Текст книги "Бродяга Гора"

Автор книги: Джон Норман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

– Славный улов, – промолвил другой воин, пристегивая поводок к ее ошейнику.

– Эй, девка, ты с Земли? – спросил один из них.

– Нет, – отвечала пленница. – Нет!

– Врет она все, – хмыкнул другой.

– Я не рабыня! – вскричала Тендрайт, приподнимая рваную тунику, чтобы показать бедро. – На мне нет клейма!

– Никто, кроме рабыни, не стал бы показывать свои ляжки свободным мужчинам, – хмыкнул кто-то из воинов.

– А клейма-то и вправду нет, – заметил другой.

– Эту оплошность легко исправит любой кузнец, – усмехнулся их товарищ. – Эй, Дарлин! А ну отвечай, почему на тебе нет клейма?

– Я не рабыня! И зовут меня по-другому!

– Ты слишком много болтаешь, Дарлин, – отвечали ей.

– Заберем девку с собой, – распорядился командир, – Нам нужно закончить обход.

Тендрайт почувствовала, как натянулся поводок ошейника, и попыталась упереться.

– Я не рабыня, – снова завопила она. – Я леди Тендрайт из Вонда!

– Неужто все женщины Вонда бегают по улицам полуголые, в рабском тряпье да еще и с ошейниками? – глумливо осведомился командир.

– Нет, – ответила пленница, – конечно нет. Меня поймали, привязали к столу и воспользовались мною, словно рабыней для наслаждений. Но это еще не все. Мой похититель заставлял меня притворяться, будто я и вправду его собственность.

– Прекрасно, – рассмеялся один из бойцов.

Женщина смерила его гневным взглядом.

– Бьюсь об заклад, что и я могу принудить ее к этому, – подал голос другой.

– Попозже, в лагере, – повторил командир и, обернувшись к леди Тендрайт, отвесил ей издевательски низкий поклон.

– Почтеннейшая леди Тендрайт, окажи нам честь и соблаговоли проследовать с нами в наш лагерь. Там ты сможешь убедиться в том, что женщины Вонда нам вообще-то уже знакомы. Многие из них любезно согласились подставить свои бедра для клеймения, а шеи – для ошейников. Мы полагаем, что и ты проявишь подобное великодушие.

– Эта девка будет прекрасно смотреться на помосте для продажи, – заметил один из солдат.

– Верно, – поддержал его другой.

– И вот что, леди Тендрайт, – продолжал предводитель, – пока тебя не обратят в рабство должным образом, ты будешь отзываться на имя, написанное на твоем ошейнике. А ну скажи, как тебя зовут? – рявкнул он, мигом отбросив фальшивую учтивость.

– Дарлин! – воскликнула Тендрайт. – Меня зовут Дарлин.

– Хорошо, – кивнул командир. – Кроме того, предупреждаю: коль скоро ты носишь ошейник и в ближайшее время будешь заклеймена, тебе следует вести себя по отношению ко всем нам так, как должно рабыне. Понятно?

– Да, – сказала пленница и тут же получила чувствительный тычок древком копья.

– Да, господин! – вскричала она, содрогаясь от рыданий.

Патруль продолжил путь. Леди Тендрайт со скованными руками поволокли на привязи позади солдат. Ярдов через двадцать она обернулась и, увидев в окне мое улыбающееся лицо, непроизвольно остановилась. Солдат тут же грубо дернул поводок, и женщина, спотыкаясь, заковыляла вдоль по улице следом за своими конвоирами.

5. ПОИСКИ МИСС БЕВЕРЛИ ХЕНДЕРСОН

Ухватив рыжеволосую танцовщицу, все одеяние которой составлял десяток серебряных цепочек, прикрепленных к ошейнику, владелец таверны вышвырнул ее за пределы песчаного круга. Девушка упала и оглянулась, не смея подняться на ноги.

– Этого малого зовут Джейсон! – объявил трактирщик, указывая на меня. – Он ставит десять медных тарсков на то, что одолеет любого, кто примет его вызов.

– Так оно и есть, – подтвердил я, выходя на песчаную арену и скидывая тунику.

– А я бьюсь об заклад, что это пустое хвастовство! – заявил дюжий крестьянин, прибывший откуда-то с северных верховий реки.

