Текст книги "Бродяга Гора"

Автор книги: Джон Норман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

– Судить за них я не берусь, но, насколько мне известно, ни одной такой попытки предпринято не было.

– Ты сам, похоже, очень хорошо информирован, – заметил я.

– Не спорю, – кивнул Каллистен.

– И тебя не удивляет отсутствие какого-либо противодействия этому оборонительному проекту со стороны столь сильной и хорошо организованной пиратской флотилии, как та, которой командует Рагнар Воскджар?

– Да, – согласился Каллистен, – это кажется более чем странным.

– К какому выводу подталкивает тебя отсутствие интереса с их стороны к столь важному, направленному против них оборонительному мероприятию?

– Теряюсь в догадках, – сердито буркнул Каллистен.

– Вывод ясен, – сказал Глико.

– И каков же, по-твоему, этот вывод? – осведомился Каллистен.

– Да таков, – ответил Глико, – что они не видят в этой цепи никакой угрозы, а потому не считают нужным мешать всей этой возне.

Каллистен окинул дородного купца хмурым взглядом.

– Если их мнение действительно таково, – проворчал он, – то они, на мой взгляд, серьезно заблуждаются.

– Ты и вправду считаешь, что цепь способна остановить флот Рагнара Воскджара? – спросил Каллимах.

– Конечно, – ответил Каллистен. – Разумеется, не сама по себе, а во взаимодействии с кораблями Порт-Коса.

– Мы знаем, – сказал Тасдрон, – что топаз попал в Викторию по пути к твердыне Поликрата, куда был отправлен как знак согласия Рагнара Воскджара соединить силы обеих шаек. Не приходится сомневаться в том, что довольно скоро флот Рагнара Воскджара последует за камнем.

Глико тяжело вздохнул.

– Не исключено, – сказал Каллимах, – что корабли уже отплыли и сейчас вовсю движутся на восток.

– А Поликрат, – добавил я, – ожидает их прибытия. Именно это и делает мой план осуществимым.

– Но пиратским кораблям не пройти, – сказал Каллистен, – И остановит их цепь.

– Боюсь, – промолвил Глико, – мне следует немедленно вернуться в Порт-Кос. Нужно подготовить Воскджару встречу у цепи.

Мы все поднялись.

– Как же быть с крепостью Поликрата? – спросил я. – Неужто вы хотите оставить у себя за спиной такого противника?

– Для штурма такой цитадели необходимо десятитысячное войско, – указал Каллистен.

– Его вполне могут заменить пятьсот человек, прошедшие через речные ворота, – возразил я.

– Нелепая выдумка безумца! – фыркнул Каллистен.

– В отличие от тебя мне довелось побывать в той крепости, и я могу со всей ответственностью утверждать, что взять ее вполне реально.

– Рисковать ради этакой химеры большим количеством людей я не могу и не стану, – отозвался Каллистен, – но, пожалуй, соглашусь позволить попытать счастья паре десятков добровольцев. Если такие найдутся. И если Амилиан из Арской фактории согласится выделить отряд не меньшей численности. Разумеется, захватить крепость силами сорока воинов ты не сможешь, но ежели, как ты утверждаешь, Поликрат пропустит тебя в речные ворота, у тебя появится возможность овладеть ими и поставить сигнальный маяк. Вот тогда мы бросим свои силы на штурм. В Виктории у меня под рукой имеется около двух сотен человек, да и Амилиан, согласно моим источникам, располагает примерно такими же силами.

– Гарнизон крепости насчитывает от четырехсот до пятисот головорезов, – сказал я, – И ты предлагаешь мне силами сорока человек удерживать против них речные ворота на протяжении не менее чем двух часов?

– Конечно, – кивнул Каллистен. – Почему бы и нет?

– Но ведь оборонять придется не только сами ворота, но и прилегающий участок стены, и башню с лебедкой, и все пространство бухты у входа в главную цитадель.

– Никто и не говорит, что это легко, – сказал Каллистен.

– Конечно, Джейсон, при таком подходе дело кажется безнадежным, – промолвил Каллимах. – Трудно представить себе, что горсточка людей, растянувшихся вдоль всей линии обороны, сможет продержаться так долго. Хотя, с другой стороны, несколько человек, проявив смелость и решительность, способны порой добиться удивительного успеха.

