Текст книги "Когда сгущается тьма"
Автор книги: Джеймс Гриппандо
Жанр:
Триллеры
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)
ГЛАВА 33
Тео вслушивался в каждое слово Фэлкона. Телефонный звонок на этот раз был вполне реальным, и он счел хорошим знаком то обстоятельство, что Фэлкон разговаривал напрямую с Джеком, а не с полицейскими. Тео не хотел, чтобы кто-либо ставил его интересы выше интересов других заложников, но в данном случае он по крайней мере мог быть уверен, что не окажется в положении наименее ценного члена коллектива и его интересы обязательно примут во внимание.
– Впечатляет, – сказал Фэлкон, закончив разговор и сунув телефон в карман. – Твой приятель объявился на целых двадцать секунд раньше установленного мной пятиминутного контрольного времени.
– А я и не волновался. Джек – хороший психолог и к тому же обладает экстрасенсорными способностями.
Тео сохранял самое серьезное выражение лица, и Фэлкон определенно почувствовал себя не в своей тарелке.
– Ты что – шутить со мной вздумал? – неуверенно произнес он.
– А это уж тебе решать, правду я говорю или шучу.
Фэлкон некоторое время смотрел на него в упор, потом отвернулся. Тео заметил, что лицо его опухло и приобрело нездоровый багровый оттенок. Но не от гнева. Всему виной было зимнее пальто. Холода в Майами закончились, замкнутое пространство комнаты с каждым часом прогревалось все сильнее, и Фэлкон, судя по всему, просто варился заживо в своем толстом одеянии, которое по непонятной причине отказывался снимать.
– Слушайте все! – воззвал он к своей маленькой аудитории. – Я предоставлю вам возможность поговорить по телефону. Недолго, конечно. Но вы сможете назвать свои имена и дать полиции телефоны друзей или родственников, чтобы они с ними связались и заверили, что у вас все хорошо. Но ничего сверх этого. Всякий, кто нарушит правило, подвергнется строгому наказанию. Понятно?
Все молчали.
– Хорошо. Начнем с девушек. – Фэлкон заглянул в ванную. – Наташа? Как себя чувствует твоя подруга?
– Меня зовут Наталия. А моя подруга не в том состоянии, чтобы разговаривать по телефону, если тебя интересует именно это. Она то приходит в себя, то теряет сознание и, боюсь, плохо воспринимает окружающее.
– Ну так растолкай ее, приведи в чувство.
– Думаю, ее лучше не беспокоить.
– А я думаю, что ее следует облить холодной водой из крана.
– Ты что – свихнулся? – вмешался Тео. – Подобная процедура наверняка вызовет у нее шок.
– Доктор сказал, что это пойдет ей на пользу.
– Какой доктор? – спросил Тео.
– Мы не прибегаем к водным процедурам, пока доктор их не одобрит.
– Какой такой доктор? – повторил Тео.
Фэлкон не ответил. Он подошел к ванне и покрутил кран с холодной водой, но из него вытекло лишь несколько капель.
– Вот ублюдки! Они отключили у нас воду!
– Должно быть, это доктор так распорядился, – съязвил Тео.
– О'кей, болтун. Мы начнем с тебя, а потом трубку возьмет красавчик, который сидит рядом. Но прежде я опорожнюсь. Можете смотреть или отвернитесь – мне все равно.
Поскольку дверь ванной комнаты была открыта, Тео хорошо видел все происходящее и, когда Фэлкон начал спускать штаны, отвернулся, машинально отметив, что пальто он так и не снял.
Сидевший рядом с Тео мужчина наклонился к нему и прошептал:
– Я не могу разговаривать по телефону с полицией.
– Это почему же?
– Потому что… Разве не понятно, что здесь происходило до того, как вы сюда ворвались? Короче, эти девушки… ну, вы понимаете…
– В таком случае вы, должно быть, священник, пришедший сюда, чтобы спасти их заблудшие души?
– Мысль неплохая. Но я уже продумал этот вариант и пришел к выводу, что он не прокатит. Но ведь придется что-то сказать, когда этот псих передаст мне трубку, не так ли?
