Текст книги "Смерть в кредит"

Автор книги: Джеймс Гриппандо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц)

Глава 15

Когда-то здание суда было самым высоким сооружением южнее памятника Джорджу Вашингтону. Пожалуй, эта архитектурная жемчужина, единственная в Майами и выстроенная восемьдесят лет назад, могла бы составить честь и самой столице. Это было типичное административное здание, внушительный небоскреб из белого камня. Массивные колонны с каннелюрами, дорические капители свидетельствовали о возрождении неоклассицизма. Посетителям приходилось подниматься по двум пролетам серых гранитных ступеней, за десятилетия отполированным подошвами до блеска. Джек на одном дыхании одолел первый пролет, остановившись на середине второго – причем не от усталости.

По другую сторону стеклянных дверей он увидел охранников с металлоискателями в руках. Кевларовая подстежка однозначно возбудит некоторое любопытство, не говоря уже о чипе спутникового обнаружения. А если в головы доблестным стражам придет открыть его «дипломат»… Что ж, не сказать, что иметь при себе такие суммы наличными запрещено законом, но вопросов возникнет масса. Впрочем, особого выбора у Джека не было. Инструкции звонившего были предельно ясны: войти через южный вход и выйти через северный. Любые импровизации лишь подстегнули бы паранойю маньяка. Джеку оставалось только надеяться, что ФБР предвосхитит ход событий и ему дадут свободно пройти.

Людской поток вливался в здание сквозь стеклянные двери-вертушки: адвокаты, сотрудники суда, посетители. Джек пристроился к группе репортеров с местной радиостанции, предположив, что охрана будет слишком занята видеокамерами и прочим оборудованием и его не заметят. Пропускной пункт был устроен так же, как и в любом аэропорту: возле двери высился дополнительный проем, в который были вмонтированы рентген и металлоискатель. Стражи порядка досматривали съемочную группу: открывали сумки, просвечивали рентгеном оборудование, людей прощупывали электронным жезлом. У Джека мелькнула мысль, что его непременно задержат и похититель слетит с катушек, а потому лучше сразу уйти, но тут охранник обратился к нему:

– Следующий.

Джек шагнул вперед, положил полный наличности «дипломат» на ленту транспортера. По счастью, охранник не стал его открывать – он просто протолкнул его через рентгеновский аппарат.

– Проходите сквозь рамку.

Это было самое тяжелое. Джек затаил дыхание, но легче не стало. Едва он вошел в радиус действия металлоискателя, зазвучала сирена тревоги, отразившись визгливым эхом от высоких каменных сводов вестибюля.

– Пожалуйста, пройдите сюда, – без всякого выражения сказал охранник.

Джек повиновался, подняв руки и расставив ноги. Он уже попытался придумать что-нибудь в свое оправдание, но любые доводы казались бессмысленными. «Не лезь на рожон, – сказал он себе, – просто отвечай на вопросы – даст Бог, пропустят».

Охранник «ощупал» его жезлом с головы до пят. Сигнала не последовало.

– Чисто, – невозмутимо произнес страж.

Джек даже сразу не понял и продолжал стоять на месте.

– Я говорю, чисто, – повторил охранник и на этот раз мотнул головой, как бы побуждая визитера проходить.

Теперь Джек знал наверняка: кто-то из ФБР сделал телефонный звонок и электронный жезл отключили. Джек с облегчением взял «дипломат» и направился в вестибюль. Напоследок он обернулся: охранник с пристрастием досматривал семидесятилетнюю старушку мексиканку. Террористка, как пить дать. Жезл был снова включен.

Северный выход из здания суда располагался прямо перед главным залом, но здесь было куда свободнее. Джек вышел через дверь-вертушку и спустился по гранитным ступеням. На углу, как и сказал похититель, стоял автомат для продажи газет. Свайтек выудил из кармана четвертак и сунул в прорезь. Половина стопки была уже продана, и пришлось тянуться до самого дна. Похититель оказался верен своему слову: на дне лежал какой-то конверт. Джек извлек его, захлопнул крышку и достал послание.

Интернет-клуб в южном конце Флеглер на пересечении с Первой. На твое имя снят компьютер. А теперь беги во всю прыть. Я бы на твоем месте так и поступил.

