Текст книги "Тайны этого мужчины (ЛП)"

Автор книги: Джоди Малпас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 33 страниц)

Я сажусь на стул рядом с Джесси, и он наклоняется вдохнуть запах моих свежевымытых волос.

– Привет, Кэти, как вы?

Я отталкиваю его, и он рычит на меня, прежде чем мазнуть арахисовым маслом мне по нижней губе. Я непроизвольно облизываюсь.

– Ох, Боже! – морщусь от отвращения, а он смеется, притягивая меня к себе и слизывая пасту.

– Вкуснотища.

Джесси улыбается, запечатлевая на моих губах влажный поцелуй со вкусом арахисового масла. Я вытираю рот и возвращаю свое внимание к Кэти, обнаруживая, что она наблюдает за нашей потасовкой с легкой улыбкой на тонких губах. Я сильно краснею.

– У меня все хорошо, Ава. Хотите позавтракать? Лосось?

– О, да, пожалуйста, – с благодарностью отвечаю я, и она кивает головой, вытирает руки о хрустящий белый фартук и направляется к холодильнику. Я оглядываю кухню и вижу, что весь устроенный мной беспорядок убран.

– Кэти, у нас есть новости, – воркует Джесси.

Новости?

Надеюсь, он не собирается сообщать ей о событиях последних дней? Я хмуро смотрю на него, но он меня игнорирует.

– Ава скоро станет миссис Уорд.

Мой рот открывается, но он все продолжает меня игнорировать. Охренеть не встать. Совсем об этом забыла. Как я могла?

– О, как чудесно! – Кэти оставляет яйца и лосося на столешнице и обходит островок, чтобы крепко меня обнять. – Ох, как же я счастлива, – напевает она мне на ухо. Сидя на табурете, стискиваю зубы, когда она трет меня по спине. Она отстраняется и обхватывает мое лицо ладонями. – Не могу выразить, как я счастлива. Он хороший мальчик.

Она небрежно целует меня в щеку и отпускает.

– Иди-ка сюда. – С таким же энтузиазмом Кэти обнимает Джесси, и тот охотно отвечает, ни капли не морщась и не шипя. Он смотрит на меня через плечо Кэти, а я делаю ему большие глаза.

После событий прошлой ночи я – казалось бы, совершенно ошибочно – предположила, что данный вопрос подлежит пересмотру. Кольцо с моего пальца исчезло, и когда он повторно спросил, выйду ли я за него, я ответила, что не могу. Разве нам не нужно разобраться с тем количеством дерьма, что накопилось за последнюю неделю? Наша неуверенность, Сара, Корал, Микаэль…

Он полностью меня проигнорировал. Я еще даже не поговорила с родителями. Если я выхожу замуж за эту вызывающую задницу, то они должны знать об этом в первую очередь.

– Мой мальчик, наконец-то, остепенился.

Кэти стискивает его щеки и, как и меня, награждает поцелуями. Она ведет себя как гордая мать. Это заставляет меня задуматься об истории отношений Кэти и Джесси. Похоже, это больше, чем забота работника и работодателя. Она выпускает Джесси из своих слегка морщинистых рук и берется за фартук, чтобы вытереть глаза и шмыгнуть носом. Она плачет?

– Кэти, прекрати! – предостерегает ее Джесси.

– Прости. – Она берет себя в руки и с широкой улыбкой возвращается к приготовлению завтрака. – Итак, где и когда?

Я съеживаюсь и тянусь за кофейником. Вот тут-то и может начаться фейерверк.

– В следующем месяце в «Поместье», – уверенно сообщает Джесси.

Я бряцаю кофейником о край кружки, а затем перевожу взгляд на Джесси.

– Правда?

Я не собираюсь выходить замуж в «Поместье»! Он что, подначивает меня? О Боже, я вся вспотела при мысли о том, что родители бродят по зданию и территории. Справятся ли они с этим?

– Правда, – холодно парирует он. Не потребовалось много времени, чтобы вызывающая задница, который сводит меня с ума, вернулся.

– Как мило, – щебечет Кэти.

Мои глаза перебегают с Джесси на нее. Знает ли она, что представляет собой «Поместье»? Я чувствую себя так, словно нахожусь в сумеречной зоне.

– Так и будет, – соглашается Джесси.

