Текст книги "Поле битвы - Берлин. ЦРУ против КГБ в холодной войне"
Автор книги: Джордж Бейли
Соавторы: Дэвид Э. Мерфи,Сергей Кондрашев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 42 страниц)
Весной и в начале лета 1953 года, пока ЦРУ продолжало делать проверочные записи и собирать техническую информацию с помощью агентуры, возник вопрос, где конкретно будет туннель и как его замаскировать. И вся ответственность за то и другое легла на Харви, работавшего с Флитвудом во Франкфурте. Для человека, который всего несколько месяцев назад оказался в совершенно незнакомых условиях, да еще без знания немецкого языка, положение должно было быть обескураживающим. Более того, имея туннель в качестве главной задачи, Харви и БОБ вынуждены были разбираться с последствиями восстания 17 июня и сообщать о текущей обстановке в ГДР. И в это же время контрразведку О’Брайена задергали приказами выяснить, каким образом Советам удалось раскрыть военизированную подпольную организацию, связанную со Свободными юристами. Одним из новых сотрудников, кому пришлось с этим разбираться, был Хью Монтгомери, который в конце войны служил в Х-2 УСС в Австрии и Германии, включая пребывание в Берлине. В 1952 году он перешел в ЦРУ и летом 1953 года вновь оказался на конспиративной квартире в Берлине, допрашивая уцелевших после разгрома Свободных юристов людей и их родственников, пытаясь понять, кто с кем был связан и знаком в разных группах[529]529
Ibid. См. главу 5.
[Закрыть].
Вскоре Харви вызвал Монтгомери и приказал ему работать с О’Брайеном над специальной операцией, цель которой восточногерманские линии связи. Монтгомери был представлен западногерманским агентам, осуществлявшим дальнюю связь, и взял на себя некоторых восточногерманских агентов. Он также занимался расширением агентурной сети БОБ, освещавшей кабельные линии связи, опрашивая беглецов из ГДР. Хотя Монтгомери и подозревал, что его работа связана с планами подключения к линиям связи находившихся в активном изучении, но в курс дела о туннеле он был введен только в конце 1953 года. В ближайшие месяцы Монтгомери должен был стать для Харви связующим звеном между базой и работой на месте сооружения туннеля[530]530
Ibid.
[Закрыть]. Именно эта команда – Харви, О’Брайен, Монтгомери в Берлине и Флитвуд во Франкфурте – вела всю основную работу в 1953—1954 годах. К тому же во Франкфурте происходили частные совещания с Фрэнком Роулеттом, прилетавшим из Вашингтона, чтобы заслушать свою полевую команду. О’Брайен вспоминает, что Роулетт – он невероятно быстро печатал, так как много лет работал с шифровальными машинами – постоянно сидел, склонившись над печатной машинкой и быстро отстукивал свои подробные заметки, пока его команда отчитывалась в своих действиях[531]531
O’Brien interview.
[Закрыть].
К августу 1953 года были разработаны подробные планы. Роулетт посетил Германию, чтобы получить последний доклад и участвовать в подготовке официального предложения директору ЦРУ Аллену Даллесу[532]532
Интерес Даллеса к туннелю известен из записки Ричарда Селмса (Chief of Operations, DD/P, CIA-HRP) от 16 сентября 1953 ода, в которой он советует Роулетту сразу после возвращения из ермании явиться к директору ЦРУ. На полях Роулетт написал: Сделано».
[Закрыть]. Предложение было послано Даллесу с сопроводительной запиской генерала Траскотга, где он настаивал на «максимальной секретности» и допуску к проекту «только лиц, которые могут способствовать успеху операции». Целью проекта, как он указывал, было «тайно получать советскую разведывательную информацию, проходящую по подземным кабельным линиям, которые находятся вблизи и досягаемы из американского сектора Берлина». Здесь же детально излагалось то, какая проходит информация, и примечание, что изложение основано «на достоверной информации, полученной в течение нескольких лет». Подход к кабелю должен был обеспечить подземный туннель длиной в' 1800 футов, и половину его предполагалось проложить под советской территорией»[533]533
Dispatch. Special Intelligence.
[Закрыть].
