Текст книги "С/С том 29. Никто ничего не заподозрит. Спокойной ночи. Игра в гольф"

Автор книги: Джеймс Хедли Чейз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 29 страниц)

– Полицейское дело, мисс. Мне необходимо установить, где работает Анита Цертес, проживающая по Фиш Роуд, 27, Сикомб.

Она враждебно посмотрела на него.

– Зачем?

У Лепски появилось огромное желание отшлепать ее.

– Полицейское дело, – повторил он. Вам не стоит ломать над этим голову, бэби.

– Не смейте так называть меня! Я могу привлечь вас к ответственности за оскорбление!

Лепски начал терять терпение.

– Ну ясно. Теперь я смело могу задержать вас за то, что вы препятствуете работе полиции, бэби. Я расследую дело об убийстве. Может, у вас есть желание проехать со мной в полицейское управление, где мы сможем в спокойной обстановке решить наш спор?

Она посмотрела на худое, жесткое лицо Лепски и решила, что, пожалуй, достаточно пререкаться. Он выглядел так, что она поверила, что он способен осуществить свою угрозу. Ей только еще не хватало отправиться в полицейское управление! Она неохотно сдалась.

– Как имя женщины?

– Анита Цертес, Фиш Роуд, 27, Сикомб.

– Вы должны понять, что у нас много… – начала она, пытаясь восстановить свое пошатнувшееся достоинство.

– Анита Цертес, Фиш Роуд, 27, Сикомб, – прорычал Лепски, прерывая ее.

– Сейчас я посмотрю.

Злясь на саму себя, что поддалась запугиванию этого копа, она направилась к картотеке. Она намеренно тянула время, пока Лепски не начал нетерпеливо барабанить пальцами по столу, а кубинцы, стоящие в очереди, не навострили глаза и уши.

Наконец она вернулась, держа в руках карточку.

– Женщина работает в отеле «Спениш Бей». Ее смена начинается в 10 утра и заканчивается в час дня. Потом перерыв. Смена продолжается с 8 вечера. Она работает уборщицей.

– Благодарю, бэби. – Лепски одарил ее язвительной улыбкой. – Ни пуха ни пера, – добавил он, уходя.

Низенький тощий кубинец разговаривал со своим другом, стоящим впереди него.

– Последи за очередью, – еле слышно проговорил он, вышел и стал искать телефонную будку.

Этот человек был хорошим знакомым Аниты Цертес. Он знал, что существует только один человек, который способен предупредить Аниту, что за ней охотится полиция. Этим человеком был Мануэль Торрес.

Джое Прескоттт, детектив отеля «Спениш Бей» готовился к ночному дежурству. Он побрился, принял душ и теперь одевался. Из его головы не шла эта фантастически, просто чертовски красивая медсестра. У него были девушки, но ни одна не могла сравниться с ней. Они договорились встретиться сегодня ночью. Одна мысль, что можно будет овладеть этой чертовкой в благоухающем кустарнике еще раз, поднимала его давление до предела. Когда он завязывал галстук, раздался настойчивый стук в дверь.

В квартиру ввалился Лепски.

– Хэлло, Джое!

– Что вам угодно? Я как раз собираюсь на дежурство.

Лепски сел.

– В отеле работает одна кубинка, Анита Цертес. Это имя что-нибудь говорит вам?

– Конечно. Она работает уборщицей. А что с ней?

– Вы не читали сообщение об одном типе, который укокошил управляющего дома в Сикомбе?

Прескотт кивнул.

– Анита Цертес – жена этого убийцы. Мне хотелось бы ее допросить.

– Эти проклятые кубинцы вечно доставляют одни неприятности.

– Вот именно. То же самое всегда говорю и я. Женщина работает с восьми до девяти вечера, так ведь?

– Да.

– Итак, я пройду с вами в отель и там допрошу ее?

Прескотт на минуту задумался, потом покачал головой.

– Она обслуживает апартаменты Уорентонов, Том. Мой шеф вылезет через трубу, если они не будут убраны. Нет, правильнее будет, если вы подождете, пока закончится работа. Я позабочусь о том, что бы она сразу после десяти явилась в мой кабинет. Тогда вы сможете ее допросить.

– Хорошо, Джое. Я буду у вас после десяти.

– Я доставлю ее, заверил его Джое.