Подручный трактирщика держал деньги. Прислуга сновала по залу, собирая монеты у желающих сделать ставку.

Зеваки, включая и нескольких полуголых рабов в ошейниках, с бронзовыми сосудами паги на кожаных ремнях, сгрудились вокруг арены.

Деревенский здоровяк, не теряя времени, бросился на меня. Я позволил ему нанести удар и лишь в последнее мгновение отпрянул назад, так что его бросок пришелся впустую. Зрители разразились одобрительными возгласами. Парня, впрочем, это не обескураживало: он наседал и наседал, но я, держась начеку, отбивал все его наскоки и уворачивался, не давая ему схватиться со мной вплотную.

– Он хорошо дерется, – заметил кто-то из толпы.

Собравшись с силами, я улучил момент и захватил обе руки противника, лишив его возможности наносить удары.

Мне вовсе не хотелось демонстрировать, насколько велико мое превосходство над ним, ибо слишком явное неравенство сил делает поединок неинтересным. В Танкредовой Пристани я допустил подобную ошибку, с легкостью одолев лучшего тамошнего бойца. В результате никто больше на мой вызов не откликнулся, а местный начальник стражи дал понять, что мне лучше убраться из его городка куда глаза глядят.

Из-за собственной недальновидности в Танкредовой Пристани мне удалось разжиться всего лишь десятью медяками.

– Бейся как следует! – зазвучали недовольные голоса.

– Увалень неуклюжий! – заорал кто-то.

– Трус! – крикнул другой.

– Трус! – подхватил мой соперник.

Меня это разозлило, и я стал драться активнее, хотя далеко не в полную силу. Серией быстрых ударов я сшиб моего противника на песок, но при этом изо всех сил притворялся, будто и сам вымотан настолько, что едва держусь на ногах.

– Ловко он его! Славные удары! Молодчина! – кричали зеваки.

Я глянул на северянина, сидевшего на песке, и сделал вид, что и сам не могу поверить своей победе.

– Поднимайся! – орали зрители.

Крестьянина подхватили под мышки и утащили с арены.

– Десять тарсков! – выкрикнул другой крестьянин. – Ставлю десять медяков, что я вываляю этого парня в песке!

– Можешь ты драться дальше, Джейсон? – обеспокоенно спросил трактирщик.

Такого рода потасовки привлекали народ в его заведение. Он имел на этом барыш и, так же как и я, был заинтересован в проведении как можно большего числа поединков.

– Попробую, – сказал я.

Второй доброволец, сорвав тунику, ринулся на арену и принялся размахивать увесистыми кулаками. Надо думать, его несколько удивляло, почему из такого множества ударов ни один по-настоящему не достигает цели, хотя несколько тумаков, ради иллюзии равного поединка, я все-таки пропустил. С этим парнем мне пришлось повозиться даже дольше, чем с его предшественником. Но едва стало ясно, что зрительский интерес ослабевает, мой соперник полетел на песок.

С арены его уволокли за ноги.

– В толк не возьму, как такой неуклюжий парень может так часто выигрывать, – заметил мужчина, стоявший у самого края арены.

– Он еще не встречался с Хаскуном, – уверенно произнес кто-то.

– А вот и я, Хаскун, – заявил здоровенный громила, выходя на песок.

Хаскун был силен, но слишком высоко задирал руки.

Следующий после Хаскуна больше походил на борца, чем на кулачного бойца.

Пятый оказался гребцом с зерновой галеры. Мускулы его выглядели устрашающе, но вот навыков рукопашного боя ему явно недоставало. То, что стычка со мной закончилась для него переломом челюсти, было чистой случайностью – он сам напоролся физиономией на мой кулак.

– Теперь уж Джейсон вконец вымотан, дунь – и свалится, – бодро объявил трактирщик. – Кто еще выйдет на песок?

Однако, как я и ожидал, желающих помериться со мной силами больше не нашлось.

Я поднял руки, а потом натянул свою тунику. Проведенные поединки не заставили меня даже особо запыхаться. Всех пятерых парней, что помогли мне заработать денег на проезд вниз по реке, за мой счет щедро угостили пагой. Это позволило им забыть о своих шишках да синяках.

