Текст книги "Святыня"

Автор книги: Джеймс Герберт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 28 страниц)

Глава 22

Госпожа, госпожа! Часы уже бьют!

Идите скорей, мы все уже тут.

Из болот и из озер,

Из камней и темных нор,

Из пещер и из лесов,

Из могил и из гробов,

Из темницы, из петли —

Все на сборище пришли!

Ее нет до сих пор?

Раздувайте костер!

Бен Джонсон. «Чары трех ведьм»

Он шел к воротам по посыпанной гравием дорожке. Над головой смыкались голые ветви деревьев, образуя словно балдахин из паутины. Тонкие, по-зимнему колючие сучки стучали друг о друга под нагонявшим туман ветром. Шаги раздавались неестественно громко, как в церкви, но тут хотя бы не было эха, и гулкие звуки не отражали пустоту святилища. Но темно под деревьями было почти так же, как в церкви.

Все это дело казалось совершенным безумием! Полный идиотизм! В чем Делгард пытался обвинить девочку? Ради Бога, ей всего одиннадцать лет! Каким образом, черт возьми, она могла принести кому-либо вред? Да и зачем? Он намекал, что она каким-то образом причастна к смерти отца Хэгана? Да Алисы там даже не было!

Фенн на мгновение остановился, тяжело дыша.

Делгард становится невротиком – параноиком – как отец Хэган! Он просто не мог говорить серьезно! А он-то, репортер, чуть было не поверил! Боже, он и сам чуть было не свихнулся, как те двое!

Засунув руки в карманы, Фенн пошел дальше.

Но статуя! Что за дребедень случилась со статуей? Внутренние дефекты в камне? Ха! Это что-то новое! Трещины разбежались, как спущенные петли на колготках. Может быть, кто-то потихоньку колотил ее? Нет, невозможно. Тогда откололись бы куски. Статуя пугала В ней было что-то… отвратительное! Боже, и все из-за Делгарда. Это он взвинтил нервы.

Фенн подпрыгнул, когда кто-то вышел из темноты.

– Все закончено, мистер Фенн?

– Боже… Вы меня напугали.

Человек хохотнул, открывая дверь перед репортером.

– Извините. Я просто прятался от ветра. Холодновато.

– Да.

Фенн шагнул за ворота, радуясь, что покинул территорию церкви.

– Эй, Фенн! – послышался знакомый сипловатый голос.

Он обернулся и увидел журналистку из «Вашингтон пост».

– Как добыча? – спросила она – Ты бледный как привидение.

– Погода, – ответил Фенн, направляясь к своей машине.

– Забавно. А у меня обычно краснеет нос. – Она не отставала.

У дороги ошивались два фоторепортера, но они утратили интерес, увидев всего лишь двух коллег-журналистов, шедших от церкви Святого Иосифа.

– Я видела, как ты проехал мимо по поселку, – сказала женщина, идя рядом, – и догадалась, что направляешься сюда. Как насчет того, чтобы продолжить разговор в гостинице?

Он открыл дверь машины и выпрямился.

– Нэнси – правильно?

– Да. Шелбек. Мы встречались в воскресенье.

Он кивнул.

– Залезай.

Без лишних разговоров она обежала машину с другой стороны, а Фенн залез внутрь и отпер ей дверь. Нэнси села и благодарно улыбнулась.

– Верно, – сказал он. – У тебя покраснел нос. – И завел двигатель.

Нэнси подождала, пока они выехали на дорогу, развернулись и покатили в сторону поселка, и только тогда спросила:

– Как это ты пробрался в церковь, когда никто больше не может?

– Туда можно пробраться через поле рядом.

– Спорим – нельзя. Они поставили там для охраны двоих священников.

Фенн быстро взглянул на нее. Даже с действительно покрасневшим носом, это была привлекательная женщина. Он заметил, что у нее зеленые глаза.

– Ты что-то собирался сказать мне? – спросила Нэнси.

– Что сказать?

– Почему тебе позволили войти.

– Римский Папа – мой дядя.

– Ладно, Фенн, перестань.

– Можно сказать, что я на службе у Папы. Мне официально поручено написать историю церкви Святого Иосифа и святых чудес.

– Черт, как тебе это удалось?

– Они сразу распознали аса, как только увидели.

– Извини, но ты, кажется, не очень счастлив. Маловато платят?