Он закручивает крышку на банке с арахисовым маслом и начинает ковырять этикетку, игнорируя мой ошеломленный взгляд, который не отрывается от его профиля. Вижу, как он искоса зыркает на меня и начинает жевать губу, отрывает кусочек этикетки и бросает его на столешницу.

Я медленно выдыхаю, пытаясь охладить истощающееся терпение, и хватаю с мрамора маленький клочок мусора. Что случилось с совместным обсуждением нашей свадьбы?

Спустившись со стула, направляюсь к мусорному ведру, просто чтобы чем-нибудь заняться и не пнуть его в голень. Останавливаюсь позади него и прижимаюсь губами к его уху.

– На ком ты женишься? – спрашиваю тихо, а затем продолжаю свой путь к мусорному ведру.

– Расплата, Ава, – рычит он. – Я уничтожу.

– Прошу прощения? – Кэти отворачивается от плиты.

– Ничего, – говорим мы в унисон, а затем обмениваемся хмурыми взглядами. Враждебность, исходящая от его тела, ощутима. Эти выходные только что доказали, что нам нужно сосредоточиться на других, более важных вопросах, например, наполнить друг друга уверенностью, в которой мы оба явно нуждаемся.

Я нажимаю на педаль мусорного бака и бросаю туда клочок этикетки, но из темных глубин что-то мерцает, привлекая мое внимание. Хмурясь, тянусь рукой и вытаскиваю половину серебристо-белой карточки. Приглашение на свадьбу. Развернув его, склоняю голову и снова заглядываю в мусорное ведро. Достаю вторую половину и складываю их вместе.

«Мистер и миссис Генри Уорд просят доставить им удовольствие присутствовать на свадьбе их дочери, мисс Амалии Уорд, с доктором Дэвидом Гарсией».

О Боже!

Приглашение выхватывают у меня из рук и кидают обратно в мусорное ведро, а меня в полном оцепенении тащат обратно к кухонному островку.

– Сядь, – требует он таким тоном, который, я знаю, нельзя игнорировать. Меня осторожно усаживают на стул, и я поднимаю глаза, видя тикающую челюсть и натянутые мышцы шеи.

– Твоя сестра? – тихо спрашиваю я.

– Оставь это, – предупреждает он, не глядя на меня.

Начинаю лихорадочно соображать. Мы мало говорили о его родителях, но я точно знаю, что он не видел их много лет. Это их выбор или Джесси? Если они посылают ему приглашение на свадьбу его сестры, предполагаю, это выбор Джесси. Добавьте к этому разорванное приглашений, без раздумий брошенное в мусорное ведро, это, безусловно, выбор Джесси. Я изучаю его профиль, но не осмеливаюсь сказать ни слова.

– Вот, пожалуйста. – Кэти подает мне и Джесси завтрак, а затем засовывает полотенце в передник. – Я оставлю вас завтракать.

– Спасибо, Кэти, – говорит Джесси с нулевой признательностью.

Я даже говорить не могу. В неловком молчании ковыряю край рогалика с лососем, и после вечности тишины, наконец, сдаюсь и спускаюсь со стула.

– Куда ты? – коротко спрашивает он.

– Наверх.

Я выхожу из кухни, оставив свой завтрак нетронутым. Джесси и его постоянные вызовы не способствуют моему аппетиту.

– Ава, не уходи от меня, – угрожает он. Я его игнорирую. – Ава!

Я разворачиваюсь.

– Джесси, ты более чем сумасшедший, если считаешь, что я выйду за тебя замуж, – говорю спокойно и с обиженным лицом ухожу с кухни.

Я почти ожидаю, что меня повалят на пол, но, к моему полному удивлению – и беспокойству – мне, без какого-либо обратного отсчета или траха в стиле Джесси, разрешают покинуть кухню и подняться в спальню. В данный момент я уязвима, так что грубое обращение неприемлемо. Это, наверное, убивает его.

Вижу Кэти в моей любимой комнате для гостей, она вытирает пыль и от всей души поет «Valarie». Это вызывает у меня легкую улыбку. Тихо закрыв за собой дверь спальни, иду чистить зубы. Я пойду на работу. Не собираюсь слоняться по башне весь день, как пятое колесо, и со спиной все хорошо, если не делать слишком много резких движений. Я буду путаться у Кэти под ногами, и я бы предпочла встретиться с Патриком и его определенными вопросами относительно моих отношений с Джесси.

