Текст книги "Тайны этого мужчины (ЛП)"
Автор книги: Джоди Малпас
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 33 страниц)
Он отшатывается.
– Ты будешь следить за своим гребаным языком? Это не заставляет меня хотеть трахать других женщин. Это просто заставляет меня хотеть трахаться!
– Значит, мне лучше убедиться, что я буду с тобой, когда ты выпьешь, не так ли?
– Я не буду пить! Когда ты услышишь меня, женщина? – орет он. – Мне не нужна выпивка. – Он резко отпускает меня и шагает к окну, а затем снова возвращается. Он тычет в меня пальцем. – Мне нужна ты!
И вот снова. Откуда, черт возьми, он знает? Я отбрасываю его палец от своего лица.
– Нужна, чтобы заменить тебе выпивку и траханье.
Мне хочется плакать. Все, для чего я ему нужна, – отказаться от образа жизни, который убил бы его, если бы он и дальше продолжал в том же духе. Я – его спасение от неизбежной преждевременной смерти от алкогольного отравления. Кажется, меня сейчас снова стошнит. Он, правда, боится, что я уйду, но это не имеет никакого отношения к тому, как сильно он меня любит. А к тому, что боится вернуться к никчемной жизни.
– Ты манипулируешь мной.
– Я тобой не манипулирую! – Он выглядит оскорбленным.
– Нет, манипулируешь! Сексом! Вразумляющим трахом, трахом-напоминанием. Это все манипуляции. Ты мне нужен, и ты используешь это против меня!
– Нет! – рычит он, а затем ударяет по верху шкафа с напитками, отчего десятки бутылок и стаканов падают на пол, а вокруг нас раздается звон разбитого стекла.
Я подпрыгиваю, отступая назад, но он шагает вперед и хватает меня за руки.
– Мне нужно, чтобы ты нуждалась во мне, Ава. Проще и быть не может. Сколько раз я должен тебе это повторять? Пока я тебе нужен, я забочусь о себе... все просто.
– Как порка может означать, что ты заботишься о себе? – кричу ему в лицо.
Он отпускает меня и хватается за волосы, практически вырывая их.
– Я, бл*дь, не знаю!
Возвожу глаза к небесам. Это безнадежно.
– Ты нужен мне, но не так.
Он берет меня за руки.
– Посмотри на меня, – резко требует он. Я опускаю голову, так что наши глаза снова оказываются на одном уровне. – Скажи, что я заставляю тебя чувствовать? Я знаю, что заставляешь меня чувствовать ты. Да, у меня было много женщин, но это был всего лишь секс. Бессмысленный секс. Никаких чувств. Ава, ты нужна мне.
Я смотрю на своего прекрасного, проблемного, невротичного негодяя, не отрывающего от меня глаз, и мне хочется закричать на него, ударить головой о стену и вбить в него немного здравого смысла обычным способом. Мы сводим друг друга с ума. Вот вся правда. Мы не подходим друг другу, и он, действительно, манипулирует мной. Проблема в том, что мне это нравится. Каждый раз мой внутренний сексуальный котенок выскакивает на поверхность. Я нуждаюсь в нем так же сильно, как он нуждается во мне, но по другим причинам. Он стал частью меня. Проник в мой разум и душу. Без него я чувствую себя никем. Я – ничто.
– Как я могу быть тебе нужна, если заставляю тебя делать с собой такое? – спрашиваю устало. – Теперь ты более склонен к саморазрушению, чем был до меня. Я заставила тебя испытывать нужду в алкоголе, а не просто хотеть выпить. Я превратила тебя в неразумного, сумасшедшего человека, да и я сама, безусловно, больше не в своем уме. Разве ты не видишь, что мы делаем друг с другом?
– Ава. – Его тон предупреждающий. Он знает, к чему я клоню.
– И к твоему сведению, мне не нравится тот факт, что ты такой распутник. – Мне нужно, чтобы он это знал, но потом в голову врывается самая ужасная мысль.
Я ахаю.
– Когда ты исчез на четыре дня... – Я даже не могу закончить. Сердце подскакивает к горлу и душит.
Его глаза расширяются от моего очевидного вывода, губы сжимаются, мышцы на челюсти тикают.
– Они... ничего не значили. Я люблю тебя. Мне нужна ты.
– О, боже! – Я падаю на колени. Он этого не отрицает. – Ты трахался с другими женщинами.