Несмотря на то, что идеального прикрытия для входа в туннель не могло быть, все-таки необходимо было придумать что-то для начального этапа работ. На «абсолютную секретность в определенных пределах места операции» можно было рассчитывать после окончания строительства. По плану предполагалось построить три пакгауза вдоль границы сектора предположительно для размещения американского армейского «оборудования крайней необходимости». Контракты по строительству пакгаузов в обычном порядке должны были заключать военные в Берлине в рамках почтовой инженерной программы. Проект хитроумный, но дорогой. Чтобы уменьшить расходы, вместо трех «пакгаузов» решили построить один. В докладе было также указано, как саперная команда займет построенное здание и начнет пробивать туннель. Заканчивался доклад просьбой к директору ЦРУ обеспечить одобрение высших военных чинов, однако ознакомить их с проектом только лично в его собственном присутствии[534]534
Ibid.
[Закрыть].
Даллес одобрил проект. 22 октября 1953 года Харви и Флитвуд прибыли в Лондон на одно из многих совещаний с представителями британской секретной разведки. Несмотря на все меры предосторожности, КГБ вскоре узнал от Джорджа Блейка о планах строительства туннеля.
Начиная с 50-х годов о Джордже Блейке писали много, и почти все это выходит за рамки предлагаемой книги. Мы же сосредоточимся на донесениях Блейка, касавшихся туннеля и реакции КГБ на его информацию. Впервые Блейк попал в поле внимания советской внешней разведки, когда он был интернирован в Северной Корее после захвата Сеула. Василий Алексеевич Дождалев, великолепно владеющий английским языком, в июне 1950 года был направлен в Корею, чтобы встретиться с Блейком и на месте дать оценку его личности. Он рекомендовал продолжить работу с ним, и для закрепления контакта к Блейку был послан Николай Борисович Родин (Коровин). Позднее Блейк стал фигурировать в документах КГБ под именем Диомида. Когда весной 1953 года пленных англичан освободили, среди них был и Блейк. Он вернулся в Лондон, потом поехал отдыхать в Голландию, где встретился с Родиным. Там-то они и договорились о будущих встречах в Англии[535]535
Материал С. А. Кондрашева.
[Закрыть].
Тем временем в Москве приняли решение назначить офицера для поддержания контакта с Блейком в Лондоне. Для дела столь чрезвычайной важности, должен был быть некто, не известный британской контрразведке. К тому же он должен бьш обладать необходимой подготовкой для выполнения дипломатических обязанностей, которые придется исполнять для прикрытия. Но вместе с тем офицеру КГБ следовало иметь опыт слежки и ухода от слежки. Выбор пал на Сергея Александровича Кондрашева, соавтора этой книги, а в то время молодого человека, который незадолго до того пришел в Управление внешней разведки[536]536
До перехода во внешнюю разведку С. А. Кондрашев несколь-:о лет работал старшим офицером и заместителем начальника мериканского отдела контрразведки.
[Закрыть]. Готовясь к лондонской службе, Кондрашев начал читать дело Диомида, изучать план Лондона и работу британской разведки. Его прежняя работа против посольства США в Москве оказалась в высшей степени полезной, ибо он был хорошо знаком с американскими методами ухода от слежки.
После встречи Родина с Блейком в Голландии сотрудникам КГБ стало ясно, что Блейк работает в отделе Υ, который, по словам Блейка, «занимается сверхсекретными операциями с применением технических средств, направленными против русских»[537]537
Blake. No Other Choice, p. 6.
[Закрыть]. Хотя работа над «норой Харви» продолжалась, с этих пор она контролировалась Диомидом.
В октябре 1953 года Кондрашев прибыл в Лондон в качестве первого секретаря посольства по культуре. В его обязанности входило многое – от организации выступлений великого скрипача Давида Ойстраха до обеспечения участия в спортивных мероприятиях особо важных персон. И ему приходилось исполнять обязанности резидента КГБ, пока не приехал Сергей Леонидович Тихвинский, который заменил Николая Родина. Однако самой главной обязанностью Кондрашева оставалась связь с Диомидом: в резидентуре он единственный знал имя источника и то, чем он занимается[538]538
Материалы С. А. Кондрашева о туннеле основаны на собст-енных воспоминаниях и обзоре архивных документов СВР от 5 февраля 1995 года, с. 2.
[Закрыть].
