Текст книги "Поле битвы - Берлин. ЦРУ против КГБ в холодной войне"
Автор книги: Джордж Бейли
Соавторы: Дэвид Э. Мерфи,Сергей Кондрашев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 42 страниц)
Некоторые говорили, что если бы Запад сумел понять Сталина и методы, которыми он правил страной, «холодной войны» можно было бы избежать. Победив Германию в 1945 году, авторитет Сталина для русского народа, истерзанного войной и мечтающего о лучшей жизни, никогда не был столь высок. Однако ему все равно было мало власти и внутри страны и за ее рубежами. Московские чиновники, контролировавшие советскую разведку и контрразведку в Германии в 1945 году, в свою очередь контролировались бесчестным диктатором, который смотрел на разведку и контрразведку как на главный инструмент контроля и подавления. Людям, служившим в этих организациях, «хозяин» внушал страх и ужас. Большинство необъяснимых замен на ключевых постах в этих службах можно объяснить только стремлением Сталина, внедряя верных, но недалеких людей, контролировать своих амбициозных «слуг». Такая практика порождала ревность и возбуждала враждебность в Германии в конце войны и после ее окончания, когда соперники боролись за благосклонность Сталина. Даже после его смерти и десталинизации Советского Союза такая практика продолжала существовать[56]56
Материал С. А. Кондрашева. Например, Никита Хрущев поставил Александра Шелепина во главе КГБ. Чтобы уменьшить или искоренить влияние людей типа Ивана Серова. Позднее Леонид Брежнев использовал Семена Двигуна и Георгия Динева для контроля за действиями председателя КГБ Юрия Андропова.
[Закрыть].
Первые разведывательные операции большевиков относятся к октябрю 1917 года. Феликс Дзержинский, польский революционер, большевик, создал ЧК – Чрезвычайную комиссию для борьбы с контрреволюцией и саботажем. Отдел внешней разведки ЧК был сформирован 20 декабря 1920 года[57]57
Эту дату многие годы отмечали офицеры КГБ дома и за границей как день рождения внешней разведки КГБ. Она до сих пор отмечается новой российской службой внешней разведки.
[Закрыть]. ЧК была несколько раз переименована в 20-х годах, но до сих пор советских разведчиков и контрразведчиков называют чекистами.
В 1934 году Сталин создал новый Народный комиссариат внутренних дел (НКВД), который должен был заниматься государственной безопасностью и порядком в стране. Под руководством ее первого жестокого начальника Генриха Ягоды эта организация начала сталинские репрессии 30-х годов и внушила людям страх надолго после того, как она перестала существовать.
В 1936 году Сталин заменил Ягоду еще более жестоким Николаем Ежовым, а в декабре 1938-го убрал и его, сделав при этом козлом отпущения за чудовищные репрессии 1930-х годов[58]58
Ежов был поначалу отправлен в Народный комиссариат водного транспорта. На восемнадцатом съезде партии в марте 1939 года Сталин выступил против него, и 10 апреля Ежов был арестован. Его обвинение ничем не отличалось от других советских официальных обвинений, ибо он был назван польским и германским агентом, имевшим контакты с враждебными СССР кругами в Польше, Германии, Англии и Японии. Дело Ежова было завершено 1 февраля 1940 года. 3 февраля оно слушалось Военной коллегией Верховного суда. Во время суда Ежов все отрицал и заявлял, что его пытали. Его расстреляли 4 февраля. См.: Conquest R. Inside Stalin’s Secret Police (London: Macmillan, 1985, pp.76-85). См.также: «Расстрельное дело Ежова: Штрихи к портрету палача» Григория Цитриняка (Литературная газета, 12 февраля 1992 года.
[Закрыть]. После ухода Ежова репрессивная машина задела многих сотрудников НКВД, которые слишком «ревностно» преследовали сталинских врагов. Репрессии коснулись также и внешней разведки. Резидентуры в Шанхае и Токио были основательно распотрошены, а в Лондоне, например, и вовсе ее не стало. Мы еще увидим, что то был не последний раз, когда политические «игры» советских лидеров подрывали силы внешней разведки.