Он невесело рассмеялся.

– Знаешь, про деньги я забыл спросить.

– Какая небрежность! Впрочем, не сомневаюсь, ты сможешь добыть их другим путем.

– Уж постараюсь.

– По сути дела, об этом я и собиралась с тобой поговорить. Помнишь, я упоминала об этом в воскресенье.

– Ты говорила что-то о сравнении записей.

– Угу. Слушай, почему бы нам не остановиться и не выпить?

– В это время, утром?

– Уже одиннадцатый час. Почти пол-одиннадцатого. В вашей стране пабы рано открываются. Судя по твоему виду, тебе нужно взбодриться.

– Ты сама не представляешь, насколько права, – ответил он, качая головой.

Они уже подъехали к тому месту на окраине Бенфилда, где были открыты сразу две пивные. Фенн включил сигнал левого поворота и подрулил к площадке. В этот ранний час там уже было припарковано несколько автомобилей, но репортер знал, что местные жители по утрам ходят в паб как в кофейню. Он видел, что они также заходили и в гостиницу «Корона», что стояла дальше по главной улице.

«Белый олень» представлял собой просто Г-образную стойку; полированная бронза и мощные балки под низким потолком придавали интерьеру ощущение древней солидности. В камине пылал, только что разожженный огонь. За стойкой сидело не более дюжины посетителей. Некоторые Фенну показались смутно знакомыми, и он счел их за журналистов.

– Что желаете выпить? – спросил Фенн у журналистки из «Вашингтон пост».

– Нет, позволь заказать мне. Это я тебя пригласила.

Он неохотно согласился.

– Мне шотландское виски без льда и без воды.

Пока Нэнси заказывала у высокого бородатого бармена в очках, Фенн нашел свободное местечко у окна и с тихим вздохом уселся там Боже, ноги ослабели. Эта статуя… Было трудно прогнать из головы ее отвратительный образ. Как могло такое случиться? Конечно, камень может потрескаться за годы – за долгие годы, – но прийти в такое состояние за две недели? Невозможно! А на что намекал Делгард? Что было в…

– Я взяла тебе двойное. Чтобы не заказывать снова.

Он бессмысленно уставился на женщину, потом на стакан.

– Спасибо. – Фенн взял виски и одним глотком отпил половину.

– Я была права, – заключила она, села рядом и стала потягивать напиток из своего стакана.

– Пиво? – удивленно спросил Фенн.

– Да. Хочу попробовать ваше пиво. Не хочешь рассказать, что у тебя на уме?

Фенн внимательно посмотрел на нее и заметил больше, чем сумел рассмотреть при первой встрече. Ее темные волосы имели рыжеватый оттенок – естественный, а не результат применения оттеночного шампуня (по крайней мере, так казалось). По-прежнему было трудно определить ее возраст, поскольку Нэнси была из тех женщин, которые выглядят то ли старше, то ли моложе своих лет, и никогда этого не угадаешь. Ее глаза – внимательные, настороженные – говорили, что она старше, может быть, к сорока, но кожа, белая и гладкая, и губы, не пухлые, но хорошей формы, говорили, что моложе. Ее нос был слишком прямым, чтобы делать ее хорошенькой, но придавал ей какое-то особое очарование. Американка сняла куртку, и ее фигура в свитере с закатанными рукавами и в прямых брюках казалась стройной, если не сказать подчеркнуто пропорциональной. Фенн заметил, что ботинки на высоких каблуках, которые были на ней и раньше, сделаны из тонкой бордовой кожи и модно скроены.

– Я чувствую себя как под микроскопом, – сказала Нэнси.

– Я просто задумался, – ответил он. – Ты совпадаешь с образом.

– М-м-м?

– Непреклонная нью-йоркская женщина-репортер.

– Спасибо. Ты умеешь обращаться с женщинами.

Фенн рассмеялся.

– Извини, я не думал, что это звучит так безобразно. По сути дела, это был комплимент.

– Да? Мне бы не хотелось выслушивать твои насмешки. – Она снова отхлебнула пива и полезла в сумочку за сигаретами. Покачав головой, он отказался от предложения. Нэнси прикурила от изящной зажигалки с эмблемой «Данхилл». – В чем дело, Фенн? – спросила она, пустив вдоль стойки голубой дымок.

