Текст книги "Ожившая сказка (ЛП)"

Автор книги: Джоди Линн Пиколт

Соавторы: Саманта Ван Лир
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

В голове его мамы. Мы с Оливером переглянулись, тут же вспомнив про Джессамин.

Оливер прокашлялся.

– Эдгар, мне тебе нужно кое-что сказать… Твоя мама… упала на днях. И её отвозили в больницу.

Эдгар выглядел потрясённым.

– Как она? Что произошло?

– Она упала в обморок. Сказала, что ничего не ела в тот день, – ответил я. – Но ей уже гораздо лучше, правда.

Но Эдгара, похоже, это не убедило. Он стал ходить взад-вперёд по странице.

– Нужно выбираться отсюда. Я должен быть уверен, что ей ничего не угрожает.

Если Эдгар покинет книгу, это означает, что Оливер должен снова занять его место. Где-то в глубине души мне было понятно стремление Эдгара вернуться к матери после того, как он услышал эти новости. Но не осознавала до сего момента, что в этом случае потеряю я.

Оливер посмотрел на меня, и я поняла, что он думал о том же.

– Mожет, есть другой выход, – прошептал он и повернулся к Серафиме. – Эдгар сказал, что ты попала в портал?

Она покачала головой.

– Это был макияж.

Я недоуменно изогнул бровь.

– Эдгар?

– Всё дело правда в макияже. Но на коробочке была надпись «Заветное Желание». Серафима, должно быть, захотела встретиться с Оливером, вот поэтому её к вам и перенесло.

Я взглянула на Серафиму, не отрывавшую взгляд от Фрампа. Маловероятно.

– Но это не объясняет попадание к вам Джулс, – заметила я.

– Ещё как объясняет, – возразил Оливер. – Хамфри поменялся местами с Фрампом, я – с Эдгаром. Для персонажа это единственный способ выбраться из книги. Чтобы его заменил кто-то более-менее похожий на него.

Вот поэтому я точно потеряю его.

Но если Оливер и Эдгар похожи друг на друга как две капли воды, то Серафима и Джулс явно разные. Я взглянула на серебристую прядь в её волосах. Если объекты разные… значит ли, что книга изменит второй для равновесия?

– Почему бы тебе просто не вернуться за этим Заветным Желанием и не загадать возвращения Серафимы? – предложила я.

– Ты думаешь, я не пробовал? – спросил Эдгар. – Я уже сто раз возвращался на титульник, но портала и след простыл. Я понятия не имею, по какой причине он вообще открылся.

Оливер нахмурился.

– Выходит, что никто теперь не может выйти из книги или попасть в неё.

– Нужно что-то делать. Мне необходимо попасть домой, – заявил Эдгар. – Очевидно, что раз есть один портал в книге, то должен быть и другой. – он потянулся к руке Джулс, и я заметила выражение шока на её лице. – Мы найдём его.

★★★

Серафима стояла посреди торгового центра с широко раскрытыми глазами.

– Никогда не видела ничего подобного, – выдохнула она, всплеснув руками.

Прежде чем мы с Оливером сумели её остановить, она бросилась по коридору, прыгая от одной витрины к другой, как мячик в пинг-понге. Она помахала рукой стоявшим манекенам, а когда ей предложили померить парфюм в одном магазине, она с радостью согласилась. Затем она смерила высокомерным взглядом продавца.

– Уложите мне волосы, – приказала Серафима.

– На втором этаже есть салон красоты, – предложила консультант, а я взяла Серафиму под руку, уводя её в сторону.

– Идём, принцесса.

Существует два типа детей, которых можно увидеть в магазине. Первые замолкают от потрясения. Оливер относится к ним. Стоило мне только отвернуться на секунду, как он уже склонился над каким-то пожилым мужчиной, спящим на скамейке. Второй тип думает, что они оказались в сказке и хочет скупить все автоматы с жевательной резинкой.

Серафима относится ко второму типу.

– Куда поведём её сначала? – спросил Оливер.

– Секрет Виктории.

– Можешь мне довериться, – заверил он. – Я никому не скажу.

– Нет, это название магазина… – я повертела головой и обнаружила, что Серафима исчезла. В бурлящей толпе внезапно блеснули знакомые белокурые волосы. – Сюда, – мы рванулись за ней.

