Текст книги "Плоть и кости"

Автор книги: Джонатан Мэйберри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц)

12

Ева наконец заснула. Никс отогнала всех подальше, чтобы не потревожить малышку. Бенни подошел к краю расщелины, чтобы взглянуть на зомби, столпившихся на дне.

Чонг наблюдал, как Лайла, сидя на бревне, затачивает свое копье, собираясь отправиться на поиски родителей Евы. Не желая снова получить нагоняй, он прислонился к стройному стволу сосны, закрыл глаза и принялся медленно бродить по библиотеке своего разума. Именно так он это себе представлял. Библиотека с полками, забитыми книгами и ящичками с картотекой, где были аккуратно разложены его мысли, воспоминания и опыт.

Единственный раздел этой картотеки не мог похвастаться идеальным порядком и назывался он «ЛАЙЛА».

Этот отсек неловко накренился набок, на его потрепанных боках виднелись вмятины, и ни один из ящичков как следует не открывался.

Лайла стала ураганом, который ворвался в жизнь Чонга, и он растворился в его спокойном взгляде, благоговея перед его силой и красотой, но не был уверен, что понимает его. Чонг не сомневался в том, что состарится, так и не поняв ее до конца.

Он вызвал в воображении ее образ. Она, несомненно, была самой красивой девчонкой, которую ему доводилось встречать. Высокая, гибкая, с длинными загорелыми руками и ногами, глазами цвета меда и белоснежными волосами. После смерти Тома Лайла фактически стала главой их экспедиции. И хотя ей раньше не доводилось бывать в Неваде и вообще в пустыне, она знала толк в науке выживания. С одиннадцати до шестнадцати лет она жила одна посреди «Руин», то спасаясь от зомби и охотников за головами, то охотясь на них. Чонг не сомневался, что Лайла смогла бы выжить в любых условиях. И хотя он мог постичь ее мастерство на интеллектуальном уровне, все же чувствовал, что не обладает таким же инстинктом самосохранения.

Его глубокие размышления резко прервал грубый пинок в бедро.

– О! – взвыл он и уже собрался выдавить из себя самое отвратительное ругательство, предназначенное для Бенни… только это оказался не Бенни.

Открыв глаза, Чонг обнаружил стоящую рядом Лайлу. Она перекинула через плечо свою кожаную охотничью торбу, сжимая в руке копье.

– Просыпайся, – сказала она.

– Я и не сплю.

Лайла отшвырнула копье в траву и уселась напротив него, скрестив ноги.

– Я ухожу, – сказала она.

– Но ты недавно пришла.

– Нет, я собираюсь отыскать родителей Энни.

– Родителей Евы, – поправил он.

В ее глазах вспыхнуло раздражение.

– Я это и имела в виду.

– Хорошо, – ответил Чонг.

Лайла смотрела на него, выжидая.

– Что? – спросил Чонг.

– Ну?.. – ответила она.

– Ну… что?

– Я сказала, что ухожу.

– Я знаю. Ты хотела… чтобы я пошел с тобой?

Она расхохоталась:

– Это же охота.

– Я знаю.

– Я буду двигаться очень быстро. Пойду по следу.

– Да, – сказал он. – Знаю.

– Ты…

– Городской увалень. Да, это я тоже знаю. – Он улыбнулся. Об этом она напоминала ему по несколько раз на дню. – И этот городской увалень будет задерживать тебя, из-за него тебя сожрут зомби или же окончательно погибнет все, что еще осталось от человечества.

– Ну… да. – Лайла смотрела на него, судя по всему, не зная, как ответить. Юмор был не самой сильной ее стороной.

– В таком случае я останусь здесь, чтобы доблестно защищать это дерево.

Лайла прищурилась:

– Это совсем не смешно.

– Да, – признался он. – Только немного глупо.

Некоторое время они сидели молча, она смотрела на Чонга, а Чонг притворялся, что смотрит в никуда.

– Я ухожу, – снова сказала она.

– Хорошо, – ответил он.

Она медлила, выжидая.

– Что? – снова спросил он.

– Я ухожу, – повторила она, сделав ударение на последнем слове.

– Хорошо. До свидания. Береги себя. И возвращайся поскорее.

– Нет, – ответила она.

