Текст книги "Тени и пыль (СИ)"

Автор книги: Джордж Локхард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

Глава 4

Фокси проснулась от шума. Открыв глаза, она долго не понимала, почему вместо неба видит заляпанный грязью стальной лист, крест-накрест перечеркнутый многочисленными рядами заклепок. Воздух был пропитан вонью, сразу напомнившей о страшном убежище и войне. Некоторое время летучая мышка упрямо твердила себе, что до сих пор спит…

Кто-то больно наступил ей на перепонку, и Фокси с криком вскочила. Огляделась, судорожно дыша, попятилась, прижалась к холодной стене. Зажмурилась, отказываясь верить.

– Нет, – прошептала Фокси. – Нет. Нет! Нет!!!

На крик обернулись только два-три ближайших узника. Остальные – изможденные, грязные, с пустыми глазами – даже не вздрогнули. Летучая мышка с хрипом втянула воздух.

Освещение в камере было плохим, так что оценить ее подлинные размеры не представлялось возможным. Но даже той части, что предстала глазам Фокси, с избытком хватило бы ей, чтобы всю оставшуюся жизнь просыпаться в холодном поту.

Гигантский, терявшийся во тьме зал с очень низким потолком, был заполнен животными. Заполнен в самом прямом смысле – пленники лежали в два-три слоя, живые, но в таком состоянии, что им едва ли позавидовали бы мертвые. Десятки, если не сотни видов, от птиц до копытных, хищники и травоядные, жители гор и лесов, вповалку, друг на друге, как мешки с песком. Четыре огромных вентилятора на потолке неторопливо крутились, несколько заляпанных грязью ламп тускло освещали почти сюрреалистичную картину ада. Фокси всем сердцем ощутила, что находится на грани безумия.

Она крепко зажмурилась и вызвала в памяти лицо Дэйла. Веселый бурундучок стоял на ветке штабного дерева и с опаской глядел вниз.

– А-а-а… Ты уверена, крылья выдержат? – спросил он смущенно. Фокси невинно улыбнулась.

– Если не выдержат, здесь есть девушка, которая тебя поймает, – шепнула весело. Дэйл глубоко вздохнул.

– Тогда… Вперед! – он смело шагнул в пропасть. Фокси нырнула следом, страхуя друга.

– Па-па-па-падаю! – завопил бурундук. Но дельтаплан уже наполнился воздухом и, с небольшой помощью летуньи, вышел из пике в горизонтальный полет. Дэйл восхищенно огляделся.

– Летаю! – у него вырвался ликующий вопль. Фокси парила рядом, счастливо улыбаясь.

– Нравится?

– Еще как! Чипа бы сюда! Летунья покачала головой.

– Дэ-э-эйл, я же говорила – дельтаплан не выдержит двух пассажиров.

– А, ну да… – бурундучок тут же забыл о ее словах и заложил лихой вираж. – Получается!!! Получается, Фокси!!! Летучая мышка рассмеялась.

– А ты боялся!

– Когда ты рядом, уже не страшно, – тихо признался Дэйл, и Фокси чуть не задохнулась. Сердечко сжалось от радости и счастья…

…Открыв глаза, она улыбнулась. Напряжение понемногу отпускало, боль в груди почти совсем утихла. Если б только Дэйл знал, сколько раз он, сам не понимая, спасал жизнь одинокой летучей мышке. Если б он только знал…

– Прекрасная подготовка, – буркнул лежавший рядом красно-коричневый волк с длинной, как у колли, растрепанной шерстью. До Фокси не сразу дошло, что она понимает слова.

– Это ты сказал? – спросила недоверчиво. Волк грустно усмехнулся.

– Где уж мне.

– Ты говоришь!!! – Фокси широко раскрыла глаза и попятилась. Зверь устало опустил веки.

– Нет. Не говорю.

– С ума сойти… – летунья подобралась к волку поближе и осторожно коснулась его крылом. – Но откуда ты знаешь английский?!