Серафима обнаружилась за углом. Она стояла на самой вершине миниатюрного пластикового замка детской игровой зоны.

– Прочь, тролли! – кричала она с башенки, прогоняя детей. – Это моё королевство!

– О Господи, – со стоном я было шагнула вперёд, но Оливер остановил меня.

– Предоставь это мне, – сказал он, упав на колено и прижав руку к груди. – Принцесса, принцесса, – позвал он. – Спустись ко мне на землю!

Ресницы Серафимы затрепетали.

– Конечно, мой благородный рыцарь. Всю свою жизнь я мечтала о встрече с тобой.

Находившиеся на площадке мамочки, прижавшие к себе своих чад после появления урагана «Серафимы», зааплодировали. Сначала осторожно, а затем всё увереннее. Серафима слезла с пластикового сооружения и взяла Оливера за руку, кланяясь зрителям. Внезапно её что-то привлекло вдалеке.

– Смотрите! – воскликнула принцесса, вновь бросаясь вперёд.

Её целью стал фудкорт, куда она и направилась, петляя между толпами. Мы попытались последовать за ней, но нам преградила путь куча мала из покупателей, колясок и сумок.

– Делайла? – спросил Оливер. – Почему нас преследуют?

Я оглянулась через плечо и заметила женщину в белом фартуке и козырьке, бежавшую за нами.

– Без понятия, – ответила я, когда мы наконец нашли нашу подопечную. Принцесса прилипла к окну ювелирного Tiffany & Co. – Серафима!

Она повернулась, держа в руках полный поднос с курицей. Мчавшаяся за нами женщина резко затормозила, и я с извинениями вернула ей еду. Она покачала головой и ушла восвояси, бормоча что-то себе под нос.

– Хочу эту, – заявила Серафима, указав на сверкавшую бриллиантовую тиару.

В ответ я расхохоталась.

– Это даже тебе не по карману, высочество.

Мы с Оливером взяли под руки принцессу, словно непоседливого ребёнка или душевнобольную, и препроводили её в сторону магазина женского белья. Однако как только мы переступили порог Секрета Виктории, Оливер отпустил руку Серафимы и прикрыл глаза.

– Святые небеса, Делайла, – вознегодовал он. – Это неприлично!

Я посадила его на скамейку прямо перед магазином, наводнённым папочками, бойфрендами и мужьями, для которых делать покупки своей второй половинке было сущей мукой.

– Пожалуйста, только никуда не уходи, – взмолилась я. – Я не смогу следить за вами обоими одновременно.

Мы с Серафимой направились внутрь. Я прошла мимо ангельских крыльев, кружевных поясов для чулок и костюмов горничных в самый дальний отдел, где продавалось более подходящее бельё. Пока я просматривала акционные экземпляры, пытаясь подобрать нужный размер бюстгальтера, Серафима скакала от столика к столику, перебирая горы разноцветного шёлка. Она плясала вокруг меня с розовым корсетом, окантованным белым кружевом.

– Ну разве не прелесть? – восклицала Серафима.

Я выдернула его из рук принцессы.

– Во-первых, он стоит сто баксов. А во-вторых, если хочешь корсет, то носи тот, который у тебя уже есть. – я показала ей белый хлопковый бюстгальтер. – Вот, что тебе нужно.

Серафима нахмурилась.

– А мне нравится вот этот, – сказала она, выуживая самый дурацкий лифчик, который я когда-либо видела: ярко-розового цвета, с тюлевой бахромой по низу и усыпанный ослепительными стразами, которые выкладывали буквы V и S.

– Нет, – отрезала я. – Исключено, – кинула я его обратно.

Мы направились в примерочную. Я закрыла за принцессой дверь и передала ей бюстгальтер через верх.

– Надевай.

Через минуту дверь открылась. На Серафиме был новенький белый лифчик и широкая улыбка до ушей.

– Мне так удобно! – заахала она. – Смотри, как я могу свободно двигаться! – она покрутилась из стороны в сторону, наклонилась вперёд и вернулась в прежнее положение.

– Рада, что тебе нравится. А теперь снимай, и идём на кассу…

Но Серафима вместо этого отпихнула меня в сторону и побежала по примерочной к другим женщинам.

– Разве не чудесно? – вопросила она, указывая себе на грудь.

