Текст книги "Подснежник"

Автор книги: Джейк Арнотт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 26 страниц)

– Я не хотел, – говорю я. – Это был несчастный случай.

– Все в порядке, – отвечает мне расплывающееся лицо, которое понемногу снова превращается в смазливую Самантину мордашку.

Но я пячусь, пячусь от нее в угол. Мне страшно. Я боюсь, что эта незнакомая цыпочка снова превратится в Мэдж. Боюсь, что может случиться что-нибудь ужасное.

– Прости, – всхлипываю я, скорчившись в углу комнаты. – Прости меня!

– Ш-ш-ш… – отвечает Саманта, склоняясь надо мной. – Все в порядке, все хорошо… Это просто дурной глюк, вот и все…

Ее обнаженное тело возвышается надо мной, кажется громадным. Груди раскачиваются над самой моей лысиной, и я вдруг решаю, что, если сумею забиться в ложбинку между ними, я буду спасен.

– Хочешь остаться здесь?

Киваю, киваю, киваю как сумасшедший.

– Я принесу тебе одеяло.

Она стаскивает одеяло с кровати и приносит мне. Я заворачиваюсь в него. Раскачиваюсь вперед и назад, из стороны в сторону и стараюсь сдержать волны страха, который продолжает накатываться на меня.

– Хочешь еще что-нибудь?

Я киваю, киваю. Показываю на шляпу. Она подбирает ее с пола и подает мне. Я натягиваю шляпу на голову. И стараюсь успокоиться. Утихомирить свой мятущийся разум. Кошмары приходят и проходят и снова осаждают мой воспаленный мозг. Это пытка. Страх, как электрический ток, пронизывает мое тело, и я вздрагиваю, и не могу остановиться. Мы все совершали страшные поступки, Джек. Мое мужество растаяло. Мужество растаяло, и вернулся страх. Кошмарные видения преследуют меня и не отпускают. Стеклянные банки с законсервированными человеческими органами… Это мое сердце плавает в мутноватой жидкости. Это мое тело режут на куски, чтобы было легче от него избавиться. Нет тела – нет и дела. Я никто. Ты давно на это набивался, Джек Шляпа! Держись теперь крепче за свою шляпу, надвинь ее поглубже на голову, чтобы твои кошмары не вырвались оттуда и не обрели плоть и кровь.

Скорчившись, я раскачиваюсь в своем углу. Память зудит и зудит, изводит меня. Пылающие демоны вырвались из преисподней, чтобы добраться до меня. Дьявольская свобода. Искалеченная Мэдж указывает на меня пальцем. Чика-чика-чика! Громоздящиеся друг на друга кошмары сводят меня с ума. Джек Шляпа в аду.

Этот бред длится часами, которые кажутся мне годами, столетиями. Потом интенсивность кошмаров идет понемногу на убыль. И все равно ужас и страх возвращаются ослепительными вспышками. Безумными, яркими красками. Соединением, сплетением невообразимых танцующих узоров. Они обрушиваются на меня через нерегулярные промежутки времени, но я чувствую, что наркотическое опьянение проходит.

Парень, которому мы продали наркоту, приносит мне мою одежду и чашку чая. Я одеваюсь.

– Что, чувак, не задалось «путешествие»? – спрашивает он. – Бывает…

– Который час? – спрашиваю я, с трудом делая из чашки несколько глотков.

– Не знаю. Похоже, скоро рассвет.

Черт! Бердсли!!

Я поспешно сбегаю вниз по ступенькам. Проталкиваюсь к выходу сквозь поредевшую толпу участников вечерники. Мелькают размалеванные лица. По стенам сигают отблески цветомузыки. Тени танцующих кажутся огромными. На полу возится какая-то обнаженная троица.

Я запрыгиваю в «зодиак» и мчусь в Западный Лондон по Финчли-роуд. В голове еще немного гудит, но я держу себя в руках. Уличные фонари плавятся, точно воск, тают в предрассветных сумерках, разливая по мостовой желтые, как печаль, лужи света. Огни светофоров бросаются мне навстречу, словно пугающие знаки-предостережения, но я не обращаю на них внимания. Я полностью сосредоточен на управлении машиной.

Наконец я добираюсь до нужного кафе. В зале только хозяин – он собирает с пола мусор. Осколки стекла, обломки мебели. Пятна крови на линолеумном полу.

– Что, черт побери, произошло? – спрашиваю я его.

