Текст книги "Плоть и кости"

Автор книги: Джонатан Мэйберри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)

61

Чонг долгое время качался на волнах необъятного океана боли.

Часы, дни, недели… возможно, годы.

Время больше не имело смысла.

А затем он услышал голос:

– Ты живой, парнишка?

– Не называй меня… парнишкой, – хрипло пробормотал Чонг.

– Я хочу, чтобы ты проснулся, – сказала Бунтарка. – Нам надо поговорить.

Чонг медленно открыл глаза. Он лежал на здоровом боку, и ему пришлось приподняться и взглянуть через плечо на Бунтарку, сидевшую на корточках рядом с ним. Она разглядывала рану в том месте, где стрела вышла из тела. Когда Чонг бросил взгляд на то место, где стрела вонзилась в его бок, то увидел лишь черно-красное месиво ожога.

Он знал, что рана будет болеть, и боль действительно беспокоила его. Кожа вокруг ожога опухла и покраснела. Чонг ощущал жар, словно пламя раскаленного клинка разошлось по всему телу. Пот лил с него ручьем.

– Я паршиво себя чувствую, – сказал он.

Бунтарка несколько раз глубоко вздохнула.

– Ну, вот в этом все и дело, – начала она. – Возможно, у нас проблема.

– Правда? Проблема? – Он вскинул бровь. – Что-то серьезнее, чем стрелы, ожоги, армия убийц и конец света?

Но она не улыбнулась.

– Бунтарка?..

Вместо ответа она взяла наконечник, который сумела открутить от стержня стрелы. Понюхала его и еще больше помрачнела. А затем взяла колчан и принялась изучать наконечники, пропитанные чем-то черным.

– О черт… – прошептала она.

– В чем дело? – спросил Чонг. – Что-то не так? Это яд?

Бунтарка обошла его и опустилась на корточки так, чтобы он мог видеть ее лицо. В ее глазах застыл страх, она напряженно поджала губы.

– Это яд? – повторил Чонг.

– Нет, – едва слышно откликнулась она. – Не думаю, что нам настолько повезло.

– А что тогда? Рана выглядит не так уж плохо.

– Ты не видишь ее с другой стороны. Кожа вокруг раны выглядит очень странно. Она почернела, и от нее начинают расползаться темные изогнутые линии.

– Боже, – воскликнул Чонг, ощутив подступающую панику. – Это заражение крови! Ты хочешь сказать, что у меня заражение крови?

Немного помолчав, Бунтарка ответила:

– Думаю, это кое-что другое. Эти линии черные, а не красные.

– Но…

– У тебя жар… но кожа ледяная на ощупь.

– Значит, у меня шок. У тебя есть что-то вроде одеяла или…

– Нет, – ответила она. – Это не шок. Думаю, мы заработали кое-что другое. И, возможно, не сумеем с этим справиться.

– Что это значит?

– Эта черная липкая мазь, которой смазаны наконечники стрел? – Бунтарка поднесла стрелу к его носу. – Скажи, чем пахнет?

Чонг пристально посмотрел ей в глаза. В ее взгляде застыла обреченность, и потому он помедлил, прежде чем взять стрелу. Но не торопился обнюхивать ее.

– Ты ведь уже знаешь, в чем дело, – тихо сказал он. – Не так ли?

Бунтарка кивнула.

Чонг на мгновение закрыл глаза. Но вместо блаженной темноты вокруг тут же заплясали ярко-красные молнии, освещавшие мрак, опустившийся на его душу.

А затем он открыл глаза и осторожно понюхал стрелу. И почувствовал то же, что и Бунтарка.

– Нет! – воскликнул он, словно повторив ее слова. Но от такого нельзя было просто отмахнуться.

Бунтарка промолчала.

– Зачем… зачем кому-то делать такое? – в отчаянии спросил Чонг.

– А ты как думаешь?

Ответ был очевиден, но Чонгу потребовалась вся выдержка, чтобы произнести эти слова.