Часы показывали 8.30. Кэролл пообещала Лепски, что приготовит новое блюдо, но не сказала какое. Лепски проголодался. Он мог думать только об этом. Когда Кэролл не болтала часами по телефону или не проводила время в кафе со своими подругами, она изучала поваренную книгу. Всякий раз ей удавалось отыскать новое сложное блюдо, приготовление которого неизменно заканчивалось неудачей.

Лепски свято верил, что наступит такой день, когда она подаст какое-нибудь блюдо и тогда отпадет необходимость есть холодные закуски из холодильника.

Когда он открыл дверь своего дома, его окутал чад сгоревшей еды и оглушили громкие проклятия жены.

Он пытался изобразить все понимающую улыбку, но выглядел он скорее как человек из фильма ужасов.

Анита и Фуентес ждали почти три часа, пока Мануэль не вернулся на бот. Эти три часа были самыми ужасными, которые когда-либо пережил Фуентес.

В каюте было удушающе жарко. Он не мог усидеть на месте: он беспрерывно ходил по каюте и курил одну сигарету за другой. Он что-то бормотал себе под нос, ни на секунду не забывая, что женщина, сидящая за столом, ненавидит его.

То и дело он бросал на нее взгляды, но она не отрывала взгляда от своих сжатых в кулаки рук. Ее лицо было закрыто густыми черными волосами.

Услышав шаги Мануэля на палубе, Фуентес облегченно вздохнул. Только теперь Анита оживилась. Она подняла голову и не отрывала взгляда от двери каюты, но лицо оставалось каменным.

Вошел Мануэль. Он закрыл за собой дверь и сразу же прошел к столу, где опустился на стул напротив Аниты.

– Хорошие новости! – Повернувшись в сторону Фуентеса, он попросил: – Принеси мне что-нибудь выпить, мой друг.

Фуентес достал из шкафчика бутылку рома и налил в стакан изрядную порцию.

– Анита, прости, что я так долго отсутствовал. Мой друг в больнице был очень занят. Мне пришлось ждать.

– Педро? – спросила она глухим голосом.

– Да, Педро.

Мануэль взял стакан у Фуентеса, выпил ром залпом, вздохнул и поставил стакан на стол.

– Наконец я получил возможность обстоятельно поговорить с другом. Я объяснил ситуацию. Спросил, сможет ли Педро перенести поездку по морю. Он объяснил мне, что, если правильно все организовать, Педро сможет поехать с нами. Он уже начал садиться в постели, неплохо есть, но следует быть предельно осторожными.

Фуентес сидел на койке и не вытирал пота с лица. Он знал, что Мануэль лжет, но лжет убедительно.

– Что нужно сделать? – спросила она.

– Мой друг сказал, что Педро необходимо доставить на мой бот в санитарной машине. Ты его сможешь увидеть и принять все заботы о нем на себя только тогда, когда он окажется здесь. Тащить его в отель – об этом не может быть и речи. Необходимо оградить его даже от малейшего напряжения.

Раздумывая над тем, что она услышала, она опустила глаза на свои сжатые кулаки.

Фуентес почувствовал, как струйки пота заливают ему глаза.

«Эта проклятая бабенка, – подумал он, – стоит между мной и миллионом долларов!»

Мануэль тоже не отрывал глаз от Аниты, но при этом он думал о том, что она держит в руках ключ к пяти миллионам долларов. Убедил ли он ее своей ложью?

Анита подняла глаза.

– А пропустит ли его полиция на бот? – спросила она.

– Что же ей останется делать, после того как положение будем контролировать мы. Глупо предпринимать какие-то шаги, когда у нас на руках будут похищенные Уорентоны. Кроме того, у нас будут две бомбы. Дюлона я предупрежу отдельно, что можно взорвать его отель и с борта бота, если Педро не доставят туда.

Она настороженно посмотрела на Мануэля.

– И ты решишься это сделать? Это реально?

– Да. Человек, который дал мне эти бомбы, обязан мне жизнью. Он сказал, что с помощью взрывателя, который у меня в сумке, можно взорвать бомбы даже на расстоянии двух миль.

Анита не отрывала от Мануэля все еще настороженного взгляда.

– Покажи мне взрыватель.

Мануэль беспокойно заерзал, но под ее тяжелым темным взглядом встал, подошел к узкому шкафчику и вынул из него серый ящичек.

