Текст книги "Когда сгущается тьма"

Автор книги: Джеймс Гриппандо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц)

ГЛАВА 14

Джек и Тео посетили баскетбольный матч в «Американ эйрлайнз арена», иначе говоря, в «Трех A» как называли этот стадион в городе. «Три А» являлись классическим примером нерационального спонсорства. Авиакомпания выложила несколько миллионов долларов только за то, чтобы ее название красовалось наверху роскошной баскетбольной арены, хотя большинство жителей города пребывали в уверенности, что это спортивное сооружение спонсирует известный автомобильный клуб с аналогичными заглавными «А» в эмблеме.

– Жрать хочется, – сказал Тео.

Они с Джеком шли по «пурпурному» сектору забитого машинами и людьми подземного гаража; при этом Джек лихорадочно пытался вспомнить, где оставил свою машину.

– Слушай, ты съел три хот-дога, порцию жареной картошки, крендель и половину пломбирного брикета у сидевшего рядом пацана. Не понимаю, как после этого можно испытывать голод?

Тео пожал плечами:

– Так это ж было час назад.

Они нашли машину в «оранжевом» секторе и по пути к дому Джека заехали в закусочную. После долгих разговоров и споров Джек наконец согласился встретиться на Южном пляже с подругой Катрины, которую та называла «горячей штучкой». Джек до сих пор был в деловом костюме, в котором ходил в суд, поэтому приятели решили заскочить к нему, чтобы он мог переодеться. Поездка к мысу Кей-Бискейн заняла всего двадцать минут, хотя казалось, что прошло значительно больше. В машине Тео сразу же узурпировал радиоприемник Джека и настроил его на станцию, передававшую рэп, так что зубодробительные звуки, пока они ехали, перемежались с чавканьем Тео: тот пожирал взятый в забегаловке «на десерт» двойной шоколадный батончик.

– Тебе необходимо срочно сократить количество жиров, которое ты потребляешь, – заметил Джек.

– Да это же всего-навсего диетическая шоколадка.

– Кто сказал?

– Так написано на обертке. «На сорок пять процентов меньше жира».

– Меньше, чем где? В горбу у полосатого кита?

Неожиданно Джеку захотелось, чтобы сломалась машина. Лучше сидеть в гараже, чем провести ночь с Тео и его подругой, имевшей обыкновение извиваться словно в пароксизме страсти даже на танцплощадке. Кроме того, придется встретиться с незнакомой женщиной и разговаривать с ней, напрягая голосовые связки, чтобы перекричать музыку. Джек не любил ходить в клубы и на шумные вечеринки – особенно ночные развлекательные мероприятия на берегу моря. Но так уж повелось, что на Южном пляже Майами именно полночь являлась временем отдыха и расслабления.

– Даже не думай об этом, – предостерег Тео, когда машина покатила по подъездной дорожке к дому Джека.

Тот остановился на парковке и выключил мотор.

– О чем это я не должен думать?

– О том, чтобы увильнуть от вечеринки.

Джек удивленно посмотрел на него. Казалось, Тео обладал способностью читать чужие мысли.

– Не беспокойся. Сказал, поеду – значит, поеду. Возможно, я еще тебя за это поблагодарю. Когда-нибудь. Во сне.

Они вошли в дом. Джек быстро принял душ и надел другую одежду – черного цвета, разумеется. Пока он приводил себя в порядок, Тео смотрел по телевизору поединок боксеров. Вообще-то он хотел посмотреть фильм, но запутался в системе символов платного кабельного телеканала, на который подписался Джек. К одиннадцати тридцати оба в полной готовности уже стояли у порога, собираясь отправиться в путь.

– Итак, как зовут подругу? – спросил Джек, запирая входную дверь.

– Сабрина.

Джек замер.

– Значит, нам предстоит провести вечер с Сабриной и Катриной?

– А что? Неплохо звучит, верно?