Джек сунул листок в карман и побежал во всю прыть. Обогнул здание суда, на Флеглер-стрит резко взял влево и прямиком на восток. Толчея здорово снижала темп бега; одолев сотню метров, он выскочил на дорогу. Без остановки покрыл два квартала по встречной полосе, поспевая за отвергающим смерть курьером на двенадцатискоростном велосипеде. Интернет-клуб оказался сразу за углом. Свайтек вбежал, бросился к стойке администратора и, задыхаясь, выпалил:

– Я Джек Свайтек.

Девушка за стойкой, пожалуй, едва успела окончить школу, но в компьютерной грамотности обогнала Джека на много лет. Она стянула с головы наушники, в которых бренчали ритмы рэпа, и спросила:

– Что вы сказали?

Он сунул ей в лицо водительские права.

– У вас зарезервирован компьютер на мое имя.

Она взглянула в какой-то список.

– Ага. Третья кабинка. Весь день в вашем распоряжении.

Поблагодарив ее, Джек устремился к означенной кабинке. Компьютерный центр был разделен на десяток отсеков, каждый со своим компьютером, отделенных друг от друга перегородками высотой по грудь – таким образом создавая каждому пользователю некое подобие уединения. Свайтек положил «дипломат» на столик, подкатил к себе кресло. Машина работала, но экран был выключен. Одним нажатием кнопки монитор ожил, мигнул, появилось изображение. На рабочем столе уже был запущен текстовый редактор – видимо, его предшественник набил сообщение. Теперь оно возникло перед глазами Джека:

Диск под креслом. Вставишь – надень наушники.

Приятного просмотра.

Джек сунул руку под кресло и нащупал небольшой футляр с искомым. Вставив диск в дисковод, он смотрел на экран, с нетерпеливым волнением ожидая, пока компьютер считает данные – доказательство того, что Мия жива.

Если она жива.

Экран замигал, Джек надел наушники.

Мигание прекратилось, и взгляду предстали семнадцать дюймов темноты. Пустота. Джек покрутил настройки – все впустую. Может, машина не в порядке? Или у похитителя такое представление о чувстве юмора? Минута показалась вечностью – и по экрану поползли крупные белые буквы:

Вопрос: что общего между недвижимостью и раскаленным клеймом?

И тут на смену белой надписи пошла видеозапись. Лицо Мии крупным планом. Она в сознании, смотрит прямо в камеру. При виде ее огромных напуганных глаз – красивых, красных от усталости глаз, – сердце зашлось гулким стуком. Что-то внутри взывало: «Отвернись», – но он не смел, не смел пропустить ни мига. И тут внезапно ее лицо исказилось от боли и в наушниках раздался душераздирающий крик – Джек в жизни не слышал ничего подобного; не то что не слышал, даже представить себе не мог. Это длилось нестерпимо долго, по ее лицу текли слезы, голос надрывался в мольбе. Прервался не крик – прервалась запись. Мия исчезла – создатель фильма вырезал часть ее страданий. Довольно, ведь он донес мысль. Изображение померкло, и на экране пошла прокрутка: белые буквы на черном фоне:

Ответ: место, место, место.

Джек инстинктивно закрыл ладонями нос и рот. Он прерывисто дышал, словно ему не хватало воздуха. Жуткая, извращенная трактовка ответа на проверочный вопрос. Это, бесспорно, была Мия, ее искаженное от боли лицо, крик неподдельного ужаса. Невыносимо.

Но и это было не все. На экране снова возникли буквы, и Джек прочел оставшуюся часть сообщения:

Оставь себе свои жалкие десять тысяч. Хватит тянуть время.

Заплати мне то, чего она стоит.

Экран погас. Джек упал на спинку кресла, сделал глубокий вдох и оттолкнулся от компьютера, сознательно стараясь ни к чему не прикасаться.

Он знал, что у Энди Хеннинг и ее экспертов будет много работы в кабинке номер три.