Некоторые из покупательниц кивнули, но остальные сделали вид, что не замечают её. Я схватила её за руку, не давая выскочить в зал магазина и опозориться перед всеми.

Потребовались определённые усилия, чтобы убедить Серафиму надеть обратно толстовку. В конце концов я подкупила её, убедив, что мы купим ещё парочку новых вещей. Забрав Оливера, мы отправились в магазин одежды в поисках футболки.

– О, какая красота! – воскликнула Серафима и помчалась в дальний конец магазина. Она схватила с вешалки детское боди с блестящей серебристой пачкой.

– Это детская одежда. Боюсь, оно тебе даже на ногу не налезет, – заметила я.

В отделе для взрослых мне удалось найти розовую футболку с яркой блестящей звездой на груди. Надеюсь, это утолит её жажду блёсток.

– Смотри, Серафима, – позвала я её. – Всё сверкает!

Через пятнадцать минут мы вышли из магазина. Теперь на Серафиме красовалась новенькая футболка, джинсы, которые не доходили ей до икр, и балетки. Каждые пять секунд она крутилась и вертелась, чтобы посмотреть на свою пятую точку.

– Кто хозяин этого заведения? – поинтересовалась она. – Я бы хотела лично поблагодарить его за его чудесное изобретение – джинсы.

– Не думаю, что у нас есть на это время, – пробормотала я. – Но я ему передам.

– Ты знаешь его? – наклонился ко мне Оливер.

Внезапно Серафима выдернула из моей руки пакет с одеждой, в которой пришла в торговый центр, и побежала к полуголому манекену, стоявшему у одного из магазинов.

– Сэр, – сказала принцесса, коснувшись пластмассовой груди. – Мне жаль, что вас постигло такое несчастье и вы даже не можете позволить себе хорошую одежду. Прошу, примите от меня этот небольшой дар, и я выражаю надежду, что судьба в скором вам вновь улыбнётся, – она сама улыбнулась сияющей улыбкой и вручила манекену мою толстовку.

В эту секунду я почувствовала, как сильно мне не хватало Джулс.

★★★

Три часа спустя Серафима узнала от меня, что в магазине Free People продаётся одежда, а не слуги, и что сервис Express Men не сможет доставить ей принца. Вконец устав, я объявила, что мы идём в небольшую кофейню «Королевский уголок». Серафима тут же побледнела.

– Тогда мне необходимо сначала принарядиться!

– Ты чудесно выглядишь, – бросил взгляд на неё Оливер. По его тону я поняла, что он произносит эту самую фразу уже не в первый раз.

– Но я же не могу предстать перед королём и королевой такой неопрятной!

– Ни к какому королю мы не идём, – объяснила я.

Серафима расстроилась, и тогда я предложила ей выбрать место самой. К несчастью, принцесса почему-то решила, что ей можно заказывать еду в каждой забегаловке, которая попадалась нам на пути. Я наблюдала за тем, как она искала свободный столик с доверху нагруженным подносом, на котором восседали куриные палочки, пицца, горячие крендели, жареный рис и яичные роллы, картофель фри, гамбургер и шоколадный коктейль.

– Для принцессы, – заметила я Оливеру, – у неё волчий аппетит.

Серафима наконец плюхнулась за один из столиков и взялась за корн-дог. Она держала его так, словно он и в самом деле был початком кукурузы, а она хомяком.

Я пихнула Оливера в плечо и усмехнулась:

– Ну что, тебя можно поздравить с прохождением суперсложного уровня под названием «Один день шопинга с моей девушкой»? Это сущий кошмар для многих парней.

Он покосился на Серафиму, слегка поморщившись от того, как она запихнула в рот целую куриную палочку.

– На самом деле это не моя девушка, – ответил он, потянувшись к моей руке, лежавшей на скамейке между нами, и сжал её. – Кроме того, мне непонятно, почему они жалуются? Провести целый день с тобой – разве это плохо?

Он наклонился, и я уже было собралась поцеловать его, когда нас прервала Серафима:

– Эй! Перестаньте! – заявила она с негодованием и набитым ртом. – Я же ем.

– Кажется, я начинаю понимать, почему ты хотел сбежать из дома, – пробормотала я Оливеру.