– Меня зовут Джерри, – сказал он спокойно.

Нэнси улыбнулась.

– Мне больше нравится Фенн.

Он улыбнулся в ответ, ему начинало нравиться ее общество.

– Пожалуй, мне тоже.

– Что, смерть священника, этого отца Хэгана, так тебя взволновала? Я понимаю, ты был там, когда случился этот сердечный приступ.

Фенн кивнул.

– Патологоанатом сказал, что это был сердечный приступ, но я уверен, что бедняга подавился. Я пытался спасти его. – Он сделал еще один большой глоток виски. – Я точно видел кусок мяса у него в горле. Боже, я даже пытался вытащить его!

– Но коронер определил бы, если бы смерть наступила от удушья.

– Может быть, она наступила от того и другого, не знаю. Может быть, Хэгану просто показалось, что он задыхается. Под конец священник был просто в истерическом состоянии.

– Будешь тут, когда сердце прихватит.

– Нет, я имел в виду не то. Он еще за несколько недель до этого был взвинчен.

Нэнси на мгновение задумалась.

– Я заметила, что в то воскресенье в монастыре с ним было что-то неладное. Так ты говоришь, что он был, мягко выражаясь, с приветом?

– Нет, ну… просто невротик. Его расстроило происходящее в церкви.

– Ну, для священника в этом нет ничего сверхъестественного. Он действительно сам стал свидетелем чуда. Но что ему не понравилось? Освещение в прессе?

Фенн понял, что слишком много болтает. Он сам репортер, и ему следует знать больше. И поспешил сменить тему:

– Ты хотела предложить мне сделку?

Нэнси приподняла брови.

– Где твоя британская сдержанность? Ладно, к делу. Как бы тебе понравилось сотрудничество со мной в этом маленьком предприятии? Мы работаем вместе: ты собираешь информацию, а я пишу статьи для моей газеты и плачу тебе солидные гонорары. И твое имя будет рядом с моим.

– Ты шутишь? На кой черт ты мне нужна?

– Я лучше пишу.

Он поставил свой пустой стакан.

– Мне нужно еще выпить.

– В этот час, утром? Эй, погоди, не дуйся. Послушай, ты хорошо пишешь, но – мне не хочется это говорить – ты провинциал. Постой, не вставай, просто послушай. У тебя еще нет опыта работы в национальных средствах информации. Я знаю, проверяла. У тебя нет опыта работы с хорошим редактором – я имею в виду, с таким, который шпынял бы тебя, пока ты все не выправишь, который показывал бы тебе, что не так…

– Меня шпыняли тысячу раз, – сказал Фенн, слабо защищаясь.

– Да, но шпынять можно по-разному. Я говорю лишь, что у тебя не было хорошего руководства. Конечно, у тебя высокий уровень, и, понятно, скоро ты получишь много предложений, но я могу распорядиться всем этим лучше. Поверь, много, много лучше. А если ты хочешь Перейти к суммам…

Фенн больше не слушал. Он смотрел на только что открывшуюся дверь. Там стоял человек, оглядывая паб, как будто разыскивал кого-то. Какие-то двое сразу встали и поспешили от стойки к нему.

– Это Лен Пэджетт, – сказал Фенн, скорее себе, чем женщине.

– Пэджетт? Ах да, отец Алисы.

Фенн уже быстро пробирался к троим мужчинам, которые обменивались рукопожатиями. Нэнси последовала за ним.

– Мистер Пэджетт? – сказал Фенн, неуклюже присоединившись к группе и протягивая руку. – Мы уже встречались. Я Джерри Фенн, «Брайтон ивнинг курьер».

Один из двоих мужчин быстро встал между Пэджеттом и Фенном.

– Не суйся, Фенн, – прорычал он, – Мистер Пэджетт наш. Мы с ним договорились.

– Кто вы? – спросил Фенн, но уже и сам догадался. Теперь он узнал в мужчине репортера одного из популярных изданий.

– Он собирается подписать эксклюзивный контракт с «Экспресс», – сказал другой так же воинственно. – И это значит, что он не разговаривает ни с какими другими газетами.

– Не прикидывайтесь дураками. Вы не можете…

– Отвали. – Его оттолкнули, и первый из двоих взял Пэджетта под руку. – Пройдемте куда-нибудь, где потише, мистер Пэджетт, где можно поговорить. Договор ждет вашей подписи.

