Текст книги "Поле битвы - Берлин. ЦРУ против КГБ в холодной войне"
Автор книги: Джордж Бейли
Соавторы: Дэвид Э. Мерфи,Сергей Кондрашев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 42 страниц)
1 декабря 1950 года премьер-министр ГДР Отто Гротеволь обратился с письмом к западногерманскому правительству, призывая к всенародному обсуждению «общегерманских выборов». В национальной разведывательной оценке ЦРУ сообщало 27 декабря, что эта акция была частью более широкого советского плана «остановить или замедлить перевооружение Германии и получить выгоду из конфликтов, которые этот вопрос породил в западных странах, то есть обрести твердую почву под ногами и сделать первый шаг на пути объединения Германии под контролем СССР». Попросту говоря, письмо Гротеволя должно было воодушевить Восточную и Западную Германии на объединение[227]227
National Intelligence Estimate NIE-17, 27 Dec. 1950, «Probable Soviet Reactions to a Remilitarization of Western Germany», CIA-HRP.
[Закрыть].
Уловка Сталина заставила призадуматься западных союзников. На «тайной сессии» Совета верховных комиссаров, состоявшейся в Берлине 7 декабря 1950 года, присутствующим пришлось «согласиться, что после китайских успехов в Корее, отражая настроения некоторых групп населения в Западной Германии, предлагалось внимательно перечитать письмо Гротеволя и не отвергать его с ходу»[228]228
FRUS, 1950, vol. 4, pp. 698-699.
[Закрыть]. Подобные призывы можно было слышать в течение всего 1951 года. Однако это не замедлило движения Западной Германии к полноправному членству в европейском сообществе. Западные союзники в конце концов разгадали замысел Советов усугубить рознь между ними. Пожалуй, верховный комиссар США Макклой правильно сказал, что «чем явственнее интеграция Западной Германии в свободный мир... тем больше готовности к согласию у коммунистов относительно условий объединения»[229]229
FRUS,1951, vol. 3, p. 1331.
[Закрыть].
В начале 1951 года Северная Корея и ее китайский коммунистический союзник заняли Сеул, столицу Южной Кореи. 14 марта войска ООН освободили ее, и их противники отошли к северу, на бывшую границу (38-я параллель). 23 июня Яков Малик, советский делегат на сессии ООН, предложил прекратить огонь. 10 июля начались переговоры о перемирии. Несмотря на продолжавшиеся бои, фронт стабилизировался.
Движение Западной Германии в сторону включения в оборону Европы и экономического партнерства с западноевропейскими соседями, ускоренное корейским конфликтом, продолжалось. В это время КИ проделал отличную работу по информированию советских руководителей о том, что происходит в Западной Германии, разве что он все еще игнорировал роль корейского конфликта в стимулировании этих процессов. КИ продолжал аккуратно информировать руководство страны о западной реакции на дипломатические и торговые инициативы Советов и Восточной Германии, которые Советы предприняли, чтобы разделить западных союзников по проблеме сроков и условий вклада Западной Германии в европейскую оборону.
Цели СССР в Германии оставались прежними. По оценке ЦРУ от 1 февраля 1951 года, «конечная цель» СССР – распространить свой контроль на всю Германию. Его текущей целью было подорвать ФРГ, предотвратить ее перевооруже-ниє, не допустить ее политический, экономический и военный союз с западными державами. Что до Восточной Германии, то Советы «будут и дальше укреплять коммунистический контроль в ГДР, эксплуатировать ее экономический потенциал, развивать ее военный потенциал и вооруженные силы, чтобы в дальнейшем интегрировать ГДР в советскую орбиту влияния». Москва будет продолжать использовать Берлин как способ давления и искать пути изгнания западных держав из Берлина, чтобы он стал единым городом, сначала столицей ГДР, а потом и объединенной Германии[230]230
National Intelligence Estimate NIE-4, 1 Feb. 1951, «Soviet Courses of Action with Respect to Germany», CIA-HRP.
[Закрыть].
Далее в докладе говорится, что Советы попытаются сорвать перевооружение Западной Германии, «не прибегая к военным методам». Но если эта тактика не даст положительных результатов и Западная Германия станет частью сильной с военной точки зрения западной коалиции, СССР «будет рассматривать появление этой новой силовой ситуации в Европе как барьер на пути его европейских амбиций и, возможно, как угрозу советской сфере интересов... и решится на военные действия в наиболее благоприятный для себя момент и наиболее благоприятном для себе месте». Согласно оценке ЦРУ, Советы были способны на риск развязывания новой мировой войны, чтобы противостоять западным союзникам в Германии. Другая возможность состояла в том, что Москва могла воспользоваться моментом до того, как перевооружение «достигнет опасных для Кремля размеров» для того, чтобы улучшить свое военное положение и «снова попытаться остановить прогресс, достигнутый Западом»[231]231
Ibid.