– Я не говорю, – мрачно ответил зверь. – Я излучаю. Таких, как я, для этого вывели. Растерянная Фокси моргнула.

– Но у тебя же губы двигаются, и голос я слышу!

– Не слышишь. И губы у меня не двигаются. Просто твой мозг в это верит, – невесело отозвался волк. Летучая мышь запнулась. Помолчала, размышляя.

– Я хочу понять, – сказала она очень тихо. – Как это возможно? Волк тяжело вздохнул.

– Слова ничего не значат, – ответил глухо. – Слова лишь обрамление для мыслей. На каком бы языке ни думал разумный, при разговоре его мозг выполняет одну и ту же работу – формирует мысли, ищет в памяти подходящие слова и соотносит с ними готовые образы, чтобы затем тот, с кем он беседует, проделал в голове обратное. Таких, как я, вывели специально, чтобы перехватывать образы еще до того, как они станут словами. Фокси сглотнула.

– Значит, для тебя вообще нет разницы между языками?!

– Это моя главная функция, – грустно сказал волк. – Пока я рядом, все понимают всех. Универсальный транслятор. Незаменимый помощник в путешествиях. Спешите, тираж ограничен. Элегантная ретро-внешность, не требует питания и обслуживания на протяжении всего срока службы. Способен тащить багаж средних размеров, охранять дачный домик и играть с детьми… Летунья ахнула.

– Ты синтет! Да?! Зверь усмехнулся.

– Догадливая. Фокси лихорадочно огляделась.

– Здесь много синтетов?

– Порядочно, – отозвался красный волк. – В основном, устаревшие модели вроде меня.

– Устаревшие? – негромко спросила летунья. Волк печально улыбнулся.

– Декоративные звери вышли из моды после восстания. Сегодня в почете жесткая экономия. Новые трансляторы не превышают тебя размером, а дальность их действия впятеро выше, чем у меня.

Фокси страшным усилием воли подавила волнение и на миг зажмурилась, восстанавливая дыхание. Зверь смерил ее уважительным взглядом.

– Не ожидал встретить здесь существо с подготовкой, – сказал он грустно. – Очевидно, у повстанцев совсем плохи дела, раз в утилизатор попадают такие специалисты. Летучая мышка вздрогнула.

– Как я здесь оказалась? Волк слабо вздохнул.

– Дважды в сутки кормление. Тогда же синдроиды проверяют сырье. Мертвых забирают, новых пойманных добавляют.

– Синдроиды? Кто они?

– Биороботы, – коротко ответил волк. – Примитивные и недорогие. Простейший набор функций: перерабатывать мертвых в корм для живых, раз в пять дней удалять отходы, фильтровать воздух. Утилизатор должен работать без сбоев. Расход сырья строго контролируется. У хозяев все автоматизировано до предела, они не любят… Пачкать лапы.

Фокси сглотнула, ярко представив нарисованную волком картину. Яростно мотнула головой, чтобы отвлечься от страшных мыслей.

– У тебя есть имя? – спросила тихо.

– Мне нравится звать себя Лингом.

– А я Фокси. Я прилетела из будущего. Линг слабо фыркнул.

– У нас нет будущего, Фокси. Мы пища. Каким-то чудом летунья заставила себя не вскрикнуть.

– Я ничего не знаю о вашем мире, – сказала она после долгого молчания. – Пожалуйста, расскажи. Где мы? Кто заключил всех в этой камере? Ты упомянул восстание? Какое? Умоляю, расскажи! Изможденный волк с трудом приоткрыл глаза и посмотрел на Фокси.

– Новомыслящая… Залетела в садовую зону, оказалась под наблюдением стратосферной станции и попалась синдроидам, – заключил он невесело. – Я мог бы догадаться. Существам с такой подготовкой, повстанцы нашли бы более полезное применение.

– О чем ты? – Фокси подалась вперед. – Что за подготовка? Линг вздохнул.