Я просматриваю вешалки с новыми платьями и останавливаю выбор на одном из моих старых нарядов. Переодеваюсь и, надев туфли на каблуках, подхожу к зеркалу, чтобы немного накраситься.

Дверь спальни открывается.

– Куда ты собралась? – спрашивает он с ноткой тревоги в голосе. Думает, я нарушаю его правило о совместном проживании.

– На работу.

– Ты не пойдешь.

– Пойду.

Я продолжаю краситься, не обращая внимания на его внушительное тело позади себя. Запрет на прикосновения убивает его, особенно сейчас, когда он хочет меня удержать.

– Как твоя спина?

Бросаю на него взгляд.

– Болит, – отвечаю, наполняя голос предупреждением.

Возвращаюсь к отражению в зеркале и внутренне плачу из-за мужчины, стоящего позади меня, который действительно не знает, что с собой делать. Его способы общения со мной под запретом. Он в тупике.

Заканчиваю с макияжем и начинаю собирать сумку.

– Где мой телефон? – спрашиваю я у не отступающего от меня ни на шаг Джесси.

– Заряжается в моем кабинете.

Я удивлена, что он добровольно поделился этой информацией.

– Спасибо.

Беру сумочку и иду к двери, но отпрыгиваю назад, когда Джесси встает передо мной, преграждая путь.

– Давай поговорим. – Он выплевывает слова, словно они забили ему рот. – Пожалуйста, не уходи. Я буду говорить.

– Ты хочешь поговорить?

Он смущенно пожимает плечами.

– Ну, я не могу устроить тебе вразумляющий трах, так что, полагаю, мне придется использовать для этого слова, – ворчит он.

– Джесси, это общепринятый способ решения проблем.

– Да, но мой способ гораздо веселее. – Он одаривает меня плутоватой ухмылкой, и я изо всех сил стараюсь сдержать подрагивающие уголки губ. Мне нужно быть серьезной. Он берет меня за руку и приближается ко мне. – Ава, мне никогда и никому не приходилось рассказывать о своей жизни. Это не то, о чем мне нравится говорить.

– Я не выйду замуж за того, кто отказывается открыться. Продолжишь утаивать информацию, и мы окажемся в огромной неразберихе.

– Я ничего тебе не рассказывал, потому что боялся, что ты убежишь.

– Джесси, я узнала нечто довольно шокирующее, и все еще здесь.

– Знаю, – вздыхает он. – Ава, ты знаешь обо мне больше, чем любая другая живая душа. Я никогда ни с кем не был близок, не так, как с тобой. Ты не склонен увлекаться разговорами и историями из жизни, когда просто с кем-то трахаешься.

Я вздрагиваю при воспоминании о его баловстве, закончившемся совсем недавно.

– Не говори таких вещей, – предупреждаю я.

Он тянет меня к кровати.

– Сядь, – приказывает он, потянув меня вниз. Делает глубокий вдох, чтобы успокоиться. – В последний раз, когда я видел родителей, все прошло не особенно хорошо. Сестра, проявив долю коварства, устроила нам встречу. Отец критиковал, мама расстраивалась, а я сильно напился, так что можешь себе представить, чем это закончилось.

О? Пьяный Джесси? Не завидую тем, кому приходилось терпеть оскорбления от пьяного Джесси.

– Значит, твоя сестра явно хочет, чтобы ты загладил свою вину. – Мой голос тих, но полон надежды.

– Амалия немного упрямая, – вздыхает он, и я смеюсь про себя. Что брат, что сестра! – Она не может принять столько событий, столько резких слов, сказанных за эти годы. – Он смотрит на меня, и я вижу в его глазах боль. – Ава, такое невозможно исправить.

– Но они же твои родители. – Я не могу представить свою жизнь без мамы и папы. – Ты их сын.

Он одаривает меня полуулыбкой, которая говорит, что я просто не понимаю, и это нормально, потому что я, правда, не понимаю. Исправить можно все.

Джесси вздыхает.

– Это приглашение пришло только потому, что сестра отправила его за спиной родителей. Они не хотят, чтобы я был там. Их адрес был затерт и заменен адресом Амалии.

– Но Амалия, очевидно, хочет, чтобы ты был там. Разве ты не хочешь увидеть, как она выходит замуж?

– Я бы с удовольствием посмотрел, как моя младшая сестра выходит замуж, но я также не хочу, чтобы ее свадьба была испорчена. Если я пойду, все закончится только одним. Поверь мне.