– Удачной охоты?

Лайла вдруг угрожающе зарычала и, схватив за рубашку, притянула его к себе, впившись в его губы неожиданно яростным и страстным поцелуем. Несколько безумных мгновений спустя она резко оттолкнула его.

Вскочив, подхватила копье, бросив на Чонга презрительный взгляд.

– Глупый городской увалень, – пробормотала она, а затем отвернулась и ринулась в лес.

Чонг лежал на земле, его глаза сверкали, щеки пылали.

– Боже ты мой… – наконец выдохнул он.

13

Чонг поднял глаза, когда на него упала тень Бенни. Улыбаясь, словно вурдалак, Бенни нараспев произнес:

– Тили-тили-тесто, Чонг и Лайла – жених и невеста…

– Хотя я и порядочный человек, – начал Чонг, поднимаясь с земли, – я без угрызений совести придушу тебя во сне.

– Не кипятись…

Чонг опустился на корточки перед Никс, которая держала в объятиях спящую Еву. Малышка то и дело вздрагивала во сне, словно пугаясь теней во снах.

Чонг погладил ее по шелковистым волосам.

– Если хочешь, я могу немного с ней побыть.

– Уверен? – спросила Никс.

– Конечно, ты же знаешь, что я умею обращаться с детьми.

Никс кивнула. В отличие от Бенни, который всегда чувствовал себя неловко в компании детей и стариков, Чонг прекрасно ладил и с теми и с другими. Его внутреннее спокойствие, похоже, оказывало магическое воздействие на детей, а еще он был прекрасным рассказчиком. Чонг знал наизусть все басни Эзопа, Матушку Гусыню, Волшебника из страны Оз, серию про Нарнию и еще кучу глупых и забавных историй, которые почерпнул из бесчисленного множества прочитанных книг.

Благодарно вздохнув, Никс передала Еву Чонгу, и он так осторожно взял ее на руки, что девочка даже не шевельнулась. Скрестив ноги, Чонг уселся, прислонившись спиной к дереву.

Бенни коснулся руки Никс.

– Хочешь прогуляться?

Она кивнула, и они не спеша направились в сторону леса, а затем повернули как раз перед зарослями можжевельника и направились на север под сенью деревьев.

Этот лес представлял собой странный пережиток, оставшийся еще со времен Первой ночи. Когда-то здесь располагалось искусно сделанное поле для гольфа, которое кто-то устроил посреди неприветливой пустыни. Возвышавшиеся то тут, то там ветряные турбины должны были выкачивать воду из глубины почвы, чтобы орошать зеленую траву, но после Первой ночи они постепенно начали приходить в негодность. Бенни с друзьями проходили мимо нескольких ветряков по пути сюда. Они насчитали пятьдесят штук, из которых только у трех по-прежнему лениво вращались лопасти, но, вероятно, этого оказалось достаточно для роста некоторых деревьев и растений. Но было очевидно, что более влаголюбивая растительность погибала, вытесняемая пустынным можжевельником и мексиканской сосной. Очень скоро здесь должны были бы остаться лишь пустынные растения, а все строения, возведенные когда-то человеком на этой земле, будут уничтожены природой.

Они молча шли среди зеленых деревьев, уже не чувствуя трупного смрада, исходившего от толп зомби в расщелине. Мимо пролетело несколько легкокрылых белых бабочек. Зайчонок с черным хвостиком сидел в высокой траве, жевал стебель, заметив их, он испуганно замер, но вскоре продолжил свою трапезу. Птицы – обитательницы пустыни порхали, заливаясь щебетом. Бенни любил птиц и показывал Никс своих любимых пернатых.

– Вон там шалфейный тетерев, – сказал он. – А вон на той ветке, видишь? Это рогатый жаворонок. – И мне кажется, что чуть раньше я видел лугового жаворонка и…

Он осекся, заметив, что Никс его не слушает. Она даже не кивала, как обычно, поступают люди, притворяющиеся, что слушают собеседника. Никс глубоко погрузилась в размышления, и Бенни оказался отрезан от нее глухой стеной. Он умолк, и некоторое время они шли вперед в полной тишине.

– Я спросила Еву, откуда она, – наконец заговорила Никс.

– Да?

