Текст книги "Бешеные псы"

Автор книги: Джеймс Грейди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 26 страниц)

«Милашка, – подумал я. – Не ждет, чтобы мы его попросили. Все делает сам. По доброй воле. Старается заслужить наше доверие. Соблазняет нас своим сотрудничеством. До поры до времени».

Ланг уловил мой кивок. Понял, что я понимаю. Понял, что я понял, что он понимает.

«Порочный круг понимания, – подумал я, пока Зейн ощупывал шпиона, который выглядел его ровесником. – И, замкнутые этим порочным кругом, мы будем преследовать друг друга до поры до времени».

Я встретил Ланга на семинаре по одной из разновидностей боевых искусств, багуа, недалеко от этой хижины. Подобно тай-ши или айкидо, багуа – это внутреннее искусство, отличие лишь в том, что практикующие его бойцы плетут кружева вокруг своего противника, проводят отвлекающие атаки, пока у замороченного врага не начинает кружиться голова и он не сбивается с ритма, не теряет равновесия, и вот тут-то наступает момент, когда искушенный в багуа боец обрушивает на своего врага тысячу сокрушительных приемов.

Надо выбираться из этого круга.

– Чисто, – сказал Зейн.

– Как вы себя чувствуете? – спросил Ланг.

Пробует вызвать симпатию. Сочувствие. Опутывает.

– Все еще не в своем уме? – спросил он.

Провоцирует. Бросает вызов. Лишает равновесия.

– Все еще не дураки, – ответил я.

– Никто и никогда не считал вас дураками, – произнес Ланг. – Именно поэтому все эти… дикости и убийства докторов и сестер лишний раз доказывают то, что всем и без того известно: с медицинской точки зрения вы…

– Слушай, приятель, – сказал Рассел, – твои вашингтонские боевики любят поиграть словечками.

– Это он нами поиграет, дай ему только шанс, – вступил Зейн.

– Насколько я понимаю, – подытожил Ланг, – у вас у всех уже голова слегка кругом пошла. Даже если б вы не были психами, внезапное прекращение лечения – это катастрофа.

– Пока мы вместе, мы еще многое можем. – Я напрягся, чтобы руки перестали дрожать, и понял, что он заметил мое усилие.

– Что бы вы там ни говорили, – сказал Ланг, – лишнее оружие вам не помешает.

– А вот и нет, – ответил я, выдергивая кольт из-за пояса Зейна, прежде чем он успел возразить, и протягивая его Лангу рукоятью вперед. – У нас и своего достаточно.

Ярко-голубые глаза старого шпиона моргнули. Он уставился на протянутый пистолет. Даже не шевельнулся.

– Давайте. Берите, – сказал я.

Краешком глаза я заметил, что Рассел, стоявший в дверях спальни, чуточку изменил позу, и понял, что он протянул руку к оружию.

– Берите, – повторил я.

Ланг взял пистолет. Опустил, направив дуло в пол.

– Только если вздумаете им воспользоваться, – сказал я, – будьте мужчиной и не стреляйте мне в спину.

С этими словами я подошел к кухонной раковине. Выпил воды из стоявшего в сушилке стакана. Постарался успокоить дрожь рук.

– Сэр, вы и я… – послышался сзади голос Кэри. – Они не наши противники.

– Правда? – сказал Ланг. – Все свидетельствует об обратном.

– Не все, – ответил я, пристально глядя в темное окно кухни. – Что у вас в руке?

– Блефуете? Безумствуете? Вот вы и скажите.

– И чему бы вы поверили?

– Извечная трудность. Я верю тому, что стою в собственной гостиной лицом к лицу с пятью ничего не желающими скрывать, склонными к насилию беглыми маньяками, которые переплюнули меня, и одним предположительно выдающимся агентом, который… словом, которая тоже здесь. Так в чем вы хотите меня уверить?

– Сдавайтесь, – сказал Рассел. – Все равно это ни к чему не приведет.

Снаружи, за кухонным окном, в ночи произошло какое-то движение. Но я ничего не увидел.

– Спрашивайте, – обратился я к Лангу.

– Что? – В его голосе послышалось искреннее любопытство.

– Да все, что угодно, – ответил я, поворачиваясь спиной к раковине и глядя в лицо Ланга, пяти моих соучастников по побегу, в лицо Кэри. – Что бы вы хотели знать?