– Даже если бы мне удалось удержать ворота силами сорока человек, в эти ворота надо еще проникнуть, – указал я. – Поликрат ждет целую флотилию и едва ли откроет доступ паре кораблей с четырьмя десятками людей на борту.

– Разумно, – произнес Каллистен, размышляя вслух. – Но если взять на буксир баржи, на каких перевозят зерно, то под покровом тьмы они, пожалуй, могут сойти за пиратские суда.

– Друг Каллистен, надо решать. Примем мы этот план за основу или откажемся от него вовсе, – сказал Каллимах.

– Да, – подтвердил Глико.

– Разумнее всего было бы сделать последнее, – буркнул капитан Порт-Коса.

– Да, – сказал Глико.

– Это, несомненно, наилучший вариант, – одобрил Калистен.

– Но мне все же хочется его опробовать, – заявил я.

– Ничуть в этом не сомневался, – хмыкнул Каллистен.

– Как думаешь, какие у нас шансы? – спросил я у Каллимаха.

– Один из тысячи, – отвечал тот с кривой усмешкой. – В лучшем случае два.

– Но на нашей стороне преимущество внезапности, – добавил я.

– Это так, зато подкрепление прибудет далеко не сразу, – откликнулся Каллимах.

– Порталы и проходы, которые нужно будет защищать, довольно узки, – высказал я свое мнение.

– Зато их много, – сказал Каллимах. – К тому же там вполне могут оказаться и тайные ходы, о которых ты не знаешь. В этом случае пираты легко смогут обойти тебя с флангов.

Я подумал о рабыне, той, что некогда была мисс Хендерсон, и, обернувшись к Каллистену, сказал:

– Дай мне два десятка бойцов.

– Думаю, что предоставить в твое распоряжение двадцать добровольцев я в состоянии.

Я молча посмотрел на Амилиана.

– Если Порт-Кос согласен выделить для участия в столь рискованном предприятии отряд в двадцать человек, то уж Арская фактория предоставит в твое распоряжение никак не меньше, – заявил тот.

– Вообще-то, Джейсон, это чистой воды безумие, – сказал Каллимах. – Вздорная затея: разумный человек ни в чем подобном участия не примет.

– И что ты собираешься делать, приятель? – спросил я.

– Как это что? Разумеется, я пойду с тобой.

Теперь мы находились под мрачными стенами крепости Поликрата, возвышавшимися над водой на добрую сотню футов. Медленно подгребая веслами, наши корабли уже приближались к морским воротам. За ними, на расстоянии футов в триста, горел огонь маяка. Сами ворота в высоту достигают футов пятьдесят, это позволяет при поднятой железной решетке пропустить внутрь любое речное судно без риска задеть мачтой за арку.

По обе стороны ворот высились защитные башни, причем в правой, если смотреть со стороны реки, находилась лебедка, с помощью которой поднималась и опускалась решетка, перекрывавшая водный проход. Ее приводили в движение рабы, прикованные к поворотному механизму, но они не смогли бы даже сдвинуть решетку с места без гигантских противовесов, находившихся там же, в башне.

– Кто там? – окликнули нас со стены.

– Отойди назад, – сказал я Каллимаху. – Тебя могут узнать.

Оставшись на мостике галеры один, я, стараясь быть на виду, поднес левую руку к носу, обращая внимание стражи на маску.

– Кто там? – повторил часовой.

– Посланец Рагнара Воскджара! – сказал я. – Я привел авангард его флотилии, высланный вперед.

«Авангард» состоял всего из четырех кораблей, причем на трех из них не было никого, кроме нескольких матросов, обеспечивавших плавучесть. Тасдрон арендовал их в Виктории под предлогом перевозки партии сырья на пивоварню Люциана, находившуюся близ Фирны, к востоку от нашего города. Трактирщики поддерживали с пивоварней постоянные отношения, так что это не должно было вызвать никаких подозрений.

– Корабли Рагнара? Так скоро? – удивился человек на стене. – Мы ждали вас дней через десять.

– Это только авангард, – повторил я. – Остальные подойдут позже, но и они отстают от нас только на пару дней.