Первая встреча Кондрашева с Диомидом в Англии пришлась на конец октября. Они познакомились, выработали план дальнейших встреч и обсудили вопрос фотокамеры для Блейка, без чего тот не мог копировать документы, во множестве проходившие через его руки[539]539
Материал С. А. Кондрашева. Несмотря на то, что в лабораториях КГБ были изобретены специальные аппараты, они все же ступали западным образцам. К тому же они немедленно породи-и бы подозрения, будучи замеченными в руках агента, поэтому Москва решила, что Диомид должен пользоваться аппаратом «Мі-юх», и снабдила им Блейка.
[Закрыть]. Блейк также передал Кондрашеву предварительный список прослушиваемых британской разведкой телефонов и установленных жучков. Здесь же были данные об операции– «Серебро» в Вене (британский проект туннеля), но ни слова о Берлине[540]540
Blake. No Other Choice, 16-18. Юрий Иванович Модин был іазван первым офицером КГБ, встретившимся с Блейком. Это рыло сделано для сокрытия роли Кондрашева в этом деле, так как это время Кондрашев участвовал в конференции по правам чело-ека в Хельсинки («Basket Three»), а потом в Мадриде. КГБ не же-ало затруднять позицию советской стороны в столь щепетильных [ереговорах. Естественно, в КГБ не сомневались насчет осведом-енности британской разведки о роли Кондрашева в деле Блейка, ^м.также русское издание автобиографии Блейка: Блейк Дж. Ино-о выхода нет (Москва: Международные отношения, 1991, с. 16).
[Закрыть].
Работать с Блейком в Лондоне было непросто. Московский центр контролировал каждый шаг. Резидентуре запрещалось проявлять инициативу и даже на йоту отходить от инструкций. Однажды Блейк не смог прийти в назначенный час и пропустил дополнительно назначенную встречу. После сообщения в Москву пришло распоряжение ждать следующей запланированной встречи. Когда Блейк опять не явился, Кондрашев предложил перехватить Блейка по дороге на работу. Москва не разрешила и приказала ждать еще одной встречи. На сей раз Блейк пришел в лондонский кинотеатр и объяснил причину своего отсутствия. Оказывается, он испугался, что муж и жена Петровы, сотрудники КГБ, сбежавшие в Австралии, могли знать о его работе на Советы, и хотел удостовериться в том, что британская разведка его не подозревает. Если не считать этого случая, Кондрашев встречался с Блейком без всяких сюрпризов вплоть до весны 1955 года, когда Блейк покинул Лондон[541]541
Материал Кондрашева по туннелю.Что касается Петрова, то Сондрашеву удалось достать копию доклада королевской комис-ии о шпионаже, в котором источник был назван «дружественным :онтактом среди королевских адвокатов, симпатизирующим нам», аде одно осложнение могло возникнуть из-за поездки Кондраше-а в Голландию в качестве атташе по культуре, связанной с гастро-ями в Англии и Голландии ансамбля народного танца «Березка», днако Кондрашеву удалось извлечь выгоду из поездки, завуалиро->ав ею свои встречи с Блейком.
[Закрыть].
Для встречи с Блейком, Кондрашев всегда подыскивал повод покинуть посольство, который мог бы удовлетворить британскую службу наблюдения. Например, очень важная встреча 18 января 1954 года проходила под прикрытием отъезда делегации советских шахматистов. Кондрашев, пользуясь своей дипломатической «крышей», проводил группу в аэропорт, а остальную часть дня занимался покупками и заходил в кино. За это время сотрудник резидентуры дважды в предварительно назначенных местах проверил, нет ли слежки. Встреча с Блейком состоялась на верхней площадке автобуса. Получив материал, Кондрашев вышел через несколько остановок, где его поджидал сотрудник резидентуры с машиной[542]542
АСВР, файл Диомида. 12 февраля 1954. В книге «No Other Choice» Блейк отмечает, что встречи всегда происходили недалеко it станций метро.
[Закрыть].