В 1938 году недоброй памяти Лаврентий Берия возглавил НКВД, приведя туда своих людей с Кавказа. В начале 1941 года Сталин затеял эксперимент с реорганизацией контрразведки и внешней разведки, когда ключевые учреждения выделились в отдельное ведомство – НКГБ (Народный комиссариат государственной безопасности). После нападения Германии в июне 1941 года они снова стали частью НКВД, которым руководил Берия. Несмотря на свою паранойю, Сталин, по-видимому, решил рискнуть, возвращая Берия прежнее положение, ибо понимал, что только твердая рука может консолидировать и координировать службы, занимающиеся внутренними делами и государственной безопасностью, если приходится противостоять беспрецедентной угрозе его личной власти. Война с Германией до самого ее конца была главным делом советской службы безопасности и внешней разведки.
СОВЕТСКАЯ РАЗВЕДКА ВО ВРЕМЯ ВОЙНЫВ своих неопубликованных мемуарах Павел Фитин, глава внешней разведки, описывает решение ЦК в отношении проблем, связанных с Германией[59]59
АСВР. Мемуары Павла Фитина, руководителя внешней разведки в 1939-1946 годах. Они были написаны для сборника, посвященного шестидесятой годовщине советской внешней разведки, и одно время предназначены для распространения в узком кругу. Фитин был одним из двухсот молодых коммунистов с высшим образованием, которых Центральный комитет направил в разведку в 1938 году, ослабленную репрессиями. Фитин быстро поднимался по иерархической лестнице и в тридцать один год возглавил внешнюю разведку, которую возглавлял все тяжелые годы войны. Для своего времени он может считаться настолько образованным профессионалом, насколько такой мог служить под началом Сталина. Как результат этого, он часто не ладил со своим начальником, комиссаром государственной безопасности В.Н.Меркуловым.
[Закрыть]. Из-за того, что организация стала предпринимать большие усилия для подготовки разведывательных групп и расширению поля их деятельности, ЦК решил разделить ее на два управления – Первое и Четвертое. Первое, то есть внешняя разведка, должен был собирать информацию о Германии и ее союзниках, а также о политике Соединенных Штатов и Англии в отношении Советского Союза и Германии и о политике других капиталистических стран, не участвующих в войне. Ему также вменялось в обязанность заниматься промышленной разведкой и контрразведкой за рубежом.
Четвертое управление (диверсионно-разведывательное), организовывало и руководило группами, воевавшими вместе с партизанами за линией фронта. Фитин пишет, что один из его заместителей – Павел Судоплатов – был начальником этого управления[60]60
Ibid. В книге Судоплатова «Особые задачи» (Boston: Little, Brown, 1944) есть признание о том, что автор был заместителем Фитина, однако он вспоминает, что встречался с ним, только когда требовалась подпись под ходатайствами об освобождении из тюрем или лагерей бывших сотрудников НКВД, необходимых во время войны для работы в Четвертом управлении. В следующий раз он вспоминает о Фитине, когда они встретились за «столом номер девять» в мае 1945 года во время празднества в честь победы в Георгиевском зале Кремля. Это странно, если учесть, что эти двое тесно сотрудничали во время войны.
[Закрыть]. Разведывательное управление, главной задачей которого было руководство внешней разведкой, помогало Четвертому управлению. На самом деле происходил постоянный обмен кадрами между Первым и Четвертым управлениями[61]61
Например, Яков Тищенко, свободно говоривший по-немецки и работавший в белорусском отделе Четвертого управления, вспоминает, что его отправили на два месяца в осажденный Ленинград со специальным заданием, а потом, после разгрома шестой германской армии в Сталинграде, он допрашивал высших германских военачальников. В дальнейшем он покинул Четвертое управление и под дипломатическим прикрытием служил в Скандинавии. Под фамилией Разин он сыграл определенную роль в становлении советской разведки в Германии. См. «Мемуары Якова Федоровича Тищенко, или Рощина, или Разина», написанные в 1992 году. Они не были опубликованы и предоставлены для этой книги Кондра-шевым.
[Закрыть].
В апреле 1943 года, когда в войне наступил перелом в пользу Сталина, советская контрразведка и разведка вновь были реорганизованы, на сей раз в нечто, продержавшееся до конца войны. Главное управление государственной безопасности получило самостоятельность в качестве НКГБ 14 апреля 1943 года и под руководством Всеволода Меркулова, бывшего начальника и верного Берии человека, вновь взяло под свой контроль контрразведку и внешнюю разведку. Берия остался руководителем НКВД и членом Государственного Комитета обороны. НКВД под управлением Берия вместе с тысячами специальных войсковых групп провели депортацию многочисленных этнических групп с их родных мест[62]62
Knight Amy. Beria: Stalin’s Lieutenant (Princeton, N.Y.: Princeton University Press, 1993). Некоторые из этих групп, например, немцы Поволжья, считались особо опасными и были переселены вскоре после начала войны. Другие, включая чеченцев и крымчан, оставались на окулированных немцами территориях и были депортированы после освобождения этих территорий Красной армией. Все эти депортации были произведены в удручающих условиях.