– Ты свободна от ненависти, – ответил тихо. – Я давно такого не видел. Для них ты несъедобна. Это огромная редкость, особенно у новомыслящих. После должной тренировки, ты будешь способна противостоять любому менталлу. Фокси начала понимать, и у нее непроизвольно дернулся хвостик.

– Несъедобна? – прошептала она. – Ненависть? Ты… О вампирах?!

– Хозяева не любят это слово, – поправил ее Линг. – Их самоназвание «менталлы». Называя менталла вампиром, ты быстрее окажешься в утилизаторе. Потрясенная до глубины души, летунья молча сползла по стене и села на грязный пол. Зажмурилась, приходя в себя.

– Значит, Мгла была права… – прошептала она наконец. – Ее рассказ! Какой ужас… Волк едва заметно улыбнулся.

– Красивое имя – Мгла. Я мог бы его выбрать. Жаль, уже нет смысла… Фокси, моргнув, повернула голову:

– Не понимаю. Ты самец или самочка?

– Я синтет, – отозвался Линг. Летунья отпрянула.

– Так вы… – она ахнула. – То есть, у вас… Детей не бывает?! Волк чуть повернул голову и искоса взглянул на собеседницу.

– Нас производят, а не выращивают, – сказал он неожиданно жестко. – А вы, природные… Даже в утилизаторе не забываете напомнить. Это жестоко. Фокси содрогнулась.

– Прости! – она подбежала к волку. – Пожалуйста, прости! Я не подумала! Я… Я ничего не знаю про ваш мир! Прости, пожалуйста, пожалуйста, я не хотела причинять боль!

– Я синтет, – буркнул Линг. – Мы не чувствуем боли. Летунья отчаянно замотала головой.

– Ты живой! Я видела настоящего синтета – и все время путала его с роботом. В нем не было ничего живого, кроме облика. А в тебе нет ничего от машины!

– Какая приятная гипотеза, – грустно сказал волк. – Я хочу в нее верить.

– Так верь! – Фокси погладила его крылом. – Верь! Линг едва заметно качнул головой.

– Нет смысла, – ответил он тяжело. – Я скоро перестану функционировать. Летунья яростно дернула крыльями.

– Ты не умрешь!

– Можно считать это смертью, – согласился волк. – Я предпочитаю звать отключением…

– Ты не умрешь, – с силой повторила Фокси, дрожа от волнения. – Я помогу! Я спасатель! Линг опустил веки.

– Тех, кто попал в утилизатор, спасать поздно, – ответил тихо. Фокси гневно топнула лапкой.

– Да что это за утилизатор такой?! Зачем нас сюда бросили?!

Волк чуть заметно улыбнулся. В его ярких глазах, на миг, отразилось столько доброты и странной, непонятной тоски, что у Фокси ёкнуло сердце.

– Лучше поспи, – ласково сказал Линг. – Детям и новомыслящим не стоит… О таком думать. Летунья присела у головы красного волка.

– Я должна знать.

– Это причинит боль, – тихо отозвался зверь. – Я не чувствую боли, но слишком часто видел, какие муки она несет природным. Я не хочу тебе боли, Фокси. Летучая мышка зажмурилась.

– Пожалуйста, – взмолилась едва слышно. – Мне надо знать, я должна спасти всю планету! Линг помолчал.

– Утилизаторы производят пищу для менталлов, – сказал он после длительной паузы. – Но хозяева едят эмоции, не тела, поэтому держат нас живыми как можно дольше. Синтеты старых моделей испытывают такие же чувства, как природные, потому-то нас и отправляют в утилизаторы вместе с вами. Волк глубоко вдохнул.

– Их главное блюдо – ненависть. Менталлы ее культивируют и любовно выращивают. В утилизаторах специально такие ужасные условия. Чем страшнее, чем меньше остается надежды, тем больше еды производит разумный прежде, чем гибнет… Линг указал глазами на потолок.

– Стены время от времени начинают сдвигаться, и никогда не знаешь – они просто пугают, или пришла пора заменить сырье. Это замечательно стимулирует дойку… Под полом антенны для сбора эмоций, менталлы уже давным-давно не занимаются этим лично. Мы сейчас находимся в главном блоке комбината «Синанто», это гигантская эмпатостанция, она кормит сразу несколько городов. Красный волк опустил веки.

