Текст книги "Ожившая сказка (ЛП)"

Автор книги: Джоди Линн Пиколт

Соавторы: Саманта Ван Лир
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

В этот момент, едва наши губы соприкоснулись, дверь актового зала распахнулась, пропустив полосу света, который мгновенно привлёк моё внимание. В дверном проёме стояла Делайла. На её лице было такое выражение, будто бы я убил её.

Я вдруг понял, что до сих пор обнимал Элли. Делайла развернулась и бросилась бежать.

– Делайла! – выкрикнул я, спрыгивая со сцены, и кинулся вслед за ней.

★★★

Мне пришлось бежать за Делайлой мимо спортзала прямо до пустынной школьной парковки, прежде чем мне удалось схватить её за руку.

– Позволь мне всё объяснить, – остановил я её.

Она с яростью набросилась на меня:

– Нет. Здесь всё не так, как в твоей книге, которую ты можешь закрыть и начать всё сначала.

– Мы просто репетировали. Ведь то же самое мы делали с Серафимой в сказке.

– Тогда у тебя не было выбора. Но в этот раз ты мог бы отказаться, – в её глазах блеснула влага. В груди у меня неприятно кольнуло: впервые я довёл Делайлу до слёз. – Как ты мог так поступить со мной? Да ещё при этом с ней?

– Я ничего не сделал плохого. Это было понарошку. Она ничего не значит для меня.

– Но выглядело всё иначе, – огрызнулась Делайла. – По-настоящему.

Досада закипела во мне, кровь бросилась мне в лицо:

– Но ведь это и есть цель хорошего актёра.

Она фыркнула.

– А знаешь, почему я вернулась в актовый зал? Мне показалось, что я поступила с тобой несправедливо там, около библиотеки. Но теперь-то я вижу, что мне не за что извиняться. Возвращайся к Элли. Наверное, твоё место рядом с ней.

Я всем сердцем хотел помириться с Делайлой, но я никак не мог взять в толк, в чём была моя вина.

– Ради всего святого, Делайла, сколько мне раз ещё повторить? Она же просто друг.

– Она стерва. Просто тебе ещё не довелось об этом узнать. Как-то раз она сказала мне, что моя новая причёска не так сильно полнит моё лицо.

– Но ведь это же был комплимент!

– Только я не стриглась! – прошипела Делайла сквозь зубы. – А ещё она распространяла слухи, будто бы Джулс интересуется не только мальчиками, но и девочками. А когда одна из её собственных подружек прошла курс лечения кишечника, она ей заявила, что теперь ей можно работать моделью XL.

– Ты слишком категорична, ты же в этом сама обвиняешь Элли, – заметил я, – может, тебе стоит попытаться расширить круг своих друзей и узнать её получше? Возможно, она не такой монстр, как ты себе её представляешь. Вот если бы ты с ней поговорила хоть раз.

Глаза Делайлы наполнились слезами.

– Вижу, ты с ней уже успел не только поговорить, – прошептала Делайла, после чего развернулась и ушла восвояси.

★★★

Остаток дня я вновь и вновь прокручивал в голове нашу с Делайлой ссору. Вокруг меня словно образовался вакуум: я ничего не слышал и не видел. Когда я шёл по шумным коридорам, мне они казались пустынными.

Дома, когда Джессамин поинтересовалась, как прошёл мой день, я даже не заметил её и заперся в своей комнате, отгородившись от мира.

Я не впервые столкнулся с трудностями, но мне впервые было не с кем поделиться. Раньше моими собеседниками были Фрамп и королева Морин, но даже если сказка была частью меня, я не мог обратиться к ним за помощью теперь. Они были счастливы, и мне не стоило больше нагружать их своими проблемами.

Я провалился в беспокойный сон. Мне снилась Делайла: от слёз глаза её сияли ещё ярче, голос дрожал. Я видел разочарование на её лице, оттого что я оказался не тем, кого она надеялась видеть подле себя.

В книге всё было так просто: я влюблялся, целовал девушку, и она любила меня в ответ просто так. Мне никогда не приходилось извиняться.

Внезапно я понял, что чувствовал Фрамп, когда пытался завоевать расположение Серафимы. Теперь мне было знакомо осознание того, что ты недостаточно хорош для кого-то.