[Закрыть] .
Мороз по коже идет, когда понимаешь, что в этот период таких угроз миру, стереотипы и преувеличения о Западе в докладах КИ усиливали непонимание, причиной которого было нежелание Сталина слышать о Южной Корее. Доклад, составленный в начале января, с цитатами из высказываний бывшего западногерманского генерала Франца Хальдера, был распространен КИ, например, среди советских, чехословацких и польских государственных деятелей. Хальдер объяснял свой план – создание западногерманской армии численностью от 100 000 до 150 000 человек, которые должны стать частью «объединенных европейских вооруженных сил». В частной беседе в ноябре Хальдер, как говорилось в докладе, утверждал, что «ремилитаризация Западной Германии не будет ограничена несколькими дивизиями. В будущем эти дивизии станут основой полноценной западногерманской армии». Хальдер развил свою мысль, утверждая, что «он не думает, будто политики США ожидают нападения со стороны Советского Союза на Западную Европу, но сами систематически готовятся к агрессии».
Вот так, московский КИ предпочел «очевидно сомнительные» донесения от «немецких друзей» Хальдера, которые «преувеличивали темп ремилитаризации и неточно характеризовали политические взгляды западных стран в отношении поставленного вопроса». Но КИ считал возможным, что Хальдер по какой-то причине «сделал подобные заявления информатору, но возможно и то, что информатор не говорит правду [является дезинформатором]»[232]232
«Оценка информационной работы в берлинской резидентуре, 1 апреля – 30 июня 1951 года», АСВР фонд 58286, т. 1, с. 14-31. Русский термин дезинформатор не обязательно имеет в виду источник, который намеренно дает дезинформацию.
[Закрыть]. Здесь мы имеем дело с уникальной возможностью взглянуть на внутреннюю работу КИ, на то, как его офицеры решали проблему составления и рассылки докладов политическому руководству.
Другой доклад КИ о германской «ремилитаризации» этого периода, по-видимому, соответствовал советским представлениям об отношениях между западными странами и правительством Аденауэра. Позиции главных участников сильно искажены или даны в карикатурном виде: в этих сценариях американцы, при поддержке англичан, продолжали настаивать на ремилитаризации Западной Германии вопреки протестам населения Западной Германии. Франция как будто протестовала, но тем не менее предложила включить западногерманскую армию в европейскую по так называемому плану Плевена. В то же время Аденауэр был обрисован как ловкий политик, который видел в перевооружении возможность для ФРГ добиться независимости на благоприятных условиях.
Тон и содержание этих докладов КИ, посылаемых Сталину и членам Политбюро, ясно отражали образ мыслей идеологически подготовленных источников. Даже люди, сотрудничавшие на основе материальных соображений, писали, в основном, то, что от них хотели получить офицеры разведки. В любом случае, донесения обрабатывались офицерами, которые были отлично подготовлены и имели опыт. Поэтому окончательный вариант уже отличала стилистическая гладкость.
Еще один пример работы КИ. В январе 1951 года генерал Эйзенхауэр во время своего первого посещения объектов НАТО останавился во Франкфурте-на-Майне (Западная Германия)[233]233
НАТО назначил армейского генерала Дуайта Дэвида Эйзенхауэра командующим объединенных сил в Европе, 19 декабря 1950 г.
[Закрыть]. Утром 22 января Эйзенхауэр посетил штабы частей расквартированных в американской зоне. После переговоров с западными верховными комиссарами у него осталось немного времени для встречи с «немецкими лидерами» на приеме, устроенном Джоном Макклоем. Согласно докладу государственного департамента, Эйзенхауэр на приеме и в публичном заявлении перед отъездом сделал ударение на разнице между «германским солдатом и офицером и Гитлером», то есть сделал символический жест, дабы успокоить раненые чувства, оставшиеся после войны[234]234
FRUS, 1951, vol. З, pp. 445-446.
[Закрыть].
В докладе КИ, полученном в «правительственных и военных кругах Бонна» и отправленном Сталину и членам Политбюро 7—8 февраля, встреча получила другое освещение. Основу доклада составлял отчет Аденауэра о своих «переговорах» с Эйзенхауэром, представленный позднее на «заседании правительства Бонна». Похоже, информация отражала замысел Аденауэра, которому хотелось изобразить, будто немцы требовали и получали равный статус в европейских планах обороны. Например, когда Эйзенхауэр якобы спросил, что нужно для преодоления нежелания части западных немцев «участвовать в обороне Западной Европы», Аденауэр ответил: «Для этого Западной Германии должен быть предоставлен полный суверенитет в политических и военных вопросах». В ответ на заявление Эйзенхауэра о том, что «германскими вооруженными силами должны командовать надежные люди», Аденауэр указал на своих военных советников Адольфа Хойзингера и Ганса Шпайделя, находившихся в оппозиции к Гитлеру. Признавая свою ошибку, когда он в 1945 году причислил всех немцев к нацистам, Эйзенхауэр, как говорилось в донесении, убедился во время своего визита, что оборона Западной Европы невозможна без участия Западной Германии. В заключение приводится высказывание Аденауэра о том, что заместитель председателя Социал-демократической партии присутствовал на переговорах с Эйзенхауэром и «защищал ту же политическую позицию, что и Аденауэр»[235]235
Доклад КИ №733/з, 7/8 февраля 1951 г., ACBP.
[Закрыть]. Учитывая краткость встречи Эйзенхауэра с немецкими лидерами, ссылка на его тем не менее продолжительные беседы кажутся несколько расширенными. Более того, описанные источником КИ попытки Аденауэра продемонстрировать важность участия немцев в оборонительных планах союзников, похоже, на самом деле несколько преждевременно рисовали картину близких отношений американской и западногерманской Военных администраций.
Сталин наверняка был в курсе и трудностей и успехов Запада в деле интеграции Западной Германии в оборонительную стратегию для Западной Европы. 9 января КИ, например, докладывает о недовольстве Аденауэра результатами заседания совета НАТО в Брюсселе в декабре 1950 года. Этот доклад документально подтверждает реакцию Аденауэра на руководящие указания, которые перед заседанием в Брюсселе были даны ему верховным комиссаром Маккло-ем, считавшим, что Западная Германия должна принять решения совета и продолжать настаивать на перевооружении[236]236
Доклад КИ №141/з, 9 января 1951 г., ACBP. FRUS, 1950, vol.4. Согласно западным источникам, Макклой встречался с Аденауэром 16 декабря для предварительных переговоров. Он, несомненно, был знаком со взглядами Аденауэра по поводу внешней политики Западной Германии и поставил его в известность об «условиях, на которых США поддержат решения Брюсселя в отношении Германии».
[Закрыть]. Эти доклады берлинского КИ, пусть в большинстве своем и не основывавшиеся на реальных документах, все же отражали вопросы, которые в большинстве рассматривались как совершенно секретные госдепартаментом США и верховным комиссаром США в Германии и посольствах США в западноевропейских столицах. Объем докладов КИ показывает, что берлинская резидентура была гораздо лучше информирована о важных переговорах западных стран, чем БОБ – о подобной деятельности Москвы и Восточного Берлина.
КИ использовал все свои различные агентурные каналы в Европе, дабы следить за каждым шагом западногерманского канцлера Аденауэра в 1951 году. Перед нами уникальная картина того, как использовались источники во французской разведке, чтобы получить подробный отчет о июльском визите Аденауэра в Рим, включая аудиенцию у папы. Особый интерес для французов в то время представляла совместная позиция Аденауэра и итальянского премьер-министра Альчиде де Гаспери о поддержке американской политики в отношении «объединенной Европы»[237]237
Доклад КИ №5508/ζ, 26 сентября 1951 г., АСВР фонд 45513, т. 4, с. 117-122.
[Закрыть]. Этот доклад не вышел из стен КИ до конца сентября, возможно, потому что источники во французской разведке передали донесения в советскую разведку только после того, как представили его заинтересованным службам Франции.
КИ продолжал информировать Сталина об отношении западногерманской Социал-демократической партии к ключевым вопросам западногерманской внешней и внутренней политики. Очевидно, Советы не теряли надежду на то, что группа членов СДПГ поддержит советскую политику. В конце июля 1951 года КИ распространил подробный доклад о переговорах, происходивших двумя месяцами раньше, между британским министром иностранных дел Гербертом С. Моррисоном, Куртом Шумахером и другими лидерами СДПГ. Согласно доклада, Моррисон выразил общую поддержку позиции, занятой СДПГ, в отношении внешней и внутренней политики, но предупредил партийных лидеров, что британское правительство «тесно сотрудничает с США в укреплении «безопасности Европы» и в связи с этим оно заинтересовано в ремилитаризации Западной Германии». По тону и содержанию доклада ясно, что источник не служил в британской разведке, а был членом СДПГ, участвовавшим в переговорах[238]238
Доклад КИ №4064/ζ, 28 июля 1951 г., АСВР. Послан Сталину и членам Политбюро.
[Закрыть].
11—12 августа 1951 года информационное управление КИ подготовило обзор парижских переговоров о «европейской армии». Содержание обзора еще раз убеждает в том, что большая часть информации об оборонной программе Европы поступала из французских источников. В сопроводительной записке КИ объясняет Сталину и членам Политбюро позиции основных участников переговоров, подчеркивая, что «главное разногласие» было между Францией и Западной Германией в вопросе о «политическом и военном равенстве в рамках «европейской армии». Хотя большая часть информации, касающейся германской стороны, основана на «слухах», описание французской позиции основано на aide-memoire, посланном французским министерством иностранных дел Андре Франсуа-Понсе, французскому верховному комиссару в Германии[239]239
Доклад КИ №4388, 11-12 августа 1951 г., АСВР фонд 45513, т. 1, с. 242-244.
[Закрыть].
Подробности военного сотрудничества Западной Германии и западных союзников имели первостепенное значение для КИ, но Советы интересовала также информация о будущей интегрированной экономике Западной Европы, включающей ФРГ. 13 июля 1951 года КИ передал Сталину и членам Политбюро русский перевод беседы Аденауэра и Франсуа-Понсе. Аденауэр говорил о статусе законодательного акта по плану Шумана и был убежден, что он будет принят. Однако мнения разошлись по вопросу о вкладе Западной Германии в европейскую армию, и Аденауэр отрицал значительность и распространенность в Западной Германии мнения «нейтралитетного движения», известного как «без нас» (ohne uns). Когда Франсуа-Понсе поставил под сомнение уверенность Аденауэра в том, что тот сможет убедить лидера СДПГ Шумахера поддержать его точку зрения на перевооружение, «Аденауэр рассказал, что Шумахер был капо в концентрационном лагере, и ему это известно от непосредственного свидетеля, бывшего заключенного». Так как Шумахер боялся быть скомпрометированным, то «избегал встреч с людьми, сидевшими в том же лагере». Для КИ эта информация была, видимо, очень закрытой, поэтому не была передана восточноевропейским союзникам, как было сделано с донесениями из боннских источников[240]240
Доклад КИ №3634/ζ, 13 июля 1951 г., АСВР фонд 45513, т. 3, с. 199-204.
[Закрыть].
В ноябре 1950 года Советы предприняли дипломатическую акцию в рамках кампании по осложнению участия Западной Германии в европейской армии, направив предложение в Совет министров иностранных дел о встрече «по вопросу выполнения решений Потсдамской конференции, касающихся демилитаризации Германии». Из-за внутренних политических проблем, о которых Советы были отлично осведомлены, благодаря КИ, ни Франция, ни Великобритания не могли отказаться от встречи, несмотря на то, что почти не надеялись на достижение приемлемого результата. Обмен нотами показал, что их позиции в отношении Германии совершенно разные, тем не менее четыре страны согласились провести «предварительные переговоры», чтобы определить полезность встречи министров иностранных дел. В июне 1951 года переговоры были прерваны.
Доклад КИ об этих предварительных переговорах отражает пристальный интерес советских руководителей к малейшим разногласиям во взглядах внутри СДПГ на позицию четырех держав по германскому вопросу. Доклад от 5 мая 1951 года излагает взгляды Герберта Венера, одного из лидеров СДПГ и председателя комитета бундестага по общегерманским вопросам. Однако в докладе, прочитанном Сталиным и членами Политбюро, не сказано, кому Венер излагал приписываемые ему взгляды. После рассуждений на тему о причинах созыва сессии совета министров иностранных дел и комментариев по поводу визита в Вашингтон Эттли Шумана, как реакции на желание мира «уставших от войны» англичан и французов, Венер утверждал, что «СДПГ предпочтет провал Совета министров иностранных дел решению нейтрализовать Германию. Советская версия нейтралитета приведет Германию под советский контроль». В заключение Венер говорит: «Если бы западные державы смогли заставить Советы отдать Восточную Германию в качестве платы за отказ от ремилитаризации Западной Германии, они добились бы большого успеха в «холодной войне»[241]241
Доклад КИ №2208/s, 5 мая 1951 г., АСВР фонд45513, т. 3, с. 1-4.
[Закрыть]. Сравните это заявление о «нейтрализации» с заявлением лидера СДПГ Курта Шумахера, председателя Исполнительного Комитета СДПГ, на переговорах с Макклоем по тому же вопросу. Шумахер заявил: «Если Советы предложат действительно свободные выборы при условии отказа от вооружения и присоединения Германии к региональным оборонительным группам, я думаю, мы согласимся и доверимся германской демократии, способной защитить себя от неизбежного проникновения коммунистов, с помощью которых Советы хотели бы подчинить себе правительство». Разногласия во взглядах лидеров СДПГ представляли собой непреходящий интерес для Сталина[242]242
FRUS, 1951, vol. 3, рр. 1079-1081.
[Закрыть].
Весной и летом 1951 года, пока шли трудные переговоры о роли Западной Германии в оборонительной и экономической системе Европы, Советы дополнили свои дипломатические отвлекающие маневры попытками манипулировать межзональной торговлей. Целью Советов было устранить Западный Берлин как посредника между Восточной и Западной Германиями и транспортную развязку на пути промышленных товаров. 24 июля КИ доложил о директиве государственного департамента от 18 июня «оккупационным властям в Западной Германии» готовиться к возможному возобновлению блокады[243]243
АСВР фонд 45513, с. 224, 24 июля 1951 г.
[Закрыть]. 6 июля Питер Сичел, начальник БОБ, высказался об опасности новой блокады в докладе директору ЦРУ. После перечисления проблем, связанных с внутризональной торговлей, Сичел обратил внимание на действия Советов, которые могли быть расценены как «подготовка почвы для новой блокады». Он отметил, что южная железная дорога будет восстановлена к 1 августа, и она позволит отменить все перевозки через Западный Берлин, заменив их объездными маршрутами». Автобан Западный Берлин—Хельмштедт вдоль границы английской зоны в Западной Германии не был достроен, и в результате «треть автобана однополосная». Был также план прорыть канал, минуя Западный Берлин – устраняя тем самым эффективную контрмеру союзников, угрожавших баржевому сообщению советской зоны в английском секторе».
Сичел также объяснял, что успешный воздушный мост для поддержания Западного Берлина потребует намного больше самолетов и грузов, чем в 1948—1949 годах (12 тысяч тонн ежедневно для промышленно развитого города в сравнении с ввозом 5 тысяч тонн и вывозом 2—3 тысяч тонн для поддержания сниженного уровня жизни в 1948—1949 годах). Топлива, имеющегося на складах, хватит на 157 дней, а продовольствия – на 149 дней. Увеличение потребности в топливе было связано с интегрированием Западного Берлина в западногерманскую экономику. Если, например, перестанет работать электрическая промышленность (наиболее крупная в Западном Берлине), то пострадают и Западный Берлин, и Западная Германия. Кроме того, за последние несколько месяцев настроение западных берлинцев упало, ибо люди пришли к пониманию отсутствия перспектив «улучшения политического и экономического положения». Положение «ухудшалось из-за расширения пропасти между [западноберлинским мэром Эрнстом] Рейтером и ФРГ». В качестве дополнения Сичел включил доклад БОБ о Совещании СЕПГ 6 июня 1951 года, на котором Хайнрих Рау, председатель комитета государственного планирования ГДР, заявил, что было принято решение прекратить сообщение Западного Берлина с Западной Германией[244]244
Memorandum, General Truscott to DCI, 6 July 1951, CIA-HRP.
[Закрыть].
Несмотря на то, что Советы осознавали потребности Восточной Германии в межзональной торговле, сами они подрывали ее в 1951 году, отрезая Западный Берлин от Западной Германии. КИ получил донесение от своего источника в окружении западноберлинского сенатора Фридриха Хааса, который поддерживал точку зрения СССР и делал комментарии по поводу ухудшающегося политического и экономического положения Западного Берлина. В деталях его взгляды были несколько сумбурными, однако он подтверждал имеющиеся в Западном Берлине проблемы с настроением жителей. Хаас как будто сказал, например, что «Рейтер и американцы хотят увеличить количество американских войск в Берлине, но городу это не под силу... Так как экономика слабеет, исчезают счета в банках и продолжается утечка капиталов и промышленных предприятий». Берлинцы, как сказано в докладе, верят, что их город «может выдерживать благодаря речам и обещаниям Рейтера, пока русские не наложили на них запрет, но как только положение станет серьезным, держаться будет невозможно»[245]245
Информационный доклад МГБ N97619/s, 28 декабря 1951 г., АСВР.
[Закрыть]. Такие доклады КИ, наверное, подтверждали, что дипломатические маневры Советов приносят плоды: встреча совета министров иностранных дел, атаки на роль Западного Берлина в межзональной торговле успешно вносили смуту в отношения западных союзников и деморализовывали их.
Так как и ФРГ и ГДР стояли за собственные варианты законов в отношении «свободных выборов» во всей Германии, 13 ноября 1951 года Генеральная Ассамблея ООН проголосовала за передачу этого вопроса на рассмотрение политического комитета ad hoc. В то же время КИ информировал Сталина и членов Политбюро о «намерении трех западных держав по просьбе ФРГ внести этот вопрос в повестку дня ООН». В основе доклада был «правительственный документ одной из трех западных стран, где выражено общее мнение этих стран по поводу германской проблемы». Согласно документа, «судьба предложения будет зависеть от позиции Советского Союза», который будет «выступать против выборов в Германии» или «под давлением согласится на открытие восточной зоны для независимых посредников, понимая, какими это чревато последствиями». В документе есть пророческая фраза: «Если объединение Германии неизбежно, то необходимо включить Восточную Германию в структуру Западной Германии с принятием ею принципов и институтов ФРГ»[246]246
Доклад КИ, 13 ноября 1951 г., АСВР фонд 45513, т. 4, с. 286-290.
[Закрыть].
Решимость Советов в течение всего 1951 года противостоять германскому перевооружению, игнорируя события в Корее, – что, собственно, и подвигло Запад на этот путь, – наиболее очевидно проявилась в оценке московского КИ, осуждающего «провал» в информации, касающийся неофашистских организаций. Он отмечал, что «слишком мало информации получено от немецких друзей о неофашистских организациях, за исключением Брудершафта». Причина, по которой резко проявился интерес КИ к этим организациям, заключалась в том, что «в настоящее время часть этих неофашистских организаций выступает против ремилитаризации и за объединение Германии». Однако КИ никак не мог выяснить реальную позицию неофашистских кругов и «решить, могут ли их заявления быть использованы в интересах народной борьбы против ремилитаризации и за объединение Германии»[247]247
«Оценка информационной работы берлинской резидентуры, 1 апреля-30 июня 1951 г.», АСВР фонд 58286, т. 1, с. 14-31.
[Закрыть]. Советы жаждали заполучить высказывания из любого политического круга в Западной Германии, лишь бы оно было против НАТО, и не усомнились бы использовать заявления даже крайне правых.
Доклад КИ от 26 июля описывает желчный спор Аденауэра и бывшего генерала вермахта Хайнца Гудериана по поводу германского перевооружения. На вопрос Аденауэра, почему он не сотрудничает с Боннским правительством, Гу-дериан «выразил враждебное отношение к тем, кто нарушил клятву [участники антигитлеровского путча 20 июля 1944 г.]», и заявил, что политика Аденауэра приведет к «жертвоприношению германских вооруженных сил». Согласно тому же докладу КИ, в середине июня Гудериан посетил лидера Брудершафта в Любеке и поставил перед ним задачу поехать в Берлин и от имени Гудериана установить контакт с советскими органами[248]248
Доклад КИ №5/2/2716, 26 июля 1951 г., АСВР., с. 225-226.
[Закрыть].
Более конкретная озабоченность перевооружением Западной Германии выражена в докладе КИ от 2 октября 1951 года, в котором идет речь о статусе немецких частей обслуживания и охраны в американской и английской зонах. Эти части были добавлены к таким же частям, сформированным из перемещенных лиц из Восточной Европы. В дополнение к передаче боевых приказов немецким частям в американской зоне в докладе описываются принятые меры для укрепления дисциплины и ужесточенные условия службы в английской зоне. Аденауэру это было представлено как намерение союзников подготовить эти части для выполнения специальных задач на случай войны, мол, если «немцы возьмут на себя ответственность за эти части, мы приложим усилия для повышения их эффективности». Доклад этот документально более обоснован в описании растущей военной мощи Западной Германии, но тем не менее послан он был только заместителю министра иностранных дел Громыко и шефу ГРУ Матвею Захарову, а не членам Политбюро[249]249
Доклад №5680/i, 2 октября 1951 г., АСВР фонд 45513, т. 4, с. 139-142.
[Закрыть].
