Текст книги "Бродяга Гора"

Автор книги: Джон Норман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

– Это моя спальня! – возмутилась она.

– Теперь ее займу я. Она просторнее, к тому же там есть балкон с видом на сад и небо. Дом арендую я, так что мне решать, где кому жить.

– Ну уж нет, – проворчала Беверли.

– Впрочем, можешь остаться. Я вспомнил, что там к кушетке приделано кольцо для рабынь.

– Я все поняла, – торопливо промолвила мисс Хендерсон, бросив сердитый взгляд на Лолу. – Все поняла.

С этими словами она встала из-за стола и поспешила вверх по лестнице.

Смакуя, я допил черное вино, после чего велел Лоле убрать со стола и помыть посуду, а сам поднялся наверх. Беверли уже убрала свои вещи. Я посмотрел на массивное кольцо, вделанное в пол у кровати, и направился к Беверли.

Та сидела в своей новой комнате на кушетке.

– Ты не постучался, – промолвила она, когда я переступил порог.

– Еще не хватало, стучаться в собственном доме, входя в комнату содержанки, – сказал я, после чего собрал свои вещи, отнес их в главную спальню и, бросив взгляд на дивное безоблачное небо сквозь балконную дверь, вышел на лестницу.

Как оказалось, мисс Хендерсон тоже спускалась вниз.

– Ты, кажется, рассердилась? – спросил я.

– Что ты, нисколько, – заверила меня она.

– А куда собралась?

– Присмотреть за рабыней, – пояснила Беверли. – Эти девицы чертовски ленивы, за ними необходим хороший пригляд.

Я посторонился и дал ей спуститься по лестнице передо мной. Она свободная женщина, причем женщина с Земли, а не рабыня, которая должна следовать по пятам за своим господином.

– Лола, ко мне!

Был ранний вечер. Мисс Хендерсон и я с маленькими чашечками турианского вина расположились в гостиной. Лампа на масле тарлариона освещала комнату.

– Стой здесь, – сказал я Лоле.

– Да, господин, – отозвалась она.

– Ты, конечно, не сердишься за то, что я купил эту рабыню, – обратился я к Беверли, – Только посмотри, – я взял Лолу за лодыжку, и она задрожала. – Какие ножки! Какие икры! А бедра? Ты только посмотри, что за бедра! И ягодицы, и грудь, разве все это не возбуждает? И шея, – по моему знаку Лола склонила голову, показывая серебристую сталь, – эта шея в моем ошейнике. Как видишь, я не зря потратил деньги.

– Да, – недовольно проворчала Беверли, – превосходное приобретение.

– Лола, – распорядился я, – сегодня вечером, по окончании работы, ты поднимешься в главную спальню на втором этаже, снимешь одежду и встанешь на колени у железного кольца, чтобы по моему повелению доставить мне удовольствие.

– Повинуюсь, господин, – промолвила она и торопливо отправилась на кухню.

– Прямо вот так? – хмыкнула мисс Хендерсон.

– Она рабыня. С рабынями не церемонятся.

– Должно быть, приятно обладать абсолютной властью над женщиной.

– Еще как приятно.

После того как мы с Беверли расправились с напитком, Лола вымыла посуду и, проскользнув мимо нас, направилась по лестнице наверх, в мою спальню.

– Ты считаешь, что она красивее меня? – спросила мисс Хендерсон.

– Она красива, – ответил я, – хотя, по-моему, не красивее тебя. Ты тоже очень хороша.

– Однако ты ставишь на колени у кольца ее, а не меня?

Я стиснул зубы. Для меня Беверли оставалась самой красивой женщиной, какую я когда-либо видел.

– Ты свободная, – напомнил я.

– Может быть, из меня вышла бы неплохая рабыня.

– Сомневаюсь. Ты женщина с Земли.

– Мужчины Гора утверждают, что из нас получаются превосходные рабыни, – возразила Беверли, – Для этого только и нужно, что научить нас повиновению. Тогда мы угождаем господам не хуже, а даже лучше, чем уроженки Гора.

– Я отношусь к тебе с уважением, предоставил тебе свободу, даю тебе деньги и не заставляю работать. Ты ни в чем не знаешь отказа, но все равно недовольна.

– Ты отказал мне в одном, – заявила Беверли.

– В чем же?

– В ошейнике.

