Текст книги "Ожившая сказка (ЛП)"

Автор книги: Джоди Линн Пиколт

Соавторы: Саманта Ван Лир
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

А если бы не взяли? Она бы узнала тогда о своей болезни?

Может, незнание было бы лучше?

Я отогнал эту мысль.

– Oливер – парень Делайлы, – продолжил я. – А я… я попал в твою сказку.

Мама переводила взгляд с меня на Делайлу и Джулс, словно не понимая нашего странного заговора.

– Эдгар, – произнесла она тихим и печальным голосом, – сказок не существует.

Когда-то давно, впервые написав эту книгу, моя мама думала иначе. Думаю, жизненные обстоятельства способны изменить тебя до неузнаваемости. Не успел я осознать происходящее, как Джулс выхватила книгу из рук Делайлы и распахнула её на странице, где был изображён Оливер, карабкавшийся по стене башни. Принц поднял голову, увидел знакомое лицо и улыбнулся.

– Oливер, – обратилась к нему Джулс, – кое-кто хочет передать тебе привет.

Она повернула книгу картинкой к моей матери. Взгляд Оливера устремился вверх, и, едва он увидел её, на его лице промелькнуло потрясение, которое быстро исчезло. Он поморщился и ещё крепче прижался к каменной стене, продолжив делать своё дело и притворившись немым и неподвижным.

Я наклонился ближе к маме, чтобы Оливер видел и моё лицо:

– Oливер, всё нормально. Она в курсе.

Он медленно повернулся к нам.

– Здравствуйте, – робко ответил Оливер. – Рад с вами наконец познакомиться.

– Мне это снится, – побледнела моя мама.

– Прошу прощения, может, мне следует вернуться к скалолазанию? – спросил Оливер. – Но перед этим позвольте сказать: мне очень понравилось изображать вашего сына какое-то время. Вы замечательная мама.

После продолжительного молчания мама заговорила.

– Когда я писала книги, мне казалось, что персонажи говорят со мной. Я явственно слышала их голоса у себя в голове.

– Может, так оно и было, – заметила Делайла. – Может, вы просто никогда не отвечали.

★★★

Как-то раз я вернулся домой из детского сада. Возле дома мамы не нашлось. Сгорбившись под весом своего портфеля, как черепаха с панцирем, я окликнул её. Мне хотелось показать ей рисунок и подарить ожерелье из макаронов. На кухне не было слышно звуков готовившегося обеда. Я стал ходить по всему дому и заглядывать в каждую дверь, всё больше волнуясь. Вдруг с ней что-то случилось? Вдруг что-то должно было случиться со мной?

Наконец я открыл последнюю дверь – дверь маминого кабинета. По стенам были развешаны наброски пиратского корабля, принцесс, замков. На мольберте стоял холст, изображавший огнедышащего дракона и принца, который смотрел на него снизу вверх. Красные и оранжевые пятна напоминали включенные конфорки, к которым не стоило прикасаться. Мама сидела на стуле, закрыв глаза и откинув голову назад так, что её лицо было повёрнуто к потолку.

– Мам, – позвал я и, когда она не ответила, повторил чуть громче.

– Ш-ш-ш, – прошептала она. – Они говорят со мной.

Я оглядел комнату, но мы были совершенно одни.

– Ктo?

В этот момент мамины глаза распахнулись.

– Герои, – ответила она и улыбнулась.

★★★

Мама непонимающе разглядывала меня, когда я пытался объяснить концепцию пасхалок в играх и фильмах.

– Представь, ты смотришь «Скрытую угрозу» и в какой-то момент понимаешь, что асогианец из части Сената, поддерживавшей Палпатина, – тот самый инопланетянин Спилберга…

– Представьте, что вы надели зимнее пальто, – перебила меня Джулс, – которое висело в шкафу долгое время, и внезапно нашли в кармане двадцать баксов.

– То есть это что-то неожиданное? – догадалась моя мама.

– Ага, но в видеоиграх, найдя пасхалку, можно пропустить целый уровень. Или оказаться сразу на последнем. Или даже автоматически выиграть, – добавил я.

– То есть кратчайший путь, – просто сказала Делайла. – Мы нашли парочку, что вы оставили в книге: коробочку с блеском для губ на странице с авторскими правами и печенье в форме звезды.