– Значит… если кого-то даже несерьезно ранят такой стрелой… этот человек… он…

У него не осталось слов.

Бунтарка вздохнула и уселась на пол, убрав колчан подальше от Евы.

Но запах преследовал Чонга. Теперь он точно знал, что это и почему он напоминал маскировочный кадаверин.

Лучник окунал свои стрелы в зараженную плоть живых мертвецов.

И теперь эта инфекция начинала медленно сжигать тело Чонга.

62

– Достопочтенный! – завопила сестра Эми, выбегая из леса.

Святой Джон и брат Питер обернулись и остановились, чтобы подождать ее. Эми задыхалась от быстрого бега и, упав на колени, принялась неистово целовать красные повязки, привязанные к их ногам.

Немного отдышавшись, сестра Эми рассказала, как выследила рейнджера Джо и видела, как он спас светловолосую девушку, зашил ее раны, а потом разговаривал с ней. А самые интересные подробности она приберегла напоследок.

Святой Джон выслушал ее, а когда Эми умолкла, в его глазах вспыхнул огонек.

– Девять городов, – пробормотал он. – В Центральной Калифорнии?

– И нет охраны, – задумчиво вымолвил брат Питер. – Оставаясь в горах, они, видно, решили, что больше нечего бояться, кроме бродячих серых людей.

– Судя по словам этой девчонки, – добавила сестра Эми, – они верят, что за их забором простирается голая и бесплодная пустыня.

– Как глупо! – воскликнул святой Джон. – И как высокомерно.

Он обернулся и посмотрел на северо-запад, словно способен был видеть сквозь расстояние.

– Девять городов, – ласково произнес он.

63

– Лучше здесь не задерживаться, – сказал Бенни. – Давай оглядимся и сделаем ноги, пока эти жнецы не вернулись. Нам еще надо найти Лайлу и Чонга. Они же ничего не знают об этом безумии.

Никс что-то неопределенно проворчала и снова принялась обыскивать ящички и шкафчики в кабине.

Через несколько мгновений Никс распахнула один из шкафчиков и тут же отпрыгнула, когда оттуда посыпался ворох бумаг, карт и журналов. Из этого хаоса с пронзительным писком выпрыгнула мышь и скрылась в крошечной щели на панели управления. Присев на корточки, Бенни начал рыться в бумагах. А Никс принялась разворачивать карты.

Бенни заметил планшет, свисавший с крючка внутри шкафчика, к которому была прикреплена стопка бумаг. Он осторожно достал его и принялся просматривать страницы, надеясь отыскать разгадки тайн, окружавших их в последнее время.

Но от того, что он обнаружил, у него пересохло во рту и сердце застучало, словно копыта испуганной лошади, уносившейся вдаль.

– Никс! – прошипел он. – Боже… ты только взгляни на это.

– Что?.. – Она осеклась, начав читать.

Прочитанное потрясло их до глубины души.

МАКРЕДИ, МОНИКА А. ДОКТОР МЕДИЦИНЫ / ПОЛЕВЫЕ ЗАПИСКИ

Надежда-1 / под управлением майора Санчо Руиса.

Дата: Декабрь 2, 14. Арканзас.

Данные наблюдения: образцы, собранные на тихоокеанском северо-востоке, представлены ожившими особями, демонстрирующими общие и специфические поведенческие качества. Они были выделены в несколько групп:

B1: Восставшие особи, соответствующие всем известным описанным примерам вплоть до 7/22/13. Это стандартные «медленные мертвецы». Все исследованные в полевых условиях объекты уложились в предполагаемый диапазон от 2.1 до 3.6 по шкале Шелдона.

Образцы: 26 (маркированы желтым)

B2: Умеренно подвижные восставшие особи («быстрые ходячие») соответствуют впервые описанному поведению подобных особей, сделанному полковником Г. Дитрихом в Тулсе, штат Оклахома, в июле прошлого года. Образцы биопсии находятся в сухом льду, контейнер № 101. Исследование этого типа особей в полевых условиях помещает их в диапазон от 4.4 до 5.1 по шкале Шелдона.