Глава 16

Интернет-клуб на остаток дня приобрел статус места преступления. Доступ публике перекрыли, входную дверь опечатали, а третья кабинка стала предметом самого пристального внимания экспертов. Первым делом специалисты сняли отпечатки пальцев на компьютере, клавиатуре, в окружающей зоне. Эксперты отовсюду собирали образцы волос и волокон, включая микроскопические следы, оставленные на изоленте, которой футляр компакт-диска был прикреплен к сиденью кресла. Компьютерщики проверяли жесткий диск на предмет логических подсказок, которые по невнимательности или умыслу мог оставить похититель. Руководитель опергруппы допрашивал бездомного, но тот не добавил ничего нового к тому, что уже рассказал Джек. Администратор за стойкой дала о визитере лишь общую информацию: белый, около тридцати, под метр восемьдесят, среднего телосложения. Из-за бейсболки и черных очков невозможно было определить цвет его волос и глаз. Одет он был как нищий – очевидно, не стал терять время на переодевание после визита к бродягам. Единственное, что она помнила совершенно четко, – мужчина заплатил наличными и снял третью кабинку на имя Свайтека.

Тем временем Энди за перегородкой обо всем расспрашивала Джека – разговор продлился около полутора часов, – после чего отправила его домой.

Три четверти часа спустя Хеннинг вернулась в штаб и засела в лаборатории аудиовизуального анализа изучать материалы: цифровое видео и аудиозаписи с голосом Мии Салазар. Тут же, перед приборной панелью, занявшей полстены от пола до потолка, сидел техник-специалист. Он пробовал различные увеличения, менял цветовые настройки, запускал медленную прокрутку, двигал рычажки громкости и других функций. Энди стояла рядом, через плечо техника наблюдая за его манипуляциями.

– Зрелище не из приятных, даже с выключенным звуком, – пробормотал Мартинес.

Возражений не последовало. Техник анализировал запись на цифровом эквалайзере: отделив крики Мии от окружающего фона и приглушив, пытался засечь посторонние шумы.

– Есть что-нибудь? – поинтересовалась Энди.

Спец работал в наушниках, в основном полагаясь на показания частотного спектра. Его целью было обнаружить посторонние звуки, выделить их и усилить. По определенным звукам можно было бы сделать вывод о местонахождении жертвы.

– Похоже, что-то засек в районе десяти-пятнадцати децибел, – сказал он.

– Что у нас может быть в таком спектре? – спросила Энди.

– Обычный разговор происходит в пределах шестидесяти децибел. Десять – это может быть что угодно: мышь пискнула, слоны промчались на удалении двухсот ярдов.

– Напал на след?

– Энди, я ничего не обещаю – может быть, просто белый шум. Тут надо поработать. Покопаюсь, дам вам ответ. Может, к завтрашнему утру что-то определится.

– У нас вечером совещание опергруппы – я должна располагать информацией. Сегодня никак не успеете?

– Как только что-нибудь раскопаю, тут же сообщу.

Энди поблагодарила его, и они с начальством ушли, предоставив специалисту спокойно продолжать работу. Совещание опергруппы было назначено на шесть вечера. Смысл сводился к тому, чтобы усилить сотрудничество ФБР с правоохранительными органами на местах. Энди назначили координатором опергруппы – даже не столько из-за ее хорошей репутации в элитном подразделении ФБР, в группе быстрого реагирования, но также и потому, что она непосредственно участвовала в расследовании дела о похищении Эшли Торнтон. Этим вечером ей предстояло ознакомить информированные лица с последними сведениями по делу, а также наметить и согласовать дальнейшую тактику.

– К заседанию готова? – поинтересовался Мартинес. Они шли по коридору, направляясь в его кабинет.

В студенчестве Мартинес был звездой беговой дорожки, чемпионом по восьмисотметровке, да и теперь оставался подающим надежды спортсменом-триатлонистом в группе тех, кому за сорок. Его неторопливая ходьба обернулась для Энди весьма интенсивной нагрузкой.

– Подготовлюсь, – сказала Хеннинг.

Они остановились у кабинета старшего оперуполномоченного. Мартинес сунул руки в карманы и, облокотившись о дверной косяк, сказал:

– Энди, я понимаю, что вы чувствовали, просматривая эту запись. Только поймите: то, что это чудовище проделывало с миссис Салазар, не ваша вина. Надеюсь, вам это понятно?