[Закрыть]. В этих операциях Берия помогали Иван Серов и Богдан Кобулов, сыгравшие потом значительную роль в послевоенной Германии.
В то же время военная контрразведка приобрела новую структуру в рамках советской бюрократии. Она занималась выявлением германских агентов в Советской армии и была ответственна за политическую надежность всего воинского состава от генералов до рядовых. Ее специальные подразделения (особые отделы) были выведены – вместе с их начальником Виктором Абакумовым – из Главного управления государственной безопасности НКВД и составили новую организацию, то есть Третье главное управление контрразведки, или СМЕРШ (смерть шпионам) в рамках Народного комиссариата обороны (НКО). Эта реорганизация облегчила координацию контрразведывательных операций и военных планов. Однако большинство сотрудников военной разведки не ощутило разницу ни в своих обязанностях, ни в отношениях с войсками, к которым они были прикомандированы. Не было изменений и в штате сотрудников. Например, Абакумов, новый руководитель СМЕРШа и бывший руководитель военной контрразведки в службе государственной безопасности, продолжал занимать тот же кабинет в здании НКГБ на Лубянке, несмотря на переподчинение комиссариату обороны[63]63
Материал С. А. Кондрашева. Во время беседы с авторами 6 июля 1994 года генерал Анатолий Олейников, представитель российской контрразведки в Берлине и офицер с огромным опытом военной контрразведки, подтвердил, что перемены были связаны с перераспределением власти, а Управление особых отделов продолжало функционировать так же, как когда оно не было СМЕРШем.
[Закрыть].
Сталин затеял эту реорганизацию, почуяв потенциальную угрозу своей власти из-за растущей популярности его генералов и неизбежного знакомства солдат и офицеров с заграничной жизнью, о которой они, вернувшись домой, могли рассказать[64]64
О том, что Сталин думал о верности советских военнопленных, которые впервые видели «заграницу», говорит его приказ от 11 мая 1945 года командующим 1-го и 2-го Белорусских фронтов, 1-го, 2-го, 3-го и 4-го Украинских фронтов, а также товарищам Берия, Меркулову, Абакумову и т.д. относительно организации лагерей, которые должны были быть созданы при каждом фронте, чтобы СМЕРШ мог принимать и допрашивать бывших военнопленных и перемещенных гражданских лиц. «Триумф и трагедия» Д.Волкогонова, книга 2, часть 1 (М.: Новости, 1989, с.394).
[Закрыть]. С другой стороны, Сталин также понимал, что Красная армия будет вести операции на враждебной территории – в Западной Украине, Польше, на Балканах, в Германии. И ему была нужна военная контрразведка, способная удержать войска в повиновении, чтобы нейтрализовать антисоветские настроения[65]65
Stephan R. Smersh: Soviet Military Counterintelligence During the Second World War. – Journal of Contemporary History 22 (1987): 585-613. Какие бы ни были намерения Сталина, согласно слов генерала Петра Ивашутина, который был начальником контрразведки 3-го Украинского фронта во время войны, военная контрразведка «была трансформирована из чисто контрразведывательного органа в мощную разведывательную и контрразведывательную службу, занятую не только поиском вражеской агентурной сети, но также проводившую операции в тылу врага». Ивашутин верит, что практические результаты деятельности СМЕРШа были куда значительнее, чем в НКГБ, и это послужило одной из причин выдвижения Абакумова. См.: «Голгофа: Документальная повесть» К.А.Столярова (М.: Физкультура и спорт, 1991).
[Закрыть].
На каждом фронте было свое управление СМЕРШа, контролировавшее управления и особые отделы в армиях и дивизиях. Когда Советская армия прошла через Польшу и ступила на землю Германии, управления СМЕРШа 1-го и 2-го Белорусских фронтов главным образом способствовали организации службы государственной безопасности, которая потом действовала в Берлине и советской зоне[66]66
Материал С. А. Кондрашева. См.также: CIA-HRP Dispatch, OSO Chief of Station, Karlsruhe, to Chief FBM, 26 July 1949, Appendix F, «Structure and Personnel of the Cl Directorate of the Group of Soviet Occupation Forces in Germany».