Закрываю ладонями лицо, когда слезы снова начинают литься, мне словно со всей силы ударили в живот, пробив огромную, зияющую дыру.
Он присоединяется ко мне на пол, стискивает мои руки и трясет.
– Ава, послушай меня. Они ничего не значили. Я влюблялся в тебя. Я знал, что причиню тебе боль. И не хотел причинять ее тебе.
– Ты сказал, что не можешь поступить так со мной. Забыл добавить «снова». Тебе следовало сказать, что ты больше не сможешь так поступить со мной «снова».
– Я не хотел причинять тебе боль, – шепчет он.
Я открываю побежденное лицо.
– Значит, чтобы исправить это, ты трахал других женщин? – У меня внутри все переворачивается. Я не могу дышать. – Сколько их было?
– Ава, пожалуйста, не надо. Я ненавижу себя.
– Я тоже ненавижу тебя! – кричу я, плечи трясутся от безудержных рыданий. – Как ты мог?
– Ава, почему ты меня не слушаешь?
– Слушаю, и мне не нравится то, что я слышу!
Я вскакиваю на ноги, но он хватает меня за талию, чтобы я не ушла. Прислоняется лбом к моему животу, и сквозь затуманенное зрение я вижу, как его плечи начинают дрожать.
– Прости меня. Я люблю тебя. Пожалуйста, умоляю, не оставляй меня. Выходи за меня замуж.
– Что? – воплю я.
Мы еще даже не говорили на эту тему, а я уже балансирую на грани полного срыва. Это информационная перегрузка. Смертельный удар.
– Я не могу выйти замуж за того, кого не понимаю, – тихо произношу эти слова сквозь всхлипы и чувствую, как, резко вдохнув, он провисает передо мной. Вижу на его спине вздувшиеся рубцы и капли крови. – Я думала, у нас начало что-то получаться. – Мой голос дрожит. – Ты снова уничтожил меня, Джесси.
– Ава, прошу. Я был в полном беспорядке. Потерял контроль. Думал, что смогу выбросить тебя из головы.
– Напившись и трахая других женщин?
– Я не знал, что делать, – тихо говорит он.
– Ты мог бы поговорить со мной.
– Ава, ты бы снова от меня убежала.
– Все извинения, которые ты мне приносил, были потому, что тебя грызла совесть. Не потому, что ты напился, или из-за «Поместья». А потому, что ты мне изменил. Ты сказал, что перестал баловаться задолго до меня. Ты мне солгал. Каждый раз, когда я думаю, что мы добились прогресса, все вокруг взрывается. Я больше так не могу. Я не знаю, кто ты, Джесси.
– Ава, ты знаешь. – Он смотрит на меня умоляющими глазами. – Я облажался. Сильно облажался, но никто не знает меня лучше тебя, никто.
– Думаю, Сара знает. Похоже, она очень хорошо тебя знает, – говорю без всяких эмоций. – Зачем?
Он падает на корточки и опускает голову.
– Я подвел тебя. Мне хотелось выпить, но я обещал тебе, что не буду, и я знаю, что может случиться, если я это сделаю.
Я вздрагиваю от его признания.
– И ты попросил себя выпороть?
– Да.
Желудок присоединяется к сердцу в горле.
– Я не понимаю.
Его голова остается опущенной.
– Ава, ты же знаешь, что я вел насыщенную жизнь, – голос звучит тихо. Ему стыдно. – Разрушал браки, обращался с женщинами как с вещью и брал то, что мне не принадлежит. Я причинял людям вред, и думаю, что все это – мое наказание. Я нашел свой маленький кусочек рая, и чувствую, что все изо всех сил стараются отнять его у меня.
Комок в горле становится все больше.
– ТЫ единственный, кто все портит. Только ты. Ты пьешь, ты помешан на контроле, ты трахаешь других женщин. ТЫ!
– Я мог бы все это остановить. Я не в состоянии поверить, что нашел тебя. И в ужасе от того, что тебя у меня отнимут.
– И ты просишь женщину, которую я презираю, женщину, которая хочет отнять тебя у меня, выпороть тебя?
Он хмурится, глядя на меня снизу вверх.
– Сара не хочет отнять меня у тебя.
Я в отчаянии качаю головой.
