Текст книги "Голая добыча (ЛП)"

Автор книги: Джон Сэнфорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

  – Он построил его? – спросил Лукас.

  "Нет. Последний шериф так и сделал. Бобби Картер, – сказал Зан. Он ухмыльнулся Лукасу и нахмурил брови. – Никому не говори, что я так сказал – Бобби мой друг, – но он слишком близко подобрался к процессу строительства. Никто не попал в тюрьму, но люди вокруг считают, что к его пальцам прилипло приличная сумма денег. Он вернулся к сельскому хозяйству».

  «Что такое Андерсон? Не депутат?

  «Он был юристом, частной практикой. Недвижимость, в основном. Иногда он работал с окружным прокурором. Когда Бобби попал в беду и решил, что ему лучше убраться, он заставил одного из своих старых добрых парней бежать. Это злило людей. Андерсон вмешался в последнюю минуту и был избран».

  – Политический волшебник, да? – сказал Дел.

  Зан улыбнулся в руль, когда они наткнулись на последнюю колею на шоссе и свернули на юг, к Бродерику и Армстронгу. «Никогда не слышал, чтобы кто-нибудь употреблял в его присутствии слово „ волшебник “, – сказал он. – Он практически полностью принадлежит Барри Уилсону, главе окружной комиссии. Это нормально, большую часть времени. Не слишком хорошо работает, когда есть настоящее преступление или что-то в этом роде.

  ГОРОД Бродерик находился в нескольких сотнях ярдов вниз по шоссе, и Зан вел их через него ползком.

  Город был построен вдоль двух улиц, которые пересекали шоссе под прямым углом. Большой четырехквадратный фермерский дом стоял на северной окраине города, на западной стороне шоссе. Машина шерифа стояла на подъездной дорожке перед гаражом, и Зан сказал: «Это место жертв».

  «Хорошо.» Это было похоже на сцену убийства в сельской местности в репортаже CNN: одинокий белый фермерский дом, окруженный снегом, с полицейской машиной во дворе.

  Южнее, все еще на западной стороне шоссе, они миновали кафе «Волк», которое выглядело как бродяга с галечными стенами; клуб ночной совы; и здание с деревянным крестом над дверью и голым местом, где была снесена вывеска. «Раньше это была пятидесятническая церковь Святого Духа – святые ролики», – сказал Зан. «В конце концов они уехали из города. Сейчас там работает куча женщин. Как религиозные женщины, благодетели, наверное. Несколько католиков и несколько женщин-лютеран из лютеранской социальной службы, и я слышал, что одна из них квакер. Один из католиков – красавчик. Остальные в синих колготках.

  Среди построек было разбросано полдюжины небольших домиков, пара трейлеров, зернохранилище из гофрированной стали с конусообразной крышей и красный сарай.

  Восточная сторона шоссе была более редкой: заправочная станция Handy Mart и круглосуточный магазин; Calb's Body Shop & Tow в длинном желтом сарае с металлическими стенками; Джину 18, придорожный реабилитационный центр для грузовиков; и еще два дома.

  «Вот и все?»

  «Вот и все, это город», – сказал Зан, когда они выехали в сельскую местность.

  Дель спросил: «Что со всеми местами для грузовиков, кузовными мастерскими? Разве это не довольно тяжелая промышленность для такого места, как это?

  «Нет. . . Я не знаю. Вы бы проехали на своей машине девять миль, чтобы ее починить? Мы в девяти милях от Армстронга.

  – Думаю, да, – признал Дел. «На самом деле, я знаю, что хотел бы, потому что я это сделал».

  «И это была сделка по наследству. Джин унаследовал кузовной цех от своего старика, а затем добавил бизнес по ремонту грузовиков. Ремонт грузовиков можно делать где угодно. Он неплохо справляется. Из-за него город начал возвращаться. Почти все, кто здесь живет, работают на него. Не плохой парень».

  – Далеко, – сказал Дел.

  «Некоторым людям нравится одиночество, – сказал Зан. „Некоторые люди этого не делают“.

  Потом они были за городом, в сельской местности. Ворона или ворон летела на юг, параллельно шоссе, трепещущее черное пятнышко на фоне пасмурного неба, единственное, что двигалось, кроме них самих. Дель сказал: «Господи Иисусе, она плоская».