– Это звучит смешно.

– Ладно, ее зовут не Сабрина.

– Уже легче. – Джек зашагал к машине. – Как в таком случае ее настоящее имя?

– А что – ее имя имеет для тебя такое большое значение?

– Надо же как-то ее называть.

– О'кей. Ее имя – Синди.

Джек терпеть не мог ворошить прошлое, но ответ Тео на удивление его успокоил.

– Ты хочешь свести меня с женщиной, которую зовут как мою бывшую жену?

– Если честно, у них, помимо имени, есть еще кое-что общее.

– Только не говори мне, что она на нее похожа.

Тео с минуту помолчал.

– Даже больше, чем это.

– Что, к примеру?

Тео, словно извиняясь, виновато пожал широкими плечами.

– Говори, хватит ходить вокруг да около…

– Неужели ты еще не понял? – хмыкнул Тео, сдаваясь.

– Не смешно, – сказал Джек, шумно выдохнув.

– Не смешно. Но по крайней мере позволяет увидеть перспективу, не так ли, братец?

Джек посмотрел вдаль поверх машины, потом открыл дверцу и уселся за руль. Тео, устраиваясь на месте для пассажира, все еще сдавленно хихикал. Джек вставил ключ в замок зажигания и завел мотор.

– Следует ли из этого, что ты…

– Не двигаться, – послышался голос с заднего сиденья. – К тебе, чернокожий, это тоже относится.

Джек почувствовал возле уха холодное прикосновение металла. Тео быстро оглянулся.

– Смотреть прямо, руки держать на приборной доске. Если шевельнетесь, мозги адвоката разлетятся по всему салону.

Джек вслушался в спокойный голос говорившего.

– Делай, как он велит, Тео.

Тот, долю секунды поколебавшись, подчинился. Джек украдкой бросил взгляд в зеркало заднего вида. Сквозь тонированные стекла в салон проникало ровно столько света, чтобы рассмотреть пистолет и сжимавшую его руку. Однако заднее сиденье и сам стрелок полностью скрывались во мраке. Приятели были слишком заняты разговором о предстоящей вечеринке, чтобы заметить, что в салоне, когда они садились в машину, не зажегся свет. Кроме того, отсутствовало привычное свечение приборной доски. Должно быть, этот тип основательно поработал с проводкой.

– Всем предлагается сохранять спокойствие и выдержку.

Джек наконец узнал этот голос.

– Фэлкон? Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь?

– Заткнись!

Включенный двигатель продолжал приглушенно рокотать. В течение секунды, показавшейся всем вечностью, это был единственный звук, слышимый в салоне.

– Ирония судьбы, не так ли? – наконец заговорил Тео.

– Молчать! – крикнул Фэлкон.

Тео ничего не надо было объяснять. Джек точно знал, о чем в этот момент подумал его приятель. Все это здорово напоминало ситуацию, когда Тео впервые сел в машину с Катриной.

– Теперь действуй медленно и аккуратно, – сказал Фэлкон. – Включи первую передачу.

– Глупо поступаешь, – заметил Джек. – Копы повсюду тебя ищут.

– Не меня. Бездомного парня, которым я был.

– Не сомневаюсь, что ты на славу побрился и вымылся. Но полиция перешла на режим усиленного патрулирования. Они тебя поймают.

– Эти идиоты ничего не понимают. Бросили все силы на охрану дочери мэра и ни на что другое не обращают внимания. Я мог бы прийти сюда голым – и меня бы никто не остановил.

Джек некоторое время размышлял, стоит ли говорить с ним дальше и если да, то в какой манере.

– Это ты убил женщину?

Фэлкон не ответил.

– Кто она, Фэлкон?

– Никто. Все они были никем.

– Все они – это кто?

Он застонал, словно Джеку удалось связать его разбросанные мысли в некий болезненный узел, растревоживший память.

– Перестань задавать мне эти чертовы вопросы!