– Раньше, до восстания, в утилизаторы отправляли только старых, больных и непокорных… – сказал он грустно. – Повстанцы сразу повысили приток сырья, а после катастрофы менталлы будто с цепи сорвались. Такое впечатление, что они надеются досуха выжрать все ресурсы планеты, прежде, чем ее покинуть. Фокси застыла.

– Катастрофа, – прошептала она. – Ты знаешь про катастрофу! Что это было?! Скажи! Скажи скорее! Линг так долго молчал, что летунья не выдержала. Присев перед мордой волка, она умоляюще протянула к нему крылья:

– Пожалуйста, расскажи про катастрофу! – взмолилась Фокси. – Я должна знать! Красный волк хрипло вздохнул.

– У хозяев есть враги, – ответил нехотя. – Существа с другой планеты. Уже сотни лет они преследуют и изгоняют менталлов из каждого мира, где те строят колонии.

– Да, я знаю! – летунья закивала. – Светлячки! Линг слабо улыбнулся.

– Так их зовут только дети… Век за веком, эпоха за эпохой длилась эта война, однако враги безуспешно искали родной мир менталлов. Планету, что породила их в седой древности, и где менталлы скрывались после каждой проигранной битвы. Волк с грустью обвел глазами полутемную камеру.

– А потом нашли, – сказал тихо. – Шесть лет назад. Фокси широко раскрыла глазки.

– Земля?! Вампиры родом с Земли?!

– Увы, – вздохнул Линг. Летунья отпрянула. Помолчала.

– А ты видел вампиров? – спросила с подозрением. – На кого они похожи? Линг едва заметно растянул губы в усмешке.

– Безволосый черный зверь у стены, прямо под лампой. Фокси подскочила и, как ужаленная, крутанулась на месте.

– Человек?! – вырвалось у нее. Волк с легким удивлением приподнял веки.

– Тебе знаком этот вид? Они водятся лишь на малоизученном экваториальном материке, менталлы начали их ловить лет десять-пятнадцать назад. Фокси сглотнула.

– Не понимаю… Он вампир? Или человек?

– В утилизаторе, конечно, человек, – вздохнул красный волк. – Но это самый близкий к менталлам вид на Земле. И самый продуктивный; люди за час вырабатывают больше ненависти, чем сто обычных зверей за год.

Летунья долго молчала, разглядывая худого, изможденного дикаря с деревянными кольцами в ушах и нижней губе. Тем временем, уставший Линг смежил веки. Фокси с трудом перевела дух.

– Не спи, – взмолилась она, гладя крылом красную шерсть. – Не спи! Как устроен утилизатор? Откуда поступает воздух? Эти вентиляторы, – Фокси взглянула на потолок, – Куда ведут вентиляционные шахты?

– Здесь томится много маленьких летающих существ, – не раскрывая глаз, буркнул зверь. – Если б на свободу было так просто вырваться… Фокси гневно стиснула коготки.

– Я не сдамся! Должен быть путь! Волк вздохнул.

– Наши судьбы решают хозяева. Так всегда было и будет. Летучая мышка яростно дернула крыльями.

– У меня нет хозяина, – бросила она, дрожа от гнева. – И я не сдамся, слышишь? Я спасатель! Я прошла через такое, что ваш утилизатор – просто мелкая соринка! Я ее смахну и не замечу, вот так: пффф!

Взмахнув крыльями, Фокси взмыла под потолок и вцепилась в мелкую решетку, закрывавшую шахту вентилятора. Зажмурилась, послала мощный сонарный луч, «просвечивая» металл вокруг. Сразу заметила электромагнитный затвор, державший решетку изнутри. Из зала его видно не было.

Фокси вновь спикировала на пол, где лежал измученный волк. Он со слабым интересом, одними глазами следил за летуньей.

