Текст книги "Голая добыча (ЛП)"

Автор книги: Джон Сэнфорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

  «Крупный парень, но не толстый, широкие плечи, темные волосы, около сорока, очки, у этого парня недавно появилась борода. . . ”

  «Я не знаю, носит ли он очки, но он в том возрасте, когда мог бы. Ему сорок шесть. Он мог отрастить бороду. Все остальное в порядке».

  «Я пришлю тебе фото по электронной почте. Может, парочка, – сказал Лукас. „Дайте адрес“.

  « ЧТО?» СПРОСИЛ Д ЭЛЬ, когда Лукас повесил трубку. – Мы поймали его?

  – Возможно, – сказал Лукас. «Хейл Соррелл? Ты помнишь?"

  Дел задумался на мгновение, затем в его глазах вспыхнул свет. – О, дерьмо.

  "Это то, что я сказал. Давайте получим этот список. Может быть, у них есть линия T1 или DSL, мы можем отправить фотографии отсюда».

  Они пересекли стоянку полурысью . Один из помощников оттолкнулся от стены и сказал: «Шеф Давенпорт. . . ты помнишь меня?"

  Лукас замедлил шаг. Он помнил заместителя, более или менее. Он избил напарника этого парня несколько лет назад, в другом округе, но недалеко. – Да, знаю, – сказал Лукас. – Что случилось, ты берешь перевод?

  – Переехал сюда, когда шериф Мейсон вышел на пенсию. Мои люди живут здесь. В любом случае, вы видели телевизор? Новости?"

  «Нет. Плохой?»

  "Довольно плохо. Эта маленькая девочка, Летти, она была потрясающей, но, черт возьми, они сделали несколько снимков этих людей, висящих на деревьях, и они повсюду. Они были в вечерних новостях CBS, ABC и NBC, а также почти постоянно на CNN. У них есть видео, на котором тела как бы качаются на ветру».

  – О, Христос.

  «Затем этот парень из Вашингтона выступил с речью в Гранд-Форксе, и у них была видеозапись позади него с висящими телами, и было похоже, что он стоял там с ними и кричал о линчевании».

  – Может быть, нам лучше разобраться с этим побыстрее.

  – Я почти уверен, что вы сможете это сделать, – сказал заместитель. – Я рассказывал ребятам о тебе.

  – Надеюсь, не слишком много, – сказал Лукас.

  «Да, я сказал им эту часть», – сказал депутат. «Это лучшая часть. Что случилось с девушкой? Девушка, которая пришла с тобой?

  «Марси Шерил. Сейчас она лейтенант в Миннеаполисе. Она руководит разведывательным отделом.

  "Действительно . . . Боже». Депутат был впечатлен.

  – Мне пора, – сказал Лукас. – Приятно снова с тобой поговорить.

  Когда они с Дель вошли внутрь, он услышал голос помощника: “ . . . получил пару молотков на ней, как мускусные дыни и . . . ”

  «У вас есть поклонницы», – сказал Дел.

  – Групповуха, которая хорошо разбирается в дверных молотках, – сказал Лукас, забавляясь. «Мускусные дыни. . . это мускусные дыни, верно?

  В ДЕПАРТАМЕНТЕ ШЕРИФА была быстрая очередь. Андерсон и дюжина других полицейских были в здании, когда Лукас и Дел прибыли, и вышли им навстречу. «Что-то случилось?»

  – Возможно, у нас есть имя, – сказал Лукас. «Нам нужно отправить несколько фотографий в Сент-Пол прямо сейчас».

  У Андерсона отвисла челюсть. Он постоял так некоторое время, посмотрел на помощника, который преследовал его, а затем сказал: – Ну, Джимини, кто это? Ты имеешь в виду имя убийцы?

  "Возможно. Через минуту узнайте, смогу ли я подключиться к Интернету на компьютере с CD-приводом».

  – У меня есть один в моем кабинете.

  Лукас последовал за ним обратно в большой офис, обшитый деревянными панелями, с синим ковром с высоким ворсом, семифутовым столом из красного дерева и стеной, увешанной фотографиями. Шериф с местными политиками, его жена, его дети, другие шерифы, копы. На боковом столике стоял компьютер, а перед ним кресло Aeron. Лукас рухнул на стул, поднял компьютер, вставил компакт-диск в лоток для компакт-дисков и вызвал связь с Qwest. Десятью секундами позже лучшая из сшитых фотографий была уже на пути в Сент-Пол; через минуту другой уже был в пути. Теперь в офисе столпились шесть помощников, и Лукас подумал о другой команде BCA. Он набрал номер Дикерсона.

