Текст книги "Тайны этого мужчины (ЛП)"
Автор книги: Джоди Малпас
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 33 страниц)
Ожидаю, что Джесси задержит лифт, чтобы самому туда войти, но он этого не делает. Явно тоже пришел к выводу, что нам обоим нужно успокоиться.
Выйдя из лифта, выуживаю из бокового кармана сумочки розовый ключ, отпираю дверь и прохожу внутрь, после чего захлопываю за собой дверь и в гневе швыряю сумочку на пол.
– Гребаный мужлан! – проклинаю я.
– Здравствуйте, – произносит тихий голос.
Я поднимаю глаза и вижу перед собой седовласую женщину средних лет. Вероятно, присутствие этой странной женщины в пентхаусе Джесси должно меня обеспокоить, но я слишком зла.
– Кто вы, черт побери? – выпаливаю злобно. Женщина слегка отшатывается, и в этот момент я замечаю в ее руке баллончик с полиролью для мебели и тряпку.
– Кэти, – говорит она. – Я работаю на Джесси.
– Что? – спрашиваю нетерпеливо, но затем гнев, властвующий во всем моем существе, улавливает кроху информации – это и полировку для мебели в ее руке.
Вот дерьмо!
Дверь за моей спиной открывается, я оборачиваюсь и вижу Джесси. Он смотрит на меня, потом на женщину перед нами.
– Кэти, думаю, тебе пора. Поговорим завтра, – говорит он спокойно, но я все еще слышу в его голосе гнев.
– О, конечно. – Она кладет полироль и тряпку на столик, снимает фартук и торопливо, но аккуратно складывает его. – Я поставила ужин в духовку. Подержите его там еще тридцать минут. – Она поднимает с пола саквояж и засовывает в него фартук. Благослови ее Господь, она улыбается мне перед уходом. Это больше, чем я заслуживаю. Какое первое впечатление я произвела.
Джесси чмокает ее в щеку и успокаивающе гладит по плечу, когда она проходит мимо него. Она выходит в фойе, и я вижу, как Джон и Клайв выносят из лифта мои пакеты. Пустая трата времени, потому что я здесь не останусь. Топаю на кухню и рывком открываю холодильник, надеясь, что там каким-то волшебным образом окажется бутылка вина. Я глубоко разочарована.
Хлопнув дверцей холодильника, вылетаю из кухни и поднимаюсь по лестнице. Сейчас я даже смотреть на него не могу. Войдя в спальню и хлопнув очередной дверью, останавливаюсь и удивляюсь… и что теперь? Я должна просто уйти – дать нам обоим немного времени, чтобы успокоиться. Все слишком мощно, слишком быстро. Токсично, вредно.
Я захожу в огромную ванную и закрываю за собой дверь. Обстановка пентхауса более родная, чем должна быть. Потратив месяцы на проектирование и координацию работ, я чувствую себя здесь как дома. Я, вероятно, больше дома, чем Джесси; он не прожил в этом месте и месяца, а одну неделю из этого срока потратил на нелепую пьянку до состояния отключки.
Я бреду к шезлонгу у окна и смотрю на доки. Люди внизу занимаются своими повседневными делами, прогуливаются или выпивают в барах, все выглядят безмятежными и расслабленными. Вероятно, ко всем это не относится, но в своем смятении я эгоистично полагаю, что никто не может быть так встревожен, как я. Я по уши влюблена в мужчину, у которого самый экстремальный характер и вызывающие манеры. Однако, с другой стороны, он самый любящий, чувствительный, оберегающий мужчина во Вселенной. Если Джон прав, и он такой только со мной, должны ли мы быть вместе? К сорока годам он умрет от сердечной недостаточности, и это будет моя вина. Хорошие времена с Джесси невероятны, но плохие – невыносимы.
Чувствую себя одновременно проклятой и благословенной за то, что обрела его.
Устало вздыхаю, в отчаянии обхватываю голову руками и чувствую, как подступают слезы и в горле образуется комок. Думала, я начинаю узнавать то, что мне нужно, но время идет, и становится очевидным, что это не так, и с Джесси, прочно держащим рот на замке и вновь становясь уклончивым, не похоже, что я узнаю что-то в ближайшее время, – если только сама не спрошу Микаэля…
Дверь распахивается, и в комнату врывается Джесси с таким видом, будто его ударило током. Он заметно дрожит, артерия на шее вздулась. В то время как я значительно успокоилась, он, видимо, нет. В его руке что-то есть.
