Текст книги "Плоть и кости"

Автор книги: Джонатан Мэйберри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)

19

– Не двигайтесь, – прошептала Никс.

Бенни и не собирался двигаться. Он не знал, способен ли вообще пошевелиться.

Лев стоял в высокой траве, подняв голову, ветер трепал его густую гриву. Он не мигая смотрел на них золотыми глазами. Он беззвучно зарычал, оскалившись. Даже птицы смолкли в ветвях деревьев в присутствии этой величественной кошки.

Никс прижала к груди Еву, и девочка тихо застонала во сне, это был жалобный и слабый стон.

– Не провоцируй его, – предупредил Чонг.

– Я и не думал, – пробормотал Бенни.

– Боже, – хрипло прошептала Никс, – еще один!

Бенни повернулся и увидел справа от себя, за стволом пихты, еще одного льва. Огромную самку. Не меньше ста пятидесяти килограммов живого веса. Ее покрытое темно-желтой шкурой гибкое тело напряглось в ожидании.

Бенни открыл рот, пытаясь подобрать слова, но не успел этого сделать, потому что краем глаза уловил движение слева от себя. Третий лев.

А следом за ним еще один.

Бенни ощутил, как капли ледяного пота стекают по спине. У него была катана, а у Чонга – боккэн, пристегнутый к бедру. А у Никс был пистолет.

Но будет ли этого достаточно? Он сильно сомневался. На самом деле он понимал, что их оружия не хватит на то, чтобы обезвредить больше одного зверя. Возможно, Том бы что-нибудь придумал, но Том погиб.

Львы не двигаясь наблюдали за ними. Четыре пары голодных глаз, четыре умных мозга, обдумывающие тактику. Именно этим пытался сейчас заниматься и Бенни. И чувствовал, что проиграет им в этой битве умов.

– Бенни?.. – прошептал Чонг.

– Я кое-что обдумываю, – солгал Бенни.

Конечно, у Никс был пистолет, но она держала на руках Еву. Чтобы достать пистолет, ей пришлось бы опустить девочку на землю или отдать ее кому-то из них. Но тогда Ева проснулась бы и наверняка, перепугавшись до смерти, принялась бы вопить. Бенни прекрасно это понимал. Громкие вопли были вполне нормальной реакцией на подобную ситуацию.

«Том! Что же мне делать?»

Тишина. Ни голоса в голове, ни ответа.

Бенни пытался вспомнить свои тренировки. Одно из главных правил умного воина заключалось в том, чтобы никогда не сомневаться в своих силах. И всегда находить выходы из любой ситуации.

За спиной у них разверзлась расщелина, полная зомби. На другой стороне расщелины их тоже поджидала смерть в виде бледных пожирателей плоти. Можно было бы спрятаться в лесу, но подступы к нему охраняла стая львов.

«Черт, – подумал Бенни. – Ну, давай, Том… настало время придумать какую-нибудь крутую боевую тактику. Как нам выбраться отсюда? Как не погибнуть?»

Но ответом ему был лишь звук его бешено бьющегося сердца.

20

Лайла подползла чуть ближе, чтобы лучше слышать.

– Убежище – это всего лишь сказка, – заявил один из жнецов.

– Вовсе нет, – откликнулся другой. – Я слышал, что монахи, живущие там, – настоящие ученые.

– Я тоже об этом слышал, – откликнулся еще один жнец. – Раньше они работали на правительство. Занимались чем-то вроде разработок биологического оружия.

– Нет, – вмешалась в разговор женщина-жнец, – монахи, живущие там, пытаются найти лекарство от болезни, чтобы люди могли снова расселиться по всему миру.

– Грешники! – прорычало несколько человек.

– До того, как я присоединился к Церкви Тьмы, – сказал мужчина с чертами лица индейца племени Навахо, – я слышал о двух сторонах Убежища. Оно разделено пополам, и с одной стороны обитают монахи, а с другой – ученые. Монахи просто заботятся о людях, как раньше это делали работники хосписов, а ученые пытаются справиться с эпидемией. У монахов благие намерения, но они во многом заблуждаются. А ученые – это как раз те, кому не следует доверять.

