тысяч лет в прошлое, Гаечка, и остановлю Кургана, а затем уничтожу машину времени. Сейчас закончу это письмо и отправлюсь. Мы… Наверно, уже не увидимся, ребята… Я люблю вас. Вы самое светлое, что было в моей жизни. Особенно Дэйл. Гайка, скажи ему… Скажи… Ну, вот что бы ты Чипу сказала, если б прощалась с ним навсегда – вот так и скажи. А письмо не показывай, ладно? Придумай что-нибудь… У тебя получится. Я люблю вас, друзья. Прощайте.»

Лист выпал из рук мышки и тихо спланировал на пол. Потрясенный до глубины души, Чип молча смотрел в пустоту.

– Как же так? – прошептал он беспомощно. – Фокси… Глупышка…

Гайка вздрогнула и внезапно согнулась в беззвучном крике, закрыв руками лицо. Чип судорожно сжал ее в объятиях, он был слишком шокирован, чтобы искать слова утешения. Так, дрожа и прижимаясь друг к другу, они плакали в медленно замерзающем самолете посреди тысячелетнего ледника. Но внезапно Чип встрепенулся и широко раскрыл глаза.

– Гайка! – он схватил письмо. – Смотри!!! Мышка, всхлипнув, утерла слезы.

– Куда?

– «Я тут уже шесть дней», – вслух произнес Чип. – Ты понимаешь?! Капсула летит в прошлое! Фокси сейчас живет «в обратную сторону», ее день – это МИНУС день для нас!!! Гайка отпрянула.

– Но… Господи, ты прав! Она только через шесть дней до капсулы доберется!!! Отбросив одеяло, Чип вскочил и принялся лихорадочно одеваться.

– Нельзя терять ни секунды! У нас шесть дней, чтобы ее перехватить!

– Нет, Чиппи, – тихо ответила Гаечка. – У нас две попытки по три дня каждая. Она взглянула на покрытый морозными узорами иллюминатор.

– Уже полторы, – добавила еще тише.

Чип дико оглядел самолет в поисках чего-нибудь, способного помочь им мгновенно перенестись на другой край материка. И замер.

– Гайка… – он широко раскрыл глаза. – Радар!

– Радар? – недоуменно спросила мышка.

– Посмотри на экран!

Моргнув, Гаечка обернула голову и несколько секунд молча глядела на приборную панель. Затем, вскрикнув, вскочила и принялась лихорадочно натягивать теплый комбинезон. Чип бросился к шкафчику с инструментами.

– Динамик замерз… Как глупо… – вырвалось у него. Гайка бешено огляделась.

– Шкала расстояния, Чипка! До них меньше полумили!

– Без паники! – выдохнул капитан. – Самолет давно засекли, но про нас им неизвестно. Спрячемся в глубине пещеры, нам бы лишь до послезавтра продержаться!

– Мы маленькие, могут и не заметить, – с дрожью выдавила Гаечка.

– Только бы у них не было теплоискателя…

Застегнув толстый комбинезон, Чип накинул капюшон и подбежал к мышке. Совместными усилиями они быстро закончили одеваться.

– Значит, так, – капитан схватил Гайку за запястья и посмотрел в глаза. – Любимая, если попадешь в плен, говори что угодно, слышишь? Скажи, что знаешь военную тайну, скажи что проведешь их ко всем секретным заводам, только выиграй время! Двое суток – и новый мир подарит безопасность, но до этого надо жить, слышишь?! Гаечка с трудом кивнула. Чип, дрожа от страха за любимую, зажмурился и судорожно стиснул кулаки.

– За мной… Огонек на экране радара становился все ярче с каждой минутой.

Глава 3

Летучая мышка, конечно, не догадывалась, но люк в туннеле открылся лишь потому, что особь «Фоксглав» значилась в базе данных как пользователь капсулы. Системы безопасности перехитрили сами себя: два месяца назад Курган отправил запись памяти Фокси на год в прошлое, и, конечно, не предусмотрел возможность визита в секретную капсулу «настоящей» летуньи. Так или иначе, благодаря странному стечению обстоятельств, шестой Спасатель получил возможность управлять машиной времени. И собирался этим воспользоваться.