– Выслушай меня. Не важно, что ты сделал. Я твой адвокат и могу тебе помочь. Если, конечно, ты не станешь прибавлять к списку своих преступлений похищение людей и транспортного средства.

– Заткнись и веди машину.

– А ты опусти пушку.

Но Фэлкон еще сильнее вдавил ствол пистолета в затылок Джека.

– Хватит болтать.

– Хватит, так хватит, – согласился тот. – Куда поедем?

Вопрос повис в темноте и тишине салона. Джек снова бросил украдкой взгляд в зеркало заднего вида. На этот раз ему удалось различить напряженные черты Фэлкона. Губы его шевелились, но слов слышно не было. Похоже, он разговаривал сам с собой.

Наконец Фэлкон произнес:

– Ты и твой друг отвезете меня туда, где вы спрятали мои деньги.

– Какие деньги?

– Только не надо делать удивленное лицо и вешать мне лапшу на уши, Свайтек! Я имею в виду деньги, которые находились в депозитной ячейке.

– Я взял из депозитной ячейки десять тысяч долларов, чтобы внести залог. И ни центом больше.

– Ты взял все деньги из ячейки. Я это точно знаю!

– Послушай, приятель, у нас нет этих денег, – вмешался Тео.

– В любом случае вы должны принести мне их! Сейчас в банке наверняка полно копов. Ждут, что я приду за деньгами, и даже если они еще там, мне все равно до них не добраться. Так что лучше, если вы их оттуда заберете. Я требую, чтобы вы принесли мне эти деньги!

Джек почувствовал, как задрожал упиравшийся ему в затылок пистолетный ствол. Казалось, Фэлкон боролся с искушением спустить курок. И не важно, пропали в действительности эти деньги или находились на месте. Фэлкона обуревала параноическая идея, что они пропали и виноват в этом Джек. В своем сознании он уже осудил его и приговорил к смерти. И если с ним спорить или возражать, Фэлкон приведет приговор в исполнение.

– Хорошо, – сказал Джек. – Я достану тебе эти деньги.

ГЛАВА 15

– Ты чем-то расстроена? – спросил Винс.

– Нет, я в порядке. – Подозвав взмахом руки официантку, Алисия попросила ее принести новую порцию напитков.

Было уже одиннадцать, когда Алисия, закончив свои дела в офисе судмедэксперта и заехав к себе переодеться, подхватила Винса у его дома. Слепота друга внесла некоторые изменения в ее привычки. Выбирая наряды, косметику и прическу, она задавалась вопросом, имеет ли теперь все это для него хоть какое-нибудь значение? И уже одно то, что она задавала себе этот вопрос, почему-то вызывало у нее чувство вины. Сначала она хотела обсудить эту проблему с Винсом, но потом решила воздержаться и вести беседу в более легком ключе. Оркестр играл хорошо, и они примерно полчаса слушали музыку, сидя в баре. Потом, когда освободился столик, расположились на открытой веранде кафе, где можно было разговаривать, не повышая голоса. Действие арктического циклона все еще сказывалось, но в заведении имелись установки, нагнетавшие на веранду горячий воздух, так что посетителям холодно не было. Ночь стояла тихая и ясная, а висевшая над океаном Луна была такой огромной, что, казалось, на ее поверхности можно различить очертания кратеров. Бросив взгляд на ночное светило, Алисия подумала, стоит ли говорить об этом Винсу.

– Когда мы разговариваем, ты почему-то все время оглядываешься, – заметил Винс.

Алисия не понимала, как он это обнаружил, но промолчала.

– Я слышу это, – пояснил он. – Когда ты, разговаривая со мной, поворачиваешься в сторону, твой голос звучит по-другому.

– Правда? Это удивительно.

– Я постоянно тренирую умение слушать и делать на основании этого определенные выводы, и каждый день у меня получается все лучше. Но сейчас разговор не обо мне. Я спросил, почему ты оглядываешься.