– Что это за ХЕРНЯ? – Он выглядит так, будто в любой момент может самовоспламениться. Я хмурюсь, но потом понимаю, что в руке он держит детали полета, которые дал мне Патрик.
О Господи, теперь еще и это.
Минутку. Это было в сумочке.
– Ты рылся у меня в сумке! – Я в шоке. Не знаю почему, но он делает так все время. Он не выглядит пристыженным или извиняющимся. Просто машет листком перед моим лицом, в то время как его грудь беспорядочно вздымается и опадает.
Я протискиваюсь мимо него и несусь вниз к сумочке, слыша, как он следует за мной, его тяжелое дыхание звучит почти громче, чем его быстрые шаги. Я поднимаю с пола сумку и несу ее на кухню.
– Какого черта ты делаешь? – кричит он. – Этого там уже нет, оно здесь. – Он сует бумагу мне под нос, а я бросаю сумку на островок и начинаю в ней рыться.
Понятия не имею, что ищу.
– Ты, блядь, не поедешь ни в Швецию, ни в Данию, ни куда-либо еще, если уж на то пошло! – Его голос где-то между гневом и страхом.
Я смотрю на него. Да, страх определенно есть.
– Не смей рыться у меня в сумке, – выдавливаю сквозь раздражение и смотрю на него обвиняющим взглядом.
Он немного отступает и швыряет бумаги на островок, сохраняя при этом разъяренный взгляд.
– Ты скрываешь от меня что-то еще?
– Ничего!
– Позволь мне кое-что сказать, леди. – Он шагает вперед, и его лицо оказывается прямо напротив моего. – Я скорее умру, чем позволю тебе уехать из страны с этим бабником. – Волна чистого ужаса пробегает по его лицу.
– Он не поедет! – кричу, для пущего эффекта шлепая сумкой по столу. Наверняка мне это не известно, и, на самом деле, подозреваю, он поедет. Им движет некий план и у него есть мотив. Но почему?
– Поедет. Он последует за тобой туда, поверь мне. Он безжалостно преследует женщин.
Я смеюсь.
– Так же, как и ты?
– Это совсем другое! – рявкает он. Закрывает глаза и касается висков кончиками пальцев, снимая напряжение.
– Ты невозможен, – выплевываю я. У меня пропадает всякое желание жить.
– Зачем ты принимаешь витамины? – Он сильно хмурится. – Ты беременна, да?
Он что, решил меня доконать? Достаю из сумки витамины и швыряю ему в голову. Выпучив глаза, он уворачивается в сторону, и пузырек врезается в стену, а затем падает на пол кухни. Мне нужно восстановить контроль. Я по-крупному теряю его.
– Я купила витамины для тебя, – кричу, а он смотрит на меня как на буйнопомешанную. Я уже близка к этому.
– Зачем? – Он смотрит на пузырек на полу.
– Твой организм пережил стресс. Что, забыл?
Он усмехается.
– Мне не нужны таблетки, Ава. Я уже говорил тебе, – он шагает вперед и хватает меня за руки, притягивая к себе. – Я не чертов алкоголик. Если я сейчас выпью, то только потому, что ты сводишь меня с ума! – Последние слова он выкрикивает мне в лицо.
– Ты винишь во всем меня, – констатирую я. Это не вопрос, потому что ответ он только что выкрикнул мне в лицо.
Он отпускает меня и отходит.
– Нет, не виню, – он в отчаянии дергает себя за волосы. – Что еще ты от меня скрываешь? Деловые поездки с богатыми голландцами. – Он свирепо смотрит на меня. – Милые визиты к бывшему бойфренду?
– Милые? – выпаливаю я. Он думает, что встреча с Мэттом была приятной? – Ты тупой гребаный мужлан!
– ЯЗЫК!
– Отвали! – визжу я. Он словно с другой планеты. Если бы он знал меня так хорошо, как утверждает, то не стал бы разбрасываться такими глупыми намеками.
Он вскидывает руки в жесте «Господи, дай мне сил».
– Я не могу сейчас находиться рядом с тобой, – рычит он. Стискивает зубы, и я вижу, как на его челюсти тикают мышцы. – Я чертовски тебя люблю, Ава. Так чертовски сильно, но не могу сейчас на тебя смотреть. Это полный пиздец! – Он выходит из кухни.