Мы увидели, как глаза Ланга беспокойно забегали.

Наконец он сказал:

– Зачем вы сюда явились?

– У вас достаточно стульев, – отозвался я. – Садитесь на кушетку, и мы вам расскажем.

Ох, и спектакль же мы закатили! Это была сага, полная безумного буйства звуков, сценки мелькали, как в фильме братьев Маркс. Внутренность хижины. Ночь. Яркий желтый свет и единственный зритель, он же слушатель, который, как прикованный, сидел на кушетке. Мы играли каждый свою роль и были великолепны, потому что всякий шпион не только кукловод, но и актер.

Рассел спел, лежа на полу, как лежал доктор Фридман, но его тут же перебил Зейн, вставший позади Хейли, чтобы продемонстрировать, как сестра Смерть проделала свое черное дело, после чего Хейли пронзительно взвизгнула: «Взгляните – кровь!» Я же сказал: «Понимаю, мистер Ланг, после того как мы первыми появились на месте преступления да еще раскололи убийцу, эти сутяги не выпустили бы нас из своих лап, но тогда показалось хорошей мыслью прихватить доктора с собой, хотя мне даже, пожалуй, жаль, что мы распяли его на заборе». «А мне жаль, – подхватил Рассел, – что я тогда проморгал решающий момент и не пристрелил эту чертову сестру», и Зейн замахал на него руками: «Забудь о том, ведь это было в ванной». «Ванные и любовь», – вставил я, затем настала очередь Зейна: «Если уж каяться, то мне жаль, что я сжег ту полицейскую машину».

– Сжег… – сказал Ланг.

– Зеркало! – выпалил Эрик. – Разбитое зеркало. Дурная примета. Простите.

– Это не по твоей вине, – сказала Хейли. Потом обратилась к Лангу: – Эрик схватывает на лету любой отчетливо сформулированный приказ. И не остановится, не сможет остановиться, что бы ни… ну вот, скажем, Эрик, объясни, что ты сделал на шизе.

Эрик так и взвился с места:

– Леонардо да Винчи создал…

– Сядь и прекрати, Эрик, – сказал я, что он тут же и сделал. – Если бы Хейли не была осторожна, когда что-нибудь ему приказывает, я бы не смог приказать ему остановиться, даже если бы все кругом полыхало. Это было бы точь-в-точь так же, как с той женщиной-психиатром, на которую он накинулся.

– Психованную женщину? – нахмурился заместитель начальника ЦРУ.

– Не важно, – сказал Рассел, – но твоя блондинка там…

– Кто? – спросил Ланг.

– Я, – ответила Кэри, – я перекрасилась, чтобы меня не узнали.

– Дело в том, – заявил Рассел, – что я бы ее трахнул, не помешай эта чертовка.

– Вы оба… – сказал Ланг.

«Ни за что!» и «Только не с ним!» – одновременно заорали Рассел и Кэри.

– Но зато какая машина нам в результате досталась! – вмешался я, чтобы утихомирить Рассела. – Пусть тот парень и умер, машина его довезла нас до цели, когда сегодня днем мы вломились в здание СДЛМ.

– СДЛМ? – переспросил Ланг.

– Ну, это так называется, сэр, – сказала Кэри. – Рядом со станцией метро «Такома-парк».

– Что значит «вломились»? Вы убили?..

– Никого мы не убивали, – быстро произнес я.

– Ну, – заметил Зейн, – сестра Смерть того заслужила, хотя ей просто не повезло в перестрелке.

– А потом, – сказал я, – пустой офис приказал нам бежать.

Мы бежали на последнем дыхании.

Мои часы долго тикали в тишине, пока Ланг не выдохнул:

– Ух ты! Значит, вы все это проделали сообща? – спросил он.

Мы дружно пожали плечами.

– О'кей, – сказал Ланг. – Теперь вы здесь. Теперь…

– У тебя выпить есть? – спросил Рассел.

– Никакой пьянки! – заорал я.

– Успокойтесь, – сказал Ланг. – Я вовсе не хочу, чтобы кто-то из вас напивался. В холодильнике, наверное, есть несколько банок коки.

Рассел кинулся на кухню, распахнул дверцу холодильника и завопил:

– Мать твою, пиво!

– Нет, – упорствовал я.