– Я смотрю, этому Воскджару не терпится позабавиться, – рассмеялся стражник.

– На реке полно городов, которые давно пора сжечь, – в тон ему откликнулся я. – На складах у купчин залежалось всякого добра, а их женщины ждут не дождутся, когда мы наденем на них свои ошейники.

– А как вам удалось прорваться за цепь? – поинтересовался страж.

– С боем. Железяка распилена и больше уже никому не помешает!

– Не нравится мне это, – послышался сзади голос Каллимаха. – Больно уж мало у них на стенах народу.

– Чем меньше, тем лучше, – пожал я плечами. – Меня это вполне устраивает.

– А когда они ожидали прибытия Рагнара Воскджара? – уточнил он.

– Не раньше чем дней через десять.

– Лучше бы нам повернуть назад, – вздохнул Каллимах.

– Кубки из Коса не похожи на кубки из Ара, – крикнул я человеку на стене.

– Но и те и другие можно наполнить превосходным вином, – откликнулся он.

– Корабли Коса отличаются от кораблей Ара, – продолжил я.

– Но в трюмах тех и других могут храниться настоящие сокровища.

– На одеждах граждан Коса и Ара изображены разные эмблемы.

– Но скрывают они тела наших будущих рабов, – завершил я этот обмен паролями.

– Поднять решетку! – приказал начальник стражи ворот.

Заскрежетал механизм, и тяжелая решетка медленно, фут за футом, поползла вверх, чернея в свете трех лун. С железных прутьев стекала вода.

– Слишком все гладко, – прошептал Каллимах, – давай уберемся, пока не поздно.

– На нашей стороне преимущество внезапности, – возразил я.

– Это единственное, что имеется на нашей стороне.

Завершить спор мы не успели.

– Опускай! – неожиданно выкрикнул человек на воротах, и решетка загрохотала, стремительно падая, чтобы закрыть за нами проем.

– Греби назад! – заорал кормчий, опытный речник из Порт-Коса. – Назад!

Увы, было уже поздно. В нескольких футах позади меня чудовищная железная решетка обрушилась прямо на палубу галеры. Меня подбросило в воздух, толстые доски со страшным треском переломились, словно тонкие прутики, разрубленные огромным топором Каллимаха. Некоторых из наших людей толчок сбросил в воду, другие пытались уцепиться за обломки разбитого судна. А на стене, как по волшебству, появились лучники, скрывавшиеся до сего момента за ее зубцами.

Долю мгновения я держался за подскочивший вверх нос галеры, а когда он стал падать в воду, прыгнул и сам, стараясь не угодить под обломки. Вынырнув, тяжело дыша, отплевываясь и моргая, я попытался сориентироваться. Обрубленный нос галеры ушел на дно, вокруг меня плавали щепки. Позади за решеткой стремительно погружалась в воду остальная часть судна.

Лучники со стен поливали дождем стрел барахтавшихся в воде или пытавшихся уцепиться за деревянные обломки. Нырнув, я проплыл под водой к воротам, но решетка уже опустилась полностью.

Металлические прутья погрузились в круглые шестидюймовые отверстия, проделанные в твердом каменистом дне. Поднырнуть под нее было невозможно, так же как и протиснуться между прутьями, – решетка оказалась слишком плотной.

Наконец, когда воздух кончился и оставаться под водой было уже невмоготу, я вынырнул и уцепился за решетку, пытаясь восстановить дыхание и способность видеть.

За воротами я не увидел ничего, кроме плававших в лунном свете обломков да качавшихся между ними стрел. Не приходилось сомневаться в том, что их соберут, высушат и снова пустят в дело. Галеры, которые мы вели на буксире, теперь были брошены на произвол судьбы и дрейфовали в отдалении.

Со стены донесся язвительный смех.

Потом над водой появился свет фонаря и к решетке приблизилась маленькая лодка. Прильнув к железу, я почувствовал, как на мою шею накинули веревку.

30. МЕНЯ ДОПРАШИВАЮТ И ОТПРАВЛЯЮТ В КАЗЕМАТ, ГДЕ НАХОДИТСЯ ПОДЪЕМНЫЙ МЕХАНИЗМ. ДЕВУШКУ ОЖИДАЕТ ПОРКА

– Ну-ка, посмеемся над ним, – сказал Поликрат.