– Это так, – подтвердил еще один жнец. – Я слышал, что они изобрели лекарства от рака и других страшных болезней, но они держали их в секрете, потому что были в сговоре с фармацевтическими компаниями. Все это – одна большая денежная афера.

Несколько жнецов одобрительно заворчали, соглашаясь с ним. Даже до Лайлы доходили подобные слухи. В основном она почерпнула информацию из книг, написанных до Первой ночи, и старых газет, которые ей удалось отыскать, но у жителей Маунтинсайда были свои тайные теории на этот счет. Чудаковатый почтальон, Ригли Спаттерс, был ходячей библиотекой таких историй, и частенько рассказывал, что где-то на просторах «Руин» существовал бункер или лаборатория, где до сих пор скрывается правительство. И, сидя в этом бункере, члены правительства по-прежнему обладают властью над другими выжившими, потому что в их руках лекарства от всех известных болезней. Никто особенно не верил в эти россказни, но некоторые жители открыто заявляли, что это полнейшая чушь. У Лайлы не было своего мнения на этот счет, она не интересовалась слухами.

Однако то, что она услышала сейчас, было любопытно.

Один из жнецов, крупный мужчина с густой темной бородой, расхохотался, глядя на остальных.

– Ой, да ладно… неужели вы правда думаете, что правительство стало бы скрывать вакцину от смертоносной эпидемии после того, что произошло? Почему они позволили погибнуть стольким людям?

– Потому что гораздо проще управлять небольшой группой населения, чем контролировать семь миллиардов людей, – настаивал на своем брат Симон. – Да ладно тебе, Эрик, это же простая арифметика. Они выбрали лучших, самых умных и спрятали их в больших пещерах и туннелях, а затем заразили мир серой чумой. Вот увидишь, однажды они появятся и предложат «лекарство», и все, кто выжил, примкнут к ним и станут славить как спасителей человечества. Вот увидишь.

– Бог этого не допустит, – ответил брат Эрик.

На мгновение жнецы умолкли. Для многих это был слишком весомый аргумент, чтобы продолжать спор.

Брат Симон покачал головой:

– Конечно, поэтому мы и делаем то, что делаем. Лучше умереть во славе и обрести тьму, чем жить рабами.

Такой ответ на мгновение охладил пыл брата Эрика, и он бросил взгляд на матушку Розу. Она ласково улыбнулась ему.

Брат Эрик снова обернулся к Симону:

– Не верь сказкам про Убежище. Эти небылицы распространяют беженцы и еретики, чтобы дать самим себе ложную надежду и смутить наш разум.

Но прежде чем брат Симон успел ответить, в разговор вмешалась матушка Роза:

– Убежище не вымысел.

Все удивленно уставились на нее.

– Это вполне реальное место, – продолжала она, – и самое опасное место на земле. Оно опасно для всего живого и представляет угрозу для нашей святой цели.

Эрик, Симон и остальные переминались с ноги на ногу в неловком молчании.

– Это оружие, – сказала она. – Огромный меч, если хотите. Меч сам по себе не представляет зла. Меч можно использовать, чтобы убить врага или отпустить страждущего друга во тьму. Меч способен разорвать путы, связывающие беспомощного человека. Высоко поднятый меч может быть символом угрозы или же власти. – Она помолчала. – Подумайте о нашей войне с еретиками. Многие из них сражаются с нами, используя топоры, кинжалы и мечи, и мы знаем, что в их руках все это оружие олицетворяет зло. Но ваше оружие – это символ святости. Оно излучает истинную чистоту благодаря той цели, которой вы служите. Оружие, дети мои, может олицетворять добро или зло в зависимости от намерений того, кто его использует.

Лайла удивилась самой себе, что хотя бы отчасти, но она была согласна со словами этой женщины.

Жнецы столпились, негромко обсуждая услышанное между собой.

А затем матушка Роза подняла руку, и все смолкли.

– В действиях еретиков мы явственно видим происки зла. Мы знаем, ведь нас просветил пророк святой Джон, что в Конце Времен борьба добра со злом станет еще яростнее. Мы знаем об этом. Вы, мои воины-жнецы, прошли сквозь огонь и кровь, чтобы низвергнуть еретиков во тьму. Вы знаете, как знаю это я, и как знает сам святой Джон, что в конце тернистого пути всех нас ожидает тьма. Как только мы выполним свою святую миссию на этой земле, тьма поглотит нас и одарит вечным покоем. Не будет больше ни голода, ни болезней, ни страха. Лишь вечная тьма.