Рассел дал одну бутылку Зейну, одну взял себе и одну открыл для меня.

Невежливость – худшее, что мы можем себе позволить, подумал я, отхлебывая холодный золотистый напиток. Затем поднял бутылку, приветствуя нашего хозяина:

– Благодарю.

– Директор Ланг, – начала Кэри, – они кое-что обнаружили. Какое-то нагромождение ошибок.

– Но, – ответил Ланг, – разве они уже не… помешанные?

– Да, – сказал Зейн, – и, представьте себе, сидим прямо у вас в гостиной.

– Не обижайтесь, – произнес Ланг, – я всего лишь пытался проверить уровень умственных способностей.

Зейн сделал большой глоток холодного пива.

Ланг перевел взгляд на Кэри.

– А вы уверены, что… ваш пистолет заряжен?

– Вот. – Я передал ему ружье с усыпляющими пулями. Снял чехлы с обоймами, полицейский автомат, три разрывные гранаты и бросил все это Лангу на колени. – Добавьте к этому ваш кольт, и у вас получится целый арсенал.

– Но не забывайте, – сказал Рассел, держа пиво в левой руке, правая небрежно свисала вдоль тела. – Не числом, а умением.

– Я мыслю так же, – ответил Ланг. – Стало быть… вы пришли сдаться?

– Не совсем чтобы, – поправил Рассел.

– Никогда, – эхом откликнулся Зейн.

– Мы пришли сюда, чтобы некоторые из нас могли почувствовать себя в большей безопасности, – объяснила Хейли.

– Мы пришли сюда, – добавил я, – помочь вам, чтобы вы помогли нам помочь вам.

– Мы пришли сюда, чтобы накрыть этого мокрушника Кайла Руссо, – закончил Рассел.

Ланг удивленно моргнул:

– Кого?

Все вшестером мы принялись было объяснять, но Ланг скомандовал:

– Стоп!

Он наставил на меня указательный палец, словно не заботясь о том, что, будь то пистолет, Рассел тут же проделал бы ему третий глаз в черепе.

– Виктор, говорить будете вы и только вы. Объяснитесь. Без драматических эффектов. Без рассказа о ваших похождениях – я до сих пор блуждаю по Эшбери-парку. Лучше расскажите об этом «нечто», в реальности которого вам удалось убедить агента Руд. И что это или кто это – Кайл Руссо?

Я уложился в двадцать минут, начав с техники первого убийства и плавно доведя дело до проникновения в здание СДЛМ.

– Хорошая работа, Виктор, – похвалила меня Кэри. – Отличная пресс-конференция.

– Но, – возразил Ланг, – вам не так-то много удалось разведать о том, кто действительно знает, в чем дело.

– По крайней мере, кое-что, – ответил Зейн.

– Все зависит от того, удастся ли вам установить связь, – изрек суперагент. – И что же, вы хотите, чтобы с этим «не так-то много» я привел вас в Управление?

– Вообще-то, – поправил его Рассел, – пока мы сами не дознаемся, кто и что, никуда мы не пойдем.

– Так что вы собираетесь делать? – взорвался Ланг. – Чего хотите от меня? У вас должен быть план! Вы что, думали – придете сюда и я буду заниматься вашими… крестовыми походами за справедливость, или гонками бешеных псов, или… впрочем, называйте, как хотите, и вам все это сойдет с рук?

– Ну… – ответила Хейли.

– Чего вы от меня добиваетесь? Заняться поиском Кайла Руссо, пустующих офисов и общественных почт через мой компьютер?

– А вы могли бы? – спросил я.

– Не забывайте о чеке кассира из какого-то банка в том маленьком городке, – сказал Зейн.

– Завтра, – ответил Ланг, – я могу послать туда команду. Это в трех часах езды, недалеко от атлантического побережья. Как только банк откроется, они получат доступ к записям. Чеки кассира могут показаться анонимными, но эмиссионные банки сохраняют записи того, откуда на эти чеки поступают деньги. Тут им никуда не деться.

– Если вы соберете команду наспех, – сказал я, – в ней окажутся люди, которых мы не знаем.

– Чем больше людей, – поддержал меня Рассел, – тем меньше мы сможем их контролировать.

– Однако во-первых… – Я кивнул на компьютер. – Он подсоединен к компьютерной сети Управления?