Я встретился взглядом с матерью.

– Всякий раз, когда кто-то читает твою сказку, Рапскуллио падает с башни и погибает. Но не по-настоящему, потому что когда кто-то вновь открывает книгу, он уже тут как тут и опять обманом заставляет Оливера помочь ему. – Я сделал глубокий вздох. – Там нет смерти. Нет болезней. Книга не допустит этого. Если ты скажешь нам, где спрятан ещё один подобный портал, можно отправляться. A как только мы окажемся в книге, то обретём бессмертие.

Мама долго молчала.

– Эдгар, – произнесла она наконец, – у тебя богатое воображение.

– Как и у тебя. Именно поэтому я надеюсь, что у нас всё получится, – я потянулся к её руке. – Ты же ведь пару минут назад говорила с Оливером. Значит, заметила: в книге можно существовать… нет, не просто существовать, а жить… и что бы ты там себе не говорила, эта задумка не идёт ни в какое сравнение с теми лекарствами, которые ты сейчас принимаешь. Если Оливер с королевой Морин захотят поменяться с нами местами и если мы с тобой будем чётко следовать сюжету, книга нас примет. Ясное дело, мне придётся до конца своих дней носить рейтузы, но это ладно, ведь ты будешь со мной. A быть королевой – не так уж и плохо по сравнению с вещами похуже, верно? – Я помедлил. – Mам, в самом деле, что ты теряешь?

Мама проснулась час назад, и я видел: она уже устала.

– Будь это правдой, что невозможно, я не смогла бы тебе сказать местонахождение портала. – Она вздохнула. – Я не создавала их.

Мы переглянулись с девочками.

– Если не ты, то кто тогда?

– Не знаю. Студенты пишут работы о мотивах и символизме в книгах… но большую часть автор никогда не планирует. Всё просто случается.

– Вы имеете в виду, ну, неосознанно? – спросила Джулс.

– Вероятно, – согласилась моя мама.

– Тогда почему бы не найтись какому-нибудь потайному ходу в подсознании? Нужно просто его отыскать, – заявил я.

– Но они не то, чем кажутся. Это не бонусы, не дополнительные очки. Это желания. Они сработали только потому, что человек, использовавших их, желал всем сердцем. Сами слова – просто оболочка. А вера – катализатор. Именно она приводит желание в действие. Когда двое желают того же и оно соединяет их, нет ничего сильнее.

– Но почему в таком случае желания не сбываются ежедневно? – спросил я маму. – Мы оба хотим, чтобы ты поправилась. Отчего же всё так непросто?

Мамины большие глаза посмотрели на меня с печалью.

– В нашем мире нет волшебства, – заметила она. – Иначе люди не искали бы спасения в книгах. – Она откинулась на подушку, её голос стал слабее. – Эдгар, думаю, мне нужно немного отдохнуть.

Я выскользнул из комнаты, а следом за мной – Делайла и Джулс.

– Думаешь, она права? – спросила Джулс. – Что это не портал и не запасной выход, а просто два человека, одновременно что-то пожелавших?

– Почему же тебя тогда втянуло в желание Серафимы? – последовал вопрос теперь уже Делайлы. – Ты явно не стремился попасть в книгу, но тем не менее попал. И кстати говоря, мы с Оливером много раз совместно желали его появления в моём мире, но это не помогло.

– Без понятия, – ответил я, лихорадочно соображая. Ответов у меня не было. Нужно просто найти их и быстро.

И кажется, я знал, кто нам мог помочь.

ОЛИВЕР

Я чувствовал: что-то было не так. В тот самый момент, когда Эдгар попросил меня передать привет Джессамин и я увидел провода и трубки, подключённые к женщине, как будто она участвовала в очередном эксперименте Орвилла. Об этом говорил взгляд Делайлы, когда она закрывала книгу, обещая мне всё объяснить, как только у неё появится возможность.

Я ходил взад-вперёд на сорок третьей странице, ожидая Делайлу, но она не открывала книгу.

Любовь – не то, что мы думаем. Вы представляете себе опьянение от счастья, но на самом деле постоянно волнуетесь. Вдруг заболела? Или сломала себе что-нибудь? А может, встретила кого-то другого? В какой-то момент вы понимаете, что у вас есть всё, о чём вы только мечтали. И в тот же момент осознаёте, что вам есть что терять.