– Все как-то запутано. Она еще маленькая и не понимает большую часть того, что случилось, и мне кажется, она немного не в себе, понимаешь? Возможно, у нее шок? Многое из того, что она говорит, кажется бессмысленным. Мне кажется, что она путает фантазии или кошмары с тем, что происходит в реальности.

Бенни кивнул в сторону мертвецов, столпившихся на противоположной стороне расщелины.

– И это легко понять. Иногда я и сам не могу в это поверить. Порой мне кажется, что вот-вот проснусь и почувствую запах еды, которую Том стряпает на завтрак, а затем сяду за стол. Омлет с перцем и грибами. Кукурузные кексы твоей мамы. Свежевыжатый яблочный сок и большой стакан молока. – Он вздохнул.

Никс кивнула, но ничего не сказала.

– Ева сказала, что жила в домике над землей, в городке под названием Тритопс. Не знаю, так ли это на самом деле, или же она все выдумала.

– А это неплохая идея. Ведь зомби не умеют лазать по деревьям.

– Она сказала, что однажды деревья загорелись, и все бросились бежать. А потом началось самое странное: она сказала, что это ангелы пришли и подожгли деревья.

– Она уже упоминала об ангелах. Возможно, это новое название для зомби?

– Не думаю. Она сказала, что ангелы приехали на чем-то, что она назвала «рычащие лошади». Разве не странно?

– Да уж.

– По ее рассказам, у этих ангелов крылья росли на груди.

– На груди? – Бенни улыбнулся, представив себе эту картину. – Разве тогда бы они не стали летать вверх тормашками?

– Это совсем не смешно, – сказала Никс. – Ева ужасно их боялась.

Они остановились, чтобы собрать ранние ягоды бузины.

Смакуя кислые ягоды, Бенни размышлял о крыльях на груди ангелов и вдруг вспомнил о женщине, которую видел в поле незадолго до того, как орда зомби напала на него. Что за узор был вышит на ее рубашке? Возможно, те самые ангельские крылья?

Он рассказал Никс о незнакомке.

– Ты уверен, что это не зомби?

– Да. Странно, правда? Ох, и еще я слышал непонятный звук на дне расщелины. – Он описал звук, напоминающий шум двигателя. – Ты ничего такого не слышала?

– Двигатель? – Никс просияла. – Я ничего не слышала, но… возможно, это был самолет?

Бенни задумался, а затем неохотно покачал головой:

– Нет. Это не было похоже на что-то большое.

Никс помрачнела, и Бенни тут же почувствовал себя дураком. Хотя он тоже отправился на просторы «Руин», чтобы отыскать самолет, всем уже давно стало понятно, что поиски самолета – это миссия Никс. Ее квест. Бенни, Лайла и Чонг, конечно, тоже хотели найти его, но Никс это было просто необходимо. Бенни казалось, что он понимает, почему она столь одержима этой идеей, но не осмеливался ей в этом признаться. По крайней мере, не сейчас.

Он подождал, когда она немного совладает со своими чувствами. Никс задумчиво пожевала губу, а затем проворчала:

– Гм. Двигатели…

– Что?

– Не знаю, но мне становится интересно, какие звуки издавали эти «рычащие лошади».

Он замер, не донеся до рта полную горсть ягод.

– Круто, – тихо произнес он.

– Круто, – согласилась она. – Мистер Лафферти как-то сказал, что, несмотря на то что электромагнитный импульс вывел из строя все двигатели, некоторые из них можно починить. Я имею в виду… мы же видели самолет.

– Да, видели.

– Так что… возможно, рычащие лошади – это что-то вроде… ну, не знаю… что-то вроде легковых машин, грузовиков или что-то в этом духе.

Бенни кивнул:

– Не уверен, что хотел бы это выяснять.

Никс отвела взгляд и промолчала. А затем совершенно невпопад спросила:

– Ты жалеешь об этом?

– Жалею… о чем?

– Об этом, – ответила она, указывая на лес. – О том, что мы оставили город, пришли сюда. Ты жалеешь, что мы оказались здесь?

Бенни напрягся. Он любил Никс, но знал, что она вполне способна на создание словесных ловушек, чтобы подловить его. Она уже много раз это делала, и он бесчисленное множество раз попадался в них. Это было не очень приятное качество, но все же оно не смогло испортить их отношения. Он не сомневался, что ее тоже многое в нем раздражало.