– Ну да, в принципе, – еле слышно проговорила Энди.

– Нет, я серьезно. Задумка с проверочным вопросом – хороший тактический ход, вы даже не сомневайтесь.

– До сих пор не могу себе простить эту осечку. Не ожидала от Салазара такого подвоха – когда он задал свой коронный вопрос.

– Не казните себя. Вы правильно отреагировали. Подключили Свайтека. Ситуация обернулась не лучшим образом, но мы были изначально поставлены в трудное положение. Что у нас имеется? Похититель, который с одной заложницей уже расправился. Муж-ревнивец, тоже не подарок. Кто остается? Свайтек, который переспал с похищенной. И мало того, он адвокат по уголовным делам, бывший… ладно, забудем. Надеюсь, я вас убедил?

Тень улыбки мелькнула на ее лице.

– Забыли упомянуть, что он еще и бывший прокурор.

– В том-то и дело, что бывший. Используйте его, но не слишком на него полагайтесь.

– Понимаю.

– Вы отлично справляетесь. Я давно за вами наблюдаю и прихожу к выводу: народ из Сиэтла в отношении вас не преувеличивал. Мне кажется, в Майами вы стали своим человеком.

– Спасибо, сэр.

Он шутливо козырнул на прощание и скрылся в офисе, а Энди направилась дальше по коридору, к себе в кабинет. Получить похвалу от начальства всегда приятно, но в особенности ее порадовали добрые отзывы из родного города. И в основном это, конечно, касалось Айзека Андервуда, второго по важности человека в сиэтлском отделении ФБР. Айзек всегда ее поддерживал, был самым главным ее помощником – начиная от первого задания, когда они выехали на ограбление банка, заканчивая опасной работой под прикрытием, на которой Энди быстро заработала блестящую репутацию. Как раз этот человек, Айзек, подвел ее к тому, чтобы заниматься заложниками. Он же среди первых признался, что не планировал столь скоро распрощаться с верным другом.

Да она и сама не была готова к столь скорой развязке.

Энди отогнала грустные воспоминания, намеренно не желая портить хорошее настроение, привнесенное недавней похвалой. Кроме всего прочего, добрые слова нового босса придали ей дополнительные силы – ведь теперь ей предстояло пообщаться с Питом Крэншоу, явно не вписывающимся в гармонично составленную команду. Здравомыслие подсказывало ей, что происшествия сегодняшнего дня здорово взъерошили перья старого петуха. Энди была максимально тактична, и приказ проникнуть в здание суда и предупредить охрану был подан как просьба. Впрочем, с Питом разговор был особый. До увольнения ему оставалось два года, а громкое дело, о котором он так мечтал, ему так и не дали. Когда начальство решило назначить руководителем тридцатидвухлетнюю женщину, только что прибывшую в Майами из Сиэтла, он готов был взорваться.

Приближаясь к концу коридора, Энди заметила направлявшегося на кухню Крэншоу и последовала за ним в надежде дипломатично навести мосты. Он как раз стоял у стойки и помешивал кофе.

– Эй, Пит, спасибо за помощь в здании суда, – беззаботно проронила она.

– В этом не должно было возникнуть необходимости, – хмуро буркнул он.

– В каком смысле?

Он кинул на поднос два пустых пакетика от сахара и устремил на Энди испытующий взгляд.

– Надо предвидеть такие вещи, понятно? Если бы вы проработали варианты, охрану оповестили бы за сутки до операции. Кстати, именно для этого и существуют опергруппы с особыми полномочиями.

– То есть, по-вашему, я должна была предвидеть, что похититель пошлет Свайтека за два квартала от назначенного места, попросит зайти в здание суда и миновать охрану?

– Я ничего не утверждаю. Куда уж мне, я начальству не указ.

Было сложно не прореагировать на столь ехидное замечание, но Энди не стала пороть горячку. Здесь требовался взвешенный ответ. Она не относилась к тому типу женщин, которые всех и каждого подозревают в пренебрежительном отношении к слабому полу; вот и теперь она решила сделать акцент на какой-нибудь невинной причине.

– Слушайте, я прекрасно понимаю, что у вас за плечами на двадцать лет больше опыта, и очень уважаю ваши…

– При чем здесь возраст или опыт?! Просто вы женщина.