Обнаженная рыжеволосая красотка прижалась ко мне и стала ласкать, страстно и чувственно. Я напрягся в своих цепях. Волосы мои оставались мокрыми после купания во внутреннем озере пиратской крепости, на шее вздулся след от веревочной петли, с помощью которой меня выудили из воды. Одежду с меня, разумеется, сорвали. Руки и ноги приковали цепями к четырем железным кольцам перед помостом, на котором сидел пиратский вожак.

Лениво развалившийся в своем кресле Поликрат поднял палец, и еще одна девушка – я вспомнил, что ее звали Таис, – темноволосая обнаженная красотка, опустилась на колени и стала облизывать мою правую ступню.

– На кого ты работаешь? – осведомился Поликрат.

– Ни на кого, – сердито ответил я.

Поликрат подал еще один знак, и Лита, являвшаяся не так давно свободной гражданкой Виктории, поспешила ко мне. Я вспомнил, как эту самую женщину на глазах у напуганной толпы ее сограждан раздели и бросили на колени. Клочок шелка, сброшенный ею, ниспадал с одной ступеньки на другую. Ткань была очень тонка и облегала все, к чему прикасалась, будь то камень или женское тело. Зернистая структура мрамора просвечивала сквозь шелк.

Девушка принялась целовать мою левую ступню, причем делала это так пылко и самозабвенно, что стало понятно: она самой природой предназначена для ошейника.

«Увы, – подумал я, – это открытие было сделано не свободными гражданами Виктории, а разнузданными разбойниками. Свободные, но законопослушные люди часто бывают слишком наивны, простодушны или нерешительны для того, чтобы лишить свободы женщину, пусть она и мечтает об этом. Конечно, распознать под одеждами и вуалью свободной женщины прирожденную рабыню не так-то просто: лишь ошейник и рабская туника позволяют ее натуре проявиться безошибочно. На Горе говорят, что одежда призвана скрывать рабскую суть женщины, тогда как туника та-теера, ошейник, клеймо и все прочее – чтобы ее подчеркнуть».

– Ты Джейсон из Виктории, не так ли? – спросил Поликрат.

– Да, – признал я.

Клиомен, стоявший рядом с креслом Поликрата, улыбнулся. Четверо или пятеро головорезов-телохранителей замерли возле помоста, скрестив руки на груди. Тут же на расстеленных мехах лежали предназначенные на потеху пиратам рабыни.

На некоторых красовались полоски кожи, на других – живописные лоскуты ткани, иных украшали только цепи. Кое-кого из этих девиц я помнил по пиру, который давал Поликрат в мою честь. Там были темноволосая Релия, блондинка Тела, по-прежнему носившая белый шелк, хотя, наверное, ублажила пиратов уже тысячу раз, светловолосые сестренки из Коса Мира и Тала, невысокая смуглянка Бикки, девушки, танцевавшие на празднике, а потом отданные на потребу распаленным мужчинам, и некоторые другие. Большинства из них я, однако, не знал. У таких людей, как Поликрат, в избытке всего, как золота, так и женщин.

– Действуешь ли ты по наущению Тасдрона, трактирщика из Виктории, состоящего в сговоре с Глико, купцом из Порт-Коса? – спросил Поликрат.

– Нет, – сказал я.

– Очень скоро, – заявил пиратский главарь, – мы разделаемся с этими глупцами, а Викторию покараем так, что тамошний сброд сотню лет не осмелится сказать ни слова нам поперек.

– Этот заговор существует только в твоем воображении, – заявил я. – Мне просто удалось собрать несколько смельчаков, чтобы попытаться захватить твою крепость.

– А как насчет маяка, который ты собирался установить? – со смехом осведомился Поликрат. – И зачем, в таком случае, тебе понадобились корабли, которые остались болтаться без толку за воротами?

Я промолчал. Очевидно, Поликрат знал о многом.

– Релия, Тела, – к нему! – велел Поликрат.

Две девушки торопливо опустились на колени рядом со мной. Релия стала целовать и покусывать мою правую руку от ладони до плеча. Тела проделывала то же самое с левой. Я напрягся в цепях, но поделать ничего не мог.