И на этот раз он решил положиться на свою любимую тактику увиливания.

– Что ты имеешь в виду?

– То, что сказала, – откликнулась Никс, ловко отражая удар. – Ты жалеешь, что мы пришли сюда?

Бенни набил полный рот ягод, чтобы дать себе немного времени подумать, мечтая о том, чтобы перед ними неожиданно возникла еще одна расщелина, кишевшая зомби.

Когда этого не произошло, он проглотил ягоды и, взяв себя в руки, ответил:

– Иногда.

– Почему?

– Мы так и не нашли самолет, – сказал он. – И до сегодняшнего дня мы и других людей не встречали. Мы не знаем, в правильном ли направлении идем. Припасы кончаются, а теперь мы еще наткнулись на целую орду зомби. – Он умолк, размышляя, сколько еще шагов ему осталось до пропасти под названием «сказано слишком много». Юноша пытался справиться с собой, но неправильные слова вырвались сами собой. – Думаю, это совсем не то, чего я ожидал.

– Так я и думала, – ответила Никс, и Бенни совсем не понравился ее тон.

Еще минуту они шли в полном молчании.

– Ладно, – сказал он, не в силах дальше выносить затянувшуюся паузу, – что происходит?

– С чем? – ответила она, не глядя на него.

– Между нами.

– Ничего, – сухо ответила она. – Все хорошо.

– Правда? – спросил он. – Это действительно так?

Никс смотрела вперед, наблюдая за порхающими в воздухе пчелами и стрекозами.

– Посмотри на меня, – сказал он.

Но она не обернулась к нему.

– Никс… в чем дело? – мягко спросил он. – Я что-то сделал или?..

– Нет, – быстро ответила она.

– Тогда в чем дело?

– Это так важно?

– Даже очень. Последние пару недель ты вела себя странно.

– Странно? – В ее голосе прозвенел лед.

– Ну, не совсем странно, но… по-другому. Ты все время разговаривала только с Лайлой или вообще молчала. Мы почти не общаемся.

Остановившись, она резко обернулась к нему:

– А ты постоянно ходишь мрачнее тучи, как будто только что случился конец света.

Бенни изумленно уставился на нее:

– Вовсе нет.

– Да, именно так, – уперто ответила она.

– Ну ладно, возможно, я немного переживал. Ведь мой брат недавно погиб, ты же знаешь.

– Знаю.

– Его убили.

– Я знаю.

– Поэтому, возможно, мне требовалось время, чтобы пережить это, разве тебе это никогда в голову не приходило?

Глаза Никс засверкали.

– Ты еще собираешься читать мне наставления о том, как пережить горе, Бенджамин Имура? Твой брат погиб, сражаясь. Мою маму забили до смерти. Как, думаешь, я себя после этого чувствую?

– Ты паршиво себя чувствуешь, а как еще я могу думать?

– Тогда зачем ты занудствуешь…

– Кто занудствует? – откликнулся он, защищаясь. – Господи, Никс, я всего лишь спросил тебя, что не так. Не надо на меня набрасываться.

– Я не набрасываюсь.

– Тогда зачем ты кричишь?

– Я не кричу, – завопила она в ответ.

Пытаясь успокоиться, Бенни сделал глубокий вдох и медленно выдохнул.

– Никс, я правда понимаю, что тебе нелегко. Мне тоже нелегко.

– Это не одно и то же, – очень тихо ответила она. Из зарослей полыни показалась голова оленя, который несколько мгновений смотрел на них, а затем принялся лакомиться ягодами с другого куста.

– Тогда почему ты не расскажешь мне, в чем дело?

Она сердито уставилась на него:

– Честное слово, Бенни, иногда мне кажется, ты вообще ничего обо мне не знаешь.

И с этими словами она развернулась и пошла прочь, в ее неестественно прямой спине чувствовалось напряжение. Бенни застыл на месте, разинув рот, пока она не вернулась к дереву, где остался Чонг с Евой.

– И что, черт подери, это было? – спросил он оленя.

Но олень, конечно, ничего ему не ответил. Он просто не умел говорить.