Энди не сразу нашлась с ответом: столь откровенной категоричности она не ожидала.

– Так, и что же плохого в том, что я женщина?

– Думаю, начальство зря поставило вас на эту должность. Если однажды вам придется говорить с похитителем один на один, это будет катастрофа.

– Из-за того, что я женщина?

– Попросту говоря, да.

– Вам не кажется, что вы выражаетесь как…

– Женофоб? Ни в коем случае. Я знаю жизнь. Вы видели психологический профиль, который нам подкинули друзья из Куонтико. Похититель относится к женщине как к вещи и поэтому заставляет мужей оценивать их словно собственность. По существу, он женоненавистник. Разве можно в таком деле поручать расследование женщине?

– Вы хотите сказать, что я не в состоянии справиться с заданием?

– Не надо выпускать коготки. Если жертва насильника хочет поговорить с женщиной-юристом, нельзя навязывать ей в собеседники мужчину потому только, что какой-то идиот в Вашингтоне признал мужчин не менее компетентными в этой сфере.

Аналогия была притянута за уши, хотя довод казался веским.

– Бесспорно. Единственное, что мне непонятно, каким образом мой пол способен сказаться на широком спектре обязанностей, которые я выполняю как руководитель. В конце концов, если дело дойдет до переговоров с похитителем, я учту ваши рекомендации относительно того, кому поручить роль представителя. Справедливо, согласитесь.

Энди мнила себя миротворцем, думала, что подносит ему оливковую ветвь, но на деле Крэншоу еще больше распалился.

– Оставьте покровительственный тон, – отрезал он и зашагал прочь. На полпути к двери он развернулся и сделал шаг к Энди, подступив к ней почти вплотную. – Чтоб вы знали, – злобно прошипел он, – я навел о вас справки.

– Да, я прошла проверку руководства.

– Я проверял по-другому. Теперь мне известно, почему вы сбежали из Сиэтла. И не пойте мне тут про «желание перемен».

Энди старалась не реагировать.

Крэншоу светился ликованием.

– Знаете, если вы не тянете, то вам лучше отказаться отдела прямо сейчас. Потому что рано или поздно всем станет ясно, что такое дело нельзя доверять человеку, у которого не все в порядке с головой.

– Не волнуйтесь, я потяну.

– Надеюсь. Очень надеюсь. – Собеседник говорил совершенно искренне. Он поднял кофейную кружку, словно знаменуя ее будущее поражение, и ушел.

Энди будто приросла к полу. Она неподвижно стояла, пытаясь разобраться в том, что сейчас произошло.

Крэншоу знает настоящую причину! Вряд ли. Каждый считал, что знает, почему она все бросила и уехала из родного города. У нее был роман с боссом. Ее преследовал бывший жених. Она не получила желанного повышения. Слухи да сплетни, ничего общего с реальностью. По правде говоря, истинной причины не знал никто. Никто, кроме самой Энди.

И этим секретом она ни с кем не собиралась делиться.

Никогда.

Теперь предстояло подготовиться к заседанию. Она налила себе чашечку кофе и вернулась в кабинет. От недавней живости в походке не осталось и следа.

Глава 17

К запоздалому обеду Джек так и не притронулся, и Тео с готовностью умял его порцию.

Жилет с кевларовой подстежкой, спецгруппа ФБР – все это, конечно, учитывалось, и все-таки Джек никогда не решился бы отдаться на милость убийцы, не будь в пределах слышимости Тео Найта. Обсудив с Хеннинг подробности операции, друзья отправились съесть по паре сандвичей в «Грюнберг – Дели», местную версию нью-йоркских «Деликатесов». Они выбрали столик с хорошим обзором улицы. Ужин в «Грюнберге» не подавали. Стулья были подняты, уборщица драила шваброй плиточные полы – заведение готовилось к закрытию.

– Этот маньяк ее убьет, – беспокоился Джек. – Я точно знаю. Надо где-то найти выкуп.

Тео слопал шпажку с соленостями.

– А фэбээровцы?