  «Дикерсон. . . ”

  «Это Давенпорт. Где ты?"

  «Недалеко от Армстронга. Думаю о том, чтобы отправиться домой».

  «У нас есть имя. Мы в офисе шерифа. Если имя хорошее, оно связывает воедино много вещей. Деньги, камера в подвале.

  «Какое имя?»

  «Хейл Соррелл».

  Долгая пауза. – О, дерьмо.

  – ХЕЙЛ С ОРРЕЛЛ? – спросил АНДЕРСОН, когда Лукас повесил трубку. – Ты имеешь в виду парня из Рочестера?

  Лукас кивнул, откинулся на спинку стула и скрестил ноги. «Дочь была похищена в прошлом месяце и так и не вернулась», – сказал он. «Мы еще не уверены, но это возможно».

  – У тебя есть его фотографии? – спросил один из депутатов.

  – У нас есть эти фотографии, – сказал Лукас, постукивая по фотографии на экране монитора. «Они не очень хорошие, но они могут быть достаточно хорошими. Как только мы получим твердое „может быть“, и часть ДНК вернется от судмедэксперта, тогда мы узнаем».

  – Это означает, что его ребенок отсутствует. . . мог быть в . . . ее . . . ”

  – Она все еще может быть где-то там, в доме, – сказал Лукас.

  – Вы знали, что Соррелл родом отсюда? – спросил один из депутатов. – Я имею в виду, не здесь, а у водопада Ред-Лейк-Фолс? Его отец до сих пор живет где-то там внизу. Он в доме престарелых или что-то в этом роде.

  Лукас сказал: «Это интересно. Может, кто-нибудь здесь его подставил?

  – Может быть, я думаю.

  Другой депутат сказал: «Может быть, он дурачился с кем-то. Водопад Ред-Лейк-Фолс известен своими красивыми женщинами.

  – Это всегда полезная информация.

  МОБИЛЬНЫЙ ТЕЛЕФОН ЛУКАСА зазвонил , и губернатор был там. «Лукас. Нил ввел меня в курс дела с Хейлом Сорреллом. Я его довольно хорошо знаю, я смотрел фотографии».

  «Как вы думаете?»

  «Мы с Нилом согласны. Он точно похож на него. Не положительно, но мальчик, он определенно похож на него.

  «У нас много ДНК, сэр. Если мы сможем заставить кого-нибудь официально указать на виновного, мы сможем получить ордер на некоторые образцы ДНК и уладить дело».

  «Дьявол кроется в деталях. Мы не хотим ошибаться. Если бы нам пришлось, вы могли бы как-нибудь повесить это на шерифа наверху?

  – Шериф – довольно шустрый парень, сэр, – сказал Лукас, глядя на Андерсона, который казался сбитым с толку, и одними губами спросил Лукаса: – Кто это? Лукас вернулся к телефону. «Я думаю, что мы могли бы что-то придумать, если бы нам пришлось, но прежде чем мы сделаем что-то официальное, я хотел бы получить несколько хороших фотографий Соррелла, поместить их в фоторепортаж и показать их женщине, которая на самом деле разговаривал с ним. Если она опознает его, у нас будет твердая почва для запроса ДНК.

  "Это звучит неплохо. Я позову МакКорда прямо сейчас. Вокруг должны быть какие-то рекламные кадры. Он работал в комитетах и так далее. Можем ли мы передать их вам?

  «Я так думаю. Вам придется поговорить с местными жителями, я не знаю точно, какие здесь типографии. . . Подожди.» Он снял трубку и спросил: «У нас есть какой-нибудь фотопринтер?»

  Один из депутатов сказал: «Конечно. У нас есть два или три разных вида. Стандартные вещи».

  Снова к телефону: «У нас все хорошо, сэр. Когда ваши ребята найдут фотографию, пришлите ее сюда, в управление шерифа.