– Да, Джесси, хочет! То, что ты делаешь с собой – агония для меня. Ты наказываешь меня, а не себя. – Я отчаянно хочу, чтобы он это понял. – Я люблю тебя, несмотря на все дерьмо, которое ты продолжаешь на меня сбрасывать, но не могу смотреть, как ты делаешь это с собой.
– Не оставляй меня, – еле выговаривает он, тянется ко мне и хватает за руки. —Ава, я скорее умру, чем останусь без тебя.
– Не говори так! – кричу на него. – Это безумие.
Он рывком опускает меня обратно на колени.
– Это не безумие. Тот кошмар, что приснился мне, где тебя не стало. Ты просто исчезла. Это дало мне представление о том, каково мне будет без тебя. – Он не в себе. – Ава, это убило меня.
Его неоднократное повторение «прости» во сне теперь имеет смысл. Во сне я от него ушла, потому что узнала о других женщинах.
– Если бы я ушла, то только потому, что не смогла бы смотреть, как ты причиняешь себе боль – не смогла бы больше смотреть, как ты мучаешь себя.
– Ты никогда не понимала, как сильно я тебя люблю. – Он тянется к моему лицу, но я отстраняюсь. Его слова злят меня. – Позволь мне прикоснуться к тебе, – требует он, пытаясь меня схватить.
Он впадает в неистовство и панику, и это разрывает меня изнутри.
– Я понимаю, Джесси, потому что то же самое испытываю к тебе! – кричу я. – Даже несмотря на то, что ты меня так жестко нае*ал, я все еще чертовски люблю тебя и чертовски ненавижу себя за это. Так что не смей говорить мне, что я не понимаю!
– Не может быть. – Он хватает меня за руки и с шипением тянет вперед. – Просто, бл*дь, невозможно! – Его голос суров. Он действительно в это верит.
Я позволяю ему притянуть себя к груди и задушить в объятиях, но не нахожу в себе силы обнять в ответ. Я эмоционально опустошена и совершенно оцепенела. Мой сильный доминант-плейбой превратился в испуганную, отчаявшуюся душу. Я хочу, чтобы мой свирепый Джесси вернулся.
– Пойду принесу что-нибудь, чтобы промыть твои раны. – Я вырываюсь из его тисков. – Джесси, мне нужно привести тебя в порядок.
– Не уходи от меня.
Вырвавшись, я встаю.
– Я же говорила, что никогда тебя не оставлю. Я серьезно. – Повернувшись, оставляю его на коленях, и в полном оцепенении выхожу из кабинета.
Уход за его истерзанной спиной ни о чем не скажет. Немного внимания его ранам ничего не докажет. Есть только один способ заставить его понять, что я знаю, какие чувства он испытывает. И я пойду на это, какую бы цену мне ни пришлось заплатить.
Глава 31
Я быстро миную туалетны комнаты, оживленный бар и ресторан. Мне не нужно встречаться с Кейт или кем-то еще, если уж на то пошло. А если я увижу Сару, то, скорее всего, окажусь в полицейском участке, потому что не перестану бить ее тем хлыстом, пока не разорву пополам. В любом случае, пройдет совсем немного времени, прежде чем Джесси начнет меня искать, так что нужно поторопиться.
Добравшись до фойе, поднимаюсь по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, и быстро огибаю площадку галереи, игнорируя мрачные женские взгляды. Но потом замечаю ее. Знаю, что должна идти дальше. Знаю, что должна побороть искушение придушить ее, но непреодолимое желание берет надо мной верх.
Я подхожу к ней. Она болтает с несколькими гостьями, без сомнения, рассказывая о событиях последнего часа. Она все еще облачена в кожу, хлыст в руке. Я останавливаюсь позади нее, другие женщины немедленно замолкают. Явно заинтересованная внезапно прервавшимся разговором, Сара поворачивается ко мне. Выражение ее лица – превосходство, к которому примешивается немного больного удовольствия. Во мне вскипает кровь, когда я вижу ее расслабленную позу, в руке она вертит хлыст.
– Ты прислала мне сообщение с телефона Джона, – обвиняю спокойно.
Она почти смеется.
– Не понимаю, о чем ты.
– Все ты понимаешь. – Я недоверчиво качаю головой. – И ты же впустила меня в «Поместье» в тот день, когда я обнаружила общую комнату.
– Зачем мне это? – задиристо спрашивает она.