– Вот, смотри. Я нажимаю на верхнюю кнопку – взрывается маленькая бомба, нажимаю на нижнюю – взрывается большая. Этот прибор я возьму с собой.

Она осмотрела взрыватель.

– А он сработает?

– Да, конечно.

Она облегченно вздохнула, расслабилась и улыбнулась Мануэлю.

– Значит, мы вместе с Педро поедем в Гавану?

– Да.

Она протянула руку и положила ее на широкую руку Мануэля.

– Мой дорогой друг, тебя по праву называют хозяином своего слова и другом моего народа. Большое тебе спасибо.

Прикосновение Аниты обожгло Мануэля раскаленным железом, но он сдержался и не отдернул руку.

«Пять миллионов долларов! Кому, черт возьми, не захочется быть известным как господином своего слова, если есть возможность снять такую кучу денег!

– Значит, договорились, – сказал Мануэль, убирая свою руку якобы для того, чтобы почесать подбородок. – Ты открываешь дверь, мы похищаем Уорентонов, берем деньги, а ты получаешь своего Педро.

– Договорились, – кивнула Анита и посмотрела на Мануэля. – Мне нужен пистолет.

– У меня только два пистолета, – ответил он после небольшом паузы. – Один для меня, второй – для Фуентеса. Один вы поделите, когда будете меняться, охраняя Уорентонов.

Анита молчала. Под прикрытием стола она нащупала рукоятку кинжала, спрятанного под свитером. Ей не понадобится пистолет, если что-нибудь случится. Нож бесшумен. Она взглянула на Фуентеса, который наблюдал за ней. Этого человека она ненавидела и не доверяла ему.

– Я совершенно не разбираюсь в оружии. Покажи мне пистолет, которым мне, возможно, придется пользоваться.

Мануэль подошел к шкафчику, достал из него пакет и вытащил револьвер 38-го калибра.

– Ничего сложного здесь нет, – с этими словами Мануэль протянул ей револьвер. – Он не заряжен. Берешь его обеими руками, прицеливаешься и спускаешь курок. Важно держать его обеими руками.

Анита задумчиво рассматривала револьвер. Все внимание мужчин было сосредоточено на ней. Потом она отвернулась, взяла револьвер двумя руками и нажала на курок. Щелчок бойка заставил ее вздрогнуть.

– Да, я поняла, – сказала она и вернула револьвер Мануэлю.

Тот засунул его в пакет и снова спрятал в шкафчик.

– Давайте поедим, – предложил он. – Возможно, придется задержаться в апартаментах на два или три дня, поэтому разумно поесть впрок.

Пока Мануэль готовил что-то из рыбы и овощей, Анита неподвижно сидела за столом, учащенно дышала и неотрывно смотрела на свои руки.

Фуентес встал с койки и направился к камбузу. Он был сыт по горло свирепым взглядом Аниты.

Мануэль подмигнул Фуентесу, потом приложил толстый палец к губам, давая ему понять, что следует молчать.

Ели молча. Когда Анита мыла посуду, раздался телефонный звонок. Мануэль схватил трубку, пробормотал свое имя и долго слушал, ничего не говоря. Потом произнес:

– Спасибо. Хорошо, что позвонил. Я позабочусь о своих друзьях.

Фуентес заметил, что Мануэль чем-то озабочен. Его лицо застыло в раздумье. Сев за стол, он почесал свой лысый, мокрый от пота череп.

С камбуза пришла Анита.

– Плохие новости, – сказал Мануэль.

– Педро?

– Да нет! Я же тебе сказал, что Педро чувствует себя прилично. Прекрати думать только о нем!

– У меня нет никого, о ком я могла бы думать, кроме собственного мужа. Что за плохие известия?

– Полиция выяснила, что ты работаешь в отеле.

Анита съежилась, потом села за стол.

– Что же теперь будет?

– Не знаю. Может быть, они уже дожидаются тебя. Они будут тебя допрашивать. Они будут беседовать с твоим шефом. Опасная ситуация.

Она задумалась. Мануэль и Фуентес не сводили с нее глаз. Они опасались, что от больших денег ничего не останется.

Наконец она подняла глаза, и Мануэль удивился спокойному выражению ее лица.

