Текст книги "Тайны этого мужчины (ЛП)"

Автор книги: Джоди Малпас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 33 страниц)

– Сколько сейчас времени? – хриплю я.

– Не волнуйся, сейчас только половина седьмого. У меня несколько ранних встреч с поставщиками в «Поместье». – Он наклоняется и целует меня, и я чувствую вкус мяты.

Встречи с поставщиками? Что это за поставки? Немедленно убираю из головы эти мысли. Для них сейчас слишком рано, и в любом случае, если на часах половина седьмого, значит, для четырнадцатимильной пробежки по Лондону уже слишком поздно, так что мне все равно, какие там у него поставки.

– Тебе не обязательно видеть меня с открытыми глазами, – жалуюсь, обнимая его за спину и притягивая к себе. От него вкусно пахнет.

– Позавтракай со мной. – Он поднимает меня с кровати, и я обиваюсь вокруг него обнаженным телом в своей обычной манере шимпанзе. – Ты помнешь мне одежду, – говорит он без всякого беспокойства, неся меня из спальни на кухню.

– Тогда отпусти меня, – парирую в ответ. Я знаю, что он этого не сделает.

– Никогда.

Я самодовольно улыбаюсь, вдыхая его прекрасный аромат свежести.

– Мне не нужен трах-напоминание. Ты можешь прийти на ленч.

– Рот. – Он смеется. – Прости. Мне очень нужно было увидеть тебя перед отъездом.

От его слов мгновенно напрягаюсь. Ну, точнее от одного слова: «прости». Дерьмо! Совсем забыла о его полуночном срыве. Ну, не забыла, просто это еще не дошло до моего не проснувшегося мозга.

– Что такое? – Он почувствовал мое внезапное напряжение. Он усаживает меня на холодный мрамор столешницы, но это не ошарашивает меня так, как в то утро. Я слишком занята поисками лучшего способа подойти к теме.

– Ночью ты просыпался, – сообщаю, глядя в его озабоченное лицо.

– Да? – Он хмурит брови, и я не знаю, радоваться мне или огорчаться.

– Ты не помнишь? – неуверенно спрашиваю я.

– Нет, – говорит он, пожимая плечами. – Что хочешь на завтрак? – Он оставляет меня на столе и идет к холодильнику. – Яйца, рогалик, фрукты?

И на этом все?

– Ты повторял, что я тебе нужна, – бросаю в надежде, что он подхватит.

Но, нет. Он позволяет словам прозвучать и уничтожает молчанием.

– И что? Я говорю тебе это и когда не сплю. – Он даже не поворачивается от холодильника в мою сторону.

– Ты просил прощения. – Я подкладываю руки под бедра.

Он отворачивается от холодильника.

– Это я тоже говорю, когда не сплю.

Правда, все это он говорил, когда бодрствовал, но он пребывал в таком состоянии.

Он улыбается.

– Ава, мне, наверное, приснился плохой сон. Я не помню. – Он снова поворачивается к холодильнику.

– Ты был немного не в себе, я волновалась, – робко говорю я. Это было ненормально.

Он захлопывает дверцу холодильника сильнее, чем требуется, и я тут же жалею, что заговорила об этом. Я его не боюсь. Я много раз видела, как он слетал с катушек, но то, как он держится, заставляет меня насторожиться. Я не хочу начинать новый день с ссоры. В конце концов, он всего лишь разговаривал во сне.

Он подходит ко мне, покусывая нижнюю губу, и я осторожно за ним наблюдаю. Приблизившись, он втискивается между моих ног и вытаскивает мои руки из-под бедер, удерживая их между нами и поглаживая большими пальцами.

– Перестань беспокоиться о том, что я говорю во сне. Разве я сказал, что не люблю тебя? – мягко спрашивает он.

Чувствую, как хмурюсь.

– Нет.

Зеленые глаза мерцают, а уголок рта приподнимается.

– Это единственное, что имеет значение. – Он целует меня в лоб.

Я отстраняюсь от его губ. Нет, на самом деле это имеет значение. Он снова делает это. Уклоняется.

– Это было ненормально. И меня бесит твой тон. – Я хмурюсь, очень сильно, и он отшатывается в шоке, его рот слегка приоткрыт, но я не даю ему шанса вернуться ко мне. – Или ты говоришь, или я ухожу.

Его разинутый рот закрывается, но он по-прежнему молчит. Я его шокировала.

Дерзко поднимаю брови.