Расстроенный и встревоженный, Бенни засунул руки в карманы и медленно подошел к краю расщелины, чтобы взглянуть на лица живых мертвецов. Они таращились на него мертвыми глазами, но его не покидало жуткое ощущение, что они видели его и каким-то образом понимали все загадки, которые словно шрамы испещряли кожу сегодняшнего дня.

Из дневника Никс:

Многое из того, чему нас научил Том, никак не было связано с зомби. Как-то раз, вскоре после того, как мы начали тренировки, Морги спросил Тома, зачем нам париться из-за всего этого, ведь Чарли и Молот погибли. Это было как раз до того, как мы ушли из города, до того, как встретили Белого Медведя и Проповедника Джека.

Том сказал, что мы не можем точно сказать, что находится за пределами города. Он сказал: «Люди в городе отзываются обо всем, что находится за линией заграждений, как о великих просторах «Гнили и Руин». Мы считаем, что это обширные бесплодные земли, простирающиеся от наших заборов до самого Атлантического океана на пять тысяч километров. Но мы видели самолет, значит где-то там все же есть какая-то жизнь. Мы не знаем, что это за жизнь, и не знаем, стоит ли рассчитывать на дружелюбие этих людей. Или щедрость. Или на то, что они позволят нам присоединиться к ним. Умный воин должен быть готов к любым вероятностям».

Том также сказал: «Еще до Первой ночи существовали люди, которые хотели жить сами по себе. Изоляционисты, религиозные ордены, военные группировки, люди, призывающие вернуться к природе, разнообразные общины, военные базы, группы секретных разработок и другие. Многие из этих людей пойдут на все, чтобы защитить свое уединение или образ жизни. Для них мы чужаки и незваные гости».

14

Лайла читала следы на земле с такой же легкостью, как слова на странице книги. Ее проницательные глаза не упускали ни одной детали, и, оказавшись в чаще леса, она принялась систематизировать все метки и знаки, попадавшиеся ей на глаза. Следы Евы были хорошо различимы и шли с востока по извилистой тропинке.

Чтобы немного отдохнуть, Лайла перешла на шаг, разглядывая следы.

Лес оказался гораздо гуще, чем она ожидала. Девушка присела на корточки и зачерпнула горсть песчаной почвы, под которой оказался слой темной влажной земли. Она понюхала землю.

Здесь где-то явно была вода. Подземный ключ или какой-то другой источник влаги, питавший землю, кроме ветряных турбин. Ева говорила о каком-то ручье, и следы, похоже, вели из самой чащи леса. Это выглядело вполне логично. Люди предпочитали разбивать лагерь около воды. Особенно в таком климате.

Лайла опустилась на четвереньки и принялась внимательно разглядывать землю. В некоторых местах следов было очень много, и они выглядели по-разному. Несколько мужчин, пара женщин. Судя по расстоянию между шагами и походке, это следы совершенно точно принадлежали живым людям. Почти вся обувь, даже сделанная грубо, была в неплохом состоянии, и следы не имели ничего общего с неуклюжей поступью зомби.

Конечно, и следы живых мертвецов ей попадались. Они тоже были здесь повсюду.

Насторожившись, Лайла выпрямилась.

Пока что на другой стороне расщелины ей не попалось ни одного зомби, но следы не лгали.

Она обернулась назад, на дорогу, по которой пришла сюда, словно могла разглядеть маленькую Еву, сидевшую вместе с Никс и остальными. «Девочке крупно повезло, – подумала она, – что она сумела благополучно сбежать с родителями из лагеря и добраться туда, она где встретилась с Бенни». На ней не было укусов, ни одного намека на то, что зомби попытались причинить ей вред.

И это стало огромным облегчением для Лайлы, однако она ничего не рассказала Чонгу. Если бы Еву покусали…

Если бы она оказалась заражена, и ее пришлось бы упокоить…

Лайла не знала, смогла ли бы она это сделать.

Только не с малышкой, которая так сильно напоминала ей Энни.

Только не снова.

Она крепче стиснула копье и двинулась дальше.

Несколько минут спустя она снова остановилась и склонилась над новым скоплением следов. Это были не отпечатки человеческих следов и не отметины, оставленные шаркающими ступнями живых мертвецов. Нет, это были прямые рифленые линии, напоминающие следы колес.

