Текст книги "Плоть и кости"

Автор книги: Джонатан Мэйберри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)

31

Чонг не двигался.

Жнец снова и снова взмахивал косой, разрезая воздух. С каждым взмахом он повторял мрачным голосом:

– Будете прятаться, сделаете только хуже. Тьма хочет забрать вас. Отдайтесь в ее власть и обретете красоту. Одно лишь прикосновение, и вы свободны. Свободны!

Чонг затаил дыхание.

Жнец прислушался к тишине и покачал головой:

– Сопротивление сделает боль невыносимой.

Со стороны было понятно, что жнец не понимал, где находится, он оборачивался, крича в разные стороны леса. «Это уловка, и не самая удачная, – подумал Чонг. – Ни один нормальный человек не попался бы на эту удочку».

И в этот момент второй человек вышел из леса на другом конце поляны.

Это был Картер. Его одежда была изорвана в клочья и забрызгана кровью, волосы спутались, а глаза горели безумным огнем.

«Он выглядит так, словно прошел через ад, – подумал Чонг. – И куда подевались Сара и Ева? И та девчонка, Бунтарка?»

Увидев Картера, жнец одобрительно кивнул:

– Отличный выбор, брат. Этот жнец воздаст тебе почести и подарит тьму, чтобы прекратить твои страдания и…

– Оставь свою болтовню, брат Эндрю. – Картер наставил на жнеца свой дробовик. – Меня все это не интересует. Я дам тебе шанс, потому что когда-то мы были друзьями. Брось косу и убирайся. Оставь меня и моих людей в покое.

– В покое? – Жнец, брат Эндрю, покачал головой, и Чонгу показалось, что на его лице отразилось искреннее сожаление. – На земле не осталось покоя, Картер. Тебе и твоим людям следовало бы это знать. Сколько твоих близких погибло от нападения серых бродяг? Твоя первая жена? Твой сын? Твоя сестра? Сколько еще должно погибнуть, чтобы ты понял, что земля больше не принадлежит человечеству?

– Не желаю это слушать.

– Нас призвали домой, брат, – настаивал Эндрю. – Святой Джон и матушка Роза указали нам путь.

– Они убийцы и запудрили мозги всем вам, кто верит в какого-то придуманного безумного бога и в проповеди сумасшедших. Они дурят вас этой чушью про тьму.

– Нет, – ответил Эндрю, – они открыли наши глаза и сердца правде.

– Какой правде? Вы только и делаете, что убиваете.

– Нет! – воскликнул Эндрю, и на его лице отразились обида и удивление. – Мы не убиваем. В этом мире не осталось места для убийств. Почему ты никак не можешь осознать, что серая чума не была вирусом или катастрофой? Это воля нашего бога. Как смерть первенцев в Египте в твоей Библии, Картер. Он простер свою длань, чтобы стереть ошибку под названием «жизнь».

– Ошибку? Нет ничего важнее жизни.

Эндрю покачал головой:

– Нет. Бог, истинный бог, пожелал, чтобы человечество избавилось от физической оболочки и обратилось во тьму. Такова была его воля, его план спасения всего живого.

Картер покачал головой:

– Чушь собачья. Это была всего лишь эпидемия, от которой погибли не все. Осталось еще много людей и…

– Личинки насекомых копошатся в гниющем трупе этого мира, – парировал Эндрю. – Каждый, кто дышит, нарушает волю Господа.

– Но ты-то, Эндрю, все еще коптишь небо.

Жнец положил ладонь на крылья, изображенные на груди.

– Жнецы – это святые служители нашего бога. Нас попросили остаться здесь и проводить последних заблудших, таких, которые подобно тебе отказываются поверить во тьму.

– Точно. Проводить, убивая их. Это настоящее сострадание с вашей стороны.

– Но это и есть истинное сострадание, Картер. – Он опустил косу на землю, и в его позе, движениях и манере разговора произошла явная перемена. Казалось, он вел себя по-приятельски. – Послушай, старик, когда мертвые восстали, я был рядом с тобой в самой гуще этого ада. Мы забрали с собой всех тех людей из Омахи. Построили Тритопс и начали новую жизнь.