– Скажете, что вас зовут Джон и вы оказались здесь по делам своего бизнеса.
– Все шутки шутите… А если бы распространился слух, что вас обнаружили в номере дешевого мотеля с двумя восемнадцатилетними проститутками?
– Восемнадцатилетними? – тихо засмеялся Тео. – Вам, приятель, остается только уповать на это.
– Может, перестанете быть задницей и насмехаться? Неужели вы не понимаете, что это может положить конец моей карьере?
– А чем вы зарабатываете на жизнь?
Мужчина не ответил, но Тео продолжал развивать эту тему:
– Послушайте, я, кажется, знаю, кто вы. Случайно, не тот парень, который рассуждает о погоде в программе «Актуальные новости»?
– О погоде? – переспросил мужчина, стараясь скрыть смущение. – Должно быть, вы имеете в виду кого-то другого.
– Нет, приятель. Я вижу вас по телевизору каждый вечер в одиннадцать. Если не ошибаюсь, в программе вас именуют Уолт-Предсказатель.
– Это не я.
– Не вы? Как бы не так! Если вам прилизать волосы гелем и напялить модный пиджак от Армани, то вы просто вылитый Уолт-Предсказатель. Но я, признаться, думал, что вы гей.
– Нет, что вы. Я состою в браке.
– Хотите сказать, состояли?
Предсказатель погоды на секунду прикрыл глаза, словно страдая от невыносимой боли.
– О Господи! Я пропал. Как говорится, меня поимели…
– Вот уж точно, – согласился Тео. – Самое подходящее при данных обстоятельствах выражение.
– Даже не верится, что такое могло случиться со мной. А ведь все произошло из-за той проклятой хозяйственной сумки.
– Что такое?
Тео неоднократно слышал анекдотическую историю про хозяйственную сумку, когда работал в баре, но никак не ожидал, что она может иметь под собой реальную основу. Как выяснилось, юной дочери предсказателя потребовалось вернуть джинсы, взятые на время у школьной подруги, каковую миссию она возложила на своего папашу. Глупый отец семейства засунул джинсы в старую сумку, с которой домашние ходили в бакалею. Когда его супруга увидела это, ее чуть удар не хватил. «Да как тебе только взбрело в голову класть хорошую вещь в сумку из „Винн-Дикси“?!» Она выхватила сумку у него из рук и упаковала пресловутые джинсы в дорогую оберточную бумагу и фирменный пластиковый пакет из магазина «Тиффани».
– Она готова была убить меня из-за этой проклятой сумки, – покачал головой предсказатель. – А все потому, что богатая мамаша подруги дочери могла подумать, будто мы отовариваемся в магазине «Винн-Дикси». Ну, я посмотрел на нее и сказал: «И когда только веселая и сексуальная девушка, на которой я женился, превратилась в такую претенциозную сучку?»
– Круто…
– Неужели я был не прав?
– Что бы вы ни сделали и ни сказали, вы всегда будете не правы, – заверил Тео. – Перечитайте внимательно, что напечатано мелким шрифтом в вашем брачном контракте.
– Полагаете, я должен был перед ней извиниться?
– Хм… Уж и не знаю, что лучше при таком раскладе – извиняться или бежать в мотель, чтобы снять двух несовершеннолетних проституток. Думаю, надо позвонить доктору Филу из программы «Популярная психология» и спросить его об этом.
Предсказатель горестно вздохнул, словно услышанное от Тео придало его жизненным неурядицам еще большую безнадежность.
– Ну и что мне теперь делать?
– Все, чтобы выбраться отсюда живым и невредимым.
– Но что потом?
– Потом? То, что должен сделать всякий благородный человек при подобных обстоятельствах.
– Это что же?
– Застрелиться – вот что.
– Застрелиться?
– Да. Но только не на ее пуховом покрывале. Она вас за это возненавидит. Нельзя портить любимое пуховое покрывало жены.
