Текст книги "Святыня"
Автор книги: Джеймс Герберт
Жанр:
Ужасы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 28 страниц)
– Сегодня не было возможности просмотреть газеты, – извиняясь, проговорил Бернар.
– Как? – Фенн изобразил ужас. – Вы пропустили мою величайшую сенсацию? Как вам не стыдно, Бернар!
– Я непременно прочту позже.
Ресторатор улыбнулся и исчез на лестнице, ведущей на верхний этаж, где был небольшой бар. И, словно они были связаны через блок веревкой, тут же сверху спустился официант, чтобы убрать тарелки после десерта.
Ресторан занимал три этажа, сдавленный, как бутерброд, между мастерской и гостиницей, и здание было таким узким, что казалось, его вколотили молотком в занимаемое место. Фенн считал ресторан лучшим в городе и посещал его только в особых случаях.
– У тебя очень самодовольный вид, Джерри, – сказала Сью, проводя пальцем по кромке своего бокала.
– Да, – признал он с ухмылкой, но ухмылка исчезла как только Фенн заметил нахмуренные брови Сью. – А что, статья получилась неплохая.
– Да, неплохая. Хотя ты малость переборщил.
– Переборщил!.. Боже, в чем же?
– Я понимаю, Джерри, понимаю. Извини, я тебя не упрекаю. Просто это так, ну, я вижу, что все оказалось раздуто сверх меры.
– И чего ты ожидала? Там произошло знамение. Глухонемая вдруг исцелилась и объявила, что видела Пресвятую Деву. Некоторые другие дети, когда я поговорил с ними, сказали, что тоже что-то видели. То есть один, которого я смог расслышать – а то родители так набросились на них, что я с трудом разбирал слова.
– Я ведь тоже была там, помнишь?
– Да, помню. Но у тебя тоже был не очень умный вид.
Сью потеребила салфетку на коленях.
– У меня было странное ощущение, Джерри. Как будто… Не знаю… Как во сне. Как под гипнозом.
– Истерия. Ты разве не заметила, что вчера она носилась в воздухе? Дети подхватили ее от той девочки. Помнишь историю, что случилась несколько лет назад? Шествие оркестров в Мэнсфилде? Триста детей грохнулись в обморок, ожидая начала конкурса, и после довольно тщательного расследования власти объявили это массовой истерией.
– Один или два врача, участвовавших в расследовании, не согласились с этим. Они сказали, что дети могли пострадать от какого-то органического яда И в почве были обнаружены следы инсектицида.
– Этого недостаточно, чтобы привести к такому эффекту. Ну да ладно, назовем это заключение правдоподобным. Все равно существует множество других случаев массовой истерии, доказывающих, что такое случается, верно?
Она кивнула, потом проговорила:
– Так ты считаешь, что все дело в этом. Массовая истерия.
– Вероятно.
– Эта мысль не очень ясно видна в твоей статье.
– Да, на это скорее намекается. Послушай, нынче люди любят читать про аномальные явления. Их уже тошнит от войн, политики и рушащейся экономики. Им хочется подумать о чем-то другом, о чем-нибудь выходящем за пределы земной человеческой деятельности.
– И это позволяет продать большой тираж.
Фенн удержался от резкого ответа, поскольку вернулся Бернар.
– Арманьяк для джентльмена, «Драмбюи» для леди.
Улыбка ресторатора угасла, когда он ощутил внезапное похолодание в атмосфере.
– Спасибо, Бернар, – сказал Фенн, не отрывая глаз от Сью.
Тот снова исчез – проверить, как обстоят дела за соседним столиком.
– Извини еще раз, Джерри, – проговорила Сью, прежде чем Фенн сформулировал свой ответ. – Я не собиралась начинать ссору.
Сразу успокоившись, Фенн протянул через стол руку и коснулся ее руки.
– В чем дело, Сью?