Пэджетт пребывал в нерешительности.

– Можно мне сначала выпить?

– Там, куда мы поедем, выпивки предостаточно, – заверил его первый репортер. – Это недалеко. – И повел к двери.

Несколько других журналистов в баре, собравшиеся для принятия утренней дозы (просто чтобы прогнать холод после ночного бдения перед церковью и монастырем), забеспокоились.

– В чем дело, Фенн? – спросила подошедшая Нэнси.

– Эти ублюдки заключили сделку с Алисиным отцом. И не дадут ему ни с кем говорить.

Второй репортер «Экспресс» встал в дверях.

– Все правильно. Теперь он принадлежит нам.

– Минутку, – проговорила американка. – Он уже подписал какое-нибудь соглашение?

– Не твое дело.

Фенн хищно улыбнулся.

– Я слышал, что договор ждет подписи. Это значит, он еще не подписан.

Репортер «Экспресс» не стал тратить время на слова, а распахнул дверь, выскочил и захлопнул ее за собой.

– В чем дело? – Высокий бородатый бармен захлопал глазами за стеклами очков, когда толпа бросилась в погоню. Он приветствовал их бизнес, но не одобрял буйного нрава журналистов.

Снаружи на стоянке серебристо-серый «форд-капри» заводил двигатель, и к автомобилю бежал репортер «Экспресс». Он открыл боковую дверь и прыгнул внутрь, когда машина уже тронулась.

Фенну и остальным преследователям пришлось отступить, чтобы не быть сбитыми.

– Куда они повезли Пэджетта? – крикнула Нэнси Шелбек.

– Наверное, в какую-нибудь гостиницу по соседству. Они на несколько дней запрут его там, где никто не найдет.

– Это не может быть законно.

– Законно, если он согласен. – Фенн бросился к своей малолитражке и заскочил внутрь, радуясь, что не запер дверь. Через ветровое стекло он видел, как другие журналисты спешат к своим автомобилям. «Капри» уже скрывался вдали на главной улице. Пока Фенн заводил двигатель, боковая дверь открылась.

– Смешно, – сказала Нэнси и расхохоталась. – Прямо кейстонские полицейские![24]24
  Название телесериала.


[Закрыть]

У Фенна не было времени оценить ее юмор, как и велеть убраться из машины. Он включил первую скорость, с ревом проехал через стоянку и вырулил на главную улицу, едва взглянув, свободен ли путь. Ему повезло: «капри» с Пэджеттом и двумя журналистами пришлось остановиться у пешеходного перехода, по которому двигались, поглощенные беседой, две престарелые леди.

Фенн, торжествуя, похлопал по баранке.

– Попались, голубчики! Теперь не уйдут!

Нэнси громко рассмеялась.

– Не верю!

Покрышки пробуксовали по покрытию – и «капри» ринулся дальше. Головы внутри повернулись к Фенну, когда он нажал на педаль и помчался в погоню.

– Полегче, Фенн. Ради этого не стоит жертвовать жизнью!

Две машины с ревом мчались по главной улице, в то время как другие, с более медлительными журналистами, только выруливали со стоянки. С обеих сторон дороги стояли автомобили, превращая путь в узкий туннель и заставляя две машины притормаживать, когда появлялись встречные. Фенн знал, что, когда они выедут из поселка на шоссе, за «капри» будет труднее удержаться. Но у него было преимущество: он знал здешние дороги. Он догадался, что журналисты направляются в Брайтон, чтобы воспользоваться одним из тамошних отелей как тайником, и выругал их (хотя в душе и не мог упрекнуть) за авантюризм Из-за своего участия во всем этом Фенн чувствовал себя некоторым образом собственником здешней истории и считал других газетчиков вторгшимися на его территорию. Из-за того, что узнал о Лене Пэджетте, и вследствие собственных умозаключений он не удивился, что тот купился на’«чековую книжку журналистики». Чтобы делать деньги на изложении своей истории, рядом не должно быть больше никакой знаменитой личности; репортерам просто нужно выявить и устранить таковую.