[Закрыть].
Человеком, выбранным для переориентации этих организаций на операции мирного времени в Германии, был генерал-полковник Иван Александрович Серов. Приехав из Польши, где он называл себя генералом Ивановым, Серов взял на себя управление операциями, которые должны были проложить дорогу прокоммунистическому правительству в Германии. Для всего мира Серов был заместителем маршала Жукова, главы Советской Военной администрации, однако его богатый послужной список в органах государственной безопасности указывает на совсем другой род деятельности. В действительности он был личным представителем Народного комиссара внутренних дел (НКВД СССР) в группе Советских оккупационных войск в Германии (уполномоченный НКВД в Германии)[67]67
Andrew Ch. and Gordievsky 0. KGB: The Inside Story (New York: Harper-Collins,1990, pp.346-352). Официальная история КГБ приводится Гордиевским как источник его информации об операциях НКГБ/НКВД в Польше. См. также: «Activities of General Ivan Serov in Poland», Intelligence Report, 8 Nov. 1958, CIA-HRP.
[Закрыть]. Таким образом Серов руководил Управлением внутренних дел. Например, 27 июля 1945 года Серов отдал приказ об организации специальных лагерей НКВД для нацистов и всех, кто противостоит политике Социалистической единой партии Германии (СЕПГ) в Восточной Германии[68]68
К концу 1945 года насчитывалось десять таких лагерей, которые принимали заключенных от СМЕРШа, а потом от служб НКГБ. См.: Rillian A. Einweisen zur voelligen Isolierung: NKVD-Spe-ziallager Muchlberg/Elbe, 1945-1948 (Leipzig: Forum Verlag, 1993). Один советский источник утверждает, что в 1945 году более десяти тысяч «нацистских преступников» было арестовано и осуждено в советской зоне в Германии. Записки Кондрашева к новой книге об истории советской военной разведки (1994) это подтверждают.
[Закрыть]. Управления внутренних дел, занимавшиеся полицейскими функциями, пожарными частями, тюрьмами и охраной, были также организованы во всех районах, контролируемых советской администрацией. Серов использовал их для организации новой германской службы безопасности и судебной системы.
Однако самым важным направлением деятельности Серова в конце войны было создание невоенной контрразведывательной группы, которая могла бы бороться с остававшимися нацистами и будущими оппонентами советской оккупационной политики. Советская контрразведка так же, как американская, была озабочена донесениями об активной деятельности нацистского подполья. Более того, Советы боялись, что это подполье уже объединилось с «реакционными кругами в Англии и Соединенных Штатах ради организации антисоветского фронта»[69]69
АСВР, фонд.36514, том 2, док. 14/15. Доклад Государственному комитету обороны «Нелегальная нацистская организация», с.295.
[Закрыть].
Имея такую власть в своих руках, Серов стал ключевым персонажем в иерархии советского государства, таким, который занял свое положение, с готовностью подчиняясь малейшему желанию Сталина. Серов охранял сталинского сы-на-алкоголика, который служил в ВВС в Германии. Но так как Серов перепрофилировал некоторые подразделения СМЕРШа на новую роль службы государственной безопасности, то тем самым он нажил себе в Москве врагов.
В Берлине безопасность была на первом месте, поэтому Серов поручил офицерам из СМЕРШа 1-го Белорусского фронта сформировать Берлинский оперативный сектор (Берлинский оперсектор). Первым послевоенным руководителем сектора был генерал-майор Алексей Матвеевич Сиднев, протеже Серова. Его официальное звание – начальник отдела общественной безопасности и внутренних дел при Советской Военной администрации[70]70
До войны Сиднев был военным инженером, а потом по приказу партии стал служить в органах государственной безопасности в особом отделе ленинградского военного округа, позже стал руководителем особого отдела Карельского фронта. В 1844 году Сиднев был заместителем начальника СМЕРШа 1-го Белорусского фронта, а в апреле 1945 года был переведен в Берлин по требованию Серова. Согласно его досье, Сиднев одновременно был заместителем начальника СМЕРШа в группе советских оккупационных войск и начальником Берлинского оперативного сектора. Информация о карьере и назначениях Сиднева до 1947 года взята из его «дела» в отделе кадров, полученном Кондрашевым из архива органов государственной безопасности в Омске.