Но… что это за колеса? Возможно, они принадлежали тележке или фургону, однако нигде не видно было следов того, кто тянул эту повозку.

Она смела в сторону лесной мусор и принялась внимательно изучать отпечатки. Они четко врезались в землю. Их оставило нечто довольно тяжелое, обладающее четырьмя колесами. Она подумала о множестве брошенных легковых машин и грузовиков, которые видела за эти годы, но эти следы явно им не соответствовали. По одной причине – колеса были слишком близко расположены друг к другу.

Это выглядело очень загадочно.

Лайла двинулась дальше.

Почва становилась все более влажной. Вскоре ветерок донес до нее запах воды, и через пару минут она услышала негромкое журчание ручья. Следы колес и людей шли именно оттуда.

А еще через пять минут Лайла вышла на берег узкого неглубокого ручья, который змеился с северо-востока на юг. Вода была чистой и прозрачной, по вкусу напоминавшей минеральную, что подтвердило ее предположение о том, что ручей брал истоки из подземной реки. Зачерпнув горстями воду, она напилась и наполнила флягу.

Несмотря на опасность появления зомби и странные следы, возникшие непонятно откуда, Лайла чувствовала себя абсолютно спокойно, полностью полагаясь на свои навыки и опыт и радуясь одиночеству. Она всегда радовалась любой возможности побыть наедине с собой. Именно в одиночестве она ощущала себя самой собой. Чувствовала свою силу. А ведь несколько месяцев подряд Лайла ощущала себя изгоем. Кроме тех случаев, когда уходила на разведку, оставив Никс, Бенни и Чонга, она редко бывала одна. И это ее раздражало.

Бенни и Никс частенько говорили что-то вроде: «как хорошо больше не быть одной» или «тебе никогда больше не придется быть одной».

С практической точки зрения Лайла отлично понимала, что они имели в виду. Они считали, что она нашла спасение от одиночества. В какой-то степени так оно и было.

Хотя по большей части привязанность к новым друзьям, необходимость защищать их и заботиться о них сильно сковывали ее. Она не хотела никого любить. Последним живым существом, которое она любила, была Энни.

Она знала, что была не похожа на обычных людей. Не похожа на Бенни, Никс или Чонга, хотя они и стали ее друзьями. Их жизненный опыт был для нее совершенно чуждым, точно так же, как ее жизнь казалась им чем-то чудным.

Во время событий Первой ночи Лайле было два года. Ее мать носила под сердцем Энни, и они в безумной спешке покидали Лос-Анджелес, когда восстали мертвые. Немногие оставшиеся в живых сумели отыскать безопасное жилище в сотнях километров от города, но вскоре их убежище осадили орды мертвецов. Никто из выживших не понял, что беременную женщину покусали зомби. В момент рождения Энни болезнь одолела ее, и она умерла, а несколько мгновений спустя превратилась в монстра.

Тогда Лайла впервые увидела, как упокаивают зомби, хотя ничего в этом процессе не напоминало о покое. Ее мать выла, словно дикий зверь, а выжившие вопили от ужаса, отбиваясь от нее всем, что попадалось под руку. Лайла тоже вопила. Она кричала так долго и так громко, что почти полностью потеряла голос и с тех пор могла говорить только тихим призрачным шепотом.

В течение нескольких следующих дней выжившие один за другим покидали убежище, чтобы попытаться отыскать помощь. Никто так и не вернулся. Последним был тихий маленький человечек по имени Джордж. Он остался и заботился о Лайле и Энни. Растил, обучал всему, что знал, заботился как о родных детях.

Пробираясь сквозь засохшие кусты, Лайла продолжала вспоминать о своей жизни с Джорджем и Энни. Они были ее миром. Но однажды во время одного из их путешествий в поисках нового дома Джордж встретился с группой вооруженных людей, которые утверждали, что состоят в группировке, ставившей целью избавления земель «Руин» от мертвых.

Это оказалось ложью.

Эти люди страшно избили Джорджа и похитили девочек, а затем отвезли в Геймленд и отправили в зомби-ямы. Там Лайлу и Энни заставили сражаться за жизнь против зомби, а жестокие и безнравственные мужчины и женщины делали ставки, кто же победит. Лайла изо всех сил пыталась вырваться из плена, и Молот Автограда и его головорезы частенько поколачивали ее. На ее теле до сих пор остались следы от их кулаков, ремней и хлыстов.