– Извини. Я не хотела.

– Ты что – испытываешь в моем присутствии дискомфорт?

– Ничего подобного.

– Может, на нас люди смотрят?

– Люди – на нас? Нет, конечно.

Винс помолчал и смущенно улыбнулся:

– Любопытная вещь.

– Что именно?

– Обычно я практикуюсь на случайных знакомых, но лучше всего у меня получается с людьми, которых я хорошо знаю.

– Ты о чем?

– О своем умении слушать. И способности различать, когда люди говорят мне правду, а когда лгут.

Она одарила его ответной улыбкой, хотя и знала, что он не мог ее видеть.

– Ладно, ладно. Так и быть, скажу: за нами действительно наблюдают.

– Со мной это происходит всякий раз, когда выхожу из дома. Сейчас люди, наверное, глазеют на нас и говорят друг другу: «Кто эта счастливица, подцепившая такого роскошного блондина?»

Они не громко и не слишком весело посмеялись над шуткой. Потом официантка принесла напитки – белое вино для Алисии и еще один бокал пива «Хайнекен» для Винса. Когда она удалилась, Алисия сказала:

– На самом деле, за нами наблюдает мой отец.

– Неужели? Возможно, я не так уж хорошо слышу, как думал. Как в противном случае я мог пропустить «Привет вождю» в исполнении оркестра?

– Его здесь нет, глупый. Я имею в виду, что за мной постоянно следит половина личного состава полиции Майами-сити. Даже здесь я вижу трех копов, снятых для этого с дежурства.

– Твой отец заботится о тебе, – серьезно произнес он.

– По-моему, немного перебарщивает.

– А по-моему, это вполне естественно. Положение изменилось с тех пор, как псих-приставала переквалифицировался в убийцу.

Алисия подумала о том, что видела в анатомическом зале.

– Он проявил ужасную жестокость по отношению к той бедной женщине.

– Ты могла бы отменить нашу сегодняшнюю встречу. Я бы тебя понял.

– Напротив, я рада, что смогла сюда выбраться. Даже при условии, что за нами наблюдают.

– Непыльная же этим парням досталась работенка. И приятная. Представляю, как ты притягиваешь к себе их взгляды.

Алисия не нашлась, что на это ответить.

– Скажи, ты сильно изменилась? – спросил Винс. – Я имею в виду твою внешность.

– Не знаю, что и сказать… Думаю, не слишком. Ведь прошло всего шесть месяцев. Я, конечно, опечалилась, когда мы расстались, но с ума не сошла и волосы рвать не стала.

Винс отпил пиво и осторожно поставил бокал на стол.

– А я уже начинаю забывать, как выглядят люди.

Она посмотрела на него – не сочувственно, но с интересом. Обычно Винс не любил распространяться о собственных чувствах, и его откровения дорогого стоили. Он сейчас здорово отличался от того, прежнего Винса. Этих отличий было много, и некоторые даже пришлись Алисии по сердцу.

– Полагаю, со временем ты разовьешь в себе новую способность. Умение реконструировать в своем сознании внешность людей.

– Не думаю.

– Почему нет?

– Потому что память играет со мной в странные игры. К примеру, мне не составляет труда воссоздать портрет дедушки, который умер двадцать лет назад, но с братом ситуация совершенно иная. Хотя я встречаюсь с ним каждую неделю, мне становится все труднее и труднее приставлять лицо к его голосу.

– А как насчет дядюшки Рики?

– Разумеется, я помню его рыжие волосы и голубые глаза. Но что касается черт лица, то тут все сложнее. Чтобы лучше это понять, нужно представить себе, что у меня в голове нечто вроде толстого фотоальбома. Если какой-то человек был частью моего прошлого, то его образ остается там навечно. Но если человек становится частью моей нынешней жизни, то его лицо как бы выцветает. Чем чаще я с ним общаюсь, тем больше он в моем восприятии обрастает деталями, не связанными со зрением. Такие люди в моем альбоме предстают в виде нечетких, расплывчатых контуров на месте былой фотографии, под которой находится наклейка с их именем.