Парень согласно кивнул, будто бы все сказанное Тео имело для него некий смысл.
– Спасибо за совет.
– Не стоит благодарности.
Из ванной комнаты послышался звук спускаемой из бачка воды. Это, помимо всего прочего, означало, что Фэлкон использовал последние запасы влаги, имевшиеся в номере.
– Ну вот, умники, – сказал Фэлкон, выходя из ванной, – теперь можно и звонить. – И ткнул пальцем в Тео: – Ты первый.
Предсказатель прошептал:
– Идите, прошу вас, я не могу разговаривать с полицейскими.
– Не беспокойтесь, – ответил Тео. – До вас очередь не дойдет.
Фэлкон набрал номер, подождал, пока на противоположном конце провода снимут трубку, и заговорил с абонентом. Тео не смог определить, с кем именно – с Джеком или полицейскими.
– Сейчас состоится обещанный разговор с одним из находящихся здесь людей, – провозгласил Фэлкон. В правой руке он держал пистолет, а в левой мобильник. – Десять секунд, – кивнул он Тео. – Назовешь свое имя и номер телефона знакомого или родственника.
Получив телефон, Тео застрочил, как пулемет, выпаливая все, что знал о секретах Фэлкона.
– Он весь обмотан под пальто взрывчаткой и…
– Задница! – вскричал Фэлкон, вырывая у него телефон, и ударил ногой в живот с силой разъяренного мула.
Тео рухнул на пол, на какое-то время лишившись способности дышать. Он не был уверен на все сто, что Фэлкон носит под пальто взрывчатку, но что-то такое почувствовал, когда тот его связывал. Кроме того, ему казалось подозрительным, что Фэлкон отказывался снять пальто, несмотря на растущую жару и духоту.
Фэлкон снова ударил его ногой. Поскольку он при этом страшно ругался, Тео сделал вывод, что его догадка верна. Похоже, парень и в самом деле имел под пальто взрывчатку.
– Торжественно заявляю, – сказал Фэлкон, приставив пистолет к голове Тео, – что чем бы эта заварушка ни кончилась, ты живым отсюда не выйдешь.
ГЛАВА 34
Наличие взрывчатки меняло все – особенно для Винса Пауло.
Лишившись зрения, он выслушал от разных людей множество удивительных историй по этому поводу. О парне, который так сильно сморкался в платок, что у него в прямом смысле глаза вылезли из орбит. О пожарном, у которого от удара водяной струей из брандспойта глаза выскочили из глазниц и повисли на глазных нервах. О ребенке, который, подпрыгивая на матрасике, выбил себе глаз, ударившись о спинку своей кроватки. О металлургах, которым попали в глаза заостренные кусочки стали, пронизавшие хрусталик, или капли расплавленного свинца, прожегшие глазное яблоко. О солдате, которому при выстреле в упор пуля попала в угол правой глазницы и застряла под кожей на выходе с противоположной стороны. Во всех этих историях прежде всего отмечались два обстоятельства: уникальность случая и ювелирная работа хирургов-офтальмологов, сумевших, несмотря на тяжелую травму, сохранить пациенту зрение. Рассказывали также истории и совсем иного рода, повествовавшие о незначительных, казалось бы, повреждениях глаз, приводивших тем не менее к полной слепоте. Это были рассказы о неудачниках, к которым относил себя и Винс Пауло.
– Команда подрывников и саперов наготове, сержант.
Пауло услышал это сообщение в радионаушниках, но в первое мгновение никак на него не отреагировал. Слова Тео Найта разбудили воспоминания о двери с облупившейся краской, открыв которую, он погрузился во мрак слепоты.
– Винс? – обратилась к нему Алисия, стоявшая рядом.
– Я все слышал. Просто задумался на минуту.
Это была ложь, по крайней мере относительно «минутной» задумчивости. Он думал о том, что с ним произошло, на протяжении месяцев, представляя, как могла сложиться его жизнь, не открой он ту проклятую дверь. Вернувшись мыслями к действительности, Винс включил микрофон и приказал начальнику команды подрывников и саперов оставаться на месте, пока он не сделает еще одну попытку восстановить контакт с Фэлконом.