– Неужто ты и вправду надеялся проникнуть в мою крепость с помощью такой нехитрой уловки? – спросил Поликрат.

– Да, – ответил я, тяжело дыша в своих оковах.

– Нелепый план! – заявил Поликрат. – Глупее не придумаешь.

– План был превосходный, – возразил я. – Но как ты догадался, что мы не те, за кого пытались себя выдать? Ведь я знал все пароли и отзывы.

– Разве это не ясно? – улыбнулся пират.

– Нас предали, – вздохнул я.

– Ну конечно. – Пират снова улыбнулся. – Тебя действительно предали.

– Ты знал, что я попытаюсь захватить ворота?

– Конечно знал, – ответил Поликрат.

Каких же дураков сделал он из нас! С каким грохотом обрушилась решетка ворот, уничтожив нашу передовую галеру!

– Кто этот предатель? – спросил я.

– Может быть, сам Тасдрон, – сказал Поликрат, – может быть, даже Глико, прикинувшийся душой заговора. Не исключено, что твой распрекрасный друг Каллимах состоял у нас платным осведомителем, хотя с тем же успехом вас могла выдать случайно прознавшая о ваших кознях ничтожная рабыня.

– А мог и какой-нибудь солдат или матрос с наших галер, – вздохнул я.

– Конечно, – согласился Поликрат.

Я забился в цепях.

– Да не дергайся ты так, господин, – укоризненно прошептала рыжеволосая девушка. – Ты ведь сам понимаешь, что тебе не убежать. Ты беспомощен, так что расслабься и наслаждайся прикосновениями моих рук и губ… Пока есть такая возможность.

Я заскрежетал зубами от ярости, подумав о другой рабыне. Уж не Пегги ли, девушка с Земли, выдала наш замысел пиратам? Она могла подслушать наш разговор, а уж с тем, чтобы передать кому-то полученные сведения, у трактирной рабыни сложностей бы не возникло. Она могла сделать это в уединении алькова, ублажая какого-нибудь пирата.

– Господин, – укоряюще промолвила рыжеволосая рабыня, целуя меня.

Я напрягался, силясь ослабить цепи, но горианская сталь была крепка. И по мере того, как одна рабыня ласкала меня все жарче, во мне крепла уверенность в том, что в предательстве виновна другая. Кому, кроме Пегги, могли быть известны наши планы? От кого, кроме женщины, следует ждать измены? От ярости я потерял контроль над собой, взревев, точно зверь. Попадись прелестная блондинка мне в руки, ей не позавидуешь. Странно, однако, что у нее хватило на это смелости. Ради чего она шла на такой риск? Ведь наверняка она понимала, что в отношении рабынь-изменниц мужчины Гора не проявляют ни малейшей снисходительности.

– А скажи-ка мне, Джейсон из Виктории, не тебя ли мы принимали и чествовали здесь как посланца Рагнара Воскджара? – осведомился Поликрат.

– Конечно меня, – огрызнулся я.

– Лжец! – воскликнул Клиомен, чем основательно меня удивил. Если Пегги выдала нас, то должна была рассказать и об этом.

– Мне тоже кажется, что сейчас ты лжешь, – промолвил Поликрат. – Хотя на галере ты красовался в той самой маске, что была на курьере Рагнара Воскджара.

– Естественно, та же самая, – фыркнул я. – А как же иначе, если я и был этим курьером.

– Все шутишь, да? – повысил голос пиратский главарь.

– Маска маской, – сказал я, – но неужели ты не узнаешь меня по телосложению и голосу?

– Вообще-то, – Поликрат задумался, – сходство имеется. Я бы даже сказал, сильное сходство.

– А почему ты думаешь, что это был кто-то другой? – спросил я. – Разве твой лазутчик не сообщил, кто именно доставил тебе топаз?

– Топаз, – сказал Поликрат, – был доставлен нам курьером Рагнара Воскджара.

– Каким? – спросил я.

– Настоящим курьером, – буркнул Поликрат.

– Ну-ну.

– Что ты с ним сделал? – осведомился пиратский вожак.

Я промолчал.

– Надеюсь, он жив, – сказал Поликрат. – Это в твоих интересах, поскольку, как мне кажется, Рагнар Воскджар не обрадуется известию о смерти своего доверенного подручного.