Слышу, как хлопает входная дверь, а мгновение спустя – страшный грохот. Выбегаю в фойе пентхауса, Джесси нигде не видно, но зеркальная дверь лифта разбита на миллион осколков. В своем безумии я мгновенно думаю о том, какой еще вред он нанес своей бедной руке. А потом плачу. Безнадежно рыдаю, с подвыванием. Ощущаю себя совершенно беспомощной и неуправляемой. Такое чувство, что меня испытывают, будто он пытается проверить, есть ли во мне силы, чтобы провести его через этот полный бардак и даже больше, и вдобавок ко всему, я борюсь с непрекращающейся прилипчивой мыслью, что это я сделала его таким. Это нездорово.
Возвращаюсь в большое пространство гостиной и вижу, что все мои пакеты аккуратно сложены рядом с лестницей. Как мне с ними поступить? Я остаюсь?
Отойдя от них и, не зная, что еще делать, сажусь в шезлонг на террасе и плачу, – громко, с трясущимися плечами, заливающими лицо слезами, – пока пытаюсь найти какое-то направление и наставление. Но во время безжалостных всхлипов ничего не приходит на ум. Я смотрю в пространство и не испытываю ничего, кроме одиночества. На меня вновь нахлынули знакомые чувства, которые я никогда больше не хотела испытывать, – чувство пустоты, потерянности, одиночества и подавленности, – те, что оставались со мной на самых нижних уровнях ада, пока в моей жизни не было Джесси. Почему я так нуждаюсь в нем? Как это со мной случилось? Он ушел, и теперь у меня есть хорошее представление о том, что он испытал, когда я поступила с ним так же. Чувство не из приятных. Такое ощущение, что огромной части меня просто нет.
Так и есть.
Мысль о том, что его нет рядом, заставляет сердце подскочить к горлу, дыхание прерываться и на меня нападает паника. Это безнадежно. Я возвращаюсь в пентхаус, поднимаюсь в хозяйскую спальню и принимаю душ. Стоя под струями воды, рассеянно намыливаюсь. Куда бы я ни повернулась, я вижу нас – мы с Джесси на туалетном столике, у стены, на полу, в душе. Мы повсюду.
Внезапно, почувствовав необходимость избавиться от напоминаний о нашей близости, выбираюсь из ванны. Плюхаюсь на кровать, но вскоре снова принимаю сидячее положение, паника охватывает все мое существо. Когда мы находились в разлуке, он выпивал. Может, он и сейчас выпьет? Сердце пускается в болезненный галоп, подбираясь к горлу. Одной мысли о Джесси и алкоголе достаточно, чтобы я бросилась на кухню за телефоном.
Когда я вхожу в кухню, до меня доносится какой-то очень приятный запах. Ох! Подбежав к духовке, выключаю ее, хватаю телефон и набираю номер Джона.
Его низкий рокот просачивается в динамик после первого гудка.
– Ава, он здесь.
– В «Поместье»? – Испытываю огромное облегчение, но в то же время мне интересно, что он там делает.
– Да, – в голосе Джона слышится сожаление. От этого я настораживаюсь.
– Может, мне приехать? – Не знаю, почему спрашиваю. Я возвращаюсь наверх, чтобы одеться.
– Возможно, девочка, – нараспев произносит он в трубку. – Он направился прямиком в свой кабинет.
Повесив трубку, закалываю мокрые волосы и снова надеваю сброшенную рабочую одежду. Ключи от машины. Джесси не вернул мне ключи от машины. Слетаю вниз и ныряю в пакеты с вещами, молясь, чтобы нашелся запасной комплект. В конце концов, мои ладони натыкаются на него.
Добравшись до руин лифта, набираю код, одновременно думая, как будет недоволен Клайв. С тех пор как я здесь, счет за ремонт, должно быть, зашкалил.
Бегу через фойе и замечаю, что Клайв опустился за конторкой на колени. Не говоря ни слова, быстро миную его. Сегодня вечером у меня нет на него времени. Бедняга будет гадать, что он сделал такого, что расстроило меня.
– Ава! – слышу, как он кричит мне вслед. Я бы не остановилась, но, похоже, что-то серьезное. Может, вернулась таинственная женщина.