– Долбаные «ремонтники» опять устроили бузу, – отвечает он. – «Ангелы ада», мать их… Набросились на какого-то бритоголового, который сидел здесь совсем один…

Проклятье! Это наверняка Бердсли!

Острое чувство вины. Страх. Паника. Приходится приложить огромные усилия, чтобы сохранить спокойствие.

– Уж они его так отделали, что любо-дорого! Пришлось вызвать «скорую».

Узнаю у хозяина название больницы и возвращаюсь к своей машине. Красновато-серый, угрюмый рассвет катится по Портобелло-роуд, где уже устанавливают свои лотки рыночные торговцы.

Бердсли действительно похож на отбивную. Голова у него забинтована, на лице – несколько швов. Сломанный нос, сломанные ребра, сломанная челюсть, выбитые зубы. Сидя на больничной койке, он мерит меня мрачным взглядом. Я и в самом деле виноват. Мне следовало отнестись к этому делу внимательнее. Сделка выглядела слишком уж простой, и я должен был догадаться, что здесь что-то не так. Мне следовало подключить к этому делу Гарри и обеспечить нам обоим надежную охрану. Наконец, когда на Бердсли напали, я должен был быть рядом с ним, а не в другом месте.

– Что с тобой случилось? – спрашиваю я.

– Разве не видно, Джек? – шепелявит Бердсли, с трудом ворочая сломанной челюстью. – Скажи лучше, что случилось с тобой?

Он прав. Я должен был быть в том кабаке.

– Это была подстава, Джек. Они сказали – это ихнее место, они здесь торгуют. Потом они забрали у меня и деньги и товар, а самого отметелили.

Черт, как скверно! Теперь у нас ни денег, ни «кислоты», а это значит, что нам нечем расплатиться с Марти, которому мы должны сотню фунтов.

– Нужно найти этих гадов, Джек. Найти и поквитаться, – с угрозой произносит Бердсли, превозмогая боль.

– Да, конечно, – успокаиваю я. – Разумеется, мы их найдем.

Но про себя я думаю: нашему бизнесу крышка. Надо завязывать, пока на поздно. До чего ж мерзкая штука «кислота»! Не желаю больше иметь дела с этим дерьмом!

– Достань мне «пушку», Джек. Я им покажу!

– Спокойнее, дружище. Сначала тебе нужно поправиться.

Глаза Бердсли горят сквозь узкие щели в бинтах яростным огнем. Ум его переполнен мстительными планами.

– Достань мне «пушку», Джек!

Я снова один, снова предоставлен самому себе. Мне совершенно нечем заняться. Аэропорт накрылся, торговля наркотиками – тоже. Гарри пытается договориться с «грязным взводом» насчет порнушки. Я ему, по-видимому, не нужен. Лето Любви закончилось, и старина Джек оказался на мели. Погода становится все холоднее, а у меня в кармане ни гроша. Правда, до меня продолжают доходить слухи… Есть работенка для Большой Двойки. Нужен исполнитель. И я готов. В случае успеха я мог бы вернуться к ним, в их «фирму». Я знаю – я плохо о них отзывался, но, если я хорошо справлюсь с заданием, недоразумение будет забыто. Может быть, мне снова начнут выплачивать какие-то деньги «для поддержания штанов». А деньги мне нужны, нужны позарез.

Договариваюсь о встрече. Готовлюсь. Специально для этого случая покупаю новую рубашку. Надеваю поверх нее наплечную кобуру. Надеваю лучший костюм и шляпу. Достаю из тайника за дымоходом длинноствольный кольт сорок пятого калибра. Разворачиваю тряпки и прячу оружие в кобуру под пиджаком. Встаю перед зеркалом и несколько раз выхватываю револьвер. Тренируюсь. Закидываюсь парочкой «бомбовозов». Чика-чика. Слегка сдвигаю шляпу на лоб. О'кей, я готов.

Встреча назначена в «Грейв Морисе» в Уайтчепеле. Близнецы уже здесь, с ними – несколько их людей. Обычная – и предсказуемая – демонстрация силы. Они никогда не стесняются, когда надо произвести впечатление. Пытаюсь казаться спокойным, но я на таблетках, поэтому болтаю и суечусь не в меру. Нужно убрать мистера Пейна, который ведает у Близнецов деловыми вопросами. Этот чувак занимается фирмами-«подснежниками» и в последнее время как-то странно себя ведет. Близнецы боятся, что он собирается их заложить, и хотят его ликвидировать. «Человек с Чемоданом» должен уйти. Мне вручают сверток. Двести пятьдесят сейчас. Еще столько же я получу, когда выполню работу. В свертке что-то тяжелое. Разумеется, «пушка»…

За рулем машины сидит Билли Эксли. Наш пункт назначения находится в Далидже, поэтому нам нужно переехать Темзу. В молодости Билли был неплохим средневесом, но его золотые деньки давно миновали. Сейчас он выглядит усталым и больным.