– Не понял, – пробормотал я, ибо с какого-то момента действительно плохо стал понимать, о чем идет речь.

– Каким-то образом, – сказал Поликрат, – тебе удалось перехватить возвращавшегося к Рагнару гонца и от него или из находившихся при нем документов узнать пароли и отзывы для проникновения в крепость.

– Ничего себе! – воскликнул я. – Да ты сам сообщил мне все эти пароли и отзывы, когда мы пировали по случаю доставки топаза.

– Это ложь! – вскричал Поликрат.

– Это правда! – воскликнул я. – Правда!

Я застонал, пытаясь шевельнуться в своих цепях. Почему этот пират не отзывает своих рабынь?

Двое из людей Поликрата рассмеялись.

– Бикки, твоя очередь! – скомандовал вожак разбойников.

Клиомен осклабился.

– Слушаюсь, господин, – откликнулась невысокая темноволосая девушка и, с улыбкой на устах ступая маленькими босыми ногами по мраморным ступеням, приблизилась ко мне.

– Я угождаю ему изо всех сил, – промолвила рыжеволосая справа от меня.

– А я смогу угодить лучше, – заявила темноволосая.

Я молчал, понимая, что просить Поликрата оставить меня в покое не имеет смысла. Бикки оказалась великолепна – у меня не осталось сомнений в том, что это превосходная рабыня, за которую можно выручить хорошие деньги. Как и многие другие девушки, собравшиеся у подножия помоста, она носила что-то вроде накидки из дюжины кожаных ремешков, крепившихся к обшивке ее стального ошейника. Открыта эта накидка была лишь сзади, где ошейник запирался на ключ, а спереди к ней крепилась маленькая заплатка из красной кожи, выполненная в форме сердечка. Для жителей Гора, так же как и Земли, сердце служит символом любви, а жизнь рабыни для наслаждений считается посвященной этому чувству. Кожаные полоски, свисающие с ошейника, достаточно прочны, чтобы при желании можно было связать ими рабыню, но слишком тонки, чтобы удержать мужчину. Кроме того, они подчеркивают красоту тела и при манящих, завлекающих телодвижениях способствуют возбуждению мужской похоти. Касаясь господина этими ремешками, рабыня всегда помнит о том, что, пожелав ее, он может ими же связать ее и использовать, как ему заблагорассудится.

Я повернулся. Ничего другого мне не оставалось.

– Ты по-прежнему настаиваешь, что сам лично пробрался в мою крепость, выдав себя за гонца Рагнара Воскджара? – спросил Поликрат.

– Да! – сказал я. – Да!

– Но мы знаем, что это неправда.

– Откуда вы можете это знать? – спросил я.

Мне ничего не стоило доказать свою правоту, описав крепость, данный в мою честь пир и наши застольные разговоры в таких подробностях, какие могли быть известны только нам. Пленник может выложить все, о чем его спросят, но чтобы выпытать мельчайшие детали, нужно знать, о чем спрашивать.

– У нас есть ряд причин не верить твоим утверждениям, – заявил Поликрат. – Первая заключается в том, что ты родом с Земли, а выходцы из этого унылого, убогого мирка неспособны на дерзкие и отважные поступки.

– Откуда ты знаешь, что я с Земли?

– От Беверли, рабыни, содержащейся в этой крепости.

– И тем не менее именно я проник в твою цитадель, обманул тебя, выдав себя за курьера Рагнара Воскджара, а потом еще и попытался захватить крепость, воспользовавшись знанием паролей.

– Это невозможно! – отрезал Поликрат.

– Но это правда! – упорствовал я. Презрение, с которым пиратский вожак и его подручные относились к моей родной планете, не могло меня не возмутить.

По моему глубокому убеждению, невзирая на все издержки земной культуры, несмотря на засилье ложных извращенных представлений, навязываемых землянам средствами массовой информации с подачи властей, далеко не все земляне являлись столь жалкими, ничтожными существами, как то представлялось Поликрату и его шайке. Иные мужчины оставались мужчинами, как бы ни пытались навязать им обратное. В конце концов, почему я должен перестать мыслить и чувствовать как мужчина, если я появился на свет существом мужского пола?