– Так что же ты выберешь?

– Ты сказала, что никогда меня не бросишь, – тихо говорит он.

– Ладно. Позволь перефразировать. Я не уйду от тебя, если ты начнешь отвечать, когда я тебя о чем-то спрашиваю. Как тебе такое?

Он жует губу и смотрит на меня, но я не отвожу взгляда. Поддерживаю зрительный контакт и сохраняю смертельно серьезное лицо. Поглаживания его большого пальца становятся тверже.

– Это не важно.

Я недоверчиво смеюсь и двигаюсь, но он приближается, препятствуя моим попыткам слезть со стола.

– Джесси, я уйду. – Я не уйду, знаю.

– Мне снилось, что тебя нет, – выпаливает он быстро, почти в панике.

Прекращаю борьбу, чтобы освободиться.

– Что?

– Мне снилось, что я проснулся, а тебя нет.

– Куда же я делась?

– Откуда я, черт возьми, знаю, – он отпускает меня, и запускает руки в волосы. – Я не мог тебя найти.

– Тебе приснилось, что я тебя бросила?

Его хмурая морщинка выделяется еще четче.

– Не знаю, куда ты делась. Просто исчезла.

– О. – Не знаю, что еще сказать. Он не смотрит на меня. Сон о том, что я его бросила привел его в такое состояние?

– Это был не очень приятный сон, вот и все. – Он смущен, и я вдруг чувствую себя немного виноватой. Это серьезно.

– Я не оставлю тебя, – пытаюсь успокоить, – но нам нужно научиться разговаривать. Джесси, мне приходится пытками вытаскивать из тебя информацию. Это утомительно.

– Прости.

Я притягиваю его обратно между своих бедер. Сейчас один из тех моментов, когда сильной должна быть я. Такие моменты становятся все более частыми по мере того, как у меня начали складываться отношения с этим мужчиной.

– Тебе раньше снились плохие сны?

– Нет, – он берет мою руку и крепко прижимает меня к себе.

– Потому что ты пил.

– Нет, Ава. Я не алкоголик.

– Я этого и не говорила. – Крепко его обнимаю, чувствуя некую печаль за него, но тихо радуясь, что он открывается. Он такой сильный и уверенный в себе, но эти маленькие трещинки становятся все более очевидными. Неужели я причина этих трещин?

– Теперь я могу приготовить тебе сбалансированный завтрак? – Он вырывается из моего захвата.

– Да, спасибо.

– Что ты хочешь?

Я пожимаю плечами.

– Тост.

– Тост? – спрашивает он. Я киваю. Сейчас шесть тридцать утра. Мой желудок еще не проснулся. – Вряд ли это хорошо сбалансированный завтрак, – бормочет он.

– Для еды еще слишком рано.

– Нет. Ты поешь. Ты слишком худая. – Он отпускает меня и идет за хлебом для тостов.

Я спускаюсь со столешницы и сажусь на стул, любуясь им, пока он возится на кухне. Я тронута. Он открыто признает, что плохо готовит, поэтому тот факт, что он предложил приготовить мне завтрак, весьма приятен. Облокотившись на столешницу, подпираю подбородок ладонями и изучаю его. Ему приснился дурной сон. Или кошмар. Одно из двух, но он рассказал мне, и это, должно быть, нелегко. Он взрослый, крепкий мужчина, который превратился в полную развалину из-за плохого сна. Надеюсь, они не часто ему снятся, потому что видеть его таким – испуганным и уязвимым – было ужасно. Мне безумно не понравилось.

Вздыхаю про себя. Сегодня утром он выглядит таким же красивым, как всегда. Он не побрился, и мне нравится его щетина. Он не в костюме, только в угольно-серых брюках и черной рубашке. Я могу передумать насчет обеда, так что он будет вынужден устроить мне трах-напоминание.

Я смотрю, как он берет масло, ножи и тарелки и ставит все передо мной на островок. Затем возвращается к холодильнику и садится рядом со мной с банкой арахисового масла. Недоверчиво гляжу на него, когда он откручивает крышку и окунает в банку палец.

Обхватывает губами покрытый маслом палец и смотрит на меня, наполовину вытянув его из аппетитного рта.

– Что? – бормочет он.

– А сам пристаешь ко мне со сбалансированным завтраком? – Киваю на банку в его руке.

Он сглатывает.

– Орехи очень полезны. И вообще, ты для меня важнее.