«Капри» находился в пятидесяти ярдах впереди, приближаясь к концу поселка Фенн видел вдали перекресток, небольшой изгиб, за ним – гараж, монастырь. Здесь не было машин, и он увеличил скорость в отчаянном стремлении догнать «капри», понимая, что тот повернет на шоссе, а не поедет прямо по проселочной дороге. Главная улица была забита спешащими за покупками жителями, многие из которых неодобрительно качали головами, глядя на устроившие гонки машины. Возможно, они уже смирились с симптомами того, что грядет в некогда тихое местечко.

Нэнси Шелбек рядом с Фенном закусила губу, забавляясь гонкой и одновременно тревожась.

Они были уже у поворота. Из бакалейной лавки выходили покупатели с полными кошелками и не такими полными кошельками. Справа перед гаражом стояла огромная желто-зеленая цистерна, выкачивая содержимое в подземные баки. В витрине сбоку от эстакады сверкал девственно свежий автомобиль. Зеленый одноэтажный автобус, направляясь в поселок, преодолел еле заметный поворот и переехал через покрашенный в белое порожек на дороге. Когда автобус выехал на прямой участок, водитель нажал на акселератор.

«Капри», въехав на поворот, даже не притормозил.

Фенн, сам не зная почему, взглянул на кремовую стену монастыря впереди: что-то непреодолимо притягивало его взор.

Он увидел в окне маленькое белое личико на фоне черноты, отчего оно казалось отчетливее. Фенн инстинктивно понял, что это Алиса. Смотрящая на улицу. На автомобили.

Слишком поздно он заметил виляющую из стороны в сторону машину, словно водитель потерял над ней контроль. Они неслись прямо на нее. Фенн попытался выкрутить руль, чтобы не врезаться в виляющий «капри», но руль не влиял на движение, машина, двигалась по своему усмотрению.

Фенн нажал на тормоз, но от паники слишком сильно. Колеса замерли – и машину занесло.

Зеленый автобус g искаженными от ужаса лицами в окнах, похожими на горошины в раскрывшемся стручке, отвернул от бешено вертящегося «капри», но было лишь одно направление, куда водитель мог направить его. На площадку перед гаражом Где бензовоз выкачивал в баки свое содержимое.

«Капри» врезался в передний угол автобуса, его капот тут же смялся, двигатель поднялся вверх и прошел через ветровое стекло – прямо в лица сидящих внутри. Водителя автобуса после столкновения швырнуло вперед, и он влетел прямо под цистерну за долю секунды до того, как в нее врезался автобус. Водителю повезло: он умер, не успев понять, что произошло.

Длинная кишка, через которую бензин тек в подземные баки, порвалась, а от скрежещущего металла во все стороны полетели искры, попав на разлившуюся жидкость.

Увидев столкновение, Фенн закричал. Его собственная машина врезалась в витрину. Он лишь смутно запомнил ослепительную вспышку и оглушительный гром от взрыва цистерны.

Глава 23

– Твоя жизнь кончена! – И он швырнул ее на пол, за волосы втащил в комнату, на колоде обезглавил и всю разрубил на куски, так что кровь залила пол, после чего бросил в корыто к остальным.

Братья Гримм. «Чудо-птица»

Кто-то тряс его. Фенн застонал, но усилие, чтобы открыть глаза, было для него неодолимым Щека прижималась к чему-то твердому.

Сквозь какофонию звуков, гремевших то ли в голове, то ли снаружи, пробился один голос. Фенн застонал. Боже, как болит голова!

Он попробовал открыть глаза. Это потребовало напряжения всех сил, как когда вырываешься из кошмара. Рядом было чье-то лицо, женское, и Фенн смутно припомнил его.

– Фенн, ты цел?

Он пока не мог ответить.

Чьи-то руки взяли его за плечи, оторвали от руля и прислонили к спинке сиденья. Фенн ощутил, как его челюсти сжались, а голова затряслась. Он снова открыл глаза, на этот раз почти без усилия. В лице Нэнси что-то было не так, но он не сразу смог понять, что именно. Оно было замазано красным, словно густым вишневым соком, словно темно-красными чернилами. Нет, кровью. Лицо было окровавлено. Фенн попытался сесть прямо.

– Слава Богу! – проговорила Нэнси.

– Что случилось? – сумел выдавить он, и, прежде чем Нэнси ответила, все всплыло в голове. Несущийся «капри», зеленый автобус, цистерна с бензином… О Боже, все эти люди!