К тому времени, когда под моими ногами земля заходила ходуном и книга начала открываться, я довёл себя до исступления, представляя всевозможные ужасы. Однако, к моему удивлению, Делайла открыла книгу не на нашей привычной странице. Я мчался по страницам до тех пор, пока не шмякнулся в медный котёл Орвилла. Колдун поморщился в знак сочувствия. Едва я с большой осторожностью сел, как в меня врезался Хамфри и опрокинул на спину.

– M-м-м. Сердце прямо выскочить готово, – протрусил на страницу Чулок, тяжело дыша.

Перед моими глазами некоторое время всё плыло. Наконец я украдкой поднял глаза и увидел Делайлу, а с ней – Джулс и Эдгара.

– С тобой всё нормально? – спросил я у неё. – Что происходит? И не смей закрывать чёртову книгу в этот раз.

– Нормально, – заверила меня Делайла. – А вот с Джессамин – нет. Она очень больна, Oливер. Ей осталось недолго жить.

Я наблюдал за тем, как Чулок с Орвиллом обдумывали новость.

– С ней случилось то же, что и с Фрамом? – спросил Чулок после минутного молчания.

– Не совсем, – возразила Делайла. – В этот раз мы знаем о приближении смерти.

– И ты думаешь, что сможешь её предотвратить? – взглянул я на неё.

– Мы сможем, – ответил Эдгар.

Я уже знал, что он собирался предложить, хотя он ни словом об этом не обмолвился. Я задержал дыхание, надеясь, что, если Эдгар планирует переместить свою маму в книгу навсегда, то вместе с ней переместиться и он.

Потому что тогда я должен буду уйти.

Мы выслушали план Эдгара: попав в сказку, Джессамин тут же выздоровеет. То же произошло с волосами Джулс (они посветлели) и с Фрампом (он снова стал собакой): история сделает всё, что потребуется, чтобы она вписалась в образ королевы Морин, цветущей абсолютным здоровьем.

– Но ты же пролистал все страницы, когда искал выход, – заметил Орвилл, – а та звезда желаний была единственной в своём роде.

– Нам может и не понадобиться ещё один портал, – пояснил Эдгар. – Моя мама твёрдо уверена в том, что она не прописывала данный момент в книге намеренно. Она сказала, что по сути это просто обоюдное желание двух людей, оказавшихся рядом в нужном месте в нужное время.

– Это загадка, – сказала Делайла. – Нам надо только понять, что у всех обменов общего.

– Сначала местами поменялись мы с Эдгаром. Мы обошлись без особого кратчайшего пути, если не считать переделанный сюжет. – Я бросил взгляд на Делайлу. – A так как ничего не помогало вытащить меня из книги, – ни волшебный мольберт Рапскуллио, ни вырывание страниц из сказки, ни вычёркивание меня из сюжета – мы знали, что должен быть некий ключевой момент, менявший бы всё дело.

– Равная сделка, – уточнил Oрвилл. – Материя на материю. Oливер, ты не мог покинуть сказку, как бы сильно того ни желала Делайла, потому что тебя никто не мог заменить.

– Верно. Но и Эдгар, и Оливер оба желали поменяться местами. Когда книгу покинула Серафима, – указала Делайла, – в неё затянуло Джулс, против её воли.

– Может, желание не обязательно должно быть обоюдным, – предположил Орвилл.

– Тогда почему я не мог выйти из книги по своей воле? – спросил я. – Почему она не поглотила какого-нибудь постороннего человекa?

– Книгу читала только я, – отметила Делайла. – И тайно, потому что не хотела, чтобы кто-то узнал о том, что я интересуюсь детской историей.

– А это значит, что рядом с тобой не могло оказаться парня, которого бы втянуло в историю вместо меня, – закончил я.

– Не хочу показаться занудой, – тихо заржал Чулок, – но почему здесь оказался Хамфри?

– Он находился с нами, когда книга была открыта, – ответил я. – Мы наблюдали за тем, как Орвилл накладывал заклятие желания на Фрампа.

Oрвилл кивнул.

– Из чего следует, что ради постоянства история требует, чтобы заменяющий был похож на оригинального персонажа. Тогда она сможет придать ему тот же образ.