Покачав головой, под его бдительным взглядом начинаю намазывать маслом тост.

– Ты очень важен для меня, – ворчу я в свой тост. Смотрю на него, откусывая уголок.

Он улыбается.

– Я рад. Итак, какое у тебя сегодня расписание? – небрежно спрашивает он, снова обмакивая палец в масло.

Я давлюсь тостом, и он хмурится. Он серьезно? Я ему ничего не скажу!

– Что такого шокирующего в желании узнать, чем ты собираешься заниматься? – дуется он.

Я проглатываю тост.

– О, ничего, – кусаю еще немного, – если бы я думала, что ты искренне заинтересован и не планируешь миссию уничтожения. – Мой голос сочится сарказмом.

– Я искренне заинтересован. – Он выглядит обиженным.

Я на это не куплюсь.

– Встретимся в час в «Барокко». Мне еще нужно позвонить Кейт и сообщить, что ты нарушаешь правила обеда в женской компании.

– Она не будет возражать. Она меня любит, – уверенно говорит он.

– Это потому, что ты купил ей Марго-младшую, – напоминаю я.

– Нет, это потому, что она мне так сказала.

– Когда?

– Когда мы были в баре. – Он убирает волосы с моего лица. – В тот вечер, когда я показал тебе, как танцевать. В тот вечер, когда ты полностью отключилась.

– Отключилась? – спрашиваю я в тост.

– Пьяная, – произносит он одними губами.

Я усмехаюсь.

– Кейт, должно быть, тоже была пьяна. – Не так пьяна, как я, но это было бы трудно. Впрочем, она уже была на пути к этому – не то чтобы это имело значение. Кейт не сказала бы, что ей кто-то нравится, если бы так оно не было, и уж точно не сказала бы, что любит, даже в приступе нежности.

– Не только тогда. – Он окунает палец в масло и сует мне под нос. Я морщусь, и он ухмыляется, прежде чем слизывает массу.

– И когда же? – спрашиваю небрежно, откусывая еще кусочек тоста. Он делает это нарочно.

– В «Поместье», – бросает он, будто для Кейт находиться в «Поместье» – совершенно естественно.

Моя челюсть ударяется о мраморную столешницу. Вспоминаю, что в субботу вечером Кейт отправилась в «Поместье», а поздно ночью оттуда позвонили Джесси. Должно быть, тогда. На мои расспросы она не стала вдаваться в подробности. Забавно, как она отвечала, не желая распространяться. Я определенно не собиралась настаивать после ее пренебрежительной реакции на мой вопрос.

– Что она делала в «Поместье»? – стараюсь говорить небрежно, но, судя по выражению его лица, мне это не удается.

Он улыбается.

– Не наше дело. – Он вскакивает со стула и швыряет пустую банку в мусорное ведро. – Мне пора драпать.

– Драпать?

– Типа, удирать... идти... уходить. – Он подмигивает мне, и я растекаюсь на стуле влажным месивом. Сегодня утром он в хорошем настроении – шаловливый и игривый. Мне нравится. Добродушный Джесси в последнее время становится все более частым гостем.

– Я решила, что, возможно, обед – не такая уж хорошая идея. Не хочу, чтобы Кейт думала, что мы с тобой как сиамские близнецы. – Я отворачиваюсь от него и продолжаю есть тост в самой невозмутимой манере, на какую только способна. Это тяжело, когда мой мужчина ощетинился и рычит за моей спиной.

Он хватает меня, и я визжу, когда он переворачивает меня и несет с тостом в руке к стене, прижимая к ней своим восхитительным телом. В его взгляде сквозит неуверенность и я почти чувствую себя виноватой… почти.

Я знаю, что последует дальше.

Борюсь, пытаясь скрыть усмешку, которая щекочет уголки моих губ, когда он льнет ко мне и поднимает бедра, так что я получаю ощутимый удар между ног. Я стону от чистого, коварного удовлетворения.

– Ты не серьезно, – говорит он, скользя рукой по моему животу вниз, к вершине бедер.

– Серьезно, – бросаю вызов, а затем дергаюсь, когда его большой палец скользит по моей чувствительной плоти. О боже, я никогда не смогу им насытиться.

– Кому-то придется поторопиться, – размышляет он, продолжая водить по мне рукой. Я охаю, наслаждаясь его искусным прикосновением. – Не играй со мной в игры, Ава. – Он убирает руку и делает шаг назад.

ЧТО?