– Что произошло, что все обернулось таким образом?

Его плечи опускаются, и он начинает водить большими пальцами по моим рукам. Вижу, это для него больно, что еще больше меня расстраивает, потому что показывает, что ему не все равно.

– Ты уже знаешь, что после смерти Кармайкл оставил «Поместье» мне. Конечно, когда я говорил тебе об этом, ты думала, что это отель.

Он поднимает брови в полу удивленном выражении. Я закатываю глаза. Ладно, я была слепа, как летучая мышь. Хочу заметить, что это по его вине я ходила совершенно безразличная ко всему, но сдерживаюсь. Позволяю ему продолжить.

– Ситуация уже была напряженной после того, как они переехали в Испанию, и я решил остаться с Кармайклом. Мне было восемнадцать, я жил в «Поместье» и понимаю, что это был худший кошмар любого родителя. – Он слегка смеется. Я тоже могу себе это представить. – Я скатился до образа жизни плейбоя, а после смерти Кармайкла упал еще ниже. Если бы не Джон, то, вероятно, «Поместья» бы уже не было. Он практически управлял им, в то время как я упивался алкоголем и женщинами.

– О, – шепчу я. Упивался? Я предпочитаю «баловался».

– Все нормализовалось, но родители выдвинули мне ультиматум: «Поместье» или они. Я выбрал «Поместье». Я не мог продать его, ведь Кармайкл был моим героем, – с полной определенностью заканчивает он свою маленькую речь.

– Твои родители знали, что ты продолжаешь... – Я прочищаю пересохшее горло. – Ну, свой образ жизни.

Я не в силах произнести этого вслух. Меня тошнит.

– Да, и предрекали исход, так что, как видишь, оказались правы, и никогда не давали мне забыть об этом. Признаю, я вел довольно мерзкий образ жизни. Кармайкл был паршивой овцой в семье. Никто с ним не разговаривал, и семья отреклась от него. Они его стыдились, а потом он умер, и место паршивой овцы занял я. Родители стыдятся меня. Вот и весь рассказ.

Я отшатываюсь от последней части.

– Им не должно быть за тебя стыдно. – Это меня немного бесит.

– Но так и есть. – Джесси пожимает плечами.

– Значит, ты давно знаешь Джона? Если он помогал управлять «Поместьем» с первых дней, то речь идет о шестнадцати годах.

– Да, давно. – он нежно улыбается. – Он был большим другом Кармайкла.

– Сколько ему лет?

Он поднимает глаза и хмурится.

– Думаю, около пятидесяти.

– Ну, а сколько лет было Кармайклу?

– Когда он умер? Тридцать один.

– Такой молодой? – выпаливаю я. Мне представлялся загорелый, скользкий тип с длинными, седыми волосами.

Он смеется над моим ошеломленным лицом.

– Между моим отцом и Кармайклом разница в десять лет. Он был запоздалой идеей моих бабушки и дедушки.

– О, – я быстро подсчитываю в уме. – Значит, разница в возрасте между тобой и Кармайклом тоже десять лет.

– Он был больше похож на брата.

– Как он умер? – Наверное, сейчас я испытываю свою удачу, но я заинтригована. У меня начинает выстраиваться картина истории Джесси, и теперь я как собака с костью.

Печаль омывает лицо Джесси.

– В автомобильной аварии.

– О, – шепчу я, но затем меня осеняет осознание. Мой взгляд скользит вниз по его животу и задерживается на том месте, где, как я знаю, должен быть шрам. Джесси был в машине с Кармайклом. О Боже. Все те разы, когда я выпытывала у него и приставала по этому поводу, он говорил, что для него это слишком болезненная тема, и это действительно так. Пазл Джесси из миллиона кусочков начинает складываться воедино. Его мама и папа переехали в другую страну, он ехать отказался, потому что хотел остаться с дядей, который больше походил на брата – часть про распутный образ жизни я проигнорирую – а затем, три года спустя, он потерял Кармайкла в трагическом несчастном случае, который тоже нанес ему серьезные травмы. Неудивительно, что после этого он все глубже погружался в пучину алкоголя и секса. Теперь все обретает смысл. Я чувствую себя так, словно с моих плеч только что свалился огромный груз. Конечно, есть причина тому, почему он такой, какой есть.