  «Мы можем это сделать», – сказал Хендерсон. «Чувак, ты двигался быстро – это именно то, что я хотел. Этот придурок Вашингтон еще даже не выбрался из Гранд-Форкса. Он якобы идет к висячему дереву, чтобы произнести речь.

  – Сэр, мы не можем этого допустить. Место действительно унылое – похоже, его придумали для повешения. Образ будет настолько сильным, что ничто другое не будет иметь никакого значения, ничего из того, что мы скажем. Может быть, мы могли бы не пустить его туда на том основании, что это место преступления.

  – Можем ли мы винить в этом и шерифа?

  – Я думаю, это можно решить, сэр.

  – Он здесь, подслушивает?

  «Да сэр.»

  «Позвольте мне поговорить с ним. Скажи что-нибудь, что приведет к тому, что я заговорю с ним.

  Лукас кивнул. – Думаю, вам следует поговорить об этом с шерифом Андерсоном, сэр.

  "Хорошо. Дайте ему телефон».

  Лукас передал трубку Андерсону и сказал: «Губернатор. Ему нужно поговорить с тобой».

  Андерсон взял трубку. – Э-э, губернатор Хендерсон. . . ”

  Пока Андерсон говорил, Лукас обратился к группе заместителей: «Есть ли здесь кто-нибудь, кто обычно обрабатывает фоторепортажи? Нам понадобится полдюжины фотографий белых мужчин с темными волосами, вероятно, в деловых костюмах, которые выглядят очаровательно. Как политическая картина». Он оглядел картины на стенах. "Как это. Как тот. Он указал пальцем на улыбающуюся голову.

  Один из депутатов сказал: «Мы поняли».

  Остальное заняло полтора часа. Лукас был в полубешенстве, подгоняемый импульсом дня, и Дикерсон прибыл, разгоряченный огнями и сиреной, желая быть там, если все это треснет. Через сорок минут после того, как Лукас поговорил с губернатором, отдел идентификации шерифа взялся за дело. передача двух недавних фотографий Хейла Соррелла, одна – формальный портрет, другая – сделанная на пресс-конференции после исчезновения его дочери.

  Депутат собрал два разных фоторепортажа: на одном темноволосые белые мужчины в неформальной обстановке, на другом темноволосые белые мужчины в формальных позах. Затем он ретранслировал все фиктивные фотографии себе, чтобы они были напечатаны на той же бумаге и имели такой же общий вид.

  Хоффман все еще работал в казино. Маленькая Медведица лежала на полу, сказал он, толкая ее тележку для мелочи.

  – Держи ее там, – сказал Лукас. «Мы уже в пути».

  Л. УКАС, Д. Э. Л. И Дикерсон поехали с Андерсоном в грузовике шерифа, удобном «Джи-Эм-Си Юкон XL» с большим обогревателем. В казино Хоффман встретил их у дверей. – Маленький Медведь наверху, – сказал он. – Как дела?

  – Узнаю, – сказал Лукас.

  Маленькая Медведица сидела за столом в конференц-зале, скрестив руки перед собой, и выглядела немного испуганной. Лукас быстро объяснил: «У нас есть два набора фотографий. Мы покажем вам один набор, затем спросим, не видели ли вы человека, который был здесь прошлой ночью, а потом мы покажем вам другой набор. Хорошо?"

  Она кивнула. Лукас разложил перед ней неофициальные фотографии. Она смотрела на них, медленно, медленно, отталкивая от себя одного за другим, пока, наконец, не осталась только с глазами Соррелла. «Я думаю, что это может быть он. Не очень хорошая картина».

  «Хорошо.» Лукас подобрал пачку фотографий, положил их обратно в коричневый конверт, в котором они пришли, открыл второй конверт и достал формальные снимки. На этот раз Маленький Медведь не колебался.

  – Я почти уверена, что это он, – сказала она, постукивая по фотографии Соррелла.

  Все стояли молча, никто не двигался, ничего не было слышно, кроме чьего-то дыхания, а потом Андерсон простонал: «Джимини», и Лукас повернулся и посмотрел на Дэла.

  Дел кивнул. «Понял его.»