Ветровое стекло малолитражки покрылось серебристой паутиной трещин, но сквозь боковое окно виднелось блестящее крыло новенького автомобиля. Однако снаружи было темно, и это вызывало недоумение, пока Фенн не понял, что там клубится черный дым Фенн повернулся к женщине рядом.

– Ты цела? Твое лицо…

– Это ничего. Я ударилась в стекло, когда мы врезались в витрину. – Она приложила руку ко лбу, и рука покрылась кровью. – Это не рана. Наверное, просто ссадина. – Она окала ему руку выше локтя. – Надо выбираться отсюда, Фенн. Бензовоз… он взорвался. Сейчас все вспыхнет…

Фенн открыл дверцу, и тут же на него пахнуло жаром, хотя машину отчасти загораживала боковая стена Дым с каждой секундой валил все гуще, и Фенн закашлялся от едких клубов, попадавших в горло и нос.

– Вылезай, скорее! – крикнул он Нэнси.

– Мою дверцу заклинило!

Фенн, насколько мог, распахнул дверцу со своей стороны, ободрав крыло новенького «лендровера», стоящего рядом с разбитой малолитражкой. Нэнси бросилась из машины, едва не вывалившись на землю. Фенн удержал ее и быстро осмотрелся.

От витрины, через которую он проехал, почти ничего не осталось. Сверху, как прозрачные сталактиты, свисали огромные, ужасного вида осколки стекла. В зияющий проем валил дым, наполняя все удушающей густотой, а сквозь него уже рвался огонь. Пламя бушевало за стеклянной дверью сбоку от витрины и вдруг ворвалось внутрь, принеся с собой жар. Фенн понял, что горящий бензин, видимо, залил площадку перед гаражом и пожирает все, что может гореть.

Он оттащил Нэнси назад, захлопнул дверцу, и они протиснулись мимо машин в заднюю часть здания.

– Пригнись! – крикнул Фенн. – Старайся держаться ниже дыма!

В самом конце выставочного зала была отделенная стеклянной перегородкой конторка, и он быстро убедился, что там нет выхода наружу. В конторке никого не было. Нэнси согнулась вдвое, ее тело сотрясалось от кашля.

Крепко прижав ее к себе для поддержки, Фенн осмотрелся в поисках выхода И мысленно поблагодарил Бога, увидев слева дверь.

Нэнси еле волочила ноги, когда он потащил ее туда. Фенн на несколько мгновений отпустил ее и упал, рядом на колени, ожидая, что приступ кашля пройдет. Глаза Нэнси заливали слезы, и лицо превратилось в красную маску засыхающей крови.

– Там выход, вон там! – крикнул Фенн, перекрывая шум пламени, треск горящего дерева и звон лопающегося стекла.

– Да, – выдохнула Нэнси, наконец овладев собой. – Все в порядке, только дай мне выбраться отсюда!

Фенн поставил ее на ноги. Женщина прижалась к нему, и они устремились прочь. Они так спешили, что прямо-таки врезались в дверь, и Фенн вытянул руку, чтобы смягчить столкновение. И тут же отдернул, обжегшись.

Он увлек Нэнси в сторону, прижавшись спиной к стене рядом с дверью. Нэнси вопросительно взглянула на него, но он лишь крикнул:

– Назад!

Присев на корточки, Фенн потянулся к дверной ручке. Она тоже раскалилась, и, превозмогая боль, он повернул ее и распахнул дверь.

Нэнси завизжала, когда внутрь ринулось пламя; оно ворвалось в помещение, как из пасти дракона. Оба упали на спину, чтобы избежать страшного жара, и, еле дыша, лежали на полу, пока огонь не отступил, облизывая края дверного проема. Через несколько секунд дверь сама загорелась.

Фенн и Нэнси поднялись и, шатаясь, рухнули на капот какого-то лимузина Оба кашляли, глаза от едкого дыма заливало слезами. Фенн сорвал с себя куртку и натянул себе и Нэнси на голову.

– Придется выйти спереди – через витрину! – крикнул он.

– Там слишком жарко! Ничего не получится!

– У нас нет выбора! Другого выхода нет!

Но к этому времени не стало никакого выхода.