[Закрыть]. Карьера Сиднева показывает, какая драка за власть шла в высшем руководстве страны. Он был снят с занимаемого поста в Берлине в 1947 году и стал министром государственной безопасности Татарской автономной республики. Позднее был арестован за якобы широкомасштабную деятельность на черном рынке в Берлине. Наверное, дело Сиднева сыграло свою роль в противостоянии Серова и министра государственной безопасности Абакумова, так как они соперничали в борьбе за благоволение Сталина и первенствующее положение в Восточной Германии. Чтобы добиться расположения Сталина и очернить Серова, Абакумов послал Сталину протокол допроса Сиднева[71]71
Ibid. См.также: «170 000 километров с Г.К.Жуковым» А.Н.Бучина и Н.Н. Яковлева (М.: Молодая гвардия, 1944, с. 144-146).
[Закрыть].
В дополнение к берлинскому оперсектору были организованы оперативные секторы НКГБ в столице каждой провинции (земли) для проведения контрразведывательных операций. Сотрудников набирали из управлений СМЕРШа и контрразведки органов государственной безопасности на территории Советского Союза. В Берлине оперативные группы были во всех районах. Обычно работавшие в контакте с советской военной комендатурой или управлением НКВД, они являлись орудиями советской политики в отношении Германии в послевоенные годы.
Одной из главных забот Серова была безопасность Советской армии в беспокойной атмосфере оккупационного режима. Он привлек другие элементы СМЕРШа 1-го Белорусского фронта для организации в Потсдаме штаба Управления военной контрразведки советских оккупационных войск в Германии. Оно так и оставалось в Потсдаме, пока Россия летом 1994 года не вывела из Германии все свои войска. Организатором и первым начальником Потсдамского управления был генерал-лейтенант Александр Вадис, начальник СМЕРШа 1-го Белорусского фронта. Архивные материалы подтверждают, что у Вадиса был нюх на политические мероприятия, которые могли упрочить его карьеру. Сталин, например, был рад, когда он передал ему германские документы, обвинявшие британцев за неудавшееся восстание варшавского подполья в июле 1944 года, и сообщение о найденных дневниках Геббельса, недоброй памяти министра пропаганды нацистов[72]72
В феврале 1945 года Вадис отправил в Москву реквизированные германские документы с описанием восстания в Варшаве в июле 1944 года. Немцы обвиняли британцев в этом восстании и отмечали разочарование поляков, когда союзники не пришли им на помощь. Вадис наверняка понимал, что именно такая информация нужна в Москве. См.: АСВР, доклад ген.-лейт. А.Вадиса, начальника управления контрразведки СМЕРШа 1-го Белорусского фронта, февраль 1945 г.
[Закрыть].
Управление контрразведки в Потсдаме отвечало за политическую благонадежность и безопасность армии. Оно вербовало агентов информаторов среди советских сотрудников и немецких граждан в гарнизонах и соседних районах. Управление также разрабатывало дела о шпионаже западных разведок против оккупационных войск. Первым делом надо было вычислить агентов, а потом их перевербовывали. Дух ЧК витал в помещениях контрразведки. Пожилая женщина – ветеран, работавшая в секторе агентурного учета, громко и с гордостью кричала во всеуслышанье: «Я была уборщицей у Феликса Дзержинского»[73]73
CIA-HRP Dispatch, OSO Chief of Station, Karlsruhe, to Chief FBM, 26 My 1949.
[Закрыть].
Чекистская атмосфера чувствовалась не только в новой военной разведке, но и во всех оперсекторах и группах НКГБ, которые действовали в советской зоне. В конце концов, большинство высших офицеров СМЕРШа прежде служило в особых отделах или других подразделениях органов государственной безопасности. Кроме того, с 1943 по 1946 г. тысячи офицеров СМЕРШа прошли обучение в специальных разведывательных школах, где их учили букве и духу чекистского дела[74]74
Советская военная энциклопедия, т.6 (М.: Воениздат, 1978, с. 142-143).