Образцы: 4 (маркированы голубым)

B3: Чрезвычайно подвижные восставшие особи («бегуны»). Это абсолютно новая классификация, однако подтверждающая отчеты независимых исследователей, датируемых 14.09.14 и позже. Объекты демонстрируют значительное увеличение двигательной активности и скоординированный бег на небольшие расстояния. Чувствительность значительно повышена. Отдельные тесты и наблюдения в полевых условиях свидетельствуют о том, что образцы находятся в диапазоне от 6.5 до 7.5 по шкале Шелдона. Если результаты будут подтверждены и в дальнейшем, то перед нами первые случаи превышения выжившими особями показателя 5.3.

Образцы: 2 (маркированы зеленым)

Приложение: два из собранных образцов – единственные выжившие во время последних семи тестов. Остальные образцы были уничтожены во время попыток схватить их. Из (пока еще) неподтвержденных наблюдений оказалось, что, вероятно, существует как минимум еще четыре отдельных подгруппы вида B3.

B3/A: Эти восставшие особи способны преодолевать препятствия, включая случайные преграды, перемещаться по коридорам, лестницам и т. д. Однако это возможно лишь в том случае, если препятствие статично. Также эти особи не способны избегать препятствий, внезапно возникающих на их пути. Существует явная несогласованность во времени между восприятием и реакцией.

B3/B: Эти восставшие особи оказались способны не только преодолевать препятствия, но и продемонстрировали устойчивую способность избегать дополнительных помех, с переменной скоростью возникающих на их пути. ПРИМЕЧАНИЕ: Один такой образец уклонился от камня, брошенного ему в голову, и попытался перепрыгнуть через тележку для покупок, которую подтолкнул к нему один из военных в нашей группе. Попытка не удалась, и впоследствии он был ликвидирован нашим бойцом.

B3/C: Один из наблюдаемых образцов продемонстрировал огромное количество радикальных поведенческих перемен. Он преодолевал препятствия и сумел избежать столкновения со многими объектами, брошенными у него на пути или в него. Кроме того, он продемонстрировал поразительную способность использовать простые инструменты. Несколько раз во время своего забега он хватал камни и палки, пытаясь использовать их в качестве палицы, а также метнул (безуспешно) камень в одного из наших бойцов.

B3/D: Этот образец больше всего меня беспокоит. Официальные исследования не проводились, но этот образец научился усваивать некоторые поведенческие особенности, в частности проявил склонность к хитрости и уловкам. Он спрятался за перевернутой машиной, дожидаясь момента, когда боец пройдет мимо, и напал на него, сильно укусив. Пока другие бойцы преследовали его, образец дважды прятался и дважды менял темп, имитируя поведение медленных ходячих. В результате еще двое бойцов получили укусы. И хотя раны были поверхностными, инфекция распространилась. В свете того, что официального исследования не было проведено, я затрудняюсь классифицировать эти подтипы по шкале Шелдона. Однако доктор Хан и майор Дитрих единогласно предполагают, что по шкале Шелдона темперамент этих особей находится в пределах показателя 8. Если они правы и это не случайность, то нам грозит катастрофа.

ПРИМЕЧАНИЕ 1: Все три укушенных бойца вышли из строя в течение 72 часов.

ПРИМЕЧАНИЕ 2: Двое из трех восстали.

ПРИМЕЧАНИЕ 3: Один из восставших (младший капрал Хершел Коэн) проявил поведенческие особенности, свойственные классическому медленному ходячему.

ПРИМЕЧАНИЕ 4: Один из восставших бойцов (рядовой Закери Блум) проявил качества, свойственные типу B2.

ПРИМЕЧАНИЕ 5: Старший сержант Линда Черковски в течение сорока восьми часов находилась под постоянным наблюдением, но так и не восстала. Образцы ее крови, результаты биопсии тканей и клеток мозга были собраны и заморожены на хранение в контейнере № 119.