– Что случилось, Клайв?
Он в панике бежит ко мне.
– Ты не можешь уйти!
О чем это он?
– Мистер Уорд, – выдыхает он. – Он сказал, что ты не должна покидать «Луссо». Он был очень настойчив.
Что?
– Клайв, у меня нет на это времени. – Я продолжаю идти, но он хватает меня за руку.
– Пожалуйста, Ава. Мне придется ему позвонить.
Поверить не могу. Теперь у него консьерж выполняет обязанности надзирателя заключенных?
– Клайв, это не твоя работа, – замечаю я. – Пожалуйста, отпусти мою руку.
– Ну, я и сам так сказал, но мистер Уорд бывает очень настойчив.
– Сколько, Клайв?
– Не понимаю, о чем ты, – быстро говорит он, поправляя свободной рукой шляпу. Он не может выглядеть более виноватым, даже если бы попытался.
Высвобождаю руку из хватки Клайва и иду к стойке консьержа.
– Где у тебя номера мистера Уорда? – спрашиваю, просматривая высокотехнологичные экраны. Замечаю на столе мобильный Клайва.
С озадаченным выражением подходит Клайв.
– Они привязаны к телефонной системе. А почему ты спрашиваешь?
– У тебя в мобильном забит номер мистера Уорда?
– Нет, Ава, он запрограммирован в системе. Конфиденциальность жильца и все такое.
– Хорошо. – Я выдергиваю провода, ведущие от телефонной системы к компьютеру, и бросаю их в беспорядке на пол, где они встречаются с челюстью Клайва.
Слышу шокированное бормотание бедного старины и чувствую легкий укол вины. Это станет еще одним счетом за ремонт, конверт с которым упадет на коврик пентхауса.
Запрыгнув в машину, тут же замечаю на приборной панели маленькое черное устройство. Я знаю, что это такое. Нажимаю кнопку, и, как я и ожидала, ворота «Луссо» начинают открываться.
Всю дорогу до «Поместья» не перестаю молиться о том, чтобы не застать Джесси с бокалом в руке. Это мое первое возвращение туда с тех пор, как я открыла для себя какого рода услуги там предоставляются, но моя потребность увидеть Джесси пересиливает любую нервозность или нежелание.
Глава 15
Приблизившись к воротам, нажимаю кнопку интеркома. Из динамика доносится рокот Джона, я машу в камеру, но ворота уже открываются. Двигаюсь по длинной поездной гравийной дороге к «Поместью» и, въехав во внутренний двор, оглядываю возвышающийся в центре дом из известняка, который, казалось бы, громко кричит о том, что происходит за этими дверями.
Я останавливаюсь рядом с машиной Джесси и в зеркало заднего вида окидываю быстрым взглядом лицо. Учитывая события последних нескольких часов, на самом деле, последних нескольких недель, я выгляжу не так уж плохо.
Джон открывает дверь прежде, чем я успеваю подойти, и одаривает меня легкой, ободряющей улыбкой. Она и близко не заставляет меня чувствовать себя лучше.
Мы вместе входим во внушительный вестибюль и направляемся мимо лестницы, ресторана и бара. Я слышу болтовню и смех, но не утруждаю себя взглядом. Я видела все это раньше, но теперь знаю, почему они все здесь.
– Он успокоился? – спрашиваю, когда мы подходим к летней гостиной. Повсюду отдыхают люди, выпивают и разговаривают, вероятно, обсуждая, что каждому из них готовить вечер. На меня устремляется дюжина любопытных взглядов, и я напрягаюсь. Видели ли они, как бушует Джесси?
– Черт возьми, девочка, ты очень действуешь на этого ублюдка. – Джон смеется про себя, наконец-то, во всем великолепии демонстрируя золотой зуб.
Прерывисто выдыхаю в знак согласия, но он тоже на меня действует. Понимает ли это Джон?
– Мой мужчина – вызывающий, – рассуждаю я.
Джон смотрит на меня и сверкает одной из своих потрясающих, редких, сплошь белых с золотом улыбок.
– Вызывающий? Ты так это называешь. По мне, он гребаная заноза в заднице. Хотя должен восхититься его решимостью.
– Решимостью? – чувствую, как хмурюсь. – Решимостью бросать вызов? – язвительно замечаю я.