– Все будет в порядке. В отеле слишком много уборщиц. Я единственная, кто может убирать апартаменты. Сегодня вечером отель не сможет обойтись без меня. Допрос начнется только после того, как я закончу работу. В этом я уверена, ну а потом будет слишком поздно.

Она встала.

– Сейчас я пойду. Я не боюсь полиции. Ровно в 0.30 я открою дверь служебного входа. Даю тебе слово.

Мануэль расслабился.

– Ты прекрасная, мужественная женщина, – сказал он. – Мы будем там ровно в 0.30.

– Мы договорились, что примерно через неделю мы с Педро будем в Гаване?

– Договорились, – подтвердил Мануэль, фальшиво улыбаясь.

Она посмотрела ему прямо в глаза.

– Я верю тебе. Вы возьмете все деньги. Мне нужен только Педро.

Когда она ушла, наступило долгое молчание. Потом Фуентес сказал:

– Я боюсь ее. Она опасна. Ей нельзя давать оружие.

Мануэль мотнул головой.

– Дело не в этом.

Он вытащил из заднего кармана нечто похожее на черную колбаску; и положил этот предмет на стол.

– Я все время думал об этом, оставляя вас вдвоем. Педро при смерти. Другого выхода нет. Мы должны исключить из дела полицию. Анита ждет, что я буду угрожать владельцу отеля с тем, чтобы он, в свою очередь, оказал давление на мэра и Педро освободили. Она будет находиться рядом со мной, когда я буду разговаривать с Дюлоном. Если я это сделаю, он уведомит полицию. Необходимо во что бы то ни стало избежать этого. Я уверен, что мы получим деньги и без Педро. В этом я действительно уверен, но до этого необходимо вывести из игры Аниту.

Он сжал в руке предмет.

– Легкий удар по голове этим предметом – и она не будет представлять никакой опасности. При этом она не будет даже ранена. Я хорошо знаю, как бьют мешком с песком.

Он достал из кармана бобину с липкой лентой.

– Как только она впустит нас в апартаменты, я слегка ударю ее. Мы свяжем ее, заклеим рот и оттащим на террасу. К сожалению, другого выхода нет. Когда мы получим деньги, мы освободим ее. Если она примирится с мыслью, что Педро мертв и не может поехать, я думаю, так и произойдет, я дам ей немного денег. Если же она окажется совсем глупой, я ударю ее по голове уже посильней, и мы оставим ее в отеле, к моему величайшему сожалению. Но вместе с деньгами мы прихватим с собой Уорентона в качестве заложника. Это уже серьезная гарантия от каких-нибудь действий, которые впоследствии может предпринять Анита или полиция! Другого выхода нет.

По лицу Фуентеса заструился пот. Он с испугом смотрел на черный предмет, который Мануэль держал в руке. Он лихорадочно соображал. При этом он мысленно представил ситуацию на боте с Уорентоном в качестве заложника.

«Я хорошо знаю, как бьют мешком с песком» – эти слова Мануэля не выходили из его головы. Может, и ему предстоит такое удовольствие?

Мануэль наблюдал за ним.

– Что у тебя на душе, друг мой? – спросил он.

«Друг мой! Этот бесчестный человек смеет называть его своим другом!» – подумал Фуентес.

– Я думаю о деньгах, – Фуентес выдавил из себя нечто похожее на улыбку. – Я думал о том, что значит получить для меня миллион долларов.

– Да, – спокойно согласился Мануэль, – но сначала мы должны получить эти деньги, не так ли?

В тупом мозгу Фуентеса неожиданно блеснула мысль. У него будет револьвер и он не спустит глаз с Мануэля на пути в Гавану. Когда появятся огни Гаваны, он просто застрелит Мануэля. У него достаточно опыта, чтобы довести бот до пристани. На борту будет пять миллионов долларов! Он пристрелит Уорентона и скроется с огромным куском!

«Это нужно еще хорошенько продумать», – повторил он про себя. Есть время, еще есть время.

Пять миллионов долларов!

Лицо Фуентеса просветлело, и он ответил:

– Да, ты прав. Сначала мы должны получить деньги.

Эд Хеддон сидел за угловым столиком в рыбацком ресторане, когда к нему присоединился Бреди.

Между столиками шнырял метрдотель.

– Закажи креветки с карри, не пожалеешь.

Бреди согласно кивнул. Хеддон заказал себе еще один мартини и виски для Бреди.