– Линг! – Фокси огляделась, с волнением дергая хвостиком. – Здесь есть синтеты, умеющие производить электричество? Как скаты? Красный волк с легким удивлением опустил и поднял веки.

– Должны быть, – заметил он неуверенно.

– Как они выглядят? Кого мне искать?

– Выходило несколько моделей… – напрягая все силы, Линг приподнялся и сел, качаясь от слабости. Поднял голову, осмотрелся, щуря глаза.

– Кажется, есть один, – волк протянул лапу вглубь зала, где звери лежали вповалку. – Видишь оленя? На самом верху, буро-желтый. Фокси радостно закивала:

– Вижу! Это он?

– Нет, – Линг слабо улыбнулся. – Тебе нужна золотистая мышь, что сидит на его роге. Их выпускали для ремонта труднодоступных датчиков. Летунья вскочила:

– Поняла! Я сейчас!

– Приведи ее сюда, если хочешь поговорить, – красный волк опустил голову. – Мой радиус действия мал.

Фокси кивнула и расправила крылья. Она совсем не боялась – будто некий внутренний голос твердил, что жуткий «утилизатор» и в самом деле окажется лишь небольшой заминкой на пути к главной цели.

Как достичь цели, Фокси не думала. Она просто верила, всей душой, что жизнь на целой планете не может вот так взять, и закончиться.

А даже если может – всегда найдется способ это исправить.

Всегда.

* * *

– Что дальше, сэр? – спросил огромный мускулистый сержант в тулупе с меховым капюшоном. В его сильной руке пластмассовая клетка, где сидели спасатели, жалобно поскрипывала.

Человек, к которому все солдаты обращались просто «сэр», формы не носил. Высокий, зеленоглазый мужчина лет сорока, совершенно лысый, с длинным неприятным лицом и крючковатым носом, был одет в черное кожаное пальто до пят, из-под которого холодно поблескивали сапоги с металлическими накладками. При виде пленников, на его лице промелькнула легкая брезгливость.

– Из самолетика? – поинтересовался он рассеяно. – Уже допросили? Сержант покачал головой.

– Никак нет, сэр. Клейтон распорядился доставить их вам.

– Зачем? Солдат поднял клетку и указал на испуганную Гаечку, обнимавшую Чипа.

– Эта, которая мышь, ну в общем пушистая – Клейтон ее узнал, сэр. Сказал, вы обрадуетесь.

– Обрадуюсь? – в глазах лысого мужчины появился интерес. – А ну, давайте сюда этих микрошпионов…

Клетка со стуком опустилась на металлический стол. От толчка Чип и Гайка внутри упали; опомнившись, бурундук вскочил и попытался закрыть собой подругу. Лысый с большим удивлением провел рукой по гладко выбритому подбородку.

– Не может быть, – усомнился он, поднимая глаза. – Сержант, вы знаете, кого поймали?

– Так точно, сэр, – здоровяк ухмыльнулся. – Вредителей.

– Если б только вредителей… – лысый откинулся на спинку кресла и задумчиво сцепил руки на животе. – Перед вами знаменитая Гайка Хаквренч, гениальный конструктор, создатель почти всей вражеской боевой техники, включая и тот самолет, что мы обнаружили. За ее… Гм… Хвост уже много лет назначена большая награда.

– Награда? – солдат оживился.

– Да, и вы ее несомненно получите, – улыбнулся лысый. – Сейчас, будьте добры, позовите профессора. Скажите, его возлюбленный лазер никуда не убежит.

– Так точно, сэр! – отдав честь, радостный сержант затопал прочь из кабины тяжелого грузового вертолета. Такие машины появились у людей недавно. Раньше – пока у зверей еще оставалось достаточно истребителей и зенитных орудий – вертолет размером с четыре автобуса прожил бы недолго. Между тем, лысый склонился к клетке и смерил пленников долгим, внимательным взглядом.

– Что вы делали в этом районе? – спросил он задумчиво. – Запаса топлива Га-37 никак не хватило бы для возвращения. Десант? Чип едва не вздрогнул, и лишь каким-то чудом сумел сохранить неподвижность. Лысый помолчал, размышляя.

