Текст книги "Подснежник"

Автор книги: Джейк Арнотт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц)

Вечер, и я отправляюсь на «вечеринку», о которой упоминал вчера Томми Д. Бумажку с адресом, которую он всучил мне с этой своей сальной улыбочкой, я обнаружил в кармане. На бумажке только адрес (в Сохо) и имя – Гарри Старкс. Это имя абсолютно ничего мне не говорит. Впрочем, в нем есть что-то еврейское. Ничего удивительного – у Тома всегда хватало странных знакомых.

Я на месте только около половины одиннадцатого. Светловолосый юноша (вероятно, слуга или помощник) ведет меня в просторную гостиную, заставленную самой разнокалиберной мебелью. К дымоходу пристроен кошмарный каменный камин, в смежную стену вмонтирован модерновый бар с зеркалами и стеклами, однако, если не считать этого, комната не слишком изуродована. Среди мебели попадаются вполне достойные образцы, которые, как не трудно догадаться, достались новому владельцу вместе с домом. Все остальное – самый настоящий хлам. Кубки, медали, плакаты и афиши со скачек и боксерских состязаний, восточные и африканские сувениры, безвкусные фарфоровые статуэтки и множество фотографий в позолоченных рамках. На снимках один и тот же крепко сбитый субъект с напомаженными и зачесанными назад волосами позирует с самыми разными людьми, которых теперь, кажется, принято называть «деятелями шоу-бизнеса». «Деятели» профессионально улыбаются в объектив, но мужчина рядом, который, как я догадался, и является хозяином дома, держится не менее уверенно. Его взгляд кажется прямым, вызывающим и в то же время слегка настороженным, словно он испытывает легкий иррациональный страх перед волшебством фотографии – или же боится быть кем-то узнанным. Среди мишурного блеска обстановки человек на снимках выглядит немного потерянным и одиноким, словно он жаждал, искал чего-то большего, но так и не смог найти.

Светловолосый юноша принес мне бокал джина с тоником. Отпив глоток, я огляделся по сторонам. Ну и сборище! Первыми мне бросились в глаза несколько мужчин с жесткими, слегка деформированными лицами, похожие на бывших боксеров или вышибал. Несколько крикливо и вульгарно одетых типов, какой-то человек, которого я, кажется, видел по телевизору, пара-тройка каких-то мрачных субъектов и очень много молодых людей, почти мальчиков. Где-то в углу мелькнул и белый воротничок священника.

Потом я увидел нашего хозяина, который как раз разговаривал с Томом Драйбергом. В жизни он выглядел еще внушительнее, чем на фотографиях. Его костюм с Сэвил-Роу (темно-синий в узкую белую полоску, как у меня) придавал ему вид свирепого благородства.

Том перехватил мой взгляд и поманил меня рукой.

– Гарри, – сказал он, обращаясь к мужчине, – позволь представить тебя лорду Тереби.

Сросшиеся на переносице брови Гарри приподнялись, как одна. Я видел, что он потрясен до глубины души. Очевидно, принял меня за чистокровного аристократа, а не за пожизненного пэра, которого «выгнали с повышением», как я это называю. Нет, определенно существует какая-то общность между выходцами из низших слоев общества и подонками высших. Я думаю, главной объединяющей силой выступает здесь ненависть и неприятие средних классов.

Он протянул руку, унизанную массивными перстнями, с большими золотыми часами на запястье.

– Для меня это большая честь, ваша светлость.

Я улыбнулся. Впервые после официальной церемонии ко мне обращались соответственно моему титулу.

– Зовите меня просто Тедди, – сказал я, пожимая его крепкую руку.

– А меня – Гарри. – Он тоже улыбнулся, и я понял, что мы поладим.

– Гарри ведет большую благотворительную работу в Ист-Энде, – подсказал Том.

– В самом деле?

Гарри пожал плечами:

– Спортивные клубы для мальчиков и всякое такое. Ничего особенного.

Вероятно, для него это своего рода принцип наподобие noblesse oblige[11]11
  Noblesse oblige (франц.) – (высокое) положение обязывает.


[Закрыть] – с дополнительным бонусом в виде droite de seigneur.[12]12
  Droite de seigneur (франц.) – «право господина».


[Закрыть]

Пока мы разговаривали, двое юношей устанавливали в конце комнаты кинопроектор и экран. Один из боксеров, приняв на себя роль мажордома, командовал молодыми людьми и помогал гостям рассаживаться, то и дело поглядывая на Гарри, который, казалось, руководил всем, хотя за это время наша беседа не прервалась ни на минуту.

– Прошу вас, Тедди, – сказал Гарри и, подмигнув, вежливо взял меня под локоть и повел к ближайшему стулу. – Садитесь. Сейчас начнется культурная программа.

Гости расселись, и свет в гостиной погас. Фильм состоял из серии коротких эпизодов, не связанных друг с другом сценок почти невинного разврата. В них мне чудилось что-то старомодное, классическое, чуть не античное. Все происходившее на экране напоминало скорее салонный фарс, чем ту современную порнографию, которую выдают у нас за искусство. Фильм был сделан так, что эротичной казалась не только нагота, но и одежда. Костюм был так же важен, как и его отсутствие. Хозяин и лакей были запечатлены в обстановке золотого века эдвардианского романтизма, включая французские окна и шезлонги. В возне отпущенных в увольнительную матросов игры было больше, чем брутальности. Даже сцены с участием «кожаных мальчиков» – несмотря на кнуты, цепи и умеренный садизм – казались наивно-милыми, выполненными почти что в стиле детского nostalgie de la boue.[13]13
  Nostalgie de la boue (франц.) – здесь: стремление к запретному.


[Закрыть]

Зрители реагировали на происходящее на экране восхищенными вздохами и произнесенными вполголоса одобрительными комментариями, однако вскоре к этим звукам прибавились и другие, из коих следовало, что демонстрация фильма являлась своего рода прелюдией к главному блюду. Пользуясь темнотой, зрители начали потихоньку перещупываться. Потом пленка с шелестом закончилась и двое молодых людей начали не торопясь раздевать друг друга на фоне экрана, который представлял собой теперь яркий белый прямоугольник. Луч кинопроектора падал на их ладные, тугие тела, подчеркивая форму и движение игрой света и теней. Белая плоть резко выделялась на фоне угольно-черной тени. В конце один из юношей опустился на колени, чтобы взять в рот член другого.

Гарри щедрой рукой распределял юношей среди гостей. Каждый из молодых людей либо обслуживал кого-то, либо сам становился объектом страсти. Один из гостей-бизнесменов уже стоял на коленях перед мажордомом с переломанным носом. Часть приглашенных, правда, предпочла оставаться просто зрителями, однако, наблюдая за происходящим, они почти непроизвольно трогали себя за разные места, так что даже тот, кто просто смотрит и ждет, тоже является участником.

Ко мне наш хозяин подвел очень милого юношу, и мы уединились в одной из спален. Там юноша, с красивого лица которого не сходила лениво-самодовольная ухмылка, прислонился спиной к стене, и мы приступили к нашему фехтовальному поединку. Для начала я прямо через брюки схватил его за мошонку и несколько раз сжал.

– Достань, – негромко велел я, расстегивая собственную ширинку.

Потом я плюнул на ладонь и принялся яростно тереть наши члены друг об друга. Юноша несколько раз застонал, впрочем довольно вяло.

– Грязный, распутный мальчишка! – хрипло пробормотал я, когда дело уже близилось к концу. – Грязный, мерзкий развратник!

С моих губ сорвался сдавленный крик облегчения и восторга, в глазах на мгновение потемнело. Горячее семя выплеснулось из моего кулака и закапало мне брюки. Юноша равнодушно фыркнул и ушел, несомненно, для того, чтобы продолжать исполнять свои обязанности. Я же достал из верхнего кармана носовой платок и как следует почистился. На меня снизошло спокойствие, к тому же после испытанного напряжения я испытывал нешуточную усталость. Все-таки в мои годы подобные вещи даются нелегко. Между тем из всех уголков просторной квартиры продолжали нестись звуки, свидетельствующие об удовлетворении самых разнообразных сексуальных потребностей. В другое время это, возможно, меня бы заинтересовало, но сейчас я чувствовал себя выжатым как лимон и остро нуждался в чем-то для подкрепления сил. Джин с тоником – вот что мне нужно, подумал я и стал искать выход. Бродя в полутьме по спальне, я едва не споткнулся о Тома Драйберга, уважаемого члена парламента от Баркинга, который, стоя на коленях, энергично отсасывал у какого-то юного атлета.

11 ноября, среда

Сегодня, спустя неделю после нашего знакомства, мне позвонил Гарри и предложил встретиться. Пригласил его в «Уайтс». Я знал, что он будет в восторге, и не только потому, что это – старейший и самый престижный клуб Лондона. Здесь еще сохраняется дух истинно аристократической вседозволенности, качество, которое почти исчезло в других клубах и которое, как я инстинктивно понял, придется Гарри по душе. Его буквально тянуло к подобным вещам – совсем как меня тянуло к стилю жизни, который вели он и ему подобные. Для меня это было бы желанной переменой, особенно после занудных встреч с занудными бизнесменами и избирательных вечеров консерваторов, на которых мне приходилось бывать в последнее время, пожалуй, слишком часто. А в Харктуэллском консервативном клубе и в самом деле можно помереть со скуки. Другое дело – Гарри. Я подозревал, что, несмотря на свое еврейское имя, Гарри Старкс – личность не совсем, скажем так, кошерная. Он был человеком опасным, но именно в этом и заключалась значительная часть его обаяния.

Показывая Гарри клуб, я заметил, как он украдкой любуется собой в высоком зеркале на лестничной площадке. Увидев свое отражение в стекле, обрамленном изысканной рамой в стиле барокко, он даже позволил себе слегка улыбнуться. Обрамленная колоннами дверь привела нас в игровую залу, и Гарри сразу шагнул к бильярдному столу. Казалось, увидев хорошо знакомый предмет, он сразу успокоился и перестал нервничать.

– «Уайтс» – один из немногих лондонских клубов, где еще сохранились бильярдные столы, – пояснил я.

Гарри задумчиво погладил кончиками пальцев зеленое сукно.

– Когда-то у меня тоже был бильярдный зал, – сказал он. – Вернее, я был одним из совладельцев. Парень, который заправлял там всеми делами, предложил мне войти в долю. У него возникли кое-какие проблемы, а я помог их решить.

Тут Гарри посмотрел на меня и многозначительно улыбнулся.

– Может быть, хочешь сыграть? – спросил я.

– Нет, Тедди, спасибо, – ответил он, похлопав ладонью по полированному бортику. – Солидная это вещь – бильярдный стол. Солидная, крепкая, красивая. Вот только сукно рвется слишком легко.

На мой недоуменный взгляд Гарри ответил взглядом пустым и безразличным. Как видно, этот прием у него хорошо отработан. Такой взгляд и подчиняет тебя, и притягивает.

– Тогда давай выпьем чего-нибудь, – беспечно предложил я, и мы вместе отправились в бар. Там Гарри откинулся на спинку кожаного кресла и, потягивая виски с содовой, небрежным взглядом окинул обстановку.

– Неплохое местечко, – заметил он. – Я бы и сам не прочь сюда вступить.

Я улыбнулся, надеясь, что Гарри шутит. Чтобы вступить в клуб «Уайтс», нужно было два года состоять в списке кандидатов. Кроме того, далеко не аристократическое происхождение Гарри вряд ли могло служить решающим фактором в его пользу. При мысли о том, что он может обратиться к руководству клуба с заявлением о приеме, я испытал смутный ужас.

Потом Гарри нахмурился и его лоб – как раз в том месте, где сходились брови, – пересекла глубокая морщина. Сделав еще глоток виски, он резко выдохнул воздух.

– Итак, Тедди… – проговорил он.

Я хорошо видел, что он дорожит возможностью обращаться ко мне с подобной фамильярностью ничуть не меньше, чем самыми строгими формальностями и протоколом. Это его качество делало Гарри практически неотразимым.

– Я хотел бы поговорить о делах, если не возражаешь.

– О делах? – переспросил я небрежно, но с некоторой долей сдержанности.

– Да, о делах. Я хотел бы сделать тебе одно предложение. Что ты скажешь, если я предложу тебе высокий руководящий пост в новой компании, которую я намерен создать?

– Я бы с удовольствием, Гарри, но как раз сейчас я немного занят.

– Но я вовсе не имел в виду практическое руководство, Тедди. Я понимаю, что у тебя вряд ли найдется время, чтобы заниматься повседневной рутиной. Я имел в виду просто… ну, ты понимаешь.

И он слегка пожал плечами.

– Тебе бы хотелось, чтобы я время от времени участвовал в заседаниях совета директоров, – подсказал я. – И присутствовал на ежегодных собраниях пайщиков, не так ли? Ты собирался предложить мне что-то в этом роде, да?

– Да, – ответил Гарри и улыбнулся. – Что-то в этом роде.

13 ноября, среда

Поездка в Бристоль на запись популярной программы «Есть вопросы?». Со мной на панели – Дингл Фут, Тони Кросленд и Вайолет Бонэм-Картер. Перед записью – превосходный обед. Один из вопросов был таким: «Каковы, по-вашему, были бы последствия, если бы современное общество стало „обществом вседозволенности“[14]14
  «Общество вседозволенности» – термин, употребляемый социологами для характеристики современного общества с его всевозрастающим отходом от каких-либо моральных принципов; служит для оправдания проституции, порнографии, гомосексуализма и проч. Термин возник в 60-е гг.


[Закрыть] в полном смысле слова?» Я ответил, что двадцатые годы были в полном смысле слова похожи на самую настоящую оргию, но это сошло нам с рук, потому что мы ни у кого не спрашивали дозволения. Мой ответ вызвал смех и аплодисменты.

17 ноября, вторник

Официально назначен директором «Эмпайр рефрижерейшн лимитед». Назначение подтверждалось чеком на две тысячи фунтов, доставленным мне на квартиру одним из «мальчиков» Гарри. Кстати, он доставил мне не только чек, но и кое-что еще.

Итак, я выбрался из финансовой ямы, во всяком случае – пока. В ближайшее время ни Рут, ни банк не станут больше меня беспокоить. Кажется, в моей жизни наметился поворот к лучшему. Стремление Гарри к солидности и даже некоторой помпе имеет свои полезные стороны, которые я мог бы использовать. Во всяком случае, имя лорда Тереби будет неплохо смотреться на бумагах его компании. Уважение Гарри может завоевать и силой, но только такие друзья, как я, способны придать респектабельность его начинаниям.

21 ноября, суббота

Вероятно, в качестве ответной услуги Гарри зовет меня к себе в клуб. «Это, конечно, не „Уайтс“, Тедди», – сказал он при этом, и был прав. «Звездная пыль» расположена в не слишком престижном районе Сохо, к югу от Шафтсбери-авеню, практически на границе с Чайнатауном. Впрочем, клуб довольно приятный, хотя и немного вульгарный. Если ему и недоставало богемного духа, свойственного большинству расположенных в Сохо забегаловок, этот недостаток с лихвой искупала аура самой настоящей опасности, исходившая от некоторых посетителей клуба.

Когда я приехал в «Звездную пыль», меня уже ждал (кто бы сомневался?) фотограф, готовый запечатлеть мой визит для истории. Наконец и я попал в коллекцию «деятелей» – пухлолицый старикан в «бабочке», который дружелюбно улыбается в объектив рядом с суровым Гарри и каким-то цветным юношей-боксером.

23 ноября, понедельник

Сегодня стал членом управляющего совета «Виктори электрикл гудс». Мне ужасно понравился паренек, которого прислал ко мне Гарри. Его зовут Крейг. Очень симпатичный, но немного грубоватый и резкий – я таких просто обожаю! Сразу видно: бедовый парень – пробы ставить негде, но в то же время есть в нем какая-то застенчивость и ранимость. Этакая духовная чувствительность, способная реагировать на тончайшие обертоны в отношениях. После долгого и весьма приятного «фехтования» мы немного поболтали. Оказывается, у Крейга нет постоянного жилья! Предложил ему переехать ко мне. Я мог бы даже немного платить ему, если бы он взялся прибираться в квартире и выполнять кое-какие мелкие поручения. Похоже, моя идея пришлась парню по душе, но он сказал, что сначала должен попросить разрешения у Гарри.

27 ноября, пятница.

Ездил с Гарри в Хэкни на собачьи бега. Довольно интересно и поучительно. Должен признаться, что окунаться в гущу народной жизни нравится мне ничуть не меньше, чем мистеру Старксу – вращаться в высшем обществе. Восхитительно и прекрасно находиться среди грубых мужчин и крутых, непослушных, буйных мальчишек!

Гарри предложил выплачивать мне ежемесячную зарплату. «Как консультанту по вопросам бизнеса» – так он это сформулировал. Время от времени от меня, разумеется, будут требоваться кое-какие услуги. Официальное представление или просто присутствие на совещании или обеде с деловыми партнерами. Ответил согласием. Гарри также разрешил Крейгу перебраться ко мне.

Вот уж поистине удачный вечер! Кроме всего прочего, я выиграл на тотализаторе 30 фунтов.

30 ноября, понедельник

Трест «Олбани» пытается убедить меня выступить в палате в поддержку изменения законов, касающихся гомосексуалистов. Ответил, что в принципе я не против. Мне, однако, следует быть предельно осторожным, ввязываясь в дело, которое может заставить некоторых моих коллег прийти к неблагоприятным для меня умозаключениям.

В моем поместье в Харктуэлле начались ремонтные работы.

3 декабря, четверг

Крейг переехал ко мне. Бедняжка, у него почти ничего нет! Только два облезлых чемодана, которые стоят теперь в предназначенной для него свободной комнате. Увидев, что он с интересом разглядывает мои книжные полки, заговорил с ним о некоторых редких изданиях и испытал острое чувство неловкости, когда мальчик признался, что не умеет читать. Обещал помочь ему овладеть грамотой. Насколько я заметил, помимо книг Крейга интересует, как развить в себе хороший вкус и манеры. Во всяком случае, он пытается понять и запомнить любые мелочи, которые относятся к культуре и этикету. Проявляет любопытство по отношению к антиквариату и objets d'art,[15]15
  Objets d'art (франц.) – здесь: предметы искусства.


[Закрыть] которые находятся в моей городской квартире. Похоже, в старинных вещах он кое-что смыслит, хотя его познания ни при каких условиях нельзя назвать глубокими или хотя бы систематическими.

7 декабря, понедельник

Обедал с Гарри в парламенте. Он, разумеется, был в восторге от нашей помпезно-официальной обстановки. Часть его очарования как раз и заключается в том, что в нем нет абсолютно ничего буржуазного. Напротив, он излучает грубую и властную силу, как типичный феодал. О районе, где он живет, о всем своем окружении Гарри отзывается как о своей «усадьбе». Интересно, играл ли он в детстве в предводителя пиратов, ползая по руинам разбомбленных домов? Я – играл, хотя должен сказать откровенно, что рос я в более здоровой обстановке.

Мир привилегий его восхищает. Наверное, это вполне патриотическое желание быть частью какого-то большого дела. Он хочет участвовать. Собственно говоря, Гарри уже спрашивал меня, как попасть в списки на получение титула или звания. «Пэрство мне ни к чему, – доверительно сообщил он. – А вот от звания рыцаря я бы не отказался. Это как раз по мне!» Думаю, что в рыцарстве его больше всего привлекает военный аспект, сама идея военной аристократии. Насколько мне известно, Гарри восхищают люди действия, принадлежащие к высшему сословию: например, сэр Лоуренс Аравийский или сэр Гордон Хартумский. Об этих героях Империи и отважных исследователях он, несомненно, прочел в своих детских книжках с картинками и всю жизнь пытался по-своему подражать им, что для него означало поиски респектабельного и по-джентльменски корректного способа добывать деньги при помощи угроз. Что ж, чем не вариант для того, кто хочет перепрыгнуть через средний класс по пути из грязи в князи?..

9 декабря, среда

Сегодня разговаривал по телефону с Рут. Сумел обойтись без скандала. Рут очень довольна моими новыми обстоятельствами, благодаря которым она получит подобающее финансовое обеспечение. Еще бы она была недовольна!

Ремонт в Харктуэлле идет полным ходом. «Я сейчас живу на самой настоящей строительной площадке!» – пожаловалась Рут, а я представил себе мускулистые, мокрые от пота тела рабочих. Из-за ремонта мы решили не встречать Рождество в «Харктуэлл-лодж». Рут отправится к каким-то своим подругам, так что я смогу побыть с Крейгом. Мы договорились, впрочем, что в будущем году, когда ремонт будет закончен, я как-нибудь приеду в поместье на уик-энд. Я также решил (для себя) изыскать способ услать Рут куда-нибудь подальше, чтобы она не помешала мне устроить в отремонтированном доме свою «вечеринку».

12 декабря, суббота

Водил Крейга в «Олд-Вик»[16]16
  Олд-Вик – театр на Ватерлоо-роуд; первоначально в нем ставились мелодрамы и балеты; с 1914 г. там идут пьесы классического репертуара.


[Закрыть] смотреть Оливье в «Отелло». Старина Ларри производит жуткое впечатление – он похож на перекопченный окорок и к тому же говорит по-английски с нелепым вест-индским акцентом. Крейг, впрочем, был в восторге. Он решил, что Л.О. дьявольски талантлив. «Ларри мог бы представлять в „Черно-белых менестрелях“[17]17
  «Черно-белые менестрели» – популярное театральное и телевизионное эстрадно-музыкальное представление. Передавалось по Би-би-си-1 с 1958 по 1978 г. Мужчины в труппе были загримированы под негров.


[Закрыть]» – вот что сказал Крейг по этому поводу.

15 декабря, вторник

Обедал с Гарри в «Квалинос». Впервые серьезно разговаривали о бизнесе. Гарри считает, что пока все идет неплохо, но существует вполне реальная возможность расширить дело еще больше. Честно говоря, меня несколько беспокоит некоторая рискованность его деловых начинаний. Иными словами, я боюсь оказаться вовлеченным в какой-нибудь скандал. Но Гарри просто помешался на респектабельности, а, по его мнению, один из способов достичь этого – вести дело с размахом. Впрочем, подобный подход сулит определенные выгоды нам обоим.

Мы вместе проанализировали факты. Небольшие, но многочисленные предприятия Гарри приносят стабильный доход. Ему удалось накопить весьма солидный капитал, который, однако, приходится постоянно перебрасывать со счета на счет, чтобы ненароком не привлечь к нему внимание Управления налоговых сборов или других заинтересованных сторон. «Что ж, – сказал я, – пожалуй, лучшего момента для расширения бизнеса нам действительно не найти. Но нужен новый крупный проект, желательно – зарубежный, в который можно было бы вложить этот капитал».

Гарри с головой захвачен перспективой создания собственной бизнес-империи. Его всегда привлекали рискованные авантюры; кроме того, я полагаю, для него это – неплохой способ оставить след на земле. Увы, его познания в экономике иначе как зачаточными не назовешь. Вместе с тем примитивная коммерция типа «купи–продай» ему тоже скучна. Гарри нравится покорять, захватывать, даже отнимать. Урвать для себя кусок пожирнее – вот предел его мечтаний, по крайней мере – на данном этапе.

– Быть может, я даже получу Королевскую премию в области промышленности, Тедди, – проговорил он самым прозаичным тоном.

19 декабря, суббота

Очень беспокоюсь о Крейге. Вчера вечером он куда-то ушел, и с тех пор я его не видел. Вернулся он только сегодня вечером, пьяный как сапожник. Мы крупно поссорились. В последнее время Крейг ленится и небрежно исполняет свои обязанности. Когда я дипломатично намекнул на некоторые его промахи, он буквально встал на дыбы. «Я тебе не слуга, на хер!» – прорычал он, обдав меня запахом пивного перегара, после чего рухнул на кровать.

Я хорошо понимаю, что различие в его и моем общественном положении способно вызвать у мальчика чувство беспокойства, неуверенность и даже гнев. И все же я продолжал надеяться, что в конце концов мы сумеем поладить и что призрак классовой борьбы не сможет омрачить наши отношения.

21 декабря, понедельник

Сегодня вечером палата общин проголосовала за закон об отмене смертной казни за убийство. Учитывая, что преимущество сторонников нового закона было подавляющим (триста пятьдесят пять депутатов «за» и всего сто семьдесят – «против»), я не думаю, что палата лордов попытается опротестовать это решение. К тому же в нынешнем году это последний важный законопроект, который парламент должен обсудить до начала рождественских каникул.

25 декабря, пятница

Вот и наступило Рождество! С утра Крейг ездил в Бетнэл-Грин, чтобы навестить мать, но вечером вернулся, и мы прекрасно провели время вдвоем. В частности, мы обсудили вопрос, что нам нужно делать, чтобы меньше ссориться. Крейг был очень мил; он извинялся за плохое поведение и т.д.

1965

8 января, пятница

Ездил с Гарри в казино-клуб «Колония», что на Беркли-сквер. Это – одно из множества игорных заведений, открывшихся после принятия нового закона об азартных играх. В «Колонии» оказалось полным-полно американцев, одетых вычурно и безвкусно. Кажется, среди посетителей находился известный киноактер Джордж Рафт, но я не знаю его в лицо. Гарри представил меня очаровательному ньюйоркцу, которого звали Дино Челлини. «Для меня-а ба-альшая честь па-азнакомиться с ва-ами, лойд Те-есби!» – проговорил он с карикатурным бруклинским акцентом. Совершенно раньоновский[18]18
  Раньон, Дэймон – журналист, писатель, автор красочных описаний жизни Нью-Йорка и его обитателей. Широко использовал сленг и арго различных социальных групп. Среди его книг наиболее известна «Ребята и девчата», по которой в 1950 г. был поставлен популярный мюзикл.


[Закрыть] тип! Потом он и Гарри быстро отошли в сторону, но прежде Г. вручил мне целую пригоршню фишек для игры.

В последний раз я играл в рулетку еще в двадцатых, в Монте-Карло, но сейчас я почувствовал себя так, словно и не было этих лет. Тогда я рисковал, безоглядно и беспечно. Типичный недостаток молодости, спешащей промотать свое наследство в угоду честолюбию и амбициям. Faites vos jeux.[19]19
  Faites vos jeux (франц.) – Делайте ваши ставки (восклицание крупье).


[Закрыть] Поймал было талию, но к концу вечера спустил все, что выиграл.

15 января, пятница

В курительной комнате витает сдержанное напряжение. Говорят, сэр Уинстон при смерти. Удар или что-то в этом духе. Ничего удивительного – в конце концов, старому борову в прошлом месяце стукнуло девяносто.

16 января, суббота

Крейг снова куда-то ушел и пропал. Квартиру оставил в жутком беспорядке. А ведь мы собирались провести выходные вместе! Пожалуй, это уже чересчур! Все же я сильно расстроился. Когда мне надоело ждать, я снова отправился в казино «Колония». Узнал, что могу открыть счет, – достаточно было только упомянуть имя Гарри. Проиграл 500. Несмотря на это, моя хандра куда-то улетучилась.

17 января, воскресенье

По-прежнему никаких известий о К. Пришлось самому взяться за уборку. Под кроватью в гостевой спальне обнаружил сумку с моим столовым серебром! Оказывается, его интерес к старинным вещам носит куда более профессиональный характер, чем я думал. Сбылись мои худшие опасения: под одной крышей со мной живет настоящий жулик и вор!

19 января, вторник

Крейг вернулся. Ввалился очень поздно, и опять пьяный. Обвинил его в краже серебра. Сначала он возмущался, потом расплакался – сказал, что у него была трудная жизнь, никаких возможностей и т.д. и т.п. В итоге мне пришлось его утешать. Все же сказал ему, что он должен, наконец, взяться за ум и начать вести себя как положено.

21 января, четверг

Ужасный день! Началось с того, что ко мне явилась полиция. Точнее, не полиция, а полицейский – бандитского вида коротышка с бегающими, крошечными, как бусинки, глазами, который назвался детектив-сержантом Муни. Он хотел поговорить с Крейгом, но его не было, поэтому полицейский принялся задавать мне разные нелепые вопросы насчет наших «взаимоотношений» и проч., а также делать всякие скабрезные намеки. Когда я спросил, знает ли он, кто я такой, этот наглец только кивнул и, гнусно улыбнувшись, ответил: «Разумеется, мне все о вас известно». Наша беседа закончилась вполне тривиально: коротышка потребовал денег. Целых двести фунтов! Я предложил выписать чек, но он только рассмеялся мне в лицо. Придется срочно встретиться с Гарри. Сейчас у меня просто нет такой суммы наличными. Кроме того, с Крейгом, по-видимому, придется расстаться, поскольку так продолжаться не может. Ему придется съехать.

22 января, пятница

Ездил к Гарри в его мэйферскую квартиру. Рассказал о вчерашнем неприятном инциденте. Похоже, Г. хорошо знает детектив-сержанта Муни. «Да, этот тип не прочь подзаработать на сфабрикованных уликах, – заметил он. – Но не беспокойся, я все улажу». Не скрою, от этих слов я испытал огромное облегчение, но когда я сказал: «Спасибо, Гарри, теперь я твой должник», – он жутковато улыбнулся и произнес оч. тихо: «Я знаю, Тедди, знаю…»

24 января, воскресенье

Выяснил отношения с Крейгом. Я потребовал, чтобы он съехал. Последовала бурная сцена. Сначала Крейг просто ругался, потом начал меня оскорблять. Внезапно он замолчал и начал быстро собирать вещи. Уходя, пробормотал: «Ты еще об этом пожалеешь». Вместе с ним исчезли каретные часы эпохи королевы Анны и несколько серебряных подсвечников. C'est la guerre.[20]20
  C'est la guerre! (франц.) – Это война!


[Закрыть]

Все же я чувствовал себя оч. подавленным. Сел с бутылкой джина и стал слушать радио. В программе «Внутреннее вещание» передали, что старик Уинстон все-таки дал дуба. Странное, гнетущее ощущение вызвала во мне эта новость. Нет, я не столько сожалел о нем, сколько оплакивал свою собственную неудавшуюся карьеру. Ведь я был одним из немногих, кто оставался с ним все годы, когда он был не в фаворе, однако, когда на свет Божий выплыло то дельце с незадекларированными доходами, У. просто взял и выставил меня вон. Наверное, мне не следует судить его слишком строго, и все же ощущение того, что меня предали, оставалось со мной очень и очень долго.

В конце концов мне надоело сидеть дома одному и ворошить прошлое. Поехал в «Колонию», чтобы попытать счастья за столом. Все эти раздумья неизменно вышибают меня из колеи. В результате к тому времени, когда я добрался до казино, я был совершенно fou.[21]21
  Fou (франц.) – расстроенный, вне себя.


[Закрыть] Нужно быть осторожнее. Даже не помню, сколько я проиграл.

30 января, суббота

Сегодня – прощание со стариной Уинстоном. Большой государственный пикник в соборе Св. Павла. Честно говоря, мне совсем не хотелось в этом участвовать, но Гарри настоял, чтобы я заехал к нему пропустить стаканчик. Оказывается, он устроил что-то вроде поминок по старому борову. Гарри, конечно, большой поклонник Черчилля – у него есть пластинки со всеми его речами. На поминках я оказался чем-то вроде почетного гостя, поскольку мне как-никак довелось знать сэра Уинстона лично. Попотчевал собравшихся «деятелей» и громил кое-какими анекдотцами о старине У. Рассказал, в частности, как в двадцатых годах, на выступлении в дискуссионном обществе Оксфордского университета, Ф. Смит перебил его, прошептав на весь зал: «Хватит болтать, Уинстон. Не такой уж у тебя милый голосок». Гарри, впрочем, был настроен довольно серьезно. Он даже предложил тост за «Последнего Титана Империи», как он выразился, и добавил: «Таких, как он, больше не будет». При этом мне показалось, что не только у Гарри, но и всех этих ребят из Ист-Энда глаза были почти что на мокром месте. Неколебимая верность настоящих представителей рабочих классов. Такое, я думаю, не снилось никому из тех, кто называет себя социалистами.

6 февраля, суббота

Ремонт в поместье закончен, поэтому я сел в поезд и отправился в Харктуэлл-Приморский. Приятно все же выбраться на пару дней из Лондона! Счастлив сказать, что «Харктуэлл-лодж» выглядит совсем как раньше. Оказывается, мне его очень не хватало! Усадьба представляет собой странный архитектурный гибрид: тюдоровский цоколь XVI столетия и георгианский полуэтаж, построенный около двухсот лет спустя, удивительным образом венчаются бельведером, из которого открывается великолепный вид на побережье. Хотелось бы мне, чтобы все это принадлежало мне одному!

Рут и я обедали вместе в столовой. Все прошло довольно мирно. Былое остроумие по-прежнему при ней, хотя теперь ее юмор носит явный оттенок горечи. Однако ближе к вечеру, когда начало темнеть и в комнатах сгустился мрачный полумрак, ситуация осложнилась. Мы оба слишком много выпили за обедом, стараясь любым способом сдержать раздражение и досаду. Я никогда не одобрял, когда женщина пьет. Особенно Рут. Спиртное делает ее совершенно невыносимой.