Текст книги "Отвергнутая (ЛП)"
Автор книги: Джеймин Ив
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)
Джексон на самом деле рассмеялся.
– Честно говоря, я пытался сделать широкий жест, на который способен только тупой мальчишка предпубертатного возраста, а ты все перевернула с ног на голову. Типичное Солнышко.
Широкий жест.
Да пошел он к черту со своими льстивыми речами. Черт бы побрал, что он поднял эту тему, когда после этого потратил годы, пытаясь разрушить все, что во мне было.
– Отведи меня к Виктору.
Он моргнул от моей резкой смены тона и темы.
– Я не могу гарантировать твою безопасность, когда передам тебя в его руки, – серьезно сказал он.
Я рассмеялась. Прямо ему в лицо.
– Гарантировать мою безопасность? Чувак, я бы рискнула встретиться почти с любым другим придурком в этой компании, если бы мне не пришлось снова тебя видеть.
И вот так просто я напомнила ему, что мы – враги. Что он был в моем списке плохих парней, а не на рождественской открытке, и что у него был приказ вернуть меня альфе.
На этот раз, когда он схватил меня, мне было больно, и завтра на этом месте, без сомнения, будет синяк. Пофиг. Мне было наплевать, и, к счастью, наш совместный момент, посвященный более невинным воспоминаниям, тоже прошел.
Последнее, что мне было нужно, – это снова испытывать нежные чувства к кому-либо из них.
Это действительно самая глупая вещь, которую я могла себе представить.
10
– Как только ты обратишься, – медленно произнес Виктор, пристально глядя на меня своими темно-серыми глазами, – я привяжу тебя к Торме самыми крепкими узами, какие только могут быть между альфой и его стаей. Ты будешь служить мне до конца своих дней.
Они все ждали нас, когда Джексон привел меня обратно на территорию стаи. Полдюжины волков, включая Торина, и отца Джексона, Дина Хитклиффа.
Я откашлялась.
– Позволь мне прояснить ситуацию. Ты презираешь меня из-за моего отца, закрывал глаза на то, как стая мучила меня все эти годы, но теперь ты хочешь, чтобы я… – Я поднял палец. – И останови меня, если я не права… хочешь, чтобы я обслуживала тебя? – Я рассмеялась, отягощая свою судьбу. – Тебе лучше иметь в виду работу официанткой, а не секс, потому что обещаю, ты не будешь счастлив с таким волком, как я, в своей постели.
Выражение лица Виктора потемнело, его бледная кожа приобрела медово-светлый оттенок его волка, когда он шагнул вперед.
– Думаешь, что ты слишком хороша, чтобы трахаться с альфой?
О, да. Тысячу раз да, но, поскольку сегодня я уже выводила его из себя, я решила не говорить этого вслух. Виктору не понравилось мое молчание. Он ударил меня кулаком в щеку, сбив меня со ступеньки. Мучительная боль пронзила челюсть и спустилась по позвоночнику, голова закружилась, перед глазами заплясали черные и белые точки.
Виктор навис надо мной, поставив ноги по обе стороны от меня.
– Если я решу трахнуть тебя, беспородный щенок, – прорычал он, – ты мало что сможешь сделать, чтобы остановить меня.
Затем он отошел, быстро пнув меня на прощание.
– Отведи ее обратно в гребаную камеру и проследи, чтобы никто к ней и близко не подходил, – прорычал он сыну, прежде чем вылететь за дверь, увлекая за собой Глендру. Она попала в беду, но я была слишком занята, пытаясь не получить сотрясение мозга, чтобы беспокоиться об этой глупой сучке. Она застелила себе постель, и теперь ей приходилось лежать в ней с этим говнюком, которого она называла парой.
Джексон добрался до меня первым, его прикосновение оказалось нежнее, чем я ожидала, когда он поднял меня.
– Сегодня канун новолуния, – шепотом сказал он. – Скоро начнется заживление.
– Уф, – простонала я, и это был первый звук, который я издала с тех пор, как меня ударили. Я была очень горда собой за то, что даже не застонала. Виктор никогда не получит такого удовольствия, больной ублюдок.