Как бы я хотел, чтобы кто-нибудь пролистал страницы нашей с Делайлой истории к моменту В одном королевстве жили-были…

★★★

Я проснулся в холодном поту, в моих ногах запуталось одеяло. Волосы были влажными, руки сжаты в кулаки, и всё оставалось по-прежнему. Делайла была очень далеко от меня.

Мне нужно было всё исправить. Я вскочил с кровати и включил компьютер. Рядом с именем Делайлы горел маленький зелёный кружок. Я быстро нажал на кнопку вызова, ожидая, что передо мной на экране появится её образ.

Вместо этого выскочила надпись ВЫЗОВ ЗАВЕРШЁН.

Прежде чем нажать вновь на ту же самую кнопку, я увидел, что зелёный кружок исчез.

Я схватился за голову. Какой смысл жить в этом мире без неё?

Ладно. Соберись, Оливер. С чем-то не справляться – совершенно нормально. Но подобного раньше со мной не случалось: это тебе не сойти со страниц, или увидеть над собой воздушное послание, или обнаружить, что вместо крови у тебя чернила. Я впервые столкнулся с проблемой, привычной для любого подростка, который поссорился со своей девушкой. Так что я, наверное, не один такой.

В доме было темно, хотя часы показывали только восемь вечера. Джессамин оставила для меня ужин на кухне, но мне не хотелось есть. Я вновь тихо поднялся наверх и замер перед её спальней. Потом медленным движением отворил дверь, боясь, что разбужу её.

Джессамин сидела на краю кровати. Услышав скрип, она молниеносно обернулась, вытирая глаза.

Я опешил. Я был так погружён в собственные мрачные мысли, что даже не подумал о том, что кто-то другой может так же нуждаться в чужой помощи.

– Ты… всё хорошо?

– Конечно. Просто немного болит голова, пустяки, – её губы скривились в подобие улыбки. – Что ты хотел?

– Нет-нет, ничего. Тебе, кажется, нездоровится. Пожалуй, я пойду тогда.

Я не слишком хорошо знал Джессамин, но в этот момент она показалась мне такой беззащитной, такой уставшей.

– Спокойной ночи, Эдгар, – ответила она.

– Спокойной ночи… мама, – я уже почти закрыл дверь, когда вдруг в последний момент сунул голову в дверной проём и услужливо добавил: – Попробуй пиявок. Они в самом деле творят чудеса.

★★★

– Чувак, ты чего? – обратился ко мне Крис. – Ты пялишься на колбу вот уже как целых пятнадцать минут.

– Мы здорово поссорились вчера с Делайлой, – печально ответил я, отмеряя количество соляной кислоты. Мы остались доделывать то, что не успели на лабораторной по химии. Сильно расстроенный, я тщательно следовал указанным инструкциям, потому как боялся ненароком устроить взрыв.

Делайла не встретила меня сегодня, когда я пришёл в школу. Не было её и у моего шкафчика.

Крис протянул мне пипетку.

– Девчонки всегда так бесятся. Пройдёт пара дней, она успокоится и простит тебя, – он бросил на меня взгляд. – Ну а что вообще произошло-то?

– Я поцеловал Элли Макэндрюс

Крис вздрогнул.

– Бро, за это она точно тебя не простит.

– Спасибо за поддержку, – пробормотал я.

– Какого хрена ты думал?

– Мы просто играли отрывок из пьесы, – попытался объяснить я.

– Называй это как хочешь, – усмехнулся Крис.

– У нас был драмкружок. И Делайла вошла в самый неподходящий момент.

Крис покачал головой.

– Не знаю, что тебе сказать, чувак. С её точки зрения, то, что сделал ты – не очень хорошо.

Я передал ему чашку для выпаривания, и Крис пристроил её над горелкой Бунзена.

– Как бы я хотел отмотать время назад.

– Что ж, пока у тебя не появилась машина времени, боюсь, сделать это будет невозможно. Надо совершить что-то грандиозное. Что заставит её забыть то, что она видела.

– Не понимаю.

– Тебе надо выложиться по полной. Цветы там. Вставание на колено. Признание в любви. Ты что, Дневник памяти не смотрел?

Я недоверчиво покосился на него.

– И как, работает?

– На все сто, – заверил меня Крис.

Чашка для выпаривания охладилась, оставив напоследок крошечные прозрачно-белые кристаллики, похожие на бриллианты. Удивительно, что подобная красота была рождена кислотой.