После гибели Энни Лайла пять лет провела в полном одиночестве, оставаясь в пещере, забитой оружием и книгами. До тех пор пока ее не нашли Бенни, Никс и Том и забрали с собой в Маунтинсайд.

Том рассказывал, что ему доводилось встречаться с Джорджем в «Руинах» и он даже помогал ему искать двух его потерянных девочек. А затем поползли слухи, что Джордж тронулся умом и совершил самоубийство. Том Имура считал, что это ложь, и не сомневался, что это Чарли и Молот убили его и обставили все как самоубийство. Хотя это уже не имело значения. Ведь Джордж был мертв.

Как и все те люди. Чарли. Молот.

И… Том.

От одного воспоминания о нем ее глаза обжигали слезы.

Том и остальные забрали Лайлу в свой город. Она поселилась у Чонгов, у которых был большой дом. Миссис Чонг взяла на себя ответственность научить Лайлу вести себя «как юная леди», включая все необходимые для этого странные ритуалы. Полное отсутствие у Лайлы чувства такта, уважения к старшим, скромности до глубины души потрясли семейство Чонгов. Но спустя время некоторые приличные манеры и поведение, когда-то усвоенные от Джорджа, снова вернулись к ней. Но весьма неохотно.

Много раз в течение этих месяцев Лайла ощущала, что заключение в доме и необходимость общаться с людьми – слишком непосильная задача для нее. Она чувствовала приступы клаустрофобии. Она испытывала страх, потому что каждый день ей приходилось постоянно сталкиваться с ситуациями, когда вещи, которые она говорила, и ее поступки были важны для других людей. Ее слова могли ранить человека, словно она нанесла ему удар. И это сбивало ее с толку. Много раз она собирала свои скудные пожитки – немного одежды и оружие – и готовилась ускользнуть из дома под покровом ночи.

Однако она так на это и не решилась.

Отчасти потому, что хотела жить в семье. Боль от потери Джорджа и Энни не ослабла даже спустя долгое время. Словно охотники за головами в буквальном смысле вырезали кусок ее плоти. Каждый день ее терзала боль потери.

Но существовала еще одна причина, по которой она осталась.

Во время долгих лет одиночества Лайла читала каждую книгу, которую ей удавалось найти, начиная от «Разума и чувств»[3]3
  «Чувство и чувствительность» – дебютный романтический роман английской писательницы Джейн Остин, впервые был издан в 1811 году.


[Закрыть] до «Правды о вечности».[4]4
  «Вся правда о слове „навсегда“» – юношеский роман американской писательницы Сары Дессен, впервые опубликован в 2004 году.


[Закрыть] Она хорошо разбиралась в романтических отношениях, любви. В эмоциональном и физическом влечении. Она была странной, она сама об этом знала, но все равно оставалась подростком. Юной леди.

И все же она оказалась не готова к тому моменту, когда обнаружила, что Лу Чонг испытывает к ней «чувства». Это выглядело абсурдным. Он был городским мальчишкой. Не охотником, не бойцом. Он и одной ночи бы не продержался на просторах «Руин».

И все же.

Но Лайла не хотела испытывать чувства к Чонгу.

Она предпочла бы остаться с Томом Имурой.

И как-то зимним вечером, когда никого не оказалось поблизости, она подошла к нему и сказала:

– Я люблю тебя.

В романах, которые она читала, всегда все именно так и происходило. Главный герой терял голову от честности и искренности смелого заявления главной героини.

Но Том ответил:

– Ух ты, Лайла. Чертовски оригинальный способ завязать разговор. Я думал, ты ищешь Бенни или Никс.

– Они ушли, – ответила она. – Я ждала, пока они уйдут.

– Так, – ответил Том. Они стояли посреди кухни. Том держал в руке чашку с кофе. Снаружи было минус тридцать и легкий снегопад. – А ты ждала на улице в буран, когда они уйдут?

– Это всего лишь снег.