  8

  МАРДЖЕРИ СИНГЛТОН была похожа на зеленую цаплю – крадущаяся птица с острым клювом, ртом, похожим на прореху в сыромятной коже, носом, напоминающим стрелу , глазами гремучей змеи; ее брови выщипаны догола и перерисованы зеленым карандашом. Она работала в первую смену в Elysian Manor, возила пациентов туда-сюда, убирала за ними, катала таблетки, когда дипломированной медсестры не было. Ее лучшая подруга, Фло Андерсон, была дипломированной медсестрой, проработав два года в Фарго, и они разработали систему, согласно которой, если кому-то нужно было сделать укол или взять кровь, Марджери могла сделать это, а Фло могла подписать контракт. . Пациенты, у большинства из которых была болезнь Альцгеймера, так или иначе не знали.

  Марджери узнала о повешении Уорра и Кэша от запыхавшейся молодой помощницы медсестры, которая вернулась с обеда с горящими глазами и рассказала историю, которую услышала от помощника шерифа в минимаркете.

  «Они висят там, голые, как сойки, все пурпурные и замерзшие. Язык женщины торчал вот так: – Она наклонила голову, высунула язык изо рта и скосила глаза. Выпрямившись, она добавила более низким голосом: „Они сказали, что у черного парня был пенис длиной около десяти дюймов“.

  – Это чушь собачья, – сказала Марджери, глядя на молодую женщину своими змеиными глазами. «Я видел две тысячи членов с тех пор, как был здесь, и ни один из них не был больше семи».

  «Сколько чернокожих здесь было?» – спросила медсестра, подняв бровь. Там была старая бита.

  – Повесился на дереве?

  «Вот что они говорят. Как ты думаешь, Лорен может знать об этом больше?

  – Я узнаю, – сказала Марджери. Она посмотрела на часы. У нее было еще два часа, прежде чем она смогла выйти.

  Супервайзер по имени Берт заглянул в станцию, где они разговаривали. – У старика Бэрроуза весь диван в дерьме. Почисти, ладно?

  Берт пошел дальше по коридору, а Марджери пробормотала: «Приберись сама, придурок». Но она пошла за пульверизатором и губкой, и помощник медсестры сказал, когда она уходила: «Если вы что-нибудь услышите от Лорен, дайте мне знать. Я имею в виду, боже».

  Лорен Синглтон , наконец , встала с постели в два часа. Он не мог много спать, засыпал только для того, чтобы увидеть во сне Деона и Джейн, висящих на дереве. Потянулся, почесался, пошел в ванную. Пока он брился, глядя в зеркало, он начал думать о своей последней реставрации Кадиллака. Машина была у Калба, и это могло быть неудобно. Чем больше он брился, тем неудобнее это казалось. Он закончил бриться, принял душ, почистил зубы, оделся и позвонил Джину Калбу.

  Калб позвонил по телефону и сказал: «Катина сказала, что вы слышали».

  «Сегодня утром меня разбудили радиочасы, – сказал Синглтон. – Я подумал, что было бы неплохо убрать „Кадди“ отсюда, пока все не уляжется.

  Калб кивнул. «Да. Немедленно. Где вы хотите это?»

  «Мой гараж. У тебя есть кто-нибудь, кто мог бы сбить его для меня? Я отгоню их обратно.

  – Я позову Шерма, он ничего не делает. Так что ты думаешь?"

  Синглтон покачал головой. "Я не знаю. Интересно, это как-то связано с Джо? Вы думаете, они дрались? Я имею в виду, что Деон никогда ничего не говорил».

  – Я совершенно сбит с толку, – сказал Калб. «Если бы мне сказали, что дерьмо – это Шинола, я бы просто кивнул и согласился».

  "То же самое со мной. Когда ты сможешь перегнать машину?»

  "Прямо сейчас. Мы все закрываем, все вывозим. Шерм будет через пятнадцать минут.

  – Я буду ждать снаружи.

  – Послушай, Лорен, мы очень рассчитываем на тебя. Ты должен быть начеку. Вот почему ты получил эту работу».

  «Я понимаю. Ты можешь рассчитывать на меня.»

  ПЕРЕТАСКА МАШИН заняла сорок минут. Когда это было сделано, Синглтон отправился в центр города, поискал информацию, получил небольшие кусочки и один существенный факт: никто ничего не знал. Он позвонил Калбу, сказал ему это. В три тридцать он вернулся домой. Как всегда, придя домой, он проверил свои деньги. Он хранил его в подвале, в дырах в ряду бетонных блоков. Может быть, подумал он, ему следует сдвинуть его. Возьми банковскую ячейку подальше, может быть, в Майноте или где-то еще. Если бы кто-нибудь посмотрел на него серьезно, люди из BCA, они бы нашли деньги, и тогда кот был бы из мешка.