Деньги пришлись мне как нельзя кстати, поскольку десять серебряных монет, вырученных за продажу моей бывшей хозяйки, уже изрядно истощились. Вообще-то на Горе такой суммы хватало на несколько месяцев безбедной жизни. Но в нынешние смутные времена цены, особенно в Ларе и окрестностях, сильно подскочили, и мне поневоле пришлось искать дополнительные источники дохода.

– Ты не обычный драчун, – заявил первый из побежденных мною парней, здоровяк северянин.

– Не говори об этом слишком громко, – попросил я.

– И то, – согласился он.

– Сказать по правде, – произнес другой, – давненько я не получал такой взбучки.

– Спасибо вам, ребята, – искренне поблагодарил я всю компанию.

Молоденькие рабыни в ошейниках, прекрасно смотревшихся на их стройных шеях, столпились вокруг меня, чтобы налить мне паги. Трактирщик подошел к моему столику, и я с кубком в руках встал, чтобы его приветствовать.

– Ты хорошо дрался, Джейсон, – сказал он.

– Спасибо, – ответил я и посмотрел вниз. У моих ног, робко поглядывая на меня снизу вверх и прижимаясь щекой к моему правому колену, сидела на корточках рыжеволосая танцовщица. Цепочки, свисавшие с ее ошейника, ниспадали на пол.

– Ты здорово дрался, Джейсон, – повторил кабатчик. – Она твоя на всю ночь. Используй ее в свое удовольствие.

– Премного благодарен, почтеннейший, – отозвался я и, высоко подняв кубок, отсалютовал ему и своим недавним соперникам. – Еще раз спасибо вам всем!

Последовал обмен поздравлениями и благодарностями. Потом я взял кубок в левую руку, щелкнул пальцами правой у своего бедра и раскрыл ладонь. Рабыня приподнялась, так что ее затылок оказался как раз под моей рукой, и я запустил пальцы в густые, шелковистые рыжие волосы. Девушка вздрогнула и поцеловала мое бедро. Не оставляя бокала, я потащил ее за волосы к ближайшему пустому алькову. Длинные тонкие цепочки нежно позвякивали.

6. УЗНАВ О РЫНКАХ ВИКТОРИИ, Я РЕШАЮ ОТПРАВИТЬСЯ ТУДА

Женщин почти всегда выставляют на продажу обнаженными. Таким образом мужчина может увидеть, что, собственно, он покупает.

Я отошел от загона для рабынь, походившего на большой сарай, но продолжал слышать доносившиеся оттуда выкрики аукционера. Потом они стихли. Я подумал, что за ту симпатичную брюнетку торговец наверняка содрал хорошую цену. Она была из последних, кого выставили на продажу в тот вечер. Еще до того, как брюнетку выволокли на торговую площадку, я осмотрел девушек, оставшихся в клетках, и убедился в том, что среди них не было той, кого я разыскивал.

Во дворе меня остановили двое охранников.

– Ты, что ли, будешь Джейсон-драчун? – спросил один из них.

– Ну, я. А что с того?

– Да то, приятель, что я советую тебе убраться из Фины подобру-поздорову.

– Ладно, как скажешь. Спасибо за совет.

Спорить с ними не имело смысла, тем паче что я все равно собирался покинуть Фину до утра. В общем-то, меня выставляли из города не в первый раз – достаточно вспомнить ту же Танкредову Пристань.

Несколько дней назад я покинул Лару. Как ни странно, солдаты из Ара натворили в городе не так уж много бед – они очистили его от речных пиратов, малость пограбили и, конечно, разжились рабынями.

Однако эта акция произвела переполох среди воинов Лары, двигавшихся к Вонду. Таким образом, стратеги Ара добились желаемого – в страхе за родной город, оставленный без защиты, полководцы Лары приостановили продвижение на север и не приняли участия в боевых действиях, развернувшихся вскоре к северо-востоку от Вонда.

Подошедшие туда силы из Порт-Олни получили неожиданное подкрепление из Тая – целый отряд под командованием Тандара Тайского, одного из сыновей Эбулия Гая Кассия. Произошло сражение, ожесточенное, но не принесшее никому решающего успеха. На второй день обе армии оставили поле боя. Брошенная в атаку пехота Ара нарвалась на превосходящие силы противника, но ее мобильность и умелое взаимодействие с тарнсменами в известной степени позволили компенсировать нехватку численности.