И я скорее умру, чем позволю ему прикоснуться ко мне.
– Давай отнесем ее вниз, – сказал Торин, подходя к своему лучшему другу. – Пока папа снова не вернулся и не сделал что-нибудь похуже.
Возможно, это из-за удара по голове, но прозвучало как осуждение отца. Я никогда не слышала, чтобы Торин проявлял что-либо, кроме уважения, граничащего с благоговением, к ходячему мешку спермы, который он называл отцом. Интересно. По крайней мере, так было бы при нормальных обстоятельствах. Прямо сейчас я просто пыталась не отключиться.
Торин протянул руки к Джексону, будто собирался обнять меня, но вероятный бета покачал головой.
– Я держу ее и прослежу, чтобы она оставалась в безопасности в своей камере до сегодняшней смены.
Торин пожал плечами, его интерес ко мне уже угасал, особенно когда Сисили вошла в комнату, пританцовывая своей глупой задницей, выглядя свежо и безупречно, несмотря на ранний час.
– Сохрани ей жизнь, – пробормотал Торин, прежде чем уйти, оставив меня с Джексоном.
Я не слишком твердо стояла на ногах, так что у меня не было другого выбора, кроме как позволить ему наполовину нести меня, пока я изо всех сил пыталась не наблевать на него. Снова.
К тому времени, как он доставил меня обратно в мою прежнюю камеру, стук в голове усилился, и я опустилась на твердый пол. Помогло то, что я закрыла глаза и сосредоточилась на равномерном дыхании, молясь о том, чтобы отключиться на несколько часов.
Некоторое время спустя меня разбудил лязг за дверью камеры, и я осторожно подняла голову, обнаружив Джексона, привалившегося спиной к стене напротив решетки и наблюдающего за мной.
– Подонок, – прорычала я, морщась от резкой боли в черепе.
Он пожал плечами.
– На тебя больше не нападали в камере, так что, возможно, тебе стоит поблагодарить меня.
– Даже на смертном одре, – ответила я со всей слащавостью, на которую была способна.
Он только ухмыльнулся, и я закрыла глаза, чтобы не видеть его лица. В какой-то момент я задремала, но меня снова разбудил сердитый голос. Когда мне удалось открыть глаза, я была в восторге, увидев, как Дэнни разрывает Джексона на части.
– Что с ней случилось? – прорычала она. Она отвернулась от меня, но я знала, какое у нее будет выражение лица. Разгневанная Дэнни была страшна.
– Она оскорбила альфу, – парировал Джексон, выпрямляясь и возвышаясь над ней. – Ей повезло, что она все еще жива.
Дэнни усмехнулась, и Джексон прищурился, глядя на нее.
– Что ты вообще здесь делаешь? На этом уровне никого не должно быть.
Дэнни запрокинула голову, встречая его свирепый взгляд.
– Я здесь, чтобы проведать свою подругу. Я не верю, что вы все сможете обеспечить ее безопасность, тем более что альфе доставляет огромное удовольствие наказывать эту бедную девочку за событие, которое не имеет к ней никакого отношения.
Я ждала, что Джексон начнет с ней спорить, подробно рассказывая о том, как измена моего отца опозорила фамилию Каллаханов, и что мы все должны страдать за это. Только… он этого не сделал.
Взгляд его глаз встретился с моими поверх ее головы.
– Она проснулась, если хочешь с ней поговорить. – Его голос был мрачен.
Дэнни, без сомнения, уже знала, что я не сплю. Она задержала взгляд на Джексоне, прежде чем развернуться и направиться к решетке.
– Привет, малышка, – сказала она с нежной улыбкой, присаживаясь на корточки, чтобы быть на уровне моих глаз. – Я скучала по тебе.
Чувство вины пронзило меня насквозь.
– Я – балда, – выдавила я, поднимаясь с пола и радуясь, что голова не раскалывается так сильно.
Дэнни рассмеялась.