– Ступай в свою комнату, – велел я.

– Конечно, – сказала она. – Чтобы ты поскорее отправился к своей шлюхе.

Беверли встала из-за стола и, приподняв подол своего платья, направилась к лестнице.

– Лола наверняка уже разделась и ждет у твоего кольца, – обронила Беверли.

– Как ей и следует, – ответил я, – если она не хочет, чтобы ее выпороли.

Сердито фыркнув, Беверли стала подниматься по ступенькам.

– Мисс Хендерсон, – окликнул я.

– Да, мистер Маршал, – отозвалась она.

– Помни, что ты не должна запирать дверь.

– Я помню, что женщина, находящаяся на содержании, не имеет права запирать дверь.

С этими словами Беверли вошла в свою спальню. Я прислушался. Засова Беверли так и не задвинула.

Тогда я не спеша поднялся к себе, закрыл за собой дверь, задвинул щеколду и повернулся к Лоле. Та, нагая, стояла на коленях возле железного кольца. Подняв глаза, девушка улыбнулась.

– Я жду повелений своего господина.

– Расстели меха и зажги лампу для утех, – приказал я, снимая тунику и отбрасывая ее в сторону.

В считанные мгновения Лола уже лежала на животе, поверх расстеленных мехов. Руки ее были вытянуты вдоль тела, ладонями вверх.

Присев рядом с ней, я взял ближнюю цепь и, надев тяжелый стальной ошейник поверх другого, уже находившегося на шее рабыни, пристегнул цепь к кольцу. Потом я приподнял Лолу – в моих руках она была легкой как перышко – и положил на спину.

Затаив дыхание, она обвила руками мою шею и прошептала:

– Я твоя, господин.

– Я знаю.

– Твоя, мой господин, – повторила Лола и прикоснулась губами к моим губам.

15. МОЙ ДОМ ПОДВЕРГАЮТ ОБЫСКУ, А С МИСС БЕВЕРЛИ ОБХОДЯТСЯ КАК С РАБЫНЕЙ

Вернувшись из порта раньше обычного – в тот день было мало работы, – я обнаружил, что дверь приоткрыта. Мне это не понравилось.

– Лола! – позвал я с порога. – Лола!

В ответ до моего слуха донеслось какое-то невнятное, приглушенное нытье.

Метнувшись к левому чулану, я обнаружил там Лолу, связанную по рукам и ногам, с кляпом во рту.

Ключ валялся рядом, так что мне не составило труда отпереть чулан и вытащить оттуда рабыню. Освободить ее от кляпа оказалось малость посложнее, но я справился и с этой задачей.

– Госпожа… она наверху, – выдохнула рабыня, едва я вытащил из ее рта тряпичный ком.

Я огляделся по сторонам. Дом был перевернут вверх дном, вещи разбросаны, мой кошель, вывернутый наизнанку, валялся на полу.

– Кто это сделал? – спросил я.

– Мужчина, – ответила Лола. – Здоровенный мужчина. На нем была пурпурная маска.

– Он еще в доме?

– Нет, – тяжело дыша, вымолвила она.

Развязав руки рабыни, я взглянул на ее лодыжки, понял, что ей не хватит сил справиться с такими тугими узлами, и освободил от пут и ноги.

– Что ему было нужно? – спросил я.

– Не знаю, господин, – ответила рабыня.

Я поспешил наверх. Мисс Хендерсон находилась в главной спальне на большой кровати. Она встретила меня страдальческим взглядом, что и не диво, ибо тело ее покрывали синяки и ссадины, не говоря уж о том, что Беверли связали, как рабыню. Сказать она ничего не могла и только мычала, поскольку из ее рта тоже торчал здоровенный кляп.

По всей спальне были разбросаны мои вещи.

Я с интересом посмотрел на мисс Хендерсон. Ее ноги были широко раздвинуты и привязаны к маленьким кольцам по обе стороны кровати. То же самое неизвестный проделал и с руками Беверли, поскольку кольца имелись и в изголовье. Как правило, мужчины Гора овладевали рабынями на мехах, однако на тот случай, если кому-то захочется насладиться девушкой на постели, здешние кровати оснащались подобными приспособлениями.

В глазах Беверли стояли слезы. Она издавала приглушенные стоны, столь слабые, что, даже стоя в ногах кровати, я едва их слышал.