– Я скрестил меч с курьером Рагнара Воскджара в большом зале нашей крепости, – сказал Клиомен. – Этот человек умел владеть оружием. Между тем всем известно, что Джейсон из Виктории не имеет навыков обращения с клинком.

– И ты считаешь, что это не мог быть я?

– Конечно, – хмыкнул Клиомен.

– Не говоря уж о том, что прибывший к нам человек имел при себе топаз, каковым мог обладать лишь настоящий гонец. Но у нас есть и другие сведения, позволяющие считать, что мы имели дело с подлинным курьером.

– Сведения? – Меня это заинтересовало.

– Каковые сведения, – продолжил Поликрат, – убеждают нас в том, что посланец Рагнара Воскджара попал в плен и находится в руках Тасдрона и Глико.

Неожиданно я начал понимать, в чем дело. Предавший нас человек наверняка поддерживал контакт с подлинным гонцом Воскджара, тем самым малым, который пытался отобрать у меня топаз в порту Виктории. Именно курьер поручил предателю сообщить о нас Поликрату, но о том, что топаз был передан не им, хитрец предпочел умолчать. Что, если поразмыслить естественно. Этот малый заботился о своей шкуре, ведь узнай Рагнар, как облапошился гонец, по головке бы его не погладили. Кому охота оказаться привязанным к веслу одной из галер Воскджара? Впоследствии этот проходимец всегда мог объявить, будто сбежал из плена, и выставить себя не провалившим задание глупцом, а чуть ли не героем.

И тут меня озарило. Похоже, сложившаяся ситуация создавала для меня возможность спасения.

– Нет, все это было проделано мною, – заявил я, но голос мой заметно дрогнул.

Поликрат усмехнулся.

– Не бойся, господин, – сказала ласкавшая меня рыжеволосая девушка.

– Не бойся, – повторила за ней темноволосая Бикки, проявлявшая сладострастную активность слева, – ты всего-навсего закован в цепи перед лицом своих врагов.

– Так что, Джейсон, ты по-прежнему будешь уверять нас, будто побывал тут, выдавая себя за гонца Рагнара Воскджара?

– Да, буду! Каковы бы ни были ваши сведения, но топаз ты получил от меня.

Произнося эти слова, я заставил свой голос дрожать еще сильнее.

– Имей в виду, – пригрозил Поликрат, – у меня в крепости найдутся средства убеждения и похлеще, чем ласки рабынь. Дыба, кнут, раскаленное железо – все, что душе угодно.

Девушки рассмеялись.

– Заставим дурака корчиться от боли, – сказал Поликрат.

Я заскрежетал зубами, но промолчал.

– Беверли! – отрывисто выкрикнул пиратский главарь.

Мне потребовались усилия, чтобы взять себя в руки. Спустя секунду на зов своего хозяина торопливо явилась рабыня Беверли, в прошлом – Беверли Хендерсон. Подбежав к ступенькам перед помостом, на котором стояло Поликратово кресло, она преклонила колени и опустила голову. Клочок желтого шелка, ошейник и клеймо подчеркивали ее хрупкую прелесть.

– Господин звал Беверли?

– Встань, рабыня. Обернись и приглядись к этому пленнику.

Девушка грациозно поднялась на ноги и, увидев меня, замерла от изумления. Рабыни, изводившие меня ласками, по знаку Поликрата прекратили свое занятие. Мои руки, скованные цепями, судорожно сжались в кулаки.

– Ты знаешь его? – спросил Поликрат.

– Да, господин, – ответила пиратская невольница, – Это Джейсон из Виктории. Некогда он жил на Земле, как и я, твоя рабыня.

Поликрат поднял палец, и девушки вокруг меня снова принялись ласкать, целовать и гладить мое тело.

Беверли, как решили назвать ее хозяева, смотрела на меня невозмутимо.

– Как ты относишься к мужчинам Земли? – спросил ее Поликрат.

– Я отношусь к ним с презрением, – ответила она.

– Кому ты принадлежишь? – спросил Поликрат.

– Мужчинам Гора, которые являются моими природными господами.

Я тщетно пытался уклониться от принудительных ласк.

– А могла бы ты принадлежать такому мужчине, как он? – спросил Поликрат.

– Никогда!