Заключение:

Думаю, вопрос о том, мутировал ли вирус «Жнец», можно закрыть.

Нам удалось выделить чистейшие образцы бактерий, и мы начнем тщательно их изучать, как только вернемся в Убежище.

Секвенсор на базе Надежда-1 снова вышел из строя, и потому нам не удалось выделить ДНК ни основной бактерии, ни мутировавших образцов. Однако становится понятно, что «Жнец» продолжает мутировать. В связи с этим невозможно точно выяснить, какое количество штаммов вируса активно среди восставшего населения.

Я снова хотела бы поднять вопрос об отмене запрета на общение. Без открытых обсуждений с колониями выживших мы никогда не сможем собрать необходимую информацию. Мы просто не обладаем достаточными сведениями, а они необходимы, чтобы вычислить места сосредоточения и распространения новых штаммов вируса «Жнец».

Я серьезно озабочена выявленными нами подгруппами типа B3. Возможно, мутируют только те, кто восстал совсем недавно? И если нет, существует ли вероятность, что инфекция может мутировать у ныне существующего населения из группы B1 – медленных ходячих? Если так, сомневаюсь, что нам удастся пережить катастрофу подобного масштаба.

Я считаю, что мы должны создать дополнительные исследовательские группы до конца января. Чем раньше мы подтвердим информацию и соберем новые сведения, тем лучше.

Постскриптум: У нас есть донесения, однако еще не проверенные нашими специалистами, о том, что восставшие сбиваются в группы. Это кажется невероятным, но в свете других радикальных перемен я полагаю, что будет не лишним проверить и эти сведения. Вероятно, лучше всего с этой задачей справятся капитан Леджер и его рейнджеры.

На этом записи не заканчивались, но Бенни и Никс прервали чтение, понимая, что необходимо осмыслить информацию.

– Капитан Леджер? – воскликнул Бенни. – Эй, я же знаю его… в смысле, у меня есть зомби-карта с его изображением.

Никс ничего не ответила. Покачнувшись, она закрыла глаза, ее колени подкосились, и она стала оседать на пол. Бенни успел схватить ее за руку и удержать от падения.

– Эй! Никс, что случилось?

Она покачала головой. Слезы градом катились по ее щекам.

– Это все на самом деле, – бормотала она. – Самолет… другие люди. Мир не… не…

Она обвила Бенни руками за шею, уткнулась ему в грудь и разрыдалась.

Бенни растерянно обнял ее, позволяя выплакаться. А Никс не переставала повторять:

– Это все на самом деле… на самом деле.

64

Святой Джон и брат Питер сидели в грязи на корточках рядом с огромным мужчиной. У этого гиганта была густая каштановая борода и железные мускулы сталевара, которым он был в юности.

Теперь этот человек, лежа на земле, вопил во все горло и с каждым воплем отдавал по капле свою силу святому и первосвященнику Церкви Тьмы. Красные врата были распахнуты по всему его дрожащему телу. Напускная храбрость, презрение и упорство покинули его.

Этот человек, брат Эрик, был одним из самых преданных соратников матушки Розы. Дьякон, пользовавшийся большим авторитетом среди жнецов. Близкий друг брата Симона и брата Алексия. Наперсник ее святейшества.

И, к несчастью для себя, он знал, что задумала матушка Роза.

Когда-то он был безгранично предан ей и слишком силен, чтобы кто-то заставил его выдать даже самый незначительный секрет, теперь же он умолял, чтобы его выслушали.

Святой Джон встал и отвернулся от вопящего мужчины.

– Он рассказал все, что может нам пригодиться, – тихо произнес он. – Он расплатился за свои грехи, и теперь тьма жаждет встречи с ним. Проводи его.

Брат Питер взглянул на кинжал, зажатый в руке, и подавил разочарованный вздох. Однако он никогда не ставил под сомнение приказы святого. Четким взмахом руки он оборвал пронзительные крики.

– Слава тьме, – пробормотал он, вытирая клинок пучком травы. А затем поднялся и подошел к святому. – Я скорблю, что тебе причинили боль.