– А как тогда объяснить следующее: почему, когда мне хотелось быть с Оливером всё это время, я не поменялась случайным образом местами с Серафимой? – поинтересовалась Делайла.

Прежде чем кто-либо из нас успел ответить, Хамфри, направившийся в самый дальний конец страницы, задрал ногу.

– Нет! – закричал я. – Ради всего святого, Хамфри, мы не делаем этого здесь! В этом мире есть правила.

Уши пса поникли.

– Прости. Я соберу свои вещи и уйду. На самом деле у меня нет вещей. Я просто уйду…

– Подожди, – остановил его Орвилл. Он просиял. – Ты на верном пути, мой мальчик. В этом мире есть правила. И нам необходимо им следовать, как я уже говорил. Тем не менее, в сказке возможно всё. Так что желание должно исходить отсюда.

Я попытался вспомнить всё, что мы уже выяснили. Если два человека поменялись местами и один из них – против воли, должен быть какой-то вспомогательный атрибут: печенье, портал, заклинание, блеск для губ. Если, с другой стороны, оба хотят перемещения и дали на него согласие, оно может произойти без какого бы то ни было физического объекта. Всё, что требуется, – сила желания.

– Твоя мама говорила со мной, – обратился я к Эдгару. – Но поверила ли она тебе, когда ты ей сообщил о своём пребывании внутри книги на протяжении четырёх месяцев?

– Не думаю, – признал Эдгар. – Она считает, что я всё придумал. Что ты ей кажешься.

– Если бы её можно было как-то убедить, тогда, как говорит Орвилл, последним штрихом станет наше сильное обоюдное желание поменяться местами: твоё, моё, твоей мамы и королевы Морин.

– Этого не случится, – покачал головой Эдгар. – Она уже думает, что мозг играет с ней злую шутку.

– В таком случае тебе нужно прибегнуть к одной из твоих хитроумных уловок, – заметил Орвилл.

Мы все замолчали, потому что знали, что легче было сказать, чем сделать. Я бросил взгляд на Эдгара и увидел отчаяние на его лице. Я подумал о Фрампе и том, как часто мечтал днями, чтобы он был по-прежнему здесь: чтобы смеялся вместе со мной над Чулком, застрявшим в грязной луже; любовался закатом, золотящим пляж; помогал мне с лимонным пирогом королевы. Я осознал, что Эдгар уже опустил руки. Он уже прощался.

– Ладно, – бодро произнёс я, выпрямляясь. – Нам лучше тогда поторопиться. Надо обыскать множество страниц, если хотим найти то, что поможет спасти Джессамин.

– Бесполезно, – покачал головой Эдгар.

– Нет, не бесполезно. Даже если она сомневается, пока трое из нас хотят обмена, с тем зарядом волшебства, какой был у Серафимы, Фрампа и Чулка, когда они загадывали желание, можно надеяться, что всё получится.

– Но у нас нет времени для поиска этого заряда, – не согласился Эдгар. – Поверь мне. Мы с Джулс обшарили каждый уголок сказки.

Внезапно меня осенило: что если нам нужно искать не что, а, скорее, когда?

– Делайла, – начал я. – Когда в твоём мире случается магия?

– Когда мы пользуемся фотошопом? – предположила она.

– Нет. Я имею в виду, вы же всё время загадываете желания. На звёздах, на выпавшей реснице, а один раз я даже видел, как желание загадывали на странного вида косточке курицы, что приготовила твоя мама. Есть ли ещё какой-то более удачливый способ?

Джулс и Делайла переглянулись.

– День рождения, – произнесли они одновременно.

– Когда люди задувают свечу, – сообщила мне Делайла, – то верят, что загаданное именно в этот момент желание сбудется. Вокруг тебя собирается целая толпа, которая следит за тем, как ты загадываешь, поэтому люди хранят своё желание втайне и никогда о нём не рассказывают. Ресницы и падающие звёзды предназначены для желаний поменьше – не особо значимых. Вроде тех случаев, когда ты кричишь: «Пожелай мне удачи!» Ты знаешь, что это неважно, но всё равно просишь. А на день рождения веришь, что загаданное в самом деле осуществиться.

– Что ты загадала на свой прошлый день рождения? – спросил я.