Я хочу притянуть его назад и просунуть его руку себе между ног. Что, черт возьми, за игру он затеял? Я смотрю на него – он ухмыляется.

– Я и так опаздываю, потому что хотел убедиться, что ты поела. Если бы я знал, что ты собираешься играть со мной в игры, я бы сначала тебя трахнул, а потом накормил. – Он делает шаг вперед и начинает тереться об меня своими любвеобильными бедрами, постанывая мне в ухо. – В час, – шепчет он, прежде чем откусить мой тост и отстраниться. – Люблю тебя, леди. – Он смотрит на меня с полнейшим самодовольством.

– Нет, не любишь, – рявкаю я. – Если бы любил, не кинул бы меня на полпути к оргазму.

– Эй! – кричит он, выглядя взбешенным. – Никогда не подвергай сомнению мою любовь к тебе. Это сведет меня с ума.

Пытаюсь изобразить на лице выражение раскаяния, но в моем неудовлетворенном состоянии я изо всех сил стараюсь убедить разум сделать что-нибудь еще, кроме как притянуть его обратно и заставить разобраться с моей проблемой. Я вижу, что он возбужден. Как он может уйти?

– Хорошего дня. – Его взгляд смягчается, он наклоняется и прижимается губами к моей щеке. – Я буду безумно скучать по тебе, детка.

О, я знаю, так и будет. Но до обеда осталось всего шесть часов. Он переживет.

Собравшись на работу, спускаюсь вниз, стуча каблуками по полу фойе, роюсь в сумке в поисках солнцезащитных очков.

– Доброе утро, Ава, – слышу за спиной голос Клайва.

– Доброе утро. – Надеваю темные очки и выхожу на солнечный свет, резко останавливаясь, когда замечаю прислонившегося к «Рендж Роверу» Джона.

Серьезно?

Он поднимает очки и пожимает широкими плечами. О, хорошо, он тоже думает, что это глупо, но сегодня мне нужна моя машина, чтобы после работы я могла забрать вещи у Мэтта.

Я подхожу ближе.

– Джон, я сама могу доехать до работы, – говорю усталым тоном.

– Не думаю, что можешь, девочка, – громыхает он. О чем он? – Твою машину выставляют на продажу. – Он снова пожимает плечами и садится за руль. Я оборачиваюсь и вижу целую армию мужчин, драящих мою машину.

О, ради бога. Вытащив из сумочки связку с ключами, обнаруживаю, что ключ от машины пропал. Позже я объясню Мистеру Надзирателю, что рыться в женской сумочке – и в телефоне тоже, – чертовски неприлично. Почему он не посоветовался со мной? Это плохая новость. Я могу позвонить Кейт. Она меня подвезет. Я набираю ее номер.

– Приветик! – щебечет она.

– Привет, можешь отвезти меня к Мэтту после работы, чтобы забрать вещи? – выпаливаю свою просьбу так быстро, как только могу.

– Конечно.

– Отлично, увидимся за обедом. Да, кстати, Джесси тоже придет. – Я вешаю трубку и запрыгиваю на сиденье рядом с Джоном. На нем привычный черный костюм и черная рубашка. Сколько черных костюмов может быть у одного человека?

– Ты считаешь его неразумным и вызывающим? – небрежно спрашиваю, опуская солнцезащитный козырек, чтобы нанести немного блеска для губ.

– Да, девочка, – громыхает он. – Но, как я уже говорил, он такой только с тобой.

Я опускаю руку на колени и смотрю на Джона, который, как обычно, барабанит по рулю.

– Значит, на работе он не ведет себя как сумасшедший?

– Неа.

Я хмурюсь.

– Он покладистый?

– Ага

Я тяжело вздыхаю, просто чтобы Джон знал, что я хочу знать больше.

– Почему?

Он переводит взгляд на меня, ослепляя белозубой улыбкой, и я мельком замечаю золотой проблеск.

– Девочка, не будь слишком жесткой с этим безумным ублюдком. До тебя ему на всех было наплевать.

Я откидываюсь на спинку кресла и слушаю, как Джон начинает что-то напевать себе под нос. Джесси на всех было наплевать. Ему тридцать семь.

– Сколько ему лет? – спрашиваю с ухмылкой, зарабатывая еще одну ослепительную улыбку от Джона.

– Тридцать семь. Но теперь ты это знаешь, не так ли, девочка?

Ох, нет!