Блейк передал Кондрашеву машинописную копию протокола совещания ЦРУ-ССР (британская разведка) по «Берлинскому туннелю», проходившем 15—18 декабря 1953 года в Лондоне (см. Приложение 9). Блейк принимал в нем участие. Зашифрованное сообщение было немедленно отослано в Москву, но лишь 12 февраля был подготовлен подробный доклад. Все доклады на основании донесений Блейка были написаны Кондрашевым, после чего они фотографировались и отправлялись в Москву с дипломатической почтой в виде непроявленной пленки. Но что касалось встречи 18 января и еще кое-каких важных случаев, считая фотокопии недостаточными, Кондрашев отправлял доклады в оригинале. Подписывался Кондрашев обычно своим кодовым именем – Ростов. Нам предоставлена фантастическая возможность познакомиться с ремеслом разведчика КГБ[543]543
АСВР, файл Диомида. Статья, напечатанная в «Sunday Tele-,raph» (Лондон) в 1997 году, представляет собой копию описания туннеля якобы Джорджа Блейка, которое он передал КГБ. См.: Thornton J. and Thomas /. Revealed: The Map of Blake’s Betrayal, Sunday Telegraph (London), 23 Feb. 1997. В интервью, данном Кондра-шеву в Москве 11 марта 1997 года, Блейк отрицает, что делал чертеж для КГБ типа того, который был представлен в статье. Конд-рашев считает, что Блейк мог сделать фотокопию схематичного наброска туннеля, имевшегося в ССР, однако никаких следов этой фотографии в архивах СВР не найдено.
[Закрыть].
Комментируя материалы, имеющие отношение к подслушивающим или записывающим операциям ССР (Служба секретной разведки Великобритании), Кондрашев писал: «Информация о планируемой операции подслушивания на внутренних телефонных линиях ГДР и перехвата их на радарной станции вызывает интерес»[544]544
Русское слово «подслушивание», употребленное в этом докладе, может быть интерпретировано как тайный перехват при помощи соответствующих устройств на существующих линиях связи или как использование технических средств типа микрофона для подслушивания разговоров.
[Закрыть]. Эти подробности, которые следовали за списком присутствовавших на совещании, касались предварительных планов передачи материалов так же, как обсуждения технических проблем установления аппаратуры, выводящей информацию за пределы туннеля. Предполагалось установить в Лондоне оборудование для обработки телефонных переговоров, а вопрос обработки телеграфных сообщений требовал дополнительного изучения. Было принято решение передавать все зашифрованные материалы в Штаб генеральной связи (GCHQ) и Национальное агентство безопасности (NSA), соответственно шифровальные службы Британии и Соединенных Штатов[545]545
Доклад Кондрашева от 12 февраля 1954 года о встрече 18 января 1954 года с Диомидом, АСВР, файл Диомида.
[Закрыть]. Хотя имя Блейка упомянуто среди присутствовавших на совещании, зато там нет Харви со стороны ЦРУ, и это странно, ибо в своей книге (No Other Choice) Блейк, описывая это важное совещание, уделяет много внимания «техасцу» Биллу Харви и его «дико-западному подходу к разведке». Мы знаем, что Ким Филби, офицер британской разведки и выявленный агент КГБ, пенял в первую очередь на Харви за свой провал. Неужели эти стереотипные замечания о Харви были сделаны под влиянием Филби?[546]546
Джордж Блейк, интервью, данное Кондрашеву 7 апреля 1995 года в Москве. То, что Филби «мстил Западу», особенно тем, кого считал ответственным за свой провал, очевидно из анализа его мемуаров. См., например: Harrison Е. D. R. More Thoughts on Kim Philby’s «Му Silent War», Intelligence and National Security 10, N93 (July 1995): 514-525.
[Закрыть]
Харви присутствовал на некоторых совещаниях в Лондоне, но многие из них он пропустил. В конце концов, у него было много работы на базе, а в свободное время он ухаживал за помощницей генерала Траскотга Кларой Грейс Фол-лик. Довольно часто ему хватало отчета Роулетта, который обычно возглавлял американскую делегацию на лондонских совещаниях. После расширенного декабрьского совещания Роулетт провел 19—22 декабря во Франкфурте, вводя в курс дел Харви. Примерно то же самое было всегда, хотя Харви присутствовал на совещании в Лондоне 4 марта 1955 года как раз перед началом основной операции по подслушиванию. Как сообщает Кливленд Крэм, офицер ЦРУ, Харви выступил первым с американской стороны, отметив необходимость соблюдать секретность и выразив надежду, что на совещании не присутствуют Филби – имея в виду Кима Филби или ему подобных. Шотландец Джордж Янг, названный Блейком начальником отдела Y британской разведки, поддакнул ему: «Мы тоже, Билл, не хотим, чтобы нас поймали с задранными килтами»[547]547
Cleveland Cram, interview, 28 Feb. 1995, Washington, D.C.