– Потому что ты хочешь его. – Мой голос удивительно спокоен, учитывая бурлящую кровь и физическую дрожь. Чувствую, как взгляды других женщин прожигают мою кожу насквозь. Окидываю их всех пристальным взглядом. – Вы все его хотите.
Никто из них не произносит ни слова. Все стоят, наблюдая за мной, вероятно, ожидая моего следующего шага.
Однако Сара не может держать рот на замке.
– Нет, малышка, мы все уже имели его.
Я срываюсь.
Мой кулак сжимается и летит вперед, ударяя ее прямо по накачанному ботоксом лицу, заставляя пошатнуться на каблуках и упасть на задницу. Я не останавливаюсь на достигнутом. Хватаю ее за волосы самым неподобающим для леди образом и поднимаю, прижимая к стене за горло. Вокруг раздаются потрясенные охи, а затем наступает тишина, и единственный звук – ошеломленное дыхание Сары.
– Еще ХОТЬ РАЗ тронешь его пальцем, по просьбе или нет, и я не остановлюсь, пока не переломаю все кости в твоем гребаном теле. Ты меня поняла?
Ее глаза широко раскрыты. Чувствую под своей хваткой ее дрожь.
– ТЫ МЕНЯ ПОНЯЛА? – ору ей в лицо. Полная потеря контроля.
– Да, – тихо сипит она, ерзая в тисках, сжимающих ее горло. Я перекрыла ей доступ кислорода.
Я отпускаю ее, и она кожаной грудой падает на пол, задыхаясь и хватаясь за шею. Меня трясет от гнева, когда я поворачиваюсь и вижу потрясенные выражения многих свидетелей, все они стоят в ошеломленном молчании. Мне больше не нужно ничего говорить. Я довольно ясно изложила свою точку зрения Саре, а все остальные могли понять ее из моего срыва. Сотрясаемая дрожью и тяжело дыша, я оставляю их и продолжаю свой путь к месту назначения. Достигнув нижней ступеньки лестницы в общую комнату, на несколько секунд замираю, но как только вспоминаю слова Джесси, мчусь вверх, не чувствуя ничего, кроме адреналина и решимости, бегущих по венам.
Я вхожу в тускло освещенную общую комнату, игнорируя разыгрывающиеся передо мной сцены, пытаясь не слышать эротическую музыку, вторгающуюся в уши. Я здесь не для того, чтобы возбуждаться. Сворачиваю вправо и оказываюсь там, где нужно.
Двое мужчин, – я не узнаю ни одного, – тихо разговаривают, в то время как женщина надевает нижнее белье. Я направляюсь к месту сцены, и когда подхожу ближе, их взгляды обращаются на меня, разговор прекращается. Один мужчина настороженно за мной наблюдает, в то время как другой смотрит оценивающе, его лицо расплывается в мрачной улыбке. Скинув обувь, стягиваю футболку через голову, затем бросаю ее на пол и растегиваю джинсы.
– Пришла поиграть, сладенькая? – нараспев произносит один из мужчин, направляясь ко мне.
– Стив, не трогай ее, – предупреждает другой парень. Он явно меня знает. Я бросаю на него суровый взгляд, и он качает головой. – Стив, ты должен ее оставить.
– Она хочет поиграть, не так ли, сладенькая? – У него темные глаза, но, глядя на меня, они сверкают.
– Она девушка Джесси, Стив. Это того не стоит, – пытается урезонить Стива его друг, но тот выглядит так, словно у него появилась цель, и ему не нравится, когда ему диктуют, что делать, а это как раз то, что мне нужно.
– В сексе и в «Поместье» все по-честному, – ухмыляется язвительно Стив. – Что я могу для тебя сделать, сладенькая?
– Серьезно, Стив, она для него особенная.
– Она, действительно, особенная. Теперь она может быть особенной и для меня. У Уорда никогда раньше не было проблем с тем, чтобы делиться.
Его слова вызывают желчь, которая подкатывает к горлу, и я наблюдаю, как разумный мужчина с настороженным выражением хватает женщину за руку и уводит ее. Этот Стив, правда, дерзкий и уверенный в себе, но не в привлекательном смысле. Не то чтобы это имело значение. Я не собираюсь целоваться с этим мужчиной.