– Хотя, едва ли… – протянул он после паузы. – Поблизости нет военных объектов, а про то, что есть, вы совершенно точно не могли знать. К тому же, подозреваю, эта талантливая мышь слишком ценная зверюшка для такого, гм, применения. Нет, здесь другое… – он нахмурил густые брови. – Странно…

– Мы беженцы, – тихо сказала Гаечка. Чип содрогнулся:

– Молчи! – воскликнул он. Мышка с трудом покачала головой.

– Уже поздно, генерал. Слишком поздно.

– Генерал? – переспросил лысый. Чип вскочил.

– Не верьте! – он гневно топнул лапкой. – Я простой пилот, а она никакая не Гайка! Ее настоящее имя Лавайни, просто нас так загримировали! Мышка бросила на Чипа испуганный взгляд.

– Что ты говоришь?! Бурундук яростно замотал головой.

– Господин… – он подбежал к стенке. – Нас выбрали просто потому, что мы похожи на Гайку Хаквренч и генерала Кип Ким Нигма. А на самом деле, мы простые грызуны, даже не солдаты – я работал вторым пилотом санитарного аэроплана, меня зовут Чип, а Лавайни была медсестрой в моем самолете. Два дня назад нас вызвали в штаб и внезапно приказали сдаться в плен, чтобы завлечь вас в ловушку при помощи дезинформации! Лысый с легким удивлением поднял брови.

– Неужели? – спросил он насмешливо. – И вы, очевидно, воспользовались услугами ясновидящей, раз проведали, где нас искать? Чип запнулся, но моментально нашелся:

– Мы… Знали об активности в этом районе!

– Здесь нет и никогда не было активности, – жестко произнес человек. – Мы впервые сюда прилетели. Гайка моргнула, но ничего не сказала. Чип озадаченно попятился.

– Впервые?

– Да, генерал Кип Ким Нигм, – холодно отозвался лысый. – В следующий раз продумывайте ложь заранее. Итак, – он обратил глаза к Гайке. – Вы беженцы?

Спасатели переглянулись. Чипу с огромным трудом удалось сдержать дикий нервный хохот: его немудреный план сработал даже лучше, чем планировалось. Гаечка сглотнула.

– У нас… голод, – выдавила она. – Начинаются болезни. Последний авиазавод уже месяц как разбомбили, мне даже негде испытывать новый глайде… – она запнулась, потому что Чип лапкой зажал ей рот.

– Достаточно, – сказал он сурово, совсем другом тоном. Человек усмехнулся.

– Иногда тупость зверей просто поражает, – заметил он в сторону. – Вы деретесь, как безумные, тратите последние ресурсы, хотя война давно проиграна. Зачем? Болезни, голод… Да вы ж мрете как мухи! И ради чего? Земля замерзает! Неужели не ясно, что в наших общих интересах прекратить бойню? Чип внезапно ощутил мощный прилив чужого гнева – это на миг ожила память его местной версии.

– Прекратить бойню? – переспросил он, хрипло дыша от ярости. – То есть, лечь и зажмуриться?

– Мы предлагаем сытое и безопасное существование, а не смерть, – холодно возразил лысый. – Умирают все, так или иначе. Вопрос в другом, гибнуть ли без всякого смысла, разорванным в клочья под бомбами и снарядами, либо долго и счастливо жить, а затем подарить себя новому поколению. Ваша дешевая пропаганда просто смехотворна. Ты не задумывался, что, если люди перебьют всех зверей, то и сами помрут с голоду в течение месяца? Наша цель – не истребить вас!

– Верно, – отозвался Чип, с трудом держа себя в руках. – Вы мечтаете нас размножить, а не истребить. Построить фермы, мясокомбинаты, заводы, чтобы продавать на каждом углу свеженькие трупы в яркой упаковке. Миллионы трупов. Двадцать семь миллионов в сутки. Пропаганда? – он хрипло рассмеялся. – Мне не нужна пропаганда, человек. Я все это видел!

