Текст книги "Такие лжецы, как мы (ЛП)"

Автор книги: Джей Ти Джессинжер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

Каллум отводит мои руки от лица и крепко держит запястья, глядя мне в глаза.

Со спокойной серьезностью он говорит: – Все очень просто. Слушай внимательно, потому что я не люблю повторяться. Мне нужна жена. Тебе нужны деньги. Я предлагаю тебе деловое соглашение, которое решит обе наши проблемы. Скажи «да», и ты больше никогда ни в чем не будешь нуждаться. Ты можешь открыть сеть книжных магазинов по всей стране, если захочешь. У тебя будет все, что пожелаешь, все, что ты сможешь себе представить. Мир откроется для тебя за пределами твоих самых смелых мечтаний.

Я падаю головой вперед в бесконечную бездну его темных, властных глаз и плыву туда, кажется, целую вечность. В конце концов мне удается вытащить себя из глубины и вернуться к реальности.

– Каллум?

Он наклоняется ближе. Его глаза начинают гореть.

– Да, Эмери?

– Отпусти мои запястья.

Дольше всего он остается неподвижным, глядя на меня с раскаленной добела сосредоточенностью, от которой у меня кровь стынет в жилах.

Затем что-то меняется в его глазах. Весь его жар и интенсивность исчезают, как будто захлопывается дверь клетки. Он резко отпускает меня и садится обратно.

Глядя в лобовое стекло, Каллум жестко говорит: – Я прошу прощения. Иногда мои...

В его незаконченном предложении бурлит опасный океан тайн. Опираясь на бедра, его большие ладони сжимаются в кулаки. Он делает медленный, контролируемый вдох, закрывает глаза и сжимает коренные зубы на выдохе.

Это все равно что наблюдать за Ти-рексом, который пытается убедить себя в том, что он веган. Я никогда в жизни не видела ничего настолько нервирующего.

Время бежать.

– Я сейчас выйду из машины и вернусь в свой Uber. Я говорю тебе это, чтобы ты не приказал копам схватить меня по дороге. Хорошо?

Каллум смотрит на меня. Поджав губы, он молчит.

– Я принимаю это как «да». До свидания, мистер МакКорд. Удачи вам в поисках жены.

Я опираюсь на его ноги, хватаю коричневый пакет с куриным салатом, вылезаю из седана и направляюсь обратно к Uber.

Взгляд Каллума прожигает мою спину на каждом шагу.

К тому времени, как Uber подвозит меня обратно к магазину, красные следы на запястьях, где меня обхватили руки Каллума, уже исчезли.

Однако мое потрясение не прошло.

Первым делом я захожу внутрь и запираю дверь. Затем бегу в подсобку, падаю на стул и звоню Дани.

– Расскажи мне все, – требует она. – И на этот раз ничего не упусти!

– Сначала позволь мне заняться этим куриным салатом. Я не завтракала и вот-вот упаду в обморок от голода.

– Куриным салатом?

– Каллум упаковал в коробку обед, который я заказала, но не съела, потому что убежала. О, хорошо, здесь есть пластиковая вилка.

Пока достаю из пакета коробку и приборы, Дани молча обдумывает мои слова.

Затем она говорит: – Давай разберемся. Великолепный одинокий миллиардер заходит в твой прогорающий магазинчик, предлагает выйти замуж и единовременно заплатить десять миллионов баксов, чтобы спасти бизнес, приглашает тебя на обед, показывает гигантское обручальное кольцо, которое может стать твоим, вызывает полицейский эскорт, чтобы забрать тебя после того, как ты бросила его в ресторане... а также приносит еду, которую ты оставила, когда убегала.

Я говорю, набивая рот салатом.

– Почему тебя больше всего впечатлила последняя часть?

– Потому что, если ничто другое не убедило тебя выйти за него замуж, это само по себе должно было.

– Это салат с курицей, а не признание в любви.