Я подхожу к стойке у стены и выбираю самый суровый хлыст, какой только могу найти, прежде чем повернуться и уверенно протянуть его ему. Любое нежелание помешает мне, а это единственный способ, которым я могу продемонстрировать Джесси, насколько безумно все это дерьмо. Лицо мужчины расплывается в широкой улыбке, когда он принимает хлыст и пробегает глазами по моему полуобнаженному телу. Я снимаю джинсы и подхожу к подвешенной золотой раме, встаю под нее и поднимаю руки над головой.
– Никаких контактов, только хлыст. Действуй жестко. – Мой голос звучит ясно и абсолютно решительно. Я чувствую себя решительной. У меня вообще нет ни страха, ни колебаний.
– Жестко? – переспрашивает он.
– Очень жестко.
– А как же лифчик? – Его взгляд не отрывается от моей груди.
– Лифчик остается.
– Вполне справедливо. – Он кивает и неторопливо подходит, засовывая рукоятку хлыста в задний карман. Закрепляет мои руки в наручниках на золотой подвесной раме.
– Стив, тебе нужно остановиться.
– Это не твое дело, – рявкаю я.
– Ты ее слышал, она хочет этого. – Прищурившись, Стив смотрит на меня полными вожделения глазами и начинает обходить сзади.
Мое сердце бьется сильно и размеренно, я закрываю глаза, мысленно повторяя слова Джесси.
«Это невозможно. Это невозможно. Это невозможно. Это невозможно».
Я забываю обо всем, кроме них, музыка стихает, и я готовлюсь к собственному наказанию – моему наказанию за то, что превратила Джесси в охваченного хаосом мужчину, за то, что заставила его нуждаться в алкоголе, а не просто хотеть его, за то, что превратила его во встревоженного, невротика... за то, что заставила его сделать с собой такое.
Я слышу это раньше, чем чувствую. Быстрый, резкий щелчок хлыста в воздухе, прежде чем он коснется моей спины. Я кричу.
Срань господня, мать вашу!
Удар вызывает непрерывную колющую боль, распространяющуюся по всему телу, и мои ноги превращаются в желе. Люди добровольно идут на такое? Я добровольно пошла на такое? Крепко зажмуриваюсь. Только сейчас понимаю, что мы не договорились о количестве ударов. Я задерживаю дыхание и стискиваю зубы, когда второй удар обрушивается на спину, и мысленно умоляю себя молчать и принять побои.
Я напрягаюсь, ожидая следующего удара, и когда он меня настигает, беспомощно провисаю на раме. Я в полной власти этого незнакомца. Четвертый, пятый и шестой удары приходят с равными интервалами, пока я полностью не отключаюсь от происходящего, зная только, когда ожидать удар. Меня охватывает безумие. Я совершенно не осознаю, что меня окружает, музыка глухо звучит где-то вдалеке, а голоса стихают. Единственное, на что я обращаю внимание, – это время между каждым ударом и взмахом кожаного хлыста, прежде чем он соприкоснется с моей плотью. Возможно, я в забытьи. Не уверена. Я даже больше не напрягаюсь.
Еще один удар, я снова дергаюсь, моя спина выгибается, голова откидывается назад.
– НЕЕЕЕЕЕЕТ!
Рев, который так хорошо мне знаком, возвращает меня к действительности, когда еще один обжигающий удар распространяется по спине. Я вздрагиваю от шока, металлические оковы громко лязгают у меня над головой. Я не могу открыть глаза. Голова тяжелая, тело безжизненное, руки ничего не чувствуют.
– Господи! Ава, нет! – Его голос громкий, но прерывающийся. Мое тело начинает слегка раскачиваться, и я чувствую по всему телу его теплые руки. – Джон, освободи ей руки! О Боже, нет, нет, нет, нет, нет, нет!
– Бл*дь!
– Джон, мать твою, освободи ее! Ава? – Он в ужасе.
Меня хватают и гладят по всему телу, я чувствую неуклюжее прикосновение больших ладоней к моим запястьям. Мои руки опускаются, они, словно налиты свинцом. Я обвисаю в его объятиях.
– Ава? О Боже, пожалуйста! Ава? – Смутно осознаю, как меня двигают.
А потом наступает боль.
Ох, Боже милостивый!
Моя плоть, словно в огне, боль исходит от каждого нервного окончания на спине и за ее пределами. Меня тащат, а я даже не могу заговорить, чтобы сказать ему остановиться. Я никогда не испытывала такой боли, как сейчас.