Они оторвали лица от куртки и, не веря глазам, уставились на окна витрины. Разбитое машиной Фенна окно все было охвачено красно-желтым огнем, языки пламени пробрались внутрь и лизали потолок. Мощная бетонная колонна отделяла их от соседнего окна, где стекло уже начало лопаться от жара. Огонь охватил почти половину его поверхности, земля снаружи превратилась в огненную жижу от залившего всю площадку горящего бензина.

– О Боже, мы в западне! – простонала Нэнси.

Фенн судорожно осматривался вокруг. Должен быть другой выход! Потолок, стеклянная крыша Через клубы дыма было видно, что потолок капитальный, и Фенн догадался, что наверху не крыша, а офис. Значит, должна быть лестница наверх. Но лестницы нет. Она, наверное, за дверью, которая теперь стала дверью в топку. Огонь наступал, жадно пожирая полихлорвиниловые плитки на полу выставочного зала и создавая дым более едкий и ядовитый, чем наверху.

Единственным выходом оставались витрины.

Фенн поставил Нэнси на ноги и склонился к ее уху.

– Нужно пройти через передние витрины!

Она покачала головой.

– Ничего не выйдет!

Фенн вытер рукавом глаза, достал носовой платок и завязал себе рот и нос, потом поднял воротник свитера Нэнси, так что тот укрыл ей нижнюю часть лица. Сдернув Нэнси с капота и держа куртку впереди, как щит, Фенн ковыляющей трусцой повел американку к передней витрине. Он оставил ее на корточках между своей малолитражкой и стоящим рядом «лендровером» и бросился к уцелевшей витрине. Когда на стекле появилась длинная изломанная трещина и, как выстрел, раздался треск, Фенн пригнулся. На одно долгое, жуткое мгновение показалось, что стекло сейчас обвалится и кинжальными осколками изрежет его тело на куски, но огромное стекло удержалось. Он снова двинулся вперед, одной рукой держа перед собой куртку для защиты от жара Витрины были сделаны так, что стекла отодвигались, находили одно на другое, в зависимости от того, какую машину продавец хотел выкатить наружу, и Фенн прошел к самому дальнему от пылающего огня углу. Только теперь снаружи все было охвачено пламенем.

Он потянул ручку и закричал от боли: раскалившийся докрасна металл обжег пальцы. Обернув руку курткой, Фенн попытался снова, но безрезультатно: или окно было заперто, или металлическая рама расширилась от жара, и ее заклинило. Он выругался, и это был скорее крик отчаяния, чем проклятье.

Жар и страх, что стекло сейчас рухнет, заставили его отойти назад. Фенн вернулся к Нэнси, которая прислонилась к дверце «лендровера».

– Не получается! Окно не открыть!

Она испуганно посмотрела на него и крикнула:

– Дерьмо! – Потом схватила Фенна за лацкан и притянула к себе. – А ты не можешь разбить это чертово стекло?

– Даже если смогу, огонь снаружи изжарит… – Фенн запнулся. – Идиот! – обругал он себя.

Оторвав Нэнси от двери машины, он распахнул ее и застонал от разочарования, поняв, что там нет ключей зажигания. Но тут же перекатился через капот «лендровера» к стоящей рядом «марине». Распахнув дверь, он убедился, что ключей нет и там Фенн вернулся к Нэнси и опустился рядом.

– Ключи могут быть в конторке! – крикнул он. – Подожди здесь!

Он побежал к задней стене. Низко пригнувшись за машинами, когда миновал дверной проход с бушующим в нем пламенем, Фенн заметил, что пол вокруг уже горит. Кашляя и отплевываясь сквозь носовой платок, он добрался до конторки и стал торопливо выдвигать ящики, вываливая их содержимое на пол Ключей нет, нет, нигде нет этих чертовых ключей! Фенн в отчаянии лихорадочно осмотрел помещение. Где эти долбаные ключи?.. Он громко застонал, заметив на стене пробковую доску с крючками; на каждом крючке висел промаркированный ключ. Фенн устремился к ним, проверил маркировку, нашел два с пометкой «лендровер» и, схватив оба, устремился обратно.

Его снова встретил удушающий жар, и Фенн понял, что скоро все здесь запылает. Он с трудом дышал короткими, резкими вздохами. Кислород пожирался пламенем, а остатки смешивались с дымом Добравшись до Нэнси, Фенн шатался.

Он забрался в «лендровер», Нэнси нырнула в открытую дверь рядом.