Она пожала плечами, но не отдернула руку, когда их пальцы переплелись. Несколько мгновений помолчав, она сказала:
– Наверное, я просто не хочу, чтобы все это утратило свою ценность. Вчера в этих краях произошло нечто чудесное. Было это действительно чудо или нет – не так важно; просто случилось что-то доброе. Разве ты сам не почувствовал? Разве не ощутил, как тебя омыло что-то теплое, умиротворяющее?
– Ты серьезно?
В ее глазах сверкнул гнев.
– Да, черт возьми, совершенно серьезно!
Фенн крепче сжал ее руку.
– Успокойся, Сью, не волнуйся. Ты же видела – я был занят. У меня не было времени что-либо почувствовать. Впрочем, одну вещь я заметил: одного-двоих в толпе – кто не встревожился за своих чад – очень развеселило происшедшее. Они вовсю улыбались, но тогда я подумал, их позабавило, что дети покинули мессу. Хотя они не смеялись и не шутили, а просто стояли с веселым видом. Может быть, они ощутили то же, что и ты.
– Опять истерия?
– Не исключаю.
– Ты не можешь предположить, что эта девочка, Алиса, действительно стала свидетельницей пришествия?
– Пришествия? – Слово на мгновение насторожило Фенна. Он беспокойно заерзал на стуле, потом взял бренди, отпил и дал жидкости обжечь горло. – Я не католик, Сью. Если разобраться, я, наверное, ничего не смыслю в религии. Я даже не уверен, существует ли Бог. Если да, он, наверное, работает по другому каналу. Ну неужели ты ожидала, что я поверю, будто девочка увидела мать Бога?
– Мать Христа.
– Для католиков это одно и то же, не так ли?
Сью не стала отвечать, не желая ввязываться в спор.
– А как ты объяснишь Алисины слова? Пречистая Дева Не многие дети так называют Богоматерь, особенно если учесть, что большую часть жизни девочка ничего не слышала.
– Она не могла бы произнести ничего связного после стольких лет глухоты и молчания, но это другой разговор. Она могла вычитать эти слова в любой религиозной книжке.
– А рисунки? В газете ты пишешь, будто Алисина мать говорила тебе, что дочь после первого видения снова и снова рисовала Пречистую Деву.
– Да, она говорила. Это все, что я сумел выяснить, прежде чем вмешался священник и прогнал Пэджеттов. Больше я ничего не узнал. Но это ничего не доказывает, Сью, кроме того, что у Алисы было навязчивое видение. И это она тоже могла увидеть в любой католической книжке. В самой церкви есть статуя Девы Марии.
Фенн помолчал, потягивая бренди, пока официант наливал кофе.
Когда они снова остались вдвоем, он продолжил:
– Дело вот в чем: у Алисы было видение, и для нее оно было реальным, но это не делает его реальным для всех остальных. По-моему, это подходящий случай, чтобы обратиться к психиатру.
– Ой, Джерри…
– Погоди! Раз она после всех этих лет так ясно и хорошо заговорила, значит, большую часть времени она слышала слова и звуки.
– Если только запоминала их.
– Ради Бога, когда она лишилась речи и слуха, ей было четыре года! Она никак не могла запомнить.
Посетители за соседними столиками начали оборачиваться, и Фенн наклонился к Сью и понизил голос.
– Послушай, Сью, я не посягаю на твою религию – хотя до сих пор не знал, что тебе до нее есть дело – но представляешь, сколько каждый год происходит случаев, когда люди объявляют, что видели Бога, ангелов и святых? Да, и Пресвятую Деву тоже. Представляешь?
Она покачала головой.
– И я тоже. – Он улыбнулся. – Но знаю, что примерно столько же, как и НЛО. И многие убийцы совершали свое преступление, потому что «так велел им Бог». Вспомни Сатклиффа, Йоркширского потрошителя. Это довольно распространенное явление.
– Тогда зачем ты придумываешь все это для других?
Он покраснел.
– Это журналистика, детка.
– Это отвратительно.
– Ты тоже занимаешься подобным бизнесом.
– Да, и иногда мне стыдно. А сейчас я хочу домой.