Алисия не смогла удержаться от комментария:

– Человек – это не только лицо.

– И слава Богу. Потому что сейчас для меня лицо не играет никакой роли.

– Сомневаюсь, что все обстоит именно так.

– Но это правда. Для меня не существует больше выражения лица, которое я мог бы запомнить или толковать, такие нюансы, как удивленно приподнятая бровь или приоткрытые губы, потеряли всякое значение. Так что язык жестов для меня невозможен. Я стараюсь поворачиваться к тебе лицом, когда мы разговариваем, но лишь для того, чтобы ты лучше меня слышала. Вот что такое теперь для меня лицо – место, откуда исходит голос.

Алиса смотрела на него, пытаясь понять, чувствует ли он ее взгляд. Она хотела сказать ему что-нибудь жизнеутверждающее, значительное, но не находила слов. Поколебавшись, она, повинуясь мгновенному импульсу, сжала его ладонь. Потом медленно потянула его руку к себе и приложила к своей щеке. Даже когда она отпустила его, он продолжал гладить пальцами щеку, вбирая в себя ее тепло и нежность.

Потом, проглотив вставший в горле комок и печально, но признательно улыбнувшись, он тихо сказал:

– Ну, ошибся. С кем не бывает?

ГЛАВА 16

Джек не знал, куда едет. Главное заключалось в том, чтобы Фэлкон не понял, что он действует исключительно по наитию и никакого определенного плана не имеет.

Сидевший на пассажирском сиденье Тео метнул в его сторону обеспокоенный взгляд. Джек как ни в чем не бывало продолжал вести машину, хотя приставленный к затылку пистолет отнюдь не облегчал его миссию по имитации поисков несуществующих сокровищ. Машина ехала в северном направлении по Бискейн-бульвару, удаляясь от нижнего города. Слева виднелся Фридом-Тауэр – выстроенный в неосредиземноморском стиле высотный жилой комплекс, где в 1960 году обитали тысячи кубинцев, в том числе мать Джека, дожидаясь, когда им выдадут вид на жительство. Через улицу виднелись очертания баскетбольной арены со стоявшим перед ней гигантским памятником Шаку О'Нилу, который на этом расстоянии казался вполне сопоставимым по размерам со своим прототипом.

– Не слишком дави на газ, – буркнул Фэлкон. Похоже, ему совершенно не улыбалось, чтобы патрульная машина остановила их за превышение. Джек сбросил скорость до тридцати пяти миль в час.

В течение многих лет городские планировщики проводили «манхэттенизацию», то есть застраивали Майами-сити высотками, стремясь уподобить его Нью-Йорку. Но этой части Майами-сити по-прежнему далеко было до города, «который никогда не спит». Хотя бы в смысле жизненного уклада и ритма. Так, помимо нескольких ночных клубов и ресторанов в сверхмодном новом квартале Маленькие Гавайи, развлекательные заведения на Бискейн-бульвар к северу от старого отеля «Омни» почти все заканчивали работу около полуночи – даже по уикэндам. К этому времени витрины большинства магазинов закрывались металлическими ставнями и шторами, а на задних дворах располагались на ночь на матрасах из картонных ящиков бездомные. Уличное движение на перекрестках почти прекращалось, но светофоры по-прежнему зажигались красным светом, хотя никакой необходимости в этом не было. Джек, однако, радовался любому предлогу, позволявшему остановиться и обдумать сложившееся положение, поскольку до сих пор не решил, куда везти Фэлкона. Притормозив на очередном перекрестке, он понял, что находится на пересечении бульвара с Двадцать первой улицей, практически у ступеней знаменитого «здания из голубого кафеля» – первого выстроенного в Майами дома в так называемом кубинском архитектурном стиле, разительно отличавшемся от классического средиземноморского. Джек знал об этом только потому, что это было самое любимое здание Тео во всем Майами-сити, хотя его приверженность к данному сооружению основывалась не на архитектурных изысках, а исключительно на том факте, что здесь располагалась штаб-квартира американского подразделения известной компании по производству спиртных напитков «Бакарди».