Святой Джон покачал головой:

– Я уже давно подозревал об этом предательстве. И выплакал все слезы.

Но брат Питер все равно заметил, как заблестели глаза святого. И это наполнило его жгучей яростью, пожаром, разгоравшимся в его душе. Ему была невыносима мысль о том, что кто-то посмел навредить этому возлюбленному слуге их общего бога. Он готов был на все, что угодно, лишь бы избавить этого святого человека от боли.

Однако его тоже терзали сомнения.

– Достопочтенный, – начал он. – Эта зараза проникла в самое лоно Церкви Тьмы.

– Да. И разъедает его изнутри.

– Как нам с ней справиться?

Святой Джон взглянул на окровавленный нож в своей руке. Красная капля упала с кончика лезвия, распластавшись на зеленом листке.

– Матушка Роза считает, что победа ожидает ее за стенами Убежища. – Он махнул рукой, словно отгоняя муху. – Пусть получит его.

– Но…

– Пускай возьмет своих «избранных», Питер. Пускай вырежет заразу из нашего войска. Ну а кто останется с нами… что ж, мы будем уверены, что им можно доверять.

– Мы не станем помогать ей захватывать Убежище?

– Нет.

– Достопочтенный… мы так долго к этому готовились, искали это место. Наши люди опасаются, что это истинная цитадель зла. Мы не можем просто взять и уйти.

Святой Джон ответил:

– Именно так мы и поступим. Оставим это средоточие зла матушке Розе.

– Но…

Святой отвернулся и взглянул на северо-восток.

– Я чувствую иной зов, Питер. Всем сердцем и душой.

– Это Калифорния? Те девять городов?

– Те девять городов.

– Могу я спросить почему?

– Матушка Роза нападет на Убежище. Рейнджер Джо наверняка предупредит Убежище до того, как она это сделает. Мы понаблюдаем, что произойдет. Если матушка Роза захватит его, тогда мы вернемся и отобьем у нее Убежище. Она не такой талантливый стратег, как воображает.

– А если люди из Убежища разгромят ее?

– Можно многое узнать о враге, наблюдая за его победами. Мы будем наблюдать и учиться… и строить планы. Как бы там ни было, Убежище нас подождет.

65

– И что теперь? – глухо произнес Чонг. – Я просто умру? Превращусь в зомби?

Слезы обжигали его глаза, но тело сковал холод.

Бунтарка села, прислонившись спиной к стене.

– Я не… – Она умолкла и просто покачала головой.

– Нет, черт подери, – запротестовал Чонг. – Так дело не пойдет.

Его заявление было бессмысленным, и он это понимал. Но что еще он мог сказать? Стрела пронзила его тело, запустив инфекцию в кровь. Болезнь уже разъедала его. Кожа была холодной и липкой, но пот ручьем струился по лицу. Сердце бешено колотилось, словно угодивший в силки перепуганный кролик.

Он заражен.

Он умирает.

Хотя, если судить по меркам просторов «Гнили и руин», он уже умер.

Все это было слишком реально, слишком ужасно, слишком несправедливо.

– Нет, – снова произнес Чонг.

Бунтарка проглотила слезы.

– Мне очень жаль.

Она встала и, подойдя к открытой двери лачуги, встала в проходе, безмолвно глядя на расстилавшуюся вокруг пустыню, изо всех сил стиснув кулаки.

Чонг отвернулся и закрыл лицо ладонями. Но даже когда первый всхлип вырвался из его груди, раны, которые должны были причинить ему ужасные страдания, всего лишь отозвались тупой, ноющей болью. Даже боль умирала.

Жаль.

Какое крохотное и незначительное слово для того, что с ним происходит.

«Лайла!»