– Ах, брось, Сью. Тут ничего не поделаешь.
– Я серьезно, Джерри. Я хочу уйти.
– Что на тебя нашло? Я сожалею, что взял тебя в эту чертову церковь, ты становишься святошей.
Сью посмотрела на него, и Фенн, глотая бренди, подумал, что сейчас она выплеснет на него содержимое своего бокала. Но она вытерла салфеткой губы и встала.
– Я доберусь сама.
– Эй, Сью, перестань! Я думал, ты останешься у меня на ночь.
– Ты, наверное, шутишь.
Фенн изумленно посмотрел на нее.
– Я не верю своим ушам. Что на тебя нашло?
– Возможно, я разглядела твою истинную сущность.
– Ты ведешь себя просто смешно.
– Да? Может быть, ты прав, но так я себя чувствую в настоящий момент.
– Я возьму счет. – Фенн допил бренди и стал подниматься из-за стола.
– Я сама доберусь. – С этими словами Сью вышла из-за стола и стала подниматься по лестнице.
Фенн сел, слишком ошеломленный, чтобы дальше возражать. Он взял со стола нетронутый «Драмбюи», поднял бокал в честь окружающих, что, очевидно, показалось присутствующим большой любезностью, и двумя быстрыми глотками выпил.
Шаги на лестнице заставили его обернуться в надежде, что Сью смягчилась.
– Все в порядке, мистер Фенн? – встревоженно спросил Бернар.
– Все ужасно.
Ночь после понедельника.
Отдуваясь, он поднялся на холм, то и дело бормоча про себя что-то об удивительном непостоянстве женского характера. Его «праздничный» обед начался вполне достойно, но чем больше они спорили об истории с Алисой Пэджетт, тем тише становилась Сью. У нее был переменчивый нрав; вспыхнув или рассердившись, она могла через минуту стать на удивление спокойной и даже безразличной к окружающему. Сложность заключалась в том, чтобы предугадать ее настроение (что он изо всех сил старался сделать) и потом отслеживать его. Впрочем, нынче вечером Фенн оказался не готов к ее нападкам. И до сих пор пребывал в недоумении.
Какого черта она так обиделась? Посещение мессы в то воскресное утро возродило ее былые религиозные идеалы? С чего бы? На Рождество она брала Бена на мессу, и никаких внезапных религиозных метаморфоз не случалось. Так с чего бы теперь? Наверное, из-за детей; возможно, ей не хотелось видеть, как он воспользовался ими. И может быть, она права.
Но это же его работа, правда, – освещать события? Бог мой, а уж это ли не событие! Даже национальные средства информации заинтересовались. Нет сомнений: эта статья обеспечит ему пропуск на Флит-стрит.
С облегчением он наконец остановился в том месте, где улица шла вверх (или вниз – в зависимости от того, куда едешь). Здесь стояли домики с террасами, двухэтажные, если считать цокольный этаж, и дом эпохи Регентства – со странными белыми стенами и черными окнами и дверью.
Фенн вставил ключ, рука подрагивала скорее от сдерживаемого расстройства, чем от нескольких пинт спиртного, выпитых в пабе рядом с «Французским знакомством». Он закрыл за собой дверь и устало поднялся в свою квартиру на втором этаже, надеясь, что Сью ждет его там, и более чем уверенный, что ее там нет.
Телефонный звонок ускорил его шаги.
Глава 8
Гостиница «Корона» своими размерами была под стать самому поселку: маленькая, уютная – в таких обожают останавливаться на выходные любовники. Вывеска на стене сообщила Фенну, что когда-то, в шестнадцатом веке, здесь был постоялый двор, который приобрел новый блеск в 1953 году, когда к нему пристроили дополнительные спальни. Обеденный зал с дубовыми балками под потолком обеспечивал комфортабельное размещение пятидесяти посетителей, во всех шестнадцати спальных комнатах имелись радио и телевизор, а в некоторых, кроме того, и собственные душевые. Вывеска также сообщила Фенну, что администрация гарантирует ему хорошую пищу и любезное обслуживание и с большим удовольствием приглашает его в отель «Корона». «Спасибо, – про себя поблагодарил он, – но не думаю, что задержусь здесь».