– Да. Полная. Тебе просто повезло, что тебя не было рядом с Симоной, когда ты ушла. Губы у этой девушки…
У меня вырвался взрыв смеха, за которым последовал стон, когда удары вернулись с удвоенной силой. Приняв сидячее положение, я потерла голову, отчаянно нуждаясь в воде, чтобы смыть сухой привкус во рту.
Бутылка покатилась по полу в мою сторону, ударившись о бедро. Подняв ее, я обнаружила один из фирменных коктейлей Дэнни. Она называла его энергетическим напитком, готовя его для меня, когда я была в плохом настроении, и, хотя на вкус он был отвратительным, результат того стоил.
– Я подумала, что тебе, возможно, понадобится подкрепиться до вечера, – тихо сказала она, бросив взгляд туда, где все еще стоял Джексон, скрестив руки на груди и внимательно наблюдая за нами обеими.
Доверившись ей, я отвинтила крышку и выпила все содержимое одним большим глотком. Вкус цикория был чуть более солоноватым, чем обычно, но, как всегда, я просто зажала нос и выпила его большими глотками. Почти сразу же боль в голове утихла, и в глазах больше не двоилось.
– Ты ведьма, – поддразнила я, вздохнув с облегчением.
Обычно Дэнни смеялась вместе со мной, когда я называла ее так, но на этот раз она просто улыбнулась. Это была медленная, загадочная улыбка, и я не в первый раз задумалась, как много мы на самом деле знаем о Дэнни.
– Отдохни, моя дорогая, – добавила она, прежде чем отвернуться. – Увидимся вечером на смене.
Джексон прочистил горло.
– Смены в день солнцестояния предназначены только для альф и бет.
Дэнни сморщила нос, глядя на него.
– Я спрашивала твоего мнения? Я вообще смотрела в сторону твоего жалкого личика?
Он выглядел абсолютно оскорбленным тем, что кто-то так с ним разговаривает, но прежде чем успел открыть рот и ответить, Дэнни встряла первой.
– Все было в твоих руках, щенок, – мягко сказала она, – и ты отказался от этого из-за гордости и страха. Ты потерял то, что мог бы иметь, и когда наша девочка вступит в свои права, она разобьет тебе морду. Я, например, не могу дождаться, когда увижу это.
Джексон что-то пролепетал, но Дэнни уже уносила свою задницу прочь из поля зрения, не обращая внимания на разъяренного оборотня, наполовину вылезшего волка, у нее за спиной.
Мне повезло, что у меня была подруга, которая считала, что я стою того, чтобы меня потерять, в то время как все остальные в моей жизни – кроме Симоны – просто бросили меня.
Черные, как смоль, глаза Джексона были прикованы ко мне, его челюсть была твердой и непреклонной, когда энергия и запах его волка наполнили подземные камеры.
– Не теряй самообладания, – прямо сказала я. – Мне похер, какие у тебя личные счеты с Дэн. Держи себя в руках.
Он попытался убить меня выражением своего лица, но я просто закрыла глаза и снова опустила голову, решив, как можно больше отдохнуть и подлечиться до наступления полнолуния. Некоторые волки умирали во время своего первого изменения, их тела были слишком слабы для души, которую они вмещали.
Я ни за что на свете не доставлю этим засранцам удовольствия видеть, как я вот так сдаюсь волку. Неа. Они увидят, что я стала сильнее, чем когда-либо, и однажды, надеюсь, скорее раньше, чем позже, они перестанут представлять для меня угрозу.
11
К тому времени, как наступила ночь, боль давно прошла, энергия заискрилась под кожей, будто я сунула руку в электрическую розетку. Я всегда чувствовала чужеродный ритм в своей душе – обычно для оборотня, – но сегодня все было по-другому. Она вытягивала ноги и отталкивалась от невидимых пут, которые были навязаны нам в течение многих лет.
Двадцать из нас стояли обнаженными, и яркий лунный свет падал на нашу кожу. Я была в самом конце, отчаянно пытаясь не думать о том, насколько я уязвима перед толпой волков, которые ненавидели меня. К счастью, со мной была Дэнни, она не была голой, так как не перекидывалась, но было приятно иметь друга за спиной.