Он беззвучно выкрикнул ее имя и представил ее, высокую и прекрасную. Она стояла, опираясь на копье, в медовых глазах сияла мудрость. Если бы она увидела его сейчас, стала бы дожидаться, когда он восстанет или сразу упокоила бы его? Испытывала ли она к нему чувства, которые заставили бы ее на мгновение остановиться, прежде чем вонзить копье в его затылок? Горевала бы она потом? Разбила бы ее сердце вполне предсказуемая гибель неуклюжего городского мальчишки или же заставила бы ее сердце еще больше очерстветь?

«Мне так жаль, – подумал он. – О, Лайла, мне так жаль».

Чонг зажмурился от тоски, которая пронзала сильнее, чем физические муки. Он подумал о родителях. Последний раз они видели его, когда он вместе с Томом отправился в обычный поход с ночевкой в «Руины». Родители разрешили ему пойти только потому, что с ним были Том и Лайла, которые слыли самыми опытными охотниками на зомби в округе. И еще родители разрешили ему пойти в поход, потому что знали, что Чонгу надо попрощаться с Бенни и Никс. И с Лайлой.

«Прости, мама. Прости, папа.

Простите меня за все».

Чонг услышал тихий звук и, обернувшись, увидел посреди комнаты Еву. Она раскраснелась после сна, в глазах застыла тревога. Ее мучили кошмары, но реальность была не менее страшной.

Чонг шмыгнул носом и торопливо вытер глаза.

– Привет, милая, – сказал он и даже сумел выдавить улыбку. – Как ты?

Ева подошла поближе и встала перед ним. Ужас пережитого сломил ее. От прежней девочки почти ничего не осталось, она превратилась в хрупкую тень.

Она протянула руку, едва не коснувшись кончиком пальца ожога на животе у Чонга. Кожа вокруг раны посинела и покрылась узором из черных прожилок.

– Больно? – спросила она едва слышно. Ее глаза были пусты, словно заброшенный дом.

– Нет, милая… ничего страшного, – солгал Чонг. – Почти не болит.

Он протянул руку и ласково коснулся светлых спутанных волос Евы. Она вздрогнула и отшатнулась, но он терпеливо выжидал, показывая ей, что в его руке ничего нет, а затем сделал еще одну попытку. На этот раз Ева позволила себя погладить. А затем опустилась на землю рядом с ним и положила голову ему на грудь.

– Мне приснился страшный сон, – пробормотала она.

При мысли о том, что Ева верила, что все случившееся – это кошмар, от которого она когда-нибудь очнется, сердце Чонга сжалось от тоски. Лежа на полу лачуги, он продолжал поглаживать волосы Евы, пытаясь смириться с тем, что с ним скоро произойдет.

Он лишь надеялся, что Лайла никогда его не найдет.

Часть III
Убежище

«Жизнь утверждает себя через смерть».

– Марк Аврелий

66

Из дневника Никс:

Том спросил нас, понимаем или мы, ради чего сражаемся. Ради чего убиваем. Ради чего готовы умереть.

Он сказал, что если человек не знает ответов на эти вопросы, то ему не следует идти на войну. Но он также сказал, что, если человек знает ответы на эти вопросы, он никогда не захочет идти на войну.

Я пока еще не знаю, могу ли на них ответить, но чувствую, что уже живу в самом эпицентре войны.

– Никс? – ласково спросил Бенни. – Ты в порядке?

Она не ответила, продолжая рыдать.

– Послушай… Том оказался прав, – сказал Бенни, – вирус мутирует, и, возможно, это хорошая новость. В этих записях сказано, что вирус мутирует. Возможно, он трансформируется во что-то более безопасное.

– Ну конечно, когда в последнее время что-то менялось в лучшую сторону? – всхлипнула она. – Все неправильно. Все должно быть совсем не так. Совсем не так. Все очень плохо, Бенни. Боже, какая я дура.

– Постой, в чем дело? Никс, о чем ты? При чем здесь ты?

– Ты не понимаешь. – Она продолжала рыдать, и Бенни расслышал лишь эти слова. – Ты просто ничего не понимаешь.

– Никс… я хочу понять… объясни, что не так.