– В практических целях, – ответил Ланг, – у меня собственные коды доступа. Управление – это я.

– Эрик? – спросил Зейн.

– Сделано на заказ. Вероятно, УНБ.

– Старье, – сказал Ланг. – После него было еще пять поколений.

– Специальный модем. Автономное питание. Спутниковая связь. Вероятно, антихакерская защита. Возможность проведения телеконференций, камера отключена.

– Если они видят вас, значит, видят, – пояснил Ланг. – Я предпочитаю уединение. Что до остального, то он работает; это все, что мне известно.

– Тогда давай запускай, – сказал Рассел. – Эрик с тебя глаз не спустит – что мы теряем?

Ланг уселся за компьютер. Исполняя приказ Зейна: «Следи за ним, только бы он не вызвал подмогу», Эрик пристроился рядом с Лангом, Хейли положила руку ему на плечо. Эрик вводил в компьютер команды, пока в нижнем левом углу монитора не показалось окно. Мне все это казалось беглым разговором на незнакомом языке. Для Эрика это было декодировкой операций компьютера, клавиатуру которого он передал Лангу. Зейн стоял позади суперагента ЦРУ, в то время как Рассел прислонился к стене, откуда мог наблюдать за столпившимися вокруг компьютера и за входной дверью.

Я стоял рядом с Кэри. Чувствуя, как на меня наваливается пивная дремота, я шепнул ей:

– Спасибо.

– За что? – шепнула в ответ она.

– Можно начинать? – спросил Ланг.

– Давай, – ответил Зейн.

Монитор вспыхивал разными цветами, по мере того как один экран безопасности сменял другой. Ланг набрал слова пароля.

– Мне никогда не удалось бы заставить его поверить нам без твоей помощи, – объяснил я Кэри. – Ты была неподражаема.

– Я всего лишь шпион, который делает свою работу. А потом отчитывается.

– О'кей, – произнес Ланг, – я полностью подключил программу поиска. Это доступ высшей категории. Такого нет даже у систем Управления на всех уровнях – от УНБ до Пентагона и Белого дома включительно.

– Я чувствую это задницей, – сказала мне Кэри.

– Лучшей компании не придумаешь.

В строку «Поиск» Ланг ввел «Кайл Руссо», подлинное имя сестры Смерть, «здания СДЛМ» и другие ключевые слова, которые мы внесли в наши матричные карточки. Нажал «Ввод».

Кэри повернулась и увидела, как я нежно улыбаюсь ей. Она покачала головой. Закрыла глаза. Снова открыла их, сказала:

– Виктор, я не, это не, ты не…

– Что, черт возьми, происходит? – спросил Зейн.

Все мы уставились на экран компьютера, кроме Рассела, который, стоя у дальней стены, привел себя в состояние полной боевой готовности.

«НЕТ ДОСТУПА» – появилась крупная надпись на экране. Разноцветные картинки замигали, перекрытые этими слепящими белыми буквами. Строчки кода одна за другой стали просачиваться в открытое Эриком окно.

– Кретины! – взвыл Ланг. – Для меня должен быть доступ! Я член этого сраного Совета национальной безопасности! Двойной «Д» в Управлении! Стыд и позор!

– Система дала задний ход! – выпалил Эрик. – Компьютер пытается включить камеру!

Бах! Бах! Бах!

Стоявший на полу процессор тяжело ударился о стол, с треском посыпались искры. Сверхзасекреченный модем, крутясь, рухнул со стола на пол. Экран монитора треснул, и осколки стекла дождем посыпались на клавиатуру и поспешно отдернутые руки работавшего под прикрытием Д. Д. Джона Ланга.

Рассел стремительно отвернулся от компьютера и взял под наблюдение дверь и окна.

Стоявший слева Зейн приставил дуло своего пистолета к голове Ланга, когда тот встал и попятился от трещавшего по швам корпуса своего аппарата.

– Это ты сделал? – заорал Зейн, свободной рукой снова выхватывая кольт у Ланга.

– Что? Что, черт возьми, сделал? Вы же сами за мной все время следили! И Эрик! Этот маньяк в черном выстрелил…

– Это я собственными руками пристрелю тебя, если… – пригрозил Зейн. – Эрик?

Наш инженер только покачал головой:

– Он делал все, как положено. Закрыл дисковод.