В этот самый момент, когда я надеялась, что худшее уже позади, в кафе прошествовала Элли Макэндрюс. Она плыла впереди клина своей гусиной стаи, направлявшейся на юг. Её свита двигалась в унисон позади; каждая из фрейлин несла поднос с бутылкой воды.

Я говорила Серафиме, что в этом «Королевском уголке» нет никакой королевы, но, по-моему, она только что прибыла.

Элли словно радарами сразу вычислила столик, за которым мы сидели. Её глаза прищурились, и она устремилась к нам.

– Девочки! Кажется, этот столик свободен. Вы видите кого-нибудь за ним? Потому что я – нет, – она кинула свой кошелёк между мной и Серафимой.

– Элли, – заметил Оливер, – похоже, тебе нужны очки…

– Забудь, – перебила я, – просто пойдём.

Но Серафима не сдвинулась с места. Она с восторгом оглядела Элли с ног до головы.

– Эта одежда смотрелась бы на мне гораздо лучше.

Элли наконец соизволила заметить третьего человека в нашей компании.

– Ты кто такая?

Вот блин.

– Серафима приехала по обмену из Исландии. Она побудет со мной некоторое время.

Одна из приближённых Элли наклонилась к Серафиме.

– Какие красивые у тебя волосы!

Глаза Элли тотчас же вспыхнули, и она повернулась.

– Хлоя! – прошипела она.

Серафима улыбнулась.

– Ничего страшного. Волосы у меня и правда красивые.

Моя челюсть отвисла. Передо мной разворачивалась битва Титанов, от которой я получала удовольствие.

Я буквально чувствовала ауру гнева, сгустившуюся над Элли. Она поджала губы, изучая корн-дог Серафимы.

– Тебе следует внимательнее относиться к выбору еды, – пропела она. – Ты же ведь не захочешь испортить фигурку?

Серафима невинно хлопнула ресницами.

– В этом и заключается парадокс! Сколько бы я ни ела, веса во мне не прибавляется! – она смерила Элли жёстким взглядом и обратилась ко мне: – Разве у здешних девиц принято носить усики наравне с мужчинами?

Я чуть не поперхнулась.

Оливер поднялся и взял принцессу за руку, заставляя её тоже встать из-за стола.

– Нам нужно идти, иначе кто-то из вас недосчитается глаза.

– Я ещё не доела, – нахмурилась Серафима.

– Делайла испечёт тебе дома пирог.

Элли со своей бандой быстро заняли наши места, одновременно распределившись по всему периметру стола подобно идеально расстеленной скатерти.

– Что ж, – сказала Серафима. – Похоже, нам действительно пора. В этом мире тоже есть простолюдины, судя по всему, – она наклонилась к Элли, – и ты удачно вписываешься в их ряды. Если смотреть с ракурса вон тех людей, что сидят за пятым столиком от нас, то оттуда ты смотришься куда лучше! – она улыбнулась ей ослепительно белой идеальной улыбкой.

Мы втроём направились к выходу, и я знала, что потерявшая дар речи Элли смотрит нам вслед.

Может, не так уж и плохо, что бывшая Оливера оказалась здесь.

★★★

Едва мы только переступили порог моего дома, Фрамп залаял. Он наматывал круги вокруг Серафимы в обновках, обнюхивал её джинсы, покусывал конец футболки.

– Тише, Фрамп! – воскликнула она. – Порвёшь ведь!

Он тявкнул и сел.

– Ну, а я думаю, что выгляжу достаточно привлекательно, – возразила она, складывая руки на груди.

– Фрамп, она же не может разгуливать в платье целый день, не привлекая внимания, – вмешался Оливер.

– Кроме того, – добавила Серафима, – смотри, что я могу делать в этой одежде! – она сделала выпад ногой и согнула её в колене, словно намереваясь бежать марафон.

Фрамп так сильно затряс головой, что вместе с головой затряслась и челюсть. Он издал только жалобный вопль.

Лёгкая морщинка пересекла безупречное лицо Серафимы.

– Всё равно. Мне нравится это место. Мне нравится моя новая одежда. Так что я остаюсь навсегда.

– Ты не можешь остаться, – тут же заметил Оливер. – Этот мир тебе чужд.

– А ещё надо вернуть Джулс, – вставила я своё слово.