Бенни почувствовал, что из его глаз тоже потекли слезы, капая на волосы Никс.

Что же так сильно мучило Никс? У Бенни были некоторые предположения, но он догадывался, что здесь кроется что-то еще.

– Прости, – пробормотал он, потому что просто не знал, что еще сказать. – Все будет хорошо.

– Нет, – ответила она. – Ничего уже не будет хорошо.

Он осторожно отодвинул ее от себя и заглянул ей в глаза.

– Что ты имеешь в виду?

В ее прекрасных изумрудных глазах сиял странный огонек, а на губах промелькнула едва уловимая, загадочная ухмылка. И в ней проскальзывало отвращение и презрение к самой себе.

– О Бенни, – ужасающим шепотом произнесла она. – Думаю, у меня неприятности.

– Неприятности?

– Думаю, я схожу с ума.

Он улыбнулся:

– Ты не сходишь с ума.

– Откуда ты знаешь?

– Никс, думаешь, что я бы не понял?

Она покачала головой:

– Никто ничего не знает. И не понимает.

– Так доверься мне, Никс. Если что-то не так, расскажи. Откройся мне.

– Боже, если бы ты только знал, что творится в моей голове, то умчался бы прочь…

– Нет.

– А вот и да.

– Нет, – твердо ответил он, стараясь придать значительность своим словам. – Нет, я бы не убежал. Ты все можешь мне рассказать.

Но она продолжала качать головой.

И тогда Бенни выпалил:

– Я слышу голоса.

Она онемела от неожиданности, перестав плакать и качать головой, и уставилась на него. А затем на ее губах промелькнула кривая ухмылка.

– Да, – сказал Бенни, постучав себя по виску. – Иногда здесь идут целые разговоры.

– Но это не смешно…

– А я похож на человека, который смеется? – Хотя он улыбнулся, но почувствовал, что его улыбка выглядит так же неестественно, как и у нее.

– Но почему ты об этом не рассказывал?

– А ты? – Бенни вздохнул. – Последнее время мы почти не общаемся, Никс.

Она тоже вздохнула:

– Слишком много всего произошло.

– Знаю, но мы даже не поговорили об этом. Думаю, в этом и проблема.

– Все не так просто.

– Что ж, если даже суть проблемы не в этом, здесь ее начало. Слушай, Никс, прошел месяц после Геймленда. Когда мы в последний раз говорили по душам? Мы охотились. Готовили еду. Отмечали маршрут по карте. Искали листья, которые безопасно использовать вместо туалетной бумаги. Мы обсуждали обычные, повседневные вопросы, но никогда не говорили о том, что произошло.

Никс промолчала.

– Мы убивали людей, Никс.

– Я знаю. Мы убивали людей и семь месяцев назад, в лагере Чарли.

– Да, но никогда не говорили об этом. Не пытались все расставить по местам и найти объяснение своим поступкам. Тебе это не кажется немного странным?

Она пожала плечами:

– Сейчас все странно.

– После всего, что произошло, Никс, я не думаю, что кто-то из нас мог остаться в здравом уме. Мне кажется, слово «нормальный» ушло в прошлое.

Поразмыслив, она неохотно кивнула.

– Но, – продолжал Бенни, – если мы не будем говорить о таких вещах, это до добра не доведет. Мы никогда не говорили о твоей маме и том, что произошло.

Никс отвернулась.

– Вот… именно об этом я и говорю! – воскликнул он. – Стоит мне лишь заикнуться об этом, как ты тут же закрываешься. Это не лучший способ справиться с…

– И что это за голоса? – прервала его Никс.

– Это… было нечто вроде того, что можно назвать «внутренним голосом», – медленно начал он. – Вроде как я, но в то же время не совсем я. Он мудрее, понимаешь? Много чего знает. Это сложно объяснить.

– И о чем он знает?

– Обо всем. Даже как с тобой разговаривать.

На ее губах промелькнула легкая улыбка.

– Но напугало меня вовсе не это, – продолжил Бенни. Набрав воздуха, он выпалил: – Думаю, Том тоже разговаривает со мной.