[Закрыть]. Однако большинству советских людей так же, как западным союзникам и восточным немцам, все эти группы были известны под одним названием – НКВД[75]75
Георгий Алексеевич Коротя, который в 1945 году был начальником отделения в берлинском оперсекторе, интервью, данное Кондрашеву 17 дек. 1994 г. См.также: Naimark Norman М. The Russians in Germany: A History of the Soviet Zones of Occupation, 1945-1949 (Cambridge: Belknap Press of Harvard University Press, 1995, p.378-397). В основе этой книги изыскания в архивах Советской Военной администрации. Границу между сотрудниками и деятельностью органов внутренних дел и государственной безопасности СССР в Германии определить трудно даже в официальной корреспонденции. Например, на с.393 Наймар цитирует жалобы генерал-майора И.С.Колесниченко, главы Советской Военной администрации в Тюрингии, на НКВД в 1947 году, когда это уже было МВД, а упоминаемые операции проводились оперативным сектором МГБ в Тюрингии.
[Закрыть].
Приоритетной задачей Советских властей было установление контроля над советской зоной, поэтому Серов был полностью поглощен новыми оперативными секторами и группами НКГБ. Тем не менее управление внешней разведки НКГБ стремилось начать деятельность в Германии. Но начинать приходилось с основ. Надо было установить свое присутствие в Германии. Резидентуры, которая прежде была в Берлине, не стало в июне 1941 года. И тут, основываясь на архивных данных, мы впервые проследим методы работы НКГБ по ее созданию в Восточном Берлине. Это было совсем иначе, нежели у берлинской службы американцев.
16 апреля 1945 года Сталин в качестве предварительного шага одобрил план прикомандирования политических советников к штабу каждого фронта, занятого совместными операциями на чужой территории[76]76
АВП СССР. Фонд секретариата Молотова, опись 7, ед.хр.30. Эти посты стали пользоваться популярностью, и за них отчаянно боролись Комиссариат иностранных дел (Наркоминдел) и НКГБ/НКВД. Например, политическим советником, прикомандированным к маршалу Рокоссовскому на 2-м Белорусском фронте, был Амаяк Захарович Кобулов, младший брат Богдана и член круга Берия, который служил как резидент НКВД в Берлине до войны. Костелло и Царев в «Deadly Illusions» (New York: Crown, 1993) отмечают, что Амаяк занял пост в Берлине из-за своих связей с лидерами НКВД, а не из-за личных заслуг. На с.441 авторы цитируют рассекреченное архивное дело Амаяка Кобулова (дело 15852, т.1).
[Закрыть]. Помимо этих советников, были еще оперативные группы, состоявшие из трех офицеров, радиооператора и шифровальщика.
Когда фронты вошли в Германию, эти группы должны были снабжать Москву информацией о положении в стране, включая настроения жителей и экономическую ситуацию. Они также сообщали о деятельности представителей британцев и американцев в регионах, находившихся под совместным контролем, и готовили почву для операций на Западе после падения Германии[77]77
Материал С. А. Кондрашева. Из истории деятельности внешней разведки против Германии (АСВР).
[Закрыть]. Начиная с июня 1945 года группы, прикомандированные к 1-му и 2-му Белорусским фронтам и 1-му Украинскому фронту, были соединены и отданы в подчинение Первому (внешняя разведка) управлению НКГБ в Москве. К августу резидентура в Карлсхорсте уже начала работу. Ее первым резидентом стал Александр Коротков, опытный разведчик, который был заместителем резидента в Берлине в 1941 году[78]78
Ibid.
[Закрыть].
Во время войны Коротков служил в Первом управлении, довольно часто совершая поездки за границу (Афганистан – 1943 г., Польша и Румыния – 1944 г.). Кроме того, он часто бывал на фронте в связи с операциями с агентами-двойниками и радиооперациями, где участвовали немцы под советским контролем. У него был богатый оперативный опыт, и он хорошо знал положение в Германии, поэтому его назначение в Берлин представлялось разумным[79]79
«Два генерала». Публикация об Иване Ивановиче Агаянце и Александре Михайловиче Короткове (М.: СВР Пресс, 1992), 60 копий.
[Закрыть].
После создания Советской Военной администрации во главе с Жуковым в Карлсхорсте резидента Короткова назначили заместителем политсоветника Аркадия Александровича Соболева и резидентура получила прикрытие в Управлении политсоветника[80]80
Соболев был первым политическим советником, назначенным в начале лета 1945 г. В 1946 году его сменил Семенов. См.: Murphy R. Diplomat Among Warriors (New York: Pyramid, 1964).