– Вот где можно найти несколько сот тысяч баксов, – сказал Тео.

– Молчать, не разговаривать! – прикрикнул Фэлкон.

Загорелся зеленый свет, и они поехали дальше.

– Далеко еще? – спросил Фэлкон.

– Не очень, – ответил Джек.

– А куда мы едем?

– В шлюпочную гавань. Там стоит моя лодка.

– Врешь. Твоя лодка стоит у пристани за твоим домом.

Джек был пойман на лжи, но судебный адвокат ничего бы не стоил, если бы не умел выкручиваться из подобных ситуаций.

– Там у меня маленькая лодка. А для того, чтобы добраться до Багамских островов, нужно судно побольше.

– Значит, мои деньги все еще в Нассау?

– Если я скажу тебе, где они, ты пристрелишь меня и отправишься за ними сам.

– Я и сейчас могу тебя пристрелить.

– Но тогда не увидишь этих денег.

Голос Фэлкона зазвенел от напряжения.

– Только не надо мне говорить, что я увижу, а чего – нет.

– Парень, хватит нагнетать обстановку, – вмешался Тео.

– Заткнитесь, вы оба! Я здесь командую!

– Ты хоть знаешь, что это такое – командовать? – усмехнулся Тео.

Джек бросил в его сторону предостерегающий взгляд.

Фэлкон перехватил пистолет за ствол, до сих пор упиравшийся Джеку в затылок, и рукоятью ударил его чуть ниже виска. В голове у Джека зазвенело, а машина вильнула в сторону. Он, однако, почти мгновенно оправился от удара и выправил положение. Фэлкон вновь приставил пистолет к его голове:

– Только не надо мне говорить, будто я не знаю, что такое командовать.

Джек почувствовал, что по щеке заструилась кровь. Он слышал истерические нотки в голосе Фэлкона и почти физически ощущал растущее напряжение. Ситуация с каждой секундой усложнялась, и требовалось немедленно разрешить ее или по крайней мере хоть как-то разрядить. Видневшийся впереди светофор переключился с зеленого света на желтый. На пересекавшей бульвар улице в ожидании красного света притормаживал полицейский автомобиль. Повинуясь внезапному импульсу, Джек надавил на педаль газа, заранее зная, что проскочить не успеет. Полицейская машина уже стояла у перекрестка, когда мимо промчался Джек, почти в два раза превысив дозволенную скорость. В ту же секунду вспыхнул красный свет светофора.

Через некоторое время сзади послышалось завывание сирены, сопровождавшееся сполохами голубых огней включенной мигалки: полицейская машина вырулила на бульвар и устремилась в погоню за нарушителями.

– Ты специально это сделал! – крикнул Фэлкон.

Джек услышал позади металлический щелчок. «Неужели этот псих взвел курок?»

– Давай, жми теперь! Постарайся его обойти!

Джек отреагировал на команду недостаточно быстро. Тогда Фэлкон еще сильнее вдавил ствол пистолета в его голову.

– Топи педаль до пола! Иначе я тебя убью.

Джек нажал на акселератор, и машина полетела по бульвару стрелой. Полицейский автомобиль отставал на полквартала, но продолжал погоню, надрывно завывая сиреной. Двигатель машины Джека ревел как зверь, а стрелка спидометра переместилась на отметку «семьдесят миль».

– Пусти ее юзом, Джек! – сказал Тео.

– Быстрее! – крикнул Фэлкон.