Голодная как черт, но счастливая, Фокси с закрытыми глазами лежала на большой сенсорной площадке. Эта круглая, светящаяся штука диаметром в шесть футов была единственным предметом в капсуле, и летунья даже не подозревала, что управлять странной машиной надо мысленно. Когда она впервые, случайно, коснулась площадки крылом и уловила в голове вежливый вопрос, от страха Фокси чуть не упала в обморок. К счастью, ей хватило смелости продолжить опыт, и сейчас, спустя шесть дней, юная летучая мышь неплохо разобралась в управлении машиной времени.

Она ничего не ела уже почти неделю, опасаясь покидать капсулу даже на миг; только пару раз приоткрыла люк, чтобы зачерпнуть крылом воду из подземной реки. Снаружи, очевидно, реальность уже дважды сменилась, однако, в пределах капсулы темпоральный шторм был бессилен. И Фокси готовилась отменить его полностью.

«Ау, меня слышно? – мысленно позвала летунья. – Письмо, что я сейчас надиктовала, надо добавить в Гайкину память».

«Файл является текстовым документом, как вы желаете провести слияние?» – вежливо отозвался компьютер. Фокси задумалась.

«Пусть она вспомнит содержание письма, будто важный разговор, и сразу решит записать его на бумаге. Это возможно?»

«Возможно, – сообщил компьютер. – Приступать к интеграции?»

Летучая мышка помедлила.

«Секунду. Дай чуть изменить письмо».

«Редактор готов, жду коррекцию».

– Та-ак… – вслух пробормотала Фокси. – Вместо «Привет, Гайка», начни письмо иначе: «Гайка, не пугайся, это я, Фокси! Тебе покажется, словно ты неожиданно вспомнила давным-давно забытый разговор, ты сразу решишь его записать. Сделай это».

«Готово» – перед внутренним взором летуньи возникли крупные, яркие буквы. Фокси уже собиралась подтвердить изменения, когда ей пришла в голову новая мысль:

– Добавь после слов «сделай это» фразу «только Дэйлу не показывай, он расстроится».

«Готово», – сообщил компьютер. Фокси глубоко вздохнула.

«Вот теперь отправляй…»

«Процесс поиска запущен, интеграция в ментальную матрицу займет около сорока минут». Летунья довольно потерла крылом об крыло.

«Я уже могу отправляться, или надо ждать, пока закончится эта… Как ты назвал… Интригация?»

«Ждать не обязательно».

– Хорошо, – летучая мышка встала и потянулась. От голода ее немного шатало. – Когда я дам команду «Вперед», откроешь выход в эпоху, предшествовавшую самой первой катастрофе, только с запасом – чтобы я успела все исправить. Думаю, месяца хватит… А лучше два.

«Прошу уточнить: о какой катастрофе идет речь?» – просигналил компьютер. Фокси растерянно моргнула.

– О ней говорил Курган… Что-то случилось семь тысяч лет назад в Атлантиде.

«Определение недостаточно точное».

Летунья нахмурилась.

«Результатом катастрофы должно было стать уничтожение планеты, но атланты как-то ослабили катаклизм, и Земля погибла не полностью».

Пауза.

«В указанный временной период, под граничные условия подпадает лишь одно событие. Вывести информацию на ментоэкран?»

Фокси обрадовано закивала:

– Конечно!

Сенсорная площадка потускнела, некоторое время оставалась темной, а затем внезапно вспыхнула слепящим красным огнем.

– Доступ запрещен, – прогремел жесткий голос. Фокси чуть не подпрыгнула от неожиданности.

– Что?!

– Доступ запрещен, – с той же силой и интонацией повторил голос. Летунья моргнула.

– Х-х-хорошо, – слегка испуганная, она обернула вокруг себя крылья. – Просто открой путь в период за два месяца до этого… запретного события.

«Приказ не может быть исполнен», – уже привычным беззвучным способом ответила машина.

– Почему?! – воскликнула Фокси.

– Доступ запрещен, – вновь прогремел компьютер. Летучая мышка задумалась.

«Кто засекретил информацию о катастрофе?» – спросила она мысленно, после долгого молчания.

«Нет данных».

«Как глубоко в прошлое ты можешь меня отправить, не нарушая ничьих запретов?»

Пауза.