  Деньги. Он не знал, что с этим делать. Он купил несколько дорогих ботинок, еще одну старую «Кадди», несколько хороших средств для покраски машин.

  Когда он получил свою первую единовременную выплату от Калба, он сделал ошибку, показав ее маме. Она потребовала его, большую часть, и с тех пор возвращалась каждую неделю, требуя большего. Потом он познакомил ее с Джейн, и они поладили, и когда пришли большие деньги, она забрала большую их часть .

  Синглтон выступил против нее – во всяком случае, немного – и потребовал пятьдесят тысяч. Пятьдесят тысяч почти дали бы ему небольшой магазин где-нибудь. Может быть, в здании Мортона есть место для работы над парой Caddy одновременно, а может быть, даже место для установки покрасочной камеры.

  Большие мечты . . .

   БАМ!

  Задняя дверь распахнулась. Только один человек вошел так, без предупреждения. У Синглтона в руке было несколько сотен долларов, и он торопливо сунул их в карман, дернул за шнурок верхнего света и направился вверх по лестнице.

  Марджери ждала на кухне. Это была маленькая, худенькая, морщинистая женщина; женщина, которая была для других женщин тем, чем изюминка была для виноградины. Глаза у нее были бледно-голубые, а волосы, когда-то светлые, на первый взгляд казались седыми, но на самом деле были почти бесцветными, полупрозрачными, как лед на стекле. Губы у нее были тонкие, подбородок заострен; Катина называла ее Ведьмой.

  – Что, черт возьми, ты делал? – спросила она. – Почему, черт возьми, ты не позвонил мне по поводу Деона и Джейн? Она вздернула нос, понюхала и подошла к нему вплотную. – У тебя здесь была эта шлюха, не так ли? Я чувствую запах ее сока».

  «Не шлюха, мама. . . ”

  Она дала ему пощечину, сильную, полную пощечину. – Она шлюха, если я скажу, что она шлюха, – закричала она. «Она шлюха».

  Синглтон отошел от нее, прижав руку к лицу, яростно рассерженный. У его мамы была тонкая шея, и иногда он думал о том, чтобы сломать ее. Возьми эту чертову маленькую шейку кукурузного стебля и отломи ее. Он оскалил на нее зубы, стиснул их, почувствовал, как колотится его сердце.

  Марджери не забыла о ванне. Она отошла подальше, понизив тон. «Кто бы это ни сделал, они могут прийти за нами», – сказала она. – Этот гребаный негр продал бы нас за четвертак, и ты это знаешь.

  – Мама, что я могу сделать? Он услышал жалобный стон в своем голосе. Он не ненавидел нытье, только потому, что оно всегда присутствовало, когда он имел дело с мамой, а он не распознавал его.

  – Ты мог бы позвонить мне, – крикнула она. – Но ты был здесь со своей шлюхой, когда мог звонить мне. Я должен подумать об этом». Она огляделась, сузив глаза. – Что ты вообще здесь делаешь? Тебе следует быть в центре города и посмотреть, что ты видишь.

  – Я уже был там какое-то время и почти ничего не слышал. Копы нашли деньги Деона. Он был спрятан где-то в его доме. У них все получилось».

   – Черт возьми, – сказала Марджери. «Они все получили? Проклятье."

  «Это то, что я слышал. В городе есть полицейские штата, и они должны быть очень хорошими. Думаю, нам лучше залечь на дно.

  «Ничего, что они могут связать с нами».

  «Нет, если только . . . Я имею в виду, что, если у них есть Джо?

  – Джо мертв, – сказала Марджери. «Мы все согласны».

  – А если нет?

  – Тогда мы, – сказала она. Она указала на него дрожащим пальцем. – Ты вернешься туда и узнаешь, что происходит. И ты звонишь мне. Тупое дерьмо».

  Они оба повернулись на звук машины на подъездной дорожке. Синглтон посмотрел. – Катина, – сказал он.

  – Я ухожу отсюда, – сказала Марджери. – Я не разговариваю с этой шлюхой.