– Слава тьме, – тут же откликнулись остальные.

– Но мы все грешны. Все, кто облачен в плоть и оскверняет землю, ходя по ней, это грешники. Бог потребовал, чтобы человеческой жизни пришел конец. Он призвал мертвых восстать и открыл путь во тьму для всех, кто примет эту истину.

Толпа в благоговейном восхищении внимала ей.

– Только два вида людей остались здесь, в этом аду плоти и боли. Это еретики, отказывающиеся принять истину и волю нашего бога, – произнесла матушка Роза, ее голос звучал пронзительно и властно, – и мы благословенные воины бога. Мы жнецы, посланные на поля греха, чтобы искоренить заразу под названием жизнь.

– Слава тьме! – завопили остальные.

– Все вместе мы сумеем отправить тысячи еретиков во тьму. Тысячи.

Лайла заметила, что большинство жнецов рыдали, не скрывая слез, и покорно кивали в ответ, соглашаясь с этой женщиной.

– Но мы тоже смертны, мы состоим из плоти, хотя и несем в себе благословение нашего бога, – произнесла матушка Роза. – Пока мы верны своей цели, нам стоит помнить, что пути господни неисповедимы. И не смеем высокомерно утверждать, что полностью понимаем волю Владыки тьмы.

Жнецы промолчали, но Лайла заметила, что некоторые помрачнели, словно почувствовав неуверенность.

– Мы также должны быть готовы к тому, что святая война будет продолжаться столько, сколько будет угодно нашему богу, – продолжала матушка Роза, – даже если это означает, что кому-то из нас придется остаться во плоти.

– Но как долго? – взмолился брат Симон. – Сколько еще нам ждать момента, когда мы избавимся от плоти?

Матушка Роза обернулась к нему, и даже издалека Лайла ощутила силу взгляда этой женщины. Он был сильным, словно удар кулаком, и страшным, словно внезапный раскат грома.

– Столько, сколько того пожелает бог, – очень медленно произнесла она, растягивая каждое слово и угрожающе чеканя слоги. – Если он призовет нас в эту самую минуту, мы должны быть готовы умертвить свою плоть.

– Слава тьме! – прокричали жнецы.

– А если Владыка тьмы потребует, чтобы мы дожили до глубоких седин, то разве это слишком высокая цена за вечное блаженство для истинного верующего?

В ее словах прозвучал столь могущественный вызов, что все смолкли, и даже Лайла затаила дыхание. Матушка Роза приблизилась к брату Симону.

– Ответь, брат мой, – произнесла она ледяным голосом. – Если бог пожелает, чтобы наша священная война длилась сто лет, плюнешь ли ты ему в глаза и пренебрежешь волей божьей?

Брат Симон рухнул на колени, рыдая и сотрясаясь от ужаса. Он хлестал себя по щекам и рвал на себе одежду, а затем упал лицом в грязь.

– Я смиреннейший слуга бога, – завывал он. – До конца моих дней я буду предан ему.

Матушка Роза улыбнулась и кивнула.

– И так говорят все, кто искренне любит Владыку Танатоса, – произнесла она и отвернулась.

– Слава тьме! – завопили остальные.

Матушка Роза подняла руку, и все тут же смолкли.

– Брат Симон, – пробормотала она, – встань и посмотри на меня.

Бедняга, пошатываясь, поднялся на ноги. Кровь струйкой стекала из его ноздрей после ударов, которые он нанес сам себе.

– Владыка тьмы надеется на тебя, – сказала матушка Роза, а затем обернулась к остальным: – И на вас тоже. Готовы ли вы огнем и мечом проложить себе путь во тьму?

– Да! – завопили жнецы. Многие принялись рвать на себе одежду и колотить себя в грудь.

Матушка Роза подняла руку и указала длинным изящным пальцем на юго-восток:

– Там, за лесом, находится Убежище. Мы не можем позволить этому «оружию» и дальше оставаться в руках еретиков и богохульников. Если мы не захватим его, то его используют против нас. Против нашего бога. – Она умолкла, и все замерли, ожидая ее слов. – Найдите его. Следите за каждым еретиком в этих лесах. Режьте их плоть, и они сами станут умолять вас выслушать все, что они знают об Убежище.