– Это сердце, Джек, – говорит он, словно оправдываясь. – У меня больное сердце.

Я разворачиваю сверток и прячу в карман деньги. Достаю «пушку». Это – дешевый самозарядный пистолет примерно тридцать второго калибра.

– Дерьмовое оружие, – говорю я Билли. – Все время заедает, к тому же хлопот слишком много. Когда стреляешь, гильзы летят во все стороны.

Я опускаю пистолет в карман.

– Вот гораздо более подходящая штука!

Я вынимаю из кобуры кольт и взвожу курок. Билли вздрагивает так, что мы едва не слетаем с дороги. Свернув к обочине, он останавливает машину и принимается рыться в карманах. Лицо его принимает багровый оттенок.

– О Боже! – бормочет он. – Бедное мое сердце, оно этого не выдержит. Ради всего святого, Джек, спрячь эту штуку.

Наконец он находит пузырек с лекарством и глотает пару таблеток. Я предлагаю ему «бомбовоз», но Билли качает головой.

– Слушай, Джек, не стоит валять дурака. Давай сделаем дело быстро и без шума, а?

Мы едем дальше, через Кэмбервелл. Боюсь, как бы старина Билли не откинул копыта от сердечного приступа прямо за баранкой. Да, команда наемных убийц из нас получилась еще та. Билл каждую минуту может протянуть ноги, а я… Штука в том, что я еще никогда никого не убивал. Впрочем, это должно быть достаточно просто. Я пытаюсь мысленно представить возможный сценарий. Тук-тук. Кто там? Дверь открывается. Трах! Бах! И мы уносим ноги. В самом деле, что может быть проще? Главное, держать себя в руках и не дрогнуть в решающий момент. Тогда все увидят, что Джека еще рано списывать со счетов.

Мы добираемся до Далиджа, и я отыскиваю нужный адрес. Это – большой красивый особняк, в каких живут успешные деловые люди. Билли останавливает машину, и я еще раз инструктирую его. Он должен запустить мотор, как только услышит выстрелы. Главное – сохранять спокойствие. Когда я подойду – не подбегу, а подойду – к машине, мы уедем.

Потом я выхожу и иду к дому. Сердце в груди стучит как бешеное. Кованые железные ворота, скрипнув, открываются. Хрустит под ногами гравий на подъездной дорожке. Сую руку под пиджак. Я готов. Подхожу к двери, жму на кнопку звонка. Бим-бом. Эйвонский перезвон.

Слышу шаги в прихожей. Различаю сквозь пупырчатое стекло двери темный человеческий силуэт. Рука на револьвере напрягается. Я готов выхватить оружие, но я жду. Жду, пока смогу рассмотреть человека как следует. Тогда я выстрелю. Пиф-паф – ты умер! Мы все совершали страшные поступки, Джек. Я еще никогда никого не убивал, но теперь я должен. Должен. Соберись, Джек, возьми себя в руки.

Дверь распахивается.

– Вам кого?

Это женщина. Гребаная женщина стоит на пороге и глядит на меня.

– Чем я могу вам помочь? – спрашивает она.

– Э-э… Мистер Пейн дома?

Как быть? Женщина видела мое лицо, значит, придется убить обоих.

– Его нет, – говорит женщина.

Черт. Черт! Черт!!!

– Вы не скажете, когда он вернется?

– Боюсь, его не будет весь вечер.

– Вот как? Что ж, извините за беспокойство.

– Что ему передать? Кто заходил?! – спрашивает женщина, но я быстро иду прочь по хрустящей гравийной дорожке.

– Что случилось? – спрашивает Билли, когда я сажусь в машину.

– Его не было дома.

– Что?!

– Я сказал – его не было дома. А теперь поехали отсюда к чертям собачьим.

Вот это прокол! И почему, почему подобные вещи случаются именно со мной? Впрочем, двести пятьдесят фунтов пока при мне. Я могу доделать работу в другой раз.

– Что мы скажем Близнецам? – спрашивает Билли Больное Сердце на обратном пути.

– Ты хочешь спросить, что ты им скажешь?..

– Ты не можешь поступить со мной так, Джек!