«Минус шесть тысяч девятьсот сорок два года, десять месяцев, шестнадцать дней, семь часов, тридцать девять минут».

– И насколько это позднее катастрофы? – вслух поинтересовалась Фокси.

– Доступ запре…

– Ладно, ладно, я просто спросила, – летунья тяжело вздохнула. – Вперед.

«Это команда?» – вежливо уточнил компьютер.

– Ага.

«Пройдите в шлюзовую камеру для обеззараживания и вакцинации».

Фокси уже знала, что без этой процедуры ее из капсулы не выпустят, поэтому молча подчинилась. У нее слегка дрожал хвостик, но, в целом, юная летучая мышка не испытывала страха. Все ее страхи сгорели дотла, когда на горизонте поднялся величественный ядерный гриб…

Массивный люк из странного ярко-оранжевого металла беззвучно уехал в нишу, открыв путь в туннель. На первый взгляд, ничего не изменилось – подземная река все так же, неторопливо, текла в темноте. Но первый же вдох моментально дал понять Фокси, что она больше не дома. Воздух – даже здесь, глубоко под землей! – был пропитан ароматом цветов. Удивленная летучая мышка некоторое время стояла на пороге шлюзовой камеры.

– Отступать поздно, – прошептала она. – Да и некуда.

Расправив крылья, Фокси «осмотрела» туннель сонаром и, не найдя ничего подозрительного, рванулась вперед. До трещины в своде, откуда через семь тысяч лет спасатели выберутся на волю, лететь предстояло минут сорок.

Полет прошел без всяких приключений и, вскоре, слегка запыхавшаяся Фокси, не сбрасывая скорости, будто ракета промчалась сквозь трещину и взмыла навстречу светлому утреннему небу. Инерция вознесла ее высоко над землей.

Повсюду росли цветы. Миллионы, мириады цветов. Воздух был невероятно чист – Фокси только сейчас поняла, насколько загрязненной и отравленной атмосферой дышала дома и в большинстве реальностей. Везде, куда хватало глаз, вздымались могучие деревья и целые рощи, они росли сами по себе, а не стройными рядами, как в «восстановленных лесах», которыми так гордились немногочисленные человечьи защитники природы. Заметив неподалеку яблоню, голодная Фокси издала радостный писк.

Первый час в далеком прошлом оказался похож на сон. Рядом с яблоней нашлось и грушевое дерево, усыпанное огромными, сочными плодами – ничего вкуснее Фокси не перепадало уже много месяцев. Жмурясь от наслаждения, с ног до головы вымазанная грушевым соком, летучая мышка блаженствовала, лежа на спине и свесив крылья с ветки. Солнце медленно карабкалось к зениту.

Только сейчас, насытившись и отдохнув, Фокси задумалась над дальнейшими действиями. Легко сказать – «я должна все исправить», куда труднее этого добиться. Особенно, учитывая, что семь тысяч лет назад едва ли хоть одно существо на Земле знало «общезвериный» язык, основанный на человечьем…

Летунья сладко зевнула. Груши были до того вкусными, что ей просто не хотелось сейчас думать о плохом. Фокси тянуло в сон, теплые солнечные лучи нежно ласкали перепонку. Слабо улыбнувшись, летучая мышка опустила веки и почти мгновенно забылась счастливым сном.

Пробуждение вначале показалось нелепым кошмаром.

* * *

Едва герметичный люк с хрустом открылся, холод ворвался в кабину будто злой, нетерпеливый пес, долго лаявший у дверей в надежде, что его впустят. Мороз был такой, что горячее дыхание Чипа и Гайки моментально обращалось в льдистый туман. Защитные очки сразу запотели, но, к счастью, отправляясь в полет, местные версии спасателей знали, куда летят, поэтому в самолете нашлось много теплой одежды и даже особые полярные сапоги с электрическим обогревом. Закутанные с головы до пят, Чип и Гайка неуклюже выбрались из машины.

– Радар не просвечивает скалы, – глухо, сквозь шарф, сказала мышка. – Их вертолет прямо напротив входа, значит, летят сюда.