– В баке нет бензина) – крикнула она.

– Есть, черт его дери! Как, ты думаешь, они отсюда выезжают? – Он вставил первый ключ, молясь, чтобы тот подошел. Мотор взревел.

– Прыгай назад и держись, – крикнул Фенн, перекрывая шум.

Не заставляя себя упрашивать, Нэнси открыла заднюю дверцу и упала на сиденье. Она еле успела втянуть ноги, когда «лендровер» рванул, и дверь захлопнулась.

Фенн нажал на акселератор, и покрышки пробуксовали по пластиковому полу. Машина понеслась в окно, и Фенн поднял руку, прикрывая лицо, в надежде, что за пламенем не наткнется на что-то твердое.

Нэнси завизжала, когда «лендровер» пробил огромную витрину.

На ветровое стекло посыпались осколки, но оно выдержало. Машина въехала в море огня, и Фенн вовсю давил на педаль и держал руль прямо, ожидая каждое мгновение, что автомобиль взорвется.

Прошло чуть более двух секунд, когда они вырвались из огня, но обоим казалось, что прошла вечность. Запах, жар – и ужас – заслонили все остальное, а вид ослепительного бушующего вокруг пламени остался незабываемым кошмаром. Только инстинкт самосохранения, а не хладнокровие, заставлял Фенна давить на педаль.

Он издал торжествующий вопль, когда они вырвались из преисподней, но этот вопль перешел в панический крик при виде стоящей прямо на пути машины. Фенн резко вывернул руль вправо, «лендровер» занесло, и он боком врезался в стоящий автомобиль. Фенна отбросило влево, на пассажирское сиденье. Раздался лязг металла, и мотор заглох. Одной рукой Фенн вцепился в баранку, сумел приподняться и, не думая, выключил зажигание.

Он глубоко вздохнул, вонь пожара по-прежнему чувствовалась, но уже не так сильно. Однако, увидев зрелище перед собой, Фенн от ужаса выпучил глаза.

В дымное небо поднимались огненные шары, и сама их яркость, не говоря о жаре, резала глаза Цистерна была объята огнем, и за пламенем виднелись только ее колеблющиеся очертания. Большая часть площадки перед гаражом тоже была в огне, горящая жидкость продолжала распространяться и жадно пожирать все на своем пути. Автомобильный салон полностью скрылся за стеной пламени, верхняя часть здания, где находился офис, уже почернела. В открытых окнах виднелись искаженные ужасом лица, люди кричали, их глаза искали внизу кого-нибудь, кто мог бы прийти на помощь… На помощь, ради Бога, на помощь!

Сама земля дрожала от жары, по ней ползли люди, спасаясь от огня. Зеленый автобус застрял в бензовозе, наполовину охваченный пламенем. Большинство окон разбились, а внутри еще оставались пассажиры, и те, кто не сгорел сразу же и кто еще мог двигаться после первого взрыва, пытались выбраться и раздирали тела осколками стекла; раны тут же запекались от все возрастающего жара. Серебристо-серый «капри» стоял в нескольких ярдах от пылающего автобуса. Он как будто бы уцелел после столкновения, но пламя вокруг лизало его металлическое тело, расплавляя стекла в окнах.

Во все стороны, спасаясь от катастрофы, бежали люди, но один-два двигались навстречу, словно зачарованные опасностью, разрушением. Те, кого парализовал страх, припали к земле у стен или прятались за машинами.

Вдруг рядом Фенн увидел чье-то лицо, исцарапанное, залитое кровью, и, потрясенный, не сразу его узнал.

– Тебе удалось, Фенн! – крикнула Нэнси, ее голос звучал хрипло, как рыдание. Она обняла его за шею и прижалась щекой к нему так, что Фенн зажмурился. Это также помогло ему прийти в себя. Он высвободился и потянулся к ручке двери.

– Нужно убираться отсюда! – крикнул он Нэнси. – Под землей должны быть другие баки, до которых огонь еще не добрался! А когда доберется… – Он не договорил, но Нэнси поняла, что тогда будет.

Когда они вылезли из машины, на них, как из топки, пахнуло сухим горячим воздухом, и оба подняли руки, закрывая лицо. От заполнившей атмосферу копоти было трудно дышать. Фенн инстинктивно отвернулся от зрелища перед собой и тут же пожалел об этом.