– Послушай, ведь это они сказали, что Пейн будет сегодня вечером дома, так? Я свою часть работы выполнил. Скажи им, пусть в следующий раз устраивают все как следует. Скажи им – я сделаю работу, когда у меня будут точные сведения.

– Им это не понравится, Джек.

– Ну, это уж не моя проблема, не так ли, Билли?

Старина Билли качает головой и трет грудь.

– Мое бедное сердце долго так не выдержит, – говорит он.

Бердсли выписался из больницы. Я встречаюсь с ним в «Майлдмей-таверн». Швы ему сняли, но все равно вид у него – не ахти. Сломанный нос придает его лицу совершенно особое, непередаваемое выражение. Теперь Бердсли действительно выглядит совсем крутым. Мне, впрочем, немного жаль его юношеского лица. Даже взгляд Бердсли кажется теперь старым. Старым, исполненным горечи и затаенной ненависти. В общем, свой срок ученичества Бердсли завершил достойно. Он заработал то, что я собираюсь ему вручить.

В кабаке всего несколько человек. Креевские прихлебатели. Они скупо улыбаются, не зная точно, на чьей я стороне. Да и хрен с ними.

Сначала мы с Бердсли немного болтаем о том, как бы нам организовать какое-нибудь новое дельце. Он просто зациклился на том, чтобы отомстить мотоциклистам, которых он презрительно называет «кочегарами». Я поддакиваю, а сам думаю: какой-нибудь маленький, тихий бизнес – вот о чем нам нужно пораскинуть мозгами.

– Я кое-что тебе принес, – говорю я.

– Что?

– То, что ты всегда хотел. – Я похлопываю себя по пиджаку под мышкой. Дешевый автоматический пистолетик слишком мал для портупеи.

Впервые за весь вечер Бердсли улыбается. Его угрюмое лицо буквально расцветает. Злобные глаза вспыхивают от радости.

– Дай посмотреть, Джек, – шепчет он.

Я оглядываюсь, окидываю взглядом лица шестерок – креевских соглядатаев и стукачей.

– Не здесь, приятель. Позже. Когда выйдем.

– Хочешь еще выпить? – спрашиваю я Бердсли.

– Кажется, они уже закрываются…

– Пусть тебя это не волнует.

Я иду к барной стойке.

– Повтори-ка еще разок.

– Извини, Джек, мы закрываем.

– Да ладно дурака-то валять! Мне нужно выпить!

– Говорю тебе, мы закрыты.

– Раньше вы продавали и после закрытия.

– Да, но не сегодня. Если хочешь выпить – ступай в «Риджентси», там допоздна торгуют.

– Не хочу я идти ни в какое «Риджентси», я просто хочу выпить!

– Не шуми, Джек! – говорит кто-то.

По залу проносится ропот. «Где Джек Шляпа – там всегда неприятности», – слышу я. Подонки! Неприятностей захотели? Эт-можно!

Я выхватываю пистолет. Направляю на бармена за стойкой.

– Ну-ка, налей-ка мне стаканчик!

Бармен быстро разливает «бакарди». Прочие посетители таращатся на меня, разинув рты. Я направляю пистолет в их сторону.

– А вы, ублюдки, – говорю я, а сам ухмыляюсь, словно маньяк, – раздевайтесь. Пошевеливайтесь, кретины. Снимайте штаны.

И они, черт их побери, подчиняются. Делают, что сказано. Я передаю один бокал Бердсли и беру свой.

– Ваше здоровье! – говорю я, слегка приподнимая бокал. Второй рукой я слегка помахиваю пистолетом.

Бердсли буквально заходится от хохота. Мы выпиваем.

– Давай сматываться отсюда, Джек, – говорит Бердсли. – Пора линять.

Я снова поднимаю пистолет. С тех пор как мне вручили его в баре «Грейв Морис», я его не чистил и даже не проверял. Всем давно известно: оружие, которым пользуются братья Крей, не отличается надежностью.

– Эта паршивая пушчонка, наверное, даже не стреляет, – говорю я. – Заклинило, бляха-муха.

Я целюсь в зеркальную полку за стойкой и нажимаю на спусковой крючок. Ба-бах! Целый ряд бутылок разлетается вдребезги. Все, кроме нас с Бердсли, инстинктивно пригибают головы.

– Черт, – говорю я. – Вот не думал, что это барахло работает!

– Ты просто псих, Джек, – откликается Бердсли. – А теперь давай сматываться.

Мы едем по Боллз-Понд-роуд. Я сижу за рулем, Бердсли разглядывает свою новую игрушку. Он то вытаскивает магазин, то снова вставляет, то включает предохранитель, то выключает. Он счастлив.