– А что, если они ничего не знают? – спросил брат Эрик.

– Предложите им выбор. Присоединиться к нам или отправиться во тьму.

Жнецы согласно закивали.

– А если они действительно что-то знают? – спросил дрожащий брат Симон.

Матушка Роза прищурилась:

– Приведите их ко мне. Любого, кто знает, где Убежище. Любого, кто слышал о нем. Приведите их ко мне, и брат Алексий вырвет из них истину великого зла, во имя Танатоса, да будет благословенна его тьма.

Великан Алексий жестоко улыбнулся.

Матушка Роза широко раскинула руки.

– Мы должны захватить Убежище. Сейчас это наша самая главная задача. Священнейшая из миссий, которую когда-либо возлагал на нас бог. До тех пор, пока существует Убежище, всему, что мы делаем, и тому, что уже сделали, угрожает опасность.

Внезапно все жнецы как один обнажили свои мечи. Солнце ослепительно засияло на стали клинков.

– Брат Симон, я поручаю тебе выбрать начальников групп и через два часа привести их ко мне в Усыпальницу Падших. Остальные… вы знаете, что необходимо сделать.

Жнецы вскочили, клянясь своими жизнями, душами и вечным спасением. Лишь великан оставался безмолвным, бесстрастно взирая на происходящее, словно каменная статуя.

Матушка Роза наблюдала за жнецами холодными темными глазами.

– Нарушить верность мне – значит нарушить верность богу.

Жнецы умоляли ее поверить в искренность их обещаний, падая ниц, хватались за полоски ткани, обвязанные вокруг ее лодыжек, целуя алую ткань, прижимая ее к глазам и ко лбу. Несколько секунд матушка Роза благосклонно терпела это выражение почтения, а затем подняла руку, останавливая их. Рыдающие жнецы вскочили и замерли, пристально глядя на нее и ее поднятую руку. А затем матушка Роза небрежно взмахнула рукой, произнеся одно-единственное слово:

– Вперед.

И жнецов словно ветром сдуло. Вопя словно взбесившиеся демоны, они помчались прочь, одни пешком, другие, оседлав свои четырехколесные механизмы. И через мгновение их и след простыл.

Матушка Роза дождалась, когда рокот моторов затих вдали, а затем облегченно выдохнула, надув щеки. Великан отставил свою кувалду и улыбнулся.

– Боже, ты превзошла саму себя, Рози, – заметил он.

– Но ведь каждый раз это срабатывает, Алексий. – Матушка Роза пожала плечами. – К тому же с этой толпой нельзя расслабляться, а иначе они могут начать думать.

– Небеса этого не допустят, – откликнулся Алексий, и оба расхохотались.

Брат Алексий приблизился к матушке Розе.

– А ты уверена, что это Убежище действительно существует? Мы уже три раза прочесали эту часть Невады, но так ничего и не нашли.

– Существует, – твердо ответила она. – Я уверена.

– Эй, не пытайся запудрить мне мозги, милашка, – прорычал Алексий. – Ты ведь со мной сейчас говоришь, а не со своими восторженными почитателями.

Матушка Роза ласково погладила его по щеке.

– Я серьезно. Я знаю, что Убежище существует, и знаю, что оно где-то близко. Почему, думаешь, я повела нас именно сюда? Зачем основала здесь усыпальницу? Убежище близко.

– Откуда ты знаешь? Или это твое очередное божественное озарение?

– Не смейся надо мной, Алексий, – ответила матушка Роза с едва заметной ноткой кокетства в голосе. – И нет, это вовсе не озарение или что-то в этом духе. Это реальность. Я уже три года знаю о существовании Убежища.

– Хорошо, но… откуда?

Матушка Роза умолкла.

– Дочь мне рассказала.

– Что?

– Три года назад.

– Это невозможно. Маргарет сбежала четыре года назад и…

– И вернулась, – твердо ответила матушка Роза. – Однажды. Она пробралась в наш лагерь в Небраске, незадолго до того, как мы спалили Оберн. Она сказала, что после того, как оставила Церковь Тьмы, серьезно заболела. Это была холера. Она почти умирала, когда вдруг встретила монахов из ордена Детей Божьих, и они отвезли ее в одно место в Неваде, где и вылечили.