– Юзом, Джек!

Джек ударил по тормозам и одновременно резко вывернул рулевое колесо влево, потом вправо, пытаясь осуществить маневр, который с легкостью проделывали профессиональные водители в телепередачах, посвященных автомобилям и вождению. На самом деле это оказалось далеко не так просто. Наконец машина закрутилась на месте, выходя из-под контроля. Одновременно Тео перегнулся через спинку сиденья, пытаясь отобрать у Фэлкона пистолет. Джек почувствовал, как ствол скользнул по его затылку – Тео и Фэлкон сцепились в схватке за оружие. Потом раздался грохот – такой оглушительный, будто над ухом выстрелили из пушки. В следующее мгновение их обдало каскадом осколков от разбитого пулей стекла. Уши заложило. Тео кричал, шины пронзительно визжали, но Джек словно погрузился глубоко под воду – на барабанные перепонки давила водяная толща, не пропускавшая звуков. Между тем машина продолжала идти юзом, и Джек никак не мог вывести ее из заноса и остановить. Кроме того, он не имел ни малейшего представления, у кого сейчас пистолет.

– Тео! – закричал он, едва слыша собственный голос.

Их вынесло на полосу встречного движения. Загудели клаксоны, завизжали тормоза, по глазам полоснул ослепительно-яркий свет несущихся навстречу фар. В следующий момент машина, пересекши все три разделительные полосы, соприкоснулась с бордюрным камнем на противоположной стороне бульвара, подпрыгнула, на долю секунды взмыла в воздух и плюхнулась на все четыре колеса прямо на парковочную площадку. Краем глаза Джек успел заметить неоновую вывеску и светящуюся надпись: «Есть свободные комнаты». Промчавшись еще несколько метров, машина врезалась в мотель «Бискейн мотор лодж», прямым попаданием в номер 102. Входные двери здесь открывались прямо на улицу в направлении парковки, а наружные стены были изготовлены из алюминиево-фиберглассовых блоков, используемых также при строительстве гаражей. Так что въехать в скромную комнату мотеля было почти то же самое, что в одноместный гараж, не открыв предварительно дверцу. От удара сработали подушки безопасности для водителя и пассажира. Машина еще какое-то время продолжала двигаться внутри помещения, подобно бульдозеру сгребая к противоположной стене лампы, стулья, тумбочки и две двуспальные кровати. Все это сработало как гигантский амортизатор, так что торможение прошло гораздо безболезненнее, нежели могло быть, ударься они в бетонную балку опоры. Короче, все остались живы.

Джеку потребовалось несколько секунд, чтобы осознать происходящее и понять, что машина наконец остановилась. Комната выглядела так, словно в нее угодила авиационная бомба. Рассеянный свет уличных фонарей вливался сквозь огромную дыру в хлипкой наружной стене. Частично обрушился потолок, превратившись в кучу пыли. Обнажившаяся электропроводка, торчавшие из стен разорванные газовые и водопроводные трубы, разбросанные повсюду обломки мебели и пласты штукатурки довершали картину тотального разгрома и хаоса. Джек окончательно пришел в себя, когда со стороны парковки послышалась сирена заехавшей туда патрульной машины. Ее вой перекрывал все остальные звуки, кроме выстрелов. Фэлкон стрелял в копов, выбравшись из автомобиля Джека через разбитое заднее стекло. Джек не знал точно, из какого пистолета он стреляет: из запасного или из того, что пытался отнять у него Тео. Полицейские, выскочив из патрульной машины и засев в импровизированных укрытиях, открыли ответный огонь. Джек соскользнул с сиденья на пол и велел Тео сделать то же самое.