Возможно, Крис прав.

Возможно, у меня всё ещё был шанс.

Знать бы ещё, что можно сделать.

★★★

– Что с тобой? – спросила меня Джессамин, когда мы сидели за ужином.

– Ничего, – ответил я, подцепляя вилкой разбросанные по тарелке горошины.

– Ну ты не ешь. Вернее, ешь меньше обычного…

Я отложил вилку в сторону.

– Скажи, ты когда-нибудь ссорилась… с папой? – спросил я.

– Нет, – невозмутимо ответила Джессамин. – Мы были как Барби и Кен.

Прежде чем я успел спросить, кто это вообще такие, она продолжила:

– Ну конечно же мы ссорились, милый. В каждой семье бывают ссоры. Если ты состоишь в отношениях и при этом не ссоришься со второй половинкой, значит, ты делаешь что-то не так.

– Делайла видела, как я целовался с другой девушкой, – вырвалось у меня.

Джессамин поперхнулась водой.

– Что, прости? Одной девушки уже недостаточно?

– Это не то, что ты подумала. Мы ставили сценку из спектакля.

– Я бы приняла её сторону…

Я опустил голову на руки.

– Я бы попросил прощения, но она и видеть меня не хочет.

Взгляд Джессамин смягчился.

– Как-то раз я купила себе новые модные туфли на каблуке. Они стояли у меня в пакете возле шкафа. Вернувшись одним вечером домой, я обнаружила, что туфли исчезли. Я спросила твоего отца, не видел ли он их случайно. Он ответил: «Это, часом, не те, что ты выставила на благотворительность?» Он сдал пару новеньких Jimmy Choos в благотворительный магазин.

Она покачала головой, вспоминая.

– Я не разговаривала с ним неделю.

– А потом?

Она широко улыбнулась.

– Он купил мне другие туфли. Даже дороже прежних.

– Думаю, в моей истории туфлями дело не поправишь, – угрюмо заметил я.

– Дело вовсе не в туфлях, – ответила Джессамин. – А в том, что они собой представляют. Даже одно простое «прости» может свернуть горы.

– Да она и слушать меня не станет…

– Обожди. Она тебя обязательно выслушает.

– Но мне больно оттого, что я не знаю, как мне всё поправить.

– А ты представь себе, каково было ей, когда она увидела тебя с другой.

Я поднял глаза.

– Думаю, ты права.

– Ну конечно же права. Я же ведь твоя мама, как-никак, – она промокнула рот салфеткой. – Рада, что мы поговорили. Обычно за ужином ты ворчишь.

Уголок моих губ дёрнулся.

– Спасибо, мам.

– Пожалуйста, Джозеф.

– Джозеф? – переспросил я.

Так звали отца Эдгара. Я видел фотографии, его имя и даты были написаны с обратной стороны. Точь-в-точь король Морис.

Джессамин помассировала виски.

– Господи. Всё, старею уже, – она улыбнулась мне, – не пройдёт и дня, как вы снова не будете вылезать из объятий друг друга.

Я вздрогнул.

– Мам, да ты что?!

Она рассмеялась.

– Ну вот и мой Эдгар, которого я знаю и люблю.

Что ж, хоть кто-то меня любит.

★★★

Я всё продумал до мелочей.

С разрешения мисс Пингри я наведался в гардероб драмкружка, выбрал себе королевскую тунику, хоть и с чужого плеча, но всё же сносную, корону и сапоги и пристегнул на пояс пластиковый меч. Затем незаметно пробрался в теплицу биологического класса и срезал ножницами, одолженными в кабинете изобразительного искусства, дюжину тюльпанов, собрав их в букет. Наконец я гордо вошёл в столовую.

Я чувствовал на себе взгляды окружающих, но не обращал никакого внимания на их перешёптывания, видя перед собой только Делайлу. Дойдя до её столика, я упал на одно колено и протянул ей цветы.

– Миледи, – обратился я к ней, – ваши глаза похожи на две звезды, сияющие во мраке вселенной. Ваш голос слаще пения соловья. Именно благодаря вам и бьётся моё сердце. Именно вы заставляете меня жить.

Кажется, получалось у меня хорошо. Ученики в столовой оживились и стали меня подбадривать, щёки Делайлы слегка заалели. Крис был прав: Делайла точно вернётся ко мне. Ведь какая девушка устоит против рыцаря в сияющих доспехах?