Фенн заметил, что бар слева открыт, но решил, что половина одиннадцатого рановато для пива Пахнуло ароматов утреннего кофе, с улицы, гуляя, зашла случайная пожилая пара и тут же исчезла в баре, словно запах кофе, как пение сирен, приманивал престарелых.
– Мистер Фенн?
Фенн обернулся и увидел седого, но с моложавым лицом мужчину, улыбающегося ему из дверей за вестибюлем.
– Мистер Саутворт?
– Да, это я. – Седой человек вышел на обозрение и протянул руку к раскрытой двери, приглашая репортера тоже войти внутрь.
Решив, что подмигнуть, пожалуй, будет слишком игриво в присутствии ее работодателя, Фенн признательно кивнул хорошенькой девушке-портье, которая вызвала для него администратора.
– Очень хорошо, что вы пришли, мистер Фенн. – Саутворт подал твердую ладонь, и репортер коротко пожал ее, прежде чем войти в комнату. Там другой мужчина встал со стула и протянул руку к диафрагме Фенна. Репортер пожал пухлую ладонь и подавил желание вытереть влагу о штанину.
Администратор гостиницы тихо прикрыл дверь, обошел большой, обтянутый кожей письменный стол и сел. На Саутворте был черный костюм со светло-серым жилетом и серый шелковый галстук. При ближайшем рассмотрении его лицо не казалось таким молодым, хотя кожа была гладкой, если не считать предательских морщинок вокруг глаз и в уголках рта Фенн и второй мужчина заняли два стула напротив.
– Это мистер Таккер, – сказал Саутворт.
Мистер Таккер кивнул, и на одно неловкое мгновение Фенну подумалось, что придется снова пожать потную руку, но толстяк только кивнул, и его улыбка плохо сочеталась с глазами-буравчиками, уставленными на репортера.
– Мистер Таккер живет в Бенфилде… сколько, Родни?.. Уже десять лет, – продолжил Саутворт.
– Одиннадцать, – поправил тот.
– Да, одиннадцать лет. Это, если можно так сказать, очень уважаемый член нашего общества.
Таккер приосанился, и Фенн внутренне содрогнулся от самодовольной улыбки на обрюзгших губах. Он заметил тяжелые золотые браслеты на толстых запястьях, перстни (один просто огромный) на жирных пальцах, и задумался, сколько лишних фунтов все это добавляет к весу толстяка.
– Ты очень любезен, Джордж. – В голосе Таккера слышался северный акцент. – Я владелец местного супермаркета, – сказал толстяк, повернувшись к репортеру.
– Прекрасно, – ответил Фенн.
Таккер одно мгновение рассматривал его, не вполне уверенный, как следует понимать эту реплику. Но потом решил, что репортер говорит искренне.
– Вчера вечером я прочитал вашу чудесную статью в «Курьере», мистер Фенн. Первосортный репортаж.
– Очевидно, потому вы и захотели увидеться со мной сегодня утром?
– Да, именно, – кивнул Саутворт. – Как вы сами можете представить, к воскресному вечеру слухи и так распространились по округе, но ваш репортаж придал происшествию особую известность в нашей области. И мы благодарны вам за это.
– Возможно, преждевременно.
– Простите?
– В ближайшие недели моя статья может привлечь в ваш город много нежелательных гостей, поскольку национальные средства информации тоже передали эту историю.
Фенн заметил, как двое мужчин переглянулись. Глаза Таккера блеснули, но Саутворт остался невозмутим.
– Недели, – проговорил администратор, – но, к сожалению, не месяцы.
– К сожалению?
Саутворт наклонился в своем кресле, собрал в горсть лежащие на столе карандаши и, поигрывая ими, некоторое время холодно рассматривал репортера.