– Не ходи на работу. – Он осторожно сажает меня к себе на колени и тычется носом в мой нос. – Останься дома и позволь мне любить тебя. Сегодня вечером я хочу пригласить тебя на ужин. Я должен уделить тебе немного особенного времени.

Я таю на нем всем телом. Новые знания в сочетании с его разумностью не позволяют мне ответить «нет».

– Завтра я возвращаюсь на работу, – говорю уверенно. Мне нужно разобраться с некоторыми серьезными проблемами. А именно… с Микаэлем Ван дер Хаусом. Даже представить себе не могу, что скажет Патрик.

– Хорошо. – Он закатывает глаза. – Ладно, я собираюсь на пробежку, чтобы немного облегчить давление, причиной которого стала моя вызывающая искусительница, а затем мы весь день будем обниматься, а вечером сходим куда-нибудь поужинать. Договорились?

– Договорились, но я оспариваю среднюю часть твоего заявления, списывая это на сбитого с толку бога.

Он одаривает меня улыбкой, предназначенной лишь мне, и осторожно опускается на кровать.

– Поцелуй меня, немедленно, – требует он, и я ныряю на него с благодарным поцелуем. Он открылся, и я чувствую себя намного лучше. Греясь на вновь появившемся седьмом небе под названием Джесси.

Глава 33

– Доброе утро, детка.

Я в тревоге широко открываю глаза. Доброе утро?

– Сейчас ведь не утро?

– Нет, сейчас пять часов. Ты проспала весь день. Как твоя спина?

Джесси ползет по кровати, совершенно голый, пока не оказывается вровень со мной. Я восторгаюсь каплями воды, мерцающими на его крепких плечах и груди. Он побрился. И пахнет божественно.

Я чуть ерзаю.

– Хорошо. – Не очень неприятно, но это не значит, что я хотела бы пройти через это снова. – Я ленивая задница, валяюсь в постели весь рабочий день. – Я поворачиваюсь к его груди и получаю порцию мятной свежести.

– Только подумай, если бы ты бросила работу, могла бы заниматься этим каждый день. Ну не идеально ли?

– Для тебя, – ворчу я. – Идеально для тебя, потому что ты все время будешь знать, где я.

Я прижимаюсь губами к его груди, размышляя о том, что он может запросто добиться своего. Я хорошо знаю Патрика, но не настолько, чтобы быть уверенной, что он даст Микаэлю от ворот поворот, когда я расскажу ему, что происходит.

– Вот именно. – Он запускает пальцы мне в волосы. – Ты могла бы работать со мной, и нам никогда не пришлось бы расставаться.

– Я бы тебе надоела.

– Это невозможно. Ты позволишь мне пригласить тебя на ужин?

– Или мы могли бы просто остаться здесь. – Я провожу рукой по его животу и шраму.

– Ничто не доставило бы мне большего удовольствия, но я хотел бы пригласить тебя куда-нибудь. Ты не возражаешь? – спрашивает он довольно разумно.

Совсем на него не похоже. И он отказался от возможности удержать меня в постели? Очень подозрительно.

– Но с другой стороны, – шепчет он, – я не был внутри тебя слишком долго. Это неприемлемо. – Он осторожно переворачивает меня на спину. – Детка, неспешный секс на какое-то время исключен из меню, так что я просто тебя трахну. Есть возражения?

Он наполовину опирается телом на меня, его глаза мгновенно затуманиваются. Это, вкупе с его порочными словами, приводит меня в похотливое неистовство. Но он даже спрашивает меня, не возражаю ли я, чтобы он меня взял, и, естественно, я не возражаю, но предпочитаю, чтобы доминирующий Джесси брал то, что он хочет.

– Ты спрашиваешь, можешь ли трахнуть меня? – Я переполнена подозрений.

В его глазах пляшут озорные огоньки, он целует меня в губы – один уголок, а затем в другой.

– Следи за языком. Я пытаюсь быть благоразумным. – Он вращает бедрами и попадает точно в нужное место.

– Не стоит! – выпаливаю я.

Джесси отстраняется, идеальная морщинка между нахмуренных бровей на своем месте. Он несколько секунд обдумывает мое требование.

– Ты не хочешь, чтобы я был благоразумен?

– Нет, – говорю с придыханием. Он точно знает, что делает.

– Так, позволь кое-что прояснить. Я немного сбит с толку. – Он прижимается ко мне бедрами, вызывая в паху устойчивую пульсацию. – Ты, действительно, не хочешь, чтобы я был благоразумен?