Как только метрдотель оставил их одних, Хеддон испытующе посмотрел на Бреди.

– Что нового?

– Дело провернем сегодня ночью. Сначала сейф, потом бриллианты Уорентонов.

А что потом?

– Ты хорошо отработал свою часть?

– Говорю же, дело верное.

– Свою часть я тоже основательно проработал. Лу, с быстротой молнии мы приближаемся к огромному кушу.

Появились два официанта и подали креветки. Хеддон увидел лицо Бреди, созерцающего свою тарелку, и понял, что продолжение делового разговора сейчас – пустая трата времени.

Оба ели молча. Бреди то и дело издавал нечленораздельные звуки, означающие одобрение. Покончив с едой, он вытер губы и улыбнулся.

– Чертовски вкусно, Эд.

– Можешь ли ты когда-нибудь полностью уделить свое внимание делу? – спросил его Хеддон.

– Давай закажем еще яблочный пирог, – предложил Бреди. – Я с ума схожу по яблочному пирогу.

Хеддон пожал плечами и заказал две порции пирога. Когда они ждали, когда подадут пирог, Бреди ковырял в зубах и что-то бормотал себе под нос. Хеддон же с трудом сдерживал нетерпение.

И только когда подали кофе с бренди, Лу стал снова в состоянии воспринимать деловой разговор.

– Я уже сказал, – проговорил Хеддон, – что с моей стороны все выяснено. Я переговорил с Кендриком. Он возьмет весь товар. Терпение вознаграждено. Сегодня я узнал, что ты начинаешь операцию ночью. Я дам знать Кендрику, что ты ждешь его посыльных в два часа ночи у своего павильона. Как только посыльные заберут добычу, твоя миссия заканчивается. Кендрик обещал, что он спрячет драгоценности в таком месте, где их ни одна собака не разыщет. Когда уляжется волнение, он сбудет весь товар. Потребуется, возможно, месяца два, пока мы получим деньги, но не больше.

Бреди скривился.

– А что будет, если Кендрик начнет утверждать, будто в глаза не видел драгоценностей? Я не доверяю этому жирному бездельнику.

Хеддон мрачно улыбнулся.

– Нет проблем, Лу. Я знаю достаточно о Кендрике, чтобы вытряхнуть его из лавки и засадить в тюрьму. Деньги мы получим.

– О’кей. Если ты говоришь, Эд, значит, мы получим.

– Как только передашь товар, садись в кресло-каталку. Ты останешься в отеле еще на два дня. Будет проверка, но тебя копы не заподозрят. Твои документы абсолютно надежны. Через два дня ты уедешь. О’кей?

– Да. С этим все в порядке. А как насчет моих денег, Эд?

– Кендрик выплатит твою долю через два месяца. Он переведет деньги на твой счет в швейцарский банк.

– Сколько получит Бенион? Пятьдесят тысяч?

– Ему тоже придется подождать.

– Послушай, Эд, – сказал Бреди серьезно, – парню позарез нужны деньги. У него неоперабельный рак и слабоумный ребенок, о котором он должен позаботиться, для того чтобы он действовал уверенно, я должен пообещать ему, что он получит деньги сразу же, как только мы завершим операцию. Ты дашь деньги?

– Что это значит? Кого это волнует? Если тебя – выложи ему свои деньги, – возмутился Хеддон.

– Я бы это сделал, если бы у меня была необходимая сумма, только кажется, что я никогда не буду ничего иметь, – заметил Бреди.

– Не сердись.

– Эд, что значат для тебя пятьдесят тысяч? Ты что, хочешь, чтобы все провалилось из-за такого пустяка? Ты хочешь потерять такие деньги из-за пятидесяти тысяч? Я намерен дать обещание Бениону, что он получит свои деньги, как только завершится операция, и я намерен выполнить свое обещание.

– За мой счет?

– Ты получишь восемь миллионов, а может быть, и больше. Черт возьми, будь же человеком, Эд!

Хеддон задумался, потом пожал плечами.

– Хорошо. Он получит свои деньги.

Бреди улыбнулся.

– Договорились, Эд.

Он отодвинул стул и встал.

– Бенион справится. Я – тоже. Спасибо за великолепную еду. Пока. – Кивнув Хеддону, он вышел из ресторана и отправился в «Спениш Бей».