– Сообщение Тео не является еще стопроцентным свидетельством наличия у Фэлкона взрывчатки, – заметила Алисия.
– Мы должны исходить из худшего варианта возможного развития событий.
– Ты полагаешь, что он владеет навыками и умениями по части изготовления взрывных устройств?
– На его счете на Багамах лежало двести тысяч долларов. Кроме того, он ухитрился раздобыть пистолет девятимиллиметрового калибра с запасными обоймами к нему. Он также ранил двух офицеров во время перестрелки в темное время суток, а теперь держит под контролем ситуацию с заложниками, несмотря на то что ему противостоит вся полиция Майами-сити. Полагаю, всем нам пора уже избавиться от сложившегося у нас образа несчастного бездомного психа, собиравшегося броситься с моста, чтобы покончить жизнь самоубийством. Думаю, этого человека следует рассматривать как злобного маньяка, который по неизвестной причине забил до смерти обрезком свинцовой трубы беззащитную женщину.
– Я просто хотела узнать твое мнение, Винс.
Он отметил про себя, как изменился голос Алисии, и понял, что овладевшее им возбуждение заметно даже со стороны. Ему необходимо успокоиться, взять под контроль обуревающие его чувства и обуздать бесполезный гнев, который он испытывал по отношению к Фэлкону. В противном случае он может наделать ошибок при дальнейшем общении с ним.
– Извини, – сказал он. – Что-то я разволновался. Похоже, нужно перевести дух и немного остыть.
В следующее мгновение он почувствовал, как ее рука мягко легла на его предплечье.
– Игра стала куда сложнее и запутаннее, нежели шеф Ренфро и я думали поначалу, предлагая тебе заняться этим делом. Как считаешь, справишься с ним?
– А ты сомневаешься?
– Не знаю, что и сказать. Уж слишком оно похоже на твое последнее дело.
– Ошибаешься. Ничего похожего. На этот раз меня предупредили, и я по крайней мере отчетливо вижу все возможные последствия.
Механическое употребление словосочетания «отчетливо вижу» вызвало у него после осознания этого факта сухой резкий смешок, исторгшийся, казалось, словно из самых заповедных глубин его существа. Безжалостно высмеивать себя за подобные промахи с некоторых пор стало у него чем-то вроде рефлекса.
Зазвонил телефон. Но не тот, что был связан прямой линией с номером мотеля. Затренькал персональный мобильник Винсента. Ему звонил детектив Барбер из убойного отдела.
– Есть новые сведения относительно трупа, обнаруженного в машине Фэлкона, – сообщил он.
– Отлично. Алисия Мендоса сейчас рядом со мной. Вы не возражаете, если я переключу свой мобильник на громкоговорящую связь?
– Предпочел бы, чтобы вы этого не делали.
Винс не знал, как интерпретировать эти слова детектива, но выполнил его пожелание.
– Хорошо, обойдемся без громкоговорящей связи.
– Более того, я бы предпочел, чтобы наш разговор остался конфиденциальным. Все это может иметь важное значение для переговоров, которые вы ведете.
– Договорились. – Винс прикрыл телефон ладонью. – Извини, Алисия, но не могла бы ты на минутку меня покинуть?
Сразу после этого он ощутил ее тревогу и недоумение – некие легчайшие вибрации, свидетельствовавшие об овладевшем ею дискомфорте, – но это продолжалось лишь одно мгновение.
– Нет проблем, – произнесла она. – Пойду приготовлю кофе.
Винс подождал, пока дверь за ней захлопнулась, и сказал в микрофон:
– Внимательно вас слушаю.
– У меня есть свидетель, который утверждает, что видел хорошо одетого молодого мужчину – мулата или очень смуглого латиноамериканца, – говорившего с Фэлконом у реки два дня назад.
– В какое время?
– Сразу же после наступления темноты. Учитывая данные медицинской экспертизы, можно предположить, что это произошло незадолго до смерти нашей новоявленной Джейн Доу и ее перемещения в багажник автомобиля Фэлкона. То есть, пардон, его дома.