  Они ехали в тишине пару минут, затем Зан начал тихий бессознательный свист. Лукас узнал мелодию, вероятно, где-то в лифте. – Что это за песня, которую ты насвистываешь?

  «Не понял, что я насвистывал», – сказал Зан. Он подумал минута. – Это та штука из «Призрака Оперы».

  «Вот так.» Через секунду: «Кажется, ты не слишком расстроен из-за тел».

  «Ну, ты с Патрулем, ты учишься не быть киской, как полицейский из отдела убийств или что-то в этом роде», – сказал Зан.

  – Ладно, киска, – протянул Дел с заднего сиденья.

  Зан взглянул на сиденье и сказал: «Каждый раз, когда я попадаю в аварию и вижу пару старшеклассников, истекающих кровью прямо перед моим лицом и кричащих о своем отце или маме, я знаю их. Это дети с улицы. Вы делаете это в течение нескольких лет, и пара незнакомцев на дереве не будет вас сильно беспокоить. В отличие от некоторых киски-убийцы.

  4

  КАТИНА ЛЬЮИС встала с постели без одной минуты десять утра, мурашки по коже, как апельсины в холодном утреннем воздухе. Она прошлепала босиком по холодному деревянному полу в ванную. Это была круглая женщина, которая больше не боролась с округлостью, 36 лет, пять лет в разводе. С темно-каштановыми волосами она была редкостью в этом уголке страны, где, казалось, все были светловолосыми или светловолосыми. У нее была хорошая английская кожа от отца, короткий нос и изогнутая губа от немецкой матери, и у нее были свои надежды и своя религия.

  Она отчаянно надеялась на детей, хотя чувствовала, что время уходит. Она молила Господа помочь ей и поверила. Больше, чем вера: у нее была тонкая проницательная мораль – она могла торговать наркотиками для Бога, зная, что выполняет миссию любви, зная, что Бог есть любовь .

  Катина Льюис не глупила о любви, не ходила с лунным румянцем на лице, и она могла получить капризный, как следующая женщина. Она просто думала о любви как о чем-то реальном, осязаемом и повседневном, как крекеры или мыло, чего она просто не могла приобрести. Но если ты ищешь любовь достаточно долго, считала она, если ты хранишь эту идею в своем сердце, если у тебя есть вера, ты обязательно ее найдешь. Бог не утаил бы это от вас.

  Теперь она нашла его в этом неожиданном месте – в этой унылой, серой, плоской прерии. Направляясь в ванную, она оглянулась на кровать и макушку белобрысой головы Лорен Синглтон.

  Она любила его, подумала она.

  Он был бы хорошим отцом, если бы позволил себе уйти. Если он расслабится. Но она не хотела бы, чтобы он слишком расслаблялся. Ей нравился этот ковбой, эта наждачная челюсть по утрам, эти откушенные слова, стоицизм на его лице. Ей нравился его вид, прислонившись плечом к стене, скрестив ноги, демонстрируя свои ботинки, с бутылкой «Мальборо», свисавшей из уголка рта.

  Она начала говорить с ним об этом. Она будет говорить больше, может быть, сегодня или когда-нибудь в ближайшее время. Прошло время – это единственное, чему она научилась, когда ей было за двадцать, и в первом браке. Прошло время, и его уже не вернуть.

  Льюис поставила будильник на десять. Спеша в ванную, она забыла об этом. Ровно в десять часов из двухдюймового динамика в пяти футах от уха Лорен Синглтон зазвучал ежечасный отчет о поголовье скота.

  Тихо.