– Вылечили от холеры? А как они это сделали? Воспользовались машиной времени и отправились в прошлое, в то время, когда существовали аптеки? Да ладно тебе, Рози, всем известно, что со времен Падения, если человек заболевает холерой, он умирает. И точка.

Матушка Роза улыбнулась ему:

– И все же когда она пробралась в мою палатку, то была абсолютно здоровой. Маргарет считала это чудом. Она рассказала, что видела там особенных монахов, у которых было много разных приспособлений и лекарств.

– Особенные монахи? Это ученые? Врачи?

Матушка Роза кивнула:

– Она думала, что это изменило бы мой взгляд на мир, и я перестала бы думать, что надежды больше не осталось. Она думала, что если бы я узнала, что такие вещи возможны, то перестала бы пытаться убить всех вокруг.

– Вот черт.

– А самое забавное, – сказала матушка Роза, – что она была права. Только… все оказалось не совсем так, как она рассчитывала.

– Если Маргарет пробралась в твою палатку, почему ты позволила ей уйти? Ты могла бы позвать целую толпу жнецов, чтобы…

Матушка Роза покачала головой:

– Она по-прежнему моя дочь.

– И ты ее отпустила?

– Не совсем.

– Тогда что?..

– Когда я пригрозила, что позову святого Джона, моя дорогая доченька ударила меня по голове моей же бутылкой вина. Когда я очнулась, ее и след простыл.

– И ты никому об этом не рассказала?

– Рассказываю сейчас тебе.

Великан усмехнулся:

– Особенные монахи. Черт. Ты веришь в эту чушь?

– Верю. Последние три года я держала нос по ветру. Мне встречались люди, рассказывавшие похожие истории. Но, к несчастью, странствующие монахи делали прививки и давали лекарства всем этим людям не в самом Убежище. Никто из них не мог точно сказать мне, где оно находится. Однако мне удалось собрать воедино множество частей этого пазла, которые и привели нас сюда.

– Ты правда думаешь, что жнецы видели твою дочь?

Она кивнула:

– Я знаю, что они ее видели. Сестра Сесилия уже рассказала мне. Именно поэтому я и хочу встретиться с командирами групп. Я хочу, чтобы Маргарет поймали и привели ко мне. Живую и способную говорить. Она знает, где Убежище, и я собираюсь… вдохновить ее на то, чтобы она все рассказала свой дорогой, любящей мамочке.

– Какое глубочайшее коварство. – Он усмехнулся. – Ты ведь понимаешь, что святой Джон живьем сдерет с тебя шкуру, если только что-нибудь пронюхает?

– Поэтому я и надеюсь на тебя, мой дорогой Алексий. – Она похлопала его по могучей груди. – Думаю, сейчас самое подходящее время для Церкви Тьмы обрести своего первого мученика.

Великан злобно ухмыльнулся и поднял свой молот.

– Жду не дождусь, когда смогу сделать так, чтобы от этого психа и мокрого места не осталось.

– Мой герой, – произнесла она, оборачивая все в шутку и кокетливо закатывая глаза.

Великан наклонился и поцеловал матушку Розу в губы. Поцелуй был жадным и страстным.

Матушка Роза, смеясь, отпихнула его. Она глубоко вдохнула и шумно выдохнула воздух.

– Все произойдет совсем скоро, Алексий, ты чувствуешь? Война, убийства, все это скоро закончится, и мы завладеем этим миром.

– Тем, что от него осталось, – фыркнул он.

Она толкнула его в грудь:

– О, думаю, нам хватит, чтобы позабавиться.

Они расхохотались, а затем, взявшись за руки, направились в лес.

Когда они скрылись из виду, Лайла бесшумно выбралась из своего укрытия и направилась к тому месту, где стояли жнецы. Она наклонилась и принялась изучать следы двух только что ушедших людей, стараясь хорошенько их запомнить. Следы Алексия были гораздо больше всех, которые Лайле доводилось видеть. Его будет легко выследить, хотя девушка понимала, что если дело дойдет до схватки, ей придется воспользоваться пистолетом. Не хотелось бы ей схлестнуться в бою с этим громилой, вооруженным огромной кувалдой. Алексий выглядел так, что спокойно мог голыми руками разорвать пополам самого Чарли Кровавого Глаза.