Толчок!

– Нет!

– Ясно. – Он просовывает палец под край моих трусиков и слегка касается тугого бутона нервов, посылая меня через край. – Карт-бланш?

– Да!

– Ну, теперь ты подаешь мне смешанные сигналы, – говорит он, полностью контролируя себя, и проводит большим пальцем по моей плоти. – Мне нравится, какая ты влажная для меня.

– Джесси, пожалуйста!

Моя спина выгибается, и весь дискомфорт сменяется сексуальным предвкушением. Во мне все кипит.

В меня проникает один длинный палец и нажимает на переднюю стенку влагалища.

– Мягкая, горячая и созданная специально для меня. – Свободной рукой он опускает чашечку лифчика и щелчком превращает и без того твердый сосок в пулю. – Моя метка исчезает, – размышляет он про себя, вцепляясь в мою грудь, покусывая и посасывая. – Мы же не хотим, чтобы ты забыла, кому принадлежишь, не так ли?

Я стону, когда он заменяет один палец двумя.

– О-о-о-о!

– Правда, Ава?

– Да, – выдыхаю я.

Он сжимает сосок и стискивает зубами самый кончик, посылая уколы удовольствия прямо в пах.

– Мне нравится, как ты восприимчива к моим прикосновениям. Это дает мне силу. – Два пальца превращаются в три, и из-за ран на его спине мне приходится схватиться за простыни. – Тебе нравится? – Он вводит и выводит из меня пальцы, кружа и толкаясь, наблюдая, как я извиваюсь.

– Очень. – Мой голос дрожит. Мне это действительно нужно.

– Ава, открой глаза. Хочу смотреть в них, когда ты кончишь.

Я открываю глаза и вижу его пристальный взгляд, пока он продолжает доводить меня до отчаяния.

– Поцелуй меня, – приказываю я, мои бедра встречают толчки его руки. Я сейчас развалюсь на части, и мне нужен его рот.

– У кого власть, Ава? – спрашивает он, полуприкрыв веки. – Скажи, у кого власть.

– У тебя.

– Хорошая девочка.

Он приподнимается и прижимается ко мне губами, обводя большим пальцем тугой узелок нервов, побуждая мои руки взлететь к его волосам и вцепиться в них, как утопающий за спасательный круг, пока он крепко целует меня, доводя до оргазма. Его язык скользит по моему рту, твердо, но медленно, резко, но благоговейно.

Он заставляет меня вспомнить.

Твердая грудь прижата к моему боку, его чудесный рот на мне, а длинные, искусные пальцы заставляют мое тело застыть, разум опустеть, а душу исцелиться. Я вновь целостна. По мне пробегает волна удовольствия, и я охаю ему в рот, мое тело неудержимо дрожит, когда я достигаю кульминации.

– Только для меня, – рычит он, и я знаю, он говорит это на полном серьезе, его жажда обладания моим телом делает меня слабой от похоти. – Только для меня, поняла?

– Да. – Я вздыхаю и расслабляюсь, ревущая кровь начинает отступать от ушей.

– Вставай. – Он обвивает мои руки вокруг своей шеи. – Обхвати меня своими потрясающими ногами за талию.

Я подчиняюсь и обнимаю его, позволяя поднять с кровати. Он шагает к двери спальни.

– Куда мы? – спрашиваю я, и у меня расцветает надежда на греблю в стиле Джесси.

– В кабинет.

О?

– Подожди! – резко восклицаю я.

Он мгновенно останавливается.

– В чем дело?

– Отнеси меня в гардеробную.

– Зачем?

– Затем, что нам нужен презерватив.

– Что? – Он в шоке.

– Нам нужен презерватив, – повторяю, хотя чертовски хорошо знаю, что он меня правильно расслышал.

– У меня их нет, – выплевывает он.

О, он так виновато выглядит.

– Есть. В гардеробной.

Мне следовало бы сорваться и наброситься на него; его напряженное тело говорит о том, что он полностью этого ожидает. Он знает, что я знаю.

– Ава, я не пользуюсь с тобой презервативами.

– Тогда никакого секса. – Я пожимаю плечами. Он роет себе яму.

– Прошу прощения? – Он отстраняется и бросает на меня полный отвращения взгляд.

Я изо всех сил стараюсь сохранить невозмутимое выражение лица, хотя должна была бы быть в ярости от того, что он может спрятать мои таблетки, но не могу. Он – гребаная загадка, и не думаю, что когда-нибудь разгадаю его.