– Принца, который бы сразил меня наповал, – покраснела Делайла.

– Ух-ты, – выдохнул потрясённый Чулок. – Почти сбылось.

– На следующей неделе мой день рождения, – объявил я.

– Вообще-то сначала мой, – пробормотал Эдгар.

– Может, мне и будет всегда шестнадцать, может, я и младше Эдгара, но всё же праздную это событие. Мы все празднуем здесь, в сказке. Просто никогда не стареем. Видишь? – обратился я к Эдгару. – Это прекрасно. Если мы оба попросим об одном и том же в одно и то же время, в тот же день рождения, наверняка наше желание будет достаточно сильным, чтобы переместить тебя с Джессамин сюда.

Я был весьма доволен, что сумел разобраться в загадке, – да ещё и в присутствии волшебника – но Эдгар, похоже, отнёсся к этой идее без особого энтузиазма.

– А если нет, – тихо заметил он, – то это будет последний день рождения, который я проведу с мамой.

Я выпрямился, глядя Эдгару в глаза.

– Тогда нам лучше сделать всё возможное, чтобы желание сработало, – заявил я ему.

★★★

Я нашёл королеву Морин в королевском саду: она подрезала розы. Я сорвал розу и любезно вручил цветок ей.

– Красавица для красавицы, – произнёс я, используя всю силу своего шарма.

Чтобы убедить эту женщину бросить всё, что она когда-либо знала, мне следует показать себя в самом лучшем свете.

– Дай угадаю, – ответила королева. – Ты разбил очередное блюдо?

– Ты в самом деле думаешь, что это может быть единственной причиной, почему я пришёл взглянуть на твоё прекрасное лицо? Может, тебя это удивит, но мне в самом деле нравится твоё общество.

– Ну точно что-то разбил, – усмехнулась она.

– Не угадала, – я присел на мраморную скамейку. – Но мне действительно нужно с тобой поговорить.

– A, ну вот, – ответила королева, срезая сухую ветку. – Как я и говорила. Mатеринская интуиция.

– Об этом-то я и хочу поговорить… – Я сделал глубокий вздох. – Ты как-то говорила, что считаешь меня сыном. А я всегда считал тебя своей матерью. Не думаю, что члены семьи должны быть обязательно связаны кровными узами, а ты? Семья – это те люди, которые любят тебя больше всего на свете. Ты согласна?

– Ну конечно, – ответила Морин.

– И… ээ… если твой сын вдруг захотел бы уехать, ты бы отправилась с ним?

Королева закатила глаза.

– Я ведь уже тебе говорила: ты не можешь жить над обувной лавкой на третьей страницe. Это не подобает принцу, да и нет смысла тащить туда кровать, когда у тебя есть своя большая в замке.

– Я не хочу переезжать на третью страницу. Я хочу жить в реальном мире, – я помедлил. – С тобой.

– Со мной? В реальном мире? – королева Морин подавилась смешком. – Да я знать не знаю, каково там жить.

– Поэтому с тобой я и отправляюсь.

– Авантюра связана с твоей Делайлой? – её глаза встретились с моими.

– Не в этот раз, – признался я. – Нужно помочь одному юноше, который вот-вот потеряет свою мать. И если мы поменяемся с ними местами, то, ну, она будет спасена.

– Это ужасно, – Морин опустилась на скамью рядом со мной. – Но с чего ты решил, что какая-то обычная женщина и её сын смогут попасть сюда? Ты же видишь: книга изгоняет из себя чужаков.

– Это не совсем обычная женщина, – пояснил я. – Это Джессамин Джейкобс. Автор истории.

Королева Морин на мгновение замолкла. Она срывала лепестки розы один за другим, и они медленно оседали на землю. Когда у цветка остался последний лепесток, королева остановилась и положила стебель между нами.

– Она подарила мне жизнь, – мягко заметила Морин. – Это меньшее, что я могу для неё сделать.

★★★

Сегодня произошло столько событий, что я не уверен, удастся ли вечером поговорить с Делайлой наедине. Но потом, вскоре после того как на небосводе зажглась последняя звезда, по корешку книги промчался лучик света и я почувствовал, как меня потянуло к нашей привычной странице.

– Привет, – тихо произнесла Делайла.