  Как будто в его дом прокрался чужой человек, чтобы прошептать ему на ухо : . . убойные бычки, на выбор два к трем, от 1125 до 1637 фунтов, от шестидесяти одного доллара до шестидесяти двух семидесяти пяти. Выбирайте и выбирайте от двух до трех, от 1213 до 1340 фунтов, от шестидесяти одного до шестидесяти одного и десяти. . . ”

  Голосу понадобилась минута, чтобы проникнуть внутрь, а затем Синглтон пошевелился, сжал подушку и покосился на часы, и мужчина сказал: – Это отчет со скотного двора Южного Сент-Пола. Эд Вейн будет получать обновления в течение дня, прямо здесь, в вашем центре откорма крупного рогатого скота. Теперь, из нашего бюро новостей, у нас есть репортаж из Бродерика, штат Миннесота, где два человека были найдены повешенными в роще к северу от Бродерика. В первых сообщениях говорилось, что два человека, темнокожий мужчина и белая женщина, были найдены повешенными. . . ”

  Слова были такими плоскими и такими невероятными, что потребовалось несколько секунд, чтобы связать их. Когда они это сделали, у Синглтона всплыла голова: «Что?»

  Льюис позвал из ванной: «Ты что-то сказал?»

  – Заткнись, – крикнул он в ответ.

  Мужчина по радио сказал: . . Андерсон подтвердил, что два человека погибли, но отложил дальнейшие комментарии, пока судмедэксперт не смог прибыть на место происшествия. Мы будем следить за этой историей в течение дня, так что держите ваш циферблат установленным здесь, на All-News Central Северной Дакоты. . . ”

  Голос был жестяным и крошечным. Синглтон перекатился через кровать, схватил часы, попытался найти регулятор громкости, но услышал, как подошел синоптик и сказал: «Никогда не знаешь, что принесет жизнь, Дик. . . – а потом его голос затерялся в шуме смыва унитаза.

  Льюис вышла из ванной, натянув хлопчатобумажную ночную рубашку на бедра, ее тяжелые ноги покачивались перед ним: она была раздражена. Ей не нравилось, когда на нее кричали, когда ей говорили заткнуться.

  Она открыла было рот, чтобы сказать это, когда Синглтон, все еще глядя на радио, сказал: «Вы это слышали?»

  – Я слышала, как ты кричал на меня, – сказала она, позволяя немного раздражения просочиться в ее голос.

  – Кто-то убил Деона и Джейн, – выпалил Синглтон.

  Раздражительность исчезла. «Какой?»

  «Надо позвонить. . . " он сказал. Через плечо он добавил: „Их нашли повешенными на дереве“.

  Он выбежал голым из спальни и по коридору. Ничто не подпрыгивало и не качалось, когда он двигался: он был твердым. Льюис посмотрел на радио, которое теперь точно соответствовало погоде. Больше мрака. В этом была суть. Холодно и серо, а может быть, если не повезет, много снега, а потом еще холоднее и серее.

  Джейн и Деон? Она позвала его вдогонку: «Что сказали по радио? Что они имели в виду под повешением?

  Потом она услышала, как он разговаривает по телефону, и повернулась, как собака в своей постели, ища ее джинсы, не нашла их и услышала, как телефон снова звякнул на крючке. Через мгновение Синглтон вернулся. «Деон и Джейн были найдены повешенными на дереве за Девятимильным рвом. Малышка Летти нашла их. Сегодня утром, примерно через две минуты после того, как я ушел с дежурства. Они были обнажены и мертвы. Кто-то выбил из них все дерьмо перед тем, как их повесили».

  «Нет.» Она была удивлена, но не растеряна.

  "Ага. Люди съезжаются отовсюду. Полиция штата прилетает из Сент-Пола. Возможно, они уже здесь. Рэй Зан собирается встретиться с ними, провести их. У него было еще несколько подробностей, но не так много.

  – Мне нужно идти, – сказал Льюис. Она повернулась спиной, шагнула в ванную, и он сказал: «Ты пахнешь ванилью», и она рассеянно сказала: «Эти духи. . . Интересно, твоя мама что-нибудь знает?

  «Не знаю».

  Катина не очень хорошо знала Кэша или Уорра, и ни один из них ей не нравился, но их смерть могла создать проблемы. – Мне нужно спуститься в церковь. У нас было несколько сестер, готовившихся к побегу. Я лучше позвоню Рут прямо сейчас.

  Полуодетая она исчезла в коридоре, а Синглтон стоял там, ломая голову над этим, глядя на очень дорогие ковбойские сапоги, стоявшие в конце его кровати. Деон и Джейн?

  Льюис с грохотом вернулся. – Она уже слышала пять минут назад. Я должен спуститься туда. Что ты делаешь, ковбой?