– Ты слышал, – говорю небрежно.

Его полный отвращения взгляд превращается в грозную гримасу.

– Ради всего святого.

Не переставая ворчать, Джесси направляется в гардеробную, крепко сжимая меня в объятиях, высвобождает одну руку и сразу же находит презервативы, которых, как он утверждал, у него не было. Он, правда, хочет, чтобы я забеременела. Я буду упорно бороться с ним в этом вопросе, хотя, возможно, уже слишком поздно. Что я буду делать? Даже думать об этом не могу. Все, что остается, – это молча надеяться.

– Знаешь, моя метка тоже исчезает, – говорю я, глядя на его грудь, когда мы покидаем спальню.

Его хмурый взгляд исчезает, и он ухмыляется.

– Да?

– Ее нужно обновить. – Я поднимаю брови и с похотливым восторгом наблюдаю, как его глаза темнеют еще сильнее.

– Моя девочка – собственница. Не сдерживай себя, детка.

Я ухмыляюсь и впиваюсь зубами в его грудную мышцу, с его губ срывается тихий стон, пока меня тащат вниз в кабинет.

– Хочу взять тебя здесь, чтобы всякий раз, когда мне придется работать за этим столом, я видел тебя на нем обнаженной.

Джесси опускает меня на большой деревянный стол и бросает коробку с презервативами, прежде чем опуститься в кожаное кресло. Здесь тоже все прибрано. Кэти, должно быть, гадает, что происходит.

Он полностью обнажен и тверд, как сталь, мои глаза наполняются восторгом, когда я провожу взглядом по всей его длине. Его пальцы цепляются за верх моих трусиков, и я опираюсь на край стола, чтобы приподнять попу и помочь ему стянуть их с моих ног. Он открывает верхний ящик стола и бросает их туда, затем снова его закрывает и смотрит мне в глаза.

– Ты только что кончила в них. – Он кладет ладони мне на бедра. – Хочу чувствовать твой запах. Раздвинь ноги.

О боже милостивый!

Раздвигаю бедра так широко, как только могу, полностью открывая себя ему. Нет ничего такого, чего бы он не видел раньше, миллион раз, но вот так я чувствую себя совершенно обнаженной. Кресло подкатывается вперед и Джесси заводит руки мне за спину, осторожно расстегивая лифчик и стягивая его с моих рук. Мое дыхание учащается, я снова готова, но по его настроению могу сказать, что все произойдет на его условиях. Власть у него, и сидя в этом кресле, совершенно голый, с напряженным прессом и гигантской эрекцией, покоящейся на нижней части живота, выглядит он тоже очень властно.

– Откинься на руки. – Он опускает мой бюстгальтер в ящик вместе к трусикам и откидывается на спинку кресла.

Я откидываюсь назад, выпячивая грудь вперед. Я нервничаю, и не знаю, почему. Он брал меня во всех смыслах, формах и проявлениях, в каждом знакомом мне темпераменте Джесси, но сегодня мне немного не по себе. Медленно и неторопливо он пробегает глазами вниз по моему телу, пока не останавливается на моей вагине. Его глаза остаются там, и он еще глубже погружается в кресло, откидывающийся механизм прогибается под его весом. Он устраивается поудобнее.

Я? Не так уж и много.

Я сижу такая же голая, как и он, и мое сердце выпрыгивает из груди, когда я смотрю, как он пялится на мою щелку. Он в полном восторге.

– Почему ты нервничаешь? – спрашивает он, не отрывая глаз от моего входа. Глубокий, раскатистый голос никак не успокаивает.

– Я не нервничаю, – ответ звучит слабо. Я нервничаю. Чувствую себя распятой, как для изучения, что смешно. Нет ни одной части меня, которая не была бы с ним, в нем или над ним. Он полностью владеет мной.

Джесси поднимает на меня глаза, и жесткость в его голосе сразу же смягчается.

– Я люблю тебя.

От этих трех слов все мое существо расслабляется.

– Я тоже тебя люблю.

– Никогда в этом не сомневайся.

– Не буду. Ты закончил осмотр? – Я ехидно приподнимаю бровь.

– Нет. – Он наклоняется вперед и снова раздвигает мои бедра. Я и не подозревала, что чуть свела их вместе. – Я оцениваю свои активы. – Откинувшись на спинку кресла, он возобновляет осмотр моего самого интимного места.