Интересно, что Тандар из Тая так и не бросил вызов Ару в небе. Он использовал наемников Артемидориуса Косского исключительно в действиях против арских тыловых и снабженческих коммуникаций.

В конце концов после нескольких дней, прошедших в нелегких попытках переломить ситуацию, полководцы Порт-Олни, Тая и Ара заключили перемирие и, положившись на волю высших сил, совершили ритуал гадания по печени и внутренностям убитого верра. Оказалось, что для блага всех участников церемонии будет лучше, если войска воздержатся от дальнейших боевых действий и разойдутся. Такой исход не нанесет урона чести ни одной из сторон.

Гарусники[2]2
  Гарусник – жрец, предсказывающий будущее по внутренностям, в основном по печени жертвенных животных.


[Закрыть] Вонда и Коса восприняли результат гадания без восторга. Но остальных вождей это вполне устроило. Было объявлено, что ни город Ар, ни Салерианская конфедерация не желают кровопролития; случившееся же столкновение было спровоцировано интригами и кознями властей Вонда и Коса.

Разорив и разграбив Вонд и Кос, Ар получил богатую добычу, что делало его победителем. А Салерианская конфедерация, остановив наступление противника, «сохранила лицо».

Тарнсмены Артемидориуса даже не попытались остановить двигавшиеся на юг обозы с рабынями. Как только крылатые всадники появились над их головами, возницы откинули парусину с тентов, показав скованных цепями пленниц. Те, воздев руки, взывали о помощи, но тарнсмены Артемидориуса и не подумали вступиться за женщин, еще недавно бывших свободными. Согласно бытующему на Горе убеждению, раз уж женщина стала рабыней, стало быть, рабыней она и останется. Пленниц живо успокоили с помощью плетей, и караваны невозбранно продолжили путь.

По моему мнению, столь благополучному завершению конфликта способствовало великодушие вождей Ара, высадивших в Ларе воздушный десант, но пощадивших город. Противнику дали понять, что Лара вполне могла бы разделить судьбу Вонда, и если этого не произошло, то лишь потому, что трогать Лару не сочли нужным.

Это было воспринято как свидетельство нежелания Ара усугублять конфликт, а в будущем могло способствовать и возникновению в некоторых городах Конфедерации проарских настроений. Во всяком случае, когда стало ясно, что Ар, имея полную возможность подвергнуть Лару полному разорению, воздержался от этого, Ларский экспедиционный корпус и думать забыл о соединении с силами Порт-Олни.

Теперь в Ларе преобладали симпатии к Ару, что укрепляло политическое влияние этого города, расположенного в столь важном стратегическом пункте. Ведь Лара лежала на слиянии рек Олни и Воска, и если бы Кос когда-нибудь вздумал двинуть вдоль Воска свои основные силы, то именно Лара должна была стать связующим звеном между прибрежными городами и территорией Конфедерации.

– Поторопись, приятель!

Оклик стражника оторвал меня от размышлений на темы стратегии и политики. Я помахал рукой, давая понять, что совет услышан, и продолжил путь к пристаням Фины.

На протяжении нескольких следующих недель я передвигался из одного речного городка к следующему, изучая рабовладельческие рынки и пытаясь разузнать что-нибудь путное относительно пирата Клиомена. Понятное дело, желающих поделиться со мной нужными сведениями находилось немного.

Я, правда, ничуть не сомневался в том, что многие знают о пирате больше, чем рассказывают. Его имя, как и имя его капитана Поликрата, наводило ужас на прибрежных жителей. Их можно было понять, ведь им приходилось иметь дело не просто с разрозненными шайками головорезов, а с настоящими пиратскими армиями, располагавшими собственными укрепленными базами и флотилиями. Шайка в три-четыре сотни человек, имевшая в своем распоряжении восемь-десять кораблей, не представляла собой ничего необычного.

Пиратские капитаны, точно так же как правители городов, заключали между собой союзы и делили сферы влияния. Короче говоря, пираты представляли собой реальную силу, с которой нельзя было не считаться.