– Куда там. Они выделили десять тысяч мечеными купюрами, чтобы использовать их как наживку: надеются выследить похитителя. Правоохранительные органы вовсе не обязаны платить выкупы, тем более когда речь заходит о таких крупных суммах. Да что там! Когда я работал в прокуратуре, выбить двадцать-тридцать тысяч на операцию было большим счастьем.

– Может, раскрутить мужа Мии? Как думаешь, Салатбар прислушивается к мнению Бейли?

Джеку было уже не до того, чтобы в очередной раз поправлять Тео насчет фамилии мужа Мии.

– Может, удастся найти с ним общий язык. Особенно если рассказать, что там, на компакт-диске.

– В таком случае давай-ка нанесем господину Бейли визит.

– Спасибо, конечно, но с этим мне самому разбираться.

– Давай провожу – вдруг похититель за тобой наблюдает? Увидит тебя в компании бывшего зэка с комплекцией борца-тяжеловеса – все на пользу репутации.

– А что, имеет смысл. Пошли. Тут рядом, через дорогу.

Офис адвокатской конторы «Бейли, Беннинг & Лангер» занимал шесть верхних этажей пятидесятипятиэтажного небоскреба Торгового центра. Джек с Тео пошли напрямик через «подворотню», огромную крытую зону, где пальмы и пешеходы впитывали солнечные лучи под прозрачным навесом из плексигласа, соединяющим офисную башню с гаражом-парковкой. Люди здесь предпочитали отдохнуть в обеденный перерыв, понаблюдать за прохожими, да и просто перекурить. Но Джек, попадая сюда, неизменно вспоминал о несчастном строителе, который решил облокотиться о металлическую балку, оперся о лист плексигласа и только тут обнаружил, что раму еще не успели застеклить. Наверное, чертовски больно было удариться о твердый гранит, пролетев пятнадцать этажей, да только об этом уже никто не узнает.

– Пожалуй, дальше я сам, – сказал Джек.

– Ну уж нет, вместе поднимемся.

Джек колебался – желание Тео появиться собственной персоной в конторе «ББ&Л» вызывало некоторое подозрение. Впрочем, он был слишком истощен эмоционально, чтобы спорить.

– Ладно, только веди себя прилично.

– Обижаешь, – протянул Тео.

Они поднялись на эскалаторе в главный вестибюль, миновали пост охраны, направляясь к скоростному лифту, который довезет их без остановки на этажи «ББ&Л». Хромированные двери закрылись, и Джек с Тео стали наблюдать за тем, как по мере движения кабины зажигаются цифры этажей на освещенном табло. В колонках надоедливо крутилась музыка в легкой симфонической интерпретации. В текущем фрагменте угадывалась гадостная струнно-духовая версия старого хита «Роллинг стоунз» «Сатисфэкшн».

Тео сказал:

– А лет через тридцать что будут переигрывать? Рэп?

– Что-что?

– Разве в те времена кому-нибудь могло прийти в голову, что песни «Роллинг стоунз» переделают в слащавые штучки и станут крутить в общественных лифтах? Так, глядишь, на старости лет зайдешь в лифт, а там диктор медовым голоском объявляет: «А теперь суперсовременный шлягер, неувядающее ретро „Отвали, мудила“ а капелла в исполнении хора Мормонского молитвенного дома».

Джеку было не до веселья.

– Спасибо за заботу, Тео, но это бесполезно. После всего, что случилось сегодня утром.

– Неужели все так запущено?

– Ты не представляешь насколько, – ответил Джек.

– Как считаешь, это потому что вы близки? Или зрелище само по себе ужасно?

– Я такой жути еще не видел. Четыре года занимался смертниками – можешь себе представить, с каким материалом приходилось работать.

Тео умолк: юмор не действовал, и он ощущал собственную беспомощность. Опустив могучую ладонь на плечо друга, он сказал:

– Слушай, мне очень жаль. Правда.

– Спасибо.

На пятьдесят пятом этаже двери лифта открылись, и взглядам предстал двухэтажный вестибюль, обитый вишневым деревом. На самом видном месте блестящими латунными буквами было выложено название фирмы. С восточной стороны, благодаря окнам, простершимся во всю стену, открывался вид на город, и казалось, что если спрыгнуть, то долетишь до самого дома Джека на Ки-Бискейн. За антикварным столом сидела хорошенькая блондинка секретарша. Друзья приблизились к ней и спросили, нельзя ли повидаться с Уильямом Бейли. Та улыбнулась в ответ, набрала какой-то номер, а затем любезно предложила визитерам присесть в холле. Джек миновал кожаные диваны и встал у окна. Он смотрел на рай, но едва его замечал.