– Так, значит, это не он? – спросил Зейн.

– Его вопросы включили программу самоуничтожения. Всякий, кто ввел бы компоненты данных, которые мы искали, был бы отрезан. Компьютер дал бы сбой.

Зейн отнял пистолет от среброволосой головы Ланга.

– Уж не знаю, что там творится в головах у ваших парней, – сказал маэстро, – но все-таки надо хоть несколько секунд подумать, прежде чем реагировать.

– Живи, пока живешь, – ответил Зейн.

– То, за чем наблюдаешь ты, наблюдает за тобой. – Рассел не сводил глаз с двери. – Даже если камера не была включена, кто знает, что направило ее… на нас.

– Эрик? – спросил я. – Сколько надо времени?

– Человеческий фактор. Как только он закрыл дисковод, даже если его подпись не была бы известна, все отрубилось бы. Он говорит, что его команда реагирования может прибыть через две минуты. Положим, если задействовать Крутых Парней несколько сложнее… Три минуты минимум. А максимум… Кто знает?

Ланг воззрился на нас:

– Да что вы себе позволяете?

– Не мы, дружище. – Рассел указал на корпус компьютера. – Твоих рук дело.

– Верняк.

– Теперь вы один из нас, – сообщил я. – И нам остается меньше трех минут.

– Но я… – попытался возразить Ланг. – Исполнительный директор Управления. Звезда Белого дома, черт возьми!

– Так же, как доктор Фридман, – напомнила Кэри. – Или мог бы стать, если…

Услышав такое от предположительно здравомыслящей коллеги, Ланг моргнул.

– Мы должны идти, – сказал я. – Не колеблясь. Скорее. Немедленно.

Эрик добавил:

– И пусть не берет с собой никакого оборудования. Никакой электроники. Никаких сотовых телефонов.

– Могу я хотя бы пальто прихватить? – спросил Ланг, доставая его.

Он вытащил из кладовки поношенный бушлат, позволив Эрику и Зейну проверить его. Затем они оба, как на вьючного мула, взвалили на Ланга его бушлат, бронежилет, сунули ружье с транквилизатором. Мы взяли побитый лендровер Ланга, потому что тридцать секунд, которые нам понадобились, чтобы схватить ключи, опрометью выскочить на улицу и втиснуться в него, сэкономили нам по крайней мере пятнадцать минут дороги лесом до нашего «кэдди». Мы бросили слишком заметный лендровер в тени под навесом бассейна, Ланг закинул обременявший его бушлат, бронежилет и оружие в багажник «кэдди». Я завел мотор белого чудища, Эрик запрыгнул внутрь рядом со мной, Хейли уселась рядом с ним на пассажирском сиденье. Заднее – от дверцы до дверцы – заняли Зейн, Кэри, Ланг и Рассел.

Мы с ревом рванули в темноту, промчались через соседние ворота и, выехав на автостраду, свернули налево, потому что там казалось темнее.

Рассел напевал: «Бум-бум-на-бум, бум-ба-бум-бум-бум…»

– Мы не «Великолепная семерка»! – сказал Ланг, узнав тему из фильма. – Мы – семеро шпионов, которые бегут от какого-то призрака, приклеенного лентой к крыше этой угнанной машины.

– Верно! Значит, нам нужна собственная песня.

– Нет, – возразил Ланг, – нам нужен план. Что вы упустили, чего не сделали…

– Банк! – заорал я. – У них должны быть записи о чеке кассира, по которым мы выйдем на след сестры Смерть! Это всего в трех часах езды! Вы можете явиться к ним как официальное лицо и…

– Прекрасная мысль. Не считая того, что Эрик не разрешил мне взять мое удостоверение.

– На нем могли стоять чипы, – сказал Эрик.

– А как насчет его одежды и тела? – спросил Зейн.

– Нет, ребята! Нет! – крикнула Кэри.

– Будем же профессионалами, – провозгласил Рассел. – Ну-ка, Д. Д., раздевайтесь.

– Прямо здесь? Когда нас тут как селедок в бочке? Ехать в чем мать родила в уцененном «кадиллаке», когда кругом машины? Вам не кажется, что это может привлечь внимание?

– Понадобятся только ботинки, – успокоил Эрик. – Возможно.