Умираю тысячью смертей и переливаюсь тысячью оттенков красного. Я забыла, что Джесси пришлось спасать. Держу пари, Джон приметил все детали. Начинаю смеяться про себя, думаю о том, как Джон вошел в спальню, где голый бог был прикован наручниками к кровати, а на полу валялись украшенный стразами вибратор, мое новое черное кружевное белье, а потом вышеупомянутый голый бог проделал вибратором дыру в стене. Держу пари, Джону это показалось забавным, а Джесси, очевидно, объяснил, как и почему он оказался прикованным наручниками к кровати.

Я ужасно смущена.

Остаток пути мы проводим в тишине, если не считать утробного мурлыканья Джона. Я не в силах на него смотреть. Он высаживает меня на Беркли-сквер, и я, чтобы избежать неудобного момента, быстро махнув ему через плечо, бегу в офис. Как я смогу снова с ним встретиться?

На пути к своему столу вижу у картотечного шкафа Салли. Она выглядит, словно на грани самоубийства. Высокий воротник и полиэстеровая блузка вернулись, а огненный лак для ногтей исчез. Все именно так, как я и ожидала. Мужчины такие придурки. Предпочитаю не упоминать об этом, она не оценит.

– Доброе утро, Салли. – Стараюсь, чтобы голос не звучал слишком оптимистично. Она с трудом поднимает голову и слегка улыбается, а после возвращается к картотеке. Мне ее жаль. – Где все? – спрашиваю я. Она пожимает плечами. О, это плохо, так что я смиряюсь с тем, чтобы заткнуться и заняться делами.

Утро проходит очень продуктивно. Я заканчиваю несколько расчетов и обновляю информацию по всем клиентам. В двенадцать сорок пять отправляюсь на ленч.

Войдя в бар, замечаю за нашим обычным столиком Кейт. Пока я приближаюсь, она хмуро смотрит на меня.

– Тебе стоит поработать над телефонным этикетом, – отрезает она.

Сегодня утром я разговаривала довольно резко, но была слишком занята своим вызывающим мужчиной, чтобы беспокоиться о манерах общения по телефону.

– Прости. – Я сажусь и оказываюсь лицом к лицу с большим бокалом вина. – Черт! Кейт, избавься от него! – Я отпихиваю бокал на ее сторону стола.

Она одаривает меня убийственным взглядом.

– Подумала, тебе может пригодиться.

Да, может, но скоро придет Джесси, и как это будет выглядеть, если я буду сидеть здесь, попивая вино? Жестоко и крайне бездумно. Я хватаю бокал у Кейт, и она бросается за ним.

– Кейт, он скоро придет.

– Эй! Поставь вино! – строго требует она. – Он не мой парень.

Не могу поверить, что она так поступает. Как нетактично с ее стороны. Она отказывается отпустить, и я, глядя ей в глаза, отдаю бокал. Она берет его и, наблюдая за мной, делает большой глоток.

– Ну, ты и овца! – бросаю ей, и она ухмыляется. Схватив свой бокал, одним махом осушаю его. Кейт заливается смехом. О боже, как же хорошо. Прошло почти две недели с тех пор, как я в последний раз пила, что для меня рекорд. Издаю протяжный удовлетворенный вздох.

– Тебе это было нужно, – подтверждает очевидное Кейт.

– Да. И, возможно, еще один. – Я дуюсь. Из-за проявленной слабости меня захлестывает чувство вины, и прежде чем побежать к бару, чтобы оставить там пустой бокал, я оглядываюсь через плечо. Чувствую себя провинившимся ребенком. – О, и не говори Джесси, что любишь его. У него от этого крышу сносит. – Со стоном сажусь обратно.

Она смеется.

– Заехать за тобой в офис в шесть?

Да, нужно покончить с этим разговором до прихода Джесси.

– Ты не против? – Знаю, что нет, но после ее выговора по поводу манеры общения по телефону, чувствую, что должна приложить усилие.

– Конечно, нет. Ты говорила с Мэттом?

– Да, он ждет меня, но Джесси не знает, что я к нему еду, и так должно остаться, – предупреждающе говорю я. Кейт поднимает брови, но молчит. – Иначе он уничтожит.

Я пожимаю плечами. Видимо, вино ударило мне в голову. Я чувствую головокружение.

– Как Сэм? – спрашиваю я.