– Точно, именно поэтому…

– Позволь мне договорить, – прервал его Эндрю. – Выслушай меня.

Картер вздохнул, поведя дулом дробовика:

– Только быстро.

Брат Эндрю кивнул:

– Мы с тобой выжили, когда множество других людей погибло, потому что были готовы к трудностям. Сколько уикендов мы провели за охотой и рыбалкой, прежде чем разразилась катастрофа. А помнишь годы в сражениях в песках Ирака и Афганистана? Мы научились выживать, Картер, и мы выжили… и помогли выжить многим людям.

Картер кивнул.

– Но ради чего? – спросил Эндрю. – Чего мы в результате добились? Что нам пришлось устроить ради этого? После первых нескольких недель, когда мы скрывались в старом торговом центре, мы решили, что нам повезло. Мы вообразили, что бог смилостивился над нами, верно? Но что произошло потом? В первую же зиму мы потеряли половину людей, которых спасли. Дизентерия, три эпидемии гриппа, туберкулез… этот список можно продолжать бесконечно. Болезни уничтожили больше людей, чем серые люди, и мы с тобой много где побывали и потому знаем, что так происходит повсюду. Помнишь Ошкош? Целое поселение вымерло от чумы. Настоящей бубонной чумы. То же самое произошло и с Бриджпортом, и кто знает, сколько еще городов постигла эта напасть? Похожая беда произошла и в Вайоминге. Каспер, Форт Уошейки, Арапахо – все они были уничтожены чертовым гриппом. Именно оттуда и пошла вторая волна серых людей. И не потому, что они сами перекусали друг друга, а военные сбросили ядерные бомбы. Миллионы людей умерли от плохой воды, испорченной пищи, инфекций, бактерий, паразитов. К тому времени, когда мы добрались до Айдахо, сколько людей у нас осталось? Лишь немногие из тех, кто начинал.

История, которую рассказывал Эндрю, подтвердила худшие предположения Чонга о мире за пределами заграждения, окружавшего Маунтинсайд. Девяти городам в Сьерра-Неваде повезло, что у них были отличный врач и фармацевт, которые знали, как изготавливать антибиотики. Отец Чонга часто говорил, что эти двое мужчин спасли больше народу, чем те, кто умел стрелять или обращаться с холодным оружием. Когда Чонг передал его слова Тому, тот полностью согласился.

– И что ты хочешь этим сказать, Эндрю? – прорычал Картер. – Ты намекаешь, что наша работа, проделанная за все эти годы, оказалась пустой тратой времени?

– Именно об этом я и говорю, брат, – откликнулся Эндрю. – Когда мы построили Тритопс и осели там, был ли у нас хоть один год без ужасной эпидемии гриппа? Удалось ли нам хоть раз собрать хороший урожай? Мы охотники, старик, но не фермеры. Конечно, у нас на столе регулярно бывала оленина и мясо кабана, но этого никогда не оказывалось достаточно. Даже наполовину. – Он перевел дух. – И сколько люди должны набивать себе шишки, прежде чем наконец осознать истину?

– И что это за истина?

– Единственная истина, которая имеет значение, – ответил Эндрю. – Мы вымираем, потому что это предопределено. Серая чума, голод, другие болезни, пожары и многое другое. Все это подобно эпидемиям Древнего Египта. Истинный бог явил нам свое лицо и зовет домой, Картер, предлагая свободу от рабства.

– Через убийство? – резко спросил Картер.

– Это не убийство, это эвтаназия, и она одобрена самим богом. Послушай, до эпидемии человечество, погрязшее в грехе и разврате, было подобно человеку, пожираемому раком, мучительно умирающему и молящему об облегчении. И наш бог услышал, Картер. Разве ты не видишь? Наш бог. Когда твой Бог отвернулся от тебя, истинный бог услышал. Эту истину открыли нам святой Джон и матушка Роза. Труд жнецов – святое дело. Через нас бог желает милостиво положить конец боли и мучениям. – Эндрю покачал головой. – Как ты можешь говорить мне, что мы, каждый день окруженные этой природой, которая каждый проклятый день пытается нас уничтожить, все равно должны продолжать жить и страдать?

– Ты безумец. Как и все вы.