– Только проверьте, не выбрасывайте, – сказала Кэри, которая искренне жалела, что кроссовки покойного Гарри Мартина оказались ей велики, а лишняя пара Хейли – мала.

Зажатый со всех сторон на заднем сиденье, Ланг не мог дотянуться до ботинок. Зейн снял с Д. Д. черные китайские тапочки для кун-фу, протянул их Эрику.

– Не похоже, – сказал Эрик, возвращая тапочки, чтобы снова надеть их на Ланга.

– У меня свой кабинет на седьмом этаже, о котором никто ничего не знает, я вам не дворняжка-оперативник, следить за которым не стоило бы ни сил, ни бюджетных затрат, – произнес Ланг.

В зеркале заднего вида мне было видно людское месиво, ворочающееся, чтобы устроиться поудобнее, сердито порыкивая и извиняясь.

– Так не пойдет, – сказал Ланг. – Мы тут еле вздохнуть можем, а вы хотите везти нас еще три часа до какого-то городишки на Восточном побережье и ждать до девяти, пока не откроется банк? Такая куча народу в одной машине – это все равно что магнит для полицейского: классический случай грубого нарушения правил – никаких ремней безопасности, переполненный транспорт. Только не хватало попасть в пробку, а если это случится… Вы, кажется, уже подожгли одну полицейскую машину?

Вместо ответа мигнул сигнал поворота.

– Куда вы едете? – спросил Ланг.

– Купить новую машину.

– А дальше? – спросила Хейли.

– В банк. Чем больше мы нароем, тем легче нам будет накрыть Кайла Руссо.

– У директора Ланга нет при себе удостоверения, – сказала Кэри. – Мое и моих парней, наверное, засвечены. Если мы предъявим их, а банковский охранник решит проверить…

– Не волнуйся, – ответил я, проезжая мимо домов, где окна гасли одно за другим. – Что-нибудь придумаем.

Через полчаса на стоянке супермаркета, где маникюрный салон, велосипедный отдел и клуб здоровья были уже закрыты, наш «кэдди» припарковался рядом с четырехдверным коричневым «вольво» с мэрилендскими номерами и стикерами детского футбола на бампере. На стоянку падал свет от магазинчика быстрого обслуживания, где Хейли купила четыре последних «нечто», заявленных как сэндвичи, и уговорила скучавшего и уставшего кассира, не расстававшегося с наушниками, чтобы он разрешил ей сварить свежий кофе, который она разлила по белым пластиковым стаканчикам, пока мы выруливали в свете тускло освещенных комнат отдыха. Наша группа сгрудилась для пикника на капоте угнанного «вольво».

– Просто не верится, – сокрушался Ланг. – То есть, конечно, с моим компьютером всякое бывало. Я-то знаю. Видел собственными глазами. Но… такое…

– А вы бы лучше посмотрели на доктора Ф., – посоветовал Рассел, жуя свой сэндвич, который, как и мой, на вкус отдавал чем-то средним между картонкой и кетчупом.

– Я видел. Меня заарканили, чтобы охотиться за вами, ребята. Я видел все фотографии с мест преступления. И его на заборе – тоже.

Он покачал седовласой головой. Пар его дыхания был виден в студеном ночном воздухе.

– Шеф УНБ Хелмс, Киссинджер в СНБ и Никсон – все они скрывали, что переворот в Чили – дело рук Управления: начиная от директоров до прессы. Но это было еще тогда!

– Мы тоже, – сказал Зейн.

– Но теперь, во всех широкомасштабных шпионских войнах, которые мы развязали после одиннадцатого сентября, моя работа – знать, что на уме у клоунов из нашего цирка! Думаете, это легко? Черт, еще задолго до того, как это всплыло в прессе, мне пришлось произвести собственное «шпионское» расследование, чтобы выяснить, что Управление национальной безопасности нарушает все принятые после Уотергейта законы о конфиденциальности, чтобы совать нос в чужие дела. Все эти мелкие бюрократы и фанатики в Совете национальной безопасности обвиняют меня в том, что я, как паук, вторгаюсь в их паутину. Если бы я не сообразил, как понравиться вице-президенту и секретарю по вопросам обороны, я попал бы в бюрократические застенки и оказался бы в полной изоляции в Лэнгли. Вместо этого я выдвинул программу оперативного слияния, которая целиком и полностью замыкается на мне! Итак. Кто может подорвать или скопировать мою систему? Террористы из «Аль-Каеды», призраки Саддама или талибы? Какие-то там каратели? Русские – одна из мафий, которые правят сейчас в Москве? Иран – никоим образом. Северная Корея – возможно, но Китай не захочет играть с нами в прятки… тогда кто?