Я смотрел на рабыню Беверли, стоявшую босиком на мраморных плитах, почти обнаженную, любовался ее ошейником и ниспадавшими на плечи темными волосами, и от восхищения у меня захватывало дух. Мне вспомнилось, как на Земле, во время той давней встречи в ресторане, она высказала желание поговорить со мной по душам о своих страхах и снах, о тех неосознанных мечтаниях, которые не давали ей покоя. Я подозревал, что как минимум одну тему она замолчала. Точнее, в ее словах проскальзывали намеки на нечто важное, но поскольку открыто она на сей счет так и не высказалась, мне оставалось лишь гадать, что у нее на уме.

Потом я вспомнил, как она тогда выглядела: в белом атласном облегающем платье с открытыми плечами и со строго зачесанными назад, прибранными в пучок волосами. Губы ее были чуть тронуты помадой, на веках лежали тени, вокруг витал легкий аромат духов. Изящные туфли-лодочки крепились к ее маленьким ножкам кружевом золотистых ремешков. У нее имелась маленькая, с серебряными бусинками сумочка, а белоснежное шелковистое платье отливало глянцем в мерцающем свете свечей. Будь у меня тогда нынешний горианский опыт, я бы мигом распознал под уловками и ухищрениями свободной женщины ее рабскую сущность и понял бы, что эта удивительная красавица предназначена для ошейника.

– Этот малый утверждает, будто он выдал себя за курьера Рагнара Воскджара и тем самым провел всех нас, – сказал девушке Поликрат.

Девушка окинула меня изумленным недоверчивым взглядом.

– Нелепая ложь, господин, – промолвила она.

– Ты ведь ублажала посланца Рагнара Воскджара всю ночь, не так ли? – спросил Поликрат.

– Да, господин, таково было твое повеление. Ты приказал отправить меня в его покои.

– Заставил ли он тебя отдаться ему? – осведомился Поликрат.

– Да, господин, – подтвердила Беверли, не поднимая головы. – Заставил, и не единожды. Он владел мною много раз, полностью подчиняя своей воле.

– Стала ли та ночь для тебя уроком?

– О да, господин. Именно в ту ночь мне было дано по-настоящему осознать себя женщиной.

– И что? – осведомился Поликрат.

– О господин, – продолжила женщина, потупясь, – я полюбила это состояние. Полюбила быть женщиной.

– Отвечай, тобой владел тот самый человек, которого ты видишь сейчас закованным в цепи?

– Конечно нет, господин! – воскликнула Беверли, возмущенно вскинув голову.

– Ты уверена?

– Полностью, господин. Человек, которого ты соизволил заковать в цепи, является выходцем с Земли, а ни один мужчина с этой планеты вырожденцев на смог бы заставить меня отдаться ему так, как сумел сделать это господин в маске.

– Ты уверена? – повторил свой вопрос пират.

– Да, господин. Я покорялась и отдавалась власти истинного горианца! – с гордостью заявила Беверли.

– Я так и думал, – улыбнулся Поликрат.

Я извивался, не в силах устоять перед ласками рабынь.

– Могу я теперь удалиться, господин? – спросила Беверли. – Мне неприятен вид этого жалкого слабака.

– Обнажись, рабыня, – повелел Поликрат.

Девушка мгновенно повиновалась.

– Ступай к нему!

– Но, господин, это ведь всего лишь человек с Земли, – осмелилась возразить девушка.

Поликрат сдвинул брови.

– Прости меня, господин! – Подбежав ко мне, Беверли опустилась на колени рядом с остальными рабынями. Спустя долю мгновения, я ощутил на своем теле и ее губы, губы той, что некогда называлась Беверли Хендерсон. Мои кулаки сжались, я заскрежетал зубами, но ни малейшей возможности сопротивляться у меня не было.

– Если ты и вправду выступал в качестве курьера Рагнара Воскджара, то изволь описать характер и обстановку покоев, в которых ты провел ночь с этой рабыней, – потребовал Поликрат.

– Я не могу. Не могу! – вырвался у меня крик. В полном соответствии с моим планом.

Поликрат с Клиоменом рассмеялись: они окончательно удостоверились в том, что топаз был передан не мною. Ну что ж, пусть они до поры думают, будто получили его от настоящего курьера.