Джон останавливается, когда мы подходим к кабинету Джесси.
– Никогда не видел, чтобы он был так полон решимости жить.
Мне вдруг хочется вернуться к началу нашего пути к кабинету Джесси, чтобы мы могли продолжить этот разговор.
– Что ты хочешь этим сказать? – Мне не удается справиться с замешательством в своем тоне. Это краткое заявление меня очень смутило. Я не вижу никакой решимости, чтобы жить. Все, что я вижу, – это решимость вызвать у себя припадок и стресс. Это саморазрушение.
У меня перехватывает дыхание.
Саморазрушение. Джесси уже говорил подобное раньше, когда катал меня на байке, он так и сказал. Что он имел в виду?
– Поверь мне, это хорошо. – Джон ласково смотрит на меня. – Будь с ним помягче.
– Как давно ты его знаешь, Джон? – Мне хочется, чтобы он продолжал говорить.
– Достаточно долго, девочка. Оставлю вас одних. – И его огромное тело уплывает прочь по коридору.
– Спасибо, Джон, – говорю ему в спину.
– Все путем, девочка. Все путем.
Я стою перед кабинетом Джесси, касаясь дверной ручки. Неожиданная и добровольно предоставленная Джоном информация, хоть и расплывчатая, но еще больше подпитывает мое любопытство. Неужели он действительно склонен к саморазрушению? В голове проносятся мысли об алкоголе, баловстве, пристрастии к кружеву, а не коже, и шрамах. Повернув ручку, осторожно захожу в кабинет Джесси.
От увиденного меня сразу же коробит. Джесси сидит в большом кресле напротив Сары, примостившейся на уголке его стола. Эта женщина – пиявка. Меня поражает чувство собственничества, но больше всего я негодую от стоящей на столе Джесси бутылки водки. Я могу отбиваться от нежелательного женского внимания, пока оно нежелательно. Водка – совсем другое дело.
Они смотрят на меня одновременно, а она одаривает меня фальшивой, неискренней улыбкой. Затем я замечаю на руке Джесси пакет со льдом. Я была права в своей вспышке ревности. Они, говоря языком Джесси, выглядят очень уютно.
Теперь у меня нет абсолютно никаких сомнений в том, что эти двое состояли в сексуальных отношениях. Это написано у нее на лице. Меня воротит от ревности и опасного чувства собственничества.
Нахальная незваная гостья даже не пытается сдвинуть свою накачанную задницу со стола Джесси. Просто сидит, наслаждаясь очевидным напряжением, которое вызывает ее присутствие, но большую угрозу представляет незваный гость в прозрачной бутылке. С ней я могу справиться. Я не в настроении для глупых игр с бывшими сексуальными завоеваниями.
Я смотрю на Джесси, и он встречает мой взгляд. Он все в тех же угольно-черных брюках, но рукава черной рубашки закатаны. Светло-русые волосы на прекрасной макушке в великолепном беспорядке, но, несмотря на всю его красоту, он выглядит испуганным и встревоженным. Я его не виню. Я только что вошла к нему, а он, казалось бы, уютно расположился с другой женщиной и бутылкой зла. Все мои худшие кошмары воплотились в один.
Перебирая ногами, он медленно поворачивает кресло ко мне, прочь от незваной гостьи.
– Ты пил? – Мой голос спокойный и твердый. Но чувствую я что угодно, только не это.
Он качает головой.
– Нет, – отвечает тихо.
Не уверена, он говорит тихо из-за женщины или из-за водки. Он слегка опускает голову, и молчание становится неловким, но затем Сара кладет ладонь на руку Джесси, и мне хочется броситься к столу и вырвать ей волосы. Вздрогнув, Джесси смотрит мне в глаза.
Кем, черт возьми, она себя возомнила? Я не настолько наивна, чтобы поверить, что она пытается проявить дружескую поддержку.
– Не возражаешь? – Смотрю прямо на нее, так что невозможно ошибиться, с кем я говорю.
Она отвечает мне вопросительным взглядом, но не делает попытки убрать руку от Джесси. Внезапно я злюсь на себя за то, что позволила другой женщине утешать его, особенно этой женщине. Это моя обязанность. Джесси убирает руку, и ее рука падает на стол.
– Прости? – бормочет она, что только еще больше меня бесит.