[Закрыть]. Согласно воспоминаниям Бориса Наливайко, сотрудника резидентуры, к концу 1945 года в ней работало только шесть офицеров оперативников. Еще два приехали в январе 1946 года. Было ясно, что Первое управление и резидентура НКГБ в Карлсхорсте не смогут удовлетворять требования информации по Западному Берлину и западным зонам без дополнительной помощи. Соответственно, отделения разведывательной информации были созданы во всех оперативных секторах и группах МГБ[81]81
CIA-HRP Dispatch, OSO Chief of Station, Karlsruhe, to chief FBM, 26 July 1949. Материал С. А. Кондрашева.
[Закрыть].
Резидентура вербовала агентов, работавших в районных учреждениях Берлина и провинций, и постоянно сообщала в Москву сведения о положении на местах. Кроме того, она имела задание вербовать агентов в созданных в советской зоне в 1945 году «буржуазных» партиях, например, среди христианских демократов.
Положение советской разведки в то время было непонятно даже советским сотрудникам (тем более БОБ). Многочисленные организации рассыпались по всему Восточному Берлину и берлинским пригородам. Самая малочисленная из этих организаций располагалась в Карлсхорсте – резидентура внешней разведки Короткова. Наверное, нелегким делом было координировать их деятельность. Управление военной контрразведки группы Советских оккупационных войск и подчиненные ему подразделения все еще теоретически подчинялись Третьему Главному управлению НКО. Оперативные секторы и группы контрразведки НКГБ в Германии посылали донесения в управление контрразведки НКГБ в Москве, тогда как управление внешней разведки НКГБ руководило Коротковым и его людьми в Карлсхорсте. И все же такое положение оставалось почти неизменным несколько лет.
МГБ УСИЛИВАЕТ ДАВЛЕНИЕ В ГЕРМАНИИВ марте 1946 года советское правительство отменило революционное название «народных комиссариатов», и НКГБ стал Министерством государственной безопасности (МГБ)[82]82
«История советских органов государственной безопасности» В.М.Чебрикова и др. (1980, АСВР).
[Закрыть]. В июне 1946 года Виктор Абакумов, который с 1943 года возглавлял военную контрразведку в комиссариате обороны, заменил Всеволода Меркулова.
По словам Павла Судоплатова, Сталин решил назначить Абакумова, потому что он не доверял Меркулову из-за его связей с Берия[83]83
Sudoplatov et al. Special Tasks, 238. Dziak John J. Chekisty (Lexington, Mass.: N.p.,1988). Сотрудники разведки восприняли снятие Меркулова, Богдана Кобулова и других как понижение, а назначение Абакумова как победу в борьбе с Берией.
[Закрыть]. С исторической точки зрения, Берия, несомненно, утратил контроль «над империей МГБ—МВД», и потеря своих постов его ближайшими соратниками подтверждает эту точку зрения. Выбор Абакумова, по-видимому, неслучаен, так как он отлично зарекомендовал себя в военной контрразведке во время войны и к тому же был безоговорочно предан Сталину. Однако существовал еще один фактор, обычно игнорируемый исследователями, но очень важный в германском контексте, как это подтверждают архивы ЦРУ.
Когда 20 августа 1945 года был создан специальный комитет, подчиненный Государственному комитету обороны (ГКО), которым руководил Берия, СССР включился в гонку по созданию атомной бомбы. Дэвид Холлоуэй подчеркивает в книге «Сталин и бомба»: «Это не было ни заблуждением, ни эксцентричностью... назначение (Берия) руководителем атомного проекта, наоборот, говорит о чрезвычайной важности проекта для советских руководителей». 23 января 1946 года Сталин, Берия и Молотов встретились с Игорем Васильевичем Курчатовым, научным директором атомного проекта, которому было приказано «создать бомбу быстро и любой ценой»[84]84
Holloway D. Stalin and Bomb: The Soviet Union and Atomic Energy, 1939-1956 (New Haven: Yale University Press, 1994, pp. 134,148).
[Закрыть]. Советы получили информацию об американской атомной бомбе, и хотя у них было много блестящих физиков-атомщиков, к этому времени стало ясно, что с инженерным составом и оборудованием дела обстоят не блестяще. С одной стороны, можно было еще больше нажать на узников – во многих тюремных лабораториях трудились конструкторы и ученые.