– ЭД-ГАР! ЭД-ГАР! ЭД-ГАР! – моё ненастоящее имя громом раскатывалось по залу.

Две розы, распустившиеся на щеках Делайлы, вдруг стали ещё ярче, и теперь её лицо уже пылало. Она не смотрела на меня и, кажется, всё ниже и ниже опускалась под столик.

Букет она не взяла. Я слегка тряхнул его, всё ещё стоя на колене, и прокашлялся:

– Я дышу тобой. Ты…

– Хватит, – Джулс вынырнула из ниоткуда и дёрнула меня за бархатный воротник туники. – Сейчас же поднимай свой королевский зад и проваливай отсюда.

Она развернула и толкнула меня по направлению к выходу. Хорошо ещё, что я не споткнулся и не растянулся на полу. Ученики вокруг меня выкрикивали: «Неплохо, чувак. В следующий раз повезёт больше. Я бы согласилась!»

Уже снаружи я понял, что всё ещё держу цветы. Они уже стали увядать.

★★★

Прижавшись спиной к своему шкафчику, я пытался понять, что же сделал не так: стало только хуже.

– Всё, что тебе требуется, – послышался голос Раджа, – ошеломить её своим интеллектом. Девчонки считают, что самый крутой орган у парня – это его мозги, – он постучал по своей макушке.

– Не думаю, что Делайла позволит мне ещё хоть раз открыть свой рот, Радж.

– Смотри, ты подходишь к ней такой и говоришь: из чего ты сделана? Из скандия, эрбия, калия, свинца и иттрия? Потому что ты СЭКСИ. Понял? – спросил он, глядя на мой растерянный вид. – Это же химические элементы. Начальные буквы… А ладно, забей.

Я повернулся к нему.

– Ты когда-нибудь ссорился со своей девушкой?

Радж пожал плечами.

– Как сказать…

– Ну девушка у тебя хоть раз была?

– Я не совсем уверен, – ответил он. – В шестом классе я как-то свалился во время верёвочного курса и приземлился прямиком на Шарлотту Тазински, и случайно её почти что поцеловал. – он взглянул на меня. – Это считается?

– Нет, Радж, – вздохнул я, – конечно же, не считается.

Я уронил голову на руки, закрыв глаза, и не увидел, как ко мне подошла Элли. Она наклонилась, подцепив пальцем мой подбородок, и тщательно осмотрела мой костюм, прежде чем что-либо сказать.

– Вижу, не я одна жду новых занятий в драмкружке, – промурлыкала она.

Я оттолкнул её.

– Нет, Элли. Больше я к вам не приду. Лучше пойду на футбол или ещё куда-нибудь, где мне не придётся иметь дело с противоположным полом.

Она улыбнулась.

– Ты же не хочешь сказать, что поцелуй был лишь игрой, Эдгар. Я почувствовала искру. Уверена, ты тоже.

– Если честно, я просто хороший актёр, – ответил я. – Я люблю Делайлу. Прости, если я сделал или сказал что-то, что заставило тебя думать иначе.

Её глаза сверкнули, и этим она напомнила мне русалку.

– Неужели? – заметила она железным голосом, – выбираешь худшее вместо лучшего? – она поднялась, скользнув рукой по своей талии. – Мне стало жаль тебя, ведь ты был новеньким, – продолжила Элли. – Захотел стать изгоем – пожалуйста.

Она развернулась и ушла, виляя бёдрами и стуча каблуками по кафельному полу.

Внезапно я понял, что Радж всё ещё сидел около меня с опущенной до земли челюстью.

– Ты только что расстался с Элли? – наконец выговорил он. – Ты что, идиот?

★★★

– Твои печенья – просто бомба, – заметил Джеймс в конце собрания школьного клуба. – Только крошки остались.

– Спасибо, – отстранённо ответил я. После того, как я столкнулся с Элли, меня занимала только одна мысль: где и как мне можно было объясниться с Делайлой, прежде чем Джулс спустит меня с лестницы.

– Прошёл слушок, что ты сегодня задал жару в столовой, – продолжил Джеймс. – Что произошло?

– Мне сказали, что путь к сердцу женщины лежит через грандиозный поступок.