Лола, уже успевшая надеть тунику, появилась на пороге спальни.

– Госпожа проявила неосторожность, – пояснила рабыня, – она открыла дверь, и посторонний мужчина ворвался в дом. Он схватил ее, приставил нож к горлу и пригрозил, что стоит мне пикнуть – и госпожа умрет. Потом он велел принести ткань и веревку. Я повиновалась.

«Разденься», – приказал мужчина.

Мне пришлось снять тунику.

«Ложитесь на пол, обе! – скомандовал налетчик. – На живот».

Потом он встал коленями на спину госпожи, чтобы она не могла убежать, связал меня по рукам и ногам и заткнул мой рот кляпом. После этого неизвестный достал нож и не спеша – видимо, это доставляло ему удовольствие – стал разрезать на госпоже одежду. Когда госпожа осталась нагой, этот человек связал ее и заткнул рот кляпом. Так и вышло, что мы с ней оказались в одинаковом положении – лежали перед незнакомцем нагие, связанные, с заткнутыми ртами. Меня он зашвырнул в конуру, а ее отволок наверх.

Я посмотрел на мисс Хендерсон с раздражением: это ж какой надо быть дурой, чтобы в отсутствие в доме мужчины открыть дверь неизвестно кому!

Она в это время извивалась в путах и смотрела на меня умоляющим взглядом.

– Мне развязать госпожу? – спросила Лола.

– Нет, – сердито сказал я и отправился в спальню мисс Хендерсон. Там тоже все было перевернуто вверх дном.

– Кухню, надо думать, он тоже обшарил? – спросил я Лолу, вернувшись в большую спальню.

– Да, господин.

– И что он забрал?

– Насколько я видела, ничего.

– Хорошо. Ступай на кухню и приведи все в порядок.

– Слушаюсь, господин.

Я закрыл за ней дверь. У меня не было сомнений насчет того, что искал незваный гость.

Беверли заскулила.

– Только круглая дура могла открыть дверь неведомо кому, – заявил я.

Гнев закипел в ее глазах, смешиваясь со слезами.

– Да, теперь я вижу, что ты бестолковая, пустоголовая дура! Хотя и хорошенькая!

Она изогнулась, напрягшись в своих узах.

Я приблизился, повернул ее голову набок, развязал узлы на шее и, развернув лицом к себе, вытащил изо рта Беверли ком тряпья.

– Рты вам заткнули умело, что тебе, что Лоле, – заметил я. – Малый, который вами занимался, явно поднаторел в укрощении пленниц.

– Когда этот тип притащил меня сюда и привязал к кровати, то на время вытащил кляп, – сказала Беверли.

– Зачем? – осведомился я.

– Он избил меня и заявил, что я должна умолять его овладеть мною.

– И что, – с улыбкой поинтересовался я, – случилось после того, как ты упросила его изнасиловать тебя?

– Он рассмеялся. А потом сделал это, – в ярости прошипела Беверли.

– Ну а как же иначе, – рассмеялся я, – ты ведь его об этом просила. Как он мог не откликнуться на твою мольбу?

– Он смотрел на меня как на рабыню, овладел мною небрежно, мимоходом, точно рабыней, и даже обращался ко мне не иначе как «эй ты, рабыня».

– Мужчины Гора поднаторели в такого рода делах, – промолвил я, – возможно, тот малый знал про тебя что-то такое, чего не знаю я.

– Посмотри на меня. Я ведь связана так, как связывают рабынь.

– Да, и в таком положении ты прекрасно выглядишь. Это лишнее подтверждение того, что наш гость знал свое дело.

Беверли беспомощно дернулась, скрипнула от бессильной злости зубами и попросила:

– Развяжи меня.

Я промолчал.

– Топаз пропал, – сказала она.

– Тише! – шикнул на нее я. – В доме рабыня! Ей незачем знать про топаз.

– Он пропал, – тихонько повторила Беверли.

– С чего ты взяла?

– Я перепугалась и тут же рассказала грабителю, где находится самое ценное в этом доме. А он, – глаза Беверли сердито вспыхнули, – в благодарность за это назвал меня рабыней и овладел мной ради забавы!

– И где, по твоему, хранился топаз?

– В твоем кошельке, на нижнем этаже, – сказала она, – ты при мне его туда положил.