– Ладно, – сказал он. – Видишь ли, Лайла. Я знаю, что ты любишь, когда люди говорят с тобой прямо, поэтому я так и поступлю. Возможно, это заденет твои чувства, но я считаю, что просто необходимо выложить все карты на стол. Ты понимаешь смысл этого выражения? Карты на стол?

Она кивнула:

– Говорить только правду.

– Отлично. Тогда дело вот в чем. Я в два раза старше тебя.

– А какое это имеет значение?..

– Ш-ш-ш, дай мне договорить. Давай все сделаем правильно, ладно?

Лайла промолчала. Все пошло совсем не так, как она ожидала. В книгах главный герой сжимал героиню в объятиях, и они целовались. Лайла никогда никого не целовала, кроме Энни и Джорджа, и то всего лишь в щеку. Это были не те страстные поцелуи, о которых она читала в книгах, поцелуи, от которых мир уходил из-под ног, и главной героине казалось, что она лишится чувств. Лайла не понимала, что это означает, но хотела выяснить.

Но Том сказал:

– Лайла, мы с тобой друзья. Ты очень хорошенькая девушка, в этом нет сомнений. Ты сильная, умная и милая и заботишься о людях. Это замечательные качества. Если бы я был возраста Бенни, то, несомненно, стал бы одним из парней, которые теряют от тебя голову. Но это невозможно по двум серьезным причинам. Во-первых, я взрослый, а ты еще подросток, поэтому здесь существует ряд моральных и этических нюансов, а я не тот парень, который хотел бы перейти черту вседозволенности. Ни сейчас, ни потом.

Лайла ничего не ответила. Причина показалась ей нелепой, и она не сомневалась, что от нее вполне можно отмахнуться.

– Во-вторых, хотя я сам выбрал для себя эту роль, я обязан защищать тебя. А это значит, что я должен предостерегать тебя от неправильных решений. Если бы ты пришла ко мне и рассказала, что влюбилась в любого другого взрослого мужчину, я дал бы тебе тот же совет: «Не делай этого!»

Лайла и это пропустила мимо ушей. У нее не было защитников, когда она жила одна на просторах Руин, и она считала, что не нуждается в том, чтобы кто-то принимал за нее решения. Она с трудом сдержала пренебрежительную ухмылку.

– А в-третьих, и это самая главная причина, – я не люблю тебя как женщину, Лайла. Не люблю сейчас и не полюблю потом.

– Почему? – резко спросила Лайла, в ее голосе прозвучал гнев, а вся ее поза выражала агрессию.

Том поставил чашку на стол и некоторое время смотрел в окно на падающий снег. Когда он снова обернулся к ней, в его глазах светилась глубокая грусть, которую Лайла никогда и ни у кого не видела.

– Потому что я уже люблю другую женщину, Лайла, – мягко сказал он. В его голосе прозвучала боль.

– Кого? – воскликнула Лайла.

– Маму Никс. Джесси Райли.

Лайла вытаращила глаза.

– Но… мама Никс погибла. Ее убил Чарли Кровавый Глаз.

– Да, – согласился Том. – Чарли так сильно избил ее, что когда я нашел ее, она едва дышала. Она умерла у меня на руках, Лайла. Я чувствовал, как она уходит. Как остановилось ее сердце. Ощутил ее последнее дыхание на своих губах.

По щеке Тома покатилась слеза.

– Я всем сердцем любил Джесси Райли.

– Я… – начала Лайла, но Том покачал головой:

– Нет. – Он вытер слезу и некоторое время смотрел на свою ладонь. – Мне пришлось воспользоваться острой щепкой, чтобы она не вернулась.

– О…

– Знаешь, – ласково сказал Том, – в этом году во время весеннего фестиваля я собирался сделать ей предложение. Бенни и Никс ничего не знают. В Хэвене есть серебряных дел мастер, который изготовил для меня кольцо.

Он шмыгнул носом и глубоко вздохнул:

– Я отдал свое сердце Джесси, Лайла. И… когда она умерла, мне показалось, что часть меня умерла вместе с ней. – Он покачал головой: – Не думаю, что когда-нибудь смогу полюбить снова. Так уже точно не смогу.

– Но в книгах, – запротестовала Лайла, – люди справляются с сердечными ранами.

– Другие люди, возможно, – ответил Том. – Но все эти книги были написаны до Первой ночи.