– Есть идеи относительно того, кто это мог быть? Ваше описание данного субъекта подходит половине молодых мужчин в Майами.
– Это верно. Но по счастью, нашему свидетелю удалось запомнить номера его машины.
– И на кого же они выписаны?
– С этого места история становится еще интереснее. Парня зовут Фелипе Брома, и он работает в службе безопасности мэра.
Теперь Винс понял, почему детектив не хотел, чтобы Алисия слышала их разговор.
– Вы уже разговаривали с Брома?
– Нет.
– А как насчет мэра?
– Тоже нет.
– И чего же вы ждете?
На линии установилось молчание, наконец Барбер его нарушил:
– Я работаю детективом уже довольно давно и привык доверять своим инстинктам.
– О чем же говорят вам ваши инстинкты?
– Есть только один способ узнать, что происходит в действительности. И разговоре мэром или его телохранителем этого не прояснит.
– Что конкретно вы предлагаете?
– Мне нужно переговорить с Фэлконом, – сказал Барбер. – При вашем посредничестве.
Винс обдумал это предложение.
– Сначала надо выяснить, захочет ли он разговаривать со мной снова. Захочет – тогда посмотрим.
– И еще одно. Ни слова об этом разговоре дочери мэра. Согласны?
Винс не знал в точности, что было на уме у детектива, но ему не улыбалось утаивать что-либо от Алисии. По крайней мере без исчерпывающих объяснений со стороны Барбера.
– Давайте сначала выясним, удастся ли разговорить Фэлкона. А там посмотрим, как повернется дело.
ГЛАВА 35
Постепенно Фэлкон начал понимать, что происходит.
Хотя электричество было отключено, в комнату сквозь щели в шторах проникало достаточно света, чтобы он мог рассмотреть лица своих пленников. Девушка в ванной комнате оказалась совсем не той страшной женщиной из прошлого, о которой он сначала подумал. Это была обычная девушка без имени, каких он в прежние времена знал во множестве.
– Похоже, у нее начинается лихорадка, – сказала Наталия.
– Замолчать! – гаркнул Фэлкон.
– В самом деле, надо пригласить к ней врача, – подхватил Тео.
Фэлкон странно на него посмотрел:
– Я уже говорил, что доктор считает ее состояние стабильным.
– О каком докторе вы постоянно говорите? Кто здесь доктор? Вы, что ли?
– Я что – похож на врача?
– На медика из приюта для бездомных? Даже очень.
Фэлкон одарил его злобным взглядом.
– Мне приходилось прежде встречать таких, как ты, клоунов, вечно достававших всех своими шуточками. Так что смотри, как бы у меня не кончилось терпение. Пристрелю.
Он переключил внимание на лежавшую в ванне девушку. Насмотревшись на нее, отвернулся и вновь принялся мерить шагами комнату. Черт, ни еды, ни денег, ни ожерелья. Свайтек заверил, что достал ожерелье, но теперь получить его будет гораздо труднее. А все из-за этого болтливого чернокожего парня. Он испортил ему игру, сообщив копам о «магическом» пальто. Кто в здравом уме отважится теперь явиться сюда с нужными ему вещами?
Девушка в ванне застонала.
– У нее поднялась температура, – сказала Наталия.
– И ей нужен врач, – вторил Тео.
– Заткнись! – закричал Фэлкон, наводя на него пистолет. – Ты меня уже достал, понимаешь?
В комнате нарастала жара. Складывалось впечатление, будто кто-то включил отопление на полную мощь, чего, конечно, не могло быть. Или могло? Вдруг копы начали нагнетать в номер горячий воздух сквозь вентиляционные отверстия? Они уже отключили воду и электричество; почему бы не пойти дальше и не превратить помещение в подобие духового шкафа? Он пересек комнату и приложил ладонь к вентиляционному отверстию в стене, но ничего не почувствовал, хотя пот продолжал градом катиться у него по лицу. И как только здесь, в Майами, люди в прежние времена ухитрялись жить в подобных бетонных коробках без кондиционеров? Это было свыше его понимания. Уж лучше обитать в брошенном автомобиле с выбитыми стеклами. Если тебе становится холодно, ты надеваешь пальто, если жарко – снимаешь его. Да, снимаешь… но только не сейчас. И не это пальто.