  "Я не знаю. Еще надо поспать. Тогда, возможно, посмотрим, что происходит».

  СИНГЛТОН сел на край кровати и в тревоге провел рукой по волосам. Что, черт возьми, произошло? Повесился? Он не мог пройти мимо этой части. Может быть, ему стоит пойти посмотреть, но слишком уж любопытно. . . кто точно знал, что он проводил время с Джейн и Деоном?

  Катина, конечно, кое-что знала. Кэлб кое-что знал, знал, что бывал у них дома несколько раз. Может быть, кто-то из других людей из автомастерской – мастерская находилась чуть дальше по шоссе, и они, возможно, видели, как он сворачивал на подъездной дорожке Деона.

  Но он немного позаботился о том, чтобы его не заметили. Когда он был там, он всегда парковался на плите рядом с гаражом, где машину действительно не было видно. Это было не предчувствие, а просто здравый смысл. Теперь забота здравого смысла может окупиться.

   ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ , ковбой ? – спросил Льюис.

  Лорен Синглтон был ковбоем, хотя и не имел ни лошади, ни ранчо. Он хотел любить лошадей, но лошади всегда пытались его укусить, рано или поздно, и он бросал попытки ездить верхом. Кроме того, «кадиллаки» были еще лучше – старые, роскошные «кадиллаки» семидесятых и восьмидесятых годов, что для ковбоя было достаточно близко.

  В его собственном представлении Синглтон был ковбоем и художником с автомобильным лаком, и только второстепенным, неважным образом, помощником шерифа и наблюдателем банды угонщиков автомобилей. Однако он знал, что чего-то не хватает в его жизни. Он чувствовал, что все детали были там, но не цвет. Он чувствовал себя черно-белой фотографией – только когда он встретил Катину, его жизнь начала немного краситься.

  В сознании других людей Лорен Синглтон был, если они вообще о нем думали, одиночкой, фамильярным аутсайдером, человеком, всегда стоящим на грани. Несколько женщин пытались заговорить с ним – он выглядел неплохо, а ковбойская одежда, казалось, придавала ему некоторую индивидуальность, – но они нашли его невосприимчивым, эмоционально заторможенным. Будучи депутатом, он имел репутацию человека небрежной жестокости, которая, казалось, сочеталась с его присущей ему холодностью. Даже его автомобили, его Кэдди были склонны к холодным, ярким цветам, от которых у вас свело зубы.

  Все кивали ему на улице; почти никто с ним не разговаривал.

  Затем приехала КАТИНА ЛЬЮИС , чтобы работать с монахинями . Синглтон не был уверен, что любил кого-то до встречи с Льюисом. Иногда он думал об этом. Вероятно, он любил Льюис, подумал он – другого объяснения тому, что он чувствовал, когда был рядом с ней, не было, – но любил ли он свою мать? Был ли он когда-нибудь? Она была единственной другой возможностью для любви в его жизни, и всем полагалось любить его мать. Люди делали татуировки «Мама» на руках. Люди ели в заведениях под названием «У мамы», потому что мама никогда не причинит тебе вреда, у нее всегда будет лишний кусок пирога для своего маленького мальчика.

  Но мать Синглтона годами выбивала из него все дерьмо; так сильно избил его, когда ему было шесть лет месяцев, что дядя отвез его в больницу, сказал доктору, что он выполз из манежа и упал с лестницы.

  Его отец, Эдгар Синглтон, погиб в результате аварии на заводе по производству древесно-стружечных плит, когда Лорен было два года. Синглтон с некоторым наслаждением слышал, как его мать рассказывала истории о «вареном Эге», о том, как его отец был убит с головы до ног, когда прорвало паропровод в технологическом резервуаре, и как он лежал в больнице, обгоревший более чем на 95 процентов. своего тела, ожидающего смерти, без боли, но и без разума: он семь дней болтался о сенокосе на старой ферме, а потом умер.

  Когда Эг ушел, мама стала одевать Синглтон в девчачьи наряды. Она хотела девочку; девушки были более управляемы. Она сделала все возможное, чтобы превратить Синглтон в одну из них – было бы лучше, если бы любопытный старый директор школы не получил против нее запретительный судебный приказ, требующий, чтобы она одевала своего детсадовца в одежду, соответствующую полу.