– Знаешь, кажется, ты переборщил, – последовал ответ Джеймса. – Такие вещи делаются без шума.

О чём я только думал? Зачем нужно было выставлять Делайлу на посмешище? Ведь самые счастливые часы мы провели вместе за разговорами наедине.

– Ну теперь-то у меня, наверное, не осталось никаких шансов, – пробормотал я. – Теперь она точно не захочет разговаривать со мной.

– Разве не ты мне сказал, что ничто не остановит двух влюблённых? Так что мешает тебе?

Я посмотрел на Джеймса, когда меня вдруг осенило.

– Я сам.

– Может, вместо того, чтобы притворяться кем-то другим, тебе просто стоит быть собой? – заметил Джеймс. – Ведь именно в тебя настоящего она и влюбилась.

Туман в моей голове рассеялся. Я осознал свои ошибки. Джеймс был прав, но всё началось гораздо раньше сегодняшнего фиаско в столовой. Всё это время я играл чужую роль.

Я не знал, как просить прощения у девушки, с которой повздорил. Не знал, кто мой друг, а кто враг. Не понимал, как вести себя в школе.

Но у меня превосходно получалось жить долго и счастливо.

ДЕЛАЙЛА

В этот момент мне захотелось оказаться где-нибудь на Северном полюсе, плевать, что я бы отморозила себе всё на свете. Или в какой-нибудь суперзащищённой тюрьме с тараканами в качестве домашних питомцев. Или совсем провалиться сквозь землю. В любом другом месте, но только не в школьной столовой, где все смеялись надо мной.

Я чувствовала, как пылали мои щёки. Ах, если бы только это был настоящий огонь, тогда от меня осталась бы горстка пепла.

Джулс, мой личный телохранитель, поднялась из-за стола, уперев руки в бока, готовая наброситься на каждого, кто посмел бы приблизиться ко мне. Не то чтобы кто-то особо пытался. Они все аплодировали Оливеру, пока Джулс выводила его, одетого в нелепый рыцарский костюм.

– Он всегда всё делал понарошку, – заметила Джулс. – Может, он и не пытался тебя унизить.

– Разве ты не мой лучший друг? – спросила я. – Ты вообще на чьей стороне?

– Конечно же на твоей. Я всего лишь говорю, что тебе не стоит судить его слишком строго. Сколько он тут находится? Без году неделю? Новичкам требуется целых два года, прежде чем они понимают, какого хрена тут вообще происходит.

Я подняла глаза.

– Он целовал ту, что с радостью сплясала бы на моей могиле. Хотя нет, она всю школу заставит плясать на моих похоронах.

– Ну, думаю, что самую малую награду он всё-таки заслужил за свою изобретательность.

Когда-то Оливер действительно отличался изобретательностью, ещё в те времена, когда жил в книге. В нём бурлили новые идеи, едва я только её открывала. Он всякий раз придумывал новый безумный план, чтобы выбраться и быть со мной. Но тогда всё было по-другому.

Он сам был другим.

Тогда он понимал меня лучше, чем кто бы то ни было. Я привыкла, что нас разделяли страницы. Но увидев его во плоти, здесь со мной, я поняла, что была к этому не готова. Чувствовать его присутствие в комнате, когда он входил. Чувствовать запах только что напечатанной книги, исходивший от его кожи. Чувствовать жар его дыхания, когда он шептал мне на ухо моё имя. Если книжный Оливер был восхитительным, тогда реальный Оливер был просто неотразимым.

Кто бы мог подумать, что тебя будет тошнить от собственной сбывшейся мечты? Я же ведь должна быть самым счастливым человеком на земле. Впервые в жизни моя привязанность была взаимной, а парень – настоящим, не вымышленным. Только вот теперь прекрасного принца, который недавно существовал всецело для меня, приходилось делить со всеми. И думаю, не стоило удивляться тому, что все обожали Оливера, как и я в своё время. Но лучше от этой мысли мне не становилось.

Оливер учился в моей школе всего пару недель, а его стиль уже начали копировать: парочка других новеньких носили точно такие же классические джинсы, простую футболку и кожаный ранец. В коридорах младшеклассники ловили каждое его слово. Девочки старались «случайно» с ним столкнуться. Знаю, у него не было цели сделаться популярным, чтобы все ходили за ним по пятам. Честно говоря, я думала, что замашки сказочного персонажа сделают его скорее аутсайдером, как и меня. Но это тогда не стало бы проблемой, ведь нам бы хватало общества друг друга.