[Закрыть].
После того, как в Москве получили доклад Кондрашева (февраль 1954 года) о туннеле и других подслушивающих операциях, забота о безопасности Блейка приобрела приоритетное значение для руководства КГБ. Как сообщает Кондрашев, всего три человека в Первом Главном управлении знали о его существовании. Начальник управления, понимая, что информация Блейка о безопасности линий связи – прерогатива Восьмого Главного управления, пригласил начальника этого управления в свой кабинет и ознакомил его с копией доклада. Естественно, он не назвал Блейка. Внутри Первого Главного управления все начальники отделов получили 9 апреля 1954 года директивные указания Арсения Васильевича Тишкова, заместителя начальника управления по оперативно-техническим мероприятиям, в отношении информации от агентурных источников о подслушивающих операциях[548]548
По материалам «Биографического справочника» СВР (1995) Тишков был назначен сначала заместителем начальника Высшей школы КГБ, а в 1961 году – ее начальником. В справочнике нет упоминания о его службе заместителем начальника Первого Главного управления, которым он являлся и что подтверждают источники ЦРУ (Biographic Summary, 6 June 1972, CIA-HRP).
[Закрыть]. Тишков считался одним из самых опытных в этой сфере сотрудников, поэтому он был назначен руководить операциями на основании донесений Блейка. В его власти было принять любые меры для прикрытия агента. Сам он писал: «Меры по выявлению, нейтрализации или использованию операций подслушивания для дезинформации противника должны быть основаны на тщательно продуманном прикрытии для источников этой информации, чтобы избежать компрометации реального источника. И эти меры не должны приниматься все сразу, действовать следует постепенно... В разработке и внедрении этих мер необходимо соблюдать предельную секретность. О предложениях по работе с полученными материалами следует докладывать мне и внедрять их можно, только получив мое разрешение»[549]549
АСВР, файл Диомида, с. 293.
[Закрыть].
Эта директива ясно дает понять, в какую ловушку угодили Советы. Они знали о туннеле, но не могли ничего сделать из опасений скомпрометировать Блейка. Подчиняясь директиве Тишкова, никто не мог противостоять операции подслушивания, не получив его одобрения. Насколько известно Кондрашеву, Тишков отвергал все предложения, содержавшие даже малейший риск для Блейка. КГБ отлично умел использовать свои коммуникации как средства дезинформации, однако приходилось думать о безопасности источника. Что же касается берлинских линий и операции «Золото», то есть берлинского туннеля, то Кондрашев абсолютно уверен, что их не использовали для дезинформации. Это потребовало бы привлечения множества людей и угрожало бы безопасности Блейка[550]550
Сообщение Кондрашева, на основе знания обстоятельств дела.
[Закрыть].
Как пример заботы о Блейке, можно рассматривать работу с информацией, полученной от него об операции «Серебро» – операции подслушивания ССР в Вене. Хотя Блейк сообщил об операции, едва начал работать в технической группе ССР в сентябре 1953 года, только через год, 10 сентября 1954 года, председатель КГБ Серов направил доклад министру обороны СССР Булганину о «документе Британской разведки... полученном агентурным путем по деятельности советских оккупационных войск на территории Австрии и Венгрии во второй половине ноября 1953 года». Доклад подготовлен на основании «прослушанных телефонных разговоров советских офицеров и военнослужащих в Австрии и Венгрии». Важно, что этот девяностостраничный документ не был передан советским военным, пока венская операция не была завершена ССР. Естественно, Блейк не был назван в качестве источника полученной информации[551]551
АСВР файл Диомида, с. 317; Записка Председателя КГБ Серова – министру обороны Булганину, 20 сентября 1954 года.
[Закрыть].
Советское военное руководство было поражено количеством и качеством информации, располагаемой западными союзниками о советских оккупационных войсках в Австрии и Венгрии всего лишь на основании прослушанных разговоров. Тем не менее, не желая рисковать агентом, они не предприняли никаких действий, чтобы предотвратить операцию, планировавшуюся в берлинском регионе. Еще одной причиной для решения не расширять круг людей, знакомых с операцией «туннель», было то, что операция еще не началась и Блейк мог сообщить о ее развитии. В результате ни один человек из работавших в Германии не был поставлен в известность о туннеле, даже Евгений Петрович Питовранов, начальник аппарата КГБ в Карлсхорсте, по крайней мере до тех пор, пока Блейк работал в Лондоне, то есть до 1955 года[552]552
Кондрашев, монография о туннеле.