  Синглтон смутно помнил все это. После постановления суда она по-прежнему заставляла его время от времени надевать платье и подавать чай на одной из ее дамских покерных вечеринок. Это закончилось, когда ему было одиннадцать, большой для его возраста. Она велела ему надеть платье, а он отказался. Она начала бить его метлой, которой била его в прошлом, и он убежал в зимнюю тьму.

  Когда он вернулся, она была в ванной. Он ушел в ванную, а она закричала на него и попыталась прикрыть свою наготу, но ему было все равно. Он, большой, крепкий, одиннадцатилетний ребенок, подвергшийся насилию, схватил ее за волосы и сунул голову под воду. Она билась, боролась и царапала его, но он держал ее, пока она не перестала сопротивляться.

  Затем он держал ее под водой еще пятнадцать секунд. Когда он, наконец, позволил ей встать, она откинулась на спинку ванну, по-видимому, без дыхания. Затем она вдохнула, маленький вдох, а затем еще один. Через пять минут, еще слабая, она попыталась вылезти из ванны. Синглтон услышал ее, вернулся, снова засунул ее голову под воду, пока она не потеряла сознание во второй раз.

  Во второй раз, когда она пришла в себя, она ничего не сказала об этом: перелезла через край ванны, подползла к двери ванной и сумела запереть ее. Она лежала там, голая, до следующего утра, когда услышала, как он насвистывает за дверью по пути в школу.

  Когда он пришел домой той ночью, он обнаружил, что она заперла его. Он пинал заднюю дверь, пока не сломался замок, и не нашел ее сидящей внутри с бейсбольной битой. Он указал на нее пальцем, одиннадцатилетний, и сказал: «Не шути со мной больше».

  Следующие семь лет они провели вместе, двери спальни запирались на ночь.

  ПОСЛЕ ОКОНЧАНИЯ средней школы Синглтон поступил на службу в ВВС, прошел подготовку для службы в воздушной полиции и был отправлен на базу ВВС Эйлсон недалеко от Фэрбенкса, Аляска . Все, что он помнил об этом месте, – это облака и холод: больше, чем двести дней с облачным небом в году, пробирающие до костей семь месяцев, холодные еще три, комары последние два.

  Как дома.

  Выйдя из ВВС, он какое-то время работал в Ист-Гранд-Форксе, перевозя пиломатериалы на складе товаров для дома, а затем услышал о работе заместителя шерифа в округе Кастер. Его опыт работы в AP помог ему. Но он ни в чем особо не старался, и через два года был назначен на постоянную ночную смену с воскресенья по четверг. Если он возьмет его, он может остаться, сказал шериф. В противном случае это было шоссе. Он взял это.

  Ночью в Кастере делать было почти нечего. За двенадцать лет в его смену произошло три пожара в доме, и, может быть, раз в месяц ему вызывали неотложную медицинскую помощь, для чего нужно было только явиться. Он остановит несколько спидеров на проселочных дорогах, посадит в тюрьму нескольких пьяниц, разгонит случайную драку в баре своей небрежной жестокостью.

  Учитывая его рабочие часы, у него не было общественной жизни. Он не следил за спортивными командами, не охотился, не ловил рыбу, не катался на квадроциклах или снегоходах, не садился, не читал, не обращал внимания на музыку и не ходил в кино. Даже телевизор толком не смотрел.

  Его единственным настоящим интересом были старые «кадиллаки». Он брал один в своем гараже, выполнял механическую работу, чтобы вернуть его к жизни, а затем любовно и осторожно разбирал его до голого металла. После нескольких месяцев подготовки он перевез его в автомастерскую Джина Калба, где арендовал оборудование для покраски. Он менял машины каждый год или около того, водил одну, пока ремонтировал вторую. Его текущим автомобилем был Eldorado Biarritz 82-го года выпуска с кастомной решеткой радиатора Rolls Royce. Послевкусие представляло собой отполированные вручную огненно-оранжевые чешуйки на глубокой базе цвета мокко.