– Неужели? Подумай об этом, Картер. Подумай, сколько людей присоединилось к жнецам с тех пор, как святой Джон начал распространять истину. Тысячи. Целые армии с запада. Скорее всего, сейчас таких, как мы, гораздо больше, чем тебе подобных. Это не помешательство двух человек, – сказал Эндрю. – Люди уже знают, что жизнь на земле закончена. Они знают. Когда они слушают святого Джона, то не думают, что это что-то плохое. Они испытывают облегчение. Вот в чем истина, брат. Люди просто устали от борьбы, они поняли, что возможности победить больше нет. Только не здесь, пока они все еще находятся в ловушке плоти.

Но Картер покачал головой:

– Мне плевать, сколько народу присоединилось к вам, Эндрю, я считаю, что, если бог говорит, что причинять вред людям, убивать их – это правильно, если он требует убить мою маленькую дочь, тогда этот бог лжец. И вся ваша истина – ложь.

Печаль омрачила лицо брата Эндрю. Он глубоко и устало вздохнул.

– Я попытался, Картер, – грустно сказал он. – Потому что нас многое связывает, потому что мы были как братья. Поэтому я и попытался.

Картер направил дробовик в лицо Эндрю.

– Конечно, и только потому, что мы были друзьями, я дам тебе шанс, Эндрю. Бросай косу и убирайся ко всем чертям, и будем считать, что этого разговора не было.

Но жнец печально покачал головой:

– Готов поспорить, у тебя не осталось патронов. А иначе ты подарил бы мне тьму.

Картер упер дробовик в плечо.

– Хочешь выяснить?

– Да, – серьезно ответил жнец. – Я хочу умереть. Ты еще этого не понял? Так что или нажимай на курок, или присоединяйся к нам.

– Я увожу свою семью подальше отсюда. И тебе не придется больше о нас беспокоиться.

– Куда?

– Туда, где вы нас не достанете. В безопасное место.

– А почему бы не сказать, как называется это место? Или ты боишься произнести вслух слово «Убежище»?

Даже с того места, где он затаился, Чонг услышал испуганный вздох Картера.

– Да ладно, приятель, неужели ты думал, что мы не знаем про твои поиски Убежища? Мы знаем, что с тобой сестра Маргарет. Наши разведчики видели ее. Есть только одно место, куда она могла бы увести тебя и спрятать от нас.

– Нет, ты ошибаешься, мы идем на юг. Кроме того… нет никакого Убежища, – ответил Картер, но даже Чонг почувствовал, что его голосу не хватает убедительности.

Брат Эндрю фыркнул:

– Как такой умный парень, как ты, может доверять кому-то вроде сестры Маргарет? Она предала родную мать, своих людей. Почему же ты думаешь, что она не предаст тебя?

– Мы ей верим. Все это время Бунтарка защищала нас.

«Бунтарка, – подумал Чонг. – Она связана со жнецами?»

– Защищала вас? – Эндрю расхохотался. – Ты считаешь, что она делала именно это? Скажи, Картер, она и в самом деле рассказывала тебе об Убежище? О том, что это такое? Или же повторяла старую как мир байку о том, что это место, где все уставшие путники смогут обрести покой?

Картер промолчал.

– Что ж, позволь мне открыть тебе глаза – сестра Маргарет не в себе. Она безумна в самом прямом смысле этого слова. – Эндрю покачал головой. – Я знаю об Убежище. Знаю, что там происходит, Картер, и поверь, что тьма, которую я предлагаю тебе, – это истинная милость. Я даю тебе шанс стать свободным, а не провести остаток своих дней в Убежище, как раб.

– Ты даже не знаешь, о чем говоришь.

– Я все еще жду, – ответил Эндрю. – Но мое терпение не безгранично.

Картер внимательно смотрел на него, и Чонг заметил сомнение, промелькнувшее на его лице, но затем в глазах мужчины вспыхнул гнев. Слепая ярость.

– Убирайся к дьяволу, – процедил Картер.

Брат Эндрю вздохнул.

– Да будет так, – сказал он. – Танатос милосерден и примет тебя во тьму даже с богохульством на устах.