Он так его и не снял.
Из ванной послышались приглушенные рыдания, потом продолжительный стон. Фэлкон знал, что так стонут от боли, но к таким вещам привык и не обращал на них внимания. Впрочем, не совсем так. Когда-то он действительно считал, что подобные вещи его больше не трогают. Просто отказывался понимать значение всех этих рыданий, стонов и криков, доносившихся до него по ночам, мысленно возведя для защиты от них глухую, непроницаемую стену. Так и жил, обустроив в подсознании нечто вроде подвала, где запер все эти стоны и крики боли. Но стонущие, страдающие сущности, обитавшие там, год за годом поднимались по лестнице к двери, запиравшей этот подвал, кричали и колотили в нее. И вот в один прекрасный день запоры пали. И воспоминания нахлынули, словно волны прилива. Теперь все это уже не было только частью его прошлого. Образы находились с ним постоянно, и все у него в голове перемешалось: прошлое, настоящее, будущее…
«Ей нужен врач», – услышал он как сквозь вату чьи-то слова, но только еще больше запутался. Нынче настоящее являлось для него отражением прошлого. Или, если угодно, прошлое расцвечивало его настоящее. Сознание уже не воспринимало разницу между прошлым и настоящим, и воспоминания увлекли его в тот самый подвал, где когда-то хранились под спудом.
– Жаждешь свидания с Приснодевой? – спросил Эль Осо.
Вопрос имел точно рассчитанный эффект. Заключенная номер 309, молодая беременная женщина, была хорошо знакома с ужасами, происходившими у ног Девы Марии. Коллективное изнасилование перед статуей Приснодевы считалось весьма убедительным средством для внушения подрывным элементам женского пола простейшей мысли о том, что прежде они вели себя недостойно.
Эль Осо дал понять, что знает, о чем она подумала, предложив не волноваться.
– Приснодевы здесь нет, – сказал он успокоительным тоном, в котором, однако, проступали нотки извращенного удовольствия. – Здесь вообще больше не осталось дев – в этом нашем la casa de la bruja.
Толкнув в спину, он зашагал следом за ней по длинному темному коридору. Она обеими руками поддерживала свой большой живот: роды могли начаться со дня на день. В конце коридора они остановились, и Эль Осо открыл небольшую металлическую дверь. Как только та приоткрылась, тишину и темноту узилища прорезал пронзительный крик. Хотя со стороны его можно было принять за женский, Эль Осо знал, что кричит мужчина. Охранники любили шутить, что в их руках и мужчины визжат, как маленькие девочки.
– Хочешь посмотреть? – спросил он.
Они стояли в коридоре, и, чтобы увидеть происходящее, нужно было распахнуть дверь и войти в помещение. Оттуда, помимо воплей, неслись звуки танцевальной музыки, являвшие собой разительный диссонанс с теми кошмарными вещами, которые, судя по всему, там происходили.
Молодая женщина отрицательно покачала головой.
– Уверена, что не хочешь? Может, там человек, которого ты знаешь?
Об этом ей, судя по всему, не хотелось даже думать, но Эль Осо уже подметил, что ее оборона дает трещину. Так бывало всегда. Инстинкт предупреждал этих людей, что есть вещи, о которых лучше не знать, но в конце концов любопытство и стремление получить ответы на наболевшие вопросы брало верх.
– Пойдем, глянем.
Эль Осо говорил мягко, чуть ли не нежно, но вовсе не из сочувствия к ней. Напротив, ему доставляло удовольствие видеть, как расширились и тревожно заблестели ее глаза. Он легонько подтолкнул ее к комнате, из которой в этот момент снова вырвался крик. Такой громкий и продолжительный, что даже Эль Осо поморщился и дал себе мысленную установку не слушать, отключиться от него. Крик прекратился, только когда заключенный сорвал голос и уже не мог выражать своих страданий.