– Чипа, тише… – уже всерьез напуганная Гаечка положила лапку на плечо друга. Тот, опомнившись, понурил голову и сел прямо на пол клетки, сжимая и разжимая кулаки. Лысый наблюдал с неподдельным интересом.

Однако продолжить разговор ему помешали. В вертолет запрыгнул низенький пухлый человечек в столь пушистой коричневой шубе, что из-под капюшона виднелись только линзы толстых очков. При виде этого нелепого коротышки, у обоих пленников невольно вырвался крик:

– Нимнул! – хором воскликнули Гайка и Чип. Лысый удивленно моргнул.

– Профессор, вы популярны среди мышей, – пошутил он с легким напряжением в голосе. Коротышка бросил на пленников короткий взгляд, но, тут же, отвернулся; грызуны его совершенно не волновали.

– Развлекаетесь? – неприятным визгливым голосом спросил профессор Нимнул. – Ну-ну. Браво, браво. Отлично, отлично. Хе-хе. Лысый нахмурил брови.

– В чем дело? Я…

– Да, вы, вы, вы! Бездарный, некомпетентный, чванливый надутый осел! – Нимнул подскочил к столу. – Я предупреждал! Всем говорил! Требовал усилить гарнизон, прислать больше танков, больше техники! Слишком дорого, отвечали мне! Какой в этом смысл, отвечали! Говорили, не сходите с ума! И вот! Как вам теперь обстановочка, Тэйлор? Что дешевле – два танка или два года работы?! Лысый в полном недоумении поднялся на ноги.

– Что произошло?

– Он не знает! – воскликнул профессор, театрально воздев к потолку руки. – Я, гражданское лицо, первым слышу о захвате космодрома, а вы тут развлекаетесь с грызунами! И без того болезненно бледное, лицо Тэйлора побелело прямо на глазах.

– Космодром захвачен?! – переспросил он недоверчиво. – КОГДА?! Кем?!

– Космодром?.. – пробормотал в клетке Чип. Гайка бросила на него горящий взгляд и, одними губами, шепнула «Мгла». Бурундук быстро опомнился, коротко кивнул. Нимнул, тем временем, продолжал отчитывать лысого:

– Только что поступила радиограмма, открытым текстом, замечу! Отряд боевиков, просто звери какие-то, пять часов назад атаковал и успешно захватил самый секретный объект Северного Альянса! Тэйлор сглотнул.

– Извините, профессор… – он бегом бросился к люку и выскочил из вертолета. Снаружи раздались крики и отрывистые слова команд.

Нимнул гневно топнул ногой. Его взгляд случайно остановился на клетке с пленными спасателями и человечек, вспомнив о них, недовольно поджал губы.

– Га-37 из пещеры, хе-хе? – спросил он с кривой ухмылкой. – Я слышал, попался известный конструктор, хе-хе. Замечательно, просто замечательно…

Взобравшись коленями на стул, коротышка склонился к клетке и постучал по пластику. Чип и Гайка со страхом следили, поскольку знали: предсказать поведение профессора невозможно.

– Должен сказать, мышь, некоторые из твоих конструкций достаточно оригинальны… Для мыши, – недовольно добавил Нимнул. – А в целом, на редкость бездарны, тупы и смехотворны! Гайка чуть не задохнулась от возмущения.

– Что-что?! – она вскочила. – Мои машины бездарные?! Ах ты… Мартышка!!! Нимнул визгливо рассмеялся.

– Мышь, полагаешь, животное может оскорбить человека, сравнив его с животным? – насмешливо спросил профессор.

– Я разумное существо! В отличие от тебя!

– Хе-хе, разумное, неразумное, – Нимнул фыркнул. – Главное, у кого ружье! Он резко прекратил улыбаться и так хлопнул по столу, что клетка подпрыгнула.