– Вполне возможно! Он кормил тебя, Эм. Даже после того, как ты его отвергла. И мы оба знаем, какое место занимает еда в твоей иерархии потребностей. Если ты скажешь «я голодна», то через двадцать минут превратишься в нечто, что следует держать на цепи в подвале при полной луне.

– Я уже говорила, что ненавижу тебя?

– Заткнись. Ты любишь меня. А теперь скажи мне, почему ты сказала «нет».

Перестаю жевать, чтобы бросить на телефон в руке взгляд, полный недоверия.

– То есть ты считаешь, что я должна была сказать «да»?

– Конечно. Почему бы и нет?

– Пфф. Мы могли бы пробыть здесь до следующей недели, если бы я перечислила все причины, почему «нет».

– Правда? У тебя есть что-то более важное?

– Чем выходить замуж за совершенно незнакомого человека? Да!

Подруга насмехается.

– Например?

– Как у всех! Послушай себя, Дани. Ты говоришь так же безумно, как и Каллум. Кроме того, он не был серьезен. Это был какой-то больной розыгрыш.

– Ты уверена?

– Боже мой. Ты перешла на темную сторону. Почему какой-то случайный миллиардер хочет на мне жениться?

– Перестань на минуту корить себя и подумай о том, что, возможно, ты более пригодна для брака, чем тебе кажется.

Качаю головой и жую очередной кусочек салата, давая ей время осознать, что она только что сказала.

Наконец, Дани вздыхает.

– Ладно, хорошо. Это был розыгрыш.

– Спасибо.

– Кстати, я говорю это только для того, чтобы мы не поссорились. Думаю, есть большая вероятность, что он был серьезен.

– Я вешаю трубку.

Прежде чем успеваю это сделать, она говорит: – Помнишь, как Бен был одержим тобой?

– До того, как он бросил меня без объяснения причин и больше о нем не слышали?

– Ну... да. Он так и сделал. Но до этого он был таким киской, что все его друзья смеялись над ним.

Я бормочу: – У меня от этого разговора мигрень.

Не обращая на меня внимания, подруга продолжает.

– И Крис с Брэндоном тоже были в восторге от тебя.

– До того, как они меня бросили, ты имеешь в виду. Ты видишь здесь закономерность?

– За последние несколько лет у тебя было несколько неудачных расставаний. Но это не значит, что ты не замечательная.

– Почти уверена, что это именно то, что это значит, подруга.

Возмущенная, она говорит: – Ну, я бы вышла за тебя замуж. Если бы я была лесбиянкой, я имею в виду.

– Как невероятно утешительно. Спасибо.

– Не язви. Я делаю тебе комплимент.

Пока я закатываю глаза, в магазине звонит телефон.

– Мне нужно идти. Поговорим позже.

– Приходи к нам на ужин в пятницу вечером.

– Что вы готовите?

– Лазанья. Увидимся в шесть.

Дани отключается, не дожидаясь ответа, потому что знает, что я никогда не откажусь от макарон. Кладу мобильник на рабочий стол и беру трубку телефона в магазине.

– Lit Happens, чем могу помочь?

– Это Дэвид Монтгомери из Калифорнийского департамента по управлению налогами и сборами. Могу я поговорить с владельцем, пожалуйста?

Вот черт. CDTFA. Хуже может быть только известие от налоговой службы. Мое сердце падает в желудок.

Я неуверенно говорю: – Это владелец.

– Мисс Иствуд?

– Да.

– А, отлично. Я звоню, чтобы обсудить ваш счет по налогу с продаж.

Я уже нутром чую, что все будет очень плохо.

– А что с ним?

– Мы провели внутренний аудит и обнаружили некоторые аномалии в ваших декларациях.

Сглотнув, я повторяю: – Аномалии?

– Да. Ваши доходы были занижены в течение нескольких лет. Десяти, если быть точным.