– Позвольте мне быть с вами предельно откровенным, мистер Фенн. Конечно, я слышал, что произошло в церкви Святого Иосифа, но не отнесся к этому с большим доверием, и даже, боюсь, особым вниманием. Вполне естественно, что я принял историю за нелепое преувеличение или – скажем прямо – за утку. Но когда вчера вечером мне позвонил мистер Таккер и я нашел возможность прочесть ваш репортаж о событии, должен признать, я серьезно задумался. После встречи с мистером Таккером я убедился, что данное событие может получить огромный резонанс.
– Еще пара недель, как я уже говорил, – и все стихнет. Когда дело касается новостей, публика весьма непостоянна людям главное – узнать что-нибудь свеженькое.
– В том-то все и дело.
Фенн приподнял брови.
Саутворт наклонился и положил локти на стол, по-прежнему сжимая обеими руками ручку, как перила хрупкого мостика через пропасть. Он заговорил медленно, произнося слова с особым выражением, словно придавал крайнюю важность тому, чтобы их восприняли так, как следует.
– Вряд ли нужно говорить вам, что мир сейчас находится в тяжелой депрессии. Экономические трудности больше не удел отдельных стран – они глобальны. И страдают от них простые люди, мистер Фенн, а не континенты, не страны. Главный удар от неудач в управлении миром приходится принимать на себя обычному человеку.
Фенн заерзал на стуле.
– М-м-м, я не вижу связи…
– Разумеется, мистер Фенн. Извините. Позвольте мне говорить прямо. Наш городок мал – в действительности это поселок, – и именно мы, маленькие городки и поселки, больше всех страдаем от неудачной политики правительства Никто не субсидирует нашу местную промышленность и местный бизнес, потому что по отдельности наши убытки незначительны в сравнении с теми, что терпят большие объединения национализированной индустрии. Наш местный бизнес умирает, мистер Фенн. Сам Бенфилд постепенно умирает.
– Неужели все так плохо?
– Нет, возможно, я слишком сильно выразился. Все не так плохо, но пройдет несколько лет – и все будет именно так. Если не остановить загнивание.
– Но я так и не понимаю, какое отношение это имеет к случившемуся в воскресенье.
На самом деле Фенн уже начал, понимать, но догадка лишь слегка забрезжила.
Таккер поелозил своей мощной кормой по Сиденью и набрал в грудь воздуха, – словно собираясь что-то сказать. Саутворт поспешно вмешался, будто испугавшись, что коллега может неправильно выразить мысль.
– Возможно, вы уже достаточно ознакомились с Бенфилдом, чтобы составить мнение об этом месте, мистер Фенн.
– Не скажу, что составил. Я проезжал здесь пару раз примерно за неделю до того, как чуть не сшиб девочку Пэджеттов, и, откровенно говоря, никогда не задумывался о вашем городке.
– А теперь?
– Довольно милое местечко. Вполне…
– Но ничем не примечательное.
– Да, можно сказать так. На юге много других городков и поселков, более живописных.
– И более привлекательных для туризма?
Фенн кивнул.
– Именно. Мы, как общество, действительно не много можем предложить. Летом эта гостиница заполнена, но мои постояльцы пользуются ею лишь как базой для поездок по Суссексу или в Брайтон и на другие курорты южного побережья. Доходы Бенфилда минимальны. Да, лично я хотел бы вложить больше денег в развитие нашего городка, если бы мог рассчитывать на возврат вложенных средств. Знаю, и мистер Таккер думает так же, но тоже не хочет пускать деньги на ветер.
– И не только мы, мистер Фенн, – наконец вставил слово Таккер. – Многие здешние бизнесмены ищут возможности для инвестиций.
– Простите, я не совсем вас понял. О каких инвестициях вы говорите?
– Я, например, – сказал Саутворт, – очень хотел бы открыть новую гостиницу. Современную, более комфортабельную, чем «Корона». Возможно, также и мотель на окраине – это было бы удобным для приезжающих ненадолго предпринимателей.