  Вот оно. В отличие от Caddys, все дело было в том, чтобы набирать цифры и проходить годы.

  Затем, четырьмя годами ранее, Джин Кэлб предложил расширить их отношения – расширение, которое дало Синглтону бесплатное рабочее место для его автомобилей и тысячу долларов в неделю с авансовым платежом в десять тысяч долларов.

  Десять тысяч авансом и тысяча долларов наличными, без налогов, каждую пятницу. Все, что ему нужно было делать, это следить за происходящим. . .

  Деньги изменили все. Во-первых, его мать начала проявлять к нему интерес. Затем, однажды вечером в казино, он познакомил ее с Деоном Кэшем и Джейн Уорр.

  И тут появилась Катина.

  СИНГЛТОН слышал , как КАТИНА выходит из душа, слышал, как она топчется на месте, натягивая штаны и туфли . Она вылетела из ванной, как ракета, быстро поцеловала его, один раз в губы, один раз в пенис, быстро пососала его, а затем сказала: «Уолли придется подождать».

  – Давай, тридцать секунд, – сказал он.

  «Пятнадцать секунд». Она сосала Уолли секунд пятнадцать, а потом поспешила прочь, смеясь, и исчезла.

  СИНГЛТОН И КАТИНА Льюис упала в постель через пару месяцев после их знакомства, которое было у Калба . Катина вошла со своей сестрой Рут, которая показывала ей окрестности перед тем, как Катина впервые пересекла границу. Рут не любила Синглтона, но Катину она сразу привлекла. Их папа любил возиться со старыми машинами, как она позже рассказывала Синглтону. Рут это не волновало – она была ближе к своей матери и к Иисусу.

  Катина видела отношения с Синглтоном. Она уже упомянула о любви, о том, что может влюбиться в нее вместе с ним. Она рассказала ему об этом за ужином в «Птице», а затем посмотрела на маленькую красную свечку на столе.

  Синглтон почувствовал, как внутри него что-то расцветает, когда он посмотрел через стол на женщину. Спустя столько времени женщина действительно заботилась о нем? Кто-то, кто будет тусоваться с ним, готовить и делать детей? Как это произошло?

  Он перегнулся через стол и взял ее за руку; слезы катились по его лицу, и она сказала что-то вроде: «Все в порядке».

  Позже, чувствуя себя немного не по-мужски из-за всего этого, из-за слез, он начал извиняться за себя и она рассмеялась, сжала его и сказала: «Лорен, ты справился просто великолепно. Просто идеально».

  Каким-то образом, подумал он, у него получилось.

  Синглтон работал до семи и, вернувшись домой, обнаружил Катину в своей постели . Он забрался к ней, хотя и не слишком устал. Теперь, в десять часов, он был сонным; он закрыл глаза и попытался снова заснуть.

   Деон и Джейн, подумал он. Повешенный.

  Страх пронзил его грудь. Он пытался заглушить его, кувыркался туда-сюда, борясь с подушкой. Может быть, кто-то пришел за ним, подумал он.

  Палач.

  Катина ничего об этом не знала.

  РУТ И КАТИНА Льюис вошла в перегретый офис автомастерской, сняла с них варежки, и Рут закрыла за собой дверь. Джин Кэлб работал за своим столом. Это был лысеющий, коренастый мужчина лет сорока пяти, с обветренным лицом и толстыми, покрытыми шрамами руками механика. На толстом носу сидела пара очков для чтения. Он посмотрел поверх очков и сказал: «Ребята. Вы, должно быть, слышали.

  – Недавно в городе, – сказала Рут. «Джейн и Деон, но люди говорили, что их повесили?» Рут сунула варежки в карман пальто и расстегнула куртку. Рут Льюис чувствовала себя сестрой, но не была похожа на нее. Она была стройной женщиной, тогда как Катина была круглой, и у нее были серые зеленые глаза за стальными очками в проволочной оправе, а у Катины глаза были мягче, бледнее. Волосы Руфи были коротко подстрижены, как у аскета; Катина носила волосы полный. Щеки Рут порозовели от холода, как и у ее сестры, но, в отличие от Катины, она не пользовалась ни помадой, ни украшениями – хорошенькая женщина, решившая ничего не делать со своей внешностью.