Сердце бьется так быстро, что у меня перехватывает дыхание. Мой голос звучит высоко и сдавленно.

– Нет, это невозможно. Мы ведем учет каждой продажи, даже наличных. И мы всегда вовремя подаем документы. Мой бухгалтер – отличный...

Он прерывает меня: – Основной остаток по счету составляет один миллион девятьсот шестьдесят четыре тысячи долларов и семьдесят два цента.

Я задыхаюсь от ужаса и покрываюсь холодным потом.

Мистер Монтгомери спокойно добавляет: – Плюс штрафы.

– Штрафы?

– Мы можем отменить штрафы, если вы выплатите основную сумму в течение тридцати дней.

Моя хватка за реальность ослабевает, и я истерически смеюсь.

– О, как чудесно! Как щедро с вашей стороны! Я так рада!

Он решает, что я веду себя как заноза в заднице, и меняет свой профессиональный тон на холодный неодобрительный.

– Мисс Иствуд, это не повод для смеха. Налоговое мошенничество – это преступление, которое карается серьезными штрафами. – Его голос становится угрожающим. – Или тюремным заключением.

В панике я вскакиваю со стула и начинаю метаться.

– Послушайте, это должно быть какая-то ошибка. Мы заплатили все налоги с продаж, которые когда-либо собирали. Вам нужно еще раз просмотреть декларации.

– Уверяю вас, здесь нет никакой ошибки.

– Должна быть!

– Нет. Вы будете платить чеком или банковским переводом?

– У меня нет двух миллионов долларов!

Мистер Монтгомери кудахчет.

– Как жаль. В таком случае, мы продолжим сбор денег. Вы владеете своим домом?

– Что?

– Мы наложим арест на имущество.

– Я снимаю квартиру! У меня нет ничего, кроме машины!

– Тогда мы наложим на нее арест. И получим судебное решение против вас лично, чтобы все будущие доходы были конфискованы до тех пор, пока не будет выплачена вся причитающаяся сумма.

От того, как холодно он рассуждает о разрушении всего моего финансового будущего, мне хочется рвать на себе волосы. Дрожа и обливаясь потом, я стою у стола, одной рукой сжимая трубку, а другой прижимая ее ко лбу.

– Я не видела ни счета, ни какого-либо уведомления об этом. Как вы можете уже начинать собирать деньги?

– Мы отправили несколько счетов-фактур на ваш рабочий адрес. Вы не ответили.

– Это потому, что я никогда их не получала!

Он фыркает, как будто считает меня большой жирной лгуньей.

– Тем не менее, счет остается просроченным.

– Как, черт возьми, я смогу достать два миллиона долларов?

Мистер Монтгомери презрительно говорит: – Я не могу давать финансовые советы, мисс Иствуд. Я не бухгалтер.

Этот парень. Клянусь Богом, этот парень вот-вот охренеет и все узнает.

– Послушайте меня, Дэвид. Кто-то совершил ошибку. Огромную ошибку. Вы должны еще раз взглянуть и исправить ее.

Он превращается в робота и произносит заученный наизусть сценарий, который звучит так, будто взят прямо с сайта компании.

– Если налогоплательщик не согласен с решением, касающимся его ответственности за уплату налогов или сборов, он может оспорить это решение, подав апелляцию в установленные законом сроки.

Наконец-то надежда!

– Значит, я могу подать апелляцию?

После паузы, во время которой я слышу, как мистер Монтгомери перекладывает бумаги, он возвращается на линию с улыбкой в голосе.

– Вообще-то, нет. Срок истек.

На мой возмущенный стон он отвечает: – Я дам вам свой номер, чтобы вы могли связаться со мной по любым вопросам.

Мне едва хватает ума, чтобы записать его, но я все же делаю это, нацарапав номер 800 в блокноте рядом с телефоном, а затем с отвращением бросаю ручку.

– До свидания, мисс Иствуд. И удачи вам.

Ликуя, он отсоединяется.