– Я – актив?

– Нет, ты – мой актив. – Он не сводит с меня глаз, и я решаю, что с таким же успехом могу насладиться собственным активом. От его безупречности у меня до сих пор текут слюнки. – Хочешь услышать мой вердикт?

– Да.

Он смотрит мне в глаза, и уголок его губ приподнимается.

– Я очень богатый человек. – Он подкатывается вперед, берет меня за лодыжки, опуская подошвы себе на плечи. – Не закрывайся от меня, – упрекает он, слегка нахмурившись. Он кладет ладони на мои ступни и поворачивается губами к моей лодыжке, от обжигающего касания кровь устремляется вверх по ноге, оседая глубоко в паху.

Из меня вырывается чуть слышный стон.

– Перекинь волосы за плечи, – тихо командует он. Я опираюсь на одну руку и собираю волосы спереди, распуская их по спине. – Уже лучше. Теперь я могу видеть все свои активы. – Он кусает меня за лодыжку.

Я чувствую спазм.

– Видеть тебя возбужденной и знать, что это с тобой делаю я, – самое приятное чувство. – Он протягивает руку и проводит средним пальцем по моему центру, заканчивая легким нажатием на верхушке клитора.

Мои губы приоткрываются, и крошечные, неглубокие вдохи несколько раз вырываются изо рта. Я ерзаю с непреодолимой потребностью сжать ноги.

– Держи их открытыми, Ава. Я хочу видеть, как твоя плоть пульсирует под моими прикосновениями, когда ты кончишь для меня. – Его хриплый голос вызывает у меня желание взорваться под его интенсивным касанием и столь же интенсивным взглядом.

Он меняет один палец на два и медленно водит ими с обеих сторон клитора вверх и вниз. Я откидываю голову назад.

– О-о-о-о-о, – стону я. Знаю, что совершаю огромный проступок.

– Глаза, детка. Не спускай с меня глаз.

– Я уже близко, – хнычу я.

– Знаю, но, если ты снова отведешь от меня взгляд, я остановлюсь. Слушайся меня, Ава. Покажи мне эти прекрасные глаза.

С огромным усилием поднимаю отяжелевшую голову и дрожу от его прикосновения. Наши взгляды встречаются, и он увеличивает силу движений. Его наполненные вожделением зеленые глаза, приоткрытые губы и расслабленное тело усиливают мое удовольствие. Он спокоен, но возбужден. Единственные его движения – это пальцы, скользящие вверх и вниз по моей сердцевине, пульсация члена и резкий подъем грудной клетки. А потом он поворачивается к моей щиколотке и проводит по ней зубами.

Мне конец.

Сдерживая крик, толкаю Джесси ногами в плечи, когда на меня со всех сторон обрушиваются волны удовольствия, превращая тело в невосприимчивую массу пульсирующих нервов.

– Вот так, – выдыхает он, целуя мою ногу и скользя пальцем по моей щелке. – Ава, ты вся дрожишь. Чертовски идеально.

Мои груди поднимаются и опускаются, кожа липкая, а мышцы резко сокращаются. Откинувшись на спинку кресла, не отрывая взгляда от моей вагины, Джесси наблюдает, как я переживаю свой кульминационный момент. Признательность в его глазах – нечто иное. Как ему удается удержаться от того, чтобы не обхватить свою стальную эрекцию, – выше моего понимания. Я вижу, как она пульсирует.

– Иди сюда. – Он протягивает руки, и я принимаю их, спуская ноги с его плеч, и, подогнув их, седлаю его колени и держусь за спинку кресла. – Приподнимись, – говорит он тихо.

– Презерватив, – выдыхаю я.

– Ава, не проси меня надеть презерватив, – почти умоляет он.

– Джесси, ты понимаешь, как нам повезло, что я еще не забеременела?

Я понимаю, что, возможно, уже беременна, но молю Бога, чтобы это было не так, и также знаю, что он думает по-другому. Он должен понимать, что я могу быть беременной – он украл мои таблетки и знает, что я их не заменила. За это я, определенно, буду бороться с этим безумным мужчиной. Появление ребенка в наших отношениях? Это было бы за гранью глупости, у нас и так полно дерьма, которым мы можем себя занять, например, вызывающим и невротическим поведением – за исключением того, что теперь мы оба, вероятно, безумцы-невростеники.