– А что, если это внутреннее дело? – спросила Кэри.

– Внутри нас – мы! – заупрямился Ланг. – Это не в кино. Нет никаких великих тайных внутренних заговоров злых сил. Черт, я руководитель вышестоящей организации, законно предназначенной быть великим тайным заговором против сил зла, но даже с лучшими сердцами и умами Америки мы едва можем уследить за собой!

– Верняк, – сказал Зейн, – значит, ренегаты…

– Какие «ренегаты»? – перебил его Ланг. – В реальном мире, рациональном мире всегда существует определенная повестка дня. А в планы какой повестки дня входит группа ренегатов, когда щупальца огромного спрута нашей шпионской сети уже опутали весь земной шар, внушая страх и уважение?

– Зачем тогда было убивать доктора Фридмана? – спросила Хейли.

Ланг покачал головой.

– А почему вообще творится все это? Какой смысл?

– Не требуйте от наших действий смысла, – сказал Рассел. – Мы – бешеные псы.

– Куда вы меня тащите? – Ланг сам отмахнулся от своего вопроса. – Впрочем, понятно. В банк.

– Даже с остановкой, чтобы заправиться, – поправила Кэри. – По моим подсчетам, тут не больше четырех часов.

– Устал я все разъезжать да разъезжать, – пожаловался Рассел. – Не худо бы и оттянуться немного.

– Потерпи чуть-чуть, – отозвался я, надеясь, что не вру.

– Конечно, – согласился Рассел, понимая, что, вру я или нет, ничего хорошего мой ответ не предвещает.

– Держим связь по сотовым, – сказал Зейн. – Тогда разделиться будет не проблема.

– Значит, не будем держаться плотной группой? – спросил Ланг.

– Пожалуй, лучше всего рассыпаться, – ответил я. – Если будем держаться плотно, это привлечет внимание. А ежели одна из групп напорется на неприятности, другая получит звонок и сможет действовать на подхвате или прикрыть, устроить небольшой сюрприз.

– Кто с кем пойдет? – спросил Рассел.

– Я с Кэри поеду в «кэдди», – мгновенно ответил я. – Так мы сможем разделить здоровых беглецов между собой, по свидетелю в каждой машине.

– Эрик и я должны оставаться вместе, – заявила Хейли. – Мы поедем с тобой.

– Директор Ланг, – сказал Зейн, – придется вам ехать с мальчиками. На пассажирском месте. Рассел, ты ее свистнул, ты и поведешь.

– Что за дичь?!

– А как же вы? – спросил Ланг седовласого психа.

– Я буду за вами всю дорогу.

– Не сомневаюсь, – сказав Ланг. – Так холодно, а я уже не молод. Могу я взять свой бушлат?

Он кивнул на багажник «кэдди».

– Конечно, – ответил я.

Бросил ему ключи. Посмотрел вслед.

Рассел как бы ненароком отошел к дальней стороне угнанного «вольво». Он неотрывно следил за Лангом, и, куда бы ни повернулись остальные, среброволосый человек приковывал к себе все наше внимание. Он скрылся за высокой, задранной кверху белой крышкой багажника «кэдди».

– Сейчас, – шепнул Зейн. – Это его первый шанс перейти в контратаку.

Я насчитал ровно двадцать одно сердцебиение; казалось, что Ланг слишком копается, пока наконец багажник не захлопнулся. На Ланге был его бушлат, расстегнутый – показать, что за поясом у него ничего нет; направляясь к нам, он держал в руке свой кольт – за дуло. Он подошел прямо к Зейну.

– Держи, – сказал он и, когда седовласый вояка взял пистолет у седого шпиона, добавил: – Так мы все будем чувствовать себя лучше, а если мне понадобится оружие, я знаю, где тебя искать.

Маститый шпион прошел сквозь наш плотный строй, минуя Рассела, обогнул «вольво», открыл дверцу и забрался на пассажирское сиденье. Закрыл дверцу за собой.

– Вперед! – скомандовал я.