– Он такой же чужой для тебя, – ответила Оливеру Серафима. Её глаза наполнились слезами. – Я никогда не могла быть собой. Я всегда была принцессой, какой меня хотели видеть окружающие. Даже сказочный принц и тот не любил меня. Хоть раз в жизни я могу побыть счастливой?

Фрамп залаял так громко, что я уверена: соседи точно нас услышали.

– Что он говорит? – шёпотом спросила я у Оливера, но ни Фрамп, ни Серафима не обратили на нас внимания.

– Что было плохого в том, чтобы быть собой в сказке? Всё! – взвыла Серафима.

Он обнажил зубы, утробно рыча.

– Может, я и не становлюсь кем-то другим, – ответила Фрампу принцесса. – Может, я всегда была такой.

Он взвизгнул и описал круг, умоляюще глядя на неё.

– А мы, по-твоему, что сейчас делаем? – ответила она. – Говорим.

Фрамп затих и поник головой, так что кончики его ушей волочились по полу, а хвост оказался поджат.

Раздражение Серафимы как рукой сняло. Она опустилась рядом, обхватив его морду руками.

– Нет, – признала она. – Думаю, ты в самом деле не можешь говорить со мной. Но что такого ты бы сказал мне там, чего не можешь сказать тут?

Фрамп задрал голову, обнажая белую шею, и завыл. Его длинный язык неловко закручивался, когда он произносил гласные, что походило на человеческую речь.

– Лбоооооооооууууууувв!

Поражённая, я наблюдала за развернувшейся передо мной сценой. Когда-то, совсем недолго, Фрамп был человеком, а Серафима – той, кого он любил, и он не решался сказать ей о своих чувствах. А теперь было слишком поздно. Что бы случилось, окажись наши любимые в нужном месте в нужное время? Что, если мы скажем друг другу то самое важное, прежде чем будет поздно? Ну почему в любви всё так запутано?

На лице Серафимы отразился целый спектр эмоций: шок, боль, сожаление. И любовь. Я знала, что она его любит. Мне знакомо это чувство, когда, несмотря на все ваши старания, у вас никогда не будет шанса любить друг друга так, как вы того хотите.

Я держала Оливера за руку и знала, что он думает о том же.

Слёзы полились из глаз Серафимы. Застигнутая врасплох, она кое-как поднялась на ноги, распахнула входную дверь и бросилась бежать.

Как бы быстро она не бежала, я знала, что ей не удастся обогнать собственные мысли.

Фрамп вскочил и стремглав помчался за Серафимой, а мы с Оливером не успели схватить его за ошейник. Он залаял, затем вновь подал голос, зовя её.

Наконец она остановилась и обернулась. Он тоже задержался на самой середине улицы, не отрывая от неё взгляда. И на какое-то мгновение показалось, что слова не нужны.

Никто из нас не заметил приближавшуюся машину.

ОЛИВЕР

Я ни разу не испытывал ничего подобного.

Словно кто-то опустошил меня, иссушил, и от меня осталась только оболочка. Каждый раз, когда я смотрел вниз, на него, меня пронзала боль. Я чувствовал тяжесть его тела в моих руках; чувствовал его тепло и прикосновение колючего меха. Он одновременно был и его не было.

Я хочу закрыть книгу. Я хочу начать с самого начала. Я хочу, чтобы он стоял рядом со мной перед королевой Морин, когда я сообщаю ей, что отправляюсь спасать принцессу. Я хочу, чтобы мы вновь прошли эту же историю вместе.

Я чувствовал себя запертым в стеклянном коробе. Я видел, как губы Делайлы изгибались, когда она произносила моё имя, как её кулаки барабанили по прозрачной стенке короба, чтобы привлечь моё внимание, но я не слышал ничего, только шум собственной крови в ушах.

– Фрамп? – прошептал я, легонько его встряхнув. – Ну давай. Просыпайся же.

Внезапно руки Делайлы опустились мне на плечи и резко встряхнули. В ту же секунду целый мир обрушился на меня подобно девятому валу, который сбивает тебя с ног и с толку, от которого перехватывает дыхание. Я вернулся в реальность, и всё вокруг стало слишком громким, слишком ярким, слишком болезненным. Пальцы Делайлы так сильно впивались мне в кожу, что оставляли на ней полумесяцы. Серафима свернулась в клубок и, раскачиваясь взад-вперёд, рыдала. Я не помню, как мы добрались обратно до дома Делайлы; на земле за нами до кухни вёлся след из капель чернил.