Лайла двигалась вдоль берега ручья по следам, оставленным матушкой Розой. Они шли с востока. Лайла заметила, что эти следы несколько раз перекрещивались с крохотными отпечатками, оставленными Евой. Матушка Роза совершенно точно пришла с востока, так же, как и Ева. Как и все эти незнакомцы. Они шли с востока, неся неприятности на запад.

Лайла ощутила движение сверху и, подняв голову, увидела нескольких грифов, кружившихся на востоке. Если семья Евы была где-то чуть дальше по течению ручья, то Лайле необходимо было отыскать их и предупредить об опасности.

Она бросилась бежать, но в глубине души уже понимала, что опоздала.

21

Лев стоял и смотрел на них, но не двигался с места. Ветер трепал темные завитки его гривы, но животное не торопилось нападать, довольствуясь ролью наблюдателя. «Обычно охотятся самки», – вспомнил Бенни. Самцы, несмотря на свою силу и агрессивность, более ленивы. Как-то раз после урока естествознания Никс заметила, что в мире людей тоже происходит нечто подобное. Бенни хватило ума промолчать, однако Морги Митчелл рискнул вступить с ней в спор, и остаток дня они провели на рыбалке, наблюдая, как Никс искусно препарирует беднягу Морги своим острым язычком.

Теперь же он увидел, как одна из крупных самок осторожно шагнула вперед. Две другие, значительно меньше первой, присели и напряженно застыли, ожидая сигнала к нападению. Бенни вспомнил, что читал где-то о том, что несколько небольших львиц «гонят» жертву навстречу более крупной самке, которая и убивает ее. Он и его друзья упростили эту задачу, сбившись в кучу прямо перед своим противником. И бежать было совершенно некуда.

Бенни осторожно стиснул свой меч обеими руками.

– Нет, – предупредил Чонг. – Не провоцируй их.

– Придурок, это голодные львы. Уверен, они уже спровоцированы.

Однако меч не принес Бенни ожидаемой уверенности. Том никогда не учил их, как сражаться со львами. Сейчас меч был не страшнее тупого кухонного ножа.

– У тебя есть план? – прошептал он.

– Нет, – прохрипел Чонг. – Я надеюсь на скачок эволюции, благодаря которому у меня вырастут крылья.

Это было не самое подходящее время для шуток, но Бенни понимал, что таким образом друг пытается справиться с паникой.

Бенни пытался оценить их возможности с позиции шахматного игрока. Расщелина располагалась у них за спиной, лес слева, а справа виднелось поле, заросшее высокой травой, примыкавшее к рощице поменьше, которая, в свою очередь, изгибаясь полукругом, соединялась с большим лесным массивом. Однако две небольшие львицы находились как раз между ними и относительно безопасным участком леса. А других путей к отступлению не было.

– Бенни, – прошептала Никс, – почему они не нападают?

– Только не подбадривай их.

– Нет…

– Зомби, – ответил Чонг. – Спустя столько лет они научились обходить мертвецов стороной.

– Львы не нападают на зомби, – откликнулась Никс.

– Нет. Как вы оба уже заметили, на них никто не нападает. – Он слегка коснулся своего кармана, и они услышали тихое позвякивание пузырьков с кадаверином. – Мы все пахнем, как зомби.

– Но я не мазался кадаверином, – сказал Бенни. – И Ева тоже.

Чонг вздохнул.

Львица услышала их приглушенный разговор и зарычала.

– Она все понимает. Боже! – воскликнула Никс, прижимая к себе Еву. А затем сказала: – Чонг, попробуй очень медленно и осторожно достать этот пузырек из кармана. А ты, Бенни, возьми мой пистолет.

– Что?..

– Давай.

Бенни медленно опустил меч, не сводя глаз со львиц. Стараясь двигаться как можно аккуратнее, он наклонился к Никс.

Теперь зарычали оба льва.

Он замер, выжидая. Но львы, похоже, все еще не были уверены в своих жертвах. От Никс и Чонга разило трупным ядом, а ветер дул в сторону львов, а значит, доносил до них запах мертвечины.