– Мы спрячемся, любимая. Торопись…

Снаружи до сих пор бушевала метель, но ледяной воздух в пещере был почти неподвижен. Фюзеляж покрывала толстая корка льда, с моторов свисали длинные, почти до земли сосульки грязно-зеленого цвета. Заметив их, Гаечка гневно топнула ногой:

– И это здесь зовут антифризом?! Чип, у нас радиаторы прорвало!

– Все равно самолету уже не взлететь, – отозвался бурундук. – Топливо замерзло.

Гайка со вздохом погладила обледеневший фюзеляж.

– Но он не подвел, Чипка. Как вернемся домой, сразу построю еще одну машину этого типа…

– Любимая, не сейчас! – капитан оттащил ее от самолета и внимательно оглядел свод. – Черт, тут даже прятаться негде…

– Посмотрим глубже, – вздохнула Гайка. – Снаружи такая метель, что мы не продержимся и часа, даже если люди каким-то чудом не заметят нас на снегу.

Спасатели торопливо зашагали в темноту. Пещера оказалась куда больше, чем вначале решил Чип: луч могучего военного фонаря в руке Гайки растворялся в морозном сумраке на удалении ста ярдов. Когда пилоты отошли от самолета еще дальше, Чип был вынужден включить и свой фонарь.

Если б не опасность, он бы сейчас просто наслаждался неожиданным приключением. Грот был сказочно красив. Мириады кристаллов льда сверкали в электрических лучах, бросая на стены неисчислимые отблески, редкие сталактиты свисали со свода волшебными люстрами. В то же время, ответвлений и коридоров в стенах не встречалось, пещера оказалась удручающе прямой.

– Словно специально… – зло пробормотал Чип. Гаечка восхищенно озиралась, в ней страх боролся с чувством прекрасного.

– Давай назовем это место Дворцом Снежной Королевы? – предложила она шепотом. У Чипа от нежности ёкнуло сердце.

– Отличная мысль, Гая… – отозвался он ласково. При мысли, что враги уже близко, и для них Гаечка – не чудо, не самая прекрасная мышка на свете, а просто кусок мяса, из груди Чипа с хрипом вырвалось дыхание. Еще некоторое время они брели по камням, тщетно надеясь отыскать боковой ход или хоть трещину.

– Чипа, а тебе странным не кажется? – негромко спросила Гайка. – В таком климате, да за тысячи лет, пещера непременно заполнилась бы снегом и льдом. Тут ведь зима не кончается…

Бурундук вздохнул.

– Да, любимая, я знаю. Наверно, пещера образовалась не очень давно.

– Тогда откуда сталактиты? – возразила мышка. – Забыл, что вода не бывает здесь жидкой?

Чип озадаченно моргнул.

– А ведь верно…

– В том-то и дело, – кивнула Гаечка. – Пещера старше ледникового периода. А вдруг она была замурована, и лишь недавно землетрясение или мощная лавина взломали вход?

Бурундук с болью покачал головой.

– Сейчас уже нет разницы, Гая.

– Как нет? – удивилась мышка. – Если пещера совсем новая, люди могли выслать сюда гражданский вертолет для ее изучения. Мы ведь в глубоком тылу, Чипа. А что, если нас вовсе не обнаружили?

Капитан на миг замер, но быстро опомнился и грустно развел лапками.

– Самолет у входа трудно не заметить. Га-37 твоя самая знаменитая машина, тут и детеныш сообразит, что к чему… Гайка вздохнула.

– А давай побольше позитива? Не помешает, да? Чип с трудом улыбнулся.

– Не помешает, – согласился он.

– Вот именно, – прекрасная мышка отвернулась. – Мы в безвыходном положении. Фокси грозит опасность, мы от нее за тысячи миль, команда разбросана по стране, враг приближается… Самое время для веселья, да? Но ты не думай, я не спя… Чип!!!

Бурундук дернулся:

– В чем дело?!

Вместо ответа Гайка подняла фонарь, и Чип впервые в жизни реально почувствовал, как шерсть встает дыбом. В ярком луче блестела гигантская ледяная глыба в форме идеального куба.

Некоторое время спасатели, утратив дар речи, смотрели на артефакт. Судя по размерам, внутри глыбы запросто поместилось бы штук десять человечьих автомобилей, или штабное дерево целиком. Лед отливал синевой и был сказочно чист.

– Гм-м, – заметила Гаечка, когда пришла в себя. – Гмхм… Хмгм… Мгхм…

– Невероятно! – прошептал Чип.