  Руфь была старшей сестрой и начальником, Катина подчиненной.

  Калб сказал: – Повесился в роще у канавы. Эта малышка Летти нашла их сегодня утром. Он посмотрел на часы. Было всего 11:45. Казалось, что утро растянулось навсегда, с тех пор как он услышал новости в десять.

  – Так что мы делаем? – спросила Катина. Она всегда напоминала Калбу кудахчущую курицу, занятую женщину с несколько полным весом, но с чувственной нижней губой. Предполагалось, что она была членом какой-то католической религиозной группы, но, по-видимому, не имела ничего против секса: Катина спала с Лорен Синглтон, и Синглтон выглядел таким же счастливым, как и всегда, хотя и немного раздраженным. «Мы что-нибудь делаем ? ”

  – Я закрываюсь, – сказал Калб. "В настоящее время. Пока мы не узнаем, что происходит».

  – Это неприемлемо, – сказала Рут.

  «Я . . . По шоссе проехала машина, и Рут, и Катина, и Кэлб повернули головы в ту сторону – в Бродерике всегда смотришь на машину на шоссе. Автомобиль дорожного патруля с дополнительными пассажирами.

  – Рэй Зан, – сказала Рут.

  «Лорен сказала мне, что из Сент-Пола прилетела пара больших шишек, и Зан их возит», – сказала Катина.

  Калб покачал головой. «Вот что я вам скажу, ребята; они собираются связать Деона со мной, и я не знаю, что я им скажу».

  «Расскажи им как можно больше правды», – предложила Рут. – Что вы наняли Деона для вождения по рекомендации старого армейского приятеля из Канзас-Сити, что вы ремонтируете грузовики со всего Среднего Запада, а он их забирает.

  «Это не совсем так. . . ”

  – Он так и делает, – перебила Рут. – Вы могли бы дать рекомендации.

  "Да. Он сделал это, – сказал Калб. – А вы, ребята?

  – Мы не можем остановиться, – сказала Рут. Ее подбородок был жестким, квадратным. «Нам нужно продолжать работать».

  «Извините, но мы должны остановиться, пока не выясним, что происходит», – возразил Калб. «Это может исходить из Канзас-Сити. Если это так, может быть, мы сможем передать кое-что копам, и они смогут все уладить, но до этого... . . ”

  – Рэй, мы не можем, – настойчиво сказала Рут. «В последнее время у нас было мало пробежек. Сеть Онтарио только что восстановилась после смерти Жанетт.

  – Ничего не могу поделать, – сказал Калб. «Вчера я разговаривал с сестрой Мэри Энн, когда она вошла, она казалась очень счастливой».

  «У нее все было хорошо, но смесь была не очень хорошей. Мы не можем остановиться, – сказала Рут.

  «Эй, я сейчас вывожу кучу юнкеров. Джордж едет сюда на своем грузовике, и мы вытащим их к черту. . . простите за язык. Мне жаль." Он искренне беспокоился, что они могут обидеться. Рут когда-то была монахиней.

  «Меня не волнует язык, – сказала Рут. Она включила улыбку, а затем выключила. «Все, о чем я забочусь, это чтобы мы продолжали работать и не останавливались. Если нам придется собрать юнкеров у вашего порога, мы так и сделаем.

  – Ах, Иисус Христос на костыле, – сказал Калб, снова забываясь.

  СДЕЛКА БЫЛА сложной, но выгодной для всех.

  Человек по имени Шон Дэвис из Канзас-Сити, штат Миссури, работает со старыми друзьями-наркоторговцами в Сент-Луисе. Де-Мойн и Омаха обнаруживали и угоняли последние модели Toyota Land Cruiser, 4Runner и пикапы Tacoma. Никаких ниссанов, ни фордов, ни шеви. Ничего, кроме Тойоты. Это упростило поставку деталей и красок.

  Украденные автомобили будут доставлять по отдельности из дома Дэвиса в Канзас-Сити в автомастерскую Калба в Бродерике. Кэлб служил в армии вместе с Дэвисом, и они занимались ерундой на черном рынке в Турции, продавая мясо правительства США. Они доверяли друг другу, до определенного момента. Угнанные машины увезли на север Деон Кэш, двоюродный брат Дэвиса, или Джо Келли, друг Кэша.