Подошел Тео и проговорил:

– Ты правильно сделал, что подключил ФБР, даже не думай.

– Что-то я сомневаюсь.

– А то видео – это не в отместку. Когда извращенец делал запись, он даже не знал, что ты подключил легавых. Его бесит тягомотина с проверочным вопросом. Ты тут ни при чем.

В сторону Майами-Бич направлялась шхуна. Вспомнилось, как они с Мией катались в Бимини и заночевали в море. Так штормило, что бывалого капитана замучила бы морская болезнь. Мия ни разу не пожаловалась, и это дорогого стоило. Что толку теперь в этих воспоминаниях – они такая мелочь по сравнению с ее несвободой как женщины, с похищением и пытками.

Ее пытали. Эти слова ножом вонзались в сердце. Похищение по сравнению с этим – невинная шалость.

Джек опустил глаза.

– А ведь фэбээровцы что-то недоговаривают. Интересно что.

– С чего ты взял?

– В субботу вечером я съездил пообщаться с лучшей подругой Мии. Мне было интересно, почему она, несмотря ни на что, оставалась с Эрнесто. Так вот, Эмилия сказала, что дело в безопасности.

– То есть он ее оберегал?

– Да, защищал от чего-то.

– От чего ее защищать?

– Этого Эмилия не сказала – Мия не распространялась.

– А тебе она ничего такого не говорила?

– Нет, конечно, что самое неприятное. Я все думаю, ну как же я не догадался, что она замужем? И знаешь, сам удивляюсь, как ей удавалось избегать разговоров о себе.

– Вы так долго встречались – и ни разу не поговорили по душам?

– Нет, говорили, и много. Но Мия никогда не рассказывала, откуда приехала, все больше говорила, куда она хотела бы попасть. Сплошные надежды и мечтания.

– Девчачья ерунда, – сказал Тео.

– Называй как хочешь, да только…

– Что «только»?

Джеку не хотелось рассказывать о шраме на ее бедре, об их первой ночи, когда попытка заняться любовью закончилась тем, что Мия заснула в его объятиях.

– Я не знаю подробностей ее жизни. Девчонка выросла в Венесуэле, но непонятно, в каком городе. Не знаю, есть ли братья-сестры, живы ли родители, кем она работала. Странно, правда?

– Ничего особенного. Например, у меня один дружок венчался в Лас-Вегасе, так ты представляешь, возвращаются молодые из свадебного путешествия, а у нее – белые родители. Оказалась приемной дочерью.

– Да уж, шокировать ты горазд.

– Хотел как лучше. Я так мыслю: Мия специально недоговаривала, чтобы ты не просек, что она замужем.

– Я тоже сначала так подумал, – сказал Джек. – А потом стал склоняться к другой версии.

– Думаешь, она что-то скрывает о своем прошлом?

Джек взглянул на Тео:

– Я думаю, что она полностью скрывает свое прошлое.

– Типа шпионка?

– Да нет. Мне все то слово покоя не дает – «защита». Я все-таки бывший прокурор. Если кто-то делает тайну из своего прошлого, да еще говорит о какой-то защите, для меня это кое-что да значит.

– И это не имеет отношения к презервативам…

– Нисколько.

– Программа защиты свидетелей?

Друзья прервались: подошла секретарь. С притворной скромностью сложив за спиной руки и сведя вместе костлявые лодыжки, она вкрадчиво, почти подобострастно проговорила:

– Джентльмены, мне очень жаль, но господин Бейли отъехал по срочному делу. Боюсь, сегодня он не сможет вас принять.

– Ни сегодня, ни в любой другой день, – сказал Тео.

Секретарь была несколько сбита с толку его репликой. Она сложила губки и попыталась что-то возразить.

Тео направился к лифту.

– Идем, Свайтек. Надо проработать кое-какие вопросы безопасности.