– Положить-то положил, да потом вынул. Камня там уже несколько дней как нет.

– Где же он?

– В другом месте, – сказал я.

Беверли подняла на меня глаза.

– К счастью, этот тип принял тебя за рабыню. В противном случае, боюсь, лежать бы тебе здесь с перерезанной глоткой. Свободной женщине грабитель обмана бы не простил, а насчет рабыни мог решить, что она просто не знает, где прячет ценности ее хозяин. К тому же он наверняка подумал – ни к чему убивать такую покорную и услужливую рабыню. Вдруг ты опять угодишь в его лапы и сможешь снова ублажить его.

– Использовав меня, этот негодяй снова заткнул мой рот кляпом, – пожаловалась Беверли.

– И хорошо заткнул, со знанием дела, – заметил я.

– Да уж.

– Если он, по-твоему, сразу нашел топаз, – сказал я, – зачем ему обшаривать весь дом?

– Я подумала, что он ищет деньги и ценности. Правда, не поняла, отчего он так гневался.

– Он не нашел топаза, – пояснил я.

– Но мне на сей счет грабитель ничего не сообщил. Я думала, что он забрал камень.

Я пожал плечами. Станет мужчина, тем более грабитель, ставить о чем-то в известность какую-то рабыню?

– Но раз ты перепрятал камень, не сказав мне ни слова, значит, и ты отнесся ко мне как к рабыне. Разве не так, Джейсон?

– Возможно, я спас тебе жизнь, – указал я. – Свободную женщину разбойник, скорее всего, не оставил бы в живых.

– Понятно, – буркнула она.

– Кроме того, я оказался прав, предположив, что в случае чего ты немедленно разболтаешь секрет первому, кто как следует тебя прижмет. Между тем очень важно, чтобы топаз не попал к Поликрату и силы пиратов с западного и восточного течения Воска не объединились. Этому необходимо помешать всеми возможными средствами. Я резонно рассудил, что, не зная истинного местонахождения топаза, ты не сможешь о нем проболтаться. Чем меньше знаешь, тем спокойней.

– Ты относишься ко мне как к рабыне, Джейсон? – спросила Беверли.

– Я решил, что всякий, кто может наведаться в мой дом в поисках топаза, отнесется к тебе именно так. По понятиям горианцев ты принадлежишь к типу красивых, чувственных женщин, которым самой природой предназначено быть рабынями для наслаждения. К тому же не забывай, твое левое бедро украшает прелестное клеймо.

– Ты считаешь меня рабыней, Джейсон?

– С чего ты взяла?

– Ты так и не развязал меня. Оставил связанной, причем так, как связывают рабынь.

Я промолчал.

– Я совершенно беспомощна. Воспользуйся этим, если желаешь.

Я не сказал ни слова.

– Тогда развяжи меня, – попросила Беверли.

– Нет, – сказал я.

– Почему?

– Связанной ты выглядишь очень хорошо. Как настоящая рабыня.

– Может быть, все дело в том, что я и есть рабыня?

– Может быть.

– Ты наказываешь меня?

– Да, – сказал я.

– Но при этом не считаешь своей рабыней?

– Ты женщина с Земли, как же ты можешь быть рабыней?

– Вот именно, я женщина с Земли. Как же я могу не быть рабыней?

Я повернулся и направился к двери.

– Где топаз, Джейсон? – крикнула Беверли мне вдогонку.

– Предпочту тебе об этом не рассказывать.

– Ну конечно, зачем твоим рабыням знать такие вещи?

– Ты не рабыня, Беверли. Если бы я думал иначе, ты бы об этом быстро узнала.

– Занятно, – обронила она.

Я оглянулся и смерил ее взглядом. Что ни говори, а хороший стальной ошейник с надписью, удостоверяющей, что эта женщина является моей собственностью, выглядел бы на ее стройной шейке совсем неплохо. Но я быстро выбросил эти глупости из головы.

– Могу я поинтересоваться, как долго продлится мое наказание? – спросила Беверли.

– Час или два. Я велю Лоле привести дом в порядок, после чего ты сможешь отправиться в свою комнату. До утра.

– Ага, – с горечью промолвила Беверли, – я отправлюсь к себе, а малышка Лола – к тебе, лизать твои ноги.

– Она будет делать, что ей прикажут. Может быть, это, может быть, что-нибудь другое.