7

Мария и Уилбур Уорентон возвратились в апартаменты в начале восьмого. Послеобеденное время они провели, катаясь на водных лыжах, и теперь Уилбур чувствовал приятную усталость. Он был в хорошем настроении, предвкушая спокойный ужин в ресторане отеля. Остаток вечера он намеревался провести у телевизора за каким-нибудь ковбойским телесериалом. Его надежды рухнули, когда Мария сказала:

– Достань, пожалуйста, мои бриллианты. У меня хорошее настроение. Чувствую, что сегодня мне повезет в игре. Поужинаем в казино, а потом поиграем в рулетку.

Прощай ковбойский фильм, подумал он, однако сказал:

– Но, Мария, мы кажется договорились, что ты не будешь выносить бриллианты за пределы отеля.

Наморщив лоб, Мария приподняла брови.

– Если я хочу носить свои бриллианты, я буду их носить! В противном случае для чего они мне?

– Город наводнен голодающими иммигрантами с Кубы. – терпеливо начал объяснять Уилбур. – Твои бриллианты – большое искушение. На нас могут напасть.

– Не будь же таким глупым. Я надену свои драгоценности! Мы отправляемся в половине девятого. Лучше не теряй времени и переоденься, – тон Марии не допускал никаких возражений. Она прошла в свою комнату и хлопнула дверью.

Он на мгновение задумался. Потом он подошел к сейфу, набрал код и достал оттуда шкатулку с драгоценностями. Закрыв сейф, он положил шкатулку на столик, подошел к телефону и набрал номер Жака Дюлона.

Услышав голос секретарши, он представился:

– Говорит Уорентон. Мне необходимо поговорить с мистером Дюлоном.

– Конечно же, мистер Уорентон.

Подобострастность в голосе женщины понравилась ему. Спустя мгновение раздался голос Дюлона:

– Добрый вечер, мистер Уорентон. Чем могу помочь?

– Мы идем в казино, – сказал ему Уилбур. – Миссис Уорентон будет в своих бриллиантах.

Дюлон, который обладал интуицией и всегда угадывал желания своих клиентов, сказал:

– Понимаю, мистер Уорентон. Вам нужна личная охрана. Нет ничего проще. Во сколько вы уходите?

– Примерно в половине девятого, – ответил Уилбур, озадаченный тем, что Дюлон мгновенно сориентировался в ситуации.

– Тогда в половине девятого, – Дюлон был абсолютно спокоен. – Вас будет ждать надежный охранник в холле. Я позвоню Хендрику, директору казино. Телохранитель будет находиться при вас, пока вы там будете, а потом будет сопровождать вас обратно в отель. Вас это устраивает?

– Прекрасно, и большое спасибо, мистер Дюлон. Вы возглавляете прекрасно организованный отель, – сказал Уилбур, который в данный момент был абсолютно искренен.

– Мне доставляет удовольствие быть во всем вам полезным, мистер Уорентон, – подобострастно отозвался Дюлон. – Желаю прекрасно провести вечер, – с этими словами он повесил трубку.

В этот момент Джое Прескотт сидел в ресторане для обслуживающего персонала. Перед ним стояла тарелка, на которой дымился поджаренный бифштекс с луком. Джое собирался поужинать, когда к нему подошел посыльный и передал, что шеф хотел бы с ним переговорить, причем срочно.

Тихо выругавшись, он поспешил в кабинет Дюлона.

– Вы будете сопровождать миссис и мистера Уорентон в качестве личной охраны. Они отправляются в казино. На миссис будут ее бриллианты, – заявил Дюлон. – Я только что договорился с директором казино, что там вас сменит его человек. Как только вы убедитесь, что они в безопасности, вы вернетесь сюда и приступите к исполнению своих обязанностей.

– Понятно, сэр, – ответил Прескотт деревянным голосом, а сам подумал: «Эти проклятые богатые скоты! Вечно они носятся со своими вонючими драгоценностями, как курица с яйцом!»

– Они должны выйти из отеля в половине девятого. Вы будьте в холле в восемь. Нельзя заставлять их ждать ни минуты, – продолжал Дюлон. – Сейчас половина восьмого.

Прескотт вспомнил, что он должен был переговорить с Анитой Цертес, когда она явится на работу. И из-за того, что он теперь должен торчать в холле, – он с ней не сможет переговорить.