«Должно быть, парни добрались до половых органов», – подумал Эль Осо.
В комнате продолжала звучать танцевальная музыка.
– Я не хочу туда идти, – сказала женщина.
– Это не имеет значения.
– Ну пожалуйста! Не заставляйте меня смотреть на это.
– Это твой единственный шанс. Через минуту он будет плакать и звать мамочку. Они всегда зовут мамочку, когда им больно.
В глазах ее показались слезы, а тело содрогалось от дрожи.
– Я не хочу этого видеть.
– Повторяю, твои желания не имеют значения.
– Но кто там?
– Враг.
– И как его зовут?
– У него нет имени.
Он снова подтолкнул ее к комнате, но на этот раз она неожиданно воспротивилась.
– Я не пойду туда!
Хлесткая пощечина заставила ее замолчать. Затем он толкнул ее – так сильно, что она ударилась о стену. Поскольку она находилась на последнем сроке беременности, ей стоило известного труда сохранять равновесие. Воспользовавшись этим, Эль Осо распахнул дверь и снова сильно ее толкнул. Она влетела в комнату, по инерции пересекла ее, ударилась о письменный стол и рухнула на пол.
– Смотри, женщина, – сказал один из тюремщиков. – Взгляни на того, кто сейчас поджаривается на «гриле».
«Грилем» он называл железный стол, стоявший в центре комнаты. На нем лежат на спине заключенный. Он был раздет донага и за руки и за ноги привязан к своему ужасному ложу. Подошвы ног распухли и побагровели.
Возле стола стоял другой тюремщик, держа в руках толстую палку, которой, судя по всему, орудовал как бейсбольной битой. Тот, что сидел за столом, поднялся с места и проверил электрические провода, ведшие от динамо-машины к торсу и гениталиям несчастного. Его грудь и живот были в черных пятнах ожогов. Половые органы, лишенные природной окраски, втрое против нормы увеличились в размерах.
– Фернандо! – воскликнула беременная женщина, но заключенный даже не повернул в ее сторону головы и ухитрился выдавить из себя лишь перемежавшуюся стонами отрывистую фразу:
– Воды… пожалуйста… дайте воды…
– Нет, тебе нельзя сейчас пить, – сказал Эль Осо.
– Мне очень хочется… – слабо пробормотал несчастный.
– Не давайте ему воды. Выпьет – сдохнет!
– Он так и так сдохнет, – усмехнулся другой тюремщик, набивая рот и горло пытаемого металлическими бусинами, которые должны были сыграть роль электродов и при включении тока поджарить его изнутри. – Глотай! – приговаривал он, проталкивая бусины в горло своей жертвы.
Потом включил рубильник, и ток высокого напряжения пошел по проводам. Тело жертвы напряглось, затем стало трястись и судорожно изгибаться. В эти страшные мгновения волею судьбы совпали по времени заключительные аккорды звучавшего по радио музыкального произведения, хохот охранников и сдавленные предсмертные вопли истязаемого.
– Вы – животные! – вскричала сквозь слезы женщина, но уже через секунду лишилась способности наблюдать за агонией своего мужа. Она по-прежнему лежала на полу, но лицо ее странным образом исказилось. Эль Осо предположил было, что она не в силах смотреть на пытки, но гримаса боли на ее лице заставила его изменить первоначальное мнение.
– У меня отошли воды, – прошептала она, перекатилась на бок и зарыдала.
Тюремщики перестали смеяться. Заключенный лежал на столе тихо, не подавая признаков жизни. Рыдания и стоны беременной надрывали душу. Радио наигрывало нечто протяжное и мрачное.
– Вот дерьмо! И что нам теперь делать? – спросил тюремщик, скармливавший заключенному металлические бусины.
– Помогите мне вынести ее отсюда. Быстро! – сказал Эль Осо. – И позовите доктора.