– О.

– Сначала я решил, что просто вспоминаю то, что он сказал. Но потом… не знаю. Мне кажется, он действительно разговаривает со мной. Словно призрак.

– Призрак?

Бенни кивнул:

– Поэтому я и ничего не рассказывал, опасаясь, что ты решишь, будто я окончательно спятил.

– Ты всегда таким и был, – ответила она, снова едва заметно улыбнувшись.

– Когда Том умер… я подумал, что должен каким-то образом сохранять видимость, что он жив. Знаю, звучит безумно, но для меня в этом есть смысл. Я должен помнить все, что Том нам рассказывал. Все, чему научил нас. Все. Боже, Никс, он ведь был последним самураем, понимаешь? Последним. Только подумай о том, что… умерло… вместе с ним. Все, что он знал. Все, чему еще мог научить нас, исчезло. Понимаешь, насколько это ужасно? От его знаний не осталось и следа. Как сражаться, как выживать, как создавать что-то своими руками. Все ушло.

– Я понимаю, Бенни. Мама тоже много знала.

– Послушай, Никс, я не хотел…

– Я знаю, что ты имел в виду. Все в порядке.

Бенни облизнул пересохшие губы:

– Я не могу это выносить, Никс. Мне сложно смириться с тем, что это все ушло. Что его больше нет. – У него потекло из носа, и Бенни достал платок из кармана и быстро вытер лицо.

– Понимаю, – ответила она.

– Но, – воскликнул Бенни, – возможно, он не исчез! Это я и пытаюсь сказать. Сегодня, когда я оказался на дне расщелины… он на самом деле разговаривал со мной. Это было не воспоминание. Он словно оказался рядом.

– Тебя окружали мертвецы, Бенни. Возможно, это был шок.

– Да ладно. Это ерунда. Том заговорил со мной, и я слышал его так же отчетливо, как тебя сейчас.

– А почему тебя это пугает? Он же твой брат.

– Ну… эй! Он же призрак!

– Ты все же думаешь, что слышишь призрак Тома?

– Да.

– Он сейчас здесь? – спросила Никс. – Можешь задать ему вопрос? Спросить, какое второе имя было у моей мамы.

– Он же призрак, а не фокусник.

– Том знал ее второе имя, – сказала Никс. – Спроси его. Если это действительно Том, то он знает.

– Это глупо…

– Спроси его! – завопила она.

– Не могу! – завопил он в ответ.

– Почему?

– Потому что так это не работает.

– Откуда ты знаешь, как это работает? Ладно тебе, Бенни, мы с самого утра только и делаем, что бежим сломя голову. Когда только у тебя нашлось время во всем разобраться и прийти к твердому убеждению, что ты великий специалист в области сверхъестественного?

– А почему ты злишься на меня? Я пытаюсь поделиться с тобой, потому что мне не по себе, а ты несешь какую-то чушь.

– Бенни, откуда ты знаешь, что это Том?

– Просто знаю.

– Нет, – огрызнулась она, – этого мало. Как ты это понял?

– Просто понял. Он был моим братом. Думаю, я смогу узнать голос брата. Это он.

– Тогда спроси его второе имя моей мамы. Чего ты боишься?

– Я не боюсь.

Когда Никс ничего не ответила, Бенни вздохнул.

– Послушай, – сказал он, – зачем ты изводишь меня? Думаешь, я так сильно хочу услышать голос мертвого брата?

– А почему нет? Я бы все отдала, чтобы поговорить с мамой, – ответила Никс срывающимся от тоски голосом.

– Почему? – спросил он.

– Потому что, – завопила Никс. – Я даже не помню, как он звучал раньше.

Бенни несколько мгновений потрясенно молчал, а затем выдавил из себя:

– Что?

– Боже… Я бы отдала все, лишь бы только она заговорила со мной. – Из ее груди вырвалось рыдание. – Бенни… я не могу даже вспомнить, как выглядела моя мама.