Мудак.

Когда стою на месте, и холодный пот струится по моим вискам, то вижу маленькую белую карточку на дне коричневого пакета, который взяла у Каллума. Я тянусь внутрь и беру ее.

Это его визитная карточка. Его имя, название компании и контактная информация выбиты на ней элегантным черным шрифтом.

Я переворачиваю открытку и обнаруживаю, что он написал записку на обратной стороне таким точным шрифтом, что она кажется сделанной на компьютере.

Спасибо за удовольствие от твоей компании.

Пожалуйста, позвони мне, если ты передумаешь.

Уставившись на карточку, я шепчу: – Даже не думай об этом, Эмери.

Затем выбрасываю визитку в мусорное ведро и стараюсь не заплакать.

На следующее утро я сижу в магазине и заказываю гигантскую вывеску «Распродажа», чтобы повесить ее на витрину, когда в дверь кто-то заходит. Я подхожу к входу и вижу, что у кассы стоит косоглазый молодой человек в синем балахоне и нервничает.

– Привет. Чем я могу вам помочь?

– Вы Эмери Иствуд?

Что-то в его энергии заставляет меня напрягаться. Внимательно осматриваю его, чтобы он знал, что я могу выбрать его из полицейского списка, если понадобится.

– Да. А что?

Он достает из кармана толстовки сложенный коричневый конверт и бросает его на стойку.

– Вас уведомили.

– Уведомили? Что вы имеете в виду?

Он разворачивается и быстро выходит за дверь.

Смотрю на конверт с тяжёлым чувством в груди, затем подхожу к нему, вскрываю и достаю толстую пачку бумаг.

С замиранием сердца просматриваю верхнюю страницу. Затем я задыхаюсь.

Это вызов.

Гражданский иск против меня подал человек, о котором я никогда не слышала, утверждающий, что он получил травму, когда споткнулся об поврежденную напольную плитку и упал.

Тепло заливает мое лицо и грудь. Мои руки начинают дрожать. Я кричу: – Черт!

Прислонившись бедром к прилавку, стою и дрожу. Как такое могло произойти? Я всегда следила за тем, чтобы магазин был безопасен для покупателей. И я знаю, что здесь нет разбитой напольной плитки. Знаю каждый дюйм этого магазина как свои пять пальцев.

Делаю глубокий вдох и заставляю себя сосредоточиться. Мне нужно найти адвоката и выяснить, каковы мои дальнейшие действия.

Вот только адвокаты стоят денег.

Которых у меня точно нет.

Может, мне стоит продавать фотографии своих ног в интернете? Я слышала, что для этого есть рынок. Опустив взгляд на свои туфли, я на мгновение задумываюсь, прежде чем поймать себя на мысли и застонать.

В магазине звонит телефон. Дезориентированная и расстроенная, я перегибаюсь через прилавок и беру трубку.

– Lit Happens, чем я могу вам помочь?

– Эмери, милая, это ты?

Узнаю голос своей пожилой соседки, за исключением одного: в нем звучит паника.

– Мод? Что случилось?

– О, дорогая, это ужасно. Просто ужасно! Куда же мне идти? У меня нет никого, кто бы меня приютил. Что же мне делать?

– Мод, успокойся. Ты говоришь так быстро, что я едва тебя понимаю. Что случилось?

Она задыхается.

– Наш многоквартирный дом... он был признан аварийным. Полиция сказала, что у нас есть всего тридцать минут, чтобы собрать вещи, прежде чем мы должны будем уехать!

Кто-то невидимый отпрянул назад и ударил меня по горлу. Я издаю слабый звук неверия, когда вся кровь отливает от лица.

– О! А вот и один из милых офицеров. Поговори с ним, милая, может, он тебе что-нибудь расскажет.

Мод начинает уговаривать кого-то на заднем плане взять ее телефон. Должно быть, человек отказывается, потому что она возвращается и стонет.