– Ты должна помочь ему, – заявил я Делайле. Ком подступил к моему горлу.

– Оливер, – тихо проговорила она. – Мы не сможем ему ничем помочь. Его уже нет с нами.

Но она неправа. Он же прямо здесь.

– Нужно вернуться в начало. Закрыть книгу…

– Оливер, жизнь – не книга, – мягко ответила она. – Мы не сможем вернуться назад.

Её слова рассеяли туман в моей голове, и я поражённо уставился на неё.

Смерть всегда представала передо мной лишь в словесном обличии. Своего отца-короля я не знал, а победа над врагом приводила к счастливому финалу. Никогда я не видел её; никогда не испытывал; никогда не держал в своих руках.

Никогда она ещё не была такой настоящей.

Серафима опустилась передо мной на колени, не переставая гладить изувеченное тело Фрампа.

– Нет, нет, нет! – рыдала она. – Ты не можешь меня оставить. Я люблю тебя. Слышишь? Люблю! – она повернулась ко мне. Её синие глаза блестели от слёз. – Почему он не просыпается, Оливер?

Делайла мягко тронула Серафиму за плечо.

– В нашем мире это не работает, – объяснила она.

Губы Серафимы задрожали.

– Я хочу, чтобы всё вновь шло своим чередом, – она бросилась ко мне на плечо, дрожа от сильного плача. – Верни меня домой, пожалуйста, – взмолилась она, склонив голову. – Верни меня домой.

Я поднял взгляд, и мы встретились глазами с Делайлой. Я словно взглянул на собственное отражение. На её лице отразилась та же боль, что и у меня.

Она подошла к шкафчику, висевшему на кухне, и вытащила белую хлопковую скатерть. Подойдя ко мне, осторожно приняла из моих рук тело Фрампа, чтобы завернуть его в полотно.

Когда я отпустил своего лучшего друга, я почувствовал, что внутри меня словно образовалась пустота. Я взглянул на свои руки: они были перепачканы чернилами.

★★★

С каждым движением я сжимал зубы. Мои ладони покрылись волдырями, а плечи ныли, но, по крайней мере, эту боль я понимал. Яма, которую я копал, уходила всё глубже, а груда земли – росла. Я не хотел оглядываться. Не мог, потому что знал, что увижу.

Делайла сидела на заднем крыльце, вцепившись в телефон и стараясь не расплакаться, когда она рассказывала матери, что произошло. До меня долетали только обрывки одностороннего разговора:

– …машина выскочила из ниоткуда… водитель предложил отвезти к ветеринару… слишком поздно.

Волосы упали мне на глаза, и лопата ещё яростнее вгрызлась в землю.

Именно Делайла напомнила мне, что мы не можем ждать миссис Макфи и нужно похоронить его до её прихода. Ведь она думала, что Фрамп – это Хамфри. Было бы трудно объяснить ей, почему тело пса покрыто чернилами и почему я скорблю по собаке, которая мне не принадлежала. Заварив Серафиме чай и устроив её в кресле с пледом и носовыми платками, мы с Делайлой отнесли Фрампа во двор, чтобы найти ему последнее пристанище.

Я выбрал место под ивой, потому что дома в сказке тоже росли ивы, и подумал, что ему бы понравилось. Затем, не говоря больше ни слова Делайле, я принялся за работу.

Мне на руку упала капля воды, потом ещё одна. Погода вторила моему горю. Но, взглянув на небо, я увидел, что светило солнце, и понял, что плакал только я.

Ко мне подошла Делайла. Её руки были спрятаны в задних карманах брюк.

– Молодец. Я позову Серафиму и…

– Ещё рано, – перебил я. – Нужно ещё немного выкопать.

Я знал, что вырыл уже достаточно глубокую яму, просто был не готов к тому, что должно произойти следом. И боюсь, вряд ли когда-либо буду.

– Оливер, – ответила Делайла. – Мы должны это сделать. Мама скоро приедет.

Я кивнул и отложил лопату в сторонy, потом опустился на колени перед Фрампом, а Делайла отправилась за Серафимой.

Я наклонился к другу и прошептал:

– Помнишь, как мы с тобой убедили Чулка в том, что он станет рыжим, если будет всё время есть морковку? А как я заразился от тебя блохами и королева Морин посадила нас с тобой в башню на карантин?