– Не дай ему уйти! – Голос Джесси звучит приглушенно, но я знаю, о ком он говорит, и сквозь туман понимаю, что, вероятно, только что обрекла Стива на верную смерть.
Нужно это остановить. Я сама попросила его сделать это с собой, хотя сейчас мне интересно, какого черта я так поступила. Я, действительно, полностью обезумела, но потом я напоминаю себе о причинах. Возможно, Джесси не будет с охотой идти на такое, если столкнется со мной, следующей его примеру. Но, не смотря на все, захочет ли он снова напиться или чтобы его выпороли? Боже, надеюсь, что нет. Не думаю, что смогу повторить это снова. Сквозь ошеломленное состояние понимаю, что, возможно, только что положила начало очень серьезному порочному кругу наказаний. Стоило ли мне это делать?
Под спор моих сумасшедшей и здравомыслящей сторон слышу грохочущие шаги Джесси и множество потрясенных охов, пока меня несут через «Поместье».
– Что за черт! – звучит издалека ошарашенный голос Кейт. – Джесси?
Он не отвечает. Все, что я слышу, – низкий рокочущий голос Джона, затихающий на заднем плане вместе со всей суматохой, которую я вызвала. Мне все равно. Хлопает дверь, и через несколько мгновений я чувствую его бедра и диван, а я лежу у него на коленях.
– Глупая, глупая девчонка, – раздаются его надтреснутые рыдания. Чувствую, как он утыкается мне в шею, вдыхает запах моих волос и лихорадочно гладит по голове. – Сумасшедшая, глупая девчонка.
С трудом открываю глаза и тупо смотрю вперед, на его грудь. Мне очень больно, но совершенно нет желания двигаться или выражать свой дискомфорт. Я чувствую спокойствие, словно парю, наблюдая эту шокирующую сцену со стороны. Что, если мои попытки заставить Джесси понять мою точку зрения провалятся? Что, если он снова накажет себя? Я не вынесу, проходя через это снова, и не только потому, что я в абсолютной агонии – я не смогу видеть, как Джесси стоит на коленях, принимая удары от Сары или кого-либо еще, если уж на то пошло. Не то чтобы я смогла бы, в принципе, выкинуть этот образ из головы. Он будет запечатлен в моем мозгу до конца жизни. Ничто не сможет стереть его. Ничто.
Не знаю, сколь долго мы сидим в тишине; я смотрю вдаль, полностью оторванная от настоящего, а Джесси рыдает мне в волосы. Кажется, прошло несколько часов, а может, и больше. Я потеряла всякое чувство времени и реальности.
В дверь стучат.
– Что? – Голос Джесси отрывистый и низкий, и он несколько раз шмыгает носом.
Дверь открывается, но я не знаю, кто там. Я так долго смотрела в пространство, что глаза, возможно, заклинило. Слышу рядом какое-то движение, и как перед нами что-то опускают на стол, но кто бы это ни был, он не произносит ни слова. Уходит так же тихо, дверь кабинета закрывается почти бесшумно.
Джесси слегка двигается подо мной, и я с резким, болезненным шипением вдыхаю. Он замирает.
– О, Боже, – звучит взволнованно. – Детка, мне нужно передвинуть тебя, нужно осмотреть твою спину.
Я мягко качаю головой и прижимаюсь лицом к его обнаженной груди. Будет чертовски больно, если он переместит меня. Мне хочется отложить это куда подальше. И я прекрасно понимаю, что его спина – кровавое месиво, а он откинулся на спинку дивана, пока я, сидя у него на коленях, прижимаюсь к нему. Должно быть, ему самому очень больно. Что мы за парочка сумасшедших, больных засранцев, бросающих друг другу вызовы.
Джесси вздыхает и опускает подбородок мне на макушку.
– Зачем? – хрипит он, целуя меня в голову. – Я не понимаю.
Если бы я могла говорить, то бросила бы ответ прямо ему в лицо. Почему именно?
– Ава, мне нужно осмотреть твою спину. – Он снова делает движение, и меня пронзает боль. Зажмуриваюсь, чувствуя сухость в глазах, и позволяю себя передвинуть, пока не выпрямляюсь у него на коленях.
Сила гравитации ударяет в живот, меня сотрясают спазмы, желудок судорожно сжимается, тело дергается, что только еще больше усиливает боль. Я сгибаюсь пополам у него на коленях.