– А я бы открыл новые магазины, – с энтузиазмом проговорил Таккер, – может быть, парочку недорогих ресторанов – знаете, таких, где родители на время отлучки могли бы оставить детей.
– И окрестные земли требуют освоения, – продолжил Саутворт. – Поселок мог бы расти, расширяться, стать настоящим городом.
«А заодно принести вам и вашим друзьям кое-какие барыши», – уныло подумал Фенн.
– Хорошо, – сказал он, – я понял, к чему вы клоните. Но так и не возьму в толк, какое отношение это имеет ко мне. Когда мой редактор позвонил мне вчера вечером, то сказал, что вы, мистер Саутворт, хотите встретиться лично со мной, что у вас есть дополнительные сведения о Бенфилдском «чуде», – я полагаю, так вы ему сказали, а не он сам придумал. Поскольку вы не захотели ничего сообщать ему, он решил, что мне имеет смысл утром приехать сюда. Он был прав?
И снова те двое переглянулись, на сей раз осторожно.
– Мы считаем, что ваш репортаж о том, что произошло в церкви Святого Иосифа, – это первоклассная работа, мистер Фенн. Точная в подробностях и заставляющая задуматься над поставленными вопросами.
Таккер в знак согласия издал невнятный звук.
О да, подумал Фенн и спросил:
– Над какими вопросами?
– Ну, на самом деле, над сопоставлениями. Это и побудило мистера Таккера связаться со мной как с председателем местного совета. Вы сравнили Бенфилд с Лурдом. И, по сути, дела задали вопрос может ли Бенфилд стать вторым Лурдом? – Саутворт положил ручку на стол и ласково улыбнулся репортеру.
– Признаюсь, я малость увлекся.
– Вовсе нет, мистер Фенн. Напротив, мы нашли эту фразу очень глубокомысленной.
Над головой Фенна ярко вспыхнул метафорический нимб. Он понял, к чему все идет, но не видел, в чем заключается его собственная роль.
– В Лурде случилось не одно так называемое чудо, мистер Саутворт. Если говорить серьезно, я думаю, Бенфилд вряд ли способен на такое. А вам как кажется?
– О, я думаю, способен. Посмотрите на наши Уолсингем и Эйлсфорд. Они стали святынями для ежегодного паломничества многих тысяч. Что касается Эйлсфорда, никто так и не уверен, было или нет там в действительности пришествие Пречистой Девы, многие считают, что на самом деле это случилось во Франции. Кроме того, ни в одном из этих городов не происходило никаких эффектных чудес, и все же они манят какой-то таинственностью, люди съезжаются туда, убежденные, что это святые места. А мы, по крайней мере, имеем свидетельство совершенно необычайного случая в церкви Святого Иосифа: после нескольких лет безмолвия девочка обрела способность слышать и говорить.
– Да, случай необычайный, но это не обязательно чудо, – вмешался Фенн.
– Вам известно одно из лучших определений чуда – «ниспосланное свыше исключение»? Думаю, оно очень подходит к данному случаю.
– «Ниспосланное свыше»? А не требуется ли этому какое-то свидетельство?
– Церкви, конечно, требуется. Но девочка заявила, что видела Пречистую Деву – с чего бы ей лгать?
– А с чего бы вам верить ей? – немедленно парировал Фенн.
– Думаю, это не имеет отношения к делу, поверили мы или нет. Будучи католиком, сам я, возможно, более склонен поверить, чем мистер Таккер, но, как уже сказал, это не относится к делу. А вот многие тысячи – кто знает, возможно, миллионы, если слух распространится достаточно широко, – поверят. И захотят посетить церковь Святого Иосифа.
– Тем самым вдохнув в умирающий поселок новую жизнь.
– Разве это так плохо?
Фенн помолчал, прежде чем ответить.
– Нет, возможно, в этом нет ничего плохого. Но, извините, должен сказать, что с вашей стороны это звучит несколько цинично.
Таккер больше не смог сдерживаться:
– Мы живем в реальном мире, мистер Фенн. Когда представляется удачная возможность, нужно хвататься за нее.