– Что ты за человек? – в ужасе воскликнула Беверли.

– Я нормальный мужчина, не имеющий ничего против того, чтобы красивая обнаженная женщина облизала ему ноги.

– Рабское состояние необыкновенно возбуждает! – простонала она.

– Наслаждайся своей свободой, – хмыкнул я и открыл дверь, собираясь выйти.

– Джейсон, – окликнула Беверли.

– Да?

– Я отдалась насильнику.

– Как рабыня? – спросил я.

– Да, – сказала она. – Разве я не рабыня в таком случае?

– Может быть, – сказал я.

– Но тебе мною не овладеть! Так и знай, ты меня к этому не принудишь!

Я усмехнулся. Мисс Хендерсон тоже женщина и в этом смысле не отличается от всех прочих особ своего пола.

Я тихонько прикрыл дверь за собой.

– Ненавижу тебя! – донеслось изнутри.

16. ВЕРНУВШИСЬ ДОМОЙ, Я НЕ НАХОЖУ ЛОЛЫ И СПЕШУ В ПОРТ

– Лола! – позвал я, – Лола!

На сей раз работы было много, и после трудного дня я предвкушал внимание и услуги этой маленькой сучки.

– Лола! – крикнул я еще раз, недоумевая, куда могла запропаститься рабыня, которой давно бы пора выбежать мне навстречу.

– Лола! – позвал я. – Лола!

Это начинало меня сердить. Похоже, девица распустилась и придется ею заняться. Нельзя оставлять подобную расхлябанность без наказания.

– Ее здесь нет, – небрежно произнесла мисс Хендерсон.

– Ты послала ее за покупками? – спросил я.

– Нет, – ответила она.

– Где же она? – удивился я. – Ты ведь знаешь, что я люблю, приходя домой, видеть ее у своих ног.

– Ее здесь нет, – повторила мисс Хендерсон с несколько, как мне показалось, смущенным видом.

– Так где же она? – повысил голос я.

– Она была ленивой рабыней, – сказала Беверли. – По дому работала никудышно, кормежки – и той не оправдывала.

– Где она? – прорычал я.

– Она стала меня раздражать, – сказала мисс Хендерсон.

– Я тебя спрашиваю не о том, какая она служанка, а о том, где она!

– Я продала ее, – неохотно ответила мисс Хендерсон.

Я подумал, что ослышался.

– Я была недовольна ее работой, а потому сковала ее, отвела на рынок и продала.

– Кому?

– Я не спрашивала у покупателя имени.

– На каком рынке ты ее продала?

– Я выручила за нее два медяка.

– Отвечай, на какой рынок ты ее отвела?

– Я отдам тебе эти два медных тарска, если хочешь, – предложила она.

– Что это был за рынок?

– Я не обратила внимания. Какая разница? Что такое, Джейсон, убери руки!

Я схватил мисс Хендерсон за плечи и держал на весу, оторвав от пола.

– Ты не имела права продавать мою рабыню! Она не твоя!

– Она ничего не умела делать. Мне приходилось самой следить, чтобы в доме был порядок.

– Она не принадлежала тебе, и ты не имела права ее продавать, – повторил я.

– Я отдам тебе два медных тарска, если хочешь, – повторила Беверли. – Кроме того, мы можем купить для домашней работы и другую рабыню, такую, которая устроит нас обоих.

– Лола прекрасно справлялась с работой.

– Справлялась не справлялась, а меня она не устраивала!

В гневе я отшвырнул мисс Хендерсон к стене.

– Не смей так со мной обращаться, Джейсон! Я свободная женщина!

– Ты не имеешь права продавать чужих рабынь!

– Я свободная, и никто не вправе указывать мне, что делать, а чего не делать!

Бросив на нее гневный взгляд, я повернулся к выходу.

– Куда собрался?

– В порт.

– Ищи ветра в поле. Ее давно уже продали!

– Когда ты отвела ее на рынок?

– Рано утром. Как только ты отправился на работу.

– Хорошо придумано. Ты спланировала все заранее!

– Обыщи хоть весь город, теперь тебе ее не найти!

Я выскочил из дома.

– Не найдешь! – донеслось из-за двери.

Я помчался в сторону порта.

