Текст книги "Подснежник"

Автор книги: Джейк Арнотт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 26 страниц)

– Все будет хорошо, – повторил он. В следующее мгновение он уже сбегал по лестнице.

Я разучивала с девочками новый номер. Почти все утро мы потратили на то, чтобы научиться правильно вращать кисточками на бюстгальтерах. Незадолго до обеда приехал Гарри. Выглядел он ужасно: лицо бледное, как у трупа, глаза опухли и покраснели от вина и антидепрессантов.

– Очень неплохо, – устало похвалил он, глядя на сцену.

– Стоп, девочки, – сказала я. – Перерыв.

Следом за Гарри я прошла в его кабинет. Под мышкой он нес пачку сегодняшних газет. Войдя в комнату, Гарри бросил их на стол. Все заголовки были посвящены братьям Крей. «Конец царства страха», «Бандиты управляли Ист-Эндом с помощью насилия», «Наши Аль-Капоне» и так далее.

– Близнецы схлопотали по тридцать лет, – проговорил Гарри. – Для властей это действительно большой успех, Руби.

– Конец целой эпохи…

Гарри невесело рассмеялся:

– Да. Я им нисколько не сочувствую, но… Их пример означает, что я тоже уязвим. И у меня такое чувство, что я буду следующим.

– Вот как? Но почему? – Я притворилась удивленной.

– Кто-то на меня стучит, а я не могу понять кто… И не могу добраться до этих подонков. Я чувствую – мне шьют дело. Что ж, придется и мне пустить в ход кое-какие связи. Поговори об этом с Муни, хорошо?

Я кивнула.

– Выясни, не сможет ли он договориться с ребятами из Отдела по борьбе с тяжкими преступлениями, – продолжал Гарри. – Если расследование нельзя закрыть, то пусть хотя бы притормозят немного. Мне нужно выиграть время.

– Хорошо, я попробую его убедить.

– Ну а я тем временем разберусь с нашими оптовыми поставщиками. Что бы ни случилось, мы должны получать товар, как прежде. Возможно, в ближайшее время мне даже придется на несколько дней выехать за границу.

Он закурил сигарету. Я встала.

– Хорошо, я поговорю с Муни, – сказала я.

– Спасибо, Руби. Да, еще одно…

– Что?

– Томми…

Я застыла.

– Я за него беспокоюсь, – сказал Гарри. – Его явно что-то тревожит. Я знаю, он очень расстроился из-за того, что у него не вышло с актерской карьерой. В последнее время я использую его в наших делах, но мне не нравится, как он работает. Порой он ведет себя так, словно это его бизнес. Просто не представляю, какой бес в него вселился…

Гарри глубоко затянулся и выпустил дым.

– Я знаю – со мной нелегко поладить. Но Томми словно специально меня злит.

– Как?

– Мне трудно объяснить, Руби… В основном это мелочи, но они-то как раз и достают меня сильнее всего. Иногда я вообще перестаю понимать, о чем он говорит. Не могла бы ты побеседовать с ним? Я знаю, вы хорошо понимаете друг друга. С тобой он будет более откровенным.

– Да, Гарри, – сказала я. – Конечно.

– Спасибо, Руби. – Гарри пристально посмотрел на меня. – Ты ведь знаешь – я люблю этого парня.

Мики Динз стал пятым мужем Джуди Гарленд в полдень пятнадцатого марта, в бюро записей актов гражданского состояния в Челси. Оба несколько растерялись, когда регистратор назвал их настоящие имена. Готовы ли вы, Майкл де Винко, взять в жены Фрэнсис Этель Гамм?.. Джуди говорила так невнятно, что, когда она пыталась повторить фразу: «Я не знаю никаких законных препятствий, по которым я не могу выйти замуж за этого человека», у нее получилось «Я не знаю никаких, э-э-э… зловонных препятствий…». При этом один из присутствовавших на церемонии журналистов хихикнул и быстро черкнул что-то в своем блокноте.

На Джуди было очень короткое шифоновое платье, украшенное страусовыми перьями. Она очень сильно накрасила глаза, которые выделялись на бледном, как у призрака, лице, словно два черных провала. В целом она напоминала какую-то чудную птицу – находящуюся на грани вымирания. Сходство еще усиливалось благодаря костлявым, похожим на птичьи когти пальцам, которыми она с неженской силой цеплялась за рукав Мики, одетого в темно-фиолетовый костюм с воротником в стиле эпохи Регентства. Шею он повязал шелковым платком. Шафером новобрачных был Джонни Рей.

Прием по случаю бракосочетания Мики и Джуди состоялся в «Квалино». В списке гостей было много знаменитостей, включая несколько американских звезд, которые работали в это время в Британии. Бетт Дэвис, Вероника Лейк, Джинджер Роджерс, Ева Габор, Джон Гилгуд, Джеймс Мейсон, Питер Финч, Лоренс Харви – все они были приглашены. Никто из них не приехал. Если не считать новобрачных, в «Квалино» собрались только Глен Джонс и Бамбл Доусон, Джонни Рей, Билл, я, Гарри и Томми. Даже несмотря на присутствие небольшой группы журналистов и фоторепортеров, в зале было довольно малолюдно. Единственной гостьей из числа широкой публики была престарелая фанатка-инвалид, свято верившая, что снова сможет ходить, если будет слушать, как Джуди поет. Специально для нее Джуди исполнила надтреснутым голосом «Ты никогда не будешь гулять одна», однако до конца приема женщина так и не встала со своего инвалидного кресла.

Огромный торт – подарок Джуди от ресторана «Все знаменитости» – оказался не разморожен. Он был твердым как камень, и отрезать от него хотя бы кусочек не представлялось возможным. К концу приема Джуди безобразно напилась. Гарри чуть не весь вечер разговаривал о чем-то с Мики Динзом.

Наконец Джуди и Мики уехали в аэропорт – они собирались провести медовый месяц в Париже. Мики планировал для Джуди четыре концерта в Скандинавских странах; в них должен был принять участие и Джонни Рей, поэтому они договорились встретиться в Стокгольме, чтобы начать оттуда это непродолжительное турне.

Уже после приема Гарри сообщил нам, что ему тоже придется съездить в Швецию на несколько дней. Он каким-то образом участвовал в устройстве концертов; кроме того, он сказал, что у него есть за границей и другие дела. Я не сомневалась, что Гарри собирается отыскать способ без проблем доставлять в страну шведские «картинки».

Несколько дней спустя мы с Томми провожали Гарри в аэропорту. Прощание вышло довольно неловким. Не желая проявлять свои чувства на публике, Гарри только потрепал Томми по плечу и сказал несколько слов. Томми с важным видом кивал. Под конец Гарри быстро чмокнул меня в щеку.

– Присмотри за мальчиком, пока меня не будет, – прошептал он и, повернувшись, быстро прошел на посадку.

Но я старалась держаться подальше от Томми. Отъезд Гарри был слишком большим искушением. Я боялась даже думать о том, что могло произойти, если я утрачу осторожность.

Чтобы хоть как-то отвлечься, я сосредоточилась на делах. Я еще раз встретилась с Муни в баре отеля в Южном Кенсингтоне. Говорили мы снова о братьях Крей.

– Ниппер Рид устроил шумную вечеринку в отеле на Кингс-Кросс. Меня, кстати, туда не пригласили. Когда они отпразднуют, настанет черед Гарри.

– Гарри хочет знать, не можешь ли ты что-нибудь сделать.

– Сомневаюсь, что у меня что-то получится. Отдел по борьбе с тяжкими преступлениями славится неподкупностью своих сотрудников. Он даже базируется не в самом Скотленд-Ярде – их штаб-квартира находится на противоположном берегу реки в Тинтейджел-хаус. Нет, до них никак не добраться, так что боюсь – дни нашего общего друга сочтены. Он ведь сейчас за границей, не так ли?

Я кивнула.

– Что ж, сейчас ему действительно лучше быть подальше от Лондона. Ну а нам самое время подумать, как мы будем вести дела без него.

– Перестань, Джордж!

– Я говорю серьезно, Руби. Честно говоря, я уже побеседовал кое с кем из его «фирмы». Этот человек готов взять дело в свои руки, как только Гарри пойдет ко дну.

– А если я передам Гарри, что ты собираешься его бортануть?

– Ты не сделаешь этого, Руби.

– А вдруг сделаю?

– Я в этом очень сомневаюсь, потому что подобный поступок с твоей стороны может вынудить меня на ответные шаги. Мне тоже есть о чем рассказать Гарри.

– О чем же?

– Не о чем, а о ком… Я расскажу ему о тебе и об этом мальчике Томми.

И Муни злорадно усмехнулся. Я сидела как громом пораженная. Откуда он узнал?!..

– Гарри это, пожалуй, не понравится, как ты думаешь?

– Но как..?

– Как я узнал? О, ты бы очень удивилась, если бы я рассказал, как много я знаю о самых разных людях. Что касается тебя, Руби… Я бы не сказал, что одобряю твой поступок, но готов помалкивать… пока помалкивать. Быть может, ты передумаешь и отнесешься к моему предложению более серьезно.

– Что ты имеешь в виду?

Муни порылся во внутреннем кармане пиджака и, достав какую-то фотографию, протянул мне через стол. На снимке я увидела аккуратную белую виллу.

– Льянос-де-Нахелес, – пояснил Муни. – Она находится в окрестностях Марбеллы. Мой тихий уголок в теплых краях. Еще пару лет удачной торговли «картинками», и я смогу удалиться от дел и поселиться в этом уединенном местечке. Не исключено, что настанет такой день, когда и тебе понадобится надежное убежище.

– Не думаю, что из этого что-нибудь выйдет, Джордж.

– О, я понимаю, что тебе не нравится… Но ты передумаешь. Я хорошо умею устраивать такие дела. Я могу сделать так, что для тебя все закончится благополучно, а могу…

Он пожал плечами. Его маленькие глазки блеснули.

– Скажем так: лучше тебе со мной не ссориться.

Следующие несколько дней я прилагала огромные усилия, чтобы вести себя так, словно ничего не случилось. Одновременно я пыталась решить, что мне, черт побери, делать. Казалось, все летит кувырком. Мой муж был в тюрьме, к тому же я все равно его разлюбила. Гарри разъезжал по заграницам, пытаясь использовать скандинавское турне Джуди Гарленд и Джонни Рея в качестве прикрытия для контрабанды порнухи. Отдел по борьбе с тяжкими преступлениями только и ждал его возвращения, чтобы арестовать за старые грехи, список которых – я не сомневалась – был более чем внушительным. Старший детектив-инспектор Муни пытался шантажировать меня, надеясь сделать своим «компаньоном» в темных делах. Я много думала обо всем этом, и каждый раз мои мысли непроизвольно возвращались к Томми.

Самое главное – как Муни узнал?.. И кто еще мог знать о том, что произошло? Мне казалось – что бы ни случилось в ближайшем будущем, мы с Томми должны выяснить этот вопрос. Правда, поначалу, когда Томми исчез с моего горизонта, я не испытывала ничего, кроме облегчения. Я могла не думать о том, что меня угнетало, и даже пыталась выбросить эту историю из головы – без особого, впрочем, успеха. Потом я начала беспокоиться. Потом я сделала одно маленькое открытие, которое встревожило меня едва ли не больше всего: я скучала по Томми.

Наконец он позвонил.

– Почему ты избегаешь меня, Руби? – спросил он.

– С чего ты взял?

– Гарри вернется только через пару дней.

– Да, я знаю.

– Приезжай ко мне, Руби. Нам нужно поговорить.

В этом он был прав – нам действительно нужно было кое-что выяснить, и я согласилась. Должна сказать, что к Гарри на квартиру я ехала без всяких задних мыслей. Я поклялась себе, что буду хладнокровна и благоразумна. Когда я приехала, Томми смешал нам по коктейлю, и некоторое время мы просто разговаривали. Довольно скоро я поймала себя на том, что болтаю о всякой ерунде и никак не могу остановиться. Владевшее мною нервное напряжение было слишком сильным, и, чтобы расслабиться, мне пришлось выпить несколько бокалов.

Мы сидели рядом на диване. Томми выглядел еще красивее, чем всегда. Мне он показался каким-то необычно спокойным и собранным, да и говорил он негромко, словно стараясь меня успокоить. Больше всего мне хотелось, чтобы все безумные подозрения и тревоги оставили меня как можно скорее. Должно быть, поэтому я позволила ему обнять себя. Вскоре мы уже целовались.

Я помню – когда мы уже шли в спальню, я подумала: это будет последний раз. И это будет способ покончить с наваждением. От мысли об этом мне стало грустно.

– Томми, – сказала я, когда все было позади. – Мы должны остановиться.

– Ты это серьезно?

– Да. Когда Гарри вернется…

– Гарри можешь больше не бояться. С ним покончено. Легавые идут по его следу. Он надолго отправится за решетку, и тогда никто не помешает нам быть вместе.

– Томми, – сказала я как можно суровее. – Думай, что говоришь, о'кей? Гарри может узнать обо всем гораздо раньше. Кое-кто о нас уже знает…

– Да?

– Да. Муни все известно. А это значит, что нам грозят крупные неприятности.

– Насчет Муни можешь не переживать.

– Что значит – «не переживать»?

– Я знаю, что ему все известно.

– Откуда?

– Я сам ему рассказал.

– Что ты сделал?! – едва не заорала я.

– Успокойся, Руби. Все идет по плану. Я ведь обещал тебе, что все устрою? Так вот, я говорил с Муни. Ему был нужен человек, который взял бы в свои руки торговлю порнографией, после того как полиция возьмет Гарри. Вот я и предложил свою кандидатуру. Я хочу, чтобы и ты участвовала в деле, поэтому рассказал ему о нас.

– Ты идиот!

– Не сердись, Руби, я сделал это только ради нас с тобой. Когда Гарри отправится в тюрьму, всеми делами будем заправлять только мы двое.

– И Джордж Муни.

– Да, и он.

– И еще с десяток «деловых» и авторитетов, которые только и ждут подходящего момента, чтобы урвать кусок. Ты совсем не знаешь этот бизнес, Томми, и это не твоя игра. Ты даже не представляешь, с какими опасными людьми тебе придется столкнуться.

– Я могу за себя постоять, – с вызовом возразил он.

– Ну а что будет, если Гарри узнает обо всем, пока он еще будет на свободе?

Томми ответил не сразу, словно что-то обдумывал.

– Тогда я его убью, – вдруг выпалил он.

– Что-о?

– Я не шучу, Руби. Вот. – Он сунул руку куда-то под кровать и достал небольшой автоматический пистолет. – Видишь?

– Томми, прошу тебя…

– Он обращается со мной так, словно я принадлежу ему. Словно я его вещь. Он может приказывать мне, бить меня… Хватит!

– Томми, пожалуйста, спрячь эту штуку.

И тут я услышала донесшийся из прихожей резкий щелчок.

– Что это было?

– Где? – спросил Томми.

Снова раздался щелчок. Кто-то поворачивал ключ в замке.

– Это Гарри! – прошептал Томми. – Но ведь он должен вернуться только послезавтра!

Скрипнула дверь, потом послышался шум брошенных на пол тяжелых сумок.

– Томми! – позвал Гарри. – Иди сюда и помоги мне с багажом!

Машинально я попыталась привести в порядок постель, хотя и понимала, что уже поздно. Мы в ужасе переглянулись. Гарри уже шагал по коридору.

– Томми, куда ты подевался? Джуди отказалась ехать в Гетеборг, поэтому я вернулся пораньше.

Он был уже у двери спальни.

– Что за бардак у тебя в квартире? Чем ты тут занимался, пока меня не было?

Он вошел в спальню и увидел нас лежащих голыми на постели.

– Ч-что это та..? – проговорил Гарри. Он как будто не мог поверить своим глазам.

Он просто стоял и смотрел на нас. Его лицо сморщилось в гримасе крайнего изумления, и я, выбравшись из постели, шагнула к нему.

– Гарри… – начала я.

Его потрясенный взгляд остановился на мне. Ноздри слегка расширились от гнева. В следующий миг Гарри сильно ударил меня по щеке, и я отлетела в сторону.

– Подойди сюда, – негромко приказал он Томми.

Вместо ответа Томми достал из-под скомканного белья пистолет и направил на Гарри. Гарри презрительно фыркнул.

– Этим ты меня не испугаешь, маленький ублюдок. Ну, давай, стреляй!..

И он медленно двинулся вперед. Пистолет в руках Томми запрыгал, и ему потребовались обе руки, чтобы по-прежнему удерживать оружие на цели.

– Не подходи! – предупредил он. – Я выстрелю!

– Не посмеешь. У тебя для этого кишка тонка, – сказал Гарри, протягивая руку. – Ну-ка, дай сюда «пушку»…

Грохнул выстрел. Пуля попала Гарри в плечо, развернула, отбросила назад. Томми тоже качнулся, ударившись об изголовье кровати. Гарри скорчился на полу и, зажав рукой рану, громко стонал от ярости и боли. Томми встал на кровати на колени и снова направил на него пистолет. Гарри посмотрел на измазанную в крови ладонь, потом поднял голову и смерил Томми свирепым взглядом.

– Ах ты гаденыш! – прошипел он. – Ну, давай, убей меня!

Томми скрипнул зубами и отвернулся, чтобы не видеть ни Гарри, ни пистолета. Его палец напрягся на спусковом крючке.

– Нет! – крикнула я и прыгнула на Томми, стараясь схватить оружие.

Пистолет выстрелил прямо Томми в лицо.

Звука выстрела я не помню. Должно быть, я на мгновение отключилась. Но когда я снова открыла глаза, то увидела, что лежу на кровати, прижимая собой обнаженное тело Томми. Кровь была повсюду – на стенах, на изголовье кровати, на простынях. Половина лица Томми превратилась в кровавую кашу, рука все еще сжимала пистолет. Вся моя грудь и плечи тоже были в кровавых брызгах.

– Томми! Томми!.. – захныкала я, тщетно пытаясь растормошить неподвижное тело.

Что было дальше, я помню плохо. Гарри пришлось силой усадить меня в кресло. Там я сидела, дрожа от пережитого шока. Тем временем Гарри снял с себя пиджак и накрыл Томми. По его белой рубашке расплывалось большое кровавое пятно. Он снял и ее и принялся осматривать рану.

– Ты… Ты… – пробормотала я заплетающимся языком.

– Со мной все в порядке. Пуля прошла навылет. Кость не задета.

Он зубами оторвал от рубашки рукав и перевязал раненое плечо. Потом Гарри вышел в гостиную и вернулся с бутылкой бренди и бокалом. Бокал он протянул мне, но у меня так тряслись руки, что часть бренди расплескалась. Сам Гарри сделал хороший глоток прямо из горлышка, потом закрыл глаза и несколько раз глубоко вздохнул.

– Черт! – проговорил он негромко.

Я осушила бокал одним глотком, и Гарри снова его наполнил. Вторую порцию бренди я тоже проглотила залпом.

– Вот и молодец, – сказал он. – А теперь пойди прими душ.

Я послушно побрела в ванную. Там я встала под душ и долго стояла, крупно дрожа и хватая ртом воздух, утратив всякое представление о времени. Когда я наконец вернулась в гостиную, Гарри разговаривал по телефону. Он казался почти спокойным. Моя одежда, аккуратно сложенная, лежала на диване.

– Да, – сказал Гарри в трубку. – Принеси один из них сюда, ко мне на квартиру. И оставь в прихожей. Да, прямо сейчас.

Он повесил трубку на рычаг и посмотрел на меня.

– Ты бы лучше оделась.

– Что нам теперь делать?

– Я обо всем позаботился. Одевайся.

Пока я одевалась и приводила себя в порядок, Гарри принес аптечку. Смотав с плеча пропитавшийся кровью рукав, он занялся своей раной, похожей на небольшую темно-красную дырочку в мякоти. Шипя от боли, он обработал рану смоченным в йоде марлевым тампоном, потом приложил к ней салфетку и стал бинтовать. На бинте тотчас проступила кровь, и Гарри туже затянул бинт. Когда он закончил, мы выпили еще бренди и долго сидели молча.

– Он собирался меня убить, – проговорил наконец Гарри.

– Гарри, насчет…

– Я не хочу об этом говорить, – перебил он. – Ничего не было. Понятно?

В дверь постучали, и Гарри вышел в прихожую. Послышались приглушенные голоса – он отдавал какие-то распоряжения. В прихожую внесли что-то тяжелое и поставили на пол. Потом второй человек ушел, а Гарри вернулся в гостиную.

– Вот что, – сказал он, – тебе придется мне помочь.

– Что мы должны сделать?

Гарри вздохнул:

– Избавиться от тела.

– Но…

– Ни слова больше. У нас нет другого выхода, Руби. Идем.

Гарри крепко взял меня за руку и вывел в коридор.

– Ты должна мне помочь, – сказал он. – Никто больше не должен знать о том, что произошло. Я не доверяю ни одной живой душе.

У входной двери стоял большой пароходный кофр. Гарри открыл его, и я увидела, что внутри лежат пачки упакованных в целлофан журналов. Скандинавское «жесткое» порно. Он ввез его контрабандой как часть личного багажа Джуди Гарленд. Ловко действуя здоровой рукой, Гарри начал доставать журналы и передавать мне.

– Неси в гостиную, – распорядился он.

Нам потребовалось что-то около четверти часа, чтобы освободить кофр и сложить стопки журналов за диваном.

– Отлично. Ну, последнее усилие, – сказал Гарри и подтолкнул меня к спальне.

Я застыла.

– Я не могу войти туда, Гарри.

– Мне его не поднять – у меня осталась только одна рука!

– Все равно я не могу.

– Возьми себя в руки. У нас нет другого выхода.

Мы вошли в спальню. Гарри успел завернуть Томми в простыню и счистить часть крови со стен. Мы развернули тело поперек матраса, потом я взяла Томми под мышки, а Гарри просунул здоровую руку ему под колени. Вдвоем мы выволокли Томми в прихожую и опустили в кофр.

Потом Гарри закрыл крышку и запер на замок.

– Ну вот, теперь кто-нибудь приедет и увезет этот чемодан. О том, что там внутри, знаем только мы с тобой, и пусть это так и останется, о'кей? Ничего не случилось. Родных у Томми не было, так что разыскивать его никто не станет. Ну а если кто-нибудь спросит, где он, говори, что не знаешь.

– Гарри…

– И давай не будем говорить об этом. Даже друг с другом, хорошо? А теперь мне нужно закончить уборку. Ты можешь ехать домой.

Домой… Как раз сегодня вечером я должна была ужинать с Джеральдом Уилменом. У нас было что-то вроде романтического свидания. Я должна ехать, – твердила я себе. Пусть никто даже не заподозрит, что что-то произошло. Я должна притвориться, будто все отлично, будто все как всегда.

У себя в квартире я отправилась в спальню и села перед туалетным столиком. Из зеркала на меня смотрело бледное, бескровное лицо. Убрав волосы назад, я толстым слоем наложила на лицо успокаивающую маску, служащую основой всякого грима. Потом я приклеила искусственные ресницы, подвела глаза, наложила голубые тени для век, чуть подкрасила брови. Я старалась ни о чем не думать, полностью сосредоточившись на этой работе. Тушь для ресниц засохла, я плюнула на нее, и меня едва не стошнило. С трудом сглотнув, я принялась водить щеточкой, размешивая пигмент со слюной, потом густо накрасила ресницы. Немного румян. Немного пудры. Темно-красная помада «Шанель».

Мои волосы перепутались и торчали во все стороны. Корни нуждались в подкраске. С помощью щетки и большого количества лака я кое-как привела их в некое подобие порядка.

Покончив с этим, я достала свое любимое платье. Вечерний туалет от Белвилля Сассуна из расшитого стеклярусом розового органди. Оно все еще было мне впору. В нем я выглядела на все сто. Несколько капель «Шалимэ», и я была готова.

Я вышла за дверь и поехала на встречу.

Следующие несколько дней прошли как в тумане. Забытье, которое приносил алкоголь, сменялось периодами тревоги и страха. Меня преследовали кошмары. До сих пор мне иногда снятся страшные сны. Чтобы хоть изредка высыпаться, я обратилась к врачу, и он дал мне какие-то желтые таблетки.

Я ждала. Каждую минуту – ждала. Я старалась держаться как можно дальше от Сохо. Я перестала ходить в «Звездную пыль». Я избегала встреч с Гарри и Муни. Ничего не происходило. Я не знала, как развиваются события и развиваются ли вообще. Я не хотела знать, и незнание буквально сводило меня с ума.

Ужасные картины тревожили меня. Словно наяву, я снова и снова видела перед собой залитое кровью тело Томми и кровавое месиво, оставшееся от его лица. Я воображала себе страшные вещи, которые мог сделать Гарри, чтобы заставить меня молчать.

В конце концов я не выдержала и поехала к нему домой. Он сам открыл мне дверь. Глаза у него были красные и мутные.

– Руби? – прохрипел он с таким видом, словно не сразу меня узнал.

Гарри пригласил меня в гостиную. Проигрыватель играл «Будь счастлив».

– Ты уже слышала про Джуди?

Я ничего не слышала, но мгновенно поняла, что он имеет в виду. Наверное, самым удивительным в смерти Джуди Гарленд было то, что это событие никого не удивило. Скорее уж удивляться следовало тому, как ей удалось продержаться так долго.

– Она умерла от передозировки. Мики нашел ее сидящей на унитазе.

– Гарри, насчет того, что случилось…

– Я же сказал тебе, Руби: я не желаю об этом говорить.

– Но…

– Хватит об этом. Все в прошлом. То есть – вообще все. «Грязный взвод» шерстит мои магазины, Муни не отвечает на телефонные звонки. Мои продавцы и партнеры разбежались. Со мной кончено, Руби.

– Неужели ничего нельзя сделать?

– Нет.

– Но ты же можешь переложить часть вины на полицию. Если обвинить того же Муни в коррупции…

– «Грязный взвод» не имеет никакого отношения к делу, которое шьют мне легавые. Меня обвиняют в мошенничестве – когда-то давно я открывал фирмы-«подснежники». Кроме того, публично обвинять полицию в продажности нет никакого смысла. Результат может быть только один – в будущем ты уже никогда не сможешь иметь дела с фараонами. Тот, кто поступает подобным образом, навсегда остается для них «гнилым», и с таким человеком они никогда больше не будут иметь дела. Один взгляд в твое досье – и пиши пропало. Нет, не стоит катить бочку на легавых – себе дороже выйдет. Что касается тюрьмы, то это не такая большая беда. Иногда, Руби, приходится отправляться за решетку. Нужно утереться и отсидеть срок, и тогда в следующий раз – а следующий раз обязательно бывает, Руби! – у тебя есть шанс начать все сначала.

– Как ты думаешь, что с тобой будет?

– Не знаю. – Гарри фыркнул. – Мне дадут лет семь, может быть десять, если судья будет настроен особенно кровожадно. Ну а пока я должен привести в порядок свои дела.

И он печально улыбнулся мне. «Забудь о проблемах, будь счастлив!» – хрипло пела в проигрывателе Джуди Гарленд. О Томми мы так и не упомянули, только в какой-то момент Гарри постучал кончиками пальцев по вырезанной на подлокотнике его кресла надписи: «Никто не избегнет Судного дня».

– Бедная Джуди, – проговорил он, как бы подводя итог нашему разговору. – Бедная, бедная Джуди…

Гарри арестовали на следующий день. Поначалу один пункт обвинения касался нанесения тяжких телесных повреждений, один – неспровоцированных угроз. Но это были, так сказать, формальные поводы для задержания. Как только Гарри оказался за решеткой, потенциальные свидетели сразу начали чувствовать себя увереннее. К началу судебных слушаний в деле Гарри было уже четырнадцать случаев нанесения ТТП, а также несколько эпизодов, связанных с угрозами и мошенничеством.

Дело слушалось в Олд-Бейли. Для прессы это был великий день. Газеты с удовольствием печатали свидетельские показания, в которых упоминались вырванные плоскогубцами зубы и «телефон» для пыток электрическим током. «Дейли миррор» окрестила Гарри «главарем банды садистов».

Судебное следствие все продолжалось и продолжалось, и вскоре мне стало казаться, что предсказания Гарри относительно возможной продолжительности срока заключения были чрезмерно оптимистичными. Правда, о том, что он приложил руку к распространению порнографии, не было сказано ни слова. Должно быть, Муни специально об этом позаботился. О Томми тоже не упоминалось. Никакого расследования, во всяком случае, не было. Я не думаю, что кто-нибудь заявил о нем как о пропавшем без вести. Его исчезновение никого не обеспокоило, поскольку у бедняги не было ни родителей, ни близких друзей. У него вообще не было никого, кроме Гарри. И меня.

Понемногу я более или менее взяла себя в руки и предприняла еще одну попытку начать жизнь сначала. С Джорджем Муни я старалась не встречаться. А вскоре мне предложили роль в комедии, снимавшейся на студии «Пайнвуд». Ничего нового или оригинального в сценарии, конечно, не было, но работа была мне по-настоящему нужна. Думаю, это Джеральд Уилмен замолвил за меня словечко.

В последний раз я видела Гарри в день оглашения приговора. Мне удалось достать билет на переполненную галерею в первом зале суда Олд-Бейли. Коллегия присяжных признала его виновным. Судья вынес приговор.

– Гарольд Старкс, – сказал он, – на протяжении многих лет вы возглавляли хорошо организованную и дисциплинированную банду, действовавшую исключительно в ваших интересах и на ваше благо. Вы не колеблясь прибегали к угрозам и насилию, когда вам требовалось устранить кого-то, кто осмеливался встать у вас на пути. То, что вы присвоили себе право быть судьей и палачом невинных граждан, вызывает справедливый гнев и презрение. Ваше наказание должно быть как можно более суровым, потому что только так наше общество может продемонстрировать свое отношение к преступлениям, подобным тем, которыми вы запятнали свою совесть.

Мне не хочется и дальше тратить на вас свое красноречие, Гарольд Старкс. Добавлю только, что, по моему глубокому убеждению, наше общество слишком устало от ваших преступлений. Наш долг – избавить его от них, поэтому суд приговаривает вас к двадцати годам заключения.

Если Гарри и был потрясен приговором, он никак этого не показал. Небрежно окинув взглядом зал судебных заседаний, он кивнул присяжным и посмотрел на балкон галереи. Мне было хорошо видно выражение его лица. Можно было подумать, что двадцать лет для него – сущий пустяк. Просто плюнуть и растереть.

– Большое спасибо, – сказал Гарри, словно актер, благодарящий партнеров после спектакля.

– Уведите его! – прогремел судья.