Я замолчал на мгновение, вспоминая.

– И как мы гуляли с тобой по лесу и лугу. Ты всё время бежал впереди, но возвращался, чтобы убедиться, что я следую за тобой. – Я положил ладонь ему на голову. – Не забывай возвращаться, мой друг.

Вскоре вновь появилась Делайла, поддерживая Серафиму. Если бы не она, то принцесса совсем бы упала духом. Серафима с распухшими глазами и красными щеками замерла, прямая, как стебелёк, перед раскрытой могилой, а я взял Фрампа на руки и мягко опустил его туда

Серафима снова заплакала и прижала к носу платок.

– Иногда на похоронах, – заметила Делайла, – люди произносят небольшую речь.

Серафима кивнула.

– Небольшую речь, – скорбным эхом откликнулась она.

– Фрамп, – продолжила Делайла, – я знала тебя не так хорошо, но никогда не видела, чтобы кто-то был бы способен на такую же сильную и преданную любовь, как ты.

Она подняла на меня глаза, и я осознал, что настал мой черёд говорить. Я прокашлялся.

– Надеюсь, что, где бы ты ни был, ты наконец стал тем, кем хотел стать.

Серафима, рыдая, упала на колени, и Делайла молча посмотрела на меня в ответ. Мы поняли друг друга.

Я взял принцессу на руки и отнёс её обратно в дом, усадив на диван в гостиной. Когда я вернулся обратно к могиле, Делайла уже наполовину засыпала её землёй.

Пару секунд я наблюдал за ней, всё внутри у меня застыло от боли. Потом мои руки забрали у Делайлы лопату и начали яростно забрасывать комья земли в яму. Моё тело дрожало от напряжения, и пот ручьями струился по спине. Трижды Делайла пыталась вырвать лопату.

– Перестань! – взмолилась она. – Остановись!

Моё лицо перекосила гримаса боли.

– Это моя кара, – произнёс я. – Если бы меня здесь не было, этого бы не случилось.

– Ох, Оливер, – пробормотала она, и я упал в её объятия, отдавшись скорби.

★★★

Когда кого-то любишь, тишина не вызывает чувства неловкости. Делайла сидела около меня, крепко обняв, и мы оба молчали. Я родился в море слов, в них я жил, и они меня питали, но сейчас это безмолвие подходило как нельзя лучше.

★★★

Вернувшись домой, мать Делайлы целый час простояла около могилы Фрампа вместе с доктором Дюшармом. Серафима ушла сразу после ужина, сославшись на головную боль, хотя я-то знал, что причина крылась в том, что сегодняшние события её изрядно утомили. Впервые за весь день я оказался наедине с Делайлой в её комнате, и передо мной встала непосильная задача.

– Готов? – спросила Делайла и взяла с полки книгу.

Сделав глубокий вздох, я открыл книгу на последней странице.

Все персонажи собрались на Пляже в состоянии полной боевой готовности, напоминая странную солянку сказки и научной фантастики. Русалки плавали на мелководье; капитан Крэбб рулил космическим кораблём; тролли устроили лазерную перестрелку из-за баррикад; Эдгар поднял свой меч высоко над головой в знак победы. Рядом с ним Джулс теребила натиравший ей шею воротник платья принцессы. Увидев нас, она расслабилась.

– Говорила же, что это Делайла и Оливер, – заметила она. – Ну а теперь мне можно снять этот корсет?

Но я не обратил внимания на её слова. Мой взгляд упал на то место, где обычно сидел Фрамп. Теперь же там был Хамфри, сжимавший в зубах лазерный пистолет.

– Эй, ну-ка дай сюда, – Эдгар выдернул его из зубов пса, когда тот начал его бешено трясти. – Это не игрушка, – и повернулся ко мне: – Предваряя ваш вопрос, отвечу сразу. Нет, мы не нашли пока второй портал. Но, может, если вы перестанете нам мешать, постоянно открывая и закрывая книгу, мы сможем поразмыслить над этой проблемой…

– Я собрал вас по другой причине, – я сглотнул. – Не знаю, как это сообщить…

Делайла взяла меня за руку, и наши ладони так и остались лежать на краю страницы.

– Фрамп.

– Он… он умер, – выговорил я наконец.