[Закрыть].
Тем временем, не подозревая о том, что о результате их замыслов уже известно советской разведке, американцы и англичане форсировали завершение строительства. 20 января 1954 года директор ЦРУ Даллес официально дал разрешение, и 9—10 февраля были завершены последние технические соглашения, включая размещение в Вашингтоне аппаратуры обработки телеграфных сообщений. Немцы довольно быстро строили необычно глубокий пакгауз с пологими спусками для лифтов, а американские инженеры начали эксперименты с подобием туннеля в Нью-Мехико. Джордж Блейк вспоминал, что британцы тоже рыли экспериментальный туннель на военной базе в Саррее, где условия напоминали берлинские. У него было впечатление, что туннелем занимались британские инженеры – специалисты по шахтам, тогда как «наземные работы, строительство депо над туннелем, вывоз грунта выполняли американцы»[553]553
Интервью, данное Блейком.
[Закрыть]. Странно, что Блейк настаивает на этом, уже он-то должен был знать – даже если в протоколах совещаний в декабре 1953 года, переданных им Советам, нет ни слова о технической стороне строительства туннеля. На самом деле инженерная часть американской армии строила туннель, а британцы пробили вертикальную шахту к кабелям, и британские же специалисты установили подслушивающую аппаратуру. Британский технический опыт в этом отношении был вне конкуренции.
После завершения строительства пакгауза 28 августа прибыла инженерная часть и стала дожидаться, когда привезут оборудование. 2 сентября началось строительство шахты. 8 сентября, когда прошли восемь футов ниже пола пакгауза, а всего на глубине шестнадцати с половиной футов, появилась вода и начались осушительные работы. Вода стала неприятным сюрпризом для строителей, так как считалось, что она находится на глубине тридцати двух футов. (Часто повторяемая версия, будто была повреждена дренажная система пакгауза, кажется маловероятной, хотя и возможной, так как, выйдя за американский сектор, строители наткнулись на выгребную яму дома, разрушенного во время войны[554]554
Martin. Wilderness of Mirrors, pp. 82-83.
[Закрыть].) Через неделю работы возобновились. Туннель копали на глубине шестнадцати с половиной футов, и к 17 сентября удалось выйти за бетонный фундамент пакгауза[555]555
Dispatch, Chief, Berlin Operations Base, to Chief of Mission, Frankfurt, 18 Oct. 1954, CIA-HRP.
[Закрыть]. Прокладывание .туннеля было грязной работой, а так как армейская часть якобы занималась установкой электроники, а не рытьем, то как можно было говорить о прикрытии, если бы людей постоянно видели в грязной одежде. Более того, армейская прачечная плохо совмещалась с сохранением секретности, поэтому стиральная машина и сушилка были установлены на месте[556]556
C. G. Harvey, interview, 15-16 Nov. 1993. Офицер, известный Харви как Большое Каменное Лицо из-за его невозмутимости и немногословности, прежде занимался подобной операцией в Вене.
[Закрыть].
Тем временем налаживалась система безопасности, рассчитанная и на период после завершения строительства. Тайный пост наблюдения установили в пакгаузе, где постоянно находились люди, наблюдавшие за местностью в направлении прохождения туннеля. Проводился учет движения людей и транспорта в этом районе, а сам район регулярно проверялся на предмет выявления любых изменений. Поездки в район туннеля лиц, не входивших в состав постоянного подразделения, происходили в крытых грузовиках, дабы избежать постороннего наблюдения, и на всем пути забора, ограждавшего туннель, устанавливались микрофоны, чтобы предотвратить вторжение на запретную территорию и, возможно, уловить разговоры восточногерманских полицейских. В октябре 1954 года считалось, что земляные работы будут завершены в январе 1955 года[557]557
Dispatch, Chief, Berlin Operations Base, to Chief of Mission, Frankfurt, 18 Oct. 1954, CIA-HRP.
[Закрыть].