– Сэр, – сказал он, – вы должны знать, что у нас работает уборщица, которая обслуживает апартаменты Уорентонов. Она кубинка. Ее муж арестован за убийство.

Дюлон вздрогнул.

Кто-то из его персонала – жена убийцы!

– Невозможно даже представить, чтобы она работала здесь. Как ее зовут?

– Анита Цертес, сэр.

– Хорошо, Прескотт, предоставьте это мне.

Как только он вышел из кабинета, Дюлон вызвал управляющего по кадрам. Тот застонал, когда Дюлон немедленно потребовал уволить Аниту Цертес.

– Только не сегодня вечером, сэр, – попросил он. – У меня нет свободных людей, чтобы заменить ее. Эта женщина работает добросовестно. Можно ли переговорить с ней об этом завтра утром? Тогда, возможно, удастся найти ей замену.

– Ну хорошо, – согласился Дюлон. – Но мы просто обязаны отделаться от нее.

Пока шли эти переговоры, а Прескотт проверял в своем кабинете револьвер, перед тем как отправиться в холл, пришла Анита Цертес. Она очень надеялась, что полиции пока еще нет в холле, и поэтому пришла немного раньше времени.

Никто не обратил на нее ни малейшего внимания, когда она открыла своим ключом дверь служебного входа и снова закрыла ее за собой. Бесшумно и быстро она проскользнула в дамскую душевую и закрылась в одной из кабинок туалета.

Она села на крышку унитаза и приготовилась к длительному ожиданию. Она не собиралась подниматься в апартаменты. Она понимала, что полиция могла ждать ее и там. Она собиралась просидеть в туалете до половины первого, до того момента, когда она должна была открыть дверь Мануэлю и Фуентесу. Размышляя, она пришла к выводу, что полиция будет ждать ее в кабинете Прескотта после того, как она закончит работу. Отель «Спениш Бей» – и в этом она была совершенно уверена – не потерпит в своих стенах копов, сующих нос во все дыры. Это может перепугать богачей и баловней судьбы.

Сидя в полутьме, она продолжала думать. Теперь ее мысли перескочили на любимого Педро. Как было бы прекрасно, если бы в данный момент они оказались бы на боте, плывущем по направлению к Гаване! Она жаждала обнять его и утешить. Она была уверена: окажись он рядом, она сумела бы выходить его и поставить на ноги своими заботами и лаской. Она бы работала на ферме сахарного тростника, зарабатывала бы деньги, а он мог бы лежать в доме своего отца, пока не окрепнет, пока не сможет вместе с ней работать на ферме.

Анита соскользнула с унитаза, встала на колени и начала молиться. Она молилась, чтобы снова быть вместе со своим любимым Педро в самые ближайшие дни.

Пока она молилась, Педро Цертес скончался.

Бреди, Мегги и Бенион сидели в павильоне и обсуждали последние детали ночного предприятия. Бреди сообщил Майку, что разговаривал с шефом.

– Мы оприходуем драгоценности, после чего вы и Мегги получите по пятьдесят тысяч долларов. Возможно, придется подождать дня два.

Бенион опустил мощные плечи.

– Это радостное сообщение, – сказал он.

Мегги погладила его руку.

– Я рада за вас, Майк, – сказала она со всей искренностью своего сострадательного сердца. – Надеюсь, что вашей дочери будет хорошо. Меня это очень волнует.

Бенион принял три обезболивающие таблетки, и хотя он не чувствовал боли, его состояние волновало его самого. Движения его были какими-то скованными, он заметил, что волочит ноги и ему не хватает гибкости. Теперь появилось ощущение, что он умрет гораздо раньше, чем рассчитывал.

– У вас есть система, Майк? – спросил Бреди. – Я так загримирую ваше лицо, что вас невозможно будет узнать. Не забывайте, что в тот момент, когда мы спустимся на террасу, в апартаментах могут находиться Уорентоны. Вы усыпите их стрелами. Если вам кто-нибудь будет еще мешать, усыпите его не раздумывая. Итак, около двух мы войдем в отель. Можете не волноваться, никто не обратит на вас ни малейшего внимания… Не забудьте, когда будете стрелять, что стрела должна попасть в руку, шею или лицо. Вся операция должна занять не более сорока минут. Потом мы передадим добычу другому человеку, которого пришлет шеф, и два дня будем продолжать жить в павильоне как ни в чем не бывало. Вы получите свои деньги, и мы пожелаем на прощанье друг другу здоровья.