– Скоро будет здесь. Я подумала, раз уж ты утром вывалила на меня новость о Джесси, то я спросила, не хочет ли он тоже к нам присоединиться. – Она говорит так, будто приход Джесси – единственная причина, почему она пригласила Сэма. Вовсе нет.

– Эй, ты в курсе, что случилось у Виктории и Дрю? – спрашиваю нетерпеливо. Кейт должна что-то знать.

Ее глаза расширяются.

– Ох, ты не поверишь!

– Что? – Подаюсь вперед, полностью увлеченная очевидным приближением грязных сплетен.

– Дрю попросил ее поехать в «Поместье». Но на Мисс Чопорность это не произвело никакого впечатления! – Кейт в восторге, но меня вдруг охватывает ужас.

Если Виктория знает о «Поместье», значит ли это, что она знает, кому оно принадлежит? Неужели Дрю рассказал ей все? Сложила ли она два и два? О боже, молюсь, чтобы этого не случилось. Она не очень блещет умом, но если все поняла, то вне всяких сомнений, рассказала Тому. Это создаст еще больше трудностей. Том, однако, ни о чем не упоминал, а подобная тема для Тома представляла бы большой, сочный кусок, в который можно впиться зубами. Может, она все же глупая. Надеюсь, потому что последнее, что мне нужно, чтобы Том с Викторией были в курсе дел и болтали об этом по всему офису.

– Что будешь заказывать? – спрашивает Кейт, отрывая меня от тревожных мыслей.

– Сэндвич с зерновым хлебом, пожалуйста.

– А Джесси?

Хмурюсь про себя. Понятия не имею. Я даже не знаю, какие у него любимые блюда.

– Спроси, есть ли у них арахисовое масло. – Я пожимаю плечами.

– Арахисовое масло? – Она морщится от отвращения. В этом мы с ней солидарны. – А, вот и он. – Кейт поднимает бокал в сторону двери, и я оборачиваюсь.

Мы с Кейт испускаем оценивающий вздох, когда за Джесси следуют Сэм и Дрю. Она играет на своих чувствах к Сэму, я знаю.

Джесси целомудренно целует меня в щеку, а затем берет для себя стул у соседнего столика. Он садится рядом со мной, чуть повернувшись ко мне лицом, и кладет руку мне на колено. Тепло его ладони распространяется по ноге, ударяя между бедер. Он не оказывает мне услугу, когда медленно гладит и сжимает, гладит и сжимает.

– Ты взял ключи от моей машины. – Прищурившись, обращаю на него обвиняющий взор.

– У всех все в порядке? – спрашивает он, игнорируя меня и начиная водить большим пальцем по внутренней стороне моего бедра. Я смотрю на него и вижу, что он улыбается, прекрасно понимая, что делает. Пытаюсь отдернуть ногу, но ничего не получается. Он бросает на меня хмурый взгляд и снова сжимает – его способ сказать: когда и где угодно.

– У меня, да, – щебечет Кейт. Конечно, теперь, когда Сэм здесь. – Я делаю заказ. Кто что хочет? – Она встает.

Все оглашают свои заказы, и она исчезает в баре, оставляя меня с мужчинами.

Джесси наклоняется ко мне.

– Ты выпила.

Я напрягаюсь.

– Это нечаянно, – выпаливаю я.

– Ава, я не возражаю, если ты будешь пить, когда я с тобой, – он снова поворачивается к парням. Не возражает? Качаю головой.

Я счастливо сижу и наблюдаю, как Джесси совершенно нормально общается с Дрю и Сэмом, разговаривает о спорте, в основном экстремальном, и вообще ведет себя как любой нормальный мужчина. Добродушный Джесси. По-прежнему не убирая руку с моей ноги, он смеется вместе с ними, его глаза сверкают. Улыбаюсь про себя. Это радует глаз, а потом он смотрит на меня и подмигивает, и мне хочется оседлать его и съесть живьем.

– Ну, как там Виктория? – небрежно бросает Кейт вопрос Дрю, садясь на свое место, и все смотрят на него. Она настоящее шило в заднице.

– Не спрашивай, – он делает глоток из бутылки. Замечаю, что наличием алкоголя больше никто не обеспокоен. Неужели только я не справляюсь? – Она очень милая, но, боже, ей нужно расслабиться, – добавляет он.

Я откидываюсь на спинку стула. Слова Дрю несколько резковаты, особенно если он огорошил ее приглашением в «Поместье». Он не может винить ее за скептицизм.