  Когда Кэш или Келли ехали на север, одна из группы религиозных женщин – как группа, которую жители округа Кастер называли «монахинями», а некоторые из них так и назывались, – брала машину последней модели, но с большим пробегом. , последняя партия Toyota в Канаде, как правило, с дилерского аукциона. Монахиня перевезла обломки через границу в Миннесоту и доставила их в автомастерскую.

  В магазине украденную машину перекрашивали под колотушку. Некоторые детали и отделка – графика на приборной панели, показывающая километры в час, а не мили, – идентификационные номера и документы Toyota с большим пробегом будут перенесены на машину с малым пробегом.

  Затем монахиня переправляла грузовик обратно через границу, где его перепродавали. Остатки битера будут отправлены на свалку, где они будут измельчены в куб и отправлены в плавильню.

  Деньги были велики: потрепанная, разбитая двух– или трехлетняя Toyota Land Cruiser, часто принадлежавшая тому типу продавцов, которые проезжали на своей машине пятьдесят тысяч грубых миль в год, должна была быть куплена. на аукционе подержанных автомобилей за несколько тысяч канадских долларов. Три недели спустя он появлялся на рабочем ранчо в Саскачеване или Альберте в почти новом состоянии, со всеми нужные бумаги. Покупатель заплатит эквивалент 20 000 долларов за машину стоимостью 50 000 долларов.

  После того, как вся работа была сделана, сотрудники заплатили, а инвестиции в исчезающий грузовик были учтены, Кэлб и Шон Дэвис делили по 5000 долларов за каждую продажу Toyota, плюс-минус. Два грузовика в неделю приносили каждый четверть миллиона не облагаемых налогом долларов в год. Спрятать деньги было почти так же сложно, как и добыть их, но они нашли способы.

  БЫЛО НЕСКОЛЬКО ложек дегтя.

  Монахини заставили всех нервничать. Им ничего не платили, а это означало, что Дэвис и Калб не имели на них хорошего влияния. Женщины использовали грузовики и опыт автомастерской для контрабанды наркотиков на юг через границу. Хотя у них не было экономической власти над женщинами, Кэлб считал, что они в безопасности. Женщины, по его мнению, были ближайшим фанатиком. Хорошие фанатики вроде Рут Льюис, но они скорее сядут в тюрьму, чем заговорят о сделке.

  Еще одной мухой был Деон Кэш и его старушка Джейн Уорр. Кэш был не совсем прав. Шон Дэвис неохотно дал ему работу, платил ему 432 доллара за доставку, потому что он был двоюродным братом, и потому что он показал в тюрьме, что может держать язык за зубами. Но Кэш был плохим человеком; и хуже того, он был глуп.

  Третьей мухой, и в последнее время весьма пикантной, был друг Кэша, Джо Келли. Келли оставалась с Кэшем и Уорром между забегами. Затем, месяц назад, он исчез. Никто не знал, где. Все хотели знать. Калб начал подозревать, что Келли покушался на Джейн Уорр и что Кэш закопал его в лесу.

  Теперь это.

  Кэлб не слушал призыв Рут Льюис. Он смотрел мимо нее, на магазин, размышляя обо всем этом беспорядке и прикидывая. Он должен был что-то сделать там, когда копы прибыли. Может быть, он мог бы притащить один из своих грузовиков, разобрать его и начать перекрашивать. Место не могло быть пустым, с кучкой парней, сидящих вокруг и уставившихся на стены. . .

  «Ген! Ген!»

  Калб оглянулся на Рут: «Извини, я думал о… . . получить что-то происходит в магазине. До того, как копы приедут сюда. Это выглядит странно, будучи пустым».

  «Дайте нам денег, чтобы купить грузовик», – сказала Рут. «Один грузовик».

  "Слушать. Ребята. Мы должны выяснить, что здесь происходит. Ты тоже должен это понять – я имею в виду, что ты будешь за рулем. Я подумал, что, может быть, Джо Келли просто ушел, но не было никаких признаков того, что он уходит, и Деон сказал, что вся его одежда все еще висит в его шкафу. . . ”