– Здравствуй, – я не мог не улыбаться, глядя на неё. Мне казалось, что вся та горькая правда, которую я сегодня узнал, лишь напомнила мне о том, какой же я счастливчик, что нашёл её. – Тебе стоит подготовить для меня особый подарок.

– Ты не знаешь, что идея сработает, – ответила Делайла.

– А ты не знаешь, что не сработает, – парировал я. – Думаю… нам стоит сначала сходить поужинать, а потом ты вручишь мне мой подарок. И если быть честным, то я жду торт. Лучше шоколадный, но я и другим не побрезгую.

– Я не могу позволить себе в это поверить, – заметила Делайла, – потому что ставки слишком высоки. Не для нас с тобой в этот раз. А для Эдгара.

– Я знаю, – ответил я, охлаждая свой пыл.

– Я сегодня вернулась из больницы и так крепко обняла маму, что она подумала, будто бы я сошла с ума. Я не смогла рассказать ей о смертельной болезни Джессамин: что если королева Морин, пышущая здоровьем, появиться здесь? Поэтому я сказала, что день очень не задался и она мне нужна. Но одна мысль не идёт из моей головы: слава Богу, что болеет не моя мама. Это ведь ужасно, да?

– Мне кажется, в этом заключается человеческая натура, – ответил я.

– Это наша вина? – прошептала Делайла. – Когда Джессамин впервые потеряла сознание, может, нам следовало попытаться сразу же вытащить Эдгара?

– Она поклялась мне, что здорова, – сказал я.

– Она солгала, потому что не хотела, чтобы ты волновался, как и мы не хотели говорить Эдгару, чтобы не волновался он. – Делайла покачала головой. – Мы потеряли столько времени, которое он мог провести с ней.

Её глаза были полны отчаяния.

– Время не повернуть вспять, – заметил я. – Всё, что нам остаётся сделать, – убедиться, что у Эдгара и Джессамин его будет много.

Делайла прикусила губу.

– Я знаю, вы с Эдгаром похожи, но… ты в самом деле думаешь, что Морин сойдёт за Джессамин?

– В общем да. Судя по фотографиям, которые я видел, живя у нее в доме, королева похожа на Джессамин, когда она выходила замуж. Только вот цвет её волос почему-то из русого стал рыжим. В сущности говоря, король Морис – точная копия покойного отца Эдгара, – я склонил голову набок, размышляя. – Остаётся только надеяться, что нам удастся замаскировать королеву Морин так, чтобы её нельзя было отличить от Джессамин.

– Что будет с Эдгаром, если… книга не примет Джессамин? Ну, здесь все не так, как там. Еда не появляется из воздуха. Чтобы её купить, нужно зарабатывать деньги. И быть в состоянии выплачивать собственную ипотеку. Эдгару всего лишь семнадцать. Ему не следовало так быстро вырастать.

– Ему и не придётся. На самом деле он никогда не вырастет, – ответил я.

Дeлайла выгнула бровь, всё ещё сомневаясь.

– Если у этой затеи есть хотя бы минимальный шанс, – произнёс я, – я должен верить в неё всем сердцем, a для этого мне нужно, чтобы ты тоже верила.

Она опустила ресницы, так что они отбрасывали тень на её щеках. В какое-то мгновение мне подумалось, что я, наверное, довёл её до слёз. Когда Делайда вновь подняла глаза, я понял, что отчаяние и надежда – как две стороны одной и той же медали.

– А какую ты хочешь глазурь? – спросила Делайла.

– Сливочный крем, – улыбнулся я.

Hадеяться – это выглядывать в окно, чтобы посмотреть, кончился ли дождь.

Hадеяться – это верить, что он напишет в ответ.

Hадеяться – это покупать себе джинсы на размер поменьше.

Надеяться – это класть ложку под подушку и надевать пижаму наизнанку, когда обещают снежную погоду.

Hадеяться – это просыпаться по утрам и засыпать вечерами.

Hадеяться – это надеяться, что всё только к лучшему.

Hадеяться – это продолжать идти вперёд.

ДЕЛАЙЛА

Когда я уже понадеялась, что худшее оказалось позади, налетел Харви.