– Зачем ты попросил ее поехать? – выпаливаю прежде, чем срабатывает мозг. Разве не понятно, зачем он ее пригласил? Джесси бросает на меня косой взгляд, и я чувствую, как вспыхиваю.

Дрю пожимает плечами.

– Это то, кто я есть, и это то, что мне нравится.

– Аминь, – говорит Сэм и поднимает бутылку.

Слегка таращу глаза от его откровенности в присутствии Кейт, затем замечаю, что Кейт слегка напряглась. Вопросительно смотрю на нее, но она делает вид, что не заметила мой взгляд, и чокается бокалом с бутылкой Сэма. Сэм улыбается ей, и мои глаза расширяются еще больше. Она чем-то занималась в «Поместье»!

Святое гребаное дерьмо!

Свирепо гляжу на нее, но она по-прежнему отказывается на меня смотреть. Знает ли об этом Джесси?

– В любом случае, – продолжает Дрю, – я должен извлечь из этого максимум пользы. Я все ближе к тридцати пяти, а это скользкий путь к отвисшей заднице и мужским сиськам. Придется думать о женщине, которая будет любить меня, а не мое тело.

Чувствую, как напрягается рядом Джесси, и перевожу взгляд на него, но он тоже отказывается на меня смотреть. Ему тридцать семь, но у него определенно нет отвисшей задницы или мужских сисек. Я переставляю ноги и скрещиваю их, побуждая его усилить хватку. Краем глаза замечаю, как его губы складываются в прямую линию.

– Ну, у меня в запасе всего девять лет, так что я лучше возьму от жизни все, – сардонически замечает Кейт.

У меня отвисает челюсть. Поверить не могу, что она только что открыто это сказала. Мои глаза широко раскрыты, рот разинут. Очевидно, я в шоке. Я сижу за столом в нормальном баре, в нормальном Лондоне, с нормальными людьми, и все они говорят о «Поместье», будто это совершенно обычная тема. Нет, не для нормальных людей. Как они могут быть нормальными? Все трое мужчин «баловались», а теперь и Кейт перетянули на темную сторону. Мне нужно еще вина. Что, черт возьми, происходит?

– Для нас, женщин, это хуже, чем для вас, – продолжает Кейт, махнув бокалом в сторону мужчин. Замечаю, как Сэм подмигивает ей, и это только подтверждает, что она определенно что-то делала. Хочу вытащить ее из бара и потребовать объяснений. Не уверена, что все это к добру, хотя Кейт настаивает, что просто веселится. Я вижу, она преуменьшает.

– Так вот что происходит с тобой, Джесси? – спокойно спрашиваю, делая глоток воды.

Его рука слегка скользит вверх по моему бедру, и я крепко сжимаю ноги.

– Нет, – он поворачивается ко мне. – Считаешь, мне стоит больше внимания уделять своему телу? – Он выжидающе выгибает бровь.

Какой глупый вопрос, если это вообще был вопрос.

– Ты же знаешь, что нет.

Он ухмыляется.

– Значит, я все еще твой бог?

Я одновременно краснею и хмуро на него смотрю.

– Высокомерный бог, – бормочу я.

Он наклоняется и обхватывает ладонью мою шею, притягивая к себе и сверх меры усердствуя поцелуем. Несмотря на окружающих, я позволила ему. Как обычно, сознание пустеет, и больше ничего не существует, кроме Джесси и его власти надо мной. Он поглощает, затягивает, обладает…

Когда он, в конце концом, отпускает меня, я смотрю на остальных, внезапно ужасно смущенная его откровенным проявлением любви. Раздается хор сентиментальных вздохов и звук рвотных позывов. Таков уж Джесси. Я смотрю на него, и он улыбается, затем притягивает меня в свои объятия.

– Серьезно, ребята, – пренебрежительно говорит Кейт. – Еда на подходе, так что с меня хватит этой сентиментальной херни.

Сэм тянется к ней и целует в щеку.

– Чувствуешь себя обделенной?

Она отмахивается от него, когда официант ставит блюда на стол.

– Нет, не чувствую!

Все приступают к еде, включая Джесси, и в процессе мы болтаем и смеемся. От моего внимания не ускользает, что Сэм и Дрю часто бросают восторженные взгляды в сторону нас с Джесси.