Саутворт как будто смутился.
– Постой, Родни, все не так просто, не надо представлять все только черным и белым. Я глубоко верю, мистер Фенн, что в церкви имело место нечто… Я не решаюсь употребить это слово, но чувствую, что без него не обойтись: нечто божественное.
Нечто ниспосланное Богом. А раз так, значит, на то была причина. Возможно, настоящее чудо заключается в том, что Бенфилду дан шанс возродиться. И людям дан шанс самим воплотить в жизнь свои надежды. Шоу писал: «Чудо – это событие, создающее веру». Почему бы не создать или не возродить веру здесь?
Фенн пребывал в замешательстве. Саутворт как будто говорил искренне и в то же время не скрывал финансовой заинтересованности в возрождении Бенфилда. И толстяк Таккер не утаивал своих мотивов: его тоже интересовали деньги. Но что, по существу, им нужно от него, Фенна?
– Ценю вашу прямоту, мистер Саутворт, но я так и не понял, зачем вы все это мне говорите.
– Затем, что мы бы хотели, чтобы вы продолжали писать о так называемом Бенфилдском чуде. – Глаза Саутворта уперлись в Фенна с серьезным, почти торжественным выражением – Ваша статья уже вызвала огромный интерес. Не знаю, заходили ли вы в церковь Святого Иосифа сегодня утром…
Фенн покачал головой.
– Я сам уже заходил к отцу Хэгану, – продолжал Саутворт. – Его не было, но его дом осаждала армия ваших коллег журналистов.
– С Флит-стрит?
– Думаю, да Я поговорил с ними, но, к сожалению, для меня это невероятное событие покрыто мраком. Мне нечего было рассказать им.
«Держу пари, ты все же умудрился», – подумал Фенн.
– Что ж, теперь вы можете быть уверены, что Бенфилдское чудо получит достаточное освещение. Может быть, даже более чем достаточное. – Репортера несколько опечалило, что большие ребята отнимают то, что он считал своей находкой, но он знал – всегда знал, – что это неизбежно.
– Наверняка на день-два. Как вы сами сказали, публика капризна, когда дело касается новостей, и такова же пресса.
Снова подал голос Таккер:
– Это слишком чудесная история, чтобы дать ей кануть в небытие через два дня, мистер Фенн.
Репортер пожал плечами:
– С этим ничего не поделаешь. Если, конечно, не случится что-нибудь еще…
«Если что-нибудь не случится, если что-нибудь не случится! Что не устраивает этого идиота?» Левым каблуком Таккер нетерпеливо заелозил по красному узорчатому ковру. Он пытался убедить Саутворта иметь дело с серьезными людьми, а не путаться с местной мелюзгой. Люди с Флит-стрит могли максимально раскрутить рекламу прямо сейчас, по горячим следам, но Саутворт слишком беспокоился, что потом, когда в церкви больше ничего не будет происходить, интерес спадет. И убедил прочих, что постоянно поддерживаемые и подогреваемые сообщения дадут больший эффект в долговременном плане, в то время как массированное сенсационное освещение принесет пользу лишь на краткий период. Опекая «Курьер», они могут надеяться на постоянный интерес В конце концов, эта газета освещает местные дела у нее есть обязанности перед своими читателями (и перед самой собой, покуда она заинтересована в распространении тиража) – постоянно докладывать обо всех событиях, вызывающих интерес (и улучшающих бизнес) в данном районе. Но видит ли этот Фенн лакомый кусок или голова у него набита соломой?
– Тут есть одна проблема, – сказал Саутворт, – Нет никакой гарантии, что в церкви Святого Иосифа случится что-нибудь еще. Потому-то мы и решили, что «Курьер» уделит событию и его освещению больше внимания, чем любая другая газета И лично вам, мистер Фенн, мы обещаем в случае надобности любое содействие и помощь.
Фенн молчал.
– Мы понимаем, – добавил Таккер, – что ваша газета, вероятно, не слишком щедра на оплату ваших расходов, и мы рассчитываем помочь…
Его слова увяли от ледяных взглядов обоих собеседников.