Мышка провела лапкой в перчатке по своим заиндевевшим волосам. Смерив глыбу задумчивым взглядом, Гайка порылась в одном из карманов, вытащила большой подковообразный магнит и молча направилась к ледяной громаде. Чип недоверчиво наблюдал.

– Гая?

– Минутку.

Приблизившись к льдине, изобретательница ткнула в нее магнитом и застыла на пару секунд, прислушиваясь к ощущениям. Чип нервно подергивал хвостиком.

– Ну? – не удержался он наконец.

– Магнитных свойств не наблюдается, – вздохнула Гаечка.

– Как лед может быть магнитом?! Мышка развела лапками.

– Я просто подумала, вдруг наш радар засек ЭТО, а не человечий вертолет? Чип вздрогнул.

– Там, внутри, что-то темнеет, – заметил он тихо.

Кивнув, Гаечка подошла к глыбе вплотную и приставила фонарь, рассматривая странное пятно в центре. Лед был прозрачнее стекла, так что мощная лампа легко просветила артефакт почти насквозь. Нахмурив брови, мышка вгляделась внимательней…

– Чип! – пискнула она внезапно, уронила фонарь и в панике повисла на шее капитана. Тот попятился.

– Что случилось?!

Гайка не ответила – в ее глазах стоял такой ужас, что сердце Чипа застыло. Проклиная неуклюжий комбинезон, он стиснул мышку в объятиях, пытаясь закрыть собой от… Да какая разница, от чего?!

– Любимая, я здесь… – шептал Чип. Пару минут Гайка молча дрожала, пряча лицо на груди друга. Затем, взяв себя в руки, тихо вздохнула и подняла глаза.

– Прости, я испугалась.

– Идем в обход? – предложил бурундук. Гаечка покачала головой.

– Все хорошо. Я… просто не ожидала.

Чип впервые перевел взгляд на ледяной монолит. Лучи фонарей проникали глубоко, и темное пятно уже не казалось только пятном. Теперь он видел – в центре куба застыл динозавр. Точнее, не совсем динозавр. А еще точнее…

– Но… Этого не может быть… – пробормотал капитан. Гайка сглотнула.

– Он просто похож.

– Слишком похож, Гая.

– Драконов не бывает.

– Говорящих бурундуков тоже, – мрачно отозвался Чип.

Мышка заставила себя отпустить друга и подошла к упавшему фонарю. Вместе, прижавшись ко льду, Чип и Гаечка взглянули на невозможное.

Дракон не казался огромным – его могучее тело было сложено столь гармонично, что размеры скрадывались. Черты, присущие и птице, и зверю, соединялись в нем с бесконечным совершенством; стремительный и грозный, изящный и начисто лишенный «массивности» крупных животных, серебристо-черный дракон чем-то напоминал сразу и сокола, и пантеру, хотя его полупрозрачные крылья, застывшие во льду, выглядели как увеличенная в сотню раз копия крылышек Фокси, а граненая клиновидная голова с прямыми, устремленными назад рогами, будто сошла с иллюстрации к рыцарскому роману.

Как один взгляд на кошку моментально выдает хищника, так и дракон – даже неподвижный – поражал невероятной, и в то же время смертоносной грацией. Черные и серебряные чешуйки бежали вдоль шеи, по груди, переплетались на боках, за крыльями до самого хвоста. Серебряные сверкали в электрических лучах как маленькие зеркальца, а черные совсем не блестели, и узор создавал фантастическую картину, будто полностью черный дракон облачился в зеркальную облегающую кольчугу из полированной стали. Впечатление усиливалось сотнями конических серебристых шипов, гребнем бежавших вдоль драконьей спины, сверкавших металлом на каждом суставе и кончике хвоста, изящной гребенкой украшавших надбровные дуги и челюсти.

Вдоль задней стороны лап, как бахрома, тянулись серебряные волосы. Такие же, но гораздо длиннее, образовывали роскошную гладкую гриву, сейчас вмерзшую в лед, а раньше ниспадавшую с мускулистой шеи, как у сказочного единорога. Тело дракона пронизывала мощь и гармония. Крылатый был столь прекрасен, что Чипу и Гайке потребовалось немало времени, чтобы опомниться.