Мои мысли начинают возвращаться к реакции Джесси на слова Дрю. Его предположение о том, что после тридцати пяти встаешь на скользкий путь, немного преувеличено. От телосложения Джесси можно разомлеть. Внезапно на меня нападает очень неприятная мысль о Джесси и его баловстве. Что, если он бросил «баловаться» и решил обойтись мной? Ушел, так сказать, на пенсию. Ну, от этого я чувствую себя дерьмово. Ощущаю его руку, которая гладит меня по бедру, пока он раненой рукой ковыряется в сэндвиче. Она выглядит намного лучше, синяки почти исчезли, но красные рубцы на запястьях все еще видны. Они, словно кричат мне: «смотри».

Джесси пихает меня коленом, и я бросаю на него взгляд. Он одаривает меня вопросительным взглядом, очевидно, заметив, куда я смотрю, и мою задумчивость. Уверена, в его силах проникнуть мне в мысли. Я качаю головой и улыбаюсь, но сомневаюсь, что это удовлетворяет его тревогу по поводу моих дум.

– Мне лучше вернуться на работу, – с сожалением говорю я. Было приятно посидеть за относительно нормальным обедом – настолько нормальным, насколько он мог быть с владельцем супер-шикарного рая для сексуальных утех и двумя его членами.

– Я с тобой. – Джесси бросает оставшуюся половину сэндвича на тарелку и встает со стула.

– Это в двух минутах ходьбы за углом, – говорю устало. Останавливаю себя перед любыми дальнейшими возражениями, когда он сердито смотрит на меня, поэтому вместо того, чтобы спорить, обхожу стол и целую всех на прощание, сунув Кейт деньги за наш с Джесси обед.

Она отдает мне их обратно.

– Джесси уже оплатил счет.

Оплатил? Смотрю на Джесси, но тот слишком занят, пожимая руки парням, чтобы заметить мой укоризненный взгляд. Он берет меня за руку и выводить из бара.

– Эй! – кричит мне в спину Кейт. – Вечером в субботу девчачья попойка?

Остановившись, поворачиваюсь к ней, опаляя взглядом «что-за-игру-ты-ведешь»? Она, кажется, не замечает моей реакции. Нет, слишком занята, наблюдая за реакцией Джесси на ее просьбу. Я поворачиваюсь и смотрю на него. Он неловко мнется. Ох, Кейт! Подумать только, предложить нечто настолько глупое. Вижу, Сэм и Дрю тоже внимательно наблюдают, ожидая ответа Джесси.

– Может, на следующей неделе, – говорю я так уверенно, как только могу.

– Можешь сходить, – говорит Джесси у меня за спиной.

Я могу сходить? Что значит я «могу сходить»?

– Нет, завтра юбилей «Поместья». Я буду вымотана, – утверждаю я.

Мне очень хочется сходить, но я знаю, чертов надзиратель запретит алкоголь. Я не всегда напиваюсь до отключки, и в последний раз это была его вина. Мне еще столько всего надо вывалить на Кейт. Судя по всему, нам обеим. Этот короткий обед лишь подлил масла в огонь.

– Эй, он сказал, что не против, – жалуется Кейт.

– Поговорим позже, – говорю небрежно, надеясь, что она поймет чертов намек и заткнется.

– Ох, да, точно, – подмигивает она. – Позже.

Мне хочется швырнуть в нее сумочкой, но я чувствую, как Джесси слегка тянет меня, не давая выполнить задуманное. Вместо этого, бросаю на нее еще один убийственный взгляд, потом поворачиваюсь и позволяю Джесси вывести меня из бара.

Мы выходим на Пикадилли, вливаясь в обеденную толпу, и я испытываю между нами легкое напряжение. Он отпускает мою руку и обнимает за плечи, притягивая к себе.

Когда мы сворачиваем на Беркли-стрит, я останавливаюсь и смотрю ему в глаза.

– Если я пойду веселиться, то без выпивки, да?

– Да, – решительно отвечает он. Я закатываю глаза и продолжаю идти. – Можешь выпить в пятницу. – Он догоняет и кладет руку мне на плечо.

Да, я могу выпить в пятницу, потому что он будет за мной присматривать. Проблема в том, что мне неуютно пить в его присутствии. Это было бы неправильно, особенно зная его маленькую проблему с контролем и алкоголем.

– Снова заставишь вышибал шпионить за мной? – ворчу я.

– Я не заставляю их шпионить за тобой, Ава. Я прошу их присмотреть за тобой.

– И звонить тебе, если я не буду следовать правилам? – язвительно замечаю, зарабатывая легкий толчок в бедро.