– Вы можете на меня положиться.

– Я это знаю. Прекрасно понимаю, что означает для вас это дело.

Бреди повернулся к Мегги.

– Тебе, милая, я думаю можно не повторять, что следует делать. У тебя будет свободен весь вечер после того, как ты пойдешь в ресторан и скажешь метрдотелю, что я чувствую себя неважно и не буду ужинать.

Глаза Мегги от испуга стали как блюдца.

– О, разве ты плохо себя чувствуешь?

– Это ты должна ему сказать! – рассвирепел Бреди. – Я чувствую себя превосходно! Когда полиция начнет расследование, она должна знать, что в момент ограбление я лежал в постели с недомоганием. Усекла?

Мгновение она молчала, потом улыбнулась.

– Какая тонкая игра! В первый момент от испуга я подумала…

– Ну хорошо, тебе не надо думать, Мегги. Это вообще недоступно для твоего ума. Когда ты будешь в ресторане, посмотри, ужинают ли там Уорентоны. Попытайся выудить, не отправятся ли они сегодня куда-нибудь на вечер.

– Я все поняла, мое сокровище.

Мегги бросила на Бреди робкий, взгляд.

– Можно мне поужинать в ресторане?

– Ты можешь до отвала набить свое брюхо всем, чего только пожелаешь, – ответил Бреди.

Мегги взвизгнула от восторга.

Пока они болтали, Бенион думал о своей дочери, Крисси. Он дважды звонил в детский приют с того момента, как он приехал в Парадиз-Сити. Старшая медсестра была приветливой и доброжелательной женщиной. Она сообщила, что Крисси чувствует себя хорошо, не скучает и постоянно спрашивает, когда снова увидит его. Он вспомнил о тех днях в конце недели, которые он постоянно проводил с дочкой, и у него сжалось сердце. Он сказал сестре, что скоро придет, и она обещала передать это Крисси.

Полчаса спустя Мегги в своем лучшем наряде, словно победительница мод на улицах Парижа, вошла в холл отеля.

В стороне от праздношатающейся толпы она заметила Джоса Прескотта, сидевшего с мрачным видом в кресле. Она прошла мимо него, покачивая бедрами и одарив его одной из своих лучезарных улыбок, вошла в ресторан.

Метрдотель сразу же направился к ней, а стареющие мужчины, приступившие к ужину, перестали жевать и теперь провожали ее взглядами, выражавшими одно лишь желание: стать лет на двадцать моложе.

– Добрый вечер, уважаемая мисс, – приветствовал ее метрдотель. – Мистер Ванце не с вами?

– Бедный старик чувствует себя не совсем здоровым, – ответила она с озабоченностью. – У него порой бывают обострения, но он настоял на том, чтобы я поужинала одна. Он так добр ко мне.

– Разрешите я пошлю ему ужин в павильон, уважаемая мисс? – спросил метрдотель, провожая Мегги к угловому столику Мегги остановилась. Она увидела входящих в холл Уорентонов. Прескотт быстро поднялся с кресла и направился к ним. Она заметила бриллианты на шее Марии Уорентон. Потом они и Прескотт пропали из поля зрения.

– Разрешите я пошлю ужин мастеру Ванце? – повторил свой вопрос метрдотель.

– Нет, благодарю. Мистер Ванце заснул, я дала ему успокоительное.

Мегги села за стол.

– Это были миссис и мистер Уорентон?

– Да. Они проводят вечер в казино, – ответил метрдотель и положил перед ней меню.

– Могу я вам предложить что-нибудь на ужин?

Метрдотель считал, что эта медсестра самая очаровательная и самая соблазнительная женщина, которая когда-либо появлялась в их отеле.

Мегги подавила возбуждение. Она взглянула на него огромными беспомощными глазами.

– Прошу вас, я страшно голодна.

Мария Уорентон произвела сенсацию в ресторане казино, когда шла по красной дорожке в сопровождении Уилбура и метрдотеля. Они направлялись к лучшему столику в ресторане.

Разодетые посетители уже ужинали. Ужин в казино сервировали рано, но основное в казино все же было связано с рулеткой. Обычно все спешили побыстрее покончить с едой и сосредоточиться на рулетке, которая составляла основной смысл вечера.