Размышляя об этом, я машинально посторонился, чтобы дать пройти свободной женщине с ребенком.

Из Лары в Беловодье я прибыл по каналу, прорытому в обход порогов и стремнин. Оттуда мой путь лежал в Танкредову Пристань и далее вниз по течению через Искандер и Лесной порт в Арскую факторию. Последняя находилась неподалеку от того самого места, где несколько лет тому назад Па-Кур из касты убийц собрал против Ара ополчение двенадцати городов, подкрепленное наемниками и профессиональными убийцами. Об этой военной кампании по обычаю Гора были сложены песни, самыми знаменитыми из которых слыли, пожалуй, песни о Тэрле из Бристоля. Считается, что война разразилась в 10 110 году от основания Ара. Нынче, в соответствии с этой хронологией, шел 10 117 год.

Во время сбора орды Па-Кура поселения еще не существовало, его заложили четыре года спустя как сторожевую заставу и торговый аванпост на южном берегу Воска. По существу, эта крепость контролирует южный участок одной из великих дорог, именуемой Виктел Ариа, то есть Торжество Ара. В народе, особенно среди приречных жителей, эта дорога больше известна как Речной большак.

К западу от Фактории я посетил Джортову переправу, Альфредов мыс, Жасмин, Сибу, Сэйс и Хлебный порт. Мне довелось останавливаться и в Хаммерфесте, и в деревушке Рангара, которая, впрочем, уже разрослась до городка вполне приличных размеров. Быстрый рост этого населенного пункта заставлял вспомнить историю находившегося ниже по реке Тетраполиса. Если Рангара начинался с крохотной деревушки, вокруг которой и закладывались поселения, то отдельные городки – Ри, Тейбар, Хейбан и Аздак, основанные некогда четырьмя братьями, – напротив, со временем слились в один город, получивший название Тетраполис. На местном наречии это означает Четвероград. Впрочем, старые названия все равно сохранились за городскими районами.

Теперь я направлялся к причалам Фины. До порта оставалось уже недалеко, и мимо то и дело проходили люди. Мне пришлось посторониться, чтобы пропустить вереницу скованных одной цепью полуобнаженных девушек. Их вели к бревенчатому амбару со знаком «кейджера» на дверях. Предназначавшиеся для продажи пленницы были невеселы, но на меня многие из них посматривали с интересом, как на возможного покупателя.

Бревенчатые дома для рабов обычно имеют двойные стены. Девушек, если только хозяева не пожелают иначе, держат там обнаженными, с цепями на лодыжках. Побеги рабынь на Горе очень редки, ибо, во-первых, убежать практически невозможно, а во-вторых, любые попытки такого рода наказываются весьма сурово.

Умышленное членовредительство – тоже нечастое дело, ибо обращенные в рабство девушки Гора, как правило, связывают свои лучшие надежды не с иллюзорной свободой, а с возможностью угодить господину и снискать его милостивое расположение.

Я внимательно пригляделся к проходившим мимо рабыням, но той, кого искал, среди них не увидел.

– Проезд, почтеннейший? – осведомился какой-то малый.

– С другими договорюсь, – отрезал я.

– У нас дешево, – сказал он, – Очень дешево!

– Спасибо, нет, – ответил я и пошел дальше.

Опыт научил меня, что чем дальше от причала, тем выше заламывают цену. Нанять лодку или баржу за самую низкую плату можно в порту, у самой пристани.

По пути к реке я прошел мимо четырех бревенчатых сараев с высоко расположенными, крохотными зарешеченными оконцами. Они также служили для содержания рабынь. Мне было известно, что окна, прорезанные во внешних стенах, находятся выше маленьких оконец, сделанных во внутренних стенах, так что дневного света в барак попадает совсем немного. Полы бараков утоплены глубоко в землю, поэтому световые отверстия находятся очень высоко над головами рабынь.

Там всегда царит сумрак. Полы обычно дощатые, однако в каждом помещении оставлена для дренажа полоса голой земли. Под деревянным настилом и утрамбованной землей для предотвращения подкопа вделывается железная решетка. На досках разбрасывают солому, а в стенах, на разной высоте, укрепляют кольца для цепей. Подъем на уровень земли обычно осуществляется по пологому земляному скату. Нетрудно понять, что подобные места, предназначенные для содержания живого товара, отличаются специфическими запахами.