– Ты меня слышала. – Я бросаю на нее взгляд «не связывайся со мной», и она почти незаметно ухмыляется. Она понимает, что я раскусила ее игру. Это должно значительно облегчить наши отношения.
Джесси нервно переводит взгляд с одной женщины в его кабинете на другую. Благослови его Бог, он надежно держит рот на замке, но потом дерзкая сучка наклоняется и целует его в щеку, позволяя своим губам задержаться там дольше, чем это необходимо.
– Позвони мне, если я тебе понадоблюсь, сладкий, – говорит она самым нелепым соблазнительным голосом, который я когда-либо слышала.
Джесси напрягается с головы до ног и смотрит на меня широко распахнутыми глазами, на его прекрасном лице застыло встревоженное выражение. Он прав, что беспокоится, особенно после той бочки дерьма, которую только что выплеснул на меня из-за клиента-мужчины и бывшего парня. Окажись на его месте я, Мэтт и Микаэль превратились бы в груду частей тела.
Все еще держась за дверь его кабинета, широко ее распахиваю, прежде чем устремить взгляд на невероятную блондинистую шлюшку.
– До свидания, Сара, – говорю я с максимальной завершенностью.
Она смотрит на меня с дерзким, самоуверенным выражением на искусственном лице и соскальзывает со стола Джесси, и, не сводя с меня глаз, неторопливо шествует через кабинет. Весь путь до двери, которую я держу для нее открытой, я не тушуюсь перед ее дерзким видом, взглядом говоря: «пленных не брать». Как только ее туфли на шестидюймовых каблуках на платформе переступают порог, захлопываю ее за ней и в глубине души надеюсь, что та ударила ее по накачанной заднице.
А теперь пора разобраться с моим вызывающим мужчиной. Внезапно меня переполняет решимость выяснить все это дерьмо. Увидев его, сидящим вот так с Сарой, для меня кое-что прояснилось.
Он мой... точка.
Я поворачиваюсь к нему. Он не сдвинулся с места, бутылка водки все также стоит посреди стола, как пресловутый розовый слон, он кусает свою гребаную губу, а от вращающихся шестеренок идет пар.
Я киваю на бутылку.
– Зачем это здесь? – спрашиваю настойчиво.
– Не знаю, – отвечает он. Его лицо измучено, и меня убивает то, что я по другую сторону от него.
– Тебе хочется выпить?
– Не сейчас, когда ты здесь, – тихие слова звучат громко и ясно.
– Это ты от меня ушел, – напоминаю я.
– Знаю.
– А что, если бы я не появилась? – Вопрос на миллион. Я снова и снова прокручиваю в голове одно и то же. Он ведет себя так, словно это ничего не значит, постоянно уверяя, что ему не нужно пить, пока у него есть я, но теперь я нахожу его в компании с бутылкой водки, потому что мы вспылили. Ладно, мы больше, чем вспылили, но дело не в этом. Я не могу так волноваться всякий раз, когда мы ссоримся. От моего внимания не ускользнуло, что водка – не единственная вещь, составившая ему компанию.
– Я бы не стал пить. – Он отталкивает бутылку.
Взглянув на бутылку, замечаю, что она запечатана и полна, и все же, она на столе, и причина, заставившая его поставить ее туда... я. Я – причина его сумасшествия, до нелепости претенциозных целей и срывов. Это все моя вина. Я превратила его в помешанного на контроле невротика.
Несколько мгновений мы смотрим друг на друга, мой разум лихорадочно перебирает все, в чем нам нужно разобраться, в то время как он прикусывает нижнюю губу, явно не зная, что мне сказать. Я тоже не знаю, с чего начать.
– Тогда, к чему она здесь? – спрашиваю я.
Он небрежно пожимает плечами. Это сводит меня с ума. Мой страх оправдался, и теперь он ожидает, что я позволю ему отмахнуться от него и преуменьшить неопределенными ответами и пожатием плеч?
– Я не собирался пить, Ава, – в его голосе слышится легкое раздражение.
Я потрясена.
– Ты выпьешь, если я уйду?
Его глаза устремляются на меня, на прекрасном лице паника.
– Ты собираешься уйти?
– Ты должен на кое-что ответить. – Я угрожаю ему, но чувствую, что это мой единственный выход. Он должен мне сказать. – Почему Микаэля так интересуют наши отношения?
– Его бросила жена, – быстро выплевывает он.