На деле он превратился в Зака Эфрона, а я вновь осталась абсолютно никем.

Оливер не понимал этого, потому что никогда не учился в школе, как я. Он думал, что жизнь похожа на мир диснеевских принцев и принцесс, где магия поджидает тебя на каждом шагу. Он не понимал, что чем дольше будет общаться со «сливками» нашей школы, тем труднее ему будет оставаться со мной.

Не то что бы я его как-то поощряла к этому общению.

Я где-то слышала, что любовь способна изменить человека…. Но я не думала, что стану такой страшной эгоисткой. И мне не нравились эти перемены во мне. Так почему же они должны нравиться ему?

Тяжело осознавать, что другим людям тоже были нужны его улыбка, разговор с ним, дружеское рукопожатие, ведь раньше он принадлежал только мне. Я не могла не думать, что рано или поздно он раздаст себя целиком, и мне не достанется ничего. И в тот момент, когда я увидела, как он целовался с Элли Макэндрюс в актовом зале, меня объял такой страшный ужас, какого я не испытывала никогда. Словно ты едешь в машине и в этот момент осознаёшь, что она вот-вот разобьётся. Словно ты в море, кишащем акулами, и понимаешь, что не можешь сдвинуться с места. Неважно, насколько горячо он убеждал меня в том, что поцелуй ничего не значил для него, что он сделал это понарошку. Как я могла теперь доверять ему? Как я могла верить его словам, ведь он мог и меня любить не по-настоящему?

В сказке у Оливера был только один человек, предназначенный для него, – Серафима, девушка его возраста. Он любил только её, потому что никогда не видел никого другого. И я не могла отделаться от ощущения, что, поцеловав другую, он понял, что я – не единственный вариант.

Потому что я проигрывала Элли Макэндрюс. Всегда. Во всех отношениях.

Я изо всех сил пыталась сделать вид, что поглощена своим обедом, но краем глаза заметила Элли, направлявшуюся к нашему столику в сопровождении своей свиты. Фрейлины облепили её со всех сторон, как украшения на облезлой рождественской ёлке. Я расправила плечи, напомнив себе, что без своих приверженцев она всего лишь гадкая девчонка.

Она остановилась, окружённая облаком Шанели и самоуверенности.

– Элли, – вмешалась Джулс. – Кто-то забыл запереть твою клетку?

Элли бросила на неё холодный взгляд, способный заморозить любого, а затем повернулась ко мне.

– Привет, Дебора.

– Вообще-то Делайла.

Серьёзно? Она забыла моё имя? После того, как я расквасила ей коленку и нос? Я не могла взять в толк: может, вся эта её напускная гадость была лишь прикрытием её недалёкости?

Она улыбнулась, обнажив ряд идеальных белоснежных зубов. Наверное, жевала отбеливающие полоски не переставая.

– Мне вчера приснился жуткий кошмар, – продолжила она, – мне снилось, что я – это ты, – она засмеялась, и смех эхом отразился в рядах её отряда.

Джулс посмотрела на Элли с жалостью.

– Знаешь, таким людям, как ты, нельзя размножаться.

Элли пропустила её реплику мимо ушей. Её глаза напоминали две бритвы.

– Твой парень прекрасно целуется, – ласково заметила она.

– Проваливай отсюда, Элли, – встала из-за стола Джулс.

Элли огляделась, не замечая мою подругу.

– Вы только послушайте, какая тишина настала. Это значит, что всем абсолютно наплевать, – она развернула свои войска и покинула столовую с таким важным видом, словно её уход был отрепетирован.

– Не слушай её, – сказала Джулс, присев рядом со мной на корточки. – Дураков не следует воспринимать всерьёз.

Я кивнула и попыталась выдавить из себя улыбку. Но в глубине души я боялась, что Элли может оказаться права. Всем действительно было наплевать.

Даже Оливеру.