– Скоро, совсем скоро у нас появится ТАКОЕ ружье, хе-хе, что все твои жалкие сородичи сами приползут к моим…. Тьфу, то есть к нашим, нашим ногам… – профессор поморщился. – Говори, презренный грызун: с какой целью вы лезли в пещеру?! Разъяренная до предела, Гайка оттолкнула Чипа, который пытался ее успокоить.

– Сначала ты ответь, откуда взялся дракон! Нимнул моргнул и чуть отодвинулся от клетки.

– Дракон? – он медленно улыбнулся. – Взялся? Хе-хе. Мышь, хе-хе, мне совсем, совсем, совсем-совсем не интересно, откуда он взялся. Главное, прекрасно сохранилось его средство передвижения… И скоро, о, совсем скоро мы покинем этот замерзающий кусок грязи под названием «Земля»! Гаечка попятилась. Изумленный Чип поднял голову:

– Люди нашли звездолет… – прошептал он.

– Не люди, а я! – гневно оборвал профессор. – Я нашел! Звездолет мой! Все равно никто, кроме меня, не может им управлять, – добавил он, как бы сам себя успокаивая.

– Это мы еще посмотрим, – справившись с волнением, выдавила Гаечка. Нимнул прищурил глаза.

– Как звери узнали? – спросил он резко. – Ваш жалкий самолетик доставил боевиков, захвативших мой космодром. Как вы узнали, я спрашиваю! Спасатели переглянулись. Чип, сглотнув, шагнул вперед:

– Вы ошибаетесь, профессор. Мы здесь только…

– Я никогда не ошибаюсь! – взвизгнул Нимнул. – Так вы упорствуете? Хе-хе! Ну, это ненадолго… Ненадолго! Он выпрямился и щелкнул пальцами. В дверь заглянул высокий солдат с автоматом.

– Принесите-ка моего питомца, – злорадно улыбаясь, приказал профессор. На лице солдата отразилась тревога.

– Прямо сюда, сэр? – спросил он недоверчиво.

– Да, сюда! Я что, должен все повторять по сто раз?! Меня окружают недоумки! Глупцы! Жалкие глупцы!

– Д-да, сэр… – солдат попятился и исчез за дверью. Нимнул довольно потер ладони.

– Оставлю вас наедине, милые зверюшки, – процедил он сквозь зубы. – Посмотрим, как вы запоете, когда я вернусь… Злобно посмеиваясь, он вышел из вертолета. Пленники взглянули друг на друга.

– Интересно, если мы погибнем, что будет после смены реальности? – задумчиво протянула Гайка. Чип стиснул зубы.

– Мы не погибнем.

– Я вот думаю, наша память…

– Гаечка, не надо, – тихо попросил Чип. – Мне больно. Мышка сильно вздрогнула и, опомнившись, понурила голову.

– Прости.

– Мы не погибнем, любимая. Вот увидишь… – бурундучок запнулся. В дверь протиснулся знакомый солдат, толкая перед собой массивный стальной контейнер на роликах. Затащив груз в вертолет, человек откинул заснеженный капюшон и, со вздохом, утер со лба пот. Чип и Гайка молча смотрели на железный ящик.

Внутри явно находилось что-то живое. Несколько прозрачных шлангов тянулись от мигающего огоньками пульта в нижней части контейнера к набору герметичных клапанов на передней панели, с другой стороны зловеще блестели кислородные баллоны. Гидравлический привод на крышке ритмично поднимал и опускал меха из черного блестящего пластика.

Солдат бросил на пленников взгляд, в котором читалось разом и злорадство, и странное сочувствие. Так и не сказав ни слова, он подкатил контейнер к столу, где стояла клетка, повернул большой регулятор на правой стенке ящика и поспешно направился к двери. Металл лязгнул о металл.

Гайка прижалась к Чипу: толстая крышка контейнера с шипением приподнялась и откинулась назад. Воздух заполнился белым влажным туманом. Нечто темное, смазанное скоростью движения, мелькнуло на грани зрения и стол внезапно подпрыгнул. Судорожно обняв Гаечку, Чип зажмурился.