17. Я РАЗМЫШЛЯЮ О ТОМ, В ЧЕМ ЗАКЛЮЧАЕТСЯ УДОВЛЕТВОРЕНИЕ РАБЫНИ

– Ты выглядишь недовольным, господин, – сказала Пегги, – я чем-то тебе не угодила?

– Ты тут ни при чем. Я зол, но по другой причине.

– Можешь сорвать свое раздражение на мне. Рабыни для того и существуют. Не угодно ли господину выпороть меня?

– Не угодно. Если мне и хочется заставить кого-то страдать, то это вовсе не ты.

– Значит, тебя огорчила какая-то свободная женщина, – предположила она.

– Да, – подтвердил я.

– Тогда посчитайся с ней. Надень на нее ошейник и сделай своей рабыней.

– Она с Земли, – сказал я.

– Какая разница? Женщины Земли устроены так же, как и женщины Гора, а рабыни из нас получаются даже лучше, чем из местных.

Пегги откинулась назад на мехах алькова.

– Это та самая женщина, о которой мы говорили? С которой ты был в ресторане?

– Она самая.

– Такая хорошенькая маленькая стерва.

– Точные слова.

– И ты, господин, до сих пор не обратил ее в рабство? Господин медлит напрасно.

– Ты так считаешь?

– Любой горианец уже давно заключил бы ее шейку в подходящий стальной ошейник.

– Но она с Земли!

– Ты, господин, более чем оригинален в своих суждениях, – рассмеялась Пегги и тут же испугалась допущенной вольности. – Прости меня за дерзкие речи, господин.

– Ладно, я не сержусь.

– Могу я спросить господина, чем эта негодница его прогневила?

– Она продала рабыню, – с горечью ответил я. – Мою рабыню, на которую она не имела никакого права.

– По законам Гора продажа чужой рабыни является преступлением, – указала Пегги. – Совершивший его мужчина, как правило, наказывается изгнанием, а свободная женщина – обращением в рабство. На нее надевают ошейник и отдают в собственность мужчине, которому она причинила ущерб.

– Неужели?

– Да, – кивнула Пегги. – Сделай ее своей рабыней, вот и все.

– Не могу.

– Неужели, – улыбнулась она, – женщину с Земли нельзя наказать, что бы она ни сделала?

– Нельзя.

– А вот мужчины Гора вовсе не так терпимы к нашим проступкам и промахам. Нас сурово наказывают, стоит нам навлечь на себя их малейшее неудовольствие.

– Тебя могут наказать и просто так, оттого что подвернешься под горячую руку.

– Да, – подтвердила Пегги, – такое случается.

– Но ты рабыня и говоришь о рабынях.

– Это правда. Меня и таких, как я, доставили на Гор именно для того, чтобы обратить в рабство.

– А она свободная.

– Это поправимо.

– Тогда она станет такой же рабыней для наслаждения, как и все клейменые, носящие ошейники девушки?

– Конечно.

– И будет делать все, что я ей прикажу, выполняя малейшие мои прихоти?

– Именно, – подтвердила Пегги и вскрикнула, когда я судорожно ее стиснул, – Господин такой сильный!

– Я должен выбросить столь неподобающие мысли из головы, – объявил я.

– Почему? – спросила она, крепко прижимаясь ко мне.

– Мужчины не должны думать о таких вещах.

– Разве избавившись от естественных, по-настоящему мужских мыслей, они укрепят в себе мужское начало? Я, как и любая женщина, предпочла бы видеть мужчин избавившимися от несвойственных их полу слабостей и нелепых предрассудков. Мысли, дарующие мужчинам силу, не могут быть неуместными. Взгляни на меня, господин. Я рабыня, и то, что я нагая лежу рядом с тобой, находясь в полной твоей власти, заставляет бурлить мою кровь, вызывая единственное желание – отдать тебе всю себя без остатка! Но разве тебя не возбуждает власть над женщиной, обязанной повиноваться каждому твоему желанию? Господин мой, возьми меня! Пегги умоляет тебя овладеть ею! Осчастливь свою рабыню!

Я подмял ее под себя, и она закричала от удовольствия.

Потом я крепко сжал ее и спросил:

– Рабыня, ты довольна своей участью?

– Какая разница, довольна я или нет?

– Отвечай, коли тебя спрашивают.

– Да, господин, – тихонько прошептала Пегги, – я всем довольна.