В день общешкольной вечеринки в честь Хэллоуина / дня рождения – никогда бы не подумала, что дойду до такого, – ураган, изначально намеревавшийся бушевать в океане у Северной и Южной Каролины вдруг неожиданно поменял курс и направился в сторону Восточного побережья. Ураган Харви из дождевой струйки разошёлся до грохочущего по крыше ливня, и свет мерцал в моей комнате, где мы с Джулс сидели, вычёркивая предметы из списка.

– У меня шесть банок колы и двенадцать пачек чипсов, – проговорила я. – A ещё я отговорила маму от покупки яблок, но она по-прежнему настаивает на салате в форме скелета под соусом.

– Наша вечеринка точно попадёт в книгу рекордов как худшая в истории, – буркнула Джулс.

– Ну а что мне ещё оставалось сделать? – возразила я. – Наши с Эдгаром мамы будут на ней. Вряд ли пиво-понг – подходящая кандидатура.

Совершенно нелепо устраивать день рождения Эдгара в моём доме и приглашать его мать в качестве гостьи, но это единственный способ заставить наш план сработать. К тому же совершенно неважно, если пострадает моя репутация: если всё получится, то Оливер перенесётся в мой мир, и лишь его мнение для меня имеет значение.

Прошла неделя с тех пор, как Джессамин выписали из больницы, и целую неделю мы с Оливером и персонажами сказки проворачивали настоящую аферу, чтобы это перемещение наверняка прошло безупречно. Эдгар по большей части не участвовал в наших дискуссиях, поглощённый заботой о матери. Самое сложное для Эдгара, по его словам, заключалось в том, что Джессамин выглядела здоровой. Если не считать противоэпилептические препараты, которые ей приходилось принимать ежедневно, и непроходящей головной боли. С таким же успехом она могла бы бороться с обычной простудой.

– Эдгар говорил Джессамин, в честь чего мы устраиваем эту вечеринку? – поинтересовалась я. – Она вообще в курсе, что мы планируем запихнуть её в книгу?

– Нет. Она по-прежнему не верит, что происходящее реально. Эдгар посчитал, что будет лучше, если она не узнает о наших планах. Так Джессамин скорее согласиться прийти.

В этом была логика. Джессамин явно не поверила в теорию секретного портала, которую предложил Эдгар; даже увидев Оливера вживую и поговорив с ним, она списала это на галлюцинацию, вызванную лекарством. Поскольку всё замешано на желании, постоянное сомнение пойдёт не на пользу Джессамин. Как нам известно, оно может стать основной причиной провала.

На открытой двери моего шкафа висело платье, которое я одолжила с разрешения мисс Пингри у театрального кружка. Джулс нарядится Салли из «Кошмара перед Рождеством». Это она высказала проницательное замечание: если перемещение действительно состоится, то в нашем доме, в самый разгар школьной вечеринки, внезапно объявится принц. До Хэллоуина оставалась неделя, поэтому имело смысл всех принарядить – если Оливер и Морин в самом деле прибудут сегодня, никто и глазом не моргнёт.

– Ну, – спросила Джулс, пряча от меня взгляд. – Что насчёт Криса? Он придёт?

Я подняла глаза.

– Мне пришлось его пригласить. Он лучший друг Эдгара. То есть Оливера. Ну, ты поняла меня.

– Будет неловко, – заметила Джулс. – Я не говорила с ним… после того как закончила наши отношения. И не назвала ему причину разрыва.

Я положила руку ей на плечо.

– Как ты? Готова к тому, что Эдгар уходит?

– Я типо должна, верно? – она встретилась со мной взглядом. – Давай смотреть правде в глаза. Он не останется со мной, если ради этого ему придётся пожертвовать своей мамой.

– Как бы там ни было, – сказала я, – ты ему действительно понравилась. Просто сейчас ему надо подумать о вещах поважнее.

– Не волнуйся за меня, – Джулс вымученно улыбнулась. – Я сильнее, чем выгляжу.

Я рассмеялась, оглядывая её чёрные рваные колготки, кожаные манжеты с заклёпками, английскую булавку, которую Джулс носила в качестве серёжки, толстую чёрную подводку.

– Какой ужас, – заметила я. – Если я когда-нибудь попытаюсь влезть в драку с тобой, останови меня.

Внезапно раздался раскат грома, так что лампочки сначала затухли, а затем с жужжанием ожили.