С другой стороны, можно было использовать технику, имевшуюся в Восточной Германии и других восточноевропейских странах, ведь тамошние предприятия в большинстве своем были реорганизованы в советские фирмы и вовсю эксплуатировались. Берия назначил Меркулова возглавлять Главное управление советского имущества за границей (ГУСИМЗ), «объединенную» организацию, которая прикрывала советское влияние на предприятия в контролируемой Советами зоне. Другие любимцы Берия были отправлены руководить советской промышленностью в технически развитые страны блока. Эта стратегия объясняет, почему Богдан Кобулов отправился присматривать за советской собственностью в Восточную Германию – включая «Висмут», урановые рудники и обработку уранового сырья[85]85
CIA Information Report, 2 Dec. 1953, «Notes on the Administration for Soviet Property in Germany», CIA-HRP.
[Закрыть]. Сталинская одержимость атомной бомбой, подтвержденная документами, вероятно, была главным мотивом всех его поступков в этот период. Понятно также, что Берия выбирал помощников, которым он – и только он один – мог доверять.
Однако угрозу номер один в послевоенной Германии советские представители увидели в растущем гражданском недовольстве. МГБ получило приказы из Москвы контролировать настроения населения. В связи с этим в оперативной структуре МГБ произошли перемены. Эта реорганизация была инициирована Серовым и продолжена его преемником генерал-лейтенантом Николаем Ковальчуком. Во время войны Ковальчук был начальником СМЕРШа 4-го Украинского фронта.
С отъездом Серова из Германии в конце 1947 года прекратилась та практика, когда один старший офицер отвечал за деятельность внутренних дел, так и за работу госбезопасности Германии. Таким образом, Ковальчук стал представителем МГБ в Германии, ответственным за все операции МГБ в советской зоне. Некоторая сумятица все еще оставалась, и, бывает, пишут об операциях НКВД или МВД (Министерство внутренних дел), тогда как на самом деле это уже было ведомство МГБ.
После реорганизации во всех секторах МГБ, расположенных в советской зоне, появились первые отделы, которым вменялось в обязанности собирать разведывательную информацию о Западном Берлине и Западной Германии. Это включало в себя сведения о боевых приказах вооруженных сил Америки, Велибритании и Франции, а также политический, экономический и промышленный шпионаж. Таким образом, сфера деятельности данных разведовательных структур начала накладыватся на сферу деятельности, осуществляемой резидентурой Первого управления внешней разведки в Карлсхорсте. Их соперничество продолжало создавать проблемы и после создания Комитета информации (КИ) в 1947 году[86]86
ACBH (фонд 60345, т.З, док. S/6147, с. 186-188). Доклад Ковальчука от 7 июня 1947 года министру Абакумову является положительным примером сбора информации. В нем приводятся сведения, полученные из разных источников, предрекающие войну еще до конца 1947 года. Кондрашев сообщает, что американский офицер говорил следующее: «Мы не хотим распространения большевизма в Европе и в мире. Только Америка может положить этому конец».
[Закрыть].
Организационная структура отражала в точности структуру МГБ в СССР. Вторые отделы оперативных секторов МГБ занимались контрразведывательными операциями в отношении западных разведок, включая наступательные операции в отношении помещений и сотрудников в Западном Берлине и Западной Германии. Третьи отделы организовывали и поддерживали сети информаторов в восточногерманской администрации, политических партиях, профсоюзах, церковных и культурных организациях. Приоритетной задачей МГБ было искоренение германской оппозиции режиму. В 40-х – начале 50-х годов МГБ было реальным и вызывавшем опасения напоминанием о советской власти в Восточной Германии[87]87
Information Report, OSO Information Control, «Re-Organization of the Russian Intelligence Services in Germany», 11 Sept. 1947. CIA-HRP.
[Закрыть].
Доклады Ковальчука Абакумову, никогда прежде не появлявшиеся в печати, говорят о приоритетах этого периода. Отчитываясь в своей деятельности в первую половину декабря 1946 года, Ковальчук пишет, что 487 человек было арестовано, из них 35 – советские граждане. Из 432 немцев 37 были арестованы за шпионаж, а 191 прежде состояли в нацистской партии, работали в гестапо, СС и других подобных организациях в гитлеровские времена. Никаких причин для ареста более чем двухсот немцев в докладе названо не было[88]88
АСВР (фонд 60345, т.2. Доклад Ковальчука, помеченный грифом «секретно», Абакумову от 19 дек. 1946 г., №0167.
[Закрыть]. Вероятно, они представляли политическую оппозицию, так как уголовная деятельность находилась в ведении народной полиции или МВД. См. Приложение 4, в котором дана детальная картина работы МГБ в Германии.