«Круто, – подумал Бенни, – зомби вполне могут спасти нам жизнь. Как же странно».

Его пальцы коснулись потертой резиновой ручки револьвера. Он ощутил жар, исходивший от кожи Никс, почувствовал, что она едва заметно дрожит. Она казалась спокойной, но, судя по всему, волновалась не меньше, чем он. Странно, но это, с одной стороны, успокоило его, а с другой – разозлило. К тому времени, как они покинули Геймленд, Бенни казалось, что он начал понимать Никс, но спустя несколько недель она снова изменилась. И теперь он не был уверен, что знает эту новую Никс. Она стала сильнее, гораздо увереннее, решительнее, но казалась более замкнутой и язвительной.

– Достал, – сказал Чонг, и в то же мгновение отвратительный запах гниющей плоти наполнил воздух.

Ближайший к ним лев внезапно издал яростный рев. Чонг завопил и выронил пузырек, который отлетел в сторону и пропал в густой траве.

– О… черт! – одновременно воскликнули Бенни и Чонг.

Львица с угрожающим видом шагнула к ним навстречу. Две маленькие львицы пригнулись к земле, приготовившись к нападению.

– Пистолет, – прорычала Никс.

Бенни глубоко вздохнул. Ему нужно было лишь вытащить пистолет из кобуры, снять предохранитель, направить на большую львицу и выстрелить. Все это можно было сделать одним плавным движением. Они часто тренировались, и хотя он и не был таким хорошим стрелком, как Никс, цель была слишком крупной.

– Никс, приготовься бежать, – сказал он. – Готова? Три, два, один!

Он резко вскинул руку, вцепился в пистолет и торопливо выдернул из кобуры.

Его движения были молниеносны, ладонь стиснула рукоятку. Он правильно рассчитал силы и время.

Но предохранитель словно заклинило.

Внезапный толчок сбил Никс с ног. Падая, она взвизгнула и выронила Еву. Чонг бросился вперед, чтобы подхватить ее, но резкие движения разбудили девочку.

Ева увидела львов и издала пронзительный вопль.

Львы ответили оглушительным ревом.

А большая львица вдруг рванулась вперед, стремительно приближаясь к ним.

– Никс! – завопил Бенни. Он отбросил пистолет, вскинул меч и встал на пути у разъяренного зверя. Другие львицы зарычали и тоже бросились вперед.

«Мне конец».

Но затем послышался громкий хлопок, и Бенни ощутил, как что-то просвистело мимо его щеки.

Большая львица заскулила и резко остановилась, напуганная странным звуком. Бенни не мог понять, ранила ли ее Никс. Другие львы замерли, переводя взгляд со своих жертв на большую львицу и обратно.

Никс отпихнула Бенни с дороги и наставила дымящийся револьвер на главаря кровожадной стаи.

Большая львица яростно взревела.

Остальные львицы вторили ей.

Даже лев издал кровожадный и гневный рык.

Однако пронзительные вопли Евы звучали громче.

Львы снова двинулись в наступление, но на этот раз они старались вести себя осторожнее, медленно подбираясь к своим жертвам. Каждый мускул в их больших телах был скован напряжением.

И в момент ясного озарения Бенни понял, что хотя они и пахли, как зомби, но действовали совсем не так, как живые мертвецы. И умные хищники это поняли. Отпугнет ли это львов или же, наоборот, заставит действовать решительнее?

Но Никс не собиралась это выяснять. Она снова выстрелила, и на этот раз львица резко дернулась влево, ее охотничий рев сменился заунывным воем. Но в нем слышалась ярость.

Страшная ярость.

Львы снова замерли на месте.

Две маленькие львицы были всего лишь в шести метрах от них. Еще пара прыжков, и они вцепятся в Бенни и его друзей острыми когтями и клыками. Однако они не спешили нападать, смущенные резкими, непонятными звуками и нерешительностью своей предводительницы. Они обернулись и посмотрели на нее. Бенни увидел, что из лапы львицы сочится кровь, но, судя по ее поведению, рана не была опасной. И все же она не торопилась возобновить нападение, а вместо этого начала расхаживать перед ними. Она раздраженно виляла хвостом и скалила клыки.

Никс дрожала от ужаса и усталости, продолжая держать львицу на мушке.