– Поверить не могу, – проворчала я. – Вдруг никто не придёт?

– Разве это имеет хоть какое-то значение? Те, кому надо, придут. Кроме того, небольшое ненастье придаст вечеринке остроты. – Джулс сверилась с часами на телефоне. – Я загляну домой переодеться. Надо будет забрать Эдгара и его маму в семь. Один только грим занимает полчаса. – Мы встали, и она порывисто обняла меня. – Всё получится.

– Обязательно, – откликнулась я.

Как только машина Джулс отъехала, я поняла, что для этой стороны все приготовления закончены, но не для другой. A если Оливеру понадобится моя помощь, если что-то пойдёт не так, он сможет мне сказать об этом, только когда я открою книгу.

Которая не обнаружилась на прикроватном столике, где обычно лежала.

Опустившись на колени, я тщательно посмотрела под кроватью. Стянула одеяло и простыни, обшаривая каждую. Опустошила рюкзак. Камня на камне не оставила в комнате, перерыла все ящики, все книги пересмотрела на полках, но её нигде не было.

Неужели я оставила её в школе? Может, у Эдгара? Когда я в последний раз говорила с Оливером?

Вчера ночью. Под одеялом. Перед сном. A утром я положила книгу на столик.

Определённо. Но куда же она тогда запропастилась?

Как я могла потерять собственного парня?

И куда я умудрилась задевать книгу ровно в тот день, когда она мне так нужна?

Я распахнула дверь своей комнаты и сбежала по лестнице.

– Mам! – крикнула я, не зная, что мне делать: орать или рыдать. – Ты видела мою книгу?

– Какую книгу? – повернулась она, вытирая стойку.

– Ты знаешь какую. «Моё сердце между строк»… – я наугад открывала кухонные шкафчики, роясь внутри. – Она мне нужна. Прямо сейчас.

– Делайла, успокойся, – ответила моя мама. – Я положила её на полку с фотоальбомами.

– Зачем? – воскликнула я, бросаясь в гостиную. Найдя среди корешков знакомые золотые буквы, я схватила книгу и прижала её к груди, чувствуя, как бешено колотится сердце.

Мама подошла ко мне, удивлённая этой вспышкой. Она протянула руку к сказке, но я ускользнула от её прикосновения, закрывая книгу собой.

– Делайла, – мягко спросила она, – что в этой книге такого? Почему ты так к ней привязана?

– Ты не поймёшь.

– А ты попробуй объясни. Я думала, это просто переходный период, который проходит, когда ты начинаешь встречаться и находить друзей. Но сейчас, внезапно, ты в него вернулась – и помешалась на какой-то детской сказке. Что случилось?

В моей голове теснились сотни ответов, ни один из который она бы не поняла.

– Не трогай больше мои вещи! – крикнула я и помчалась обратно наверх.

Добежав до комнаты, я хлопнула дверью и раскрыла сорок третью страницу. Oливер всё так же карабкался по скале, прижимая руку к груди. Увидев меня, он отпустил ткань туники, и несколько лент, раскрутившись, упали из складок бархата к краю страницы.

– Зачем же отрывать меня от дела? – поинтересовался он. – Я как раз планировал, как буду праздновать свой день рождения.

– Знаю, – ответила я. – Просто хотела убедиться, что всё идёт как надо.

– Ну, оно действительно шло. А потом вмешалась ты. – Он при этом улыбался, так что было понятно, что он на самом деле рад меня видеть. – A как идёт подготовка у вас?

– Тоже хорошо. До того момента, как я временно потеряла тебя, – ответила я. – Mоя мама переложила книгу.

– A, ну да. Забыл рассказать тебе, столько навалилось всего, и эта болезнь Джессамин, но твоя мама нас читала на днях.

– Она что?

– Ты, кажется, была в школе. Я думал, это ты, как и всегда, но всё оказалось иначе.

– Ты это серьёзно? Что она делала в моей комнате? Шпионила за мной?

– Mожет, ей захотелось почитать хорошую историю, – Оливер поднял голову. – Мы ведь из книжки, ты же знаешь. Хочешь верь, хочешь нет, но даже у нас есть повседневная работа. Мы так давно не играли нашу историю; все были просто счастливы. Кроме меня, – признался он.