– Может, он синтет, как Курган? – робко предположил Чип. – Или вообще робот…

Гаечка тихонько вздохнула.

– Вряд ли, Чипка. Слишком уж он… прекрасен. Это не дракон, я уверена.

– А кто?! – опешил Чип.

– Ну… – мышка с легким смущением опустила глаза. – Драконесса…

– А, – Чип фыркнул. – Понятно.

Гаечка огляделась.

– Драконесса не просто замерзла, – протянула она задумчиво. – Кто-то нашел ее в леднике и вырезал… Поверхность глыбы будто полированная, пилой так не выйдет. Нужен лазер или резак на вольфрамовой проволоке.

– Кто-то? – горько усмехнулся Чип. – Кажется, я уже знаю, зачем сюда летят люди.

Гайка встрепенулась:

– Точно!

Бурундук прекратил разглядывать драконессу и поднял голову.

– Гая, смотри! – воскликнул он, направив луч фонаря на стену пещеры. Там, на высоте трех человеческих ростов, темнела глубокая каменная ниша. Спасатели переглянулись.

– Здорово! – Гаечка подбежала к скале и попыталась забраться наверх, но зимняя одежда делала ее неуклюжей. Чип, установив фонарь на камень, не спеша приблизился.

– Посторонись, любимая, – он расстегнул комбинезон. Гайка с тревогой обернулась:

– Чипа?! Замерзнешь!

– Не так быстро, – отозвался бурундучок. Он уже разделся и стоял на льду обнаженным. – Я пушистый… – добавил он, дрожа от холода. – Давай веревку, скорее!

Гайка, закусив губу, сбросила со спины ранец и вытащила моток прочной лески. Чип перекинул его через плечо.

– Ну, поехали… – оценив рельеф камней, бурундук разбежался и прыгнул, рассчитывая уцепиться за небольшой выступ на высоте своего двойного роста. У него получилось.

Напрягая все силы, Чип подтянулся. Путь предстоял неблизкий, а скала была такой холодной, что лапки каждый раз чуть не прилипали к камням. Хрипло дыша, бурундук наметил следующую цель…

…Казалось, прошло много лет, прежде чем трясущийся от холода Чип добрался до ниши и рухнул на лед, судорожно глотая воздух. Из полубеспамятства его вывел голос любимой:

– Чипа! Чипка, очнись! Не спи! Не спи!!!

Бурундук застонал. Он совершенно не чувствовал тела, и лишь каким-то чудом нашел в себе силы подняться. Обернув леску вокруг выступающего камня, Чип сбросил моток вниз и беспомощно сполз по скале. Он уже не видел, как Гаечка ракетой взлетела на помощь.

– Глупый грызун… – глотая слезы, мышка принялась лихорадочно натягивать на замерзающего друга комбинезон. Это удалось не сразу, лапки Чипа словно одеревенели от холода, но Гаечка все же справилась и рухнула рядом, заключив бурундука в объятия. Несколько минут они лежали совсем неподвижно. Наконец, Чипа сотрясла сильная дрожь и он с трудом открыл глаза. Гайка, всхлипнув, прижалась лбом к его лбу.

– Пушистый, да? – выдавила она, плача от счастья. – Тут же минус семьдесят…

– Мы наверху? – хрипло спросил бурундук. Гайка чмокнула его в нос.

– Да, да, теперь нас не найдут!

Чип с огромным трудом сел. Его трясло.

– Ты… ничего… внизу не оставила? – выдавил он с огромным трудом. Мышка всхлипнула.

– Нет, нет, глупыш, все хорошо. Чипа… Я… – она расплакалась. Капитан беспомощно улыбнулся.

– Ты в безопасности, – сказал он хрипло. – Это главное.

Гайка вздрогнула и внезапно прижала друга к себе в жарком поцелуе. Чип счастливо зажмурился.

– Любимая… – вырвалось у него, когда Гайка разжала объятия. Мышка молча лизнула друга в нос.

– Вытяни леску, – шепнул счастливый Чип. – И больше ни звука, хорошо? Отключаем фонари и дышим через шарф. Если у людей нет теплосканеров, считай, мы спасены.