  Марджери и Катина встретились в дверях, и Марджери прошла мимо, косясь и не говоря ни слова. Катина, с другой стороны, улыбнулась и сказала: «Привет, мама».

  Оказавшись внутри, за закрытой дверью, она спросила: «Чего ведьма хотела?»

  – Займите денег, – сказал Синглтон. Это всегда было хорошей отговоркой, потому что его мать искренне любила деньги.

  Катина суетилась, готовя вместе кофе. – Что говорят о Деоне и Джейн? она спросила.

  «Никто не знает, что произошло, но ребята из BCA нашли большую кучу денег и кучу наркотиков в спальне Деона», – сказал Синглтон. «Они будут на всем протяжении допинга».

  – Шериф Андерсон вышел? Совсем нет?

  Синглтон опустил голову. «Он вышел. Он достаточно умен, чтобы понимать, что он был выше своих сил, а если он был недостаточно умен, то половина окружной комиссии приходила к нему в офис, чтобы сообщить ему об этом. Харви Беншнайдер стоял прямо над ним, пока он звонил в Сент-Пол.

  – О, мальчик, – сказала Катина. Она стянула перчатки, парку и лыжную шапку, встряхнула волосами. «Я не могу поверить, что они мертвы. Гена сходит с ума. Ты говоришь с ним?

  "Да. Он думает, что Джейн торговала кокаином в казино, – сказал Синглтон. – Неужели они настолько глупы?

  «Деон был глупым человеком, и Джейн была ненамного умнее, – сказала Катина. Она взяла чашки с полки для посуды в раковине. „Мой вопрос: что мы скажем полиции?“

   – Вы ничего им не говорите , – сказал Синглтон. "Позволять Гена говорит. Нет причин для кого-либо из нас вмешиваться. Деон работал на Джина, а не на нас. Если Джин умен, он укажет копам штата на казино. Там творится столько дерьма, что они могут исследовать это место всю оставшуюся жизнь и так и не добраться до сути.

  «Только одна проблема с этой идеей», – сказала Катина.

  «Какой?»

  "Джо. Где Джо? Джейн сказала мне, что все его вещи все еще в доме. Если Джо мертв, значит, дело было не в казино.

  "Может быть. Может быть, если они торговали кокаином. Не могу сказать с доперами. Другое дело – что, если бы Джо вернулся и сделал это? Что, если он искал эти деньги?

  «Хм.» Какое-то время они сидели молча, пока Катина боролась со всеми противоречивыми возможностями. Наконец, она посмотрела на него и сказала: «Что бы ни случилось со всеми тремя, нам действительно нужно беспокоиться о наших собственных позициях».

  "Вот так. Мы все должны держаться подальше. Если государственные парни найдут одну ниточку и потянут за нее достаточно сильно, весь свитер развалится».

  Они немного поговорили за чашкой кофе, пожилая пара, которая хорошо ладила. Синглтон не был похож на мужчин, которых она встречала в Городах, подумала Катина. В нем было немного стали, немного кремня. Какой-то Уродливый.

  Ей это нравилось – мужчина, который вставал.

  Она просто не знала.

  ВЕЧЕРИНКА В Уэст-Хаусе началась, когда два газетных репортера в сопровождении двух фотографов появились у входной двери и попросили интервью. Летти была рада это сделать, хотя Марту немного смущал беспорядок в доме. Похоже, это не беспокоило фотографов, которые сделали пару снимков Летти, сидящей в старом кресле-качалке ее матери. Потом первый грузовик с телевизором показал вверх. Газетчики были нормальные, но по сравнению с телевизионщиками они были дворнягами на собачьей выставке. Телевизионщики были звездами – Летти даже видела некоторых из них по собственному телевизору.

  Телевизионщики договорились об одном наборе светильников и расставили их по гостиной, пока Марта суетливо расставляла на место всю свою лучшую мебель, а худшую передвигала на кухню. Вошел парень с парой мешков кукурузных чипсов, сырным соусом и кока-колой, а затем кто-то еще принес двенадцать пачек пива «Бад Лайт». Они попросили Летти принести несколько ловушек, и она это сделала, и они положили их на пол у ее ног, а несколько операторов подползли ближе, чтобы сделать снимок ловушек, используя фонари на своих камерах. Кто-то еще предложил операторам щелкнуть пальцами в ловушках, и, будучи операторами, они это сделали, хотя ни один из эфирных талантов этого не сделал. Затем кто-то еще спросил Марту о ее певческой карьере, и она достала гитару и спела старую песню Пита Сигера под названием «Куда исчезли все цветы», а затем зажглись основные огни, и они были настроены, и первый интервьюер, блондинка с лисьим лицом и пушистым малиновым шарфом сказала: «Летти, расскажи мне о вчерашнем дне».