А затем в чаще леса что-то ослепительно блеснуло, и Картер вскрикнул и пошатнулся. Его палец нажал на курок, и раздался сухой и бесполезный щелчок, подтверждая догадку жнеца. Дробовик выпал из рук Картера, и он рухнул на колени.

В это мгновение Чонг увидел, что ранило мужчину.

Стрела.

Она вылетела из чащи за спиной у Чонга и вонзилась между лопатками Картера.

– Нет… – выдохнул Картер.

Но ответом стало ужасное «да», когда вторая стрела вонзилась в спину Картера рядом с первой.

Последнее, что сумел произнести Картер, было:

– Ева.

И упал ничком.

Забыв обо всем, чему его учил Том, Чонг завопил:

– Нет!

Жнец с косой резко обернулся в ту сторону, где затаился Чонг.

И улыбнулся.

32

Бенни и Никс среагировали одновременно: она вскинула пистолет, а Бенни поднял меч. Жнец шагнул к ним навстречу. Похоже, у него не было оружия, но Бенни не хотел рисковать.

– Не подходите, мистер, – предупредил Бенни.

Незнакомец остановился, разглядывая их холодными, проницательными глазами.

– Никс, – сказал он.

Никс вздрогнула.

– Что? Откуда вы знаете мое имя?

– А ты – это она? – спросил мужчина. На его лице промелькнула едва заметная улыбка.

– Гм…

– Ты пришла поделиться с нами? – спросил жнец. – Ты пришла помочь своим детям поделиться тьмой с еретиками?

– Ух… – пробормотал Бенни, – что?

– Ты разделила свой дар со многими?

– Какой… дар? – спросил Бенни, хотя чувствовал, что не хотел бы услышать ответ на этот вопрос.

Незнакомец нахмурился:

– Дар тьмы. О каком еще даре может идти речь?

– Бенни… – предупредила Никс. – Надо убираться отсюда.

Незнакомец сделал еще один шаг им навстречу. Он все еще был вне досягаемости для нападения, но Бенни держал меч наготове, собираясь в любой момент дать отпор.

– Какие вы красивые дети, – произнес мужчина мягким голосом, напоминавшим тихий шелест песка в песочных часах. У Бенни побежали мурашки по коже. – Вы не побоялись прийти в лес, взяв с собой оружие из старого мира, чтобы поделиться с еретиками даром тьмы.

– Нет… – едва слышно пробормотала Никс. Ее лицо побледнело, даже веснушки поблекли. Лишь розовый шрам выделялся на ее щеке.

– Почему ваши люди охотятся за семьей Евы? – спросил Бенни.

– Ева? – спросил жнец, слегка улыбнувшись. – Ева умерла на заре мира в высохших объятиях Адама. Предатель Каин похоронил их в пыли за воротами Эдема. Именно так сказано в ложной библии.

– Ладно, – мягко произнес Бенни. – Отлично. Именно этой информации нам и не хватало. Спасибо за помощь, мужик.

Мужчина коснулся ладонью ангельских крыльев на груди.

– Неужели вы не знаете меня, божественные? Я святой Джон, рыцарь Клинка, первый из ваших жнецов, наставник и страж вашей паствы. Именно благодаря мне вам удалось открыть первые красные врата в плоти неверных. Благодаря моей руке, моим клинкам вам удалось выпустить тьму из этого мира страданий в бесконечный покой пустоты.

Он обернулся и указал на север, откуда из лесной чащи еще доносился едва различимый рев квадроциклов.

– Мы призваны в этот больной мир, но призваны предлагать бесценные дары всем разбросанным по земле детям ложного и падшего бога, – сказал святой Джон. – И мы очень ответственно подходим к своей миссии. Мы одарили тьмой многих… ах, очень многих. Вскоре мы полностью избавим эти земли от богохульников. Физический мир принадлежит серым бродягам. А дети плоти призваны соединиться с вечной тьмой. Такова воля нашего истинного бога, Танатоса, слава его тьме.

Бенни и Никс во все глаза смотрели на него. Бенни не представлял, как на все это отвечать.

– Откуда вы знаете мое имя? – снова спросила Никс.