Перестрелка продолжалась; девятимиллиметровые пули, выпущенные полицейскими, впивались в стены полуразрушенной комнаты мотеля с неприятным чмокающим звуком. Неожиданно разбитый автомобиль залило пронзительно-белым светом: полицейские включили прожектор, стоявший на крыше патрульной машины. Сразу после этого грохнул выстрел, и прожектор стал достоянием истории. Фэлкон разбил его одним-единственным выстрелом с сотни ярдов. Разозленные полицейские ответили целым шквалом огня.

Тео быстро посмотрел на Джека, выдав взглядом страх, который при подобных обстоятельствах может испытывать человек, проведший четыре года в камере смертников по сфабрикованному обвинению. Он был прав: сидя здесь, они представляли собой легкую мишень. «Что-то мне не верится, что полицейские, заметив в машине здоровенного черного парня, примут его за невинную жертву», – казалось, говорил он. И прежде чем Джек успел его остановить, Тео выскользнул из машины через разбитое боковое стекло, стремясь отыскать в номере мотеля более надежное убежище, пока полицейские не включили другой прожектор.

Новая серия выстрелов вновь приковала внимание Джека к парковочной площадке. Он увидел, как один из офицеров рухнул на асфальт. Второй бросился ему на помощь, но очередной выстрел, прогремевший откуда-то из завалов, отправил на асфальт и его. Джек не видел Фэлкона, но не мог не признать – кем бы тот ни был, лучшего стрелка ему еще встречать не приходилось.

Лежавшие на асфальте офицеры не двигались и даже не стонали. Вдали от мотеля слышалось завывание еще нескольких полицейских сирен, свидетельствовавшее, что помощь на подходе. Джек заметил тень на противоположной от автомобиля стене комнаты. Это был Фэлкон. Он пытался выбраться и сбежать, но волею судьбы оказался не в самом удачном месте. Путь к зиявшей в стене дыре перегораживали непроходимые завалы, и чтобы до нее добраться, требовалось залезть в машину через заднее окно и вылезти из бокового на месте водителя. Так по крайней мере казалось Джеку.

– Уноси оттуда ноги! – крикнул Тео.

Джек выбрался из своего укрытия под приборной доской и нырнул в кучу мусора. Фэлкон видел его через окно машины, но сейчас ему было не до адвоката – все помыслы сосредоточились на побеге. Он отказался от мысли использовать машину как своего рода шлюзовую камеру для перехода из одной части помещения в другую, заметив дверь в стене, которая, судя по всему, вела в сопредельную комнату и была заперта. Выстрелив в замок и разбив его одной пулей, Фэлкон попытался открыть дверь. Джек слышал, как тот пыхтел, наваливаясь всем телом на хлипкую створку. Потом послышался пронзительный женский крик – по-видимому, в комнате, куда ворвался Фэлкон, кто-то жил.

– Тео! – крикнул Джек, но было уже слишком поздно.

Тео тоже услышал женский крик и бросился на помощь обитателям соседнего номера.

Джек заметил пистолет, лежавший на земле рядом с одним из полицейских. Решив, что, прежде чем последовать за Тео, было бы неплохо вооружиться, он выбежал из комнаты через пролом в стене, чтобы взять его.

– Стоять! – послышался командный окрик полицейского. Его левое плечо и шея были залиты кровью. Он раскачивался из стороны в сторону и, не имея сил подняться во весь рост, опирался на одно колено, перенеся на него свой вес.

– Мне нужна ваша помощь! Мой друг…

– Стоять, я сказал!

– Прошу вас, выслушайте меня…

– Лечь на землю! Лицом вниз! Сейчас же!

Его пистолет был нацелен прямо в сердце Джека, и тому оставалось лишь подчиниться. Когда он улегся на землю, послышался крик из-за запертой наружной двери мотеля, потом там грохнул одиночный выстрел – и все стихло. Джек опустил голову на тротуар и прикрыл глаза. Перед его мысленным взором промелькнули разбитый выстрелом прожектор и два раненых полицейских. Что и говорить, Фэлкон в эту ночь стрелял без промаха.

А Тео представлял собой такую большую мишень…