  «Я был в своей спальне. . . " она начала. Летти рассказала им о ловушках, о крысах, о 22-м калибре и о телах, висящих в темноте. Потом она рассказала об этом темноволосому итальянскому парню из Fox и повторила это для CNN, и столько раз, сколько они хотели, она оставалась на высоте, свежая.

  Она нравилась телевизору: у ребенка было такое лицо, лицо, которое выглядело так, будто на нем должно быть пятно грязи, хотя оно было чисто вычищено – дикое лицо с легким оттенком дикой, подростковой сексуальности.

  Они заставили ее продемонстрировать ловушки, ее пистолет, объяснить мачете. Говоря, она держала винтовку в сгибе левой руки, а репортеры порхали вокруг нее, как воробьи над рассыпанным участком квакерского овса. Они чуял связь между пацаном и трубкой. . .

  «Ты будешь звездой, дорогая», – сказала хитрая блондинка. Она была красивой, умной женщиной, чьи носки стоили дороже гардероба Летти, и Летти ей поверила.

  ПАРЕНЬ БАК , Дикерсон , наконец прогнал тележурналистов. Некоторые спросили, могут ли они вернуться на следующее утро. Марта сказала: «Конечно». И Марта, такая оживленная, какой Летти еще не видела ее, начала планировать следующий день.

  «Я похожа на тролля», – сказала она, глядя в кухонное зеркало. Дом, внезапно затихший, казался холодным, одиноким и изолированным от мира. – Мне нужно другое пальто, и мои волосы… ах, детка, интересно, смогу ли я попасть к Харриет. Который сейчас час?"

  Пока ее мать звонила Линии Гривы Харриет, Летти поднялась по лестнице, бросилась на кровать и закрыла глаза. Закрыть глаза было почти так же хорошо, как смотреть телевизор.

  Когда ее показывали по телевизору, она чувствовала себя нормально. Она была удивлена этим. Она чувствовала то, чего хотели телевизионщики, и отражала это им в ответ: подбородок поднят, немного мрачный, немного напряженный, с револьвером 22-го калибра на сгибе руки. Но иногда и улыбка.

  Она чувствовала, что может сдвинуть их. Она выросла на телевидении и знала, как оно работает.

  Летти встала и закрыла дверь. На обратной стороне двери она прикрепила зеркало, которое нашла в магазине «Доброжелательность». Она выглядела довольно жесткой, подумала она, пытаясь повернуться, чтобы поймать собственный профиль. Она была испачкана ветром и льдом, но ничего не могла с собой поделать. Но может быть . . .

  Она снова легла и закрыла глаза. Может быть, немного помады. Просто небольшой намек на губную помаду. Она обязательно должна почистить свою обувь. Она видела девушку в Джоне Уэйне фильм, энергичный ребенок, может быть, чуть старше ее самой, и это был именно тот образ , который она хотела. Вот такое отношение.

  Марта Уэст взбежала по лестнице. «Дик здесь, он меня отвезет», – сказала она. Дик был ее бойфрендом время от времени; он слышал о пресс-конференции. "Ты в порядке? Харриет меня быстро вымоет и уложит, а потом мы с Диком можем пойти куда-нибудь. Знаешь, только ненадолго.

  «Я буду в порядке. Мне нужно расставить ловушки, когда завтра вернутся репортеры. И, может быть, убраться в моей комнате – одна дама сказала, что они, возможно, захотят посмотреть в мое окно, если решат устроить реконструкцию».

  "Хорошо. Может быть, загляните и на кухню, ладно? И просто проведите пылесосом по гостиной. Распылите немного лимонного залога вокруг, хорошо?

  "Хорошо. Не опаздывайте. Нам завтра рано вставать, – сказала Летти.

  «Мы просто выйдем на несколько минут, посмотрим, что говорят люди».