Гаечка кивнула. Подобравшись к краю ниши, она направила луч вниз и внимательно оглядела пещеру. Убедившись, что на земле ничего не осталось, быстро втянула веревку. Бросила на драконессу последний взгляд.

Фонари беззвучно погасли и тьма надвинулась вплотную. Отыскав Чипа на ощупь, Гаечка помогла ему отползти в самый дальний угол ниши и села рядом. Друзья крепко обнялись.

– Теперь только ждать… – шепнула Гайка. Чип не ответил, но мышка ощутила, как он напрягся. От нежности и любви у Гайки больно сжалось сердце.

Потянулись бесконечные минуты. Прижавшись друг к другу, спасатели постепенно согрелись, но избавиться от страха было не так-то просто, хотя Гайка всеми силами пыталась изгнать память своей местной версии. К тому времени, как абсолютный мрак прорезал далекий одинокий лучик света, ей это почти удалось…

Свет вначале показался наваждением, но Чип вздрогнул одновременно с подругой, и стало ясно – им не мерещится. Звуков пока слышно не было.

Следующие минуты показались часами. Вжавшись в скалу и подтащив ранцы поближе, спасатели обнимали друг друга, дрожа от страха и страстно желая, чтобы их не заметили. Свет вдали моргнул снова.

Затем, в полной темноте, послышался самый страшный в этом мире звук: шорох крадущихся людей. Чип зажмурился: отсутствие фонарей означало, что враги несут приборы ночного видения. Мороз в пещере стоял такой, что любой источник тепла – даже столь крохотный, как бурундук, обнявший мышку – будет сиять не хуже прожектора. Гайка все поняла одновременно с другом и судорожно к нему прижалась.

Солдаты внизу не переговаривались; каждый знал свое дело. Быстро завершив сканирование пещеры и убедившись, что других жизненных форм нет, они столь же бесшумно, как появились, вновь скрылись в направлении выхода. Гайка обратила к Чипу заплаканные глаза.

– Что делаем? – спросила с легкой дрожью. Бурундук стиснул кулаки.

– Если их мало, пустят газ. Если много и хорошо вооружены, попробуют взять живьем.

Гаечка лихорадочно кивнула, схватила ранец и вытащила два миниатюрных противогаза.

– Надевай, скорее!

Чип последовал совету. Когда Гайка надела свой, он заботливо проверил, хорошо ли поступает воздух. Касаясь кожи, замерзшая резина причиняла сильную боль.

– Надо сдаваться… – выдавила мышка. – Потянем время…

Капитан зажмурился, но другого пути им просто не оставили. Стараясь как можно дольше растянуть последние минуты с Гаечкой, Чип прижался к ее груди, чувствуя, как страх и горе захлестывают разум.

Времени им дали немного. Во тьме вновь послышался шорох, и внезапно слепящий луч осветил нишу. Капитан вскрикнул.

– Не сопротивляться! – рявкнули снизу. Гаечка сорвала противогаз:

– Мы сдаемся, у нас нет оружия!

Пока луч продолжал сиять, два солдата принесли раздвижную стремянку и приставили к скале. Наверх полез спецназовец в тяжелом бронескафандре.

Под дулом штурмовой винтовки, Чип, дрожа, поднял лапки. Рядом то же самое сделала Гаечка. Лица солдата не было видно за бронестеклом, но, судя по тому как опустилось оружие, уровень опасности он явно переоценил.

– Кэп, да тут две мыши, – фыркнул спецназовец.

– Кому мышь, а кому шпион, – сурово отозвались снизу. Солдат пожал плечами.

– Ну, давайте контейнер, что ли? Самый маленький…

Ему подали прозрачную клетку из толстого пластика. Дырочек для воздуха в ней не было, вместо них сзади был приделан небольшой вентилятор, с обеих сторон забранный частой решеткой. Бросив клетку на камни, спецназовец угрожающе поднял винтовку:

– Внутрь, оба!

– Лучше подчиниться… – горько шепнула Гаечка. Чип, сглотнув, помог ей подняться и войти в клетку. Солдат захлопнул дверцу.

– Чисто, – сообщил вниз.

– Давай их сюда, а сам проверь нишу. Нам проблемы не нужны.

– Есть, кэп…

Чип и Гаечка, дрожа, смотрели на врагов.