– Бенни… – выдохнула она.

Ева продолжала вопить.

– Тихо! – гаркнула Никс, и ее тон был столь жестким, что на мгновение заставил умолкнуть рычащих львов, а большая львица на секунду замерла. Ева притихла и, шмыгая носом и дрожа, наблюдала за происходящим, вцепившись в рубашку Чонга.

Едва шевеля губами, Никс спросила:

– Что мне дальше делать?

– Застрели ее! – потребовал Чонг.

– Не могу. Осталось три патрона. А остальные у меня в рюкзаке.

Бенни сглотнул. Барабан револьвера был рассчитан на шесть патронов, но Том требовал, чтобы они оставляли только пять патронов и держали курок на пустой камере, чтобы избежать случайного выстрела в непредвиденной ситуации. Рюкзак висел на дереве.

– Ты оба раза попала в нее? – спросил Бенни и, прищурившись, принялся разглядывать шкуру животного.

Львица продолжала ходить взад-вперед, не сводя с них глаз. Она сощурилась и оскалилась, яростно помахивая хвостом.

– Нет. В первый раз я промахнулась, потому что кое-кто загородил мне обзор.

– О! – воскликнул Бенни.

– Я попала в нее во второй раз, – продолжила Никс, – но непохоже, что рана серьезная.

– Но кровь идет, – с надеждой заметил Бенни.

Львица продолжала метаться.

– Она даже не хромает. Мы не сможем остановить четырех львов тремя пулями.

Маленькие львицы по-прежнему буравили их яростными взглядами, припав к земле, а лев лениво встал. Он мог и не принимать участия в охоте, но теперь выглядел более чем решительно, собираясь воспользоваться своей силой и мощью и защитить свою самку.

– Никс! – воскликнул Чонг, подвинувшись, чтобы закрыть собой Еву от больших кошек, – попытайся убить большую львицу. Парой выстрелов.

– Зачем? – в унисон спросили Бенни и Никс.

– Возможно, это отпугнет остальных.

Бенни вдруг вспомнил о похоронах отца Морги. Хотя они только что похоронили человека, все несколько часов подряд торчали в доме Митчеллов, ели и пили. Он представил себе, как другие львы сейчас делают то же самое, и ему не захотелось стать поминальной трапезой для охотящихся кошек, которых вообще не должно было быть на этом континенте.

– Нет, – сказал он. – Не надо. – Однако не объяснил причины.

– Я должна кое-что сделать, – сказала Никс, и теперь дрожь, которую Бенни ощущал в ее теле, прозвучала и в ее голосе.

Львица перестала метаться и замерла прямо перед Никс. Янтарные глаза впились в зеленые глаза Никс. И в этом зверином взгляде сияло ужасное обещание. Обещание отомстить за боль, за испуг, убить Никс и ее друзей, чтобы накормить свою семью.

– Ой-ой, – пробормотала Никс и нервно стиснула рукоятку револьвера. Пот струился по ее рукам.

Львица припала к земле, ее мышцы напряглись, она готовилась к нападению, и этот жалкий пистолетик не мог остановить ее.

Внезапно Бенни шагнул вперед, встав между Никс и львицей.

– Послушай, – произнес он сквозь стиснутые зубы. – Я собираюсь атаковать их. Возможно, мне удастся убить одного или двоих. Как только я начну, бегите. Прыгайте в расщелину, если придется. Легче справиться с зомби, чем с…

– Нет! – отрезала Никс. – Черт подери, Бенни, ты не Том, и ты не сможешь этого сделать.

– Я и не говорил, что я Том, – огрызнулся он.

Львы зарычали.

– Вам двоим не пора ли заткнуться? – спросил Чонг.

Большая кошка издала боевой клич и бросилась на них. Ее массивное тело темно-желтым пятном стремительно приближалось к Чонгу и Еве.

– Нет! – в один голос завопили Бенни и Никс. Никс оттолкнула Бенни с дороги и торопливо выстрелила.

А затем что-то просвистело между Бенни и Никс и пронеслось через поляну к львице. На секунду Бенни успел разглядеть, что это было. Валик из ярко-красной бумаги, за которым струился тонкий серый дымок. Он упал на землю между ним и львицей, подскочил и…