– О Боже!
Джесси инстинктивно кладет руку мне на спину, чтобы успокоить, пока мой желудок решает, осталось ли во мне что-нибудь, от чего можно избавиться. Обжигающее прикосновение его ладони заставляет меня с криком рвануться вперед, и мой желудок решает, что, да, в нем еще что-то осталось.
Меня рвет прямо на пол.
– Черт! Ава, прости. Ох, бл*дь! – Джесси отводит с моего лица волосы и осторожно двигается, чтобы получить ко мне лучший доступ. – Бл*дь! Бл*дь, бл*дь, бл*дь. Ава, что ты натворила?
Шок в его голосе говорит мне, что он только что рассмотрел мою спину. Должно быть, выглядит так же плохо, как и ощущается. Я отчаянно пытаюсь справиться с рвотными позывами и уменьшить боль.
– Сейчас я тебя передвину, хорошо? – Он хватает меня под мышки и встает. Я кричу. – Я не могу поднять тебя, не прикоснувшись.
Бормоча проклятия, он пытается подтащить меня к другому дивану, не задев мою спину.
Ноги у меня все еще дрожат. Я бы не удивилась, если бы он никогда больше не захотел меня видеть из-за того, что я такая слабачка. Вручив Стиву хлыст, я и не представляла, что все будет так, но мы ничего не обсудили. Кроме моей просьбы не вступать со мной в физический контакт и сделать все жестко, я ничего не сказала. Я практически дала ему полную свободу действий.
– Ложись на живот. – Джесси опускает меня на диван на живот, и я подкладываю руки под голову в качестве подушки. – Ава, я не могу поверить, что ты это сделала.
Он опускается на колени у дивана и придвигает стеклянную миску с водой и бутылочку с фиолетовой жидкостью. Добавив жидкость в воду, берет моток ваты, отрывает немного, прежде чем окунуть ее в раствор и отжать излишки.
– Детка, будет больно. Я буду нежен, хорошо? – Его лицо оказывается в поле моего зрения, и я с некоторым усилием поднимаю глаза, обнаруживая полные муки зеленые омуты.
Тупо смотрю на него, мышцы отказываются работать.
– Я безумно на тебя зол, – тихо говорит он. Опускает губы к моим и нежно целует, и впервые мне не нужно бороться со своей ответной реакцией, и не потому, что не хочу этого поцелуя.
Джесси качает головой, возвращая свое внимание к моей спине, и я тяжело, страдальчески вздыхаю, когда он осторожно растегивает лифчик, опуская бретельки в стороны. Затем я чувствую, как мягкая вата скользит по коже. Такое ощущение, будто он ведет по спине колючей проволокой. Я всхлипываю.
– Прости, – выпаливает он. – Прости.
Зарывшись лицом в руки, стискиваю зубы при каждом болезненном касании, когда Джесси пытается нанести на спину раствор, несколько раз вновь смачивая вату в теплой воде. При каждом моем вздрагивании он ругается.
Когда я слышу, как миска со звоном опускается на стол, с благодарностью выдыхаю. Снова поворачиваю голову вбок и вижу, что вода с фиолетовым оттенком теперь окрашена в красный цвет, а внутри плавают использованные ватные шарики, впитывая жидкость. Джесси встает и быстро возвращается с бутылкой воды.
Он присаживается передо мной на корточки.
– Ты можешь сесть?
Я киваю и начинаю болезненный процесс подъема в сидячее положение, а Джесси хлопочет вокруг меня и ругается. Лифчик падает мне на колени, и я нерешительно пытаюсь натянуть его обратно на грудь.
– Оставь. – Он отталкивает мои руки и вкладывает в них бутылку с водой. – Открой рот, – тихо приказывает он. Подчиняюсь без раздумий, открываю рот и принимаю две таблетки, которые он кладет мне на язык. – Пей.
Я подношу бутылку ко рту, и мне кажется, что она сделана из железа. Он поддерживает ее под донышко, чтобы облегчить вес, и я с радостью набираю в рот ледяную воду. Джесси подходит к столу и хватает ключи, телефон и футболку. Засовывает их в разные карманы, затем натянув футболку через голову и вниз по телу, возвращается ко мне. У него что, не болит спина? Неужели я веду себя как ребенок?