И, к счастью, мои худшие мучители – Джексон и Торин – были со своими отцами. Может быть, я справлюсь с этим, не общаясь ни с кем из них.
– Новые оборотни, – прокричал альфа. – Наконец-то пришло время дать вашим зверям побегать на свободе и испытать силу, которая приходит, когда вы становитесь полнокровными членами нашей стаи.
Дин шагнул вперед, и, хотя он был всего лишь бетой, его присутствие было таким же властным, как у альфы. Он был высоким и широкоплечим, как и его сын, с волосами чернильно-черного цвета и пронзительно-голубыми глазами. Он выглядел слишком молодо, чтобы в свои двадцать с небольшим иметь сына, но такова была особенность волчьей генетики.
– Луна почти в зените, – сказал он своим низким голосом с акцентом. Несмотря на то, что он вырос здесь, он всегда по-европейски закатывал глаза. – Очень скоро вы потеряете способность осознанно мыслить и позволите своим волкам, наконец, освободиться. Вам не нужно бояться этих перемен, потому что мы будем с вами на протяжении всего пути, оберегая вас и остальных членов нашей стаи.
Ух ты, как это обнадеживает. Всех, кроме меня. Я никогда не думала, что вернусь сюда на свою первую смену, но теперь мне придется выложиться по полной. Моя волчица была готова бежать, и что бы я ни делала, ее было не остановить.
Воздух был морозным, но мне было далеко не холодно. Кровь бурлила у меня в жилах, когда я наклонила голову, позволяя волосам свободными волнами упасть на спину. По мере того, как энергия нарастала у меня в животе, превращаясь в почти невыносимый водоворот силы, мне казалось, что мои волосы тоже колышутся вокруг тела.
Когда луна озарила ночь самым ярким светом, мои глаза невольно закрылись от этого сияния, и мой волчий дух поднялся, впервые став по-настоящему видимым для меня. Глубокий пылающий красный цвет окутал ее, словно аура, и когда она устремилась к поверхности, удерживающий ее барьер рухнул.
Быть свободной. Бежать.
Ее тепло коснулось моего лица, словно ласка, но на этом все нежные прикосновения закончились, когда я почувствовала перемену. Я упала на четвереньки, боль пронзила каждое нервное окончание, спина выгнулась дугой, тело вытянулось.
– Я помогу вам пройти через это…
Я пропустила большую часть речи альфы, слишком сосредоточенная на своем волке, но когда до меня дошли эти слова, я чуть не рассмеялась вслух – единственное, что меня останавливало, это то, что если бы я открыла рот, то, вероятно, закричала бы от боли. Я точно знала, что этот ублюдок скорее умрет, чем хоть как-то облегчит мою боль.
Треск костей эхом разнесся по поляне. Я была не единственной, кто испытывал изнуряющую боль, и когда мои пальцы сломались, отдаваясь в предплечьях, я начала молиться, чтобы никто не напал на меня, пока у меня не было возможности защититься.
Теневой Зверь. Помоги мне пережить это.
Мне всегда казалось забавным, что мы поклонялись существу, которое изображалось как темная, пугающая фигура, живущая в тени, скорее животное, чем человек. Не говоря уже о том, что в его имени буквально было слово «зверь».
Однако это было всего лишь прозвище… никто не знал его настоящего титула. Это был либо давний секрет, либо информация, утерянная со временем, пока, в конце концов, он не стал известен только как Теневой Зверь.
Тот, кто крадется за тобой по ночам.
– Освободите своих волков! – закричал Дин, и на этот раз раздались крики, поскольку сильнейшая часть изменения привела нас в состояние, среднее между человеком и животным. В какой-то момент человеческая часть моего сознания превратилась в волчью, и когда это произошло, боль стала приглушенной.
Свобода. Наконец-то мы свободны. Бежим, бежим, бежим, бежим. Бежим в лунном свете. Преследуем кролика и чуем добычу повсюду вокруг нас. Стая. Семья. Связь. Альфа…
Я потерялась, как и все новообращенные волки.
Она была инстинктом, землей под ногами, лунным светом на спине и свободой в сердце.
Когда она мчалась через лес, туманное пространство, в котором находилось мое человеческое сознание, рассеялось, и осознание вернулось ко мне. Я обнаружила, что полностью отдаю себе отчет в том, что двигаюсь в ловком теле волка, и на секунду я чертовски перепугалась.
Что происходит?
Что так быстро вернуло мой мозг в нормальное русло?
Бег вместе?
Черт, это было самое странное, что я когда-либо испытывала, но в то же время и самое невероятное. Волчица все еще держала себя в руках, даже когда сознание вернулось ко мне, и когда она опустила голову, чтобы понюхать землю, я увидела одну красную и три белые лапы. Все остальное во мне было разных оттенков красного, как и мои волосы, и я могла бы посмеяться над иронией этого. У оборотней Торма не было рыжих волос, поэтому не было и красных волков. Теперь я также стала маяком в лунном свете… Каллаханы и их смышленые предки.
«Беги!» Моя волчица снова надавила, и на этот раз я отбросила беспокойство в сторону и насладилась ее энтузиазмом.
Да! Короткая пробежка, и мы сбежим.
Мне представилась возможность. Тот факт, что я была готова к этой пробежке, когда никто этого не ожидал, означал, что я могла попытаться ускользнуть. Снова сбежать от стаи, и на этот раз я никогда не остановлюсь.
Мы обе согласились с планом и отправились в путь. Какое бы беспокойство я ни испытывала, когда присутствовала при этом, оно рассеялось перед нашей радостью от того, что мы бежали как волки. В глазах волка смешались черный, белый и серый цвета с оттенком зеленого. И, несмотря на темноту в лесу, как только лунный свет покинул наш мех, мы смогли видеть так же ясно, как и днем. И запахи… все было в десять раз сильнее, чем обычно. Теперь, казалось, я могла различать разные сосны, и сосна-призрак была самой сильной в этом виде. Самые крупные деревья были густыми и землистыми, с оттенками цитрусовых. В секвойях запах был более пыльный, чем в других местах…
Кролик?
Моя волчица потеряла интерес к лесу в тот момент, когда до нас донесся запах маленького существа. Она быстро повернулась и, покинув стаю, отправилась за едой. Она отчаянно хотела попробовать свой первый обед, и, по-видимому, в меню был кролик. Я ожидала, что ее желание съесть живьем прыгающее существо вызовет у меня отвращение, но оно так и не появилось. Вместо этого я почувствовала ее охотничий инстинкт так же сильно, как если бы он был моим собственным.
Наши чувства полностью сосредоточились на существе, пока мы шли по его следу, и как раз в тот момент, когда мы были почти у цели, до меня донесся запах другого, который явно следовал за нами с подветренной стороны. Повинуясь инстинкту, мы упали и покатились, когда на нас приземлился огромный волк.
Мы еще не совсем освоились с нашим новым телом и навыками, поэтому были полностью во власти гораздо более крупного оборотня. Сначала я подумала, что это нападение, но потом, когда они игриво перевернули меня, я поняла, что на самом деле происходило: объединение стаи. Единственная проблема заключалась в том, что я знала, кто этот волк, и, хотя он мог ожидать, что я никогда не вспомню тот момент, к которому он стремился, я точно помнила.
Джексону не удалось завладеть мной в таком состоянии, но бегство подсказало бы ему о моей текущей осведомленности, так что у меня не было другого выбора, кроме как подыграть. К счастью, мой волк снова завладел нашими мыслями, и я устроилась поудобнее, чтобы оплакать ту жизнь, которая могла бы у меня быть, если бы мой отец все не испортил. Мой отец, которого даже не было здесь, чтобы увидеть мою первую смену. Мы так много говорили об этом. Все эти планы и несбывшиеся мечты, просто разорванные в клочья когтями.
Не то чтобы последние десять лет были его виной. Стая могла бы применить другой подход, более логичный, не наказывать невинных оборотней за действия одного человека. Я ожидала большего от Джексона, особенно от него самого.
Этот момент причинял боль.
И воспоминания о сегодняшнем вечере будут преследовать меня долгие годы, но я не могла заставить себя уйти.
Мы с волком Джексона играли часами, резвясь, как старые друзья. Технически, так оно и было, но теперь мы были врагами, и это было то, о чем нам нужно было помнить прежде всего.
«Стая». Мой волк заскулил на меня.
«Нет», напомнила я ей. «Стая не нападает на стаю. Они ненавидят нас».
Наконец-то освободившись от своих оков, она на время забыла о последних десяти годах, охваченная пьянящим ощущением свободы и того, что она со своей стаей. Для нее волки никогда не были проблемой; именно человеческие качества были причиной всей драмы.
Я позволила ей пережить этот момент, и, честно говоря, мы обе наслаждались этим.
Когда луна, наконец, потеряла свой блеск, и ранний свет дня пополз по землям стаи, мы почувствовали зов альфы, тянущего узы, которые привязывали нас к этой стае и к этому социопату.
Черт! Мы забыли о побеге, и теперь было слишком поздно пытаться. Теперь они будут следить за мной, так что мне придется ждать своего часа.
Следующая смена точно будет.
Мой волк устал, когда мы бежали трусцой вместе с остальными обратно к дому стаи, и только когда альфа показался в поле зрения, я вспомнила еще один пугающий факт: он сказал, что собирается привязать меня к себе таким образом, чтобы я никогда не смогу сбежать.
И я потратила свой единственный шанс сбежать, бегая с ублюдком, который отвернулся от меня при первых признаках драмы. Почему я была такой гребаной идиоткой?
Моя волчица не понимала, в чем дело. Она полагала, что мы достаточно сильны, чтобы сбежать в любой момент, но, черт возьми… Однажды они уже выследили меня, и это было до того, как узы стали такими надежными, как сейчас. Если альфа свяжет нас еще крепче…
Мы навсегда останемся пленниками.
Я повернула голову, но Джексон был прямо у меня в заднице; у меня не было абсолютно никакой возможности убежать. Мое сердце бешено колотилось, по мере того как мы приближались к альфе, волчья натура угасала. Он снова был в человеческом обличье, голый, и ждал нас. Теперь здесь было больше волков – большая часть стаи присоединилась к сегодняшнему забегу. Я не могла видеть Дэнни, но надеялась, что она где-то здесь. Мне нужен был союзник.
Когда мой волк присоединился к остальным, темно-серый волк подбежал к альфе и начал превращаться. Мой волк рванул к нему, когда мои внутренности ожили, и все мои чувства вспыхнули искрами. От напряжения я чуть не свалилась на землю.
Не было никакой возможности остановить мою зверюгу, когда она бросилась к серому волку.
Сыну альфы.
Нашей истинной паре.
12
Торин еще не успел полностью превратиться в человека, и как раз в тот момент, когда магия была готова окутать его, он, должно быть, учуял нас. Истинным супругам нужно было только повернуться и оказаться рядом друг с другом, чтобы их волки распознали связь.
Я полностью потеряла контроль над своим зверем, и мы неслись быстрее ветра, наши души отчаянно искали того, кто сделает нас полноценными. Того, кто исправит ошибки, причиненные нам этой стаей.
Если бы я была в здравом уме, то почувствовала бы отвращение к подобным высказываниям. Я была не из тех, кто ждет гребаного рыцаря на белом коне. Ни за что. Но волки мыслили не так, как люди, и супружеские узы были священны и почитаемым.
Это человеческая сторона портила магию.
Виктор, казалось, был застигнут врасплох, когда мы бросились к нему, и я видела, как он изменил позу, готовясь к нападению. Он думал, что мы такие же, как наш отец, но он сильно ошибся.
Когда я обошла его и направилась к его все еще взбудораженному сыну, выражение лица альфы было почти комичным. Торин, тем временем, разозлился, и это стало для меня первым признаком того, что ничего хорошего из этого не выйдет.
Для меня это не было большим сюрпризом, даже если мой волк верила.
Мои эмоции были смешанными, я сильно склонялась к недоверию, отвращению и раздражению, но была и крошечная надежда. Надежда, что это может стать моментом, когда для меня в этой стае все изменится.
Торин был будущим альфой. Он контролировал всех волков, и если я была его настоящей парой, им придется научиться терпеть меня. Возможно, мне наконец-то не придется брать на себя грехи моего отца.
Он выпрямился, когда я приблизилась, его волк был почти вдвое больше моего, а серый цвет был таким темным, что казался почти черным. На его правом глазу было несколько белых крапинок, а на задних лапах – два белых носочка, но в остальном он был полуночным зверем.
Великолепный полуночный зверь, не проявлявший никаких признаков вреда от клинка, который я вонзила ему в грудь.
Торин шагнул ко мне, но прежде чем мы соприкоснулись, между нами с рычанием и воем прыгнул другой волк. Этого я не знала, но по густой шкуре цвета красного дерева догадаться было нетрудно. Цвет меха в сочетании с агрессивными собственническими чертами Торина давали понять, кто передо мной: Сисили.
И она была в бешенстве.
Ее волк налетел на моего, и, в отличие от Джексона, этот бросок не имел ничего общего с игрой. Это было чистое насилие, когти и зубы вонзались в меня со свирепостью, которая говорила о чем-то большем, чем просто о том, чтобы поставить меня на место. Это было сделано исключительно для того, чтобы причинить боль… возможно, даже убить.
У меня не было опыта сражаться в волчьем обличье, но сработал инстинкт, и мы дали отпор. Мои челюсти впились в ее плоть, и, поскольку она не была так привычна к боли, как я, она издала серию пронзительных воплей. Кровь наполнила мой рот, и я почувствовала вкус ее силы, которая перетекала из ее тела в мое. Это было странное ощущение, но я была так увлечена сражением, что мне было все равно.
– Хватит!
Команда альфы заставила нас обеих застыть на месте, и меня оторвали от нее и потащили, чтобы я растянулась перед Виктором. Поднявшись на ноги, я зарычала на альфу, прежде чем обратить свое внимание на человека рядом с ним: Торина.
– Что ты хочешь, чтобы я сделал, сынок? – спросил Виктор, глядя на меня сверху вниз, его альфа-сила приковывала меня к месту.
Торин сжал челюсти, губы подергивались, и я не могла понять, что происходит. Он был моей парой. Моей настоящей парой. Другой половиной моей души.
О чем он на самом деле думал прямо сейчас?
– Изгнать ее из стаи, – неуверенно произнес Торин, но от своих слов не отказался. – Я больше никогда не хочу видеть ее лицо.
Боль, подобно которой я никогда раньше не испытывала, – и это действительно о чем-то говорило – обрушилась на меня, будто на тело упала тонна кирпичей. На сердце. Разрушая меня так, как никогда не разрушали кулаки и пытки. Моя волчица, только что освобожденная, запрокинула голову и завыла в небо. Наша душа разбивалась на хрустальные осколки агонии, вой продолжался так долго, что мы уже не могли дышать.
– Изгнание не разорвет связь, – предупредил Виктор сына, выглядя самодовольным и радостным тем, что должно было произойти.
– Я вычеркну ее из своей души, даже если это будет последнее, что я, блядь, сделаю, – выплюнул Торин, присаживаясь на корточки, чтобы оказаться с нами лицом к лицу.
Долгое мгновение наши взгляды были прикованы друг к другу, его переполняли неведомые эмоции, а мои, без сомнения, были полны боли. Хотя злость начала пробиваться сквозь боль, и я ухватилась за нее, как за спасательный плот. Злость поможет нам справиться.
– Ты позоришь оборотней во всем мире, – медленно произнес он, будто у меня могли возникнуть проблемы с пониманием. – Возможно, ты не вспомнишь об этом утром, но ты почувствуешь, как рвется наша связь, когда я начну процесс отказа.
Вскочив одним быстрым движением, он протянул руку и подхватил совершенно голую Сисили на руки. Ее человеческая кожа была покрыта порезами и синяками, но, на мой взгляд, этого было недостаточно.
– Сисили будет моей следующей альфой, – сказал он, по-настоящему вонзая нож, – и если ты еще раз ступишь на эту землю, мы с огромным удовольствием убьем тебя.
Я не думала, что могу ощутить больше боли, чем когда он велел своему отцу прогнать меня, но потом он поцеловал ее, его руки блуждали по ее телу, язык ласкал сучку, которая не была его парой. На этот раз, когда моя душа закричала, наш вой был громче, чем я когда-либо слышала, и только когда Виктор попытался оттолкнуть меня с дороги, я заметила, что это причиняет боль другим оборотням поблизости. Члены стаи падали на землю, закрывая уши от моего одинокого плача.
– Убей ее! – крикнул Виктор. – Убей демоническую сучку!
Демоническая сучка? Я, блядь, покажу ему демоническую сучку.
– Нет! – рявкнул Торин, но было уже слишком поздно.
Дин Хитклифф, друг семьи, ставший врагом, схватил меня за шею, и когда он резко повернул ее, я потянулась за силой, чтобы выбраться из этого. Ни за что на свете они не одолеют меня. Никогда больше я не подчинюсь воле стаи Торма.
Я знала, что у меня есть неиспользованная сила, я просто должна была найти ее.
Моя волчица указала мне путь, и ее изнурительный вой был лишь верхушкой айсберга. Дав ей полную свободу, ее сила пулей разлетелась по вселенной, и мы получили точное напоминание о том, что мы не были рождены от человеческого духа.
Мы были рождены Теневым Зверем, и именно к нему она взывала.
Еще один вопль вырвался наружу, когда Дин попытался свернуть нам шею. Но его руки соскользнули.
Он пытался снова и снова, но каждый раз ему мешала сила моего зверя.
Мир из черного, белого, серого и зеленого превратился во что-то темно-сливовое. Это новое видение распространилось на хорошо освещенный ландшафт, и на мое обычное зрение снизошло новое видение.
Внезапно я смогла увидеть предметы, которых раньше там не было, словно призрачная завеса опустилась на реальный мир. Руки Дина соскользнули с меня в последний раз, и он упал на землю, не в силах больше прикасаться ко мне.
Встряхнув шерсть, мы поднялись на ноги, и когда я наклонилась вперед, мой нос задел одну из новых темных фигур, появившихся в моем затуманенном видении. Скрытое тенью существо ростом около шести футов.
Оно отреагировало.
Тень, мать ее, отреагировала.
Он развернулся, прежде чем пугливо убежать прочь.
Моя волчица была потрясена не меньше меня, мы обе пытались понять, что же, черт возьми, мы натворили. Она снова рванула вперед, пытаясь коснуться другой тени – на этот раз она выглядела как дерево, которое определенно не было частью земель стаи. Поля вокруг дома стаи обычно были чистыми, так что это было из другого места.
Я сильно дернула за тенистое дерево, небольшой взрыв силы послал по мне ударную волну, и меня отбросило от туманной ветви. Когда я ударилась о землю, мой волк заскулил, совершенно обессиленный. Когда началось обратное превращение в человека, я собралась с духом.
Я ожидала, что мне потребуется много времени и будет чертовски больно меняться, но все закончилось за несколько секунд, и, поднявшись, я обнаружила, что все остальные члены стаи Торма остались лежать на земле.
Совершенно без сознания.
Ну и черт с ними. Но что, черт возьми, я такое натворила?
13
Если бы не мои обострившиеся чувства, я бы подумала, что они все мертвы. Было так тихо, что единственным моим спутником оставалась зловещая тишина, пока я кралась вперед. Земли стаи почти никогда не бывали безжизненными – в любом обличье, человеческом или волчьем, здесь всегда царило оживление. Но сейчас, кроме медленного подъема и опускания грудных клеток, не было никаких признаков жизни.
Я голыми ногами бесшумно ступала по мягкой траве и перешагивала через волков вокруг, осторожно чтобы не беспокоить. Все, о чем я могла думать, это о том, что у меня в руках была идеальная возможность убежать, и на этот раз я не стану терять ее в пустую.