– Спасибо, Джек.

– Ладно уж… Только будь поосторожней.

Когда я захожу навестить Гарри, тот слушает пластинку с записью речей Уинстона Черчилля. Плохой признак. Повсюду разбросаны пустые флакончики «Стематола» и бутылки из-под коньяка «Наполеон». Антидепрессант с коньяком – отчаянная, если не сказать сильнее, попытка справиться с очередным приступом черной меланхолии. Приступ, по всей вероятности, спровоцировали те мрачные обстоятельства, которые мы выяснили, когда попытались расследовать дело с «трупом в чемоданах». Увы, в итоге Гарри так и не узнал, как все случилось.

Тревора и след простыл. Гарри пребывает в уверенности, что он съехал из-за него. Парнишка не вынес ужаса, связанного с недавними событиями.

– Он все время повторял одно и то же: «Меня могли разрезать на куски вместо бедняги Берни!» – рассказал Гарри. – А потом я почувствовал, что он обвиняет меня. Тревор как будто хотел сказать: «Ведь и ты мог совершить подобную жуть!»

Как бы там ни было, Тревор уехал, и Гарри оказался на пороге приступа. По правде сказать, не самый удачный момент, чтобы заговаривать с ним о работе, но ничего не поделаешь. Мне хочется, чтобы Гарри дал мне долю в своем новом бизнесе, связанном с распространением порнухи. Я думаю, с ним не будет никаких сложностей. А меня оно спасет.

– Дело вот в чем, Джек… Я тут кое-что слышал. Получается, что в последнее время ты действуешь не слишком удачно. А мне бы не хотелось, чтобы у меня с самого начала что-то пошло не так. Даже самый мизерный скандал может мне повредить. Я должен сохранять хотя бы видимость респектабельности.

– Я буду держать себя в руках, Гарри. Обещаю.

– Ты не на шутку разозлил Близнецов, Джек. Я же говорил тебе, что не желаю с ними ссориться… Мне в Сохо не нужен еще один враг, с меня хватит и мальтийцев.

Ну вот опять Большая Двойка. Опять они мне все портят!

– Кроме того… – добавляет Гарри вроде бы как с некоторым смущением в голосе, – кое-кто не хочет, чтобы ты имел отношение к этому бизнесу.

– Муни, да?

Гарри слегка пожимает плечами.

– Да. Такие вот дела, Джек… Мне сейчас нужен человек, против которого Отдел по борьбе с порнографией не будет возражать. Человек, который не привлекает ненужного внимания и к тому же знает этот вид бизнеса. Короче говоря, я решил использовать Уолли Питерса.

Жирняга Уолли… По слухам, он вместе с Джорджем Корнеллом торговал фильмами для взрослых как раз перед тем, как Джорджу в Уайтчепеле снесли полбашки выстрелом из «люгера».

– Но, Гарри…

– Времена меняются, Джек. В данном случае музыку заказывает «грязный взвод», а ты, насколько я знаю, никогда не любезничал с легавыми. Это не в твоем характере, не так ли?

– Да, пожалуй…

На самом деле Гарри хочет сказать, что Джек Шляпа ему не нужен. От него нет никакой пользы, одни только неприятности. Джек приносит беду. Он – плохая примета. Иона.[40]40
  Иона – один из так называемых «малых» пророков Ветхого Завета. Согласно Библии, отказался исполнять Божью волю и «бежал от лица Господня» на корабле; по дороге попал в бурю, которая успокоилась только после того, как корабельщики выбросили Иону за борт (Книга прор. Ионы, гл. 1–2).


[Закрыть]

Пожимаю плечами.

– То есть мне рассчитывать не на что?

Гарри вздыхает.

– Послушай, Джек, у тебя же своих проблем выше крыши! Тебе нужно срочно привести в порядок дела, наладить отношения с Близнецами и так далее… Ну а работа для тебя еще будет, обещаю.

– Понятно, – говорю я и делаю движение к двери, собираясь уходить.

Мне все ясно. Шуметь и возмущаться нет смысла – нужно утереться и жить дальше, словно ничего не случилось. Но это как раз и обидно!

– Бизнес есть бизнес, Джек.

Времена меняются – вот что он хочет сказать на самом деле. Времена меняются – уже изменились. Ты динозавр, Джек… И он, разумеется, прав.

У выхода мы обмениваемся рукопожатием. Сложенная бумажка перекочевывает из его руки в мою. Отказаться было бы невежливо, да и просто глупо.