– Потому что ты с ней переспал.
– Да.
– Когда?
– Несколько месяцев назад, Ава. – Он смотрит на меня с искренностью в глазах. – Это та женщина, которая заявилась в «Луссо». Я говорю тебе до того, как ты снова пригрозишь уйти от меня. – Его сарказм очень мил.
– Она ведь приходила не потому, что беспокоилась о тебе, да?
– Да, возможно, но еще она хочет меня.
– Кто бы не хотел? – Я невероятно спокойна.
Он мягко кивает.
– Ава, я ей все доходчиво объяснил. Я переспал с ней несколько месяцев назад, она вернулась в Данию. Не понимаю, почему она решила преследовать меня сейчас.
Я верю ему, и в любом случае, Микаэль разбирался с разводом, так что это должно было произойти некоторое время назад. Развод требует времени. Все становится очень ясным. Ничего необычного, Микаэль попытается отбить меня у Джесси.
– Он хочет отнять меня у тебя, как ты отнял его жену.
Он опускает голову на руки.
– Я не отнимал ее, Ава. Она ушла по собственному желанию, но, да, он действительно хочет забрать тебя у меня.
– Но вы были само дружелюбие, а ты купил «Луссо». – У меня болит голова.
– Это всего лишь маска, Ава, с его стороны. У него не было ничего против меня, ничего, чем бы он мог причинить мне боль, потому что мне все было безразлично. Но теперь у меня есть ты. – Он смотрит на меня. – Теперь он знает, куда воткнуть нож.
Глаза начинает покалывать, и я наблюдаю, как сникает его лицо, а взгляд стекленеет. Больше не могу выносить, что нахожусь так далеко от него. Я подхожу к его креслу, и он раскрывает мне объятия. Не обращая внимания на его распухшую руку, забираюсь к нему на колени, позволяя поглотить меня в объятиях и вторгнуться во все мои чувства. Его прикосновение и запах сразу успокаивают меня, и происходит неизбежное, как это всегда бывает, когда мы вот так соединяемся друг с другом – все вызывающие смятение проблемы кажутся несущественными и не имеющими значения. Есть только мы в нашей собственной маленькой сфере удовольствия, успокаиваем друг друга, усмиряем. У нас на пути встает весь мир. Или, что более важно, у нас на пути встает прошлое Джесси.
– Я умру от любви к тебе, – говорит он, переполняемый эмоциями, которые, знаю, он испытывает на самом деле. – Я не могу отпустить тебя в Швецию.
Я вздыхаю.
– Знаю.
– И ты должна была позволить мне разобраться с твоими вещами. Я не хотел, чтобы ты виделась с ним, – добавляет он.
Сейчас я просто ему поддамся.
– Знаю. Он в курсе о тебе.
Чувствую, как он напрягается подо мной.
– Обо мне?
– Сказал, что ты буйный алкоголик.
Он расслабляется и смеется.
– Я буйный алкоголик?
Я смотрю на него, потрясенная его пресыщенной реакцией на что-то столь пагубное.
– Это не смешно. Откуда он знает?
– Ава, честно говоря, понятия не имею. – Он вздыхает. – В любом случае, его дезинформировали, потому что я не алкоголик, – он поднимает брови, глядя на меня.
– Да, знаю. – Я смягчаюсь, но почти уверена, что проблема Джесси с выпивкой отмечена где-то на шкале алкоголизма. – Джесси, что мне делать? Микаэль – важный клиент. – Внезапно мне в голову приходит ужасно неприятная мысль. – Он нанял меня для «Здания жизни» только из-за тебя?
Он улыбается.
– Нет, Ава. До вчерашнего дня он даже не знал о нас. Он нанял тебя, потому что ты талантливый дизайнер. Тот факт, что ты также потрясающе красива, был дополнительным преимуществом. А тот факт, что я влюбился в тебя, стал для него еще большим бонусом.
– Ты сам себя выдал, – говорю тихо. Если бы Джесси не уничтожил мою встречу с Микаэлем, тот, возможно, никогда бы не установил связь.
– Я действовал импульсивно. – Он пожимает плечами. – Я запаниковал, когда увидел его имя в твоем ежедневнике. Полагал, после «Луссо» ты его больше не увидишь. В любом случае, знай он, моя ты или нет, он бы преследовал тебя. Как я уже сказал, он неумолим.