– Мод, пожалуйста, расскажи мне, что случилось? Почему здание признано аварийным? У него нет никаких разрушений!

– О, я не знаю, дорогая. Что-то насчет неоднократного нарушения правил. – Она тихо всхлипывает. – Я прожила в этой квартире пятьдесят лет. Куда мне теперь идти? Что мне делать?

Полицейская сирена где-то на заднем плане предупреждающе завывает, а затем резко обрывается. Мужчина выкрикивает проклятия во всю мощь своих легких. Это кричит другой сосед, Джим, отец трех маленьких мальчиков, который уже год безработный. Его жена работает в ночную смену в больнице.

Единственный другой жилец в этом доме, Энтони, – милый пожилой человек, потерявший в прошлом году мужа из-за Ковида и одну из ног из-за диабета. Он живет на социальное пособие и получает бесплатное питание.

Теперь все мы окажемся на улице.

– Никуда не уходи. Я буду там через десять минут. – Вешаю трубку и хватаю свою сумку из-под прилавка. Затем бегу к машине, не забыв запереть переднюю дверь, потому что очень тороплюсь.

Когда добираюсь до квартиры, мои соседи уже толпятся на улице, утешая плачущую Мод. Две полицейские машины припаркованы у обочины. Четыре вооруженных офицера стоят перед зданием и смотрят в сторону толпы.

Парадный вход пересекает ярко-желтая лента с изображением места преступления.

Подхожу прямо к офицерам и требую: – Что здесь происходит?

– Здание закрыто, мисс. Проходите, пожалуйста.

– Я живу в этом здании!

– Как вас зовут?

– Эмери Иствуд. Я проживаю в квартире 101 и требую сообщить, что происходит.

Двое офицеров обмениваются взглядами, как будто уже знают, что у меня проблемы. Тот, что повыше, говорит: – У вас есть тридцать минут, чтобы собрать вещи и убраться.

– Это нелепо! Вы не можете просто выгнать людей из их квартир! Я не собираюсь уходить! Для такого нужно решение суда! Вы должны уведомить об этом!

Офицер пониже ростом огрызается: – Мисс?

Поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него и его глупые усы.

– Да?

– Вы знаете, что неподчинение приказу полицейского является преступлением?

Я прищуриваюсь, убежденная, что он преувеличивает.

– По какому разделу уголовного кодекса это происходит?

Он выглядит так, будто в две секунды готов обхватить руками мое горло и сжать его.

Скрипя зубами, он говорит: – Это в разделе, где я сообщаю, что у вас есть тридцать минут, чтобы забрать свои личные вещи из жилища и покинуть помещение, прежде чем надену на вас наручники, отвезу в участок и предъявлю обвинение в препятствовании.

Пораженная, я смотрю на него.

Это не может быть реальностью. Я сплю. Или упала, ударилась головой и лежу без сознания где-нибудь на обочине дороги.

Что, черт возьми, случилось с моей жизнью?

В этот момент звонит мой мобильный. Пользуясь случаем, отворачиваюсь от пристальных взглядов группы полицейских, отхожу на несколько футов и достаю телефон из сумочки.

– Алло?

– Мисс Иствуд, это Каллум МакКорд. Прости, что побеспокоил тебя. Я просто хотел извиниться за свое вчерашнее поведение. Думаю, я мог тебя расстроить, но это не входило в мои планы.

Он звучит отстраненно и профессионально, в нем нет той хищной энергии, которая была раньше.

Бросив на полицейских нервный взгляд через плечо, отхожу на несколько шагов.

– Ты не должен извиняться, но спасибо. Вообще-то я должна извиниться перед тобой за то, что угрожала разбить тебе лицо.

– Все в порядке? У тебя тревожный голос.

– Вообще-то, сейчас не лучшее время для разговоров. Полиция выгоняет меня из квартиры.