– Удачи тебе, Джек, – говорит он на прощание.

Я ухожу.

Несколько дней спустя на четвертой полосе «Ивнинг стандарт» натыкаюсь на такой вот заголовок:

ОДИН ЧЕЛОВЕК ЗАДЕРЖАН ПОСЛЕ СТРЕЛЬБЫ В ЗАЛЕ ИГРОВЫХ АВТОМАТОВ

Вчера вечером в зале игровых автоматов «Золотой гусь» в лондонском Уэст-Энде преступник открыл огонь из пистолета, серьезно ранив двух человек, находившихся у стола для игры в пинбол. Звуки стрельбы вызвали панику среди многочисленных посетителей. По свидетельству очевидцев, оба пострадавших принадлежат к молодежной банде мотоциклистов. В настоящее время они находятся в одной из городских больниц, состояние обоих оценивается как критическое. В связи с этим инцидентом полиция задержала некоего Саймона Бердсли, который оставлен под стражей для проведения следственных действий…

Ну что за придурок, прости Господи!.. Надо же было свалять такого дурака!.. Но и это тоже моя вина. И зачем только я достал ему этот пистолет?.. Теперь я действительно остался совсем один. Ну и ладно. Я могу сам о себе позаботиться. Мне, впрочем, немного не по себе. Никак не удается избавиться от тревожных мыслей. В наши дни опасно оставаться одному.

По ночам мне не спится. Зато днем я ухитряюсь не заснуть на ходу только благодаря моим черным «бомбовозикам». Продолжаю принимать «колеса». Они, наверное, меня прикончат, но без них мне не обойтись.

Между тем слухи продолжают распространяться. Джек Шляпа… Где Джек – там всегда неприятности. До того обнаглел, что наколол самих Близнецов. Я устраиваю скандалы в клубах и пабах, которым они покровительствуют. Кроме того, до сих пор должен им кучу бабла за недоделанную работенку. Но разве я виноват, что кретина, которого они заказали, не было дома?

Почти безвылазно сижу дома. Смотрю телек. Трачу последние деньги на лошадей и «бакарди», которое помогает мне уснуть. Все же рано или поздно выйти из подполья придется. Я не хочу неприятностей. И мне очень нужна работа. Я готов буквально на все. Но чтобы меня не забыли, я должен быть на виду. Чтобы все знали – я еще не спекся!

Хрен с ним, пойду в «Риджентси». Правда, там могут быть они, поэтому мне придется держать ушки на макушке. Опасно оставаться одному. Чтобы подхлестнуть свое мужество, я принимаю несколько «бомбовозов». Чика-чика-чика. Никого не боюсь! Никого и ничего.

Я поднимаю половицы и вынимаю обрез охотничьего ружья. Загоняю патроны в оба ствола. Засовываю обрез в наплечную кобуру. Он, конечно, едва там помещается, но это ничего. Сойдет и так.

С ПАРНЯМИ АЛЬ-КАПОНЕ НЕ СПОРЯТ!

Чика-чика-чика.

Еду в Сток-Новингтон. «Риджентси». «Лучшее место для свиданий в Северном Лондоне». Поднимаюсь в бар на втором этаже. Если кто-то из «фирмы» Близнецов сейчас здесь, они, скорее всего, сидят в баре для избранных в цокольном этаже. После «колес» и «бакарди» башка буквально раскалывается. Рукоятка обреза торчит из-под пиджака. Посетители глядят на меня со страхом. Пятятся. Отодвигаются подальше. Заказываю выпивку и встаю у стойки. Оглядываюсь. Чика-чика-чика. Ко мне направляется один из братьев Барри. Он криво улыбается. Сегодня он – сама вежливость, но это от неуверенности.

– Как дела, Джек? Все в порядке?

– Да, да.

– Ты чем-то обеспокоен?

– А разве есть причины беспокоиться?

Оглядываюсь. Дробовик в кобуре съезжает на грудь и болтается между лацканами пиджака. Посетители отшатываются. Кое-кто начинает покидать бар.

– Кто-нибудь из ваших здесь? – спрашиваю я небрежно.

Выставленные вперед ладони, широкая улыбка. Как у «Черно-белых менестрелей».

– Пойду посмотрю, – говорит он и отходит.

Из занавешенных кабинетов осторожно выглядывают бледные лица. Я буквально читаю их мысли. Что он задумал? Облокачиваюсь на стойку и продолжаю потихоньку потягивать свой «бакарди» с кокой. Комната вокруг меня начинает вращаться. Я предоставлен самому себе. Я один, и в голове у меня бушует химический шторм. Люди смотрят на меня. Видят, что я все еще существую. Что я все еще здесь. Я – Джек Шляпа!