– Ешь, кому сказано! – услышал я донесшийся изнутри грубый крик, за которым последовал хлесткий звук удара плетью и жалобный женский возглас.

– Повинуюсь, господин! Повинуюсь!

Я продолжил свой путь. Порой мне бывало трудно не поддаться отчаянию: как можно было надеяться найти мисс Беверли Хендерсон среди тысяч, да что там, среди десятков тысяч рабынь, разбросанных по большим и малым городам, городкам, фермам и деревушкам? Невольничьим караваном или тем более на тарне ее могли доставить куда угодно, в самый отдаленный уголок планеты. Однако намерения отступиться и прекратить поиски у меня отнюдь не было.

Некоторые обстоятельства позволяли мне надеяться на успех. Я знал, что Беверли угодила в руки пирата Клиомена. Не приходилось сомневаться в том, что, отыскав рынок, где речной грабитель распродает свою добычу, я если и не настигну ее, то, по крайней мере, нападу на след.

– Эй ты, там! Парень, – окликнул меня у пристани речной капитан. – Ты, часом, не работу ищешь?

– Я хочу спуститься вниз по реке, – ответил я.

– Мы направляемся в Тафу, – сказал он, – Нам не хватает гребца.

Ниже по реке находились города Виктория и Тафа, а еще дальше, западнее Тафы, – Порт-Кос, основанный боле ста лет назад выходцами из Коса. За ним, если не упоминать мелкие поселения, находились Тетроиоль, Вен, стоящий на слиянии Та-Тасса, Картиуса и Воска, да Турмус, последний речной порт на восточной оконечности дельты Воска.

– Вообще-то мне в Викторию, – сказал я капитану, назвав ближайший городок, находившийся ниже по течению.

– Ты ведь честный малый, не так ли? – озадачил меня капитан неожиданным вопросом.

– Думаю, да, – осторожно ответил я. – А что?

– Если ты честный малый, то какого рожна тебе надо в Виктории?

– Так ведь и там, надо думать, не лишни честные работники.

Капитан хмыкнул.

– Это что, опасное место? – осведомился я.

– Ты, должно быть, на реке новичок, – заметил мой собеседник.

– Это точно, я здесь впервые.

– Держись подальше от Виктории, – посоветовал капитан.

– Почему?

– Ты работорговец?

– Нет конечно.

– Тогда держись от Виктории подальше, – повторил он.

– Почему? – снова спросил я.

– Это логовище ворья. Весь город – не более чем бандитский притон и большой невольничий рынок.

– А рынок действительно велик?

– Еще как. И, по правде сказать, там можно разжиться хорошим товаром по бросовой цене.

– Значит, там дешево продают? А почему? – осведомился я.

– Если девчонки достаются даром, нет смысла заламывать за них втридорога. По низкой цене товар расходится быстрее, а хозяин все равно с барышом.

– Ага, стало быть, там торгуют главным образом пиратской добычей. Так?

– Само собой, – сказал капитан, – у нас на реке это каждому сосунку известно.

– Что известно?

– Да то, что я тебе только что сказал. Что в Виктории разбойничий рынок, где можно недорого разжиться награбленным. Я направляюсь в Тафу, – продолжал речник, – и ни в какой Виктории бросать якорь не собираюсь.

– Возьми меня гребцом, – предложил я, – а коли не хочешь швартоваться в Виктории, высади на берег где-нибудь в окрестностях. До города я уж как-нибудь пешком доберусь.

– Вообще-то, – проговорил капитан, размышляя вслух, – лишний гребец мне не помешает. Пусть даже только до Виктории.

– А я что говорю?

– К тому же, – добавил он, – западнее Виктории мы, скорее всего, найдем другого желающего помахать веслами.

– Вот-вот, – поддакнул я. – К тому же до Виктории я буду грести на твоем корыте бесплатно. Только за проезд.

– Не шутишь?

– Вполне серьезно. Денег мне не надо.

Капитан ухмыльнулся.

– Коли так, приятель, то мы отчалим не позднее чем через час.