Джесси берет со спинки дивана мою одежду и садится передо мной на корточки.
– Я отвезу тебя домой.
Он растягивает джинсы у моих ног, похлопывая меня по лодыжке, и я по очереди просовываю ноги в штанины, прежде чем он помогает мне подняться и подтягивает джинсы вверх.
Слегка нахмурившись, он переводит взгляд с футболки на мою обнаженную грудь, затем снова на меня. При мысли о том, что что-то коснется кожи, меня снова тошнит, но я не могу выйти отсюда и появиться в «Луссо» топлесс.
– Может, попробуем? – Он стягивает болтающийся лифчик с моих рук и растягивает ворот футболки, прежде чем просунуть в него мою голову.
Пока Джесси держит футболку, я начинаю поднимать руки, но от усилий и болезненных уколов глаза начинают застилать слезы. Я отчаянно качаю головой. Слишком больно.
– Ава, я не знаю, что делать. – Он оставляет футболку в покое. – Я не могу позволить тебе выйти туда без ничего. – Он наклоняется и смотрит на меня. – Пожалуйста, не плачь. – Целует меня в лоб, и по моему лицу текут слезы. – Ох, к черту все! – Он стягивает футболку через мою голову и бросает ее на диван. – Иди сюда.
Он наклоняется, подхватывает меня одой рукой под зад и приподнимает.
– Обхвати меня ногами за талию и обними за шею. Осторожно. – Медленно и аккуратно делаю то, что мне говорят. – Ничего?
Я киваю ему в плечо и обвиваю лодыжками его спину. Чувствую, как он перекидывает мои волосы через плечо и кладет ладонь мне на затылок, обнимая так крепко, как только может, не причиняя дополнительной боли. Я прижимаюсь сиськами к его груди, моя спина полностью обнажена, но мне все равно. Он шагает к двери, отпуская мой затылок, чтобы ее открыть, а затем возвращает руку обратно.
– Детка, все в порядке? – спрашивает он, проходя по коридору в летнюю комнату.
Я киваю ему в шею. Я далеко не в порядке. Такое чувство, будто я обгорела на солнце, и кожа облезла до мяса.
– Джон! – кричит Джесси. Следуют шокированные охи, звучащие более потрясенно, чем когда меня несли в кабинет.
– Как девочка? – Низкий голос Джона раздается совсем рядом.
– А ты, блядь, не видишь? Принеси хлопчатобумажную простыню из прачечной.
Джон ничего не отвечает.
– Джесси, я могу что-нибудь сделать?
Слышу цокот каблуков по полу летней гостиной и полный тревоги женский голос, когда его обладательница пытается не отстать от Джесси.
– Нет, Наташа, – резко отвечает он.
Даже не могу собраться с силами, чтобы поднять голову и бросить на нее уничижительный взгляд. Может ли она что-нибудь сделать? Что? Например, снова его трахнуть?
– Ава? – доносится до моих ушей рассерженный голос Кейт. – Ох, гребаный ад. Что ты наделала, глупая корова!
– Я увожу ее домой. – Джесси не останавливается, даже перед Кейт. – С ней все в порядке, я тебе позвоню.
– Джесси, у нее кровь!
– Я знаю, Кейт. Я, бл*дь, знаю! – Чувствую, как его грудь поднимается подо мной. – Я позвоню тебе, – успокаивает он, и я больше не слышу Кейт, но слышу, как ее утешает Сэм, в его обычно веселом голосе слышится беспокойство.
Я знаю, что мы приближаемся к фойе, потому что спину начинает медленно овевать прохладный воздух. Приятное ощущение.
– Джесси, дружище, я не знал.
Когда до моих ушей доносится голос Стива, Джесси резко останавливается, и наступает тишина, вся взволнованная болтовня прекращается. Я сжимаю тело Джесси так сильно, как только могу, и он утыкается носом мне в шею.
– Стив, скажи спасибо всем святым, мать твою, что у меня на руках моя девочка, потому что иначе, уборщики соскребали бы твои останки с пола весь гребаный год. – Голос Джесси источает яд, его сердце бешено колотится.
– Я... я... – мямлит и запинается Стив. – Я не знал.
– Тебе никто не сказал, что она моя? – спрашивает Джесси, явно шокированный.
– Я... я предполагал... я...
– Она МОЯ! – рычит Джесси, сотрясая меня в своих объятиях.