– Извините, мистер Фенн, – быстро проговорил владелец гостиницы. – Родни выразился очень неуклюже, но он просто хотел сказать, что мы не допустим, чтобы вы зря потратились на это дело. В самом деле, как член местного совета, я предложу основать специальный фонд, чтобы покрыть все расходы на развитие этого… м-м-м… проекта Он может компенсировать затраты на выпуск первых, показательных материалов, личные нужды членов совета и прочие расходы.
– И я подпадаю под «прочие расходы»?
Саутворт улыбнулся.
– Совершенно верно.
Для Фенна это прозвучало ничуть не лучше, чем слова толстяка Он нагнулся и положил локти на колени.
– Послушайте, мистер Саутворт и мистер Таккер, я работаю на «Курьер» и получаю от него жалованье, и какие события освещать, мне говорит мой редактор. Если он захочет, чтобы я целый месяц писал некрологи, я так и сделаю. Если на следующий месяц он захочет, чтобы я писал про садовые фестивали, я буду писать про них. Если он захочет, чтобы я взялся за странные происшествия в сельской церкви, я буду только счастлив. – Фенн глубоко вдохнул – То, о чем я говорю, мой редактор называет мелодией. Он дудит, я танцую. До известной – небольшой – степени я независим, но он ни в коем случае не позволит мне тратить время на материал, который считает дохлым. В общем, как я уже сказал, если что-нибудь еще случится, я в мгновение ока снова окажусь здесь.
Саутворт кивнул.
– Мы с уважением относимся к вашей позиции. Тем не менее…
– Никаких «тем не менее». Такова она есть и будет.
– Я всего лишь хотел сказать, что та девочка, Алиса Пэджетт, упоминала, будто бы фигура, которую она якобы видела, просила ее прийти снова.
– Она не сказала когда.
– Но если будет еще одно… явление, вы сочтете это достойным статьи?
– Не уверен. Галлюцинации девочек-подростков вряд ли будут интересны публике.
– Даже после того, что случилось в воскресенье?
– Это было в воскресенье. А сегодня вторник. Завтра будет среда. Время течет, мистер Саутворт, а мы живем в апатичном веке. Нам нужно еще одно чудо, тогда, быть может, вы получите продолжение истории. В ближайшие несколько дней газета привлечет к ней необходимое внимание, так что мой вам совет – извлечь из этого максимум сейчас. На следующей неделе это уже будет дохлый материал.
Фенн встал, и Саутворт поднялся вместе с ним Таккер остался сидеть с разочарованием и плохо прикрытым презрением на физиономии.
Саутворт прошел к двери и открыл ее перед репортером.
– Спасибо; что пришли, мистер Фенн, и спасибо за прямоту.
– Не стоит. Видите ли, если что-нибудь действительно случится, я бы хотел знать.
– Разумеется. Вы не собираетесь зайти в церковь?
Фенн кивнул.
– И пройдусь по окрестностям, ознакомлюсь с реакцией людей.
– Очень хорошо. Ну, надеюсь, мы еще увидимся.
– Хорошо.
Фенн вышел.
Закрыв за ним дверь, Саутворт обернулся к толстяку.
– Слишком много суеты ради вшивой местной прессы, – презрительно буркнул Таккер.
Саутворт прошел через комнату и снова уселся за свой стол.
– Стоило попробовать. Боюсь, у него создалось впечатление, что мы пытались подкупить его, чтобы он написал статью.
– А разве не так?
– В истинном смысле этого слова – нет. Мы просто предложили финансовую поддержку.
Таккер хмыкнул.
– И что теперь?
– Мы – точнее, я – обеспечим интерес местного совета к нашему замыслу. Если не получится, нам остается надеяться, как выразился мистер Фенн, что случится что-нибудь еще.
– А если не случится?
Через окно солнечные лучи пронзили пыльный воздух, позолотив Саутворту половину лица.
– Будем молиться, чтобы случилось, – просто сказал он.