  Марта сбежала вниз по лестнице, а Летти села на кровать, натянула резиновые сапоги до колен, взяла пальто и перчатки: собиралась расставлять ловушки. Ее мама закричала: «Не пропусти шестичасовые новости. Они сказали, может быть, в пять часов и точно в шесть».

  «Хорошо.»

  Это было похоже на рай.

  Десять минут спустя, когда образы MTV все еще плясали в ее голове, она вышла за дверь со своим мешком для ловушек. У нее был револьвер 22-го калибра, хотя он ей и не был нужен, и мачете в зеленых ножнах для джунглей, которые ей были нужны. Но кто знал? Может быть, телевизор вернется, и телевизионщикам понравится пистолет. Она оглянулась через плечо и побрела через дорогу, а затем в замерзшее болото на северной стороне, желая им вернуться.

  Она провела час с ловушками, пока она работала, солнце скрылось из виду. Вернувшись в дом, при свете единственной лампочки в своей комнате она снова посмотрела на себя в зеркало и подумала о мужчинах, пришедших из Сент-Пола, Давенпорта и Делла, и о том, как они несли воздух города с ними. Она сказала Давенпорту, что могла бы стать хирургом, или парикмахером, или даже полицейским. Может быть, она и могла бы выполнять эту работу, но она больше не думала, что это то, чего она хотела.

  Ей нравились огни. Она собиралась стать репортером. Звезда.

  Она спустилась вниз, взяла одну из двух оставшихся кока-колы и увидела ключи от джипа на кухонном столе. В старом металлическом термосе под кроватью у нее было спрятано сто двадцать семь долларов. Может, просто кусок пирога у Вольфа. После такого дня она это заслужила.

  Церковь СВЯТОГО РОЛЛЕРА в Бродерике была превращена в грубо обставленное общежитие . Деревянные ширмы разделили бывшее молитвенное пространство на девять комнат, чтобы обеспечить уединение. В каждой кабинке была раскладная кровать, бюро, ночной столик, огнетушитель и занавеска на дверном проеме в соответствии с давней традицией ночлежки.

  Электрик-христианин из Бемиджи проложил кабель между комнатами, так что в каждой комнате была одна электрическая розетка для питания лампы. Персональные радиоприемники и телевизоры были запрещены не по религиозным соображениям, а потому, что шум мог раздражать других. У большинства женщин были радиоприемники Walkman или проигрыватели компакт-дисков для личного пользования, и у большинства были небольшие книжные шкафы, забитые детективными романами и духовными практическими рекомендациями.

  Женщины, жившие при церкви, обычно ели сообща, готовя еду на церковной кухне, хотя правила на этот счет не было. В боковой комнате была куча фасоли стулья, телевизор, подключенный к спутниковой тарелке, DVD-плеер и шестьдесят или семьдесят медленно накапливающихся женских фильмов. Балкон в задней части, когда-то органный чердак, был отведен как тихое место для тех, кто нуждался в минутном покое и разлуке.

  Две женщины в церкви были монахинями. Ни одна, а может быть, только одна – никто не был уверен – не была лесбиянкой. Абсолютно никому из них не было дела до того, что говорят люди в городе.

  Рут Льюис была лидером. Вместе с Калбом она разработала графики и тактику операции по добыче наркотиков и координировала через католические благотворительные организации и лютеранские социальные службы работу по раздаче еды и одежды. Раздача еды и одежды, возможно, помогла нескольким людям, но Миннесота была социалистическим штатом, и многое из этого делалось более эффективно местными органами штата. Женщин это тоже не заботило; достойное покрытие стоило поддерживать.

  Проинформировав других женщин об убийствах Джейн Уорр и Деона Кэша, Рут целый час выслушивала их опасения и аргументы, но большинство из них были уверены в себе и не поддавались панике. После часового разговора они сошлись во мнении, что ничего не остается, кроме как ждать – работать как можно лучше с перевозкой наркотиков, работать с сельской продовольственной программой и не поднимать головы.

  После этого Катина Льюис отвела сестру в сторону и сказала: «Лорен будет держать нас в курсе о полиции. Есть хороший шанс, что если что-то случится. . . если они узнают о торговле наркотиками, мы получим предупреждение, прежде чем они что-то предпримут».