★★★

Никогда не забуду то утро, когда Оливер впервые покинул книгу и мы осознали, что мы в самом деле теперь были вместе, в реальном мире, не сказочном. Мы сидели на ступеньках крыльца Джессамин Джейкобс в Уэлфлите, и Оливер крепко держал мою руку, словно ребёнок – воздушный шар, боясь, что я улечу, отпусти он меня. Мы по-настоящему верили, что худшее уже позади, что, раз мы вытащили Оливера из книги, нам уже ничего не страшно. Неважно, что Джессамин жила в Уэлфлите, а я – за две сотни миль в Нью-Гэмпшире. Что Оливеру теперь нужно было играть роль Эдгара до конца своих дней. Что мать бы заперла меня в моей комнате навечно из-за моего бегства из дому. Всё это казалось неважным, потому что мы сидели вот так рядом на ступеньках, держась за руки.

Тогда он разделял моё мнение.

С первыми трудностями мы столкнулись, когда выяснилось, что у Эдгара были права, а Оливер понятия не имел, что такое машина. О том, чтобы усадить Оливера за руль не могло быть и речи, но и заставить Джессамин гадать, почему она теперь не может ездить до своего магазина, мы тоже не могли. Так что мы решили отделаться от ненужных расспросов легендой, что он якобы вступил в ряды зелёных и теперь боролся за сохранение планеты, намереваясь сократить выбросы собственного транспорта. Научить его ездить на велосипеде должна была я.

Сначала я опустила седло таким образом, чтобы ноги Оливера волочились по земле.

– Садись, но не ставь пока ноги на педали. Просто походи с ним немного вот таким образом.

Оливер не отрывал глаза от асфальта.

– Знаешь, с лошадьми проще обращаться, – пробормотал он. – Они сами находят равновесие.

– Можно было бы начать с трёхколёсного, но, боюсь, для твоего роста их не делают. – наши глаза встретились. – Просто доверься мне, ладно?

Наконец Оливер стал всё увереннее отталкиваться ногами, иногда подолгу не опуская их. Я бежала рядом, но он не давал мне отойти ни на шаг, так что мы проезжали максимум десять футов и он падал.

– Я никак не могу понять, – сказала я, смеясь, после пятнадцатого падения, – ты забирался на башни. Ты прыгал сквозь пространство. Почему ты не можешь приручить велосипед?

Он покачал головой, не глядя на меня.

– Не знаю…

– Попробуй снова, – потребовала я. – Но на этот раз самостоятельно.

Он вновь сел на велосипед, неуверенно повертел пару раз педалями и, не справившись с силой тяжести, повалился с велосипеда, сбив меня с ног и придавив собой. Его плечи тряслись, сам он уткнулся мне лицом в шею.

Я спихнула его с себя, пытаясь разглядеть, где он ушибся.

– Всё нормально?

Но когда я увидела его лицо, он задыхался от хохота.

– Прости. Не мог удержаться. Я понял всё с первого раза. Ты такая милая, когда чем-то недовольна.

Тогда мне казалось, что я не могу злиться на него. Когда же у нас успел закончиться конфетно-букетный период?

Я лежала на своей кровати, уставившись в потолок, рядом свернулся клубочком Хамфри. Мама говорит, что хоть собака – это её подарок, я тоже могу считать его своим. Целыми днями он валялся на моей кровати, пока я в школе, и любил меня просто так.

Что ж, хоть кто-то меня любит.

Ещё пару дней назад мы лежали здесь же с Оливером в обнимку, а потом появилось это послание. Когда он взял с полки книгу и открыл её, кровь застыла у меня в жилах. Что если все перенесённые нами трудности были лишь свидетельством того, что Оливер не принадлежал нашему миру? Вдруг книга бы вновь забрала его себе?

Но никто из персонажей не признался в том, что отправил это отчаянное послание.

А ведь кто-то же отправил.

Оливер знал это. Но предпочёл не обращать внимание на то, что он был кому-то нужен.

Может, он сделал это из-за нежелания променять свободу на возвращение в книгу? А если так, то почему? Он не хочет оставить меня или просто не хочет возвращаться?

Странно, что после того, как мы увидели послание, он даже не заикнулся об этом. Ведь не так давно он отправил точно такое же отчаянное послание мне.

Я не могла отделаться от чувства, что он мог использовать меня. Что я была лишь средством достижения его цели. Что он говорил о моей важности для него понарошку, только ради того, чтобы выбраться из книги. А теперь, когда он уже жил здесь, обо мне можно было забыть.

Опять это слово – «понарошку».

У меня всё сжалось внутри. Неужели я так отчаянно хочу быть любимой, что меня легко одурить?