Несмотря на то, что его нет нигде в поле зрения, чувствую, как обостряется его внимание. Понизив голос, он требует: – Расскажи мне, что именно происходит.

Может быть потому, что я эмоциональна, или потому, что он так обеспокоен, а мне нужно плечо, на которое можно опереться, но я вываливаю всю историю, рассказывая ему все ужасные подробности.

Когда заканчиваю, он приказывает: – Отдай свой телефон тому офицеру, который за все отвечает.

– Зачем мне это делать? Эти парни уже хотят меня арестовать!

– Эмери. Сделай то, что я тебе сказал. И сделай это сейчас.

Его голос такой властный. Такой мягкий и в то же время абсолютно контролирующий. Он скользит по всем моим нервным окончаниям, как по налитому шелку, сглаживая их неровные края и придавая мне немного уверенности.

Хоть кто-то здесь знает, что делает.

Я делаю вдох и поворачиваюсь к полицейским.

– Кто из вас главный?

Никто ничего не говорит, но невысокий офицер бросает взгляд в сторону высокого.

Бинго.

Я подхожу к нему и протягиваю мобильный телефон.

– С вами хочет поговорить Каллум МакКорд.

Произнесение этого имени оказывает немедленное воздействие на группу мужчин. Все напрягаются. Воздух становится наэлектризованным. Один из полицейских делает один шаг назад, выглядя так, будто собирается повернуться и броситься бежать.

Высокий офицер неохотно берет телефон из моих рук. Он подносит его к уху и прочищает горло.

– Говорит офицер Андерсон.

Затем он слушает все, что говорит ему Каллум, с таким выражением лица, словно присутствует на собственных похоронах.

После нескольких долгих минут офицер возвращает мне телефон. Он жестко говорит: – Извините за неудобства, мисс. Вы можете пройти внутрь. – Он поворачивается к своим людям. – Снимите пленку. Мы закончили.

Ошеломленная, я наблюдаю, как двое офицеров подходят к входным дверям здания и срывают пленку. Затем все четверо направляются к своим патрульным машинам.

Я говорю в телефон: – Боже, как, наверное, здорово быть миллиардером.

– Они уходят?

– Да, и я впечатлена. Ты действительно владеешь полицией?

Каллум смеется. Этот звук такой богатый и сексуальный, что у меня по позвоночнику пробегает дрожь.

Он говорит: – Я свяжусь с городским инспектором, чтобы все уладить. Город печально известен тем, что слишком остро реагирует на мелкие нарушения и налагает такие вопиющие штрафы, что владельцы зданий не могут их оплатить. Обычно дело доходит до суда, а тем временем они прибегают к подобным силовым приемам, чтобы оказать давление на владельца. Я не могу сказать, сколько раз это с нами случалось.

– Нами?

– С моей семьей. У нас много арендованной недвижимости.

– Я знала, что здание не должно быть закрыто!

Он снова смеется.

– Ты права. Здания должны практически рушиться, прежде чем это произойдет.

Вздохнув с облегчением, смотрю, как патрульные машины отъезжают от обочины и уносятся по улице. На тротуаре собравшиеся соседи смотрят на меня с неприкрытым изумлением. По их шокированному виду можно было бы предположить, что я левитирую.

– Не знаю, что и сказать, Каллум, кроме как поблагодарить тебя. Если бы ты не позвонил, я и мои соседи спали бы сегодня на полу в моем магазине.

– Всегда пожалуйста. В любое время. А теперь я позволю тебе вернуться к своим делам. Было приятно поговорить.

– И мне тоже. Еще раз спасибо.

Каллум прощается и отключается, оставляя меня стоять на улице еще более дезориентированной, чем была до этого.

Он ничего не сказал о своем предложении.

Он вел себя как идеальный джентльмен.

Он спас меня и моих соседей от катастрофы, потратив на это всего десять секунд.

Больше всего меня смущает то, что я никогда не давала ему номер своего мобильного телефона.