В ноябре Харви отправился в Вашингтон докладывать о ходе работ и получить поддержку на применение срочных мер в случае обнаружения туннеля. Было решено, что зона туннеля будет находиться под постоянным визуальным наблюдением. Стальная дверь должна была отделять его от помещения, где предполагалось предварительное усиление сигналов для передачи их в пакгауз для записи, и быть постоянно закрытой, за исключением случаев, когда в «усилительной» находились люди, имевшие телефонную связь с пакгаузом. В качестве дополнительной предосторожности предлагалось расположить в туннеле пластиковую взрывчатку, расположив ее в садовом шланге на протяжении 40 футов под плитами облицовки туннеля. При взрыве туннель должен был обрушиться, но наверху никто ничего не заметил бы. Нужно отметить, что случайного взрыва произойти никак не могло. 29 ноября 1954 года директор ЦРУ Аллен Даллес устно одобрил эти меры[558]558
Memorandum for the Record, 29 Nov. 1954, CIA-HRP.
[Закрыть].
В конце февраля 1955 года туннель был готов, а место «подключения» было закончено месяц спустя[559]559
Технические детали конструкции были описаны в разных изданиях. См.: Huntington. The Berlin Spy Tunnel Affair. На стр. 50 Хантингтон отдает должное великолепному изложению операции, содержащемуся в книге Дэвида Мартина «Wilderness of Mirrors», опубликованной в 1980 году. Хантингтон тоже неплохо справился со своей задачей, однако он повторяет некоторые ошибки Мартина, в частности, когда рассуждает об «эффекте эха».
[Закрыть]. Три кабеля подключили по отдельности между маем и августом 1955 года, и сразу же начиналась запись. Сделаны были приготовления для команды переводчиков, которые должны были прослушивать наиболее важные сообщения с помощью устройства, придуманного БОБ и названного «взбивалкой для яиц». Это немедленное прослушивание сыграло большую роль и в системе безопасности, например, когда работавший здесь армейский повар, ничего не знавший о туннеле, заплутал по дороге из Берлина во Франкфурт-на-Майне. (Поездки на машинах были все еще разрешены, правда, только для лиц не причастных к секретности; запретить же их вовсе – не считалось возможным, чтобы не возбудить подозрения.) Повар по ошибке поехал по восточному автобану, то есть по направлению к Франкфурту-на-Одере и был вскоре перехвачен восточногерманской полицией. Когда поступило сообщение, что он задержан на пункте Хелмштедт в советской зоне, военная полиция США отправилась на его поиски. Мониторы были в состоянии проследить за действиями восточногерманской полиции и освободить незадачливого путешественника в тот же день[560]560
F. Е. Kindell, telephone interview, 21 Маг. 1995, and F. E. Kin-dell, letter, 26 May 1995.
[Закрыть].
Туннель заканчивался комнатой, в которой, собственно, было произведено подключение и которая соединялась с основной частью туннеля вертикальным стволом. Дальше шла комната, где помещались усилители. Тяжелая огнеупорная стальная дверь отделяла ствол от туннеля. На этой двери были сделаны надписи на немецком и русском языках, призывавшие случайных людей держаться подальше. В помещении, где размещалось подключение, находился чувствительный микрофон, позволявший сотрудникам улавливать любое движение. Оба помещения были тщательно изолированы, однако ни перехват, ни запись здесь не производились. В общем-то, если не считать периодических проверок оборудования, то сотрудники приняли все меры, чтобы здесь не было никакого постороннего шума – эти помещения располагались в глубине советской зоны[561]561
Это описание взято из официальных источников и выверено Ф. Э. Кинделлом, главным инженером по коммуникациям (Alt Clinicke site) и послом Хью Монтгомери, который был первым помощником Харви в течение всего периода существования туннеля.
[Закрыть].
Как и планировалась, дверь из усилительной комнаты в туннель была из тяжелой стали. По обеим сторонам туннеля лежали мешки с песком для усиления изоляции. На них опирались электрические и сигнальные кабели, а также воздушные шланги из кондиционера, установленного в пакгаузе. На полу в туннеле была деревянная колея для вывоза тачек с мусором, сделанная из ящиков, в которых привезли стальные рельсы. Наверху в пакгаузе находились кондиционер, осушитель воздуха, «взбивалка для яиц» и записывающие устройства[562]562
Ibid.
[Закрыть].