Зачем я только его повстречала? Я бы тогда не чувствовала себя такой несчастной теперь.

На ноутбуке раздался звуковой сигнал, и экран загорелся. На нём появилась иконка входящего звонка, а под ним – имя звонившего: ПРЕКРАСНЫЙ ПРИНЦ.

Это я придумала ему этот ник.

Перекатившись на бок, я нажала отбой на клавиатуре. Не думаю, что у Оливера найдутся слова утешения для меня. Да и я не знала, что ему сказать. Чем несчастнее я становилась, тем больше срывалась на него, а на это у Оливера не хватит терпения надолго.

На самом деле, зная себя, могу сказать, что теперь уже всё было кончено.

Да, я была зла на Оливера, но ещё больше зла на себя.

Я свернулась калачиком, подтянув колени к груди, и разрыдалась. Это были не три скупые слезинки – целых три ручья текли из моих глаз, заливая нос и рот одновременно. Не желая оставаться в стороне, Хамфри тоже завыл.

Дверь распахнулась, и в мою комнату влетела мама.

– Что случилось? – потрясла она меня за плечи. В её голосе слышалась тревога. – Тебе плохо? Что-нибудь болит?

Я прижалась к ней, как тогда в детстве, когда думала, что гром – это монстр, который примчится в мою комнату, вырывая на ходу деревья, встречающиеся на его пути. Моё лицо покраснело и распухло.

– Всё плохо.

– Тебе надо помочь зарыть труп? – спросила мама.

– Что? – отшатнулась я. – Нет.

– Ну значит, не всё так плохо, – погладила она меня по голове. – Это как-то связано с тем парнем, что всё время тут ошивается?

– Мы крупно поссорились. А он потом попытался всё исправить, но я его оттолкнула, потому что я просто круглая дура, а теперь ещё и одинокая дура.

Руки мамы обхватили меня ещё крепче.

– Замуж выйти – не напасть.

– Тебе легко говорить. У тебя есть Грег.

– Все эти годы у меня была лишь ты. И мне этого было достаточно.

– Очень грустно, – простонала я, бросаясь на подушку. – Кажется, на своём школьном балу я буду танцевать с собственной мамой.

– Я в этом сомневаюсь, – ответила мне мама. – В твоей жизни будет много других мальчишек, прежде чем ты отыщешь Того Самого.

– Мне не нужны другие мальчишки, мне нужен Ол… – я осеклась. – Мне нужен Эдгар.

Моя мама отстранилась от меня с серьёзным видом.

– Делайла, ты любишь его? – спросила она.

Почему любовь – такая сложная штука?

Зачем ей заставлять любить того, без кого ты не можешь дышать? Зачем ей заставлять тебя помышлять о мести, когда он смотрит на другую? Зачем она хочет, чтобы ты мечтала быть с ним постоянно, но при этом знала, что это невозможно?

Зачем ей заставлять тебя отдавать кому-то своё сердце и бояться, что он может погубить его?

Новый поток слёз вновь полился из моих глаз.

– Какая теперь разница? Может, я его вообще больше не увижу.

– Знаешь, – заметила мама, смотря куда-то в сторону. – Я так не думаю.

Она встала с кровати, согнав Хамфри, и, повернувшись, я увидела стоявшего на пороге комнаты Оливера.

– Я стучал, но никто не ответил… так что я решил войти, – сказал он. – Я не вовремя?

– Очень даже вовремя, – ответила моя мать, выходя из комнаты. Поколебавшись немного, она взялась за ручку и заперла дверь.

Я села и уже было открыла рот, но Оливер поднял руку, останавливая меня.

– Ничего не говори, – он подошёл к кровати, остановившись в нескольких сантиметрах от неё. – Ты пыталась превратить меня в школьника, но, когда я вживаюсь в эту роль, ничего не выходит. Потому что никакой я не школьник. Я принц. И всегда был им. Неважно, в каком мире я живу, я им останусь. Я знаю, что между нами происходит что-то не то. Но это не значит, что всё потеряно.

Он сделал ещё шаг ко мне.

– Я знаю, что нужно делать: я должен уничтожить дракона, взобраться на башню, убить злодея и рискнуть жизнью, чтобы быть с тобой. Это самый волнительный эпизод в истории. И когда он пройден, ты можешь перевести, наконец, дух, и понять, что всё это время едва дышал.