Я помню, как выпучились его глаза, а мускул на челюсти стал тикать, когда он заметил встречу в ежедневнике. И не потому, что я заменила чертову штуковину. А потому, что в ней значилось имя Микаэля.
– Откуда ты знаешь? Он женат. Ну, был женат.
– Ава, раньше его это не останавливало.
– Правда?
Мне он показался порядочным, джентльменом. Я не могла ошибаться сильнее. У меня полнейшее психическое расстройство. Я не могу в настоящее время работать с Микаэлем – после того, что узнала о нем. Во-первых, Джесси не подпустит меня к этому человеку и на милю, а во-вторых, я все равно не желаю находиться рядом с ним. Он хочет специально навредить Джесси и в качестве инструмента намерен использовать меня. Он жаждет мести, а я – единственное слабое место Джесси. О боже, я должна встретиться с ним в понедельник. Будет ужасный бардак. Я хочу накричать на Джесси за то, что он не держал член в штанах, но затем разум, естественно, возвращается к тому дню, когда я узнала об истинных событиях, происходящих в «Поместье». Тот мерзкий слизняк, которого выгнал Джон, вопил о том, что мужья и совесть – Джесси не помеха. Сколько браков он разрушил? Сколько мужей хотят отомстить?
Отрываюсь от непрошеных мыслей, когда Джесси обхватывает мое лицо ладонью.
– Как ты сюда попала?
Я ухмыляюсь.
– Отвлекла назначенного тобою охранника.
Его глаза сверкают, губы подергиваются.
– Придется его уволить. Как тебе удалось?
Моя улыбка гаснет, когда я думаю о счете за ремонт, который получит Джесси.
– Джесси, ему шестьдесят, если не больше. Я вырубила телефонную систему, чтобы он не мог сообщить тебе о моем побеге из твоей небесной башни.
– Нашей башни. Вырубила? – Он слегка хмурит лоб.
Я снова зарываюсь лицом ему в грудь.
– Вырвала провода.
– О, – говорит он ровным голосом, но я знаю, что он подавляет смех.
– В какие игры ты играешь, заставляя пенсионера пытаться удержать меня дома? – спрашиваю обвиняюще. Даже на каблуках я бы могла обогнать Клайва.
Он нежно гладит меня по волосам.
– Я не хотел, чтобы ты уходила.
– Ну, тогда тебе следовало остаться. – Я вытаскиваю его рубашку из брюк и пробираюсь руками вверх, останавливаясь на его теплой груди. Он крепче обнимает меня, и я чувствую под ладонями биение его сердца. Это так успокаивает.
– Я безумно злился. – Он вздыхает. – Ты сводишь меня с ума. – Он целует меня в висок и глубоко зарывается в мои волосы. Я в смятении качаю головой. – Не качай головой, леди, – говорит он строгим, приглушенным голосом, который я полностью игнорирую.
– Как твоя рука?
– Была бы в порядке, если бы я не продолжал бить ею во все подряд, – отвечает он сухо:
Я вырываюсь из его объятий.
– Дай посмотреть. – Я устраиваюсь у него на коленях, и он вытаскивает руку из-за моей спины, располагая между нашими телами. Я осторожно беру ее. Он не морщится, но я бросаю на него быстрый взгляд, чтобы убедиться, что на его лице не отражается боль.
– Со мной все в порядке, – уверяет он.
– Ты разбил дверь лифта, – говорю, поглаживая его выздоравливающую кисть. Она разлетелась на миллион осколков, и я ожидала, что его рука будет в таком же состоянии, но все не так плохо, как я думала.
– Я очень разозлился.
– Ты уже говорил. А как насчет налета на мой офис сегодня днем? Тогда ты тоже безумно разозлился? – Возможно, мне не следует обращать внимания на его вспышку гнева, тем более я сама только что вышвырнула женщину из его офиса.
– Да, – он прищуривается, но потом улыбается. – Немного похоже на то, какой ты была недавно.
– Я не злилась, Джесси. – Смотрю на его поврежденную руку с жалостью, вспоминая ничтожную женщину, которую я только что выгнала из его кабинета. – Я помечала то, что принадлежит мне. Она хочет тебя. Она не могла показать это более очевидно, почти что оседлав тебя и тыкая сиськами тебе в лицо.