Королева Морин моргнула.

– Боже, дорогой мой. С Рапскуллио это случается ежедневно. Просто закрой книгу.

– Я уже не живу в книге, – возразил я. – И Фрамп тоже не жил больше в сказке. В этом мире всё иначе. Вторых шансов нет. Тут… всё по-настоящему.

Потрясение накрыло героев грозовой тучей.

– А что если мы вернём его обратно в книгу? – предложил Чулок. – Может, дело в этом?

– Не поможет, дружочек, – ответил Орвилл, – нужно играть по правилам того мира, в котором ты находишься. Нельзя воскресить здесь Фрампа, погибшего там.

Сначала заплакала одна русалка, потом вторая, третья, и вскоре начался прилив. Пиро выдохнул облако белого дыма. Чулок тяжело присел на круп.

– Но ведь он был моим другом, – зарыдал он. – Как он мог просто уйти?

– Я знаю, это больно, – заметила Делайла, – но с каждым днём боль начнёт притупляться, – она отвернулась, незаметно вытирая слёзы.

Если я останусь скорбеть вместе с ними, то моё сердце просто разорвётся, и я с большим трудом взял себя в руки после похорон.

– Тем важнее задача вернуть Серафиму обратно в книгу, – заметил я Эдгару. – Ей нужно воссоединиться со всеми вами.

Рапскуллио приобнял королеву Морин за плечи. Одна за другой феи запустили в небо тысячи искорок в знак скорби по Фрампу.

– Простите, – мой голос охрип от горя. – Никогда не думал, что подобное может случиться.

Держать себя в руках стало совсем невозможно. Я отступил назад, не желая, чтобы другие видели моё глубокое душевное смятение. Однако Делайла успела прикрыть книгу.

Я сел на краешек кровати, закрыв лицо руками.

– Как можно выжить в этом мире? – вопросил я. – Как можно отпустить тех, о ком ты заботишься?

Я не ожидал, что Делайла мне ответит, но она присела рядом и переплела наши пальцы.

– Потому что ты знаешь, что теперь они будут в лучшем мире, – тихо ответила она. – Все это говорят, но я до настоящего момента не задумывалась об истинности этого утверждения.

В её голосе, словах было что-то такое, что заставило меня посмотреть на неё. Глаза Делайлы блестели от слёз, и она прикусила нижнюю губу.

– С тех самых пор, когда Эдгар заявил о своём желании покинуть сказку, я пыталась найти способ удержать тебя здесь. Когда ты кого-то любишь, ты его оберегаешь. Поэтому Фрамп хотел, чтобы Серафима вернулась с ним в книгу. – Она сделала глубокий судорожный вздох. – Я так боюсь потерять тебя навсегда. Не думаю, что смогу в таком случае жить дальше. Поэтому мне кажется, что вернуться нужно будет не только Серафиме.

Постепенно смысл её слов стал доходить до моего разума, и я понял, что она имела в виду.

– Но я люблю тебя.

– И я тоже тебя люблю. Так сильно, что я лучше буду встречать тебя на страницах сказки, чем потеряю возможность видеть вообще вживую.

Мне захотелось с ней поспорить, но я знал, что спор этот мне не выиграть.

Доказательством служили холмик на заднем дворе под ивой да ещё грязь под моими ногтями.

Делайла бросилась ко мне в объятия, и я крепко сжал её, словно это – единственное, что спасло бы меня от возвращения на страницы. Я сжал её так крепко, словно прикосновение Делайлы оставило бы оттиск на моей коже, моём сердце. Я попытался запомнить его и ванильный запах её волос. Скольких же ещё близких мне предстоит потерять за один день?

Смерть – гость незваный: она приходит, когда вы её совсем не ждёте, когда она вам совсем не нужна и когда вы её совсем не хотите.

Это удар под дых.

Удар в спину.

Преследующая вас тень.

Она заставляет вас всё время оглядываться.

ЭДГАР

Как вы объясните жителям мира, в котором возможности бесконечны, слово никогда?

Чулок в замешательстве повернулся ко мне.

– А когда Оливер сказал, что Фрамп не вернётся, – спросил он, – он же ведь, ну, имел в виду, что он не вернётся на этой неделе? Я прав?

Оглядевшись, я обнаружил, что все вокруг ждут от меня объяснений.