Святой Джон продолжал:

– Вместе мы увидим, как тишина и тьма облекут этот мир в сияние чистоты и вечного покоя. Скажи мне, святейшая, поэтому ты здесь? Поэтому ты приняла физическое обличье и явилась сюда со своим рыцарем? Вы здесь, чтобы поддержать своих избранных жнецов?

– Вы… сумасшедший? – спросил Бенни. – В этом дело? Просто я хочу понять, как мне с вами разговаривать.

– Послушайте, – сказала Никс. – Я не понимаю, откуда вы знаете мое имя и за кого нас принимаете, но мы не имеем к этому отношения. Мы всего лишь дети, путешествующие в этих местах. Мы лишь ненадолго встретились с Картером и…

Но мужчина пропустил ее слова мимо ушей. Он сделал еще один шаг им навстречу, не сводя с них пристального взгляда.

– Вы не с Картером, и я это отлично вижу. Вы говорите, что вы дети, но, глядя в ваши глаза, я ощущаю, что тьма уже завладела вашими душами. Вы ангелы тьмы, даже если все еще одеты как дети еретиков. Вы жнецы одиноких полей. Я вижу это по вашим глазам. Вы уже многих одарили благословением тьмы. Очень многих.

Бенни вдруг ощутил, как что-то шевельнулось у него в душе. Дар тьмы. Он понятия не имел, какую религию исповедовал этот человек, но прекрасно понимал, что означала эта тьма.

Смерть.

Но как смерть могла стать даром? Какой смысл это могло иметь в мире, где жизнь была редким и бесценным сокровищем?

Но в то же время его встревожило, что этот безумец как-то догадался, что они с Никс убивали людей. С той ужасной ночи, когда погибла миссис Райли, Никс и Бенни пришлось поучаствовать в нескольких кровавых стычках, сначала с шайкой Чарли Кровавого Глаза, а затем с головорезами проповедника Джека в Геймленде. Они пролили много крови и хотя понимали, что убитые ими люди были злодеями, это плохо помогало справляться с ночными кошмарами. Они не могли забыть, что убивали живых людей. Эта правда оставила неизгладимый след в их душах, и никакая справедливость ничего не могла изменить.

И этот человек сумел это разглядеть.

Как? Кто он такой?

«Бегите, – снова услышал Бенни голос Тома, – бегите подальше от него. Немедленно!»

– Вы пришли, чтобы позволить тьме забрать вас? – Произнеся эти слова, мужчина снова улыбнулся странной, едва заметной улыбкой. Казалось, его нисколько не пугали пистолет Никс и меч Бенни. – Тьма жаждет забрать вас. Тьма жаждет забрать всех нас. Вы не согласны?

– Гм… нет? – неуверенно ответил Бенни. – Спасибо, но не сегодня.

Глаза святого Джона засверкали странным огнем, словно он прочитал мысли Бенни. Бенни подумал, что, возможно, причина кроется не только в безумии этого человека. Здесь явно было что-то еще. Он никогда раньше не сталкивался с подобными вещами, и его сковал леденящий ужас. В глазах этого человека сверкала абсолютно фанатичная вера. Не обычное благочестие, которое Бенни видел у странствующих монахов вроде брата Дэвида, и не отчаянная надежда, всегда светившаяся во взгляде пастора Келлога из его родного городка. Нет, здесь было нечто совершенно иное. Что-то вроде безумия. И, похоже, этот человек вел внутренний диалог с тем, что видел только он. С богами? С монстрами?

После того как они покинули Геймленд, Чонг процитировал Бенни отрывок из трактата немецкого философа Ницше, написанный более века назад: «Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому не стать чудовищем». Чонг произнес эти слова, когда они вчетвером возвращались с могилы Тома, а за спиной у них клубился столб из пыли, дыма и пепла, оставшихся от Геймленда. И еще: «Если долго вглядываться в бездну, то бездна начнет вглядываться в тебя».

Тогда при одном воспоминании об этих словах Бенни становилось не по себе, и теперь он снова ощутил неприятный холодок, пробежавший по спине, потому что эти слова как нельзя лучше отражали то, что он видел перед собой. Этот мужчина, абсолютно незнакомый человек и абсолютный безумец, судя по всему, слишком долго вглядывался в бездну. С невероятной ясностью Бенни ощутил это, потому что из глаз этого человека на него словно смотрела бездна. Бездонная пропасть ужаса и смерти. Все эти мысли пронеслись в его голове за долю секунды.

Где-то в лесу, за спиной у них, снова послышались крики. Голоса Бунтарки и Сары. А затем рев преследовавших их квадроциклов.

Святой Джон с серьезным видом кивнул Никс.

– Никс, – произнес он, его взгляд сделался мечтательным, – дочь Хаоса, матерь Тьмы и Света. Матерь Судьбы, Сна, Смерти, Раздора и Боли. Милая матерь всех теней.

Краем глаза Бенни заметил, что пистолет дрожит в руке Никс.

Святой Джон произнес:

– Пожалуйста… прости мне мою слабость, но умоляю, ответь, ты это она? Это матушка Роза позвала тебя из тьмы, чтобы поддержать нас в этот трудный час?

– Послушайте, лучше отстаньте, – предупредила Никс, сжав пистолет обеими руками. – Не знаю, о чем вы, но нам не нужны неприятности.

– Неприятности? – Мужчина выглядел удивленным. – Тебе единственной не стоит опасаться меня или кого-то из наших людей. – Он неожиданно улыбнулся, и на мгновение эта улыбка выглядела искренне счастливой.

Никс откашлялась:

– Мистер, я не понимаю, о чем вы говорите. Вы нас с кем-то перепутали. И мы никак не связаны с тем, чем вы здесь занимаетесь, и не хотим иметь с этим ничего общего. Мы просто хотим уйти, хорошо? Не пытайтесь помешать нам или преследовать нас, или, клянусь богом, я вас застрелю.

Человек, называвший себя святым Джоном, кивнул в ответ, словно Никс сказала нечто, что он понимал и считал правильным:

– Да, да, богиня, я понимаю, что это твое право – дарить тьму, и приветствую твою благодать всем сердцем. Я жнец и принадлежу тебе телом и душой до того мгновения, пока тьма не поглотит всех нас! – Его странные слова звучали словно церковная молитва, и кожа Бенни снова покрылась мурашками. – Убей меня сейчас, или пойдем со мной сеять тьму среди язычников. – Он обвел рукой поле. – А затем я почту за великую честь преклонить перед тобой колени и принять твой дар. Пулю, кинжал… не важно, ведь все это путь к благодати.

– Никс, – осторожно произнес Бенни, – пойдем.

Они осторожно попятились от святого Джона. Поначалу он улыбался, думая, что они собираются увлечь его в поле, чтобы осчастливить нападением, но, заметив, что Никс и Бенни всего лишь пытаются отдалиться от него, он изменился в лице. Выражение радостного ожидания и счастливая улыбка сменились недоумением.

– Святейшая, – воскликнул святой Джон, – куда же ты?

– Подальше отсюда, – ответила Никс, – и от тебя, извращенец.

И стоило ей произнести эти слова, как Бенни понял, что это была ошибка.

Ужасная ошибка.

Недоумение на лице жнеца исчезло, уступив место ледяной ярости, черты его лица заострились.

– Ты не она, – прорычал святой Джон низким, ужасным голосом. Его бледное лицо покраснело, а темные глаза вспыхнули диким огнем. – Ты похитила имя моей богини и осквернила ее святой лик.

Он плюнул на землю.

– Я и не говорила, что я это она.

Бенни потянул ее за руку:

– Никс, пойдем.

– А ты, мальчишка, – проревел святой Джон, – ты проклял сам себя, произнеся ее святое имя, и сделал это в присутствии святого из Церкви Тьмы, священной обители, созданной ее сыном. Нет такого пламени в аду, чтобы очистить душу твою от этого богохульства.

– Эй, послушай меня, приятель, – огрызнулся Бенни, – мы ничего не оскверняем и не хотим кого-то оскорбить. Но если это выглядело именно так, то мы просим прощения. Как она уже сказала, мы не те, за кого ты нас принял, поэтому просто хотим уйти. Притворись, что никогда нас не видел. Иди дальше и занимайся своими делами, а мы исчезнем из твоей жизни и…

Святой Джон снова гневно плюнул в их сторону и угрожающе шагнул им навстречу, сжав кулаки.

– Откуда вы взялись? Вы разведчики из Убежища? – Он оскалился, его глаза злобно пылали. – Я прав, не так ли? Вы считаете, что можете шпионить за святыми детьми моего бога, чтобы заманить нас в ловушку?

– Я все еще не понимаю, о чем ты, дружище, – ответил Бенни, – и мы все-таки уходим. Пока.

– Вы всего лишь жалкие личинки, – презрительно ухмыльнулся святой Джон. – Неужели вы думаете, что сможете скрыться от нас в Убежище? Неужели возомнили, что оно устоит перед нашей силой? Мы – кулаки бога на земле.

– Да все, что угодно, – откликнулся Бенни.

– Убежище падет, как пали остальные города, рассыплется в прах, как любое зло. Жнецы распахнут все красные врата и зальют его улицы кровью. Вы не сможете отмахнуться от воли истинного бога Танатоса, слава его тьме.

Святой Джон запустил пальцы в складки своей мешковатой рубашки и извлек два кинжала. Он сделал это так быстро и ловко, что клинки появились в его руках словно по волшебству. Бенни довелось видеть много воинов, искусно владеющих кинжалами: Тома, Соломона Джонса, Салли Два Ножа и других, и он сразу понял, что этот человек – настоящий профессионал.

Никс тоже это поняла и, мгновенно перестав пятиться, широко расставила ноги, заняв позицию стрелка.

– Ну-ка без глупостей, – предупредила она. И ее голос совсем не был похож на голос пятнадцатилетней девочки. Бенни понял, что она не шутит.

Жнец не двинулся с места, но направил на них один из кинжалов.

– Вы еретики и богохульники, и от имени великого Танатоса, слава его тьме, я проклинаю вас. Слышите меня? Достаточно ли у вас мозгов, чтобы понять, что пасть ада уже распахнулась, чтобы принять вас? Пусть обрушатся на вас боль и страдания, потери и несчастья. Никогда вам не испытать любовь и не обрести покой. Вы проживете долгие годы, зная, что тьма никогда не примет вас и не одарит свободой и успокоением. Клянусь именем нашего истинного бога.

– Я не хочу тебя убивать, – произнесла Никс, – но если ты попытаешься причинить нам вред, прострелю тебе ногу.

Ее голос и руки дрожали, но Бенни не сомневался, что она спустила бы курок, если бы потребовалось.

Святой Джон внимательно взглянул на Никс.

– Да будет так, – мягко произнес он и медленно убрал кинжалы в ножны. А затем закатал рукав, обнажив левую руку, и длинным острым ногтем на большом пальце правой руки сделал глубокий надрез на коже. Кровь, казавшаяся почти черной в тени деревьев, хлынула из раны. Жнец испачкал в крови кончики пальцев, плюнул на них и взмахнул рукой в сторону Бенни и Никс. Капли крови не долетели до них, но, похоже, мужчине в черном было на это наплевать. Его лицо ликующе сияло, словно он только что воплотил свои угрозы в реальность. – Да будете вы жить долго, – яростно закончил он, словно это было самое страшное, что один человек мог пожелать другому.

А затем святой Джон, рыцарь Клинка, отвернулся и скрылся в тени за высокими деревьями, растаяв, словно ночной кошмар.

Бенни так и остался стоять с поднятым мечом, а Никс по-прежнему сжимала в руках пистолет. Оба открыли рты от удивления.

Птицы и обезьяны затихли в ветвях деревьях, и лес вокруг словно затаил дыхание. Капли крови блестели на трепещущих листьях. Никс опустила пистолет, ее била сильная дрожь. Бенни обнял ее за плечи, но чувствовал, что и сам дрожит и не сможет как следует утешить ее.

– Что это было? – выдохнула Никс, ее голос звучал еле слышно. Она аккуратно поставила курок на предохранитель и засунула пистолет в кобуру. – Серьезно… что здесь только что произошло?

– Я… я не знаю, – признался Бенни.

– Неужели я спровоцировала его? Я все только испортила?

– Нет, – солгал Бенни. – Не думаю.

Они попятились от того места, где незнакомец – жнец – только что стоял. Пройдя несколько шагов, они вдруг развернулись и сломя голову помчались прочь.