Барри возвращается.

– Никого нет, Джек, – говорит он.

– Никого из «фирмы»?

– Да. Из «фирмы» – никого.

– Гм-м…

– Почему бы тебе не поехать домой, Джек? Мне кажется, сегодня ты немного перебрал.

– Да, наверно.

Наверно… Конечно… Он прав. Что, черт меня возьми, я тут делаю? Отталкиваюсь от стойки. Едва не падаю. Спотыкаясь на каждом шагу, иду к выходу. Люди спешат убраться с дороги, словно у меня чума или что-нибудь похуже. И вот я сажусь в «зодиак» и по синусоиде еду домой.

Похмелье. В кошельке – шаром покати. Полдень, и я еду куда-то в западном направлении. Мне нужна идея, но идеи нет. Нет даже никакой подсказки. Пиккадилли. Вокруг статуи Эроса толпятся туристы и торговцы наркотиками. На панели выстроились в ряд съемные мальчики. В игровом зале «Золотой гусь» одно окно забито досками. Въезжаю в Сохо. Там для меня непременно что-нибудь найдется. Что-то, что позволит мне не возвращаться в Ист-Энд к Большой Двойке.

Нэвис-стрит. Торможу возле книжной лавочки Жирняги Уолли. Вот не знаешь, где найдешь, где потеряешь, верно? Во всяком случае, Уолли может что-то знать. Жирняга расплывается в улыбке, он рад меня видеть. Немного нервничает. Он, конечно, в курсе, что неприятности за мной буквально по пятам ходят.

Болтаем о том о сем. Ничего интересного.

– Я дам тебе знать, если что-то подвернется, Джек, но…

Занавески из длинных пластиковых полос с шелестом раздвигаются. Кто-то входит в лавочку.

– Тихо, – бормочет Уолли.

Это старший детектив-инспектор Муни. Несомненно, он совершает свой обход, собирает дань. Ненавижу эту сволочь.

– Привет, Уолли, – небрежно бросает он.

Потом Муни видит меня.

– Джек! – Он хмурится. – Что ты здесь делаешь?

– Это свободная страна, инспектор.

Уолли вручает Муни конверт.

– Интересно, где ты набрался таких идей, – замечает Муни.

Он проходит в глубину лавки. Туда, где находится «жесткое» порно. Я иду за ним. Муни начинает выбирать упакованные в целлофан журналы. «Вожделеющие школьницы», «Страсть на ферме».

– Ты действительно говорил Гарри Старксу, что не хочешь, чтобы я участвовал в этом бизнесе? – спрашиваю я.

– Это мой участок, Джек. И мне кажется, я имею право решать, с кем мне иметь дело.

– И ты сказал ему, что не хочешь иметь дело со мной?

– Да, я действительно сказал ему, что ты нам не подходишь. И что у тебя проблемы с властями.

Он поворачивается ко мне. В руках у него охапка самой мерзкой порнухи.

– С-сука! – шиплю я ему в лицо.

– Ты просто хулиган, Джек Шляпа. Обычный мелкий уголовник.

Я бросаюсь на него, но сзади меня хватает Уолли.

– Спокойнее, Джек, – говорит он. – Только не здесь, ладно?

Я отталкиваю его. Нет, не здесь. Конечно не здесь. Я делаю шаг к двери.

– Эти журналы я конфискую, – говорит за моей спиной Муни. – Они не соответствуют правилам. Слишком «горячий» материал.

Я на улице. Возвращаюсь к «зодиаку». Глаза застилает багровая пелена гнева. Я разделаюсь с этим ублюдком! Жду, пока Муни выйдет. А, вот и он… Под мышкой у него – большой конверт из плотной коричневой бумаги. Повадился брать работу на дом, скотина! Меня Муни не замечает. Он идет к своей машине, припаркованной на противоположной стороне улицы. Отъезжает. Я следую за ним.

Вечереет. Муни едет на запад. По Виктория-роуд. Через Челси. Может быть, он собирается навестить Гарри? Хотя нет, вот он сворачивает на небольшую площадь. Ставит машину напротив массивного особняка. Этот дом мне знаком, но откуда?.. Муни подходит к парадному. Ему открывает какой-то седой мужчина с обрюзгшим лицом. Галстук-«бабочка» сбился на сторону. Так это же тот самый ублюдок-аристократ, к которому я ездил с Гарри и Тревором! Лорд Поморский или Приморский. Один из высокопоставленных друзей Гарри. А-а, вспомнил, его фамилия – Тереби. Интересно, что здесь понадобилось Муни?

Мне становится любопытно. Я жду, пока Муни и лорд войдут в здание. Вот вспыхивает свет в окне гостиной. Я покидаю машину, осторожно, стараясь не скрипнуть, отворяю калитку и на цыпочках подкрадываюсь к двери. Отжимаю язычок американского замка и проскальзываю внутрь. Теперь главное – не торопиться.

Я – в прихожей. Вокруг темно, и только из-под двери гостиной просачивается узкая полоска света. И голоса. Подкрадываюсь к двери и прислушиваюсь.

– Что-то от нашего друга «мясника» давненько ничего не слышно. – Голос у Муни ровный, невыразительный.

– Да, это было довольно неприятно, – доносится в ответ глубокий, сочный баритон лорда Тереби. – Я считал, что он избавится от тела должным образом.

– Я не предполагал, что он может так напортачить. Как бы там ни было, теперь он, похоже, исчез сам. Да и следствие закрыто. Таким образом, остается только наш маленький уговор…

– Да, конечно. Деньги при мне.

– Я имел в виду не только деньги, – гнусавит Муни, и меня снова охватывают отвращение и ненависть. – Мне пришлось разбираться с последствиями грязных забав, которым предавались ты и твои друзья. И заметать следы. Когда вы вызвали меня, парнишка еще дышал. Мне пришлось самому задушить этого маленького педика.

Тереби негромко всхлипывает:

– Прошу тебя…

– Я принял на себя ваш грех, и теперь мне необходима компенсация. По вашей милости я перемазался в грязи и в дерьме. Я сделал за вас вашу работу, довел до конца дело, которое вы сами не смогли или не захотели исполнить, так что теперь и ты, и твои друзья передо мной в долгу. Нет, я имею в виду не только деньги. Мне нужно ваше влияние. Покровительство, если угодно.

Тереби сморкается. Сопит.

– Что ты имеешь в виду?

– Пока ничего конкретного. Но может настать такой момент, когда мне самому понадобится помощь. И тогда вам придется оказать мне ответную услугу.

– Ну разумеется.

– В таком случае у меня все. Оставляю тебя наедине с твоей совестью, Тедди. Мои грехи – просто средство для достижения цели. Я живу в мире, который погряз в нечистоте и коррупции, и моя работа состоит в том, чтобы хоть как-то их сдерживать, а вот ты… Впрочем, мне пора. Я еще с тобой свяжусь.

Я слышу, как Муни встает, собираясь уходить. Пячусь от двери к кухне и прячусь в ней. Лорд Тереби и детектив-инспектор вместе выходят в коридор.

– Еще одна вещь, Джордж, – говорит Тереби.

– Слушаю тебя.

– Ко мне приезжал Гарри Старкс. Примерно неделю назад или около того. Он задавал мне разные вопросы… Мне казалось, он не должен быть в курсе.

– Ах да, я просил Гарри проверить нескольких человек. Мне хотелось убедиться, что они будут молчать насчет этого дела. Гарри просто проявил чуть больше рвения, чем я рассчитывал, только и всего.

Лорд Тереби провожает Муни до дверей. Прощание кажется мне в меру вежливым, хотя и довольно прохладным. Наконец Тереби возвращается в гостиную, и я слышу шипение сифона с содовой.

Пытаюсь думать. Значит, Муни причастен к убийству Берни. Первая мысль: рассказать все Гарри. Тусклая лампочка едва освещает грязную, запущенную кухню. Немытые тарелки стопкой сложены в раковине. На кухонном столе – пустые бутылки из-под виски и початая коробка сухого печенья. Рассказать Гарри? Его это заинтересует. Но как раз сейчас на него «нашло». Эти его знаменитые приступы черной меланхолии… Гарри нужно несколько недель, чтобы прийти в себя. Не исключено, что в этот раз он и вовсе не очухается. Да, ему было бы любопытно узнать то, что мне удалось подслушать. Но если я все ему расскажу, он вряд ли меня поблагодарит. В конце концов, Муни – его партнер в этом новом бизнесе. Да, теперь у меня есть компромат на этого подонка, но для меня это опасно. Муни не станет колебаться, если ему понадобится меня убрать, тем более что теперь он водит компанию с влиятельными фигурами. Муни прав – я